Две мои жизни

Глава 11

Клиника "Доброе сердце" находилась на Галериштрассе, 63. Весёлое забавное здание из песчаника и красного кирпича, с башенками и широкими лоджиями. Пять этажей комфорта и благоустроенности. Я представилась на ресепшене, получила расположение ко мне не как к кукле для отъёма денег, а как уважаемого пациента, для которого важна забота и миролюбие по отношению к нему.Доктор Бенджамин Уэст оказался усатым бодрячком, на голове у него поселился неугомонный вихрь волос, и это на обширной лысине смотрелось бутафорски."Здравствуйте, миссис Свенсон! – массивно приветствовал меня доктор и выкатился в инвалидном кресле из-за стола, на котором лежали стопки бумаг, принтер и ноутбук. - Наша клиника - лучшая в Европе, но я это говорю не ради красного словца, а чтобы вы почувствовали себя как можно естественнее".Я похвалила расторопность медперсонала, уселась в массивное кресло в виде скорлупы, уставилась в по-детски пронзительные глаза собеседника. "Итак, начнём, - спросил Уэст и застучал по клавишам ноутбука. - С какого возраста у вас начались менструации?""С одиннадцати лет"."Ваш первый сексуальный опыт был в...""В пятнадцать, за три недели до изнасилования. Это был мальчик с соседнего дома. Было больно и горько"."Вы были удовлетворены тому, что потеряли девственность?" - доктор кашлянул."Я была подвержена чувству неловкости. Меня словно выставили напоказ в голом виде. Странное чувство - осознавать свою сопричастность к чему-то, что объединяет тебя с другими - ты как и другие девочки вступила во взрослую жизнь".Нам принесли чай и круассаны."Продолжим, - сказал мистер Бенджамин, отхлебнув янтарный напиток без сахара. Я посмотрела внимательно на руки доктора - они были испещрены красивыми тату в виде альбатроса и книги. - Вы подверглись сексуальному насилию и видите в этом причину неудачных беременностей. Как вы можете оценить себя с психологической точки? Что вас гнетёт?""Я боюсь навязчивой жестокости и мужской грубости"."Но ведь ваш муж дальнобойщик, от него мало мягкости"."Джек привёл в дом любовницу. Я не знаю, как на это реагировать. По мне - лучше иметь вторую жену мужа, чем одиночество. Вы понимаете меня, доктор?"- я набрала больше воздуха в лёгкие. Чай приятно разливался по телу, в низу живота было так горячо, что я подумала: уж не подхватила ли я какую гадость?"Я вас замечательно понимаю. Одиночество - тёмная сторона нашей жизни; оно выдавливает из нас ощущение свободы. Быть несвободным - удел рабов. Вы очень хотите детей?""У меня мощный материнский инстинкт: когда в парке я смотрю на мамочек, из глаз моих текут слёзы"."Любовница как относится к вам?"Я положила подбородок на руку, закрыла глаза и в голове моей послышались какие-то непонятные шумы. Я ужасно устала, и мне был в тягость весь этот опрос."Мы показательно вежливы. Как две тигрицы в соседних клетках".Доктор подъехал ко мне взял в свои руки мою ладонь. Руки у него были жаркие."Вы мне симпатичны. Вы умеете располагать к себе людей", - сказал мне Бенджамин.Отъехав к столу, он пощёлкал на компьютере и распечатал дюжину маленьких бланков."Сдадите кровь, мочу и УЗИ, а также сделаете МРТ. Я буду с нетерпением вас ждать".Я была уже у двери, когда он сказал:"Как вам моё предложение сходить сегодня вечером в Музей Бранхорст? Сегодня там выставка работ Энди Уорхола и его последователей.""Скажите доктор, вы жили в Америке? У вас идеальный английский и... англоязычное имя..." "Мой отец воевал здесь, да так и остался. Ну, так что с выставкой?""Я согласна", - произнесла я как можно веселее и вышла в коридор.Вечер был полон сюрпризов. Мы опоздали на начало выставки, но оказались в самый интригующий момент: представляли картины Элейн Стертевант, мной обожаемой. Бенджамин был серьёзен, молчалив. Но его молчание не тяготило меня: я чувствовала себя великолепно."Элейн Стертевант, - говорил гид мероприятия звучным, глубоким голосом. - являет собой невообразимый феномен американской раскрепощённости. Эта женщина преподнесла миру мощную свободную волну: её портреты безграничны по духу и ёмки; они сосредотачиваю нас на глубинах нашего сознания". - Я слушала речь, затаив дыхание. Доктор смотрел на красные губы, прорисованные на работе художницы, и по лбу его тёк пот. Он дышал глубоко и протяжно."Я вижу, вы потрясены? - приглушённо обратился ко мне доктор. - Я сам не менее шокирован этой первобытной мощью. Но ведь Элейн не создала ни одной самостоятельной работы; всё это ретроспективы - но между тем, моё либидо зашкаливает"."Это как спуститься в свою матку и оттуда видеть мир живых", - сказала я как отрезала."Всё это пахнет смертью, смертью, на смену которой придёт нечто иное", - сказал мистер Уэст.У меня зазвонил мобильный. Это Джек, и голос был его как у египетской мумии."Милана, Сидни мертва. Она вчера поздно ночью поехала к себе, у известнякового карьера её такси рухнуло в обрыв"."Да уж, вот это новость!" - чувства мои метались и кружили у меня в мозгу. Я отошла к пустой стене, чтобы никто не слышал наш разговор."Это судьба, Джек. Так будет лучше для нас обоих"."Я не уверен", - мой муж словно проглотил снежный ком."Поверь мне, для наших взаимоотношений Сидни была лишней. Я поправлюсь и рожу тебе сына. Это будет здорово - ты станешь отцом и мир вокруг тебя измениться"."О`кей, милая, я подумаю об этом. Как у вас погода?" - Джеку стало немного полегче." Идёт дождь. Моя любимая погода, ты ведь знаешь"."Да, ты у меня та ещё меланхоличка, - мне даже показалось, что Джек улыбнулся. Это мне понравилось даже больше чем дождь и работы Элейн Стертевант.