Движение солнца

слово «частное». Потому как тебе очень нравится купаться нагишом, я подумал, что мог

бы отвезти тебя куда-то, где мы могли делать это вдвоем, — пока он говорил, то

приподнял край ее толстовки и стянул ее с тела Лилли… Удивленная и восхищенная, она

подняла руки вверх и позволила ему сделать это — стянуть толстовку вместе с ее

футболкой. Затем она сняла остальную одежду, Исаак тоже разделся.

Поблизости виднелся небольшой причал. Когда они были полностью обнажены, его

глаза заблестели. Он поднял Лилли на руки и побежал вниз по направлению причала.

Лилли засмеялась и закричала: — О, черт! — когда поняла, что было у него на уме. Он

подпрыгнул, она запищала, и они оба оказались в озере.

Озеро было глубоким и холодным, и они оба поднялись на поверхность, задыхаясь.

Смеясь, Лилли отплыла прочь от него и плыла некоторое время на спине, привыкая к

ощущению воды, которая ласкала ее обнаженную кожу. Она развела ноги в стороны, и

холодная волна коснулась ее разгоряченной плоти. Лилли прикрыла глаза, она позволила

волнам укачивать ее, волосы были распущенны и мягко плавали на поверхности воды

вокруг нее, словно ореол.

Исаак вынырнул из воды и обернул свои руки вокруг нее, прижимая ее спину к

своей груди. Он плыл вместе с ней, увлекая ее вместе с собой на мелководье. Когда он мог

уверенно стать на озерном дне, а вода в озере достигала уровня его груди, он резко

развернул ее к себе, принуждая обернуть ноги вокруг его талии. Его член уже стоял по

стойке смирно, жестко и гордо, несмотря на холодную воду, и прижался к ее лону. Лилли

была полностью возбуждена и расслаблена, она нетерпеливо двинулась, помогая ему

проскользнуть ему внутрь нее. Со стоном он сжал ее задницу в своих ладонях и вошел на

всю длину.

— Господи Иисусе, ты ощущаешься так хорошо, — выдохнул он. Она не ответила,

так как была слишком поглощена восхитительным ощущением этой ночи, ощущением

его, двигающегося в ней. Издав протяжный стон, она слегка откинула голову назад, и он

приник губами к ее горлу, втягивая кожу в рот и посасывая ее, затем он проложил

дорожку из поцелуев на ее плече, где вода прекращала покрывать ее тело.

Она не могла прекратить стонать. Рукой он ласкал ее грудь под водой. Из-за

холодной воды ее соски были твердыми вершинками, и каждый раз, когда он проводил по

ним большим пальцем, она извивалась и задыхалась от невероятного удовольствия, а он

издавал рычание. Он двигался быстро внутри нее, рука, которая не ласкала ее грудь,

крепок сжимала ее задницу. Господи, она могла ощущать всего его. Всего его, такого

горячего и гладкого внутри ее, и... стоп!

Она замерла, сопротивляясь его толчкам.

— Исаак, — ахнула она, из-за всех сил стараясь сосредоточиться на происходящем,

в то время, как она хотела продолжать двигаться вместе с ним. Она оказалось в том

положении, когда вода оказалась между ними и сделала их движения более легкими. Она

хотела большего. Но она принудила себя сосредоточиться. — Исаак, стой. У нас нет

презерватива. Стой. Прекрати.

Он замер и пристально посмотрел ей в глаза. Он тяжело дышал, каждый выдох

выходил практически рычанием. Отпуская ее грудь, он поднял руку, чтобы положить

ладонь ей на щеку, лаская большим пальцем кожу ее лица.

148

— Я не хочу останавливаться, детка. Это слишком хорошо ощущается, чтобы

останавливаться.

Он чуть согнул колени, проникая в нее жестко и глубоко, и она издала отчаянный

всхлип.

Это было не честно. Она тоже не хотела останавливаться, но кому-то из них нужно

было быть ответственным. Она захныкала.

— Исаак, хватит.

Но он был настойчив.

— Нет. Мы что-нибудь купим тебе в аптеке. Я так хочу чувствовать тебя. Такую

шелковистую и горячую на моем члене. Господи, позволь мне тебя почувствовать, — она

разрывалась на части. Она не должна была допускать это. Она должна была в тот же

момент освободиться от него и направиться обратно к берегу и одеться. И затем надрать

его задницу за то, что он вел себя, как полный кретин. Но она любила его, она любила то,

что между ними было, и она не хотела, не взирая ни на что, останавливаться. Все еще

находясь глубоко внутри ее лона, он сделал несколько шагов по мелководью. Когда вода

доходила им чуть больше чем по пояс, он убрал ее руки, что обнимали его и уложил ее

спиной на водную гладь. Она лежала на воде на спине, ее ноги были обернуты вокруг его

талии, а член неистово наполнял ее лоно. Он врывался в ее тело с пронзительным стоном,

и ее решительность ослабла. Она просто позволила этому случиться.

Она развела руки в стороны в воде и расслабилась, и то, как она сжимала свои бедра

вокруг его талии, позволяя ему двигаться так, как он того хотел. Она всегда желала

жесткого секса; ласка и нежность оставляли ее нетерпеливой и неудовлетворенной.

Иногда ее секс граничил с драками. Так было и в случае с Исааком. Они буквально

боролись, чтобы заняться сексом. Но она кое-чему научилась с ним за это время. Чего она

желала больше всего, что заводило ее больше всего на свете, так это доверие к мужчине в

достаточной степени, чтобы отдать себя на его милость. Она хотела, чтобы его сильные

руки принуждали ее, требовали ее покорности. Мило и нежно чувствовалось

восхитительно, когда он заставил ее хотеть этого. Сейчас, покачиваясь на волнах,

находясь в невообразимо интимной позе перед ним, когда его большие ладони крепко

удерживали ее, поглаживали, заставляя ее скользить по плавной глади прохладной воды,

когда он двигался внутри нее, она подвергала себя ужасному риску, но ощущала что-то

невероятное в своей душе, своем сердце. Лилли чувствовала себя полностью открытой для

него.

Когда ее оргазм начал приближаться, он задвигался, словно скоростной поезд. Она

задохнулась и приподнялась над водой, прижимаясь своим телом к нему, крепко держась

за него, двигаясь в унисон с ним. Исаак скрестил его руки на ее спине и захватил ее голову

своими большими ладонями. Его рот прижался к ее, поглощая, но в то же время она не

уступала ему.

Он разорвал их поцелуй и прижал ее голову к своему плечу. Она приподнялась на

его члене, привлекая его мощное тело к своему. Издавая рык ей на ухо, он уговаривал ее

поторопиться:

— Ага. Вот так. Да, детка. Давай, давай, ну же.

Он направился вместе с ней в его руках к берегу, член оставался внутри нее, с

каждым следующим шагом он проникал в нее все глубже, и именно в тот момент оргазм

настиг ее. Она издала крик, впиваясь своими ногтями в его спину, в то время, пока волны

удовольствия продолжали укачивать ее.

Затем она очутилась на земле, чувствуя траву, песок и сосновые иголки под своим

все еще сотрясающимся от удовольствия телом. Исаак обернул свои руки вокруг ее

коленей и прижал их к своей груди.

— Бл*дь, Лилли, — издал он стон, — ох, бл***дь, это невозможно сравнить ни с

чем, что я когда-либо испытывал. Это ощущается, как все вместе взятое пережитое

удовольствие.

149

Их тела яростно двигались в унисон, звуки их соединения — их крики и стоны,

шлепающие звуки их влажной плоти — заставили ночных животных замолчать. Исаак

даже не пытался быть нежным в данный момент, и она была счастлива, она желала

испытать его жесткую, невообразимую нужду. Она могла чувствовать, как еще один

оргазм начинал с отчаянной скоростью образовываться внутри нее, и она подалась к нему,

чтобы завладеть им.

Внезапно она почувствовала, как его член набух внутри нее, все еще продолжая

глубоко толкаться в ее киску. Он приподнялся на руках, смотря на нее, так словно он был

крайне ошеломлен.

— О Господи, Лилли! Иисус... черт побери... ох, бл**дь.

Он кончил, его тело напряглось, каждая мышца сжалась и сократилась с неистовой

силой. Она была тоже близко, наблюдение за его мучительным наслаждением

подтолкнуло ее еще ближе к освобождению. Лилли крепко обернула вокруг него свои

руки и позволила своим бедрам с неистовой скоростью двигаться на его члене, до того

момента, пока она не достигла освобождения и не закричала.

Исаак рухнул на землю рядом с Лилли, его дыхание было грубым и прерывистым.

Лилли чувствовала опьянение и невероятную наполненность. Его ладонь находилась на ее

животе, легко поглаживая ее кожу. Она чувствовала себя удовлетворенной. Любимой.

Счастливой. Черт, черт, черт. Это ощущалось слишком хорошо. Как только она осознала,

что это было за чувство, мрачные мысли о том, что их ожидало, начали неспешно

подбираться к этому светлому чувству. Но она быстро захлопнула дверь, удерживая их на

расстоянии. Отворачиваясь от этих мыслей, она прижалась ближе к нему, ища приют в его

объятиях.

— Я так люблю тебя, Лилли. Так сильно, что опьянен этим чувством.

Лилли знала, что ей не нужно ничего отвечать. Она просто прижалась к нему ближе

и позволила себе утонуть в его объятиях, желая остаться там навечно.

Но, естественно, они не могли. Наконец, они поднялись, ополоснулись в озере и

оделись. Как раз перед тем, как Исаак был готов перекинуть ногу через свой байк, Лилли

проговорила:

— Давай, найдем аптеку, хорошо?

Исаак опустил ногу и повернулся к ней. У него был такой взгляд, который она могла

абсолютно точно прочитала, но это ее пугало. Подняв руку и прижав к ее щеке, он

проговорил:

— Это будет так плохо?

Милостивый Господи. Она даже не сомневалась.

— Да, Исаак. Черт возьми, ты прекрасно знаешь, что это будет так плохо. Какого

хрена ты вообще предлагаешь?

Он опустил руку, и на краткое мгновение выглядел так, словно его сильно задели ее

слова. Затем он проговорил:

— Ты права. Я не знаю... ты права. Знаю, где находится аптека. Поехали, — он

оставил легкий поцелуй на ее щеке и уселся на байк.

Сердце Лилли стучало. Они пересекли линию, которая вела неизвестно куда, и

теперь она находилась на территории, для которой у нее было карты.

~oOo~

В воскресение угрожал пойти дождь, и по этой причине выставка-ярмарка была не

такой активной, как накануне. Потому как в субботу все прошло хорошо, казалось, что

никто даже сильно и не возражал. Они все просто наблюдали за облаками, готовые

защищать свои работы, если внезапно начнется дождь. Который, к слову, так и не начался.

Выставка закончилось двумя часами ранее, за час до закрытия они прицепили к

жилому автофургону грузовой прицеп с небольшим запасом товара, что у них остался.

150

Хотя множество людей оставались в лагере еще на одну ночь и собирались отправиться в

путь утром, Исаак и Лилли решили отправиться домой этим вечером. Но у Исаака были

дела, связанные с МК в Талсе, поэтому он оставил Лилли собирать их лагерь, пока сам

отравился решать их.

В то время, когда она собирала посуду для приготовления еды на костре,

почувствовала покалывание в затылке и обернулась. Ее новая подружка Люсинда стояла

на дороге у их лагеря, сложив руки на бедрах и зло глядя на нее. Лилли подошла к ней.

— Тебе что-то нужно? — она указала на лицо Люсинды. — Может, пару для того,

что уже имеется? Я так же хорошо бью левой, как и правой.

Взрослая женщина фыркнула.

— Просто подумала, что должна предупредить тебя — если ты намерена сохранить

его, то тогда тебе лучше приезжать на каждую из этих выставок. Потому что я

обязательно верну его обратно.

Лилли надоела эта мерзкая женщина. Она улыбнулась и развернулась, надеясь, что

Люсина схватит ее вновь за руку, но та не сделала этого.

В этот момент они услышали рев приближающегося харлея, и Лилли развернулась,

когда Исаак подъехал к лагерю. Люсинда топталась на месте, когда он остановился и слез

с байка, вешая свой шлем на руль байка. Он сразу же посмотрел на Лилли, направился к

ней и поцеловал ее крепко и глубоко, сжимая в ладонях ее задницу. Когда Исаак

отстранился, он подмигнул ей, затем повернулся к женщине, которая все еще стояла на

том же месте и проговорил:

— Син.

Люсинда круто развернулась и направилась прочь. Лилли заметила выражение боли

на ее лице, и ее захлестнуло чувство жалости. Она могла понять чувство собственности,

которое женщина испытывала к Исааку. Он был чем-то большим. Но он принадлежал ей.

Яростное чувство, которое она ощутила от этой мысли, поразило ее.

Исаак вновь повернулся к ней, его ладони лежали на ее бедрах. Он привлек ее ближе

к себе.

— Не хочешь мне рассказать, что произошло между вами двумя в этот уик-энд?

Лилли задумалась над его словами на мгновение. Она хотела просто

проигнорировать его слова, но решила быть честной с ним.

— Твоя подружка Син еще не готова попрощаться с тобой. Она поставила меня в

известность о своих планах вернуть тебя. Мы, скорее всего, не станем лучшими

подружками.

Исаак покачал головой, его губы растянулись в кривой усмешке.

— Ну, до меня дошло, что синяк под глазом появился не от дружеского поцелуя, —

его лицо на мгновение омрачилось, обнажая его гнев. — Прости меня, Спорти. Но я

никогда не был ее. Ты же знаешь это, так? Я поговорю с ней, чтобы она, наконец,

отвалила.

— Нет, Исаак. Все в порядке. Я знаю, что нас не разлучить. Я зла, но я не чувствую

угрозы. Я сама с этим справлюсь.

Он, казалось, не был удовлетворен ее словами, поэтому она повторила.

— Все на самом деле хорошо. Я имею в виду, что если она вновь решит заявить на

тебя права, я сломаю ей пару важных костей, но ты не должен вмешиваться, по крайней

мере, не сейчас. Я сама смогу разобраться.

Смеясь, он оставил поцелуй на ее голове.

— Люсинда еще не знает, в какое осиное гнездо она сунула свою руку, ты права.

Лилли кивнула.

— Точно, — она вспомнила, что он уезжал на встречу клуба.— Эй, все нормально с

делами, по которым ты отлучался?

— Нормально. Все прошло вполне прилично.

Она больше ничего не спросила, а он больше и не добавил.

151

Исаак обнял ее за талию.

— Ну, что, ты готова отправляться в дорогу, Спорти?

То, что произошло между ними тогда на озере, казалось, было позабыто. Или же, не

позабыто — Лилли определенно не забыла, просто отодвинула в сторону размышления о

произошедшем. Она приняла таблетки, и между ней и Исааком вновь все было по-

прежнему.

— Да. Все собрала.

Оставив еще один поцелуй на ее голове, он направился, чтобы убрать свой

мотоцикл. Они обошли лагерь, чтобы попрощаться со всеми. Лилли была задумчивой. Ей

нравилось здесь. Ей нравились эти люди — с одним пояснением — ей так же нравилось,

как они общались тут с Исааком. Она не хотела встречаться с тем, что ждало их в Сигнал

Бенд.

Глава 18

Исаак проснулся, но не почувствовал рядом Лилли. Он поднял голову, обуреваемый

беспокойством, и обнаружил ее спящей на одеяле, ее голова находилась в изножье

кровати, а ноги на подушке. Иногда она была очень даже приличной соней, когда среди

ночи случались кошмары. Это же было в первые, и если ей и снился кошмар, то она не

разбудила его, что тоже было впервые. Она выглядела расслабленной, поэтому он просто

поменял свое положение и лег рядом с ней, оборачивая свои руки вокруг ее талии и пряча

свое лицо в ее волосах.

Он выспался, но он не насладился достаточно близостью с ней. Она даже не

шелохнулась, когда он притянул ее тело к своему, поэтому он расслабился и позволил

своему разуму включиться в работу. Его встреча с Бекером в Талсе прошла лучше, чем он

мог ожидать. Возможно, Бекер не очень горел желанием оказывать ему помощь, но они

заключили выгодную сделку насчет оружия, так же он должен был обеспечить

транспортировку, освобождая его МК от пустой траты времени и лишнего риска. Затем,

когда он и Лилли были в дороге по пути домой, ему позвонил Шоу с двумя важными

новостями: первое, его собственная встреча с Данди в Джоплине была ошибкой, и вторая,

что Уайетт звонил и сказал, что они с Реем направляются домой.

Это было вчера. Он и Лилли приехали домой поздно, разложили вещи из прицепа и

фургона и отправились отдыхать. Он не сказал ей о том, что сообщил ему Шоу. Он хотел

провести с ней как можно больше времени, держа проблемы с Реем в стороне. Было уже

достаточно поздно, когда они улеглись, и они оба очень устали, поэтому просто крепко

обнялись и уснули.

Она вздохнула и прижалась поближе к нему. Эрекция Исаака была в полной боевой

готовности — твердой — еще с того момента, как он лег позади нее, но он просто

наслаждался ощущением целостности, которое он испытывал каждый раз, когда

находился рядом с ней, как, к примеру, сейчас, зная, что она полностью доверяла ему. Он

скользнул рукой, прижимая ладонь к ее плоскому животу и разводя пальцы широко в

стороны. Выходные, проведенные вместе, дали ему понять, что Лилли была его истинной

парой. Он хотел прожить с ней жизнь. Долгую жизнь. Хотел завести с ней семью. Он был

удивлен, там, на озере, когда от мысли о ней, беременной его ребенком, его сердце

преисполнилось любовью. И тогда он понял четко и ясно, какую именно он хотел жизнь.

Он хотел, чтобы у него была полноценная семья и ребенок. Чтобы любовь наполняла

каждый уголок их дома, чего он никогда не испытывал в детстве.

Им нужно был разобраться с Реем. А так же уладить дела с Эллисом. Но он дал себе

клятву, что он сможет провести их через все это дерьмо или же умрет, стараясь.

152

Он больше не мог лежать спокойно, потому он позволил своей руке, той, что

находилась сверху, скользнуть по ее гибкому, сильному телу, поглаживая ее изящные

линии ног и рук, обводя ладонью изгиб ее бедер, груди. Он сжал между пальцами сосок, и

она издала стон и легко развела ноги в стороны

Прижимаясь к ее затылку, он прошептал:

— Вот это моя девочка, — и затем чуть подвинулся, чтобы мог просунуть руку ей

под голову. Он почувствовал, как она прильнула к нему — она проснулась

— Ты что, притворяешься? — прошептал он.

— Я никогда не притворяюсь, — он мог слышать улыбку в ее сонном голосе.

Исаак рассмеялся.

— Приятно знать, — он сжал в ладони ее грудь, а той рукой, которой ласкал ее тело,

скользнул ей между ног. Она была влажной и готовой для него, и изогнула свою спину,

отводя ногу назад, чтобы закинуть ее поверх его ног, таким образом, предоставляя ему

более открытый доступ для его прикосновения. Она потянулась между своих ног, чтобы

взять в ладонь его член, стараясь сделать так, чтобы он вошел в нее.

Он отвел ее руку в сторону и перекатился на нее, накрывая ее своим телом.

— Полегче, Спорти. Я собираюсь подольше насладиться тобой этим утром.

Она фыркнула.

— Я думала, тебе нравятся наш грубый секс.

Он проследил едва ощутимым прикосновением носа и губ по контурам ее красивого,

ясного лица, опускаясь к боковой стороне шеи. Он любил небольшую выемку в основании

ее шеи, и он задержался там, чтобы оставить поцелуй в ней.

— Ты же знаешь, что люблю, детка. Я люблю заниматься жестким сексом с тобой.

Между нами это всегда взрывоопасно. Ты сексуальная и сильная и можешь принять все,

что я могу дать тебе, — он издал стон и вздрогнул от этой мысли. Но вокруг них и так все

грозило разразиться взрывом. Он уже знал это, но она — еще нет. Поэтому он не хотел

спешить. Исаак отчаянно хотел поглощать, любить ее. Когда он осыпал все ее тело

поцелуями: ее руки, живот, ее грудь, он едва слышно прошептал ей. — Но сейчас я не

хочу никуда спешить и просто хочу насладиться нашим единением. Я хочу, чтобы

желание зарождалось постепенно. Я хочу наполнять тебя вновь и вновь, я так отчаянно

хочу чувствовать, как твоя кожа скользит по моей.

Она замерла, как и он сам. Он взглянул на нее, желая узнать ее ответ.

— Господи Иисусе, Исаак, — она затаила дыхание.

Он пребывал в состоянии растерянности, небольшая улыбка растянулась на его

губах.

— Ты согласна, Спорти?

Он заметил, как она напряженно сглотнула.

— Да. Это чертовски сексуально. Сделай это. Я хочу, чтобы ты оттрахал меня таким

образом, — его губы прижались к ее животу, и он покачал головой в ответ на ее слова.

— Я не собираюсь трахать тебя, детка. Я собираюсь заняться с тобой любовью.

Позволь мне. Позволь мне взять тебя.

Она кивнула, не способная проговорить в ответ ни слова, чувствуя себя постностью

расслабленной, словно она только что утратила над собой контроль.

В то утро он заставлял ее кончать вновь и вновь, медленно, своим ртом, руками и

великолепным членом. Он заставлял ее кончать до тех пор, пока она не стала просить его

о пощаде. Затем они приняли вместе душ, и он взял ее вновь. На протяжении всего это

времени на задворках его разума пульсировала лишь одна мысль, что это мог быть их

последний раз, и он делал все, что бы извлечь пользу из их возможно последнего раза.

Затем он отвез ее к «У Мари» на завтрак. Они поздоровались с постоянными

клиентами, и Лилли сделала свой обычный заказ, как и Исаак. Он наблюдал за тем, как

она ела свои вафли на завтрак, тщательно полив сиропом, прежде чем приняться за них.

153

Когда она подняла свой взгляд и заметила, что он пристально смотрит на ее губы,

блестящие от сиропа, он мягко и тепло улыбнулся.

— Я люблю тебя, Спорти. Ты заполняешь во мне пустоту, о которой я даже и не

подозревал.

Она самоуверенно улыбнулась и положила в рот кусочек вафли. Она выглядела

счастливо и беззаботно. Она была идеальна. Она не знала, что будущее уже ждало на

пороге, чтобы разорвать их связь на части.

Когда они закончили, он отвез ее обратно к ее маленькому домику. Даже не

подозревая, что Рей вернулся, она планировала провести день за работой.

~oOo~

В первый раз на своей памяти Исаак не желал входить в клуб.

Даже прежде чем он пересечь порог, он почувствовал, как на его плечи, словно

мантия, опустился незримый груз ответственности и проблем. Рей Хобсон. Лоуренс

Эллис. Огромное множество проблем, которые свалились на клуб. Он не мог стряхнуть

ощущение, что те краткие выходные, которые он провел с Лилли, были чем-то вроде

последнего парада. Решения, которые ему предстояло принять сегодня, могли иметь

поворотное значение для клуба и его города, от них могла зависеть его собственная

жизнь, а также и жизнь Лилли.

Когда Исаак вошел в главную комнату, Дэн стоял у бара. Он был готов оправляться

на свою смену по патрулированию города, Исаак знал это. Уайетт тоже находился у бара;

он и Дэн потягивали кофе и общались.

— Подожди, Ди. Дай мне перекинуться парой слов с Уайеттом. Я отправлю его

вместе с тобой.

Шоудаун обдумывал шахматный ход, но теперь его глаза были прикованы к Исааку.

— Шоу, а почему бы тебе не пройти в офис со мной и Уайеттом. Мы могли бы по-

быстрому ему рассказать все, что он пропустил.

Исаак и Шоу усадили Уайетта в кабинете и рассказали ему об Эллисе и МК

«Северные всадники», и новом плане вести наблюдение за городом, чтобы хоть как-то

избежать проблем. Когда Уайетт все понял и разобрался в плане по патрулированию

города и его окрестных ферм, Исаак откинулся на спинку кресла и спросил:

— Как прошла поездка? Рей нормально? — Шоу бросил резкий взгляд в сторону

Исаака, но не стал говорить ничего.

Уайетт пожал плечами, выглядя хмуро.

— Поездка прошла хорошо. Поймали достаточно рыбы до следующей рыбалки. Рей

как Рей. Он никогда не был в порядке с того самого момента, как вернулся обратно.

Думал, что если вывезу его на озеро, что если мы займемся тем, что мы всегда делали,

чем-то вроде нашей общей традиции, то это заставит его немного расслабиться. Но я

ошибался. В его голове продолжает кипеть все тоже дерьмо.

Исаак подался вперед.

— Какое еще дерьмо?

Уайетт просто пожал плечами и проговорил:

— Военное дерьмо, — но было что-то еще его глазах. Исаак видел это и знал:

Уайетту было известно, что произошло. Рей рассказал своему брату. Исаак точно не знал,

как это произошло и меняло ли это каким-то образом их план, но этого следовало бы

опасаться.

Он оправил патрулировать Уайетта с Дэном. Когда он и Шоу остались одни в

кабинете, он спросил своего вице-президента:

— Ну что, брат, ты готов к этому?

Шоу кивнул.

— А ты?

154

Исаак немного нервничал по поводу этого.

— У нас есть четыре часа. Давай сделаем это, брат.

Они дождались момента, когда Дэн с Уайеттом уехали на патрулирование, затем

взяли грузовик, принадлежащий клубу, и отправились к Рею.

~oOo~

Они нашли Рея в нижнем белье, уже на половину пьяного, хотя только миновал

полдень. Они заставили его одеться и привезли в клуб, обещая ему, что он там сможет

хорошо выпить и расслабиться.

Но чего на самом деле хотел Исаак, так это заставить его пожалеть, выволочь его

пьяную задницу в комнату и пытать его до тех пор, пока он не выложит правду. Исаак не

желал, чтобы это делал Виктор. Он был бы более чем счастлив замарать свои руки в его

крови. Но Шоу отговорил его от этой идеи. Они решили придерживаться плана. Накачать

придурка алкоголем под завязку, заставить его заговорить. Эта мысль заставила Исаака

испытать тошноту. Было абсолютно ясно, что Рей испытывал вину за то, что сделал. Он

был лишь тенью мужчины. Отлично. Ему было похрен на него. Как бы там ни было. Его

вина, что он никогда даже не пытался признаться в том, что натворил, и узнать, какие у

него были шансы на дальнейшую жизнь и искупление согласно законам.

Иссак не представлял, как он вообще мог спокойно сидеть рядом с этим парнем и

выпивать с ним. Но он должен был сделать это, и ему было необходимо делать это как

можно более дружелюбно. Поэтому Шоу и Исаак посадили между собой Рея и начинали

выпивать.

На протяжении сравнительно долгого времени Рей нес бессмысленную чепуху. Он

говорил об их с братом поездке. Он говорил об Уайетте. Он говорил без остановки о

цыпочках, которых хочет трахнуть. А также он много рассказывал об Афганистане, но это

все, по большому счету, была выпендрежная херня. Затем, когда уже Исаак начал

волноваться о том, что этот мудак отрубится раньше, чем они успеют вытянуть хоть что-

то из него, он начал ныть о том, что лишился своей воинской должности и был уволен из

армии после того, как дважды не смог добиться повышения в звании офицера.

Посреди его жалостливого нытья, Рей пробормотал:

— Преподнесли «Дубовые листья» этой долбанной суке на гребаной тарелочке.

Исаак навострил уши и его кулаки сжались. Он посмотрел на Шоу, который в свою

очередь чуть склонил голову к плечу и медленно, едва заметно покачал головой, его

взгляд устремился к кулакам Исаака, которые покоились напряженно на баре ( Прим. В

Соединённых Штатах Америки дубовые листья используются в военной символике:

являются элементом наград и знаков различия. Согласно действующим в США правилам,

при повторном награждении военной наградой второй знак награды (медаль) не

вручается, а второе и последующие награждения обозначаются дополнительными

знаками награды, которые носится на орденской колодке или планке награды. Одним из

таких дополнительных знаков, обозначающих повторные награждения являются

«Дубовые листья» используемые преимущественно в Армии США и Военно-воздушных

силах).

Исаак расслабил свои руки и сделал глубокий, неспешный вдох.

— Что ты имеешь в виду, Рей?

Рей уставился на свой наполовину пустой стакан. Шоу поднял взгляд,

ошеломленный, именно в тот момент, когда Исаак задал вопрос. Он, кажется, пытался

понять, что только что он сказал, когда, наконец, он понял и пожал плечами.

— Горячая цыпочка, пилот, получала повышения только потому, что ублажала

начальство, ну, вы понимаете, о чем я. Поднялась выше меня до того, как пришло ее

время. Она должна была стать важной шишкой в ВВС, но закончила в итоге, стоя на

коленях, где и было ее гребаное место, гарантирую вам.

155

Как бы ни так. Исаак больше не мог мириться с этим. Внезапно единственным

возможным вариантом добиться правды стало выбить ее из этого придурка. Он

стремительно поднялся с барного стула, удивляя Рея и Шоу. Шоу быстро скрыл свое

удивление, стреляя с Исаака взглядом, в котором читалось «ты можешь провалить все,

если не сможешь совладать с собой». Потом он обратился к Рею:

— Звучит хреново, приятель. Смог сделать что-нибудь с этим?

И тут Рей начал плакать. Исаак стоял там, его гнев быстро несся по венам, и ожидал,

когда, наконец, Рей закончит этот фарс и перейдет к делу.

— Я пытался, мужик, но все полетело к чертям. Там должна была быть только она и

трусливый пацан, который только начал летать с ней. Она должна была просто доставить

груз. Только она и пацан. Никаких больших потерь. Но затем произошло нападение

противников… и все пошло прахом.

Исаак сделал шаг назад, обогнул бар, заходя за него, чтобы достать нераспечатанную

бутылку виски. То, что он услышал, вызвало в нем желание пробить Рею голову; ему

нужно было восстановить некоторое расстояние, чтобы не натворить глупостей. Он

позволил Шоу взять все в свои руки.

Шоу положил вою большую ладонь на спину Рея.

— Мм, мужик, это жестко. Ты говоришь, что ты сделал что-то, чтобы она потерпела

крушение?

Сейчас Рей рыдал, он кивнул.

— Предполагалось, что на борту будет только она и парень! Это бы не привело к ее

смерти, просто бы сорвало ее полет, чтобы ее отстранили от полетов. Все, чего я хотел,

чтобы она больше не летала. Она не должна была в тот день кого-то доставлять.

Голос Шоу был легким, поощряющим, когда он проворил:

— Доставлять кого-то?

И в тот момент Рей уронил голову на бар. Он сотрясался в рыданиях, его голова

покоилась на руках, повернувшись к Шоу, он рассказал ту же самую историю, что

поведала ему Лилли. Кулак Исаак жестко сжался вокруг бутылки виски, которую он все

еще держал, его руки дрожали. Этот ублюдок пил в последний раз в МК.

Он обошел бар и похлопал рукой по ссутуленным плечам Рея.

— Эй, приятель. Что скажешь, если мы тебя отведем в комнату, где ты сможешь

немного вздремнуть, дождавшись прихода Уайетта?

Рей ответил жалким кивком головы, и Шоу отвел его в одну из комнат.

Когда Шоу вышел, Исаак проговорил:

— Мы пришли к согласию?

Шоу кивнул.

— Я уже и так был в деле, брат. Того, что он сказал, будет достаточно для Виктора и

СиДжея. Барта и Лэна тоже. Возможно, для всех, за исключением Уайетта. Он натворил

приличное дерьмо. Он должен заплатить. Я бы захотел убить его и без того, что сказала

твоя женщина.

— Нам нужно собрать всех, чтобы решить это, — Исаак хотел разобраться с этим

всем прежде, чем покинет МК.

Облокачиваясь на бар, Шоу проговорил:

— Что мы собираемся делать с Уайеттом? С ним будет не так уж и легко все

уладить.

— Мы будем удерживать Рея, чтобы Лилли смогла с ним разобраться здесь. Так мы

нейтрализуем Уайетта и убережем его от того, чтобы он не сделал ничего против клуба и

не натворил проблем, — Исаак достал телефон и кивком указал на карман Шоу. — Ты

собери парней Мне нужно позвонить Лилли.

Она ответила после второго гудка.

— Привет, Спорти. У меня кое-какие новости.

156

— Что такое? — он мог сказать по ее ответу, что она была немного рассеянной,

возможно была занята какой-то работой, которую она выполняла.

— Рей вернулся. Мы сделали, как ты и сказала — напоили его, и он признался во

всем том ненормальном дерьме

В трубке повисла долгая тишина, прежде чем она ответила.

— Где он сейчас?

— Он вырубился здесь. Мы собираем парней, чтобы провести голосование прямо

сейчас. Тебе следует выезжать, детка. Мы будем удерживать его здесь, и я позову тебя,

когда голосование подойдет к концу. Чтобы ты смогла с ним разобраться здесь.

На это раз на том конце телефона не было никакого сомнения, когда она ответила, ее

голос был жестким и властным. И Исаак услышал то, каким она была офицером.

— Ни за что. Нет, Исаак. Этого не произойдет в твоем клубе. Ты должен быть как

можно дальше от всего происходящего. Отправь его домой. Я разберусь с ним там.

— Лилли, уже и так задействовано много людей. Все должно произойти здесь, —

все, о чем он мог думать, это как удержать Уайетта подальше от проблем и держать его и

его брата в пределах видения.

Но Лилли была непреклонна.

— Я не буду делать этого, Исаак. Нет. Это втянет клуб еще больше во все это

дерьмо. Я не собираюсь делать того.

Он попытался вновь уговорить ее.

— Лилли... — но затем он осознал, что он находился один на линии. Она положила

трубку. Бл*дь. Он также знал, что она ни за что не возьмет трубку, если он позвонит ей

вновь. Она приняла свое решение. БЛ*ДЬ.

— Шоу. Постой. Планы меняются, — Ровер находился в углу, играя в Galaga на

старом аркадном игровом автомате. — Ровер отвезет Рея домой и побудет там с ним, пока

он не получит других приказов от меня или от тебя, — он повернулся к Роверу. — Просто

отвези его домой, приятель. Это твоя работа на сегодня. Доставь его домой и побудь с ним

там до того момента, пока или я или Шоу не позвоним тебе, хорошо? (Прим. Galaga —

видеоигра в жанре фиксированного шутера, разработанная компанией Namco в виде

аркадного игрового автомата в 1981 году. Издана в Японии компанией-разработчиком и

в США компанией Midway).

Ровер понял, что от него требовалось. Он и Шоу отправились в комнату, чтобы

привести Рея в сознание. Когда они загрузили его в фургон, и Ровер тронулся с места,

Шоу подошел к Исааку.

— Что за херня, през?

Он обреченно покачал головой.

— Господи, сохрани меня от женщин, которые считают, что знают что-то лучше,

чем мы. Лилли не хочет кончать его в клубе. Она пытается сделать так, чтобы мы вышли

сухими из воды.

— Я понимаю это. Она хорошая женщина, но мы не сможем остаться в стороне. Нет

ни единого шанса, что мы смогли бы.

— Я знаю.

Но его женщина была упряма, и она имела право на это.

~oOo~

К тому времени, когда весь клуб собрался в комнате, вокруг черного стола, Шоу и

Исаак смогли поговорить уже с Бартом, Лэном, Виктором и СиДжеем. Все были

потрясены тем, что сделал Рей и какое ко всему этому имеет отношение Лилли. Все были

встревожены, как это может воспринять их брат, а так же им было жаль, что он вообще

должен столкнуться с этим. Но все парни пришли к согласию, что никто не должен стоять

у Лилли на пути. Дэн был в данный момент на патрулировании города вместе с Уайеттом,

157

и Хаос был в ремонтной мастерской и должен был поздно прийти в клуб, поэтому все это

они услышат в первый раз за столом с Уайеттом. Их реакция была непредсказуемой.

Реакция Уайетта известна. Это будет тяжелым голосованием.

Исаак воспользовался мгновением, чтобы собраться с мыслями, затем он осмотрел

лица своих братьев.

— У нас сегодня будет тяжелое голосование, братья. Но для этого мне сначала

нужно вам рассказать историю, поэтому потерпите, — без упоминания имен Рея и Лилли,

он рассказал им всем историю, которую она рассказала ему. Он наблюдал за реакцией

каждого брата. Большинство ее уже слышали. Для Дэна и Хаоса это было впервые, и он

мог сказать уже сейчас по реакции, что они проголосуют, как и остальные — не мешать

Лилли делать свою работу. Но Исаак был особенно заинтересован, наблюдая за реакцией

Уайетта. Он выглядел удивленным, как и все остальные, кто сидел за столом, но чуть по-

другому. Уайетт выглядел удивленно тем, что эта история была раскрыта.

Исаак был прав. Уайетт уже знал, что совершил его брат.

Когда Исаак закончил свою историю, он проговорил.

— Именно по этой причине, мы собрались сегодня за этим столом. Девушка-пилот, о

которой я рассказывал вам ранее, это моя Лилли. А мудак, который что-то сделал с ее

вертолетом, это Рей Хобсон. Он признался мне и Шоу сегодня днем. И Лилли здесь,

чтобы совершить правосудие. Но так как Рей приходиться нашему брату семьей, нужно

проголосовать, останется ли он под защитой клуба или нет.

Уайетт подался вперед всем телом, ошеломленный.

— Черт побери, Исаак. Ты не можешь говорить, что ты выставляешь жизнь моего

брата на голосование. Он не сделал ничего такого клубу. И это не относится к делам клуба

— а если бы и относилось, то в этом случае он должен быть нашим делом. Моим делом и

моей ответственностью.

Исаак также подался вперед.

— Это не наша месть, это правда. И мы не и не говорим об этом. Но мы должны

решить стоит ли нам защищать мужчину, который убил практически двенадцать человек,

потому как он думал, что служить под командованием женщины это то же самое, что

иметь маленький член. Защищать его от моей старухи — тоже дело клуба.

В комнате воцарился шок. Насчет этого он поторопил события; он даже не говорил

об этом с Лилли. Но ставки были высоки, и ему было необходимо поставить все на кон.

Возможно, покер не был его игрой, но иногда случалось и ему играть.

Уайетт практически подскочил с его стула.

— Твоей старухи? Как вообще она может быть твоей старухой? Ты знаешь ее

сколько, месяц? Или чуть больше? Блядь, да я даже еще не видел эту суку. Она мне не

семья!

Исаак тоже в данный момент резко поднялся со стула, готовый к борьбе. Шоу

крепко схватил его. Дэн удерживал Уайетта. Шоу заставил Исаака опуститься вновь на

кресло, но он не опускался до того момента, пока Дэн не усадил Уайетта. Когда Исаак

опустился на стул, Шоу, наконец, заговорил.

— Как мне кажется, положение Лилли — это их дело, Исаака и ее, и сейчас мы это

не рассматриваем. Сейчас мы обсуждаем Рея: я слышал его признание. Рассказанная им

история полностью совпадает с историей, которую рассказала мне Лилли. Это правда,

парни, и то, что он сделал, это ужасно. Он ушел безнаказанно и позволил Лилли принять

весь удар на себя. И не важно, как распределяться голоса при голосовании, я не стану

стоять на дороге правосудия. Ничего не вернет уже тех парней, которые умерли из-за

того, что Рей не мог стерпеть, что над ним командует женщина, — он посмотрел в упор на

Уайетта. — Прости, брат. Но ты знаешь, как это работает. Мужик должен ответить за все,

что он натворил.

Уайетт посмотрел на них каменным взглядом и лишь проговорил в ответ.

— Голосуем.

158

Шоу опустился на стул.

Исаак обошел стол, результат голосования был 8 «за» и 1 «против». Рей потерял

защиту клуба. Уайетт выскочил из комнаты. Исаак кивком головы указал на Дэна и

Хаоса.

— Присматривайте за ним, пусть остается тут. Я не хочу, чтобы он натворил

глупостей и вырыл себе могилу.

Хаос спешно вышел вслед за Уайеттом.

Дэн двинулся за ним, но затем заговорил СиДжей, его грубый голос заполнил

комнату. СиДжей и Уайетт были особенно близки.

— Направьте к нему девчонку. Уай, никогда не отвергает киски, особенно когда он в

бешенстве.

Исаак кинул, зная, что СиДжей был прав.

— ЛаВон здесь. Ей нравится Уайетт.

Ответив лишь резким кивком головы, Дэн спешно направился в общую комнату.

Исаак задержал Шоу и Лэна. Ему нужно было решить пару вопросов со своим ВП и

Оружейным приставом. Теперь, когда Лилли отказалась выполнять свою работу в клубе,

им нужно было наметить их дальнейшие действия. Они полностью обсудили это, Шоу

предложил пару планов действия. Он был предусмотрительным парнем.

Но у Лэна был самый простой путь решения, поэтому они решили придерживаться

его.

— А почему бы нам просто не позволить сделать ей то, чего она так хочет. Просто

держаться от этого подальше. Если ей понадобится помощь, мне кажется, она попросит ее

у тебя, През. Тогда и будем решать, действуя по ситуации.

Шоу кивнул.

— Он прав, Исаак. Она хочет, чтобы мы были как можно дальше от ее дел. То, что

происходит сейчас, как раз укладывается в это определение. Дай ей свободу действий.

Она приехала сюда с определенным планом. Давайте ей позволим его осуществить.

Исаак прекрасно знал, что они были правы. Это правильные действия со стороны

клуба. Они и так будут заняты тем, что попытаются удержать Уайетта от дерьма, что он

может натворить в попытке спасти брата. Но Лилли была его женщиной. И до этого он

совершенно не задумывался над тем, что она — его жизнь. Он просто не мог представить,

как он может просто сесть и позволить ей делать свою работу, не предлагая своей

помощи. Но он разберется в этом.

— Хорошо. Вы правы. Мне нужно позвонить ей и сказать, что мы не будем стоять у

нее на пути.

Она не отвечала. Он набрал Ровера. Он тоже не отвечал. Тогда он набрал Рея. Третья

попытка была успешной.

Исаак посмотрел на Шоу.

— Мне нужно знать, что Уайетт будет делать, начиная с того момента, как он

покинул эту комнату.

Глава 19

Как только она закончила разговор с Исааком, сразу принялась за работу. Лилли

быстро вышла из сети и завершила работу, которую делала, сменила одежду на шорты для

бега, легкую майку и кроссовки, и быстро собрала свою сумку — запас патронов,

подходящий глушитель к ее Сиг-Зауэр. Она буквально побежала к машине, где она

хранила винтовку M25 со снайперским прицелом, которая также шла с глушителем. Все

происходило при свете дня, что сразу же отметало ее план А, потому как она не была

уверена, что сможет использовать свою М25. Ситуация должна была быть подходящей,

159

чтобы она могла застигнуть Хобсона с винтовкой за спиной, в то время, пока он будет

передвигаться пешим ходом. Но, несмотря на это, она все же решила взять ее.

Скорее всего, миссия должна будет перейти к плану В — убийство с близкого

расстояния и при личном контакте, в этом плане задействован Сиг-Зауэр. Он был надежно

спрятан в ее сумке, позволяя ей двигаться свободно.

Времени было мало. Лилли предстояло пройти приличное расстояние от машины,

которая находилась в надежном убежище, чтобы добраться до хижины Хобсона. Как

минимум семь миль — и последние пару миль ей необходимо было не высовываться и

передвигаться практически ползком, что в значительной мере бы замедлило ее движение.

Если Исаак сделал в точности все, как она просила, Хобсон будет здесь, в ее полном

распоряжении. Ей необходимо было предварительно разобраться, когда и каким образом

она могла воплотить в жизнь задуманное. Она даже не могла и думать о том, что у нее

было время за исключением сегодня, в лучшем случае, это должно было произойти,

прежде чем он доберется до нее.

Здание клуба было бы более безопасным местом действия для нее. Но она не

собиралась убивать мужчину посреди клуба Исаака, потому как клуб был для него

б ольшим домом, чем земля его прадедов. Ее дальнейшие действия не требовали

дополнительных размышлений, особенно теперь, когда ее планы были известны всему

клубу — и в особенности брату Хобсона — ее время было на исходе, пора было

действовать.

Она припарковалась на ухабистой стоянке, от которой начинался хорошо известный

пеший маршрут. На стоянке помимо ее машины находилось еще девять. Слишком много

лишних свидетелей для использования снайперской винтовки М25. Она схватила свой

рюкзак и начала подъем, затем перешла на бег трусцой. Лилли двигалась так быстро, как

только могла, чтобы не привлечь внимание посторонних туристов. Она свернула с

дорожки при первой возможности и спешно направилась в лес, который стал для нее

знакомым местом за прошедшие недели.

Когда она находилась в паре миль от хижины Хобсона, она замедлила свой шаг и

стала прислушиваться к звукам, которые издавала. Ей нужно было быть начеку и готовой

в любой момент прятаться. Оказывается, Хобсон, как ей удалось узнать к окончанию

своей слежки, любил бродить по лесу; дважды она практически чуть не столкнулась с

ним, или же он с ней, поэтому ей пришлось прятаться. В один из дней ее слежки он

прошел так близко от нее, что она могла практически прикоснуться к нему.

Она его с трудом узнала. У него была густая борода, она была длинной и

неухоженной, как и его волосы. Волосы на голове и борода были совершенно седыми. Он

был тощим — на самом деле изможденным — и у него больше не было великолепной

выправки военного. Вместо этого его плечи были сутулыми. Он выглядел, как мужчина,

который нес на своих плечах тяжкий груз вины. Но ему и следовало нести ее. Его вид не

заставил Лилли смягчиться. Мучения от чувства вины были бессмысленными, пока он

дышал, а те парни, которые погибли по его милости, не могли.

В тот день, когда он прошел мимо нее, она из-за всех сил старалась стоять спокойно

и не взять уже в тот момент ситуацию в свои руки. Но у них был план, и ей необходимо

было придерживаться его. Частью плана было и то, что она поселиться в этом небольшом

городке, прежде чем начнет действовать. Другая часть плана состояла в том, чтобы не

стрелять в него из оружия без глушителя, с расстояния не меньше чем в четверть мили о

рабочей фермы. Даже в сельской местности это был ужасный риск. Поэтому она осталась

в укрытии и позволила ему пройти мимо.

Это было в то время, пока план А был еще в силе; но все пошло кувырком с того

времени. План В был более смертоносным, чем план А с использованием винтовки. По

многим причинам, она предпочитала именно его. Да, план А несомненно привел бы к его

смерти, но она была бы насколько стремительной, что он бы даже не почувствовал

ничего. В то время как план В должен был столкнуть их лицом к лицу, дать точное

160

понимание, что он знает, что именно должно было бы произойти, почему и от рук кого.

Она говорила себе и Исааку множество раз, что это было лишь правосудием, которого

желала она и ее команда, а никак не местью. Но месть ощущалась бы слаще, если бы она

могла получить ее.

Наконец, она должна была чуть приподняться, чтобы суметь рассмотреть его

мерзкую небольшую хижину. Ее даже едва можно было назвать хижиной, потому как

внутри его развалюхи, возможно, даже не было туалета. Дом был странно приподнят над

землей за счет бревен, примерно на высоту 18-24 дюйма. Лилли предполагала, что

небольшой ручей, который протекал мимо хижины, должно быть, иногда разливался, хотя

в данный момент он представлял собой едва ли тоненькую струйку воды. Видавшая виды

дощатая кабинка с отверстием в виде полумесяца, вырезанным на двери, находилась

недалеко от дома. Это постройка, вероятно, была уличным туалетом. Это место на самом

деле было полной дырой.

Рядом с побитым пикапом Хобсона был припаркован серый грузовик. Она

прекрасно знала этот грузовик. Она взяла камеру и увеличила изображение. Да, этот

грузовик принадлежал МК. Кто-то из клуба все еще был там. Бл*дь. Она легла на бок на

небольшую возвышенность и начала ждать.

На протяжении некоторого времени не было ни звука — двадцать минут или около

того — и потом она услышала громкий хлопок выстрела. И больше ничего. Тишина. Один

выстрел, и затем вновь воцарилась полная тишина. Пряча свой рюкзак за камнями и

травой, она взяла свой Сиг и крадучись направилась к дому.

Она проверила свободное пространство под домом, когда незаметно подобралась к

нему — чисто. В комнате, которая находилась в центре дома, было огромное окно,

которое практически доходило до пола. Шторы были задернуты, кроме небольшого

пространства посредине. Ее спина плотно прижималась к разрушенной, покрытой сплошь

трещинами деревянной стене дома. Лилли пыталась заглянуть в комнату. Но она едва ли

могла разглядеть тело, что лежало на полу. Она не могла разглядеть, кто это был, был ли

это сам Хобсон или же это был кто-то с МК, возможно, что даже это был его брат? Она не

была знакома с его братом. Но она даже не могла представить, чтобы Исаак мог позволить

двум братьям одновременно покинуть МК.

У нее та же не было предположения насчет того, кем был этот стрелок — другом

или же врагом. Когда она продолжила аккуратно передвигаться вдоль стены дома, она

что-то услышала — хруст или треск. Она замерла и прислушалась, пытаясь понять, откуда

исходит звук. Звук не повторился. Она сделала еще один беззвучный шаг — и затем кто-

то сильно дернул ее за ноги, из-за чего она потеряла равновесие. Ее голова сильно

ударилась о жесткую каменистую землю, и мир вокруг нее неистово закружился, оглушая

ее громким шумом и ослепляя темнотой, что заволокла ее взор. Прежде, чем она смогла

прийти полностью в себя, Хобсон навис над ней, грязный, полностью покрытый паутиной,

с безумным взглядом в его глазах. Ее сознание немного прояснилось, и она поняла, что он

забрался под дом, чтобы добраться до нее. Она повела себя невообразимо глупо, что не

проверила пространство под домом еще раз.

Теперь он уселся на нее, одна его рука крепко удерживала ее запястье, не давая

воспользоваться ее оружием. Его колено крепко прижимало к земле ее вторую руку.

Свободной рукой он прижал пистолет ей под подбородком.

— Ты, гребаная сука! Ты что, пришла за мной? Какого хрена ты не выходишь меня

из головы? — он взвел курок.

В следующее мгновение Лилли приняла решение. Она могла бы попытаться скинуть

его, или она могла бы противостоять ему. Ее шансы на выживание были равны нулю в

любом случае. Сегодня один из них погибнет. Возможно, даже в следующую пару секунд.

Она резко подняла свои ноги и приложила все силы, которые у нее были, чтобы

скинуть его с нее и оседлать его.

161

Ей это удалось, но он спустил курок. Они начали бороться за оружие, и вместо того,

чтобы пуля прошла через мягкую часть под ее подбородком и пробила в конечном итоге

ее мозг, она прострелила боковую часть ее шеи, принося вместе с собой болезненное,

обжигающее ощущение. Она могла чувствовать, как кровь стремительно покрывала

лицевую часть ее майки, но она приложила все силы, чтобы не обращать на это внимания.

Она обрушила вниз сильный дар рукой, и пистолет выпал из его хватки. Он все еще

продолжать удержать ее запястье в неумолимых, железных тисках своей руки, поэтому

она нанесла удар сбоку ему в голову. Она почувствовала, что что-то сломалось в ее руке,

но, несмотря на это, она оглушила его, по крайней мере, на мгновение. Он предпринял

попытку скинуть ее с себя.

Но он все еще был оглушен ее ударом, поэтому не смог приложить необходимую

силу, которая бы потребовалась, чтобы избавиться от нее и скинуть с себя. В то время,

пока он пытался повалить ее на спину, его хватка начала слабеть, и Лилли

воспользовалась возможностью: скатилась с него и двинулась в сторону. Она очутилась

на коленях, полностью избавившись от его хватки, но в тоже время абсолютно

разоруженная им. Он выбил Сиг из ее руки; ее правая сторона шеи была прострелена и

пуля застряла в ее горле, от ранения она постепенно слабела. Она теряла кровь, и борьба

только ухудшила это. Лилли была потрясена случившимся. Она попыталась

сосредоточиться на происходящем, не заботясь о том, насколько трудно это было. Она

увидела его пистолет — старый Кольт — и поднялась на ноги, чтобы добраться до него.

И это добило ее. Она вновь рухнула на колени, испытывая головокружение, и в ее

глазах потемнело. Она опустила взгляд и был загипнотизирована темно-красной

жидкостью, что окрасила перед ее майки.

Кажется, она будет той, кто умрет.

Она даже не попыталась подняться с коленей.

Хобсон доковылял до нее.

— Знаешь, что? Я не хочу, чтобы умирала быстрой смертью. Ты пытала меня

годами, сука. Я хочу, чтобы ты умирала медленно. Это ты мне задолжала, мразь, — он

склонился над ней и что-то крепко перетянул вокруг ее шеи, это что-то напоминало тугую

повязку.

Ее последняя мысль была — разочарование.

Глава 20

Исаак ворвался в комнату отдыха, когда Лэн и Уайетт были у стены. ЛаВонн

вжалась в угол, прикрывая ладонью сильно кровоточащий рот. Исаак бросил на нее

взгляд, затем повернулся к Дэну, который подошел к нему сзади.

— Дэн, выведи ее отсюда. Дай ей лед или что-то еще, — он посмотрел на Уайетта.

— Какого хрена ты натворил, Уайетт?

— Ударил женщину... отвали от меня, я сказал! — Уайетт попытался вырываться из

крепкой хватки Лэна, но Лэн был намного сильнее и больше него.

Лэн передал Исааку телефон; скорее всего, Уайетта. Исаак проверил входящие

звонки — недавних исходящих не было. Он проверил исходящие сообщение — было

одно, Рею. Он прочел: «Срочно уходи из дома, за тобой пришла девушка-пилот. Не могу

объяснить. Направляйся сразу в лагерь».

Он бросил телефон на кровать позади него. Приблизившись к лицу Уайетта, нависая

над ним, Исаак прорычал:

— От глупого дерьма, подобно этому, я хотел тебя уберечь. Если Лилли пострадает

из-за этого, я прикончу тебя медленно, — он перевел взгляд на Лэна. — Помести его в

нашу «комнату для дорогих гостей». Прикуй его цепями. Мы разберемся с ним позже.

162

Исаак почувствовал отчаянный страх. Он не думал, что до когда-либо до этого

ощущал страх, подобный этому, но сейчас он завладел им. Страх заставлял его двигаться,

и двигаться прямо сейчас, не теряя ни минуты, нужно было срочно найти Лилли, спасти

ее. Но ему необходимо было подумать. Он попытался дозвониться до нее несколько раз,

все тщетно. Произошло что-то плохое, он мог чувствовать это каждой клеточкой своего

тела. Вопрос все еще висел в воздухе.

Сообщение Уайетта не давало Рею никакой информации о том, где была Лилли. Но

Ровер отвез его обратно к нему домой. Скорее всего, произошло что-то плохое. Но он

должен был быть уверен. Его парни находились все позади него, ожидая услышать его

решение. Ни кто не делал никаких предположений, даже Шоу. Они ждали, пока он сам

примет решение. Когда Лэн вернулся из комнаты, Исаак уже знал , чего он хотел.

— СиДжей, ты остаешься с Уайеттом, будешь следить, чтобы он никуда не делся.

Шоу и Барт, вы едите к Лилли домой. Я не думаю, что она там, но нужно на всякий случай

убедиться. Будьте осторожны — она сейчас будет в состоянии боевой готовности и может

относиться подозрительно ко всем, кроме меня, на данный момент. Она же не знает, как

прошло голосование. Остальные поедут вместе со мной к Рею. Мне, кажется, там что-то

случилось, — он посмотрел в глаза каждому брату. — Все ясно?

Все кивнули в ответ и направились на выход.

~oOo~

Они совершенно не парились насчет того, чтобы быть незаметными; вместо этого

они все подъехали к дому Рея и побежали к двери, полностью вооруженные. У Исаака не

было терпения, чтобы быть незаметным.

Дверь была распахнута. Исаак вошел первым. Ровер лежал в дальнем углу

небольшого коридора, густая лужа крови образовала темно-красный ореол вокруг его

головы и плечей. Исаак подошел к нему и склонился, чтобы проверить пульс. Остальная

часть МК разошлась, чтобы осмотреть небольшой домик. Ровер был мертв, выстрел

пришелся прямо в угол его правого глаза. Исаак надеялся, что он умер быстро, не мучаясь.

Лэн стоял позади Исаака.

— Мы все тут осмотрели.

Исаак поднял на него взгляд, и Лэн кивком указал на тело Ровера.

— Ты думаешь, это был Рей или Лилли?

Поднимаясь на ноги и стремительно разворачиваясь, Исаак практически схватил

Лэна.

— Это был Рей, и тебе это известно. Лилли ни за что бы не убила молодого парня.

— Не специально. Но мы же не знаем, что здесь произошло.

Но Исаак знал. Он мог видеть это абсолютно точно. Он послал Ровера, чтобы тот

присмотрел за ним, а Рей убил его после того, как Уайетт предупредил его о Лилли.

Господи Иисусе, это была настоящая катастрофа.

Он должен был как можно быстрее найти Лилли. Ее не было в доме, и машины Рея

также не было в саду. Он знал определенно точно, что она бы не подъехала сюда на

машине. Она посвятила его в достаточное количество подробностей о ее слежке, чтобы он

знал, что ее машина была, скорее всего, в паре миль отсюда. И это все говорило о том, что

ситуация обстояла дерьмово, но Исаак был абсолютно точно уверен, что она была где-то

рядом. Но где? Отгоняя свою панику и волнение, чтобы иметь возможность разумно

рассуждать, он направился к узкому черному выходу из домика, который вел прямиков в

заросший сад.

Как любой коренной деревенский житель, Исаак был опытным охотником. Это

делало его хорошим следопытом. Но хорошая наблюдательность была не нужна, чтобы

определить, как прошла борьба у дальнего угла дома. Высокая трава была примята и

спутана, так же он увидел, что кровь была втоптана в почву под его ногами. Затем там же

163

он заметил несколько более мелких по размеру, но все же заметных, пятен крови, затем

след из капель и полос размазанной крови, и затем более объемное по размеру кровяное

пятно, которое определенно было лужей крови прежде, чем оно впиталось во влажную

почву.

Сидя на пятках над самым большим пятном крови, Исаак медленно выдохнул,

стараясь вернуть себе спокойствие. Это была кровь Лилли. Ни каким точным путем он не

мог этого знать наверняка, но он чувствовал это определенно точно, как и землю под

своими ногами. Если бы эта кровь принадлежала Рею, если бы Лилли нанесла ему такие

раны, то МК бы обнаружил совершенно другую картину. Он просто знал это.

Рей добрался до Лилли первой. Она была серьезно ранена. Она или уже была мертва,

и он уже избавлялся от ее тела, или же, возможно, она должна была умереть в скором

времени. Отчаяние заключило его в тиски, наполняя все большей паникой и страхом.

Исаак уронил голову на колени, но тут же оттолкнул эти чувства подальше. Ему нужно

было сосредоточиться. Если бы он забрал ее, где бы они находились? Сделав глубокий

вздох, он поднял голову и осмотрелся вокруг. На земле был оставлен едва заметный след

от примятой травы и сорняков. Он направился в его сторону и увидел, что это смотрелось

так, словно кого-то волокли по земле в том направлении. Возможно, это было лишь

принятие желаемого за действительное, может, Исаак видел подсказку там, где на самом

деле ничего не было, но у него не было другого выхода, поэтому он пошел по этой

дорожке из примятой травы. Он даже не позвал с собой своих братьев.

Но Лэн увидел, что тот уходит, и Исаак услышал, как он позвал остальных братьев

следовать за ним. Теперь он хотел быть острожным. Если был шанс, что Лилли могла

быть жива, Исаак не хотел упустить его, потому что Рей увидит, что большая часть МК

охотится за ним. Исаак развернулся и жестом показал своим братьям, чтобы они

сохраняли тишину.

Они следовали за ним в течение десяти минут прежде, чем он окончательно понял,

куда они направились. К тому моменту след, оставленный им, стал более отчетливым и

тянулся по этой травянистой и порытой полевыми цветами лесистой местности. Вскоре

они оказались в густом насаждении деревьев, теперь Исаак с легкостью следовал за Реем.

Он обошел вокруг одного из кроссовок для бега, что принадлежали Лилли, и его сердце

пропустило удар.

Они прошли на территорию старой оленьей засидки. Исаак знал это, потому что он

охотился в этих лесах на протяжении всей своей жизни, как и все остальные мужчины

позади него. Засидка находилась в собственности Корин Петерсон, которая, в данный

момент, была собственностью банка... Когда они прошли еще пару минут, Исаак

спрятался за куст дикого кустарника и жестом показал, чтобы все остановились и

притаились. Он взвел курок своего Глока. Остальная часть МК последовала его примеру.

Засидка была рассчитана на четырех мужчин и несколько дней ожидания. Она была

приподняла над землей примерно на четыре фунта, а так же была когда-то окрашена под

камуфляж. Время, погода и заброшенность сделали свое дело, тем не менее, ее цвет был

почти равномерно серым цветом выцветшей древесины. Большинство окон были все еще

закрыты, их ставни были заперты на крючки. Сорняки разрослись вокруг хижины, и

именно они и сигнализировали, что Рей находился там. Их рост был нарушен именно в

том месте, где были расположены ступеньки, которые вели к засидке. Высокие, сильные

сорняки были сломаны в тех местах, где виднелись зазоры между каждой ступенью

лестницы.

Поначалу Исаак ничего не видел и не слышал. Затем, как раз в тот момент, когда он

был готов выйти из укрытия и направиться к засидке, ее пол слегка скрипнул, и от его

взгляда не укрылось, как само строение слегка качнулось. Он замер. Ему было

необходимо добраться туда, ему необходимо было шокировать Рея своим появлением. Он

не имел ни малейшего понятия, в каком состоянии он обнаружит Лилли. Ему необходимо

было подумать.

164

Лэн незаметно подобрался к Исааку и прошептал:

— Хаос и я отвлечем его. Когда мы начнем создавать шум, ты подберешься к

засидке.

Исаак кивнул. Это был хороший план.

Но у них не была шанса привести их план в действие, потому что в следующий

момент Рей прокричал, достаточно громко, что все парни могли услышать его слова:

— Кричи, гребаная, тварь! Кричи!

Все планы пошли прахом, и Исаак просто побежал.

Переполненный волнением, он вбежал по ступенькам и с силой ударил по двери;

сухая гнилая древесина поддалась ему почти в тот же момент, а Исаак практически

потерял равновесие. Но он восстановил его, прицелился и выстрелил дважды прежде, чем

Рей смог поднять свой пистолет. Рей упал, два пулевых отверстия виднелись в его груди.

Он почти не двигался.

Отшвырнув его оружие в сторону, Исаак больше совершенно не обратил на него

никакого внимания и направился сразу же к Лилли. Она лежала на полу, ее руки были

перетянуты ремнем Рея, ее одежда была ужасно разорвана, как если бы... Исаак заставил

себя не думать об этом. Кровь была повсюду, медленно стекая темно красной жидкостью

по ее шее, где была завязана, пропитанная кровью, его бандана. Кроме тех мест на ее теле,

что были покрыты кровью или же сильными ушибами, ее кожа была практически белой,

почти синеватого оттенка. Но она была в сознании и смотрела прямо на него. Она

казалась... спокойной и умиротворенной. Он опустился на колени, убрал ремень с ее

запястий и приподнял ее. Она была холодной. Господи.

— Детка... Господи, детка, — она моргнула, смотря на него. Было так чертовски

много крови. Она улыбнулась крошечной улыбкой и попыталась поднять свою руку, но та

всего лишь приподнялась на несколько дюймов, а затем упала на пол со стуком. Ее глаза

закрылись. — Лилли! — он начал трясти ее тело, морщинка пересела ее лоб, но она не

открыла глаза.

Он проверил ее пульс. Нитевидный. Разворачиваясь к Дэну, который стоял у двери

— каким-то образом они уже вынесли тело Рея — Исаак проговорил:

— Мы должны оказать ей помощь! СЕЙЧАС!

Дэн кивнул и прокричал.

— Нам нужен грузовик сюда — так близко, как только у нас получится.

Исаак обезумел от горя: он не мог ждать ни минутой больше.

— Она истекает кровью. Ее слишком много — ее так чертовски много! — Дэн

склонился рядом с ним и положил ладонь на его плечо. Он протянул руку и проверил

пульс Лилли, нежно удерживая ее запястье в своих руках.

— Она в состоянии шока, Исаак. Никто сюда не вызовет скорую помощь, поэтому

нам нужно как можно быстрее поместить ее в грузовик, — он скинул свою жилетку и

быстро стянул свою спортивную рубашку с пуговицами на горле, оставаясь только в

широкой футболке. Затем он быстро накинул свою жилетку вновь на плечи и сделал

повязку из спортивной рубашки, обвязывая ее вокруг шеи девушки. — Нам необходимо

быстро поместить ее в грузовик и поднять ее ноги вверх, чтобы кровь поступала к ее

органам. Ты держишь ее, През. Я обеспечиваю поддержание давления. Она уже потеряла

слишком много крови. Она должна сохранить ту, что у нее еще осталась.

Исаак слышал, что грузовик двигался быстро, пробираясь через заросли кустов. Он

стоял там, с обмякшим телом Лилли в его руках. Дэн поднимался спиной по ступенькам

грузовика, прижимая руку к ране на шее Лилли. Они забрались в грузовик, оставляя Лэна

и Хаоса убрать все следы их пребывания здесь, а также для того, чтобы избавиться от

того, что осталась от Рея Хобсона.

Больница находилась в двадцати милях езды. Сидя на полу грузовика, с Дэном,

сидящим напротив него, пережимая ее рану, Исаак склонился над неподвижным телом

165

своей старухи и в первый раз с того момента, как его сестра сбежала, оставив его с отцом,

он молился.

~oOo~

Он сказал людям в больнице, что она его жена. Он абсолютно не колебался, когда

говорил это. Он прекрасно знал, что они не будут расспрашивать его, а ему нужно было,

чтобы они предоставили ему беспрепятственный доступ к ней. Но они сразу же унесли ее

от него, и теперь он и Дэн сидели в комнате ожидания. Исаак не мог найти себе места от

беспокойства.

Он практически протоптал дорожку в приемном покое от постоянного хождения

взад и вперед за три часа без каких-либо новостей от врачей, затем вернулись Шоу и Лэн.

Шоу подошел к нему в середине его уже натоптанного маршрута и отвел его в сторону.

— С Реем все улажено, все чисто, твой байк у клуба. Я знаю, что это дерьмовое

время, но нам необходимо поговорить об Уайетте.

Исаак мог сказать только одно об Уайетте.

— Этот мудак — покойник. Оставьте его мне.

Шоу покачал головой.

— Без голосования, нет, През. Тебе нужно мыслить разумно.

Тугая проволока контроля, что каким-то образом до этого момента сдерживала

Исаака, лопнула, он в то же мгновение схватил Шоу за его байкерский жилет и

пригвоздил его тело, жестким ударом, к ближайшей стене.

— Ты видишь эту кровь? Там было так много крови! Она может умереть — она

могла бы быть уже мертва — и Уайетт сделал это! Я разорву его на части своими

собственными руками. Я уничтожу его.

Дэн подбежал к нему сзади, и попытался оттащить его прочь. Исаак отпустил Шоу и

стремительно отошел в дальний конец комнаты. Он просто не мог думать об этом дерьме

прямо сейчас. Он мог думать только о Лилли. Что произошло? Почем они не говорят ему

ничего? Он опустился на стул и уронил голову в ладони.

Спокойный, как всегда, Шоу подошел вновь к нему и присел рядом.

— Сосредоточься на ней в данный момент, През. Я позабочусь о том, чтобы Уайетта

удерживали до тех, пока ты не будешь готов. Я позабочусь об остальном. А ты

сосредоточься на своей старухе.

Исаак кивнул и вновь вернулся к ожиданию.

~oOo~

Когда, наконец, доктор вышел и прокричал: «Кто тут семья Лилли?», Исаак был так

сильно погружен в одолевавшие его тревожные мысли о своей вине, что Дэну пришлось

его подтолкнуть. Он поднялся на ноги, и доктор, которая выглядела слишком чертовки

молодой, чтобы ей доверили жизнь его старухи, указала взглядом на стулья в углу.

Когда он посвящал ее в произошедшее, он сказал ей лишь только то, что обнаружил

ее на полу, истекающую кровью, что было правдой. Теперь доктор Р. Инглетон, чье имя

было вышито на правой стороне ее халата, спросила его:

— И вы больше не можете ничего добавить по поводу произошедшего?

Исаак покачал головой.

— Простите, док. Она лежала на полу, истекая кровью. Она была в сознании, но едва

ли. И она была холодной.

Доктор Инглетон кивнула.

— Она впала в шоковое состояние, — она вздохнула. — Позвольте мне рассказать в

каком состоянии она теперь находится, потому как, полагаю, для вас это имеет очень

166

важное значение, и затем я вас введу в курс дела, чего можно ожидать от ее травм — мои

догадки, по крайней мере.

Исаак кивнул, но не ответил ей ни слова. Он не хотел отвлекать ее от объяснений,

какого хрена происходило.

— Она потеряла много крови — почти 40%. Это очень опасная ситуация, которая

может нанести серьезный вред внутренним органам. Но она очень спортивная — на самом

деле, в очень хорошей форме, с хорошей сердечно-сосудистой системой, поэтому это,

определенно, помогает ей. Но, в данный момент, она в коме. Она дышит сама, ее

жизненные показатели показывают все признаки улучшения, что обозначает, что ее

функции внутренних органов постепенно приходят в норму и восстанавливаются. Но мы

не можем сказать с определенной точностью, повлияет ли это на работу ее мозга, пока она

не придет в себя, если, конечно, она придет в себя.

— Она может умереть? — Исаак принудил себя, чтобы его горло, в конце концов,

вытолкнуло эти слова, и они были произнесены.

Доктор была с ним честна.

— Да. Мне жаль говорить вам это, но ее состояние в данный момент является

критическим. Но, опять же, она показывает некоторые признаки улучшения.

— Могу я быть с ней?

— Она пробудет еще как минимум несколько дней в палате интенсивной терапии.

Приемные часы там проходят по очень строгому расписанию. Мне очень жаль.

— Пошло нахрен это. Я не оставлю ее. Ни за что. Попробуйте, выведите меня, если

сумеете.

Она вздохнула и задумалась.

— Я смогу кое-что сделать на сегодня и завтра. А затем мы погорим, — внезапно

она почувствовала себя очень неловко, смотря на его байкерскую жилетку, она

прочистила горло, откашливаясь. — Есть еще некоторые вопросы, которые мне

необходимо обсудить с вами. И мне необходимо будет позвонить в управление шерифа.

Он ожидал этого. Травмы Лилли, определенно, были очень серьезными. Но шериф

не будет проблемой.

— Все хорошо. Зачем?

— Рванная рана на ее шее, вероятнее всего, от пули. Но у нее имеются и другие раны

— сломанные кости руки, сильный вывих лодыжки, серьезные ушибы и другие

небольшие повреждения. Выглядит так, будто она была связана и избита. И некоторые

раны носят характер того, что может говорить о том, что над ней... издевались.

Исаак закрыл ладонью глаза. Он видел ее, лежащую на гнилом деревянном полу в

оленьей засидке, ее одежда была разорвана, а она сама была вся покрыта кровью. Он не

должен был удивляться ее словам. Но он и не сильно удивился. От тошноты его желудок

резко скрутило. Он ощутил острое желание выкопать тело Рея и убить его вновь. Он

должен был сделать так, чтобы Уайетт заплатил за все что сделал.

Но ведь он был тем, кто раскрыл ее планы. Это был он. Возможно, если бы он

позволил ей сделать все так, как она изначально планировала, она просто сделала так,

чтобы Рей исчез, и МК никогда и ничего бы не узнал. В конце концов, вся вина была

целиком и полностью на нем.

— Мы взяли анализы на изнасилование.

Он опустил беспомощно руки и посмотрел на доктора. Она покачала головой.

— Он был отрицательным. Но мне нужно, чтобы вы поняли, что ее травмы очень

обширные. Следующие полдня или около того будут решающими. Ей будет проводиться

переливание крови, по крайней мере, завтра, и если мы сумеем стабилизировать ее

состояние, то это будет просто вопрос времени, придет ли она в сознание. И если это

произойдет, то мы узнаем точно, привела ли существенная потеря крови к травме

головного мозга.

Если. Если и она очнется.

167

Исаак сел и позволил информации уложиться в его голове. Он старался, не смотря

ни на что. Но все, о чем он мог думать в данный момент, это то, что Лилли могла умереть.

— Мне нужно быть с ней, док.

Доктор Игнетон кивнула.

— Она в скором времени будет переведена в палату интенсивной терапии. Я

попрошу кого-нибудь провести вас к ней, как только она будет переведена туда.

~oOo~

Прошло еще полчаса, прежде чем кто-то пришел и отвел Исаака в небольшую

комнату со стеклянными стенами. Он остановился в дверном проеме, пораженный ее

видом. Она была такой крошечной и уязвимой, со всеми этими проводами и трубками,

подключенными к ее телу от различной аппаратуры.

Она была такой бледной. Словно она уже умерла.

В комнате находился лишь один стул. Исаак подвинул его как можно ближе к

кровати и присел на него. Беря ее холодную, не реагирующую ни на какие прикосновения

ладонь в свои две больших руки, он положил голову на их руки.

— Останься со мной, Спорти. Ты должна остаться со мной.

Он не получил совершенно никакого ответа за исключением шума и звуковых

сигналов от аппаратов, что окружали ее.

~oOo~

На следующее утро Шоу подошел к двери палаты Лилли. Исаак сидел и наблюдал за

движением ее груди, находя в этом успокоение. Шоу постучал о стеклянный дверной

косяк, и Исаак повернулся.

— Есть какие-нибудь изменения?

Исаак покачал головой.

— Что произошло?

— Все приехали сюда, През, ждут вас в часовне внизу. Мы решили приехать со

встречей к тебе. Мы не можем удерживать Уайетта в пыточной постоянно.

— Все?! А кто тогда охраняет его?

— Я поручил это доверенному лицу Виктора. Он охраняет его.

Исаак не хотел покидать Лилли, если даже это значило всего-навсего спуститься

вниз в часовню и провести встречу, но он прекрасно знал, что Шоу прав. Противоречивые

чувства разрывали его, он поднялся на ноги, оставил поцелуй на ее все еще холодном лбу

и направился за Шоу к выходу из палаты.

Мужчины сидели на церковных скамьях в небольшой часовне, строго в том же

порядке, что они занимали за столом. Исаак и Шоу вышли вперед. Шоу присел, а Исаак

развернулся лицом к своим братьям.

— Мне нужно возвращаться, поэтому я перейду непосредственно у делу. Мы

должны проголосовать насчет Уайетта. Два голосования: насчет его нашивок и его жизни.

Он пошел против решения голосования клуба. Его действия привели к смерти Ровера и к

тому, что моя старуха серьезно пострадала. Она может умереть, — его голос надломился,

и он замолчал, чтобы вновь собраться с силами. — Бл*дь, возможно, она умирает в эту

самую минуту, так что давайте покончим побыстрее со всем. Кто за то, чтобы забрать

нашивки у Уайетта.

Голосование должно было быть анонимным. Никто не возражал против этого.

— Принято. Следующее голосование. Он должен умереть? Предал клуб, послужил

причиной смерти двадцатичетырехлетнего парня, нашего проспекта Ровера, повинен в

том, что Лилли подстрелили и пытали. Все это — причины, по которым Уайетт должен

понести заслуженное наказание. Голосование анонимное.

168

Оно было таковым, но СиДжей опустил голову, словно произнося молитву, прежде

чем поднять глаза, и с жестким взглядом проговорил:

— Я «за».

Несмотря на беспокойство, которое обернулось вокруг его позвоночника словно

железные пруты, Исаак чувствовал облегчение. Он не знал, что бы он делал, если бы

голосование прошло не так, как он того ожидал.

— Принято. Он мой. Держите его до тех пор, пока я не смогу добраться до него.

— През, постой, — Шоу поднялся на ноги, и Исаак повернулся к нему, готовый к

борьбе. Шоу поднял свои руки вверх. — Я знаю, что ты хочешь покарать его. Я понимаю

твое желание. Но я хочу попросить тебя перевести дух. Мы убрали девочек и

хэнгараундов из клуба. Только так мы можем удерживать его в ожидании наказания. Но

чем дольше мы удерживаем его, тем больше возрастает риск. Ты хочешь разобраться с

ним и оставить Лилли? Или же ты предпочтешь остаться с ней и позволить нам

разобраться с ним? Выбор за тобой.

Работа Шоу состояла в том, чтобы возвращать Исаака в реальность. Именно поэтому

он хотел именно его на должность ВП, чтобы тот укрощал его неуемный нрав. И он был

прав. Но сейчас все, чего хотел Исаак, это разбить его лицо. Он резко повернулся и

схватил вазу с цветами, бросая ее через всю часовню. Брошенная ваза достигла стены и

ударилась об нее, разлетаясь на мелкие кусочки. Опираясь рукой на небольшой алтарь,

Исаак попытался вернуть себе контроль. ОН должен был убить его. Он нуждался в том,

чтобы чувствовать, как жизнь по капле покидает тело этого предателя. Он отчаянно желал

отнять его жизнь для Лилли.

Он не смог бы оставить ее. Он не сделает этого.

Исаак вновь повернулся к своим братьям. Его взгляд остановился на Лэне, а не на

Шоу, и он проговорил:

— Ты и Виктор убьете его. Я хочу, чтобы он умер медленно и в мучениях. Срежьте

его чертовы нашивки с жилета. Я хочу, чтобы он смотрел, как его татуировку

принадлежности к клубу вырезают с его кожи. А также я не хочу, чтобы он был

похоронен рядом с его братом. И сожгите его гребаный жилет.

Лэн коротко кивнул, а Исаак вышел из помещения церкви и направился обратно к

постели Лилли. Он больше не оставит ее. Ни за что.

~oOo~

Дни пролетали, а Лилли все не приходила в себя. Он не отходил от нее дальше, чем

до приемного покоя, который находился в конце коридора. Его братья приносили ему еду,

но большую ее часть он оставлял нетронутой. Медсестры — большая группа медсестер —

заставляли его иногда пить и время от времени есть, но он не чувствовал вкуса еды.

Дважды МК собирался на краткую встречу в приемном покое, и ежедневно Шоу

приходил к нему, чтобы посвятить в происходящее. Виктор и Лэн позаботились о

Уайетте. Оружие с Талсы было доставлено. МК повысило трех хэнгэраундов до

должности проспектов. У них никогда прежде еще не было три проспекта одновременно

— у них редко было даже больше, чем один — но проспекту можно было поручить

выполнение таких вещей, которых они не могли поручить хэнгараунду, откровенно

говоря, им была нужна рабочая сила. Они были небольшим клубом, и им предстояло

столкнуться с сильным врагом.

Мак Эванс, на данный момент, перешел на сторону «хозяев поля» и вслед за этим

получил резкий телефонный звонок от одного из помощников Эллиса, но Мак на этот раз

сразу же позвонил Шоу. На следующий день детей Уилла Келлера преследовали от дома

до остановки школьного автобуса на джипе с тонированными стеклами, который никто не

мог узнать. Уилл твердо стоял на своем, и МК оплатил поездку для его жены и детей во

Флориду к родителям его жены. Ситуация набирала зловещий оборот.

169

А Исаак едва находил место в голове, чтобы хоть на мгновение задумываться об

этом. Шоу посвящал его в происходящее, и Исаак просто кивал. Шоу предполагал новые

варианты действий, Исаак просто кивал. Он наблюдал за тем, как поднимается и

опускается грудная клетка Лилли, и просто кивал. Затем Шоу стискивал его плечо и

покидал его.

Они перевели ее из палаты интенсивной терапии, как только ее состояние

нормализовалось. Почти на протяжении трех дней они находились в отдельно палате, и

работники больницы принесли ему раскладное кресло. Он не стал заморачиваться и

пользоваться им. Он сидел как можно ближе к ней и ждал, желая, чтобы она очнулась.

Когда он спал, то всего-навсего дремал с краю ее кровати, не выпуская ее руку.

Первый день или несколько дней доктор Инглетон останавливалась, чтобы

поговорить с ним после того, как она осматривала Лилли. Она объясняла ему, что она

видела, что это значило, говорила о том, какие прогнозы были, по ее мнению. Но

последние пару дней она только лишь мрачно улыбалась и покидала палату, как будто

было нечего больше сказать.

А сказать было, на самом деле, нечего. Никаких изменений. Она просто не

приходила в себя.

Он занимал свой разум и не падал духом благодаря тому, что представлял свое

будущее вместе с ней. Он собирался жениться на ней, сделать так, чтобы она набила его

татуировку, привести ее в свой дом. Он представлял, как приходит домой к ней, как они

обнимаются и читают книги, или же смотрят фильмы. Как он относит ее к себе в кровать,

к ним в кровать, как он оставляет в ней свое семя, чтобы она носила его ребенка. Он был

занят мыслями о том, как она сидит на высоком стуле в его мастерской и наблюдает за

тем, как он придает форму куску дерева и вырезает. Он погружался в мечты о том, как он

путешествует с ней на старом жилом автофургоне, который ей так пришелся по душе,

наблюдает за тем, как она бросает гневные взгляды на людей, которые стараются занизить

стоимость его деревянной вазы. Он старался занимать свои мысли мечтами, как она

держит их ребенка в своих руках.

Это была единственная жизнь, которую он желал. И для этого нужно было, чтобы

она пришла в себя, чтобы он мог воплотить это в реальность.

Поздно вечером, на четвертый день, незадолго до того, как он начал бы отсчет

начала пятого дня, рука Лилли дернулась в его ладони. Он пребывал в дреме на границе

между сознанием и сном, и резко встрепенулся, приходя в сознание, когда это произошло.

Потом он стал сомневаться, что это произошло на самом деле. Он присел на стуле и стал

ждать, когда она сделает это еще раз. На протяжении долгих напряженных мгновений, за

которые он старался охватить взглядом все ее тело, чтобы он не смог упустить ни единого

изменения, он ожидал каких-либо изменений.

И затем она сделала глубокий вдох.

— Лилли?

Она была неподвижна.

Господи Иисусе, Спорти. Очнись. Очнись, очнись.

Глава 21

Лилли казалось, что она прибывала в сознании некоторое время, потому что ни один

из звуков, что она слышала, не казался ей знакомым. Она знала, что находилась в

больнице. Она прекрасно понимала, что была подсоединена к аппаратам, чувствовала

легкое неудобство от фиксирующего пластыря на ее запястьях и жесткое проникновение

внутривенных катетеров, тянущее ощущение от лейкопластыря на ее груди, который

удерживал датчики кардиомонитора. Она могла слышать необычные звуки больницы, в

170

которой кипела работа, пикающие звуки мониторов в ее палате, разговоры за пределами

ее. Определенно точно, это была больница. Но она только не была уверена, почему.

Прежде, чем она открыла глаза, она знала, что Исаак — тот, кто держит ее за руку,

его жесткие, грубые ладони, ощущались тепло и нежно на ее коже. Исаак. Ее любовь. Он

был здесь; он был с ней. Она старалась понять, что это могло значить. Было что-то, что

она должна была знать, что ей было необходимо знать, что-то важное. Но это ускользало

от нее.

Комната начала медленно приобретать четкие очертания. Свет в палате был ярким и

резал ей глаза, но прежде, чем она могла закрыть их вновь, ладони Исаака сжались на ее

щеках.

— Лилли? Ах, Спорти. Ты со мной? Ты пришла в себя? — она слышала нотки

отчаяния в его голосе и попыталась ответить ему, но у нее не получишь выдавить из горла

ни звука. Она попыталась кивнуть, но ее шея не желала ей подчиняться. Вместо того,

чтобы попытаться еще сильнее распахнуть глаза и посмотреть на него, она крепко сжала

свои пальцы вокруг его.

— О, Господи. Лилли, слава Господи. Ох, младенец Иисус, — он придвинулся к ней

ближе и поцеловал лоб. Он улыбнулся ей; затем, как если бы его первый поцелуй не

удовлетворил его потребность, он начал осыпать дождем из поцелуев ее щеки, нос,

подбородок, губы и вновь ее тело. К тому времени, когда он закончил и посмотрел на нее

снова, она уже могла четко видеть. Он выглядел ужасно, под его прекрасными глазами

залегли темные круги. Она подняла руку, которую он не держал, и удивилась, увидев ее в

гипсе.

Когда она полностью пришла в сознание, вместе с ним вернулась нестерпимая боль.

Она поняла, что она чувствовала боль по всему телу. Она старалась понять, что

произошло. Автомобильная авария? Каким ее было последнее воспоминание? Исаак

ласково гладил ее лицо и затем взял что-то в руку возле ее плеча.

Голос раздался через динамик, который был расположен где-то в комнате, спросил:

— Вам что-то нужно?

Исаак прокричал:

— Она пришла в себя!

Голос ответил ему:

— Кто-нибудь сейчас подойдет.

Он поднес ее руку к своим губам, все повторяя:

— Ты будешь в порядке, Спорти. Ты будешь в полном порядке.

И у нее не было причин не верить ему. Поэтому она просто прикрыла глаза.

~oOo~

Лилли проснулась с Исааком, практически лежащим на ней, его ладони крепко

прижимались к ее плечам, его грудь тяжело прижималась к ее.

— Проснись, детка. Все в порядке. Ш-ш-ш-ш. Не причини себе боль.

Сон быстро расселся, оставляя после себя только кусочки образов, когда она поняла,

где находилась. Она извивалась под весом Исаака, чувствуя нарастающее раздражение от

его слов, которые звучали снисходительно. Она чувствовала себя беспомощной и

достаточно слабой и без того, что Исаак обращался с ней как с ребенком.

— Я в порядке, — она попыталась избавиться от него, и он, наконец, отпустил ее и

опустился на стул рядом с ее кроватью.

— Сны стали хуже — сейчас намного хуже, Спорти.

Она только пожала плечами вновь. Он был прав — они стали намного хуже. Это

были все еще кошмары о смерти, но теперь в них всплывали моменты из ее памяти, и

смерть приобрела свои окончательные очертания в лице Хобсона. Но они обычно не

171

задерживались надолго в ее памяти, как только она просыпалась. Она научилась

справляться с ними так же, как научилась справляться со всем остальным в ее жизни.

К концу второго дня ее пребывания в полном сознании, Лилли, наконец, вспомнила

причины, которые привели ее сюда. Хобсон. Она позволила ему взять над собой вверх.

Вновь, она позволила ему причинить ей боль. Она облажалась.

Она знала, что он умер. Исаак убил его. Поэтому, так или иначе, ее цель была

достигнута. Но, как бы то ни было, она облажалась. Хобсону удалось, несмотря ни на что,

отобрать у нее все. Он хотел отобрать у нее намного больше, но он был не способен на то,

чего он так желал. Она помнила каждую секунду, пока Исаак не заключил ее в свои

объятия. И после этого четыре дня полного мрака.

Хобсон нанес ей много травм. Но Лилли поправлялась. После трех дней ее

пребывания в сознании — неделю спустя ее ранения — она почувствовала, как ее силы

стали возвращаться. Она уже могла проводить в сознании большее количество времени,

не чувствуя головокружения, даже когда она лежала в постели. Она не могла стоять

больше чем пару секунд, потому как мир вокруг нее сразу начинал погружаться в серую

дымку, но она знала, что скоро у нее все получится. Хотя ее все еще беспокоила лодыжка.

У нее была ужасна рана на ее шее, которая оказалась там по причине ее слабости.

Различные порезы и ушибы, что виднелись на ее коже, постепенно исчезали, хотя из ее

памяти они не исчезнут никогда. Ее левая рука была в гипсе, и это, вероятно, станет той

вещью, которая будет вызывать неудобство на протяжении долгого времени. Все это,

несмотря ни на что, заживет. Она ожидала, когда полностью выздоровеет.

Чего она не знала, так это того, как сохранить присутствие духа. Судьба отняла у нее

семью. Хобсон отнял нее все остальное, даже ее силы. Она не знала, что осталось у нее.

~oOo~

— Где ты, Спорти? — они сидели снаружи дерьмого небольшого больничного

«дворика». Лилли была в инвалидном кресле, которое было больше предосторожностью,

чтобы у нее вдруг не закружилась голова, и она не упала в обморок, но все же это

заставляло ее чувствовать себя инвалидом. Ладонь Исаака покоилась на ее колене, и он

легко сжал его, когда говорил.

Она пришла в себя и улыбнулась ему.

— Нигде. Просто отключилась.

— Твой мозг работает не настолько медленно, чтобы просто отключиться. Там что-

то происходит, Лилли. Я вижу это. И это происходит с того момента, как ты пришла в

себя. Поговори со мной, — он придвинул ее кресло так, что оно развернулось под углом, и

она оказалась лицом к нему. — Поговори со мной.

Он внимательно смотрел в ее глаза, словно там старался разглядеть то, что она

держала в себе. С того момента, как она очнулась, он смотрел на нее по-другому. Этот

взгляд... обнажал, он не сдерживал ничего, словно он предлагал ей все. Это пугало ее,

потому что у нее не было ничего, что могла бы дать ему в ответ. Она чувствовала пустоту.

Когда ее мать покончила с собой, у нее был ее отец, и он был у нее, когда умерла ее

бабушка. Когда умер отец, у нее была армия. Когда ее вышвырнули из армии, нее была ее

месть. У нее всегда было что-то, что могло отвлечь ее от утраты. Во временном отрезке, в

котором она существовала после увольнения из армии и прежде, чем она узнала о

поступке Хобсона, она чувствовала себя такой же опустошенной, и она просто

остановилась на месте, ее жизнь замерла. Чувство потери, от которого она бежала с того

момента, как ей исполнилось десять, начало настигать ее. И затем с ней связался Лопез, и

она вновь запихнула это чувство подальше.

Теперь у нее был Исаак. Но с того момента, как она очнулась, она могла только

видеть его сквозь дымку своих неудач и поражений. Ее связь с ним усложнила

выполнение ее миссии. Она приняла решения, руководствуясь чувствами к нему, которые

172

подвергли его и остальных большому риску. И затем она облажалась. Ей понадобилось,

чтобы ее спасли. Она была в полной власти Хобсона. Вновь. Погибло двое мужчин,

которые не должны были погибнуть, если бы она держалась подальше от Исаака и МК.

— Лилли. Прошу тебя поговори со мной, — Исаак повторил свою мольбу, ласково

поглаживая ее по бедру.

Громкий голос в ее голове все вторил ей, что это ее возможность освободиться от

него. Она могла покончить с этим сейчас, сказать ему, что произошедшее в корне

изменило ее мышление. Она могла затаиться на время и затем вновь начать двигаться.

Она уже открыла рот для того, чтобы ответить ему, но...

Она любила его. Она не хотела покидать его. Она не знала, что осталось от нее, но

если что-то и осталось, это находилось здесь. Между ними. Он улыбнулся ей и прижал

ладонь к ее щеке, проскальзывая пальцами в ее волосы.

— Я люблю тебя, Спорти. Лилли. Я прекрасно понимаю, что у тебя есть секреты. Я

понимаю это. Но не отгораживайся от меня.

Чувствуя себя эгоистичной и потерянной, она не стала. Она открылась. Она

нуждалась в нем только для того, чтобы избежать сокрушительной пустоты. Нет. Это

было намного большим. Она нуждалась в нем из него самого, из-за того, что было между

ними. Она доверилась ему, и он никогда не предавал ее доверия. Теперь она должна была

основываться на этом. Она сказала ему, о чем она думает, что она чувствует. Она впустила

его. Она впустила его в свою душу еще с того момента, как они встретились

Когда она выговорилась, он крепко сжал ее ладони в своих.

— Лилли, ты ошибаешься. Рей не забрал ничего. Не позволяй ему одержать победу

сейчас. Я еще не знал ни одной женщины, похожей на тебя, — такой же сильной, такой же

умной. Ты сделала меня сильнее. Когда мы действуем по отдельности, тогда мы слабы.

Когда мы прячемся, боимся сказать правду, тогда мы слабы. А вместе мы — отличная

команда. Мы дополняем друг друга. Мы подходим друг другу. Я чувствую это. А ты?

Она чувствовала, что они подходят друг другу, что дополняют друг друга таким

образом, как ни с кем прежде. Поэтому она испытывала такие чувства?

— Я не знаю, где мое место, Исаак. Что я дополняю? Или же куда я подхожу. Я не

знаю, что будет дальше. Большую часть сознательной жизни моим постоянным адресом

был шкафчик на военной базе.

— Здесь, Лилли. Ты подходишь этому месту. Создай свой дом со мной.

Она покачала головой. Это место было лишь придуманной легендой.

— Я здесь даже не под своим настоящим именем. Я даже не могу воспользоваться

своим именем.

Он улыбнулся и сжал в его больших ладонях ее бедра.

— Ну, тогда возьми себе новое. Возьми мое.

Ошеломленная, Лилли не ответила ему ничего. Она просто уставилась на него в

ответ, но его взгляд оставался решительным.

— Исаак, что...?

— Прошу тебя выйти за меня замуж, Спорти. Стать моей старухой. Черт возьми, ты

уже и так моя старуха. Я хочу, чтобы ты была со мной.

Ее сердце отчаянно забилось от этой мысли. Но это не было правильным решением.

— Нет. Раствориться в тебе — никак не поможет мне понять, кто я такая. Ни за что.

Исаак откинулся спиной на скамейку и отвел взгляд в сторону. Это был первый раз с

того момента, как она пришла в себя, его руки не сжимали ее, и она жалела об утрате его

прикосновения.

— Ты ошибаешься, Спорти. Для такой умной женщины, ты упускаешь что-то очень

важное. Я не знаю никого с таким сильным самоощущением себя, которое есть у тебя. Ты

прекрасно знаешь, кто ты. Это все четко проявляется во всем, что ты делаешь.

Единственная вещь, которую ты не знаешь, это то, что тебе известно о самой себе.

173

Теперь она чувствовала себя усталой и расстроенной. Не понимая того, что он

говорит, плюс ко всему, в данный момент она явно не была в настроении для загадок, она

вздохнула.

— Не говори загадками. Как я могу не знать, что я знаю о себе? Это не имеет

никакого гребаного смысла.

Он вновь повернулся к ней.

— Ты права. Но мне кажется, что ты провела слишком много времени,

сосредоточившись на следующих вещах: на твоей миссии или что там еще тебя вело

вперед, ты даже никогда не останавливалась, чтобы подумать, насколько ты

восхитительная. А также ты никогда не останавливалась, чтобы задуматься о том, сколько

замечательных вещей ты можешь делать. Потому что ты просто знала, что можешь делать

это, и все. Потому что ты знала себя достаточно, чтобы просто знать, на что ты способна.

Ты никогда не сомневалась в этом. Мне кажется, именно поэтому Рей поступил с тобой

таким образом. Но, Лилли, он мертв, а ты жива. Мы сделали это вместе. Ты выдержала.

Ты не позволила ему победить.

Беря ее ладони в свои вновь, он подался вперед.

— У нас есть нечто общее, у тебя и у меня. У нас на самом деле много общего. Но,

что самое важное, мы делаем то, что хотим делать. Мы получаем то, что мы хотим.

Поэтому, Спорти, ответь себе на вопрос: чего ты на самом деле хочешь?

Лилли прикрыла глаза. Она была усталой, но больше всего она хотела привести в

порядок мысли, что путались в ее голове. Она не знала. Она не знала. И затем одна мысль

возникла на фоне какофонии остальных и приобрела более четкие очертания. Это даже

была не мысль — это был образ, воспоминание. Она вспомнила, как она сидела,

откинувшись спиной на его тело, когда он лежал на их одеяле во время второго дня

вечернего костра в Талсе, его прикосновение рук к ее. Она чувствовала себя целостной,

спокойной и счастливой.

Она чувствовала себя дома.

Она открыла глаза: его зеленые глаза все еще были сосредоточенны на ней. С

улыбкой на губах, она ответила:

— Тебя. Я хочу тебя.

Его односторонняя улыбка была открытой и счастливой, его ощущение облегчения

было буквально осязаемым.

— Ну, тогда все ясно. Я спрашиваю опять, Спорти. Ты выйдешь за меня?

Она кивнула.

~oOo~

Она ходила сама и достаточно хорошо шла на поправку к тому времени, как ее

выписали. Только гипс на ее руке и темный шрам на шее служили ей постоянными

напоминаниями. Она чувствовала, как ее переполняло нетерпение от желания побыстрее

вернуться к пробежкам и тренировкам, но она знала, что должно пройти какое-то время,

прежде чем она могла начать делать это.

Исаак привез ее к себе домой, где он мог заботиться о ней. Это был переезд на

постоянной основе. Он смог упаковать все ее вещи — по крайней мере, те, которые

находились здесь, в городе, в ее Камаро, — и перевести в дом. Она больше не жила в том

небольшом домике. Теперь она жила в фамильном доме Исаака.

Работа была проблемой, которую предстояло решить. Она отдала ему ключ от своего

кабинета, и он привез и установил все на втором этаже его дома. Она доверяла ему, что он

не станет совать нос в ее дела, и плюс ко всему, там не было никаких конфиденциальных

документов, но это все равно было нарушением основного протокола. Но у нее были

срочные дела, которые нужно было решить в самое короткое время. Ее отсутствие в то

174

время, пока она находилась в больнице, вызвало тревогу, и она больше не могла ждать,

чтобы уладить происходящие проблемы.

Решить проблемы с Управление национальной безопасности было просто — потому

как оказалось, что они не связывались с ней до того момента, пока не осталось пару дней

до ее выписки, поэтому в ход не была пущена «тяжелая артиллерия». Просто они

хорошенько задумались о причине ее молчания. Рик же, который был ее связным в деле с

Хобсоном, был в десяти секундах от того, чтобы удалить их файловый сервер высокой

доступности, когда она, наконец, связалась с ним. Она была должна купить этому парню

что-нибудь, чтобы успокоить его нервы.

Все было кончено. Хобсон подвергся правосудию — единственному виду

правосудия, который был для них доступен. Смерти. Это было странно для Лилли —

задумываться над тем, чтобы встретиться лицом к лицу с чем-то похожим на нормальную

жизнь — дом, постоянный партнер, общество. Она не имела ни малейшего понятия, будет

ли ей это под силу.

Но ей очень хотелось выяснить это.

Глава 22

Он припарковался возле дома и прошел внутрь. В доме было тихо, что обычно

означало, что Лилли работает. Он повесил свой байкерский жилет на напольную вешалку

и направился на кухню, чтобы взять пару бутылок пива, затем поднялся наверх.

На протяжении всех этих лет, с того момента, как он переехал обратно домой, после

смерти его отца и до момента, когда он перевез Лилли сюда пару недель назад, Исаак мог

пересчитать по пальцам количество раз, когда он бывал на втором этаже дома. Там

находилось пара спален, а также небольшая ванная комнатка, которая располагалась под

самым карнизом. Он и его сестра выросли на этом этаже. Для Исаака, чье детство

насчитывало всего несколько счастливых воспоминаний, не было ничего хорошего,

связанного с этими комнатами. Поэтому он просто закрыл комнаты и не обращал на их

существование никакого внимания.

Но Лилли была сейчас здесь, поэтому ей необходимо было ее личное место для

работы. Поэтому он отдал ей под кабинет свою старую комнату. За исключением того, что

с кровати было снято все постельное белье, был только голый матрас, она выглядела так

же, как и тогда, когда он жил в ней. Лилли была поражена аскетизмом остановки. Как и

он. Его больно задели воспоминания, о которых он старался не думать. Его отец был

нетерпим к несерьезным вещам, поэтому у него не было никаких плакатов или же

альбомов, никаких моделей машин или же других увлекательных хобби. За исключением

книг. Книг, которых он позволял, но Исааку не позволялось держать их в комнате. Он

учился работать с мотоциклами и вырезать по дереву, потому что это было работой, а не

напрасной тратой времени. Выполненная работа обязательно подвергалась его отцом

тщательной проверке. Он не должен был получать удовольствия от работы. Или же от

выпитого алкоголя. По крайней мере, так полагал его отец.

Исаак получал удовольствие, помогая Лилли превращать эту комнату в нечто

большее и лучшее. Он сделал большое количество работы, когда она поправлялась, но она

сидела там, рядом с ним, на высоком стуле и управляла им. Он избавился от всей старой

мебели и сделал для нее стол и полки для книг. Вообще-то, ей не нужны были книжные

полки для ее работы, но ему нравилось делать для комнаты все, что она хотела, тем более,

он прекрасно знал, что у нее имелось множество книг, которые она где-то хранила. Он

также покрасил их цветом, которым она выбрала из цветовой палитры Pantone book,

которая находилась в его мастерской. Это был серовато-зеленый (Прим. Pantone book —

цветовая модель Пантон, это широко используемая стандартизованная система

175

идентификации и подбора цвета, общепризнанный международный стандарт в

издательском деле и офсетном производстве).

Он не хотел делать ничего больше, по крайней мере, сейчас, потому что он даже не

знал, какой у нее вкус, а ему хотелось, чтобы она сама изъявила желание и попросила его

сделать что-либо. Она впервые за свою жизнь жила с кем-то в своем доме. У него

вызывало это горьковато-радостные чувства. Даже у него был дом, каким бы он не был.

Думать, что Лилли была лишена этого, заставляло его сердце сжиматься от боли. Но она

создаст с ним свой дом, и они изменят неприятные воспоминая, чтобы создать его. Исаак

чувствовал сосредоточенность и ясность насчет его дальнейшей жизни. Такого он еще

прежде не испытывал ни разу.

Он постучал в закрытую дверь. Она рассказала ему больше, чем следовало, насчет

своей работы, но, не смотря на это, она держала свою дверь закрытой. Когда она не

работала, она всегда была рада видеть его в этой комнате. Обычно он не поднимался в ее

кабинет, но ему нужно было срочно поговорить с ней.

Это заняло пару минут, он знал, что она закрывает все, что у нее было открыто на

компьютере, чтобы впустить. Когда она открыла, то улыбалась ему.

— Привет. Ты сегодня раньше, чем я предполагала.

— Да. Я хотел поговорить насчет кое-чего, если, конечно, у тебя есть время, — он

протянул ей пиво.

— Для тебя время есть всегда, любимый. Давай все же спустимся вниз.

Они вдвоем спустились в гостиную и сели вместе на старинный диван. Исаак взял ее

за руку и переплел их пальцы.

Гипс с ее руки сняли на прошлой неделе, и она практически вернулась в свою

прежнюю форму. К настоящему моменту прошла пара месяцев после столкновения с

Реем. Она начала вновь бегать месяц назад, чем вызывало у доктора Инглетон

негодование, но Лилли справилась. Исаак был крайне удивлен, что она смогла вытерпеть

так долго. Но большая потеря крови не прошла без последствий, она была расстроена и по

сей день, думая о том, сколько у нее займет времени, чтобы вернуть все ее силы обратно.

Сегодня утром она возвратилась после своей пробежки одновременно расстроенная и

взволнованная; она впервые пробежала с того времени пять миль.

Он всегда был свидетелем того, как она возмущалась, что хочет быть сильной, что

хочет создать свой дом, что желает быть независимой, поэтому он просто отошел с ее

пути и позволил ей это. Он позволил ей быть самой собой. Он хотел жениться на ней

сразу же, но не потому, что он был не уверен в ее решении, а просто потому, что он

чертовски хотел жениться на ней. Но она выйдет за него, только будучи самой собой,

Лилли Аккардо, а не Лилли Карсон. Это значило, что им пришлось бы тайно сбежать,

чтобы сделать это, а Исаак не мог в данный момент покинуть Сигнал Бенд. Эллис

собирался предпринять реальное наступление, и МК, и город должны были быть готовы

отразить его натиск, если, конечно, им будет это под силу это.

И именно об этом он должен был с ней поговорить. Он должен был рассказать ей

все, ввести ее в курс дела. Ему нужна была ее помощь. Потому что он был напуган.

— Я хочу рассказать тебя, что происходит у нас в МК. Это серьезное дерьмо.

Слишком серьезное для меня. Ты мне нужна.

Она подняла их переплетенные ладони и поцеловала его костяшки на руках.

— Я здесь. Я помогу тебе, чем смогу.

— Мне просто нужен взгляд со стороны. У Шоу есть свои идеи, у меня свои, но, как

мне кажется, мы смотрим на вещи несколько ограниченного, — она знала о перевозке

мета, потому что пробила по своим собственным каналам некоторую информацию насчет

его клуба, когда они только начали бывать вместе. Но теперь он объяснил ей, почему они

приняли решение заниматься перевозкой мета. Он рассказал ей больше историй о городе,

и затем он рассказал все о Лоуренсе Эллисе и что он был намерен сделать в Сингал Бенд.

176

Когда он закончил рассказ, Лилли молчала, пристально смотря в окно на сад. Она

хотела цыплят, и он задался вопросом, представляла ли она, как они бродят по саду.

Кроме нескольких почти диких кошек, которые питались мышами, у него больше не было

никаких животных на его собственности с того момента, как он вступил во владение. Но

Лилли, у которой никогда не было даже рыбки, обнаружила в себе страсть к животным.

Исаак был практически уверен, что одна из кошек была беременна, и он боялся, что скоро

весь дом будет переполнен котятами. А Лилли при этом еще хотела и кур, и собак. Она

также хотела лошадей. Но и на этом она не хотела останавливаться. Он отверг эту идею

поначалу, это была его автоматическая реакция на ее слова, потому он не хотел быть

отягощен ответственностью еще и за животных. Но ведь в этом-то и был смысл создания

общего дома — принимать решения вместе. И теперь он хотел этого.

И он любил ездить на лошади, почти так же, как и на Харлее. Он хотел ей купить

собственный байк, хотя ему нравилось, когда она сидела позади него на его байке.

На протяжении пары мгновений, в течение которых она сосредоточенно

размышляла, Лилли поглаживала длинный, розоватый шрам сбоку на шее. Это была

привычка, которую она приобрела. Исаак даже был уверен, что она не знала, что делала

это, но он замечал это каждый раз. Затем она вновь развернулась к нему.

— А что произойдет, если Эллису удастся сделать то, что хочет?

Исаак много думал об этом, поэтому он был готов ответить.

— Он наладит полномасштабное производство по производству мета на территории

леса, который принадлежит Уиллу Келлеру, и превратит Сингнал Бенд в ужасный

промышленный город. «Северные Всадники» свергнут власть нашего МК, убив нас, таким

образом, власть над улицами будет в их распоряжении. Хорошие люди, которые

держались до сих пор, падут духом и покинут городок. А те, кто останутся, будут или

изготавливать, или продавать. Возможно, и то, и другое. Таким образом, Эллис возьмет

под контроль весь канал перевозки мета по всему Среднему Западу. А люди, которые

старались контролировать это, старались относиться к этому благоразумно, будут

уничтожены.

Она медленно кивнула, обдумывая то, что он сказал.

— Я собираюсь сказать тебе кое-что, и я хочу, чтобы ты выслушал это и отнесся

нормально, хорошо? Не обижайся, — Исаак кивнул, зная наперед, что бы она не сказала,

это будут грамотные слова. — Мет — отвратительное дерьмо. Есть ли возможность