Двое

Он пришёл, самый добрый час,

Он пришёл, самый добрый день,

И зачем нам сейчас грустить,

Что придёт ещё сентябрь и пора дождей?

Композиция «Он пришёл — этот добрый день» из к/ф «31 июня»

Глава 12

Накануне

«Дз-зынь!» громко сказал меч, ударившись о каменные плиты двора замка Клятвы-на-крови, и следом раздалось возмущённое «Да блин!».

— Ещё раз, — Конрарт был до обидного спокоен.

— Не буду! — упрямо выпятил подбородок Юрский. — У меня не получается. И вообще, я больше не могу!

— В самом деле?

Вроде бы фраза была сказана самым обычным тоном, однако Юрский вдруг очень ярко вспомнил, в каких, к-хм, обстоятельствах в последний раз говорил «Я больше не могу», и покраснел, как девица-институтка от пущенной вскользь скабрезности.

— Так не честно, — обиженно пробормотал он, поднимая учебный меч.

— О чём вы, ваше величество? — Конрарт мастерски изобразил непонимание.

В ответ Юрский только мрачно засопел и стал в стойку.

— Сосредоточься, — К королевскому учителю фехтования моментально вернулся менторский тон. — Ещё раз проиграй в уме, что ты будешь делать, и только потом атакуй.

Юрский коротко кивнул, прикрывая глаза. Лишние эмоции, как по команде, схлынули с его лица, дыхание успокоилось и обрело глубину. Конрарта всегда удивляла эта способность почти мгновенно переключаться с внешнего на внутреннее. Кто-то годами стремится к такой степени самодисциплины, а для его Ю-уры это не сложнее, чем взять яблоко из вазы с фруктами.

«Особые заслуги».

Шаг. Острый высверк стали — молодец, поймал-таки суть движения. Обманный манёвр — намёком, но у противника возникает рефлекторный порыв отбить несуществующее жало клинка. Отбить и раскрыться.

Юрский изумлённо замер. Кончик его специально затупленного меча указывал чётко на ямочку между ключиц учителя.

— У меня получилось, — почти беззвучно выдохнул он, чтобы тут же ликующе повторить: — Конрарт, у меня получилось!

— Конечно, получилось, — улыбнулся тот, не скрывая гордости учеником. — Я вообще ни секунды не сомневался, что вы это сможете.

— Круть! — довольный Юрский отступил назад, опуская оружие. — Слушай, а давай ещё раз! Ну, чтобы закрепить результат.

Конрарт не успел согласиться, как из распахнутого окна на втором этаже замка послышалось громкое «Ваше величество-о!».

— Упс, — тут же сник Юрский. — Я, похоже, опоздал на занятие у Гюнтера.

— Ничего страшного, просто поторопитесь.

— Ага, — мао неохотно отдал тренировочный меч своему телохранителю. — Ты придёшь?

— Боюсь, у меня не получится: надо проверить, как работает новая схема караулов. Увидимся в обед, хорошо?

— Хорошо, — вздохнул Юрский. — Ладно, удачи тебе с проверкой, а я пошёл.

— Удачи с учёбой.

Конрарт проводил сюзерена взглядом до самого входа в Замок, и только потом направился в оружейную — вернуть учебный клинок.

У Гюнтера был такой вид, будто он пытается одновременно говорить и умножать в уме многозначные числа.

— Мне искренне жаль, ваше величество, однако сегодня наш урок отменяется. Существует несколько срочных государственных дел, которыми необходимо заняться.

Облегчённо выдохнувший на слове «отменяется» Юрский тут же насторожился: — Государственных дел?

— Да, ваше величество. Прежде всего, хочу вас обрадовать — пришли известия из Франсира, Кабалькады и Зуратии о возвращении их наследных принцев и принцессы. Таким образом, все бывшие заложники теперь дома.

— Здорово! — Вот чему Юрский от всей души радовался (а то и гордился), так это тому, как удачно у них с Йозаком получилось спасти детишек.

— Так же в письмах высказывается предложение, — Гюнтер взял с королевского письменного стола какую-то бумагу и сверился с ней, будто не до конца доверяя своей великолепной памяти, — встретиться и обсудить возможность заключения союзного договора.

— Ещё лучше, — Конечно, наивно думать, будто враждующие десятилетиями государства возьмут, да и одним махом перечеркнут былые обиды с расистскими предрассудками, однако надо же с чего-то начинать. — Когда встречаемся?

— Пока не решено, но в любом случае не раньше, чем произойдёт событие, которого с замиранием сердца ждёт весь Шин-Макоку.

У Юрского появилось нехорошее предчувствие.

— И какое же? — осторожно спросил он.

— Предстоящая вам коронация, ваше величество.

«Ф-фак!»

— Оракул недвусмысленно указал на наиболее благоприятное время для церемонии: двадцать девятый лунный день…

— Погодите, погодите! — невежливо перебил Юрский. — Это что, всего через неделю?

— Совершенно верно.

— Вот же ж блин… — А он так надеялся пожить на свободе хотя бы ещё полгодика.

— Ваше величество?

— Не-не-не, всё нормально, я слушаю.

— Так вот, как вы справедливо заметили, у нас осталась одна неделя. К счастью, я уже давно веду подготовительные работы — в частности, набросал черновой вариант списка приглашённых, расстановку столов в зале, приблизительное меню пира, план посадки гостей…

Юрский почувствовал, как у него начинается мигрень.

После обеда, который прошёл без участия чрезвычайно занятых государственной работой мао и его советника, Конрарт не спеша шагал в королевскую голубятню проверить, нет ли вестей от секретнейшего из агентов его превосходительства, и попутно размышлял, отпустит ли Гюнтер несчастного Ю-уру хотя бы на ужин. Вопрос был не такой праздный, как могло бы показаться, — в последнее время стоицизм Конрарта дал серьёзную трещину, отчего даже полдня разлуки становились невыносимо долгими. Мысленно вздохнув о на пятнадцатом десятке проснувшейся в нём подростковой нетерпеливости, Конрарт свернул за угол и у самой лестницы увидел забавную, но весьма характерную для всех её героев сценку. Аниссина фон Кабельникоф — энергичная изобретательница и подруга детства главнокомандующего армией Шин-Макоку, несколько дней назад приехавшая в замок Клятвы-на-крови для представления королю, — загнала в угол бледного, как смерть, Гвендаля, а разделяло их единственное несерьёзное препятствие в лице двадцать седьмого мао.

Впрочем, последний себя несерьёзным явно не считал.

— Госпожа фон Кабельникоф, я ведь уже сто раз вам говорил, что против экспериментов над людь… э-э, мазоку. В конце концов, это запрещено международной конвенцией ООН.

— Ах, ваше величество, но ведь всё совершенно добровольно! — Аниссина заправила за ухо выбившийся из высоко хвоста локон цвета красной меди. — Правда, Гвендаль?

На скулах «добровольца» вздулись желваки, однако он, наученный годами общения с учёной девой, благоразумно промолчал.

— Госпожа фон Кабельникоф, вы меня совсем за дурака держите? — укоризненно поинтересовался Юрский. — Ну скажите, что мешает вам поискать альтернативный источник магической энергии для своих изысканий?

— Зачем усложнять? — небрежно повела плечами Аниссина, делая крохотный шажок в сторону в попытке обогнуть мао. Юрский моментально отзеркалил её движение.

— Госпожа фон Кабельникоф, я вынужден настаивать. Оставьте господина фон Вальде в покое.

— Ваше слово — закон, ваше величество, — неожиданно легко отступила Аниссина. — Прошу меня извинить.

Короткий книксен, и она стремительным вихрем пронеслась мимо Конрарта, едва не сбив того с ног.

— Гюнтер!

Ах, вот в чём причина такой сговорчивости!

— Госпожа фон Кабельникоф! Подождите! — Юрский побледнел подстать своему главнокомандующему и бросился следом за одержимой жаждой эксперимента гостьей.

— Да уж, — Конрарт подошёл к брату. — Как думаешь, догонит?

— Аниссина Гюнтера или мао Аниссину?

— Второе.

— Догонит, — Лицо неслучившегося подопытного постепенно обретало естественные краски. — Он очень упрямый.

— И то верно, — Конрарт не сумел удержать тёплую улыбку. — Что не всегда плохо, ты согласен?

— Согласен, — нехотя признал Гвендаль. — Иногда это неплохо. Впрочем, как я подозреваю, он просто не осознаёт до конца всю опасность Аниссины.

— Полагаешь, она осмелится причинить правителю вред?

— Нет, конечно, нет. Однако лучше бы рекомый правитель научился правильно понимать истинные мотивы, стоящие за поступками его подданных.

— Он обязательно разберётся в этом, — убеждённо сказал Конрарт. — Он способный.

Гвендаль хмыкнул, но предпочёл сменить тему.

— Удачно, что мы встретились — я как раз собирался кого-нибудь послать за тобой. Есть один момент, который следует деликатно донести до мао перед его коронацией, и я бы хотел поручить это тебе.

— Какой момент? — слегка нахмурился Конрарт.

— Когда он официально взойдёт на престол, то за место королевской пары развернётся нешуточная битва. Интриги уже плетутся, однако по-настоящему варево забурлит только после церемонии.

— Понятно, — Конрарта вдруг страшно заинтересовала сцена охоты, вытканная на ближайшем гобелене. — И что ты хочешь от меня?

— Чтобы ты объяснил ему ситуацию. Он должен быть готов к шквалу недвусмысленных проявлений симпатии и научиться избегать расставленные силки. Да, помолвка рано или поздно состоится, однако она будет разумной и хорошо просчитанной.

— Понятно, — повторил Конрарт. — Хорошо, я поговорю с ним. Только учти: когда ты всё продумаешь и рассчитаешь, то разговаривать об этом будешь сам.

— И ты не станешь мне препятствовать?

— Нет, — «Но Истинный Король свидетель, это будет стоить мне всех моих душевных сил».

Королевская перина была мягче, чем облака в раю.

— Фу-ух, ну и уморили же они меня! — Пиджак мао полетел в кресло, а сам Юрский рухнул на кровать.

— Гюнтер и Аниссина?

— Ага. Один — списками, вторая — энергичностью. Пока её догонишь!

Конрарт тихонько улыбнулся: Гвендаль оказался совершенно прав. И тут же помрачнел, вспомнив о просьбе брата. «Потом».

— Значит, я не зря распорядился подготовить ванную комнату?

— Конечно, не зря, — оживился Юрский, тут же принимая сидячее положение. — Слушай, вот что бы я без тебя делал, а?

«Спокойно жил бы на Земле», — Нет, не надо вслух. Лучше по-другому: — Знаешь, я как-то и размышлять на эту тему не хочу.

— Я, в принципе, тоже. Присоединишься?

— Прости, не могу. Гвендаль передал просьбу срочно зайти к нему.\

— Так, — Юрский встал с постели и воинственно упёр кулаки в бока. — Ты, вообще, чей телохранитель: мой или Гвендаля?

— Твой.

— Вот поэтому ты и пойдёшь со мной. Вдруг меня в ванной поджидает какая-нибудь неведомая злобная штука?

Само собой, никаких злобных штук в ванной комнате не оказалось. От поверхности воды в каменной чаше небольшого бассейна поднимались тонкие струйки пара, растворяясь в уютном полумраке, а в воздухе был разлит деликатный цветочный аромат — роза? Какой-то местный цветок? Юрский опустился на одно колено у края купели и протянул руку, чтобы оценить температуру. Крохотная волна тут же послушной собачонкой лизнула его пальцы.

— Ого! — Такого за подвластной стихией он ещё не замечал. Для пробы провёл ладонью параллельно поверхности, и водная гладь тут же застыла тёмным зеркалом. — Конрарт, смотри, как интересно! Ещё бы понять, отчего оно заработало…

— Я думаю, причина в скорой коронации, — его телохранитель отлепился от стены у входа и подошёл ближе. — Похоже, в этот раз церемония окажется далеко не простой формальностью.

Юрский не ответил, сосредоточенно изучая новую способность. А Конрарт смотрел, как на поверхности бассейна появляются и исчезают волны, далёкие от естественных форм, и с тоской думал, что глупо дальше откладывать сложный разговор.

— Юра, послушай, я должен объяснить тебе одну не самую приятную вещь. После коронации ты станешь не просто легитимным правителем Шин-Макоку. Ты станешь холостым легитимным правителем Шин-Макоку.

— А что, есть разница? — Юрский отвлёкся от своего увлекательного занятия и снизу вверх посмотрел на Конрарта.

— Да, и существенная. Слишком уж много вокруг желающих занять место королевской пары, и их методы могут оказаться… весьма агрессивными.

— Пф! — Юрский снова повернулся к купели и заставил поднявшуюся волну принять форму цветка, пять лепестков которого смутно напоминали клинки мечей. — Пусть рискнут здоровьем затащить меня под венец!

— А если ты объявишь или согласишься на помолвку по незнанию? Как могло бы получиться с Вольфрамом?

— Я своему согласию хозяин, — Юрский попытался аккуратно взять волшебное творение за стебель. — Сам даю, сам и обратно беру. Хотя, конечно, надо будет попросить у Гюнтера ликбез на эту тему. Зачем людей попусту расстраивать?

— Юра, но ведь рано или поздно помолвка должна будет состояться. Ты — правитель…

— Вот именно, — не дослушал Юрский, вставая на ноги. В руке он держал сотканный из водяных струй цветок, в котором теперь безошибочно угадывался один из трёх сортов, названных их создательницей, экс-мао, в честь сыновей. «Конрарт, стоящий на земле». — Я правитель, слово моё, как сказала госпожа фон Кабельникоф, — закон. Поэтому на самом деле существует всего два варианта развития событий: либо я навсегда остаюсь холостяком, либо на месте, э-э, королевской пары оказываешься ты. Вот и всё, — И он протянул магический цветок Конрарту.

— Спасибо, — после короткой паузы хрипло ответил тот, принимая дар.

— Да не за что, — пожал плечами Юрский. Он, кажется, искренне не понимал, зачем вообще нужно объяснять настолько очевидные вещи. От души потянулся и взялся за пуговицы на воротнике рубашки. — Поможешь?

Цветок разлетелся мельчайшей водяной пылью.

Королевские рубашки шьют из тончайшего батиста, но ни одной ткани не сравниться с нежным шёлком скрываемой под ней кожи. В первые мгновения Конрарт всегда думает, что его ладони мечника слишком грубы для Ю-уры, однако полный удовольствия вздох почти сразу рассеивает эти глупые сомнения. Ю-ура льнёт к нему, и Конрарт мысленно просит прощения у брата — сегодня у них вряд ли получится поговорить. Желание мао важнее просьбы его главнокомандующего.

Плечи, грудь, спина — Конрарт опускается на одно колено, и его руки останавливаются на пряжке чёрного ремня брюк Ю-уры. Смотрит снизу вверх: — Мне продолжать?

Ю-ура молча кивает, и глаза его сейчас похожи не на подземные озёра, как когда-то с целью конспирации выразился в письме Йозак, а на два провала в никуда. Чёрные дыры перехода между мирами. Конрарт знает, что если смотреть в них слишком долго, то можно смело прощаться с самоконтролем, поэтому благоразумно отводит взгляд. Помогает Ю-уре разуться, снимает с него оставшуюся одежду и вновь кладёт ладони на узкие бёдра.

— Мне продолжать?

Желание Ю-уры очевидно, но на этот раз он разлепляет ставшие пунцовыми губы и хрипловато говорит: — Нет. Теперь моя очередь.

Перевязь с мечом, мундир, рубашка, сапоги — Конрарт ещё успевает удивиться тому, с какой сноровкой расправляются с его одеждой, — а потом Ю-ура крепко берёт его за руку и увлекает за собой в каменную купель. Вода ласково принимает их, мелкие пузырьки приятно щекочут кожу. Ю-ура обнимает Конрарта за шею, жадно целует — он тоже страшно скучал весь этот неоправданно долгий день.

— И всё-таки, ваше величество, — выдыхает Конрарт ненадолго отрываясь от его губ и подталкивая к краю бассейна, — я бы хотел продолжить, — Он легко, как пушинку, сажает Ю-уру на гранитный бортик. — С вашего позволения.

— Не издевайся, — просит Ю-ура, широко разводя колени. — У меня и без того сегодня по «величествам» передо… Ах!

Конрарт прячет довольную улыбку — то, насколько у Ю-уры чувствительная внутренняя поверхность бедра, они выяснили едва ли в первый их раз.

— Хорошо, так издеваться не буду, — лукаво соглашается Конрард. — Буду по-другому, — и берёт в рот твёрдый и давно жаждущий ласки член Ю-уры.

Плеск воды заполняет ванную комнату наравне со сбивчивым шумом дыхания, поверхность купели бурлит, и даже воздух кажется наэлектризованным, как перед грозой.

— Ну, хва-атит, — просит Ю-ура. — Давай уже, ну!..

— Ты больше не можешь? — Конрарт, дразня, щекочет языком отверстие в головке. Откуда-то он сейчас точно знает — именно это будет для любимого самым приятным.

Вербального ответа это явно провокационное заявление не получает, и Конрарт вновь обхватывает член губами. Напряжение нарастает, волны в бассейне становятся всё выше, на миг кульминации замирают фантастическими торосами — и обрушиваются вниз одновременно с протяжным стоном. Конрарт сглатывает вязкую горечь, поднимает голову, и Ю-ура соскальзывает с бортика прямо в его объятия.

— Теперь я, да? Как ты хочешь?

— Как захочешь ты, — Конрарт крепко прижимает его к себе. — Но только в кровати.

— Боишься, утонем? — фыркает Ю-ура. — Ладно, идём в спальню — то, как хочу я, действительно удобнее делать на кровати.

Позже, гораздо позже он будет крепко спать, у Конрарта на плече, а тот — бессонно смотреть в лунный полумрак спальни, едва заметно улыбаться сам себе да время от времени касаться губами взъерошенной черноволосой макушки. Охраняя драгоценный покой этой сильной, чистой души, которую до конца узнал и полюбил только оказавшись с ней в одном теле. Теле замкнутого, не очень-то счастливого, но такого доброго и смелого паренька из другого мира.

Глава 13

Тот самый день

Ночью перед «днём Хэ» Юрский так и не смог уснуть.

— Знаешь, я, пожалуй, обойдусь без завтрака, — виновато сказал он вошедшему с подносом Конрарту.

Тот только молча кивнул и поставил свою ношу на низкий чайный столик. Тем временем Юрский продолжил неравную борьбу с застёжками на парадной рубашке.

— Давай я, — Конрарт мягко отвёл негнущиеся пальцы будущего правителя в сторону от воротника.

— Спасибо, — Юрский покорно расслабился и закрыл глаза, позволяя застегнуть своенравные крючки.

— Не за что, — Не сдержавшись, Конрарт мягко коснулся голубоватой жилки панически бьющейся под тонкой кожей шеи.

— Я боюсь, — по-детски беспомощно признался Юрский. — Нет, я всё равно туда пойду, но мне страшно до чёртиков.

— Ты справишься, — Конрарт с силой сжал поникшие плечи мао. — Бояться совершенно естественно, просто помни: мы все на твоей стороне.

— Мне не надо всех, — Юрский снизу вверх заглянул ему в глаза. — Мне достаточно одного тебя.

— Я всегда с тобой.

— Ну, значит, тогда в принципе не о чем беспокоиться, — бледно улыбнулся избранник Истинного Короля. — Что там у нас по плану мероприятия? Встреча приглашённых?

— Нет, это обязанность Гюнтера. Твоя часть начинается непосредственно с церемонии.

— У, это ж сколько ещё ждать! Никаких нервов не хватит.

Конрарт прекрасно осознавал, какими последствиями может грозить то, что он собирался предложить, однако смотреть на изводящего себя паническими мыслями Ю-уру было выше его сил.

— Если хочешь, мы можем прогуляться к воротам замка — посмотреть на прибытие гостей.

— А можно? — тут же загорелся Юрский.

— Если незаметно, то можно.

— Так пошли скорее, пока всё самое интересное не закончилось!

Сегодня коридоры верхних этажей замка Клятвы-на-крови были откровенно пустынны.

— Чуть не забыл, — Конрарт на ходу вынул из внутреннего кармана мундира письмо, запечатанное ярко-красным сургучным сердечком. — Тебе письмо от Йозака.

— Мне? — Юрский одним движением сломал печать и заскользил глазами по строчкам короткого послания.

«Привет, твоё величие! Прости, что не могу поздравить лично — думал, успею разобраться с делами, но, похоже, это они разбираются со мной. Ладно, не суть. Величие, ты, главное, ни в чём не сомневайся — правитель из тебя выйдет получше многих, это я как эксперт по людским государствам говорю. Поэтому когда официально взойдёшь на трон, делай то, что считаешь нужным — как минимум, я и командир тебя всегда и во всём поддержим. Не скучай! Й».

Юрский спрятал письмо. Вроде бы ничего особенного в нём не было, только уверенности в себе всё равно прибавилось.

— Конрарт, а ответ написать можно?

— Конечно.

Юрский удовлетворённо кивнул и, выглянув в одно из окон широкой галереи, обратил внимание на нездоровую суету возле замковых ворот.

— Что там у них приключилось? — Он ускорил шаг.

— Может, не стоит? — попытался воззвать Конрарт к его голосу разума, однако Юрский отмазался неискренним: — Я всего одним глазком посмотрю! — и даже не подумал притормозить.

А зря, потому что вид стоящей в арке ворот знакомой монументальной фигуры верхом на вороном жеребце моментально разбудил массу не самых радужных воспоминаний.

— Просто доложите мао, что я здесь, — Адальберт с восхитительной выдержкой игнорировал десяток направленных в него копий.

— Я не собираюсь отвлекать его величество такими глупостями, — Гюнтер был не менее упрям. — Уверяю вас, фон Гранс, вам лучше уйти.

— Попробуете меня заставить? — насмешливо вскинул бровь ренегат. Советник короля поджал губы, готовясь отдать приказ, но его остановило раздавшееся из-за спины «Здравствуйте, господин фон Гранс!».

— Здравствуй, Ю-ура, — протянул в ответ Адальберт, и Конрарт рефлекторно схватился за рукоять меча.

— Господин фон Гранс, — от тона Юрского по двору будто пронёсся порыв колючего зимнего ветра, — пока вы в замке, я прошу вас придерживаться общепринятых норм этикета. Если же ваше достоинство нобиля столь сильно протестует против обращения «ваше величество», то, как вы помните, моя фамилия — Юрский.

— Прошу прощения… ваше величество, — Адальберт спешился с неожиданной для своего телосложения лёгкостью. — Я услышал о вашей коронации и немедленно поспешил принести свои поздравления.

«Издевается», — Юрский без страха смотрел в ярко-синие глаза высокородного предателя.

— Я не менее рад новой встрече с вами. И если вы дадите слово не нарушать покой и правила замка, то можете присутствовать на церемонии.

— Даю слово, ваше величество, — вежливо поклонился фон Гранс. Перевёл взгляд на Гюнтера: — Так я могу пройти?

— Пропустите, — холодно приказал советник.

— Благодарю. Ваше величество, моё почтение, — Ещё раз склонив голову, Адальберт повёл своего вороного к конюшням.

— Он опасен, — вполголоса заметил Конрарт, провожая настороженным взглядом широкую спину незваного гостя.

— Я знаю, — вздохнул Юрский. — У меня до сих пор такое чувство, будто я сапёр на задании и передо мной бомба килотонн на двадцать.

— Однако вы прекрасно справились, ваше величество, — похвалил короля Гюнтер. — Я бы никогда не поверил, что фон Гранса можно заставить придерживаться официального обращения там, где он этого не хочет.

— Кстати, как вы думаете, отчего он выбрал «величество»?

— К-хм, понимаете ли, дело в вашей фамилии. Она, э-э, несколько труднопроизносимая.

— Серьёзно? — То есть «фон Бильфельд» для них нормально, а «Юрский» — проблема? — Ладно, буду учитывать.

— Ваше величество, почему бы вам не вернуться в свои покои? — Гюнтеру было неудобно выпроваживать короля, однако порядок есть порядок. — Мало ли кто ещё захочет пожаловать на вашу коронацию непрошеным.

Юрский тут же погрустнел. Да, советник прав, вот только в замке его от безделья снова начнут грызть всякие дурацкие мысли.

— А можно мне незаметно в сторонке постоять? Честное слово, я больше не буду вмешиваться!

Доброе сердце Гюнтера не выдержало умоляющего взгляда правителя.

— Хорошо, ваше величество, — обречённо согласился он.

— Спасибо! — просиял Юрский, и в этот момент в одной из боковых башен раздался взрыв.

— Истинный Король! — ахнул советник, глядя на валившие из разбитого окна клубы белого дыма. — Аниссина! В такой день!

Юрский с Конрартом встревоженно переглянулись, и первый сказал: — Мы проверим, Гюнтер. Встречайте гостей.

Если советник и думал возразить, то приветственные звуки труб у подвесного моста отговорили его от этой затеи.

— Хорошо, но пожалуйста, ваше величество, будьте осторожны.

— Конечно, — легко пообещал Юрский и почти бегом устремился в замок.

Он думал, будто уже достаточно изучил здешние ходы и переходы, однако Конрарт провёл его каким-то хитрым и очень коротким путём, срезав, по ощущениям Юрского, добрую пару этажей.

— Слушай, здесь точно никаких «кротовых нор» нет?

В своё время поднаторевший в земном научном лексиконе телохранитель отрицательно качнул головой: — Нет, я потом объясню, отчего Северо-восточная башня кажется выше, чем есть на самом деле, — Он сделал короткий знак подоспевшей одновременно с ними страже оставаться в коридоре и распахнул двери в гостевые покои, отведённые Аниссине фон Кабельникоф.

В небольшой гостиной всё было в порядке, а вот ведущая в соседнюю комнату дверь болталась практически на одной петле и грохнулась вниз, стоило Конрарту только её коснуться.

— Ни фига себе, — пробормотал Юрский, заглядывая в дверной проём. — Лаборатория Франкенштейна, блин. После мамаева побоища.

Комната действительно производила незабываемое впечатление. За несчастные две недели Аниссина фон Кабельникоф превратила обычную замковую гостевую в натуральное логово сумасшедшего учёного. Длинные стеллажи вдоль стен были заставлены коробками, сосудами, книгами и приборами неясного назначения, часть из которых после взрыва оказалась на полу. Массивный широкий стол из красного дерева беспомощно задирал ножки в дальнем от двери углу, под потолком криво висела штука, смутно напоминавшая люстру Чижевского, а в центре комнаты валялась большая ширма, наводившая на мысли о флюорографической камере. И всё это было щедро присыпано слоем битого стекла и исписанных бумажных листов — в том числе лежавший на ширме Гвендаль, опутанный проводами электродов, словно персонаж какого-то не самого высокобюджетного фантастического фильма.

— Господин фон Вальде!

— Брат!

Юрский и Конрарт синхронно бросились к бездыханному главнокомандующему, вокруг которого уже хлопотала Аниссина, в своих кожаных крагах, белом халате и с очками-«консервами» на лбу похожая на безумного и явно сумрачного гения.

— Всё в порядке, он дышит, — быстро сообщила она оттеснившим её от Гвендаля мужчинам. — Всего лишь обморок от потери магической энергии.

— Нашатырь дайте! — невежливо рявкнул на неё Юрский, сдирая с фон Вальде электроды. — Или воды, живее!

Пока Аниссина бегала в соседнюю комнату, Конрарт аккуратно приподнял брата за плечи и расстегнул ему верхние пуговицы на кителе и рубашке.

— Вот, ваше величество.

Юрский взял из рук учёной девы стакан, набрал полный рот воды и, по маминой науке, щедро обрызгал Гвендаля.

Это ли сработало, или фон Вальде в принципе пришло время очнуться, но веки его дрогнули, и на Юрского устремился немного расфокусированный и оттого непривычно беззащитный синий взгляд.

— Ваше?..

— Наше, наше, — отмахнулся Юрский, протягивая мокрому главнокомандующему платок. — Лучше скажите, как вы себя чувствуете? Воды хотите?

— Нет, благодарю, — К Гвендалю на глазах возвращалось его самообладание. — Аниссина, что произошло?

— Обкладка не выдержала, — пожала плечами та и указала на остатки чего-то похожего на покорёженное серебряное ведро. — Так и знала, что надо ставить предохранители. Ну ничего, в следующий раз…

— Никакого следующего раза! — Юрский поднялся на ноги и крайне недружелюбно посмотрел на изобретательницу. — Госпожа фон Кабельникоф, я настоятельно рекомендую вам воздержаться от научных изысканий, пока вы находитесь в замке Клятвы-на-крови.

Кто знает, что именно прочитала Аниссина на лице будущего правителя, однако она потупилась и смиренно сказала: — Хорошо, ваше величество.

— Прекрасно, — Юрский повернулся к своему главнокомандующему, которому молчаливый Конрарт ненавязчиво помог встать с пола. — Господин фон Вальде, вас проводить в лазарет?

— Нет, ваше величество, я в порядке, — Гвендаль машинально стряхнул с рукава стекланные осколоки. — Аниссина, я распоряжусь, чтобы тебе помогли навести здесь порядок. А пока прошу меня извинить, мне необходимо кое-что сделать до начала церемонии.

Он коротко наклонил голову — обычная замена поклону — и, едва заметно покачиваясь, вышел из лаборатории. Конрарт и Юрский проводили его встревоженными взглядами, а потом последний легонько тронул телохранителя за рукав: — Может, проследишь за ним? Ну, чтобы он до своего кабинета, или куда там идёт, без приключений добрался.

— А вы? — Было очевидно, что Конрарт, с одной стороны, очень хочет согласиться, а с другой, беспокоится за сюзерена.

— Я тебя здесь подожду.

— Как скажете. С вашего позволения, — Конрарт по-военному отрывисто кивнул и устремился вслед за братом. Юрский тихонько вздохнул, посмотрел на Аниссину и уже гораздо миролюбивее предложил: — Ну что, давайте порядок наводить? Заодно расскажете мне, чем вы тут таким убойным занимались.

— Короче, она хотела сделать лейденскую банку, только для магической силы, — позже объяснял Юрский Конрарту, шагая с ним бок о бок по коридорам замка. — Чтобы можно было хранить запас энергии и, если понадобится, возвращать её обессилевшему донору. Вроде переливания крови, только, как я понял, магия у каждого мазоку строго индивидуальная.

— Достойная задумка, — одобрил Конрарт. — Но опасная.

— Согласен. Если такой склад рванёт, как сегодня, то последствия будут похлеще, чем на атолле Бикини, — Юрский взъерошил волосы, вспоминая разорённую лабораторию, и решился задать давно интересовавший его вопрос: — Конрарт, скажи, а Гвендаль и Аниссина — пара?

— Насколько мне известно, нет. Просто они дружат едва ли не с пелёнок. Гвендалевых.

— В смысле?

— Аниссина старше на десять лет.

— Фигасе! — Нет, никогда ему не привыкнуть к тому, как мало говорит о возрасте мазоку их внешность. — Хотя, теперь понятно, почему он с ней, ну, не спорит.

Конрарт спрятал загадочную улыбку, и не заметивший её Юрский вновь сменил тему: — Слушай, а куда мы идём?

— К Церемониальной палате. Коронация вот-вот начнётся.

Дверь в Церемониальную палату могла запросто сравниться с воротами в крепостной стене замка Клятвы-на-крови.

— Так я должен просто войти? — в третий или четвёртый раз уточнил у Гюнтера Юрский.

— Да, ваше величество, — в третий или четвёртый раз подтвердил тот с завидным терпением. — Что делать дальше вам подскажет дух Истинного Короля.

— Как-то я ему не особенно доверяю, — Юрский нервно поправил парадную бледно-голубую накидку, сколотую у правого плеча вычурной фибулой. — А вы пойдёте со мной? И почему вообще нельзя было всё заранее отрепетировать?

— Это таинство, ваше величество, — объяснил Гюнтер. — Репетиции тут неуместны.

— Конечно, мы пойдём с вами, — ответил на более насущный вопрос Конрарт.

— Ну ладно, — Юрский вдохнул, выдохнул и решительно толкнул богато изукрашенные створки. Они открылись на удивление легко, и мао на секунду замер на пороге под обстрелом взглядов пёстрой толпы гостей.

Всю свою сознательную жизнь он ненавидел оказываться в центре внимания. Утренники в детском саду, доклады в школе, да даже элементарное чтение стихотворений наизусть на уроке заставляли его колени слабеть, а живот — противно ныть. Неудивительно, что сейчас он до судорог боялся опростоволоситься: пойти куда-то не туда, сделать или сказать что-нибудь не то. Юрский растерянно скользнул глазами по обращённым к нему лицам приглашённых и, как за спасательный круг, уцепился за напряжённый яростно-зелёный взгляд младшего брата Конрарта. Больше всего Вольфрам сейчас походил на болельщика, всей душой переживающего за вышедшего на финишную прямую спортсмена, и Юрский не удержался от искушения почти незаметно ему подмигнуть. «Всё пучком, не волнуйся». Потом расправил инстинктивно ссутулившиеся плечи и с достоинством двинулся вперёд.

Ковровая дорожка вела через всю залу к невысокому помосту у противоположной стены. Над ним, под самым потолком висела искусно вырубленная из цельного камня огромная львиная морда, из чьей оскаленной пасти торжественно струился широкий искрящийся поток воды. Едва мао переступил через порог, как на пол из чаши фонтана плеснула волна и торопливо заскользила ему навстречу, чтобы услужливо лечь под ноги. Юрский бестрепетно ступил на застывший перед ним водяной паркет и спокойно продолжил путь. У приглашённой знати вырвался дружный вздох: никогда раньше стихия не демонстрировала своё расположение настолько явным образом. Причём не только к её повелителю — следовавшие за королём советник и телохранитель также не замочили ног.

У самого помоста Юрского ожидала госпожа Шери в умопомрачительном (но целомудренно закрытом) чёрном платье.

— Ваше величество, — нежно пропела она, склоняясь в глубоком реверансе.

— Госпожа фон Шпицберг, — тепло улыбнулся Юрский. — Вы сегодня божественно прекрасны.

— Благодарю вас, ваше величество, — леди скромно потупилась. — Прошу вас — вам надо взойти на помост.

— Да, конечно, — Всего десять невысоких ступеней, и он один на один с мерцающим водопадом.

«И что теперь?»

Позади водяного потока померещилось какое-то движение, и вдруг струи раздвинулись театральным занавесом. Краем сознания Юрский отметил потрясённое «Ах!», одновременно вырвавшееся у всех присутствующих на церемонии.

«Хм, я и не думал, что слова о божественном духе стоило понимать буквально».

Истинный Король смотрел на избранного им мао с доброжелательным интересом.

— Ты принял верное решение, — нарушил он молчание первым.

— В самом деле? — Юрский скептически выгнул бровь.

— В самом. Впрочем, скоро ты убедишься в этом сам, — с этими словами Истинный Король шагнул к краю помоста.

— Благородные нобили и прекрасные дамы! — Сильный и чистый звук его голоса заполнил собой всю Церемониальную палату. — Запомните этот день, ибо вы стоите у истока новой эпохи государства мазоку! Своей свободной волей я избрал этого человека двадцать седьмым мао, и он дал согласие занять трон Шин-Макоку, — Истинный Король повернулся к Юрскому. — Александр Юрский! Примите знак королевской власти, — в руках божества из ниоткуда появилась широкая золотая цепь, — и вместе с ним обязательство хранить этот народ и эту землю так, как хранил бы их я.

Юрский слегка наклонил голову, позволяя надеть на себя «ярмо правления».

«Вот и всё».

В ответ на эту мысль Истинный Король только загадочно улыбнулся.

— Благородные нобили и прекрасные дамы! Будьте свидетелями и второго моего решения! — По залу пробежал изумлённый шепоток, а оратор продолжил: — Сэр Конрарт Веллер! Прошу вас, подойдите сюда.

У Юрского перехватило дыхание: «Что этому типу могло понадобиться от Конрарта?»

Вытянувшись в струнку, он напряжённо смотрел, как его телохранитель медленно поднимается на помост.

— Сэр Веллер. Я бы никогда не стал вмешиваться в столь деликатные материи, не будучи совершенно уверенным в том, что мой поступок будет благосклонно принят обеими сторонами. Тем не менее, вы всегда имеете право отказаться, помните об этом, — Конрарт побледнел. «Ох, что-то будет!» — Юрский сам не заметил, как с силой сжал кулаки.

— Своею свободной волей и при согласии этих людей, — Истинный Король указал на мао и его телохранителя, — я объявляю сэра Конрарта Веллера принцем-консортом государства мазоку!

Юрский потерял дар речи. То, что своенравное божество решит выкинуть такой финт, ему даже присниться не могло. Он переглянулся с не менее шокированным Конрартом, а затем перевёл взгляд широко распахнутых глаз на Истинного Короля: не шутит ли?

— Ну как, теперь я угадал с наградой? — лукаво подмигнуло божество.

— Да, — у Юрского сел голос. — С-спасибо вам. Я…

— Не благодари, — отмахнулся Истинный Король. — Я ведь уже говорил, что весь наш мир в неоплатном долгу перед тобой.

— Больше нет.

— Не разбрасывайся словами: кто знает, для чего ещё тебе могут понадобиться былые особые заслуги. Однако сейчас нам надо завершить коронацию. Подойди к фонтану и коснись воды.

— Просто коснуться?

— Да.

«Ерунда какая-то, — Юрский приблизился к бликующему потоку. Подставил ладонь под прохладные струи. — Теперь-то всё?»

Вода над самыми кончиками его пальцев закрутилась безобидным водоворотом. Крохотной воронкой. Чёрной дырой.

«Только не снова!..»

Мокрый как мышь Юрский стоял посреди родной секции в полном церемониальном костюме мао. «Твою дивизию!..» — он обессиленно сполз на не самый чистый кафель пола. Обречённо посмотрел на стоящую в раковине кастрюлю. «Мои макароны. Наверное, ещё даже остыть не успели». Как и в прошлый раз, на Земле не прошло и минуты, следовательно, завтра третьекурснику Юрскому по-прежнему предстоит экзамен у профессора Карпатского. Стоило ли говорить, что после всех приключений в другом мире, в голове у него не осталось ровным счётом ничего из с таким трудом выученных лекций?

— Придётся шпоры писать, — вслух вздохнул Юрский.

«Может, всё-таки попробуешь подучить?»

— Конрарт! Ты здесь! Снова!

«Хм, да, вроде бы здесь. Такое странное ощущение… Я совсем от него отвык».

— Как же здорово! — Юрский счастливо улыбался во все тридцать два зуба.

«Я тоже очень рад, — Из солнечного сплетения растеклась тёплая волна. — Так как, будем учиться?»

— Будем, — Юрский решительно встал на ноги. — Я только сначала маме позвоню, ладно? Конечно, по-местному времени мы только вчера разговаривали, но мало ли что. И, наверное, не мешало бы подкрепиться.

«Договорились».

Коронованный правитель иномирового государства небрежно подхватил закопчённую алюминиевую кастрюлю со своим сегодняшним обедом. Профессор Карпатский — задачка посерьёзнее иного Властелина, но разве он, Александр Юрский, не настоящий студент?

«В конце концов, Шин-Макоку ничем не заслужил „хвостатого“ мао».

Конец