Двадцать и один год

Глава 25

Сидя на холодной, твердой скамейке в безлюдном коридоре больницы, я чувствовала, как каждая минута тянется как вечность. Меня охватывали волны беспокойства и страха, пронизывая каждую клетку моего тела, заставляя сердце биться в такт моим дрожащим рукам. В голове кружились воспоминания о Жене, о наших моментах вместе, о его смехе, его голосе, его прикосновениях. Слезы время от времени наворачивались на глаза, скользя по щекам и оставляя мокрые следы на моих руках. Мне было страшно, до боли в костях, до мурашек во всем теле.

Здание больницы было наполнено тишиной ночи, разорванной лишь периодическими звуками шагов медицинского персонала или далеким гулом автомобилей за окном. Я пыталась сосредоточиться на дыхании, пыталась угомонить бешеный ритм своего сердца, но волнение не отступало.

Мысли о Жене, лежащем в операционной, о том, какие раны он получил, какую боль он испытывает, не давали мне покоя. Мне было так страшно потерять его, страшно до физической боли в животе. Мы только что нашли друг друга снова и теперь всё могло закончиться одним выстрелом, одним падением.

Каждый раз, когда двери в отсек с операционной распахивались, я вскакивала, надеясь увидеть врача, идущего ко мне с новостями. Но каждый раз это были другие люди, другие судьбы, не связанные с моей болью.

Мне хотелось верить, что всё будет хорошо, что Женя выкарабкается и мы сможем начать все сначала, построить ту жизнь, о которой я мечтала и видела во снах, Жизнь которой я казалось недостойна. Но каждая прошедшая без вестей минута лишь усиливала мою тревогу и страх перед неизвестностью. Я молилась, сжимая руки, я говорила с богом, я просила его, я умоляла его сохранить жизнь Жене. Я молилась как никогда раньше, чтобы Женя остался со мной, чтобы мы вместе могли пережить это испытание. И в то же время, я готовилась к худшему, к новости, которая могла разрушить мой мир.

Сжимала в руках мобильный телефон, время от времени снимая блокировку с его экрана в надежде на какое-то сообщение, какой-то знак, что всё будет в порядке. Но телефон молчал, и этот пустой экран с заставкой заставлял мое сердце замирать. Самое жуткое это ждать. Не знать, не видеть, а именно ждать…и не знать чего именно ты ждешь.

Когда двери операционной распахнулись, я почувствовала, как моё сердце замерло на мгновение. Из-за стеклянных дверей вышел врач, снимая маску и выглядя утомлённым после долгих часов напряжённой работы. Я подскочила с места, словно пружина, и подбежала к нему, мои руки слегка дрожали, когда я сжимала края своего пальто.

— Как он? Пожалуйста, скажите мне, что всё в порядке, — мой голос звучал на удивление тихо и хрипло.

Врач улыбнулся, его глаза выражали усталость, но и облегчение.

— Можете не волноваться. Операция прошла успешно. Рана оказалась не такой серьёзной, как мы опасались. Пуля поразила только мягкие ткани, и мы смогли быстро её извлечь. Он вне опасности. Состояние стабильное и прогнозы хорошие. Слова врача заставили меня вздохнуть с облегчением, и мне показалось, что впервые за всю ночь я могу полноценно вдохнуть. Моё тело, которое до этого казалось напряжённым струной, немного расслабилось, и я почувствовала, как накатывает усталость после долгих часов ожидания и страха.

— Могу ли я увидеть его? — мой взгляд был прикован к врачу, моля о разрешении.

— Конечно, но помните, что он все еще под действием наркоза и проснётся не скоро. Также он находится под охраной полиции, учитывая обстоятельства его поступления, — врач указал на двух полицейских, стоящих недалеко от дверей палаты.

Я кивнула, понимая все сложности ситуации.

— Спасибо, доктор, — я прошептала, чувствуя, как слёзы снова накатывают на мои глаза, на этот раз слёзы облегчения и благодарности.

Проходя мимо полицейских, я ощутила их взгляды на себе, но моё внимание было сосредоточено только на одном — увидеть Женю, убедиться своими глазами, что он действительно в безопасности.

— Куда вы собрались, девушка?! Туда нельзя!

Мне преградил дорогу один из полицейских. Довольно молодой с приятной внешностью, без отпечатка привычной жестокости и цинизма.

— Нет! Здесь находится человек обвиняемый в убийстве! Сбежавший из-под стражи! Ни в коем случае! Никаких свиданий!

Я ощутила внутреннее напряжение. Необходимо было найти способ уговорить их пустить меня к нему, хотя бы на несколько минут. Полицейские смотрели на меня с недоверием, но их взгляды слегка смягчились, когда я заговорила.

— Я понимаю, что вы здесь выполняете свою работу, и я уважаю это, — начала я, стараясь звучать уверенно и спокойно. — Но я могу вас попросить о небольшой услуге? Это очень важно для меня.

Второй из полицейских, пожилой мужчина с серьёзным лицом, слегка смягчил свою позицию.

— Нам не положено, вы понимаете? — его тон был скептический, но не враждебный.

— Я готова…готова предложить все что угодно…

— Вы предлагаете нам взятку?

Тот самый симпатичный и молодой, нахмурился и кажется теперь я окончательно теряю возможность попасть в палату.

— Нет, не взятку. Моя новая книга… Она ещё не в продаже, но я могу обеспечить вам экземпляр, если это заинтересует вас. Я знаю, что это не совсем обычная просьба, но может быть, ваша жена заинтересуется или мама? — предложила я, помня, что иногда личные интересы могут работать лучше любых аргументов. — Вы наверное меня не узнали, — Я Елена Вселенская. Писательница.

Полицейский улыбнулся, его взгляд стал менее строгим.

— Вы знаете, моя жена действительно любит читать. И да, она ваш фанат. Хорошо, принесите мне экземпляр с автографом, и я позволю вам провести с ним несколько минут.

Молодой пожал плечами, но спорить не стал. С облегчением в душе я обещала выполнить его просьбу как можно скорее, взяла номер телефона, чоб встретиться. Когда я наконец вошла в палату, моё сердце остановилось на мгновение. Женя лежал без сознания на больничной койке, подключённый к различным медицинским приборам, которые поддерживали его жизнь.

Я подошла к нему, осторожно взяла его руку в свои и нежно погладила. Его кожа была холодной и бледной, но он живой и это самое главное.

— Женя, это я… Алена, — шептала я, надеясь, что он меня слышит. — Я здесь, рядом с тобой. Пожалуйста, держись. Ты должен выжить. Мы все тебя ждем, все тебя любим. Я рассказываю о тебе детям каждый день!

Мои глаза наполнились слезами, когда я смотрела на его бледное, неподвижное лицо. Страх потерять его снова бушевал во мне, но я старалась сохранять веру. Веру в то, что после всех испытаний, через которые нам пришлось пройти, мы сможем снова быть вместе.

На следующее утро, после беспокойной ночи в гостинице, проведенной с детьми, я вернулась в больницу. Мои мысли были полностью сосредоточены на Жене. Я чувствовала, как напряжение последних дней оставило на мне свой отпечаток, но я знала, что должна быть сильной, не только ради Жени, но и ради наших детей. Прибыв в больницу, я подошла к охраннику, который стоял у входа в палату. Я взяла с собой книгу, подписанную специально для его жены, как я и обещала. Его лицо оживилось, когда я протянула ему подарок.

— Это для вашей жены, как я обещала, — сказала я, стараясь звучать как можно более дружелюбно.

Полицейский принял книгу с благодарностью.

— Вы знаете, это очень мило с вашей стороны. Пойдемте, я позволю вам провести с ним немного времени. Но пожалуйста, не злоупотребляйте этим. А то мне круто влетит от начальства. Скоро поменяется моя смена. Так что давайте побыстрее.

Я кивнула и последовала за ним. Войдя в палату, я тихо подошла к кровати, где Женя всё еще спал. Я села рядом, наблюдая за его спокойным дыханием, чувствуя, как каждый его вдох и выдох наполняют меня облегчением. Я взяла его руку в свои, ласково поглаживая её, и ждала, когда он проснется.

Спустя некоторое время, его веки начали подрагивать, и наконец, медленно поднялись. Когда его глаза встретились с моими, я увидела в них смешанные чувства — боль, усталость, но и нечто большее, что я могла описать только как любовь.

— Моя Алена… — его голос был слабым, но в нем звучала нежность.

— Твоя Алена… — ответила я, улыбаясь сквозь слезы, которые невольно навернулись на мои глаза. Я нежно сжала его руку, поднесла к своим губам, прошлась поцелуями по его ладони.

— Мой Женя…Мой Дикий…

Мы молча смотрели друг на друга, словно пытаясь запомнить этот момент. Я понимала, что путь впереди будет трудным, но его присутствие здесь и сейчас, давало мне силы и уверенность, что вместе мы сможем преодолеть все препятствия.

— Я боялся, что больше никогда… — его голос дрогнул. — что ты не примешь меня…не простишь…Я ревновал как сумасшедший, мне крышу рвало…что ты с этим…

— Шшш, не напрягайся не нервничай, — перебила я его. — Ты здесь, со мной. Всё будет хорошо. Я рядом, и я никуда не уйду. А с этим…у нас ничего не было.

— Вы не…

— Нет. Мы не были вместе ни разу.

В дверь начали стучать и ломиться. Когда уже другая охрана ворвалась в палату и объявила, что моё время истекло, я чувствовала себя абсолютно разбитой. Меня вывели из комнаты, несмотря на мои протесты. Женю брали под строжайшую охрану, и мне сказали, что дальнейшие визиты запрещены. Стены больницы, которые ещё недавно казались мне убежищем, внезапно превратились в непреодолимую тюрьму.

Я вернулась домой в полном отчаянии, сжигаемая изнутри мыслью о том, что Женя теперь один, без меня, без нашей поддержки. В голове начала зреть мысль о том, что мне нужно делать что-то радикальное. Я вспомнила о ноже Артема, коллекционном редком экземпляре, который я забрала из дома перед тем, как уехать в гостиницу. С трудом, но я решилась продать его. Нож принадлежал к коллекции редких оружейных изделий, и его стоимость была весьма значительной.

На следующий день я связалась с известным коллекционером, которому был известен предмет моей сделки. После коротких торгов, нож был продан, и я получила сумму, достаточную для того, чтобы обратиться к лучшему адвокату в городе.

Савицкая Марина Александровна, адвокат с безупречной репутацией и длинным списком выигранных дел, согласилась взяться за моё дело. Когда я встретилась с ней, её уверенность и профессионализм сразу же меня ободрили.

— Мы сделаем все возможное, чтобы вы могли видеться с Женей. Учитывая обстоятельства вашего дела, у нас есть все шансы не только добиться встречи, но и пересмотреть условия его содержания под стражей, — сказала она мне, просматривая предоставленные мной документы.

— Но придется немного поработать, — добавила она, — подготовить все необходимые материалы и собрать доказательства его непричастности, а также подтвердить, что встречи с вами не угрожают порядку учреждения и безопасности. Это важно для подачи ходатайства.

Я кивнула, чувствуя, как новая волна решимости наполняет меня. Я была готова идти до конца, чтобы снова быть рядом с Женей, чтобы поддержать его и доказать, что настоящая любовь способна преодолеть любые препятствия. А я не просто любила его… я им дышала, я ошалела от своей любви окончательно особенно когда испугалась, что снова могу его потерять.

Сидя в офисе Марины Александровны, я чувствовала себя немного увереннее. Настольная лампа мягко освещала документы, разложенные перед нами, и каждый лист казался важной частью большой мозаики моей и Жениной судьбы.

— Марина Александровна, я нашла в доме Ивана документы, фото и завещание, которые могут существенно изменить ход нашего дела, — начала я, протягивая ей папку с документами и фотографиями, которые я собрала в ту ночь.

Адвокат внимательно изучила предоставленные документы, её брови нахмурились, когда она перелистывала страницы.

— Это отлично, Лена. Эти документы и завещание могут стать ключевыми в деле о самозащите Жени. А фото так вообще бомба. Иван оказался втянут в крайне сомнительные деяния, и мы можем использовать это для обоснования действий Жени. А так же оказать, что Иван был заказчиком убийства вашего мужа… и заказ должен был выполнить совершенно не Женя. Особенно исходя из переписки в телефоне.

— Но получается, что Ивана Женя все же столкнул…Это убийство…? — неуверенно спросила я.

— Мы аргументируем, что Женя действовал в состоянии крайней необходимости, защищая себя и вас, — объяснила она. — Иван представлял угрозу не только вашей безопасности, но и жизни. Он угрожал пистолетом. У нас есть доказательства его преступных намерений, и это укрепляет позицию Жени. К тому же, ваши показания и показания Леры как свидетелей событий той ночи будут иметь значительный вес.

— А что насчет Светы? Она сейчас живет в доме, который по завещанию принадлежит мне, — я нервно перебирала страницы завещания, которое явно указывало мое имя как единственного наследника.

— Мы отдельно подадим иск о выселении Светы из дома на основании завещания. Она незаконно занимает вашу собственность. Суд будет на вашей стороне, учитывая, что у нас есть чёткие и законные документы на руках, — Марина Александровна звучала решительно и уверенно. — более того она будет привлечена к ответственности как мошенница и соучастница.

— Спасибо, Марина Александровна. Я не знаю, что бы я делала без вашей помощи, — я с облегчением вздохнула, чувствуя, как сильно бьется мое сердце.

— Я…я скоро смогу его увидеть?

Прошло больше трех недель как я видела Женю в последний раз в больнице. Ему передавали от меня передачи и все. И записки. И то…только в смену того полицейского.

— Скоро…

Улыбнулась адвокат и пожала мою руку.