Два лебедя (Любовь, матрица и картошка)

Сергей Иванович Верендягин (продолжение)

На другой день, сразу после завтрака, меня вновь пригласили в кабинет Сергея Ивановича. Врач сидел за столом и что-то быстро писал, затем ловким движением руки вытащил самую тоненькую историю болезни. Мне было интересно, что он написал в ней обо мне. Я хотел знать, как можно больше об этом знаменитом враче. Закончив писать, Верендягин положил шариковую ручку в карман белого халата и тепло взглянул на меня.

– Как вы себя чувствуете? – живо спросил он. Что я мог ему ответить, проведя в клинике неврозов всего один день. Мне казалось, что злые чары надо мной развеялись. Но определенно почувствовать себя здоровым не мог: слишком свежи были еще душевные раны.

– Даже не знаю, как вам ответить, – сказал я дипломатично.

– Вижу, что сомневаешься в эффекте воздействия слова, – усмехнулся Сергей Иванович. Знаменитый врач говорил со мной так откровенно, как ни разу в жизни я не говорил со своим отцом. И достаточно было обыкновенного доброго слова, чтобы наступило мое полное исцеление. По мнению Сергея Ивановича, я должен был очень скоро почувствовать на себе поразительный эффект воздействия слова. Да, слово калечит души детей. Но именно слово является лучшим лекарством от всех болезней.

– Я действительно от ваших слов начинаю себя хорошо чувствовать, – восхищенно признался я. И все-таки в глубине души мне не верилось, что слово может исцелить меня.

– Ты заболел оттого, что в твоем подсознании засели ложные мысли. Именно они мешают тебе обрести уверенность. Я тщательно осмотрел тебя и не нашел никаких отклонений от нормы. Попробуй дать волю своей фантазии, и у тебя вырастут крылья.

– Мне хочется многого добиться в жизни. Стать известным писателем.

– Ты еще очень молод и можешь добиться всего, чего пожелаешь. Даже великие умы попадались на эту удочку, на которую ты попался.

– А еще я верю, что решу сложнейшую задачу.

– Какую задачу? – насторожился доктор.

– Задачу о лабиринте. Мне хочется узнать, что находится на самом верху?

– А по-моему, эта задача уже решена Чарлзом Дарвином: на вершине эволюции стоит человек.

– У меня задача о стремлении к совершенству. Человек, прошедший через лабиринт, станет самым совершенным на свете.

– А не проще ли все это выкинуть из головы, – сказал мне Сергей Иванович. – Живи, как все. Доведется прославить свое имя – хорошо. Не доведется – тоже неплохо. Главное в жизни – быть хорошим специалистом. – Врач все так доходчиво мне объяснил, что после разговора с ним, я почувствовал себя талантливым и смелым. Уже тогда, в девятнадцать лет, я думал о сложнейшей задаче лабиринта, которую мне предстояло решить в будущем. Что это было – гениальная интуиция или предначертание судьбы? Или я был избран Богом для познания Матрицы общения с тем, чтобы передать ее людям?

Улыбаясь, я шел по коридору. Мне захотелось, как можно быстрее поверить в себя, набраться сил, чтобы немедленно приступить к учебе, и еще захотелось съесть обыкновенную университетскую булочку.

Я настолько быстро пришел в себя, что решил позвонить матери. Трубку снял отец. Он наговорил мне столько приятных слов, которых так не хватало в детстве. Я прислушивался к его голосу и радовался за него. А отец все говорил и говорил, не давая вставить в разговор ни слова.

– Ты должен понять, что я очень люблю тебя и никогда не желал тебе зла. Ты мне веришь, сынок?

– Да, папа, очень даже верю.

– Прости меня за все свои переживания, если можешь.

– Я давно тебя простил, папа.

– У тебя было всегда доброе сердце, сынок, – сказал на прощание отец и повесил трубку.

С каждым днем во мне появлялось что-то новое. Я чувствовал, что опять становлюсь цельной натурой, а откровенные беседы с Верендягиным приближали меня к долгожданной победе.

Я думал, что Сергей Иванович не может быть жестоким. Эта черта совсем не вязалась с его гуманистическим мировоззрением. Но настал день, когда я узнал другого Сергея Ивановича. Узнал, что если потребуется, он мог поступить жестоко по отношению к больному (если был твердо уверен, что его пациенту от этого станет лучше). Но такова была мудрая методика Верендягина.