ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дорога, ведущая в Сентвинсентский лес, становилась все уже. Автобус проезжал через небольшие деревни, у обочин паслись ослы и козы, детишки в школьной форме махали руками вслед автобусу. Наконец, подъехали к маленькой стоянке и все вышли. Роуэн любила эту своеобразную природу: вулканические горы, одетые в зелень; облака, плывущие по небу; роскошные пальмы и банановые деревья. Дорога вела вниз, к тому месту, где Роуэн собиралась завтра организовать пикник.

Роуэн чувствовала себя гораздо лучше после разговора с Брэнтом. Теперь она совершенно свободна — может начать жизнь сначала и надеяться, что у нее все получится. Два года назад она решила полностью окунуться в работу и с тех пор жила, полностью позабыв, что такое отдых. Ее не интересовали мужчины, она забыла, что такое свидания, флирт, секс... Настало время перемен. И когда Стив предложил взять у нее треножник, она улыбнулась ему в ответ, пожалуй, более радушно, чем положено руководителю группы.

Брэнт заметил эту улыбку. Он стиснул зубы, чувствуя, как в душе поднимается раздражение.

Роуэн вывела группу на открытую местность. Вскоре все были вознаграждены чудесным зрелищем: пара птиц попала в объектив. Попугаи. Вокруг высились папоротники, ветер шумел в зарослях бамбука. Лианы спускались вниз по ветвям деревьев, образуя зеленую сеть. Брэнт провел много времени в тропических лесах за последние годы. В золотом треугольнике Таиланда, Мианмара, Борнео и Папуа и Новой Гвинеи.

Сейчас он плелся по лесу, с минимальной вежливостью реагируя на попытки Натали завести с ним разговор.

Первая волна восторга пришлась на дрозда, толстую коричневую птицу, не представляющую, по мнению Брэнта, абсолютно никакого интереса. То же самое он подумал и о следующей эндемической птице Сент-Винсента: черно-белой с темной полосой поперек груди. Такую птаху он видел уже в книге. Роуэн, Мэй и Пэг сияли. Даже Натали на время оставила Брэнта в покое.

Прежде, когда Брэнт бывал в тропических лесах, его нервы всегда были предельно напряжены в предчувствии опасности, которая могла поджидать на каждом шагу: от банд торговцев наркотиками до отрядов мятежников. Сегодня никакой опасности не было. Так почему бы не позволить себе наслаждаться тропической природой и слушать тихое журчание ручья?

Его внимание привлекло странное мерцание среди ветвей. Он поднял бинокль и увидел коричнево-белую птицу, которая непрерывно хлопала крыльями. Тремблер, подумал он, вспоминая прочитанное в самолете. Испытывая удовлетворение от того, что он узнал птицу, Брэнт догнал остальных.

— Вы не увидели коричневого тремблера, — с упреком сказала Натали.

— Нет, увидел, — ответил Брэнт, улыбаясь Роуэн.

— Хотите посмотреть танагера? — спросила она его. — Малый антильский танагер, сентвинсентский подвид.

Брэнт заглянул в объектив и увидел птицу с очень красивым золотистым оперением. Он посмотрел на Роуэн и сказал:

— Очень красиво. Перья такие же, как твои волосы.

Роуэн смутилась. Эти слова сработали. Если она хочет начать все сначала с другим человеком, то почему его комплимент ее так очевидно смутил?

Затем Роуэн навела объектив на розового голубя, вслед за которым появился фиолетовый кариб. Вначале Брэнту не особенно понравилась эта маленькая темная птичка, но затем на нее упал солнечный свет и перья высветились подобно аметистам и изумрудам. Они переливались, как самоцветы.

— Красивый, не правда ли? — спросила Роуэн небрежно.

— Необыкновенный, — ответил Брэнт, не пытаясь скрыть свое восхищение.

Роуэн задумалась. Прежний Брэнт никогда бы не стал наблюдать за птицами, так же как никогда не пожертвовал бы своей командировкой ради нее. В задумчивости она сложила треножник.

Через некоторое время они нашли нового кариба.

— Это самка или самец? — спросила Натали.

— Самец, — ответила Роуэн и пристально посмотрела на Брэнта. — Связь пары продолжается две или три минуты, и потом самец покидает ее.

А потом ты ушел, не так ли? Ты оставил меня одну на целых восемь месяцев.

Она просила его не ехать в Колумбию, но он даже внимания не обратил на ее мольбу. Через три недели они с Габриэль были взяты в заложники...

Брэнт поймал на себе пристальный взгляд Роуэн. Его кажущееся спокойствие было нарушено. Собирался ли он менять их отношения за четыре года их брака? Порывшись в памяти, Брэнт пришел к выводу, что нет. Его работа была слишком важна для него. Он зарабатывал раз в пять больше нее. Его статьи заставляли высокопоставленных чиновников менять свое мнение, он держал в страхе диктаторов, разоблачая их злодеяния. Она же всего-навсего искала птиц. Тех самых птиц, которые сегодня заставили ликовать его душу...

За обедом Брэнт был рассеян. Выслушав сообщение Роуэн о программе на завтра, он ушел к себе в номер. Не зная, чем занять себя, он вскоре решил пойти на пляж, чувствуя, что тишина и теплое море — это как раз то, что ему сейчас нужно.

В небе светила луна. Огни гостиницы отражались в воде. Шум набегающей волны успокаивал. Брэнт прошел мимо бара, где Стив болтал с какой-то блондинкой, а Натали сидела с Карен и Шелдоном, потягивая ром и явно скучая. Он быстро спустился на пляж, разделся, вошел в воду и поплыл. Подальше от всех, а прежде всего от собственных мыслей. В море на безопасном расстоянии от берега встали на якорь яхты. Брэнт обогнул их и поплыл к скалистой отмели южнее отеля, довольный, что никто его не видит. Он плыл, наслаждаясь шумом и прохладой воды. По воде стелилась лунная дорожка, ее свет был холоден, и Брэнт подумал, что Роуэн тоже холодна к нему. Холодная и отстраненная. Но, может, он и есть тот человек, который должен дать ей жар страсти и душевное тепло?

Он выбрался на камни и сидел, пока не почувствовал, что замерз. Брэнт оделся и направился в бар. У кустарников, окружавших гостиницу, он увидел женский силуэт. На мгновенье ему показалось, что это Роуэн, но затем с бесконечным разочарованием он узнал Натали.

Она приблизилась, обвила руками его шею и повисла на нем. Брэнту пришлось обнять ее за талию, чтобы удержать равновесие. Ровным голосом он сказал:

— Натали, мне это не нужно.

От нее сильно пахло ромом. Язык ее заплетался.

— Я уверена, что ты хочешь... Мы прекрасно проведем время, я хочу тебя с тех пор, как впервые увидела за завтраком. Мужчины твоего типа всегда меня притягивали.

Брэнт высвободился из ее объятий.

— Стив — вот кто тебя притягивает. Ты просто хочешь заставить его ревновать.

— Не смеши меня. У тебя классное тело.

— Извини, ты меня не интересуешь.

Она икнула.

— Н-неправда, ты... Слушай, у тебя какие-то проблемы?

— Все свои проблемы я буду решать без тебя, не беспокойся.

Ее губы задрожали, она заскулила:

— Я просила, чтобы он женился на мне неделю назад, но он сказал, что не готов, что ему нужно что-то уладить, а сам все время пялился на эту блондинку. Я ненавижу его! Ненавижу!

Теперь она рыдала.

— Натали, — сказал Брэнт как можно строже, — ты перебрала. И вообще, мне кажется, тебе нужно побыть наедине с собой и решить, чего ты действительно хочешь в жизни.

Совет, которым ему самому не грех воспользоваться, мелькнуло в голове Брэнта.

— Я хочу-у-у тебя... — скулила Натали.

— Я тебе не подхожу.

— Конечно. Я наблюдала за тобой, ты глаз не сводишь с Роуэн. Ну и прекрасно, давай, бегай за ней!

Нетвердой походкой она направилась к гостинице.

Брэнт запустил пальцы в мокрые волосы. Так, значит, он выдает себя. Неужели все в группе видят, что он неравнодушен к Роуэн? Кошмар, подумал Брэнт. Кошмар и проклятие!

Откуда-то сзади раздался насмешливый голос:

— Ты упустил такую великолепную возможность!

Брэнту показалось, что у него волосы встали дыбом. Он оглянулся на голос и увидел темную головку: Роуэн. Прекрасно! Она все слышала.

— Эта поездка быстро превращается в фарс. Осталось только, чтобы на пляже сейчас появился Стив.

— Осталось только, чтобы на пляже появилась Габриэль, — заметила Роуэн.

Она вышла из воды. Лунный свет падал на ее влажную кожу и купальник, прилипший к телу. Брэнт почувствовал такое волнение, как будто ему было не тридцать семь, а семнадцать. Он ответил как можно непринужденнее:

— Габриэль здесь не нужна.

Подул холодный ветер, но Роуэн не замечала, что ее кожа покрывается мурашками.

Чтобы успокоиться, она пошла поплавать и вдруг услышала разговор Брэнта с Натали. Мысль о том, что трения между нею и Брэнтом вызвали пересуды в группе, ее рассердила.

— А, так ты и Габриэль уже оставил? С ней ты прожил три года, со мной — четыре. Победа моя, — сказала она с убийственной иронией.

Брэнт метнул на нее злобный взгляд.

— Не стоит судить о том, чего не знаешь.

— Ради Бога! — Роуэн взорвалась. — Когда ты наконец перестанешь отрицать то, что вы с Габриэль были любовниками? Ненавижу, когда ты лжешь мне!

— Я никогда не был любовником Габриэль!

Вся боль и весь гнев последних двух лет прорвались наружу. Роуэн трясло.

— Я видела вас, Брэнт. В то день я пошла в больницу. Сразу, как только вернулась из Гренландии.

— Не понимаю, о чем ты.

— Я стояла в дверном проеме и наблюдала за вами пять минут, которые показались мне вечностью. Вы обнимались — ты и Габриэль — и твоя щека прижималась к ее волосам. Ты что-то шептал ей. Но знаешь, что было самым мучительным? Видеть выражение твоего лица. — Голос Роуэн дрожал. — Ты смотрел на нее так... так нежно, с такой любовью. Я думала, что так ты смотришь только на меня. В конце концов я была твоей женой. Но в тот день я все поняла. — Ее щеки пылали, на глазах заблестели слезы. — Так что я решила уехать. И никогда не возвращаться.

Брэнт был ошеломлен.

— Боже мой, Роуэн...

Он пытался восстановить в памяти все детали того эпизода, который, как он понял сейчас, стоил ему брака.

— Я даже не видел тебя.

— Конечно, не видел. Ты смотрел на нее, — горько сказала Роуэн.

Она плакала. Но интуиция подсказала Брэнту, что он не должен подходить к ней ближе, чтобы успокоить, хотя ему очень хотелось это сделать.

— Если ты обвиняешь меня в неверности, то позволь мне объясниться.

— Благодарю покорно. Еще одна ложь, чтобы одурачить бедную Роуэн.

— Я помню тот день, — начал Брэнт медленно. — Габриэль была больна, так же, как и я. Ее била лихорадка. Да еще врачи хотели навязать нам обоим психиатров. Я это тоже помню.

— Брэнт, я даже не хочу этого слушать. Я все видела. Никакое объяснение, придуманное через два года, меня не убедит.

Брэнт подавил гнев, который, он знал, может только все разрушить.

— Ответь мне только на один вопрос, — сказал он, — до того моего последнего отъезда я когда-нибудь обманывал тебя?

— Нет, — ответила Роуэн неохотно. — Я знаю, ты не посвящал меня в нюансы своей работы, но не думаю, чтобы ты когда-нибудь обманывал меня. А знаешь, почему? Потому что на горизонте не было Габриэль.

— За все три года я не только никогда не был близок с Габриэль, но даже никогда не помышлял об этом.

Роуэн вздрогнула.

— Прекрати, Брэнт! Хватит! Ты не первый и, можешь быть уверен, не последний мужчина, который изменял своей жене. Так что не надо вешать мне лапшу на уши.

— Я не вешаю тебе лапшу на уши!

Он не знал, что еще сказать. У него было такое чувство, что ему не хватает воздуха. Роуэн сказала:

— Позволь мне сообщить тебе еще кое-что. Я была в Гренландии, когда вас нашли. Мы ушли далеко на санях по льду, так что я ничего не знала, пока не вернулась. Все газеты тогда кричали о вас, о том, как вы с Габриэль были вместе заключены в тюрьму, со множеством подробностей. На всех фотографиях вы были запечатлены держащимися за руки. Ты держал ее за руку даже в санитарной машине. — Она перевела дух. — Я все это видела. Конечно, понимаю, я была далеко, а она все восемь месяцев рядом. Но я все еще доверяла тебе. Я поехала в больницу, чтобы увидеть тебя. — Она провела пальцами по волосам. — И увидела вас. И поняла, что ты любишь ее, а не меня. И что я ошибалась, доверяя тебе. — Она глубоко вздохнула. — А что бы ты подумал, будь ты на моем месте? Ты стоишь в дверях палаты, а я обнимаюсь с другим мужчиной, с которым провела перед этим восемь месяцев?

Брэнту показалось, что его язык стал деревянным.

— Скорее всего, то же, что и ты.

Ее плечи вздрагивали. Так или иначе, она хотела услышать то, что он сказал.

— Вот так. Остальное ты знаешь. Я наняла адвоката, и через год нас развели.

Однако все было не так просто. Оставалась еще личная тайна, наполнявшая Роуэн виной и болью, но о ней она никогда никому не рассказывала. Не собиралась рассказывать и Брэнту.

Если громкое рыдание Натали оставило Брэнта равнодушным, то тихий плач Роуэн разрывал ему сердце. Рискуя, что она его оттолкнет, он подошел ближе, вытер ее влажные от слез щеки и сказал:

— Роуэн, ты замерзла. Но мне действительно нужно, чтобы ты меня выслушала. Спокойно и непредвзято.

Тихим голосом Роуэн сказала:

— Я слушаю.

Брэнт лихорадочно соображал, как ему сказать, чтобы Роуэн ему поверила.

— В тот день в больнице Габриэль была в ужасном состоянии. Она очень мужественно держалась все восемь месяцев, но тут не выдержала. Утром доктор назначил ей консультацию психиатра, который настаивал на обследовании. Она прибежала ко мне в палату, плакала, кричала. И — да, я обнял ее, и в моем лице была нежность и даже любовь, потому что мы вместе многое пережили.

Больничная палата и все, увиденное там, возникло в памяти Роуэн так отчетливо, как будто это было вчера.

— Продолжай, — пробормотала она.

— В течение восьми месяцев Габриэль была мне матерью, которую я так рано потерял, сестрой, которой у меня никогда не было. Я не мог быть близок с ней. Это было бы подобно кровосмешению. Если я и люблю Габриэль, то только как сестру.

Роуэн спрятала подбородок в полотенце.

— И что еще?

— А то, что я не стоял бы здесь, если бы не Габриэль. Видишь ли, Соня, девушка Рика Вильямса — лучшая подруга Габриэль.

И Брэнт быстро описал весь разговор с Габриэль в ее квартире. С того времени прошла всего неделя, но Брэнту казалось, что миновало по меньшей мере полгода.

— Габриэль посоветовала мне тебя увидеть. Она убеждена, что я по-прежнему люблю тебя.

Он замолчал. Молчала и Роуэн. Волны мягко бились о берег, и луна отражалась в воде. Брэнт спросил дрогнувшим голосом:

— Ты веришь мне?

— Я не знаю даже, что думать, — ответила она тихо. — Но полагаю, что ты сказал правду. — Ее голос звучал не слишком уверенно.

Она выглядела грустной. Брэнт рассчитывал на другую реакцию после своего признания. Стараясь скрыть разочарование, он сказал с невеселой улыбкой:

— Уже поздно. Тебе нужно спать. Отдыхай. А завтра мы договорим.

Она кивнула.

Он обнял ее за плечи и повел к гостинице. В баре еще были люди. Стив, увидев их вдвоем, удивился и спросил:

— Он пристает к тебе, Роуэн?

— Нет, — холодно ответила та.

— Ты уверена?

— Отстань, — сказал Брэнт таким тоном, который действовал всегда с одинаковым эффектом.

Стив отступил на шаг.

— Если она не хочет с тобой общаться, ты ее не заставишь.

Брэнт засмеялся бы, не будь слова Стива так близки к правде.

— Я учту это.

Когда они пришли к номеру Роуэн, Брэнт поцеловал бывшую жену в холодные губы и сказал:

— Спасибо, что выслушала.

Его большое сильное тело было так близко, что она могла дотронуться до его груди. Она никогда его не забывала. Даже аромат кожи, смешанный сейчас с запахом моря, казался таким родным... Она быстро достала ключ и открыла дверь.

— Спокойной ночи, — сказала она, обернувшись, и закрыла за собой дверь.

Загрузка...