Два любящих сердца

2

Трой силой уволок ее из офиса. Отвез в маленький ресторанчик на берегу залива, усадил в плетеное кресло и поставил перед ней бокал виски с содовой.

Джуди едва не выпила все залпом, только присутствие официантки несколько отрезвило ее. Сердце ныло, опухшие глаза не желали открываться. Трои участливо поглядывал на нее, барабаня пальцами по кожаной папке, оставленной для «миссис Кастельфранко» адвокатом Сержем Тоболовски. Наконец Джуди немного успокоилась, и Трои неуверенно начал:

— Джу, все зависит от тебя. Если ты скажешь, чтобы я послал его к черту…

— Ты прекрасно понимаешь, что я могу сказать это только в одном случае.

— В каком?

— Когда захочу быстро и без хлопот от тебя избавиться. Трои, я просто не представляю, что мне делать.

Трои Рендер нахмурился.

— Вот что, Джу. Если ты скажешь, что не желаешь этим заниматься — так и будет. Но если не скажешь…

— Я понимаю. Тогда надо вкалывать. Я правильно поняла?

Трои смущенно пожал плечами.

— В общем и целом… да! Для фирмы нашего размера и уровня это бомба. Граф Читрано — крупная рыба.

— Акула.

— Согласен, но в данном случае это не должно вызывать у тебя удивления. Мы ведь и занимаемся тем, что делаем из акул ангелов.

— Хорошо, Трои. Я посмотрю документы, с твоего позволения.

— Конечно, конечно. Я тебя оставляю. И помни: твое слово…

— Я позвоню вечером.

Трои ушел, а Джуди придвинула к себе кожаную папку. В висках поселилась ноющая боль, сердце покалывало, жить не хотелось совершенно.

Восемь лет. Восемь проклятых лет одиночества. Унижения. Постоянной депрессии. Это неправда, что работа спасает. Можно работать двадцать два часа в сутки — в оставшиеся два вам все равно рано или поздно приснится страшный сон. Про то, как вас пинком ноги вышвырнули из жизни.

Джуди закусила губу. Слишком много слез. Она уже давно себе такого не позволяла. В конце концов, у нее есть Лиза…

При мысли о дочери стало еще хуже. Нет никакого сомнения, что Алессандро не знает о ее существовании. О ее существовании вообще мало кто знал. Только Трои, да супружеская пара в Уичито, где Лиза живет на ранчо, окруженная лошадьми, собаками и любовью совсем чужих людей.

Джуди решительно распахнула папку. Рассмотрим хорошенько чудовище, которое ей предстоит облагородить в глазах почтеннейшей публики. Смешно, ей-богу! Этим будет заниматься она, совершенно точно знающая, ПОЧЕМУ граф Алессандро Кастельфранко — чудовище.

Она просматривала глянцевые фотографии, вырезки из журналов и газет, и мало-помалу ею овладевало сложное чувство. Ревность, отчаяние, брезгливость. Обида.

За эти годы в постели итальянского плейбоя перебывало никак не меньше двух сотен

женщин. От фотографий рябило в глазах. Блондинки и брюнетки гроздьями висели на снисходительно улыбающемся в камеру графе, только чудом не вываливаясь из умопомрачительных декольте. В заметках красочно и подробно описывались подробности пребывания графа Читрано в Ницце, на Таити, в Монте-Карло, Швейцарских Альпах… Приводились счета за завтраки и обеды в самых фешенебельных отелях. Бриллианты рассыпали сияющие искры. Одним словом, сладкая жизнь во всем ее великолепии.

Джуди закрыла папку и уставилась на остывающий кофе. Все это время она работала. Днем и ночью, без выходных. Встречалась с нужными людьми, проводила пресс-конференции, организовывала публикации в прессе. Странно, до этого момента ей не приходилось задумываться, что на самом деле представляют собой люди, чьим имиджем она так усиленно занималась. Пожалуй, только сейчас, на примере Алессандро Кастельфранко, ей пришло в голову, что практически все ее клиенты были людьми не особенно приятными. Легкомысленными. Жадными. Невоспитанными. Наглыми. Высокомерными. Плюющими на всех, кроме самих себя, любимых.

И именно сейчас у Джуди не было ни малейшего желания подправлять имидж своего бывшего мужа. Человека, который так бессовестно и жестоко обошелся с ней восемь лет назад.

Она позвонила Алессандро вечером, и голос ее был абсолютно спокоен, хотя в груди бушевало пламя.

— Я посмотрела ваши материалы, мистер Кастельфранко. Составила примерный перечень мероприятий и расходов. Вы все получите завтра утром.

— Мило. Мобильно. Вполне приемлемо. Ты включила в расходы свой личный гонорар?

— Нет. Я подумала, что об этом нам лучше переговорить лично. Мне не нужны деньги. Я хочу развод.

— Очень интересно. Восемь лет не хотела, а теперь вдруг захотела.

— Алессандро, иронические замечания можешь оставить при себе. Я просто называю свою цену, только и всего.

— А если я не соглашусь…

— Тогда я не стану на тебя работать.

— Ну это, положим, вряд ли. Я ведь не шутил насчет твоего приятеля. Я его уничтожу.

— Это глупо. Неужели после восьми лет, в течение которых ты явно не скучал без меня, ты все еще таишь зло на Троя…

— Таю? Нет, моя драгоценная, я отнюдь не таю зло. Я, можно сказать, открыт, как телефонный справочник. И на твоем месте я вообще бы не заикался о том, что произошло восемь лет назад. Просто сейчас у меня относительно мирное настроение, и я готов забыть некоторые прискорбные обстоятельства этого дела.

— Забыть?! Забыть, как твои холуи выкидывали меня из дома, не дав одеться? Как били Троя? Как я осталась без гроша в кармане?

— Деточка, а ты всерьез полагаешь, что мне стоило назначить вам с Рендером пожизненную ренту? За то, что он трахал мою собственную жену в моей собственной постели?

— Ты несешь чушь! У нас с Троем никогда ничего…

— Джуди, всему есть предел. Если ты идиотка, то я идиотом никогда не был. Разве только когда женился на тебе.

— Вот и прекрасно! Исправь эту оплошность. Дай мне развод.

— Не смей меня шантажировать.

— О, разумеется, это же твоя прерогатива! Только ты имеешь право шантажировать других.

— Да, куколка. Имею. Особенно, когда это имеет смысл. А сейчас это имеет смысл, потому что ты боишься за своего любовника.

— Он мне не любовник! И никогда им не был.

— Да. И в нашей постели оказался совершенно случайно.

— Алессандро! Ты что, ревнуешь?!

— Тебе этого не понять, дорогая. Согласен, ты досталась мне девственницей, хотя, положа руку на сердце, неопытной простушкой тебя назвать было трудно. Замнем это. Дело не в ревности. Дело в уважении. То, что вы с Рендером устроили за моей спиной, было, есть и будет оскорблением. Вы меня оскорбили. И так и не понесли за это наказания.

— И ты согласен работать с женщиной, которая внушает тебе отвращение и презрение?

— Это не твое дело, дорогая.

— Хорошо. Пусть. Дай мне развод, иначе я не буду работать на тебя.

— Неверная последовательность. Поработай на меня — и, если меня все устроит, я дам тебе развод.

— Почему я должна тебе верить?

— Берегись, Джуди, ты снова оскорбляешь мою гордость. К тому же на сей раз мы заключим контракт. Завтра, во время ланча, я представлю тебе все бумаги. Серж отличный адвокат.

— Твой адвокат.

— Разумеется. Но он — профессионал. Как и все, кто меня окружает.

— Включая цыпочек на фото?

— Ого! Теперь ревнуешь ты, как мне кажется. Ничего. Мы теперь чужие люди, и я не обязан отчитываться перед тобой.

— Можно подумать, раньше было иначе.

— Все, Джуди. Завтра в «Рице».

Она опустила трубку на рычажки и закусила губу. Немыслимо. Невозможно. Нельзя.

Снова обречь себя на эту муку. Сидеть рядом с ним, слышать его низкий голос, ощущать тепло его тела. И без конца вспоминать, какими нежными могли быть огромные руки, скользящие по ее обнаженной спине, ласкающие напрягшуюся грудь…

Она вскочила и ринулась в ванную. Холодный душ — вот что ей сейчас необходимо! Иначе воспоминания заведут ее слишком далеко.

Ее главной и единственной ошибкой было нарушение самого древнего и самого жесткого правила бизнеса. Нельзя влюбляться в босса! Ни в коем случае. А она влюбилась.

Восемь лет назад Алессандро Кастельфранко уже был миллионером и мог бы позволить себе не работать, но ему было всего двадцать шесть лет, и фирма по оказанию юридических услуг была тогда его главным хобби. Джуди Маклеод пришла наниматься секретаршей — и ее взяли. А еще через месяц Алессандро должен был лететь на переговоры в Майами. Его личный секретарь, пожилая и исполнительная миссис Кларк, заболела перед самым отъездом. Так Джуди впервые оказалась с боссом наедине.

Их роман был стремительным и яростным, как извержение вулкана. Уже на второй вечер пребывания в Майами они сбежали от партнеров Алессандро, и на белом песчаном пляже, под рокот прибоя Джуди отдалась самому прекрасному мужчине в мире. Так она тогда считала.

Она не строила никаких планов, не собиралась плести интриги и заманивать босса в свои сети. Она понятия не имела об этих самых сетях. Джуди Маклеод влюбилась в Алессандро Кастельфранко. Точка.

Он всегда ее завораживал. Синие глаза темнели от страсти, и что-то происходило с ними обоими, когда они прикасались друг к другу. Их страсть была яростной и неуправляемой, хотя и нежность, с которой Алессандро ласкал Джуди, тоже была бесконечной. Каждую ночь они вели бой, и лишь под утро засыпали, обессиленные сражениями.

А перед самым отлетом из Майами он посадил ее в машину и отвез в мэрию. Все произошло так быстро, что Джуди еще очень долго не могла поверить, что она — жена Алессандро.

Работу пришлось оставить. Нет, она была не прочь поработать, но Алессандро Кастельфранко не допускал даже мысли, что его жена будет находиться на рабочем месте, где повсюду бродят другие мужчины. Он ревновал ее даже к солнечному лучу, говоря словами Шекспира, так что у мужчин всего мира просто не было шансов.

Пронеслось три сказочных месяца, целых девяносто дней безоблачного счастья, а потом разразилась катастрофа. Тони и Питер, огромные, молчаливые и безжалостные охранники ее мужа, выкинули ее из дома, не дав даже собрать вещи. Трою сломали два ребра и разукрасили все лицо синяками.

Она убежала тогда. В Уичито. В маленький городок, где жили люди, знавшие ее еще девочкой. Подруга мамы, Люси Комбс, и ее муж Том. В их доме Джуди прожила до самых родов, в их доме оставила малышку Лизу, рыжеволосое и синеглазое создание, в котором заключался весь смысл исковерканной жизни Джуди.

Все дороги для Джуди были закрыты. Она это выяснила очень быстро, при первых же попытках найти работу. Нормальную работу. Разумеется, можно было устроиться на автозаправку в том же Уичито. Ранчо Комбсов не процветало, но и не бедствовало, они бы смогли прожить все вместе, но в жилах Джуди недаром текла кровь воинственных горцев Шотландии. Она прорыдала всю ночь над мирно спящей годовалой дочкой, потом стиснула зубы — и отправилась в Нью-Йорк.

Трои Рендер поддержал ее и взял к себе на работу. Тогда, шесть лет назад, все только начиналось, и они с Троем очень слабо представляли себе, что значит это волшебное слово — пиар. Однако первые клиенты остались довольны, дали рекомендации, и дело пошло. Работы было много, по Лизе Джуди скучала неимоверно, и потому ей почти удалось заставить себя забыть о тех страданиях и унижениях, которые она вынесла по вине синеглазого итальянского графа.

Она похоронила эти воспоминания на самом дне своей души, и даже Трои никогда ни о чем ее не спрашивал.

Сегодня утром Алессандро Кастельфранко, еще не вымолвив ни одного слова, разом разрушил все ее защитные бастионы. Тело вспомнило все, а вслед за телом сдалась и душа. Джуди Маклеод сидела на полу собственной ванной комнаты и тихонько скулила, словно побитый щенок.

У нее нет сил начать все с начала. У нее нет сил вспоминать. У нее нет сил забыть.

Так прошла вся ночь, а утром бледная и не выспавшаяся Джуди вдруг отчетливо поняла, что не в силах снова видеть Алессандро. Не в силах — и все тут.

Наверное, Трои ее проклянет. Плевать. На свете осталось только одно место, где она может спрятаться. Уичито.

Джуди лихорадочно натягивала джинсы, закручивала рыжие локоны в тугой хвост и прятала его под бейсболку. В кожаный рюкзачок набилось все необходимое. Деньги она снимет потом, сейчас слишком опасно. В зеркале отразилась девчонка-подросток. Кроссовки, джинсы, футболка, джинсовая курточка, бейсболка — Алессандро в жизни ее в таком виде не узнал бы.

Темные очки довершили наряд, и Джуди бестрепетно шагнула за порог. Она уедет в Уичито, к Лизе, а потом Трои поймет, что другого выхода просто не было. Алессандро ждет ее в «Риде» к одиннадцати, в это время автобус уже будет далеко от города, да и не станет он ее искать в автобусе, ведь в мире Алессандро все передвигаются исключительно на лимузинах и самолетах.

Через сорок минут она была уже на автобусной станции. В толпе было не так страшно, и Джуди приободрилась. Она прошла к тому выходу, откуда должен был отправляться ее автобус, села на почти пустую лавку в зале ожидания. Кроме нее здесь был всего один человек. Какой-то парень в джинсах и свободной джинсовой рубахе. Он дремал, прикрыв лицо журналом, и Джуди окончательно успокоилась.

Она искала в рюкзаке аспирин, когда парень потянулся, небрежно бросил на соседнее сиденье журнал и мягко поинтересовался:

— Значит, бежим? И надо думать, в одиннадцать в «Рице» не появимся? Нехорошо. Клиент будет недоволен. Пожалуй, даже в бешенстве будет клиент.

Она окаменела. Превратилась в статую из мрамора и льда. Потом медленно подняла голову.

Алессандро улыбался, но глаза его были холодны как лед. В отдалении маячили охранники. Как она могла их не заметить?

— Я… Откуда ты взялся?

— Глупый вопрос. Из отеля «Риц». Я там живу.

— Как ты… Ты следил за мной?!

— Естественно. Ты импульсивна и резка, вчера я поставил тебе слишком тяжелые условия — разумеется, ты захотела сбежать. Тони провел ночь у твоего дома. Позвонил в отель, когда ты отправилась к метро. И я примчался на всех парах, чтобы лично сообщить тебе: ты — дура.

Она хотела ответить что-нибудь язвительное, но вместо этого с ужасом ощутила, как слезы комом встают в горле, закипают под ресницами, мешают дышать.

Алессандро лениво разглядывал ее, а потом задумчиво протянул:

— Не знай я, как ты относишься ко мне НА САМОМ ДЕЛЕ, я уже заработал бы комплекс неполноценности. Ты первая женщина, которая так стремится убежать от меня.

— Я… Я хотела уехать на время. Разобраться в себе. Подумать.

— Думать надо было раньше. Теперь надо делать. Выполнять работу. Гонорар — развод.

— Алессандро…

— И заканчивай эти скаутские штучки. Куда ты собралась?

Страх пронзил Джуди ледяной стрелой, мозги немедленно заработали. Он не должен узнать о Лизе!

— Я хотела уехать куда глаза глядят.

— Романтично. Но не правдоподобно. Давай другой вариант.

— Это правда. У меня не было определенного маршрута.

Синие глаза обежали всю ее с головы до ног и бесстыже уставились на высокую грудь, туго обтянутую футболкой. Даже в этот опасный момент Джуди почувствовала, как мгновенно закаменели под этим синим взглядом ее соски. Не было сомнения, что и Алессандро это заметил.

— Как интересно. Уехать, куда глаза глядят. Снять комнатку в мотеле, где-нибудь в крохотном городишке. Например… в Уичито.

Она вскинула на него отчаянные глаза, и краска отхлынула от ее щек.

— Послушай меня, Кастельфранко. Есть предел всему. И я не позволю тебе, слышишь… Ты говорил с Троем?!

— Вы, американцы, помешаны на своей частной жизни. Очнись, дорогая! Я ведь был твоим мужем. Разумеется, можно было бы разок дать по шее Рендеру, но зачем? Я и без него прекрасно знаю, что в Уичито живут Комбсы. Родни у тебя нет, так что удрать ты

можешь только к ним. Значит, Рендер там бывал?

— Не твое дело.

— В принципе, я ведь могу и с ними поговорить. Миссис Комбс приятная женщина, любит тебя. Если я позвоню и скажу, что мы с тобой помирились…

— Не смей! Слышишь?!

Алессандро с удивлением посмотрел на подавшуюся вперед Джуди. С чего она так перепугалась?

В следующий момент он сгреб ее в охапку и стал целовать. Это вышло как-то случайно, честное слово. Просто он никогда не мог спокойно реагировать на это сочетание светло-рыжих волос, черных глаз и белоснежной кожи.

Он целовал ее, прижимая отчаянно бьющееся тело к себе, и на ощупь узнавал ее, свою Джуди. Красавицу. Дикую кошку. Лживую суку. Ту Джуди, которая была ему дороже всего на свете, ту, которая так страшно и мерзко предала его восемь лет назад.

Она стала еще соблазнительнее. Талия все такая же тонкая, но грудь налилась, чуть располнели точеные бедра… И запах у нее стал другой. Только вот с ума он сводит не меньше, чем тогда.

Девочка Джуди, рыжая белочка, принцесса, солнышко, огонек в ночи… Что же ты сделала со мной, тварь?!

Она отвечала на поцелуи, потому что не ответить было нельзя. Обнимала его за шею, со стоном впивалась в жесткие, надменные губы, упивалась запахом его кожи, расплавлялась в его объятиях, тонула в синих глазах. Они никогда не закрывали глаза, когда целовались. Никогда. И от этого их ласки были еще неистовее. В той жизни, в другой. Когда он ее любил и хотел. А она любила и хотела его.

И снова все закончилось тогда, когда Алессандро этого пожелал. Взъерошенная и злая, Джуди сидела на скамейке, пылая от смущения и гнева, а Алессандро Кастельфранко насмешливо откинулся на спинку сиденья и демонстративно медленно вытирал с губ несуществующую помаду.

— Очень оригинальный подход к смене имиджа клиента. Хвалю. Ты всех так целуешь?

Она не ответила. Заставила себя успокоиться. Главное — Лиза. Он не должен о ней узнать. Значит, он должен забыть об Уичито.

— Нет, не всех. Только особо важных персон. С которых можно срубить много денег.

— Браво. А если я еще накину — переспишь со мной?

Она встала, аккуратно подняла с пола рюкзак, сунула в карман куртки бейсболку, а потом развернулась и со всего маху дала ему пощечину. Охранники сделали стойку, но с места не двинулись. Алессандро криво усмехнулся, держась за стремительно краснеющую скулу.

— Был не прав. Солдатский юмор. Джуди кивнула, с удивлением чувствуя, как

разливается внутри нее ледяное спокойствие.

— Вот и хорошо. Надеюсь, вы на машине? Мы можем приступить к работе немедленно. И я хотела бы подписать бумаги.

— Серж ждет нас в «Рице».

— Отлично. Посвисти своим собачкам — и поехали.

С этими словами Джуди Маклеод повернулась и отправилась к выходу на привокзальную площадь. Алессандро хмыкнул, кивнул охранникам и последовал за ней.