Двери лабиринтов

Глава 4. Намилмэлос. Часть 3. Ростки силы.

Я бежал по лесу, урывками кидая взгляды по сторонам.

Очередной слабо доносившийся хруст сломавшейся ветки, заставлял меня двигаться ещё быстрее и проворнее.

Уже скоро зайдёт солнце, и погрузит лесную чащу в темноту. Однако до этого времени, надо тщательнее скрываться от преследователей.

Почувствовав на себе прицел лука, я резко изменил траекторию бега, а в метре от меня просвистела стрела.

Я же скрутившись корпусом в направлении, откуда был произведён выстрел, быстро натянул тетиву, и выпустил стрелу из положения стоял на одном колене.

И снова бег, постоянно меняя траекторию своего движения.

Всё было б проще, если бы мишеням, таким как я, разрешалось пользоваться невидимостью, но это было запрещено.

Я не знал, сколько осталось в строю первобранцев, после двух часовой охоты на нас, в которой участвовали все неофиты, которые прошли двухнедельное первичное обучение.

Также в этом принимали участие младшие инструктора, которые не только следили за тем, чтобы мы не нарушали устой правил, но и могли сами поразвлечься, охотясь на нас.

Почувствовав впереди движение, я будто серая тень, ловкими движениями ушёл в сторону и за считанные секунды, словно заправский акробат забрался на дерево и схоронился в густой кроне, после чего отработанным уже до автоматизма движением, достал из колчана стрелу, готовясь поразить приближающуюся цель.

Лук натянулся готовый к выстрелу, а я криво улыбнулся сам себе.

Как же всё изменилось в моей жизни, за прожитые три надели после перевода меня под начало Авин.

Я и подумать не мог, что смогу вытворять такие вещи, которые сейчас после жёстких издевательских тренировок, суровой наставницы, давались мне, словно естественное умения как ходьба или дыхание.

Однако это сейчас, а три недели назад, когда начались мои занятия, я думал, что это всё выполнить нереально.

Первый день моего нового учебного плана начался с того, что я как обычно побежал наматывать километры по лесной местности, вместе со своим отрядом, и только перед медитацией меня выдернули в другую группу, собранную как я понял из неофитов разных отрядов, и вот с этого всё и началось.

Теперь медитация стала на целый час больше, и при ней нельзя было шевелиться, или открывать глаза. Если неофит всё же нарушал запрет, в него сразу же стреляли из лука. Однако используя при этом стрелу, вместо острая которой, был круглый тканевый набалдашник, набитый песком и щебнем.

Так же дым, который мы вдыхали при духовных практиках, стал более едок и резок, от чего ко второму часу медитации, можно было перестать чувствовать себя, а также пространство и время.

После такой долгой практики, нас сразу загнали на незнакомый мне полигон с подобием малой полосы препятствий.

Однако вместо прохождения полосы, нам сказали бежать и уворачиваться от стрел, после чего несколько младших инструкторов открыли по нам стрельбу.

Стрелы, которые использовал младший инструкторский состав, были схожи с теми, что были на медитации, но за малым исключением. Оттуда убрали песок и набили, какими-то ягодами, вперемешку со щебнем.

Если такая стрела попадала по неофиту, то от удара ягоды лопались и мялись, крася одежду бедолаги ярко красным соком, а также оставляли огромные синяки.

Я бегал по полигону, словно загнанный собаками дикий зверь, и как только я не старался угадывать, кто выстрелит в меня, или в какую часть меня полетит стрела, за полчаса такого занятия, большая часть моего тела покрылась синяками, а одежда липкими пятнами от сока ягод.

Однако не я один был таким невезучим. Все остальные были практически в таком же состоянии, что и я, а некоторые даже куда в более плачевном состоянии.

После такой ужасающей тренировки, нас сразу погнали на малую полосу препятствий, где также за каждую погрешность можно было словить стрелу с песком и щебнем, от чего прохождение полосы усложнялось ещё и тем, что теперь приходилось уворачиваться от стрел.

От этого эмоциональное напряжение возрастало в разы, а скорость падала в угоду, хоть какого-то шанса, пройти тот или иной снаряд.

Когда пришёл мой черёд, проходить столбы, которые были вкопаны уже не на полтора метровой высоте, а на все два метра, а то и выше, я старался использовать то чувство лёгкости и жажды движения, которое совсем недавно ощутил на медитации, и это помогало.

Перемещаясь по столбам, я словно кузнечик инвалид прыгал по ним, держа баланс, и там где я ранее уже срывался, пусть коряво, но двигался вперёд.

Когда до финальной точки этого препятствия оставалось чуть больше пяти метров, я прыгнул с бревна на бревно и, не удержав равновесия, грохнулся вниз, от чего получил не только удара об землю, а ещё и стрелой по ребрам.

Когда мы все уже стояли за полосой препятствий, то наш вид прибывал в ужасном состоянии.

Лица были разбиты, а руки и ноги как в прочем и тело, было практически синюшным, и пестрило ссадинами и гематомами.

В таком состоянии нас сразу заставили вновь медитировать, и только после этого отпустили на завтрак.

Час, отведённый на еду, и небольшой отдых пролетел как один миг, и мы вновь побежали в лес, только теперь нас преследовали инструктора во главе с Авин.

Они словно духи леса то появлялись, то внезапно исчезали в близи нас, выпуская по нам всё те же стрелы с щебнем и ягодами.

Так обычное не напряженное задание, превратилось в сущий ад, после которого нас ждали занятия по акробатике и стрельбе из лука, да метания дротиков и ножей.

На обед я не пришел, а приполз, не способный даже нормально сидеть и держать ложку.

Неофиты моего отряда, кидали на меня жалостливые взгляды, и только охали и ахали от моих рассказов, как я провёл эти полдня.

Когда обеденное время вышло, мои знакомые ушли на свои занятия, а я очутился на дальнем полигоне, где провёл час в спаррингах в полный контакт с теми, кто уже звался рекрутами.

А дальше вновь стрельба из лука, только уже в движении, где нам было разрешено стрелять по тем, кто весь этот проклятый день стрелял по нам.

Однако и они тоже стреляли, от чего под середину этой весёлой тренировки, мне и ещё четырем ребятам понадобилась помощь лекарей.

Когда нас подлатали, и мы вновь вернулись в строй, то сразу пошли выполнять упражнения на баланс, после которых начиналась силовая тренировка, уровень и сложность которой вырос в два раза.

Когда все занятия отгремели, я уже не был способен ужинать, но понимая, что завтра всё повторится вновь, силком запихивал в себя еду, под жалеющие меня взгляды Хайлы.

На следующий день нас вместо семи стало двенадцать, и всё повторилось заново, в том числе и лечение у лекаря.

Мы бегали, прыгали, медитировали, стреляли из лука и метали ножи. В перерывах между этими действиями, занимались акробатическими упражнениями, а также растяжкой, и силовыми тренировками.

Так прошла неделя, за которую отряд Авин разросся до двадцати неофитов.

С каждым днём проведённых в этих адских нескончаемых тренировках, я всё больше и больше погружался в состояние, которое уже было неотъемлемо для меня при медитациях. Вот только теперь я пребывал в нем постоянно.

На вторую неделю тренировок, я уже мог похвастаться тем, что малая полоса препятствий была мной пройдена без падений. Также мои чувства настолько обострились, что я уже кожей ощущал, когда в меня прицеливаются из лука, и даже начал предугадывать траекторию стрел, увёртываясь от них при этом.

Однако, как только это случилось, мне усложнили тренировки.

Теперь прохождение полосы препятствий сопровождалось киданием в меня тканевых мячиков, набитых песком и щебнем.

Эти мячи кидала сама Авин, при этом смеясь над моими корявыми увертками на брёвнах и вкопанных столбах, с которых она периодически меня сбивала.

Также за это время, в нашем сборном из многих отрядов коллективе, большая часть народу встала на первую ступень Арканума, и значительно прибавила как в ловкости, так и во всём остальном.

В предпоследний день второй недели, когда я проходил полосу препятствий под смех и издёвки Авин, которая то и дело кидала в меня вяло мячики, я оступился и начал заваливаться вниз.

И в этот самый момент вместо того, чтобы как обычно сгруппироваться и слететь со столба на песчаную поверхность, я прыгнул вверх, помогая себе махом руками, от чего моё тело закрутило, и я по инерции сделал боковое сальто.

Секунда полёта, сменилось точным приземлением на столб стоящий в полутора метрах от меня, а я рванул дальше, прыгая по столбам совершая пируэты и полу акробатические элементы, завершая прохождение столбов сальто вперёд в раскрытом состоянии.

Стоило мне приземлиться на твёрдую поверхность, как я услышал слова Авин:

— Ну, наконец-то хоть один дошёл до этого.

Вот только после такого прохождения малой полосы препятствий меня стали гонять ещё больше.

В первый день третьей недели, на очередном забеге по лесной местности, меня так прижали младшие инструктора, что я в один момент не задумываясь, уходя из-под шквала стрел, применил невидимость, после чего сразу получил стрелой в грудь, которая вывела меня из невидимого состояния.

С этой минуты инструктора Намилмэлоса свято полагали, что я встал на первую ступень Арканума, открыв такое нужное умение воинам лука и кинжала.

Под конец третьей недели, каждый из неофитов моего нового отряда несколько раз побывал у лекарей. Это было связано с тем, что нас перекинули на среднюю полосу препятствий.

Тут мы под летящими на нас стрелами, проходя полосу препятствий, должны были ещё забираться на деревья, и влезать в окна, которые были на высоте двух и трёх этажных построек, а также бегать по импровизированным домам с крутыми покатыми крышами.

Также в начале третьей недели были установлены нормативы стрельбы с места и в движении. За невыполнения нормы, накидывали по полчаса занятий с луком после ужина, от чего я два дня ложился спать за полночь.

А в последний день третьей недели, нам объявили, что завтра мы станем дичью для новоиспеченных послушников Намилмэлоса.

На нас в течение нескольких часов будет объявлена охота, в которой будут участвовать простые неофиты и только сдавшие испытания рекруты, а также возможно рекруты второго круга обучения.

В этой охоте, нам запрещено пользоваться невидимостью и атакующими умениями Арканума, зато можно всё остальное.

После этого испытания мы как неофиты первобранцы, должны будем закончить первый этап нашего обучения, и по его результатам перейти на второй этап.

Заняв выгодную позицию для стрельбы, я почувствовал кожей, пристальный взгляд, от чего мои глаза только на секунду заиграли тёмно синим отливом, а я уже увидел очертания Авин, которая притаилась на дальнем от меня массивном дереве.

Стоило мне увидеть её через покров невидимости, как она криво улыбнулась и, вновь растворилась в воздухе.

— А использовать больше сопротивления, ни честно. — Чуть слышно фыркнул я, слегка улыбнувшись сам себе.

Меж тем дальние густые кусты заколыхались, а из них стали показываться два неофита с полу опущенными луками.

— Словно на прогулке. — Бесшумно пробормотал я одними губами, и выпустил стрелу, не дожидаясь, когда они полностью выползут из мешающих им нормально двигаться кустов.

Стрела, словно молния, просвистела по воздуху и влетела точно в грудь высокому темному эльфу.

Парень от встречи со снарядом, на конце которой был набалдашник из щебня и ягод, влетел обратно в кусты, а я уже выпускал вторую стрелу, которая также поразила цель.

Но в это же время чувство опасности ударило с боку, от чего я спрыгнул с ветки, а там где я был секунду назад, пролетели две стрелы.

Стоило моим ногам коснуться земли, как я ушёл в боковой кувырок и, завершив его, тут же с колена выпустил стрелу туда, где как я думал, прятался враг.

— Нога! — заорали из дальнего кустарника. — Сюда! Он тут! — Огласил после болевого выкрика, громкий женский голос.

Я же сорвался с места, быстро покидая это место.

Пробежав заросли орешника, я выбежал на открытую поляну, и сразу нырнул в кувырок, пропуская над собой несколько стрел.

— Вали его! — Раздалось эхом по лесной поляне.

Выйдя из кувырка, я устремился что есть силы к кустам, как к спасительному препятствию, но резко изменил направление, после чего совершил подкат, пропуская несколько стрел над собой.

И вновь вскочив на ноги, я уже что есть мочи понёсся к поваленному массивному дереву.

Стоило мне только подбежать к нему, как я наскоком налетел на ствол дерева одной ногой, толкаясь ей вверх, и сразу закрутил себя в боковом размашистом сальто, в один миг, перелетая кустарник который начинался за этим деревом.

Коснувшись земли ступнями, я загасил инерцию кувырком и рванул прочь от места боя.

Маневрируя между деревьями, я пробежал не меньше пятисот метров и, вылетев на очередную лесную поляну можно сказать нос к носу столкнулся с Эрдой и Хайлой а также с Айдилом.

На полном автопилоте, я выхватил из колчана стрелу, начиная натягивать лук.

— Хён! — выкрикнула Хайла. — Ты же не будешь стрелять по старым друзьям!?

И в этот момент выстрелил Айдил.

Я словно пружина скрутился, делая полный оборот на сто восемьдесят градусов уходя вниз, при этом натягивая тетиву.

Над моей головой просвистела стрела, а я отпустил кисточку своего снаряда, которая за секунду преодолев разделяющее меня с эльфом расстояние, влетела ему в грудь.

От попадания стрелы на груди парня появилось массивное красное пятно, а он сам с криком боли сложился вдвое, держась за отбитую грудину.

Я же рывком устремился к девушкам, сокращая дистанцию.

Стоило мне преодолеть разделяющие нас метры, как я сразу блокировал удар короткого меча Эрды, окованной стороной лука, при этом ударяя ногой с разворота в живот Хайлу.

— Капкан! — Заорала орк, вскидывая свободную от меча руку.

В ту же секунду от Эрды устремилась во всполохе дыма грязно зелёного цвета сеть. Однако вместо меня в неё угодила Хайла, так как я расплылся в белой дымке, отскакивая назад, оставляя в место себя только белёсый шлейф.

Эрда ещё только осознавала, что поймала своего товарища, а я уже выпустил стрелу, которая влетела ей в живот, поражая очередную цель.

Девушка орк загибаясь от боли, разразилась проклятиями, падая на колени, а я уже был рядом с опутанной сетью зверолюдом.

Наши взгляды встретились, а через мгновение, я просто ударил стрелой зажатой в руке в грудь девушке, оставляя красную отметину, после чего рванул дальше в лес.

Солнце уже заходило, а значит, испытание вот-вот должно было закончиться, однако вдали слышался топот и треск веток, который ясно давал понять, за мной непрерывно шли по пятам.

К моменту, когда последние лучи солнца касались крон деревьев, и начинались сумерки, я настолько углубился лес, путая следы, что даже перестал чувствовать присутствие инструкторов.

Перейдя по бревну лесную речушку, я как обычно прислушался к окружающим меня звукам, но не уловил ни одного постороннего шороха.

— Нууууу, — протянул я, удаляясь от реки в направлении глухого кустарника. — Походу на этом всё.

Однако стоило мне это произнести, как ближний ко мне кустарник затрещал и заходил ходуном, а моё тело с рассевшимся последним лучом солнца который ознаменовал конец охоты, затрясло в дикой боли.

Кусты же ещё больше затрещали и, с диким рёвом из кустарника явило себя огромное подобие медведя, а я только и успел, претерпевая жуткую боль и жар во всём теле, натянуть тетиву, целясь в глаза зверя.

В ту же секунду пространство дрогнуло, а меня затянуло в открывшуюся за спиной дверь.

Всё произошло так внезапно и стремительно, от чего как только я коснулся ногами твёрдой поверхности, то отпустил стрелу в полёт, не имея пока возможности видеть.

Зрение вернулось внезапно, как и слух, а я, стоя с луком в руках увидел в дверном проёме ванной комнаты Тиен, слева от которой, пробив плитку и гипсокартон, торчала стрела.

Блондинка, прибывая в полном шоке от случившегося, смотрела на меня широко распахнутыми глазами, и то и дело, переводя взгляд на древко стрелы, торчавшей в тридцати сорока сантиметрах от неё.

— Хён, протянула отстранённо Тиен. — Не хочешь объяснить, что всё это значит?