Двое в лодке, не считая Олега (СИ)

Глава 3

— Ты так и собираешься до конца своих «каникул» дома сидеть?

Вильман поднял глаза от телека и посмотрел на Егора, как на надоедливую муху. Сегодня был третий день, как он приехал из своей Испании, и всё эти три дня он только спал, ел, смотрел ютьб и трахал Егора. Причём не в буквальном смысле.

Слава сидел в позе Гены Букина, разве что руку в трусы не засунул. Колонки издавали звуки поставленного «новостного» голоса. Его взгляд тонко намекал, что сегодня — день Взрослого Славы: заёбанного, серьёзного, отсвечивающего сединой и морщинками вокруг глаз и рта. Такой Слава Егору нравился тоже: у Взрослого Славы был такой опасно-неси-сюда-ремень вайб.

— Тебя что-то не устраивает? — Вопрос с намёком — даже не совсем вопрос, а скорее предупреждение. Но Егор бы не был Егор, если бы зассал раздражать какого-то там маменькиного сынка, хоть и при бабках.

— Не устраивает, — кивнул Егор. — Я устал тут с тобой, как в камере сидеть. Пошли хоть поклубимся сегодня.

Вильман устало моргнул. Это значило, что он даёт Егору выбор: быть вежливо, но настойчиво посланным или перестать выёбываться и сесть рядом, как хороший мальчик.

— Можешь засадить мне в туалете, как тебе идея? Я подготовлюсь. — Егор не терял надежды выйти наконец из дома. Взгляд Вильмана наконец приобрёл оттенки заинтересованности, и он продолжил. — Или в машине? Типа ты меня снял и выебал прямо в тачке без подготовки. Только тогда на кожаных сидениях, я хочу… о-о-о! — Егор поднял палец вверх. — Как насчёт отеля с разной БДСМ-хуйнёй?

Вильман сложил руки на груди и посмотрел на него в упор. Егор резко закрыл рот. Этот дурацкий препарирующий взгляд до сих пор заставлял его смущаться.

— Я тебя понял, иди одевайся.

Егор просиял. Он встал коленом на диван и обнял Вильмана за шею, притираясь пахом к его бедру и губами — к уху.

— А очко растягивать? — шепнул он.

— Не надо. — Вильман погладил его по спине. Хмыкнул: — Ласковый мальчик. — И уже вдогонку, когда Егор был почти в другой комнате: — Надень джоки!

Надеть джоки и не почувствовать себя грязной, распущенной шлюшкой — невозможно. Надеть джоки и ехать, уютно прижавшись под плечиком своего папика, туда, где этот папик потом извращённо тебя выебет, и не сойти с ума от удовольствия — из разряда фантастики. Они приедут в клуб, и все будут знать, кто они друг для друга, кто кого нагибает, и кто за кого платит. От одной этой мысли член заинтересованно дёргался. А уж Егор постарался, чтобы он дёргался не только у него, но и у всех, кто на него посмотрит, благо, шмоток теперь для создания образа было предостаточно.

— А здесь круто, — крикнул он Вильману, когда они зашли в помещение.

Вильман обнял его за талию.

— Здесь можно всё, — ответил он жарким шёпотом на ухо и мокро лизнул по кромке.

Егор вздрогнул.

— Что всё?

— Всё-всё.

Кажется, и Вильмана тоже возбуждала публичность.

Они долго пили и разговаривали с какими-то людьми. Кроме них на длинном диване постоянно кто-то сидел, иногда даже лежал, а Слава то по-хозяйски трогал его за коленку (это когда подошёл его знакомый — такой же старый, но толстый), то лез тереть соски в вырез свободной футболки (это когда к Егору приклеился симпатичный парень с пирсингованным ухом и хищной улыбкой), а затем градус повысился, Вильман поприветствовал парочку «друзей», которые присоединились к ним, и Егор словил взгляд одного из них — мужчины в сером пиджаке — такой насыщенно-страстный, почти поедающий. Этот серьёзный мужчина что-то сказал ему, и Егор ответил с кокетливой улыбкой, чувствуя, как замерла рука Вильмана на его плече. А потом эта рука нежно погладила его, и Егор уловил послание. Ему разрешили продолжать, ему пообещали расплату за это продолжение. И в паху так сладко-сладко и очень приятно-тяжело заныло теплотой прибывающей крови. Насколько далеко ему можно зайти?

Егор улыбнулся хищной улыбкой. Мужчина, что поедал его взглядом, был совсем не в его вкусе (как, впрочем, и Вильман), хотя нельзя было не признать, что он красив классической, выверенной красотой. Несмотря на почти полностью поседевшие волосы и худощавое сложение, мужик был великолепен, как тот самый коньяк, который нужно выдерживать в бочке миллион лет, чтобы он стал заебись.

Егор предпочёл бы пообщаться с рыжим парнем с кучей пирсинга в ухе, он был не так красив, но зато в два раза моложе, однако тот отчего-то был отвергнут Вильманом.

А седой мужчина всё приближался и приближался и, в конце концов, оказался сидящим напротив, прямо на прозрачном столике, держащим колено Егора между своих колен и его руку в своих руках. Пожирающие глаза при ближайшем рассмотрении оказались зелёными, парфюм легко обвивал, словно призрачный шарфик, который носила Жека, когда у неё случалась фаза женственности. Егор невольно подумал, что его продали. Вильман сводит его с одним из своих деловых партнёров, чтобы улучшить для себя условия сделки или что-то такое… а может быть, и со всеми сразу…

Мысль врезалась в полупьяный мозг и охладила тело. Рука седого мужчины по внутренней стороне бедра доползла до паха, и Егор обеспокоенно взглянул на Вильмана, который смеялся и шутил, словно всё происходит по сценарию.

Их глаза встретились, и Слава улыбнулся ему одними губами. Улыбка была странной, и Егор, обычно считывающий выражения и настроения этого человека, как свои собственные, внезапно не смог её расшифровать.

«Чего он хочет?».

Он отвернулся от этого предателя и сбросил руку седого со своего члена. Седой поднял свои красивые серьёзные глаза, мол: «что не так?».

Егор не стал отвечать на незаданный вопрос, а просто перекинул ногу через Вильмана и оседлал его. Он же говорил, что тут можно всё-всё. Значит, Егор будет делать всё-всё. В конце концов, за этим они сюда и приехали.

Руки Вильмана обвили его за талию так, словно именно этого и ждали, и Егор усмехнулся, впиваясь в чужой рот. Они до того ни разу не целовались в губы, но по пьяни и на публику можно. Всё-всё значит всё-всё.

Слава ответил ему с поразительным рвением, как и его ладони, что тут же сжали ягодицы через джинсы и принялись мягко направлять движения. К себе, от себя. К себе, от себя.

Елозя по чужому члену, Егор почувствовал себя девчонкой, но останавливаться не стал. Это было приятно. И направляющие руки, и позволяющий язык, который покорно отвечал, пропуская в рот. Он представлял, как Вильман разденет его и трахнет прямо при всех. И все эти люди будут смотреть, как его безжалостно натягивают без подготовки и хорошо, если не насухую…

— Слава-а-а…

— Хочешь, мой хороший?

— Хочу.

— Отсоси мне.

— Здесь?

— Здесь.

— Ты уверен?

— Машину хочешь?

Егор почувствовал, что в джинсах стало уж слишком тесно. Поправляя член, он огляделся, со всей ясностью понимая, что их страстные обжимания с Вильманом, разумеется, не остались не замеченными. Машина не была ему нужна, но отсосать за машину хотелось страшно.

Егор посмотрел на седого, что так и остался сидеть рядом, на прозрачном столике, и разглядывал его, словно кусок мяса, на рыжего, что маячил невдалеке, у барной стойки, и с интересом наблюдал за сценой, потягивая через трубочку коктейль, на остальных «гостей» их вечеринки, которую Егор имел неосторожность устроить. Затем он повернулся обратно к Славе, посмотрел в его большие тёмные глаза, выжидающие и масляные от желания, что было высвобождено алкоголем, и вспомнил, что ради этого всё и затевалось. Ради какой-нибудь извращённой хуйни.

И всё же, отсосать ему прямо на людях… Егор сомневался. Одно дело лапать друг друга за члены, сосаться и всё такое, а брать в рот — уже совсем другая степень извращений. А с другой стороны, какая разница? Он хочет, Слава хочет, остальные вокруг тоже не против посмотреть, как Егор будет работать ротиком.

Егор ещё раз вопросительно посмотрел на Вильмана, и тот смягчился, погладил его по щеке, смотря снизу вверх, а затем притянул его за подбородок ближе, словно бы для поцелуя.

— Никто тебя не тронет, — сказал он Егору.

Неожиданно с плеч словно упала плита. Он об этом и не думал, но… кажется, взрослый и умный Вильман понял его сомнения лучше его самого.

— Правда? — спросил Егор.

— Ага… — Вильман притянул его поближе и зарылся носом в ключицу, втягивая запах. — Сейчас поработаешь своим ротиком, и поедем в отель. Хочу натянуть тебя, аж яйца звенят.

Егор усмехнулся.

— У меня тоже звенят, — намекнул он.

— А ты молодой — потерпишь.

— Эй!

— Давай, мой мальчик, я жду.

Егор впился в его губы, грубо засовывая язык в расслабленный рот, сжал лицо Вильмана в своих руках. Было очень хорошо и очень легко и его хотелось за это благодарить. За вечер, за секс, от которого фейерверки по всему телу, за квартиру, за то, что даёт себя целовать… И почему это так приятно?

Егор прикрыл глаза, продолжая ласкать чужой язык своим. Пальцы сами вплелись в тонкие волнистые волосы, мягко оттягивая. Это было так сладко, очень сладко, но, когда прохладные ладони Вильмана скользнули под футболку, Егор внезапно опомнился, растолкал его руки в стороны и сполз на пол.

Кажется, кто-то засвистел, но Егор не обратил внимания. Слава сказал, что его не тронут, а если не тронут, то пусть свистят, пусть дрочат, пусть что угодно. Что угодно… ему это даже нравится. Отсосать Славе на виду у кучи народу, заклеймить себя его шлюхой…

Егор расстегнул ширинку, потянул вниз резинку серых боксеров. Славин член, большой, обрезанный, выскочил из трусов готовым и налитым. Он терпко пах смазкой, и Егор слизнул эту терпкость с конца, глядя наверх, в тёмные глаза над собой. Их выражение было неописуемо. Егор вцепился в собственный член через джинсы.

Он медленно наделся на ствол до упора и впервые за вечер пожалел, что выпил лишнего. Обычно чувствительные нёбо и горло теперь были словно бы слегка ватные, и привычные его ощущения от минета со Славой, когда он пускает к себе в горло, стоя в унизительной позе на коленях, и кончает за пару движений кулаком, несколько притупились.

Тут были и свои плюсы. Даже два плюса. Во-первых, ему стало легче глотать. Егор почти беспрепятственно насаживал себя, упирался носом в прикрытый рубашкой лобок, сглатывал несколько раз, чтобы подразнить, снимался, снова надевался до конца, сглатывал и так по кругу и почти без желания сблевать на рефлексе. Во-вторых, на трезвую голову он бы зассал. А так недостаток чувствительности компенсируется этим унижением, от которого колени трясутся и всё внутри сладко сжимается.

Кто-то, кажется, попытался его облапать, но Егор даже не замедлился, продолжая всё также страстно трахать себя чужим членом в глотку, да и Слава замахал руками, дабы отогнать от него назойливого «поклонника».

Эти руки чуть позже надавили ему на голову, удерживая в одном положении. Интересно, он сможет высунуть язык и полизать Вильману яйца, как в порно?

Осознание настигло его в такси.

— Бля-я… поехали домой.

— Чё? — Слава от неожиданности подавился сигаретой, и та выпала в окно. Таксист, кажется, был даже рад.

— Поехали.

— Почему это?

— Я Олега не покормил.

— Блять, Егор…

— Я тебе дома подставлюсь, не переживай…

— Нихуя, блять. Переживёт твой Олег.

— Ну, Слава… я его и утром не покормил, думал, вечером побольше насыплю… Слава-а-а… — Егор вцепился Вильману в штанину и посмотрел на него умильным взглядом. Оставалось только надеяться, что этот взгляд не выглядит по-идиотски. Но, к счастью или к сожалению, Вильман этого вообще не оценил. Отвернулся к окну, доставая вторую сигарету. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — заканючил Егор. — Слава-а…

Он мягко боднул Вильмана головой в плечо, и схватил его за руку.

— Да покормил я твоего Олега! — зарычал Слава, отдёргивая руку. — Успокойся.

— Пиздишь, — не поверил Егор.

— Что ты сказал?

— Врёшь.

— Ты не это сказал.

— Это.

— Нет… — Вильман громко вздохнул. — Я дал ему ту булку, хорошо? Она невкусная была.

Егор округлил глаза.

— Что ты ему дал?!

— Булку… Успокойся! Не умрёт он от одной булки. И от голода не умрёт. Едем в отель.

Егор обижено отвернулся. Булку он ему дал. Престарелому крысу, у которого по-любому и диабет, и цирроз, и Лурия{?}[ещё советский врач, один из основателей нейропсихологии] знает, что ещё!

— Мог бы и гречки ему насыпать… — буркнул он, когда они вышли из такси, кутаясь: Слава — в ворот пальто, Егор — в капюшон куртки.

Вильман посмотрел на него без улыбки.

— Егор.

— Что?

— Прекрати эту истерику. — Он протянул руку и подхватил Егора под локоть. — Пошли.

Егор молча подчинился. Из-за глупой ссоры настроение, что было создано в клубе, когда они развлекались на виду у десятков людей, ушло. Хотелось посидеть где-нибудь в тишине, почитать книжку, не научную, а что-нибудь простое, возможно, весёлое, хотелось вздрочнуть и лечь спать рядом с мягким Вильманом, а не вот это вот всё.

В лифте они ехали тоже молча. Вильман что-то писал в телеграме (походу, отчитывался перед маман), а Егор хмуро разглядывал себя в зеркале. И растрепавшуюся причёску, и поджатые губы. Высокий и плечистый, он сейчас, однако ж, походил на нахохлившегося воробушка. И что этот человек в нём нашёл?

Егор кинул быстрый взгляд в сторону, на своего «папика». Тот, хоть и не отличался красотой или медвежьим сложением, для своего возраста был неплох уже хотя бы тем, что не имел лишнего веса и при этом не походил на ходячий скелет. А о его бесконечных бабках и вовсе говорить не стоит. Ну и вообще он, вроде, прикольный. Только изврат страшный, но это ладно. Ему при таких деньгах и не такое позволить можно.

Егор, хоть и красавчик, но не в стиле Паши того же, которому волосы распусти, ресницы накрась, и всё — от девчонки не отличишь. А у Егора и челюсть мужественная, и нос с горбинкой, хоть и маленькой. Девчонкам он всегда очень нравился, как и типичным «Пашам», а вот типичным «Вильманам» вроде не особо. Так, время от времени.

В общем, не сладкая пассивка с тонким голоском и тоненькими конечностями. Ещё и из-за крысы скандал устроил. Крыса — это ведь не ребёнок. И даже не собака. И даже не кошка. На иерархической лестнице стоит выше только рыбок. Но Олег для него не был крысой. Олег был Олегом.

Егор тяжко вздохнул.

— Ну? — Вильман оторвался, наконец, от своей мобилы и поднял на него спокойные карие глаза. — Чего ты набычился? Не буду я больше твоему Олегу, — он усмехнулся, — булки давать. Мир?

Егор слабо улыбнулся и кивнул.

— Вау, — только и сказал он, когда они вошли в номер. А затем: — Ахуеть.

Вильман что-то делал с подсветкой.

— Нравится? — спросил он, стягивая пальто прямо на пол.

Егор, прилипший к огромному окну, из которого было видно весь город, как на ладони, промычал что-то невразумительное. Он постоял у окна, охлаждая горячий лоб о прохладное стекло, затем промчался мимо равнодушно обустраивающегося Вильмана искать ещё какие чудеса света.

— Ва-а-а-а… — поражённо высказал он, зайдя в огромную ванную комнату, и: — бля-я-я-я… — когда заглянул в спальню. — Я в таких хоромах ещё не трахался.

— А в каких трахался? — Вильман, подошедший со спины, обнял его поверх плеч, притёрся носом к холодному уху.

— Да ни в каких, — хохотнул Егор и обернулся с плохо-скрываемым предвкушением. — Что ты будешь со мной делать?

— Я ещё не решил. — Вильман улыбнулся. — Но готовься реветь, как девчонка.

Егор вспомнил их первый и второй раз и вздрогнул не то от страха, не то от сладости этих воспоминаний. На кровати как раз были столбики. Крепкие на вид.

— Пошли сначала помоемся в этой ванне богов, — предложил он. — Хочу протрезветь.

— Чего так? — тихо спросил Вильман. — Я думал, мы ещё вином догонимся.

— По пьяни не так всё круто. — Егор сел на краешек постели и стаскивал узкие джинсы. — Хочу чувствовать каждый миллиметр твоей дубинки в своей жопе.

— Вот как? — Егор краем глаза заметил, как Вильман весело приподнял бровь. А затем мелко вздрогнул и неожиданности, потому что тот внезапно склонился к нему и тягуче поцеловал.

Егор задохнулся. Потерянный было, настрой вернулся с двойной остротой, но совсем иначе. Возбуждение от унижения перед толпой капающих слюной мужиков билось липким смолистым осадком, не то чтобы неприятным, но весьма спорным. Возбуждение от поцелуя казалось взрывом посреди груди, чередой фейерверков, что искрами опадали туда, где всё наливалось кровью.

Захотелось схватить Вильмана за грудки, опрокинуть на кровать, долго-долго целовать, прижав к матрасу, а затем очень долго, очень медленно, очень нежно его трахать и обязательно кончить ему в зад, а потом смотреть, течёт сперма из раздолбанной дырки… Но губы и язык Вильмана были такими неторопливыми и нежными, что фантазии остались только фантазиями. Это не хотелось прерывать. Это было хорошо. И будет ещё лучше, когда его свяжут и дадут испытать сладкую боль и сладкое подчинение.

— Иди мойся, а я пока закажу нам кофе, — сказал Вильман, оторвавшись от его губ. Он задумчиво смотрел на Егора, поглаживая пальцем подбородок с едва проступающей вечерней щетиной.

— Тебя ждать? — спросил Егор хрипло.

— Да.

Он быстро разделся и пошёл в ванную прямо с поднятым шлагбаумом. Там нашёлся неплохой гель для пены, и Егор вылил его внутрь и включил воду. Пока та набиралась, отлил, с трудом удерживая направление, затем тщательно помыл член душем (мало ли, Слава решит взять в рот), помыл и очко для пущей надёжности, и полез в ванну. Та уже на половину набралась, хоть и была гигантских размеров.

Горячая вода приятно окутала всё тело. Кровь, несмотря на это, постепенно отливала от члена, но возбуждение не падало. Егор хотел трахаться. Егор хотел Вильмана.

Он откинулся головой на мягкий бортик и прикрыл глаза. Когда вода набралась полностью, Егор дотянулся до крана ногой и выключил поток. Стало тихо. В окне, напротив которого стояла ванна, было видно ночной город. Охуенно. Тепло, разливающееся в груди, не было теплом, передавшимся от горячей воды. Это было спокойное умиротворение, наслаждение даже. Сейчас ещё и Вильман должен подойти. Сначала он будет очень заботливым и ласковым. И в конце тоже.

— Слава! — негромко позвал Егор, поняв, что Вильман слишком задерживается.

Ему ответили что-то неразборчивое из другой комнаты.

Когда Слава наконец явился, запахло кофе. Он погладил Егора по волосам и всунул ему в руки кружку.

— Сейчас ещё поедим, и будешь как стёклышко, — сказал он, присаживаясь в ванну. — Ох, хорошо…

— Что будем есть? — спросил Егор, попивая горячий сладкий кофе с молоком.

— Тебе бы только пожрать. — Вильман хмыкнул и небольно пнул его в грудь.

Егор поймал его за лодыжку, не давая убрать ступню, и отставил кружку.

— Вообще-то это ты подумал об ужине, — сказал он. Голову посетила внезапная идея, и Егор потянулся к мылу. — Помнишь этот древний арабский сериал… — Он намылил руки и стал аккуратно массировать ступню Вильмана. — «Клон», кажется…

— Помню, — ответил Вильман, пристально за ним наблюдая. — Бразильский.

Егор закатил глаза.

— Да неважно. Короче, мы его с мамой постоянно смотрели. Я ещё мелкий был… — Егор опустил ступню Вильмана в воду и прополоскал, а затем протянул руку, и тот аккуратно положил ему вторую на грудь. — Так вот, там была одна сцена… она почему-то очень у меня в памяти отразилась… кажется, одна из героинь после свадьбы мыла ноги своему мужу. Вроде там ещё в тазике цветочки плавали, и она его из чайника поливала…

— И что? — Вильман взял со столика свой кофе и отпил большой глоток. Он не любил горячее. — Предлагаешь в Вегас смотаться?

— Что? — не понял Егор. Руки замерли. Одна — на шершавой пятке, другая — на пальцах. — При чём тут Вегас?

— Чтобы расписаться.

— Чего? — Егор криво ухмыльнулся. — Да ну тебя…

Он потупил взгляд и опустил ногу Вильмана в воду. Самое стрёмное было то, что этот придурок нихрена не улыбался. А он всего-то хотел помыть ему ноги. Ну да, как та девка из сериала своему мужу. И что теперь? Это же не значит, что он хочет этому изврату всю жизнь зад подставлять и завтраки готовить? Хотя подставлять Вильману зад очень даже прикольно. А в еде он не слишком привередлив, жрёт, чё дают. И чего он вообще вспомнил ту сцену? Да ещё и этому рассказал? Теперь подумает про него, что он влюбился или ещё какую-нибудь хрень.

— Так что ты там заказал? — перевёл тему Егор, когда вторая нога была домыта, и опускать взгляд уже было официально некуда.

— Сам посмотришь, — ответил Вильман.

— А мы не здесь были в первый раз? — Егор поднял глаза и наткнулся на ответный препарирующий взгляд. Его это когда-нибудь перестанет пугать? Вильман смотрел так, словно насквозь его видел. «Будто бы это не я тут психолог».

— Не-а, — ответил тот после паузы. — Я жил в центре. А тут ещё не был, но на картинке выглядело неплохо…

— Неплохо? — Егор поднял брови. — Тут, блять, ахуенно…

— А в первый раз не было охуенно?

— Было. — Егор улыбнулся лукаво и провёл ступнёй по его бедру. — Но не отель.

— Да ну? — Губы Вильмана поползли в стороны. — То-то ты плакал и умолял вытащить…

— Да я не про тот первый раз…

— Вот как…

— Ага. А что, я смотрю, ты очень сильно любишь, когда плачут от боли?

— Люблю. И ты ещё у меня поплачешь сегодня.

— А что будешь делать, когда всю дырку мне растрахаешь? Другого девственника искать?

— Ну почему. — Вильман фыркнул и отпил ещё кофе. — Мне не нужно каждый раз тебя в зад иметь, чтобы ты молил о пощаде. Хочешь, сегодня и пальцем его не трону?

— А чего это ты мне в первую встречу не предлагал не трогать? — возмутился Егор.

— А сам как думаешь? — Слава хмыкнул и отставил кружку.

Хотелось быть первым? Заявить свои права? Сломать сопротивление? Взять что-то трепетно охраняемое?

Егор пожал плечами. В принципе, он Славу понимал. Но не целиком. Раньше он просто любил красивых мальчиков, любил с ними трахаться. Сильного желания откупорить девственника, или убеждённого актива, или вовсе натурала, не возникало. А вот отдать свою розочку на растерзание этому садисту оказалось очень даже интересно. Как ни странно. Почему? Фрейд его знает.

— Пошёл я твои подношения пробовать. — Егор поднялся из воды и переступил бортик. — А то скоро весь сморщусь.

— Угу. — Слава блаженно вздохнул и откинул голову на бортик ванной.

— Вкусно? — Слава вышел в халате, весь из себя румяный, как юная девственница, жаркий и с мокрыми волосами, потрепал жующего, как хомяк, Егора по голове и сел рядом, доставая телефон. — Ты бы сильно не налегал… Прожуй это, и хватит.

Егор проглотил набранные за щёки богатства и отложил поднос. Действительно не стоило налегать на съестное. Блеванёт ещё в процессе или, что ещё хуже, обосрётся, и всё, звездец.

— Слушай, а ты всегда в Рашке по отелям живёшь?

— Обычно. Не люблю готовить и убирать.

— А куда ездишь кроме Испании?

— Австрия, Израиль… да много куда.

— А там тоже по отелям?

— Как правило.

— Трахал кого-нибудь, когда в прошлый раз уезжал?

— Нет.

— Почему?

— Знаешь, как-то не до того было. К тому же, ты часто скидывал что-нибудь горяченькое.

Егор пакостливо хихикнул.

— Дрочил на меня, значит… Кстати, что это были за мужики сегодня? — Он откинулся на ручку дивана и пошевелил зависшего в переписке Вильмана ногой. — Только не говори, что твои друзья.

Вильман хмыкнул и отложил мобильник.

— И не скажу. Но с одним из них у меня были общие дела когда-то. — Он сделал паузу. — С тем, которому ты давал лапать себя за зад.

— А ты не остановил, — парировал Егор.

— Ну почему же… пока ты был увлечён моим членом, он очень недвусмысленно намеревался пристроиться… — Ухмыляясь, Вильман потянулся к нему и приподнял его голову за подбородок. — Но я ведь обещал своему красивому мальчику, что его никто не тронет.

Егор провёл языком по губам. Ему нравилось, когда Вильман называл его подобным образом. Это, с одной стороны, раздражало, так как хотелось всё же быть не мальчиком, а мужчиной, а с другой — гладило по шёрстке фетиши, которые, как оказалось, у него есть. И эти фетиши — не просто любовь к красивым большим членам.

— А тебе бы понравилось, если бы меня тронули? Понравилось бы разложить меня на двоих? Или на троих? — Егор не хотел подкидывать этому извращенцу идеи, но его откровенно несло. — Думаешь, в мой зад бы влезло два члена?

Вильман небольно стукнул его по губам и тут же схватил за подбородок, нависая сверху.

— Ну-ну… Это на тебя так алкоголь действует? Если язык без костей, я его тебе заткну.

— Ну так заткни. — Егор усмехнулся дерзко. — Только тогда не услышишь, как я молю о пощаде.

— И то верно, — кивнул Вильман. — Пошли в спальню. Смотрю, ты уже готов.

Надевая на него кожаные полоски в этот раз, Вильман сначала приятно целовал запястья и лодыжки, покусывал и лизал, а затем уже аккуратно застёгивал наручники. На этот раз кожа была чёрной. Егор не стал спрашивать, откуда он достал столько пыточных инструментов в отеле. Скорее всего, попросил Вадима принести, хотя знать, что этот бандит в курсе, чем конкретно сейчас мучают Егора, было как-то неловко.

— Ты хорошо вымылся? — спросил Вильман прохладным докторским тоном.

Егор кивнул. Предвкушение разливалось по телу сладкими, тугими волнами.

— Тогда ложись на спину. Пока привязывать не стану. — Вильман уложил его и погладил по щеке. — Докажи мне, что ты мой послушный мальчик, и не дёргайся, иначе придётся очень туго тебя скрутить. Понятно?

— Да, господин. — Егор улёгся, как было показано. Руки за голову вместо подушки и раздвинуть согнутые ноги.

— Что ещё за «господин»? — нахмурился Вильман.

— Тебе не нравится? В порно всегда так.

— Не люблю такое. Мне нравится, когда ты зовёшь меня по имени.

— Хорошо.

Слава подложил ему под голову подушку.

— Можешь смотреть. Дёрнешься — накажу, и это будет неприятно, ясно?

— Да, Слава.

Вильман расплылся в улыбке и похлопал его по щеке.

— Ну что за умничка.

Когда Вильман достал длинную тонкую штуку из силикона, Егор сначала не понял, что это и для чего, а когда понял, занервничал.

— Слава-а-а…

— Что, малыш?

— Я не готов… я в туалет хочу.

— Да ладно? — Слава попшикал дезинфектором сначала себе на руки, а затем на игрушку. — Ну значит, придётся потерпеть.

— Слава, пожалуйста… — Егор вцепился руками себе в волосы, чтобы не начать махать кулаками.

Его нытьё было проигнорировано. Вильман нанёс смазку и взял его полувялый член в руку.

— Вставляю, — предупредил он тоном палача, и Егор тонко заскулил, напрягая все мышцы тела.

Чувственной, беззащитной дырочки коснулся инородный объект и медленно стал входить внутрь. Егор закусил губу. Ощущения были… странными. Очень странными. Страннее, наверное, было только первый раз давать в очко. Только тогда было куда больнее.

Он почувствовал, как вспотел лоб. Игрушка медленно и настойчиво проникала в уретру, рождая искры как страха, так и гнусного, болезненного удовольствия. Казалось, вот сейчас что-то произойдёт… вот сейчас обязательно… но ничего не произошло. Острое, пульсирующее натяжение в уретре никуда не ушло, зато перестало продвигаться вперёд. Чувство унижения и беспомощности делало свое дело: член, с торчащим из него чёрным силиконовым колечком, стоял. От распирания было и сладко, и страшно. Хотелось поскорее вынуть эту штуку, хотелось крепко и туго заполнить ещё одну дырку в его теле.

Вильман склонился над ним, и завёл за ухо влажные пряди.

— Какой хороший, послушный мальчик, — пропел он, заглядывая Егору в лицо с какой-то извращённой нежностью. — Думаю, ты заслуживаешь вознаграждения. — Он мягко потряс ноющий изнутри член, отчего Егор тихо застонал. — Каникулы в Испании, например…

— Да… — шепнул Егор, цепляясь за него взглядом, словно утопающий за ветки. — Слава…

— М-м…? — Сухие губы спустились ему на шею, оставляя сладкие щекочущие поцелуи.

— А долго мне с ней сидеть?

— Сидеть недолго, — хмыкнул тот, и Егор понял, что с игрушкой в члене придётся смириться. — Ложись на живот, мой хороший. Звёздочкой.

— Свяжешь меня? — полу-обречённо, полу-восторженно спросил Егор.

— Свяжу, милый. Давай.

Егор медленно перевернулся, стараясь не задевать член, и лёг, протянув руки и ноги к столбикам кровати. Слава оперативно привязал его, положил подушку под бёдра и вытащил член из-под его живота, так что тот всё же оказался в немного неестественном положении, неудобно сгибаясь назад.

Егор всхлипнул и натянул путы, когда Вильман вдруг принялся надрачивать его игрушкой, то немного вытаскивая, то вставляя обратно. Было весьма стрёмно, но Егор постарался успокоиться. Всё же, Слава — врач, да и по-настоящему вредить ему нет смысла. А ощущения от этой штуки в члене… что ж, похоже, тут совсем как с аналом. Нужно поймать кайф за хвост. Да, немного больно, но когда с этим извращенцем было иначе?

Вильман укусил его за ягодицу, продолжая пытать его уретру. Вскоре Егор мелко задёргался из-за острых ощущений.

— Я не могу… — прохрипел он, напрягая руки. — Слава…

— Да, мой хороший. — Ощущение движения инородного объекта прекратилось. Осталось просто ощущение инородного объекта. — Сейчас будет ещё лучше. — Вильман раскрыл его ягодицы и лизнул по сжавшемуся отверстию. Цокнул досадливо. — Зажался. — Громкий, тяжёлый шлепок заставил Егора вздрогнуть от неожиданности. — Расслабь дырку.

Егор вздохнул и попытался расслабиться. Получалось слабо, но когда всё же получилось, он был вознаграждён проникающим кончиком языка и блаженно вздохнул.

— И нравится тебе очко лизать… — хихикнул он глухо в покрывало.

— Молчи давай. — Вильман оторвался и шлёпнул его по ягодице. — Ремень или шнур от зарядки?

Егор завис, соображая при чём тут ремень и зарядка, а потом сообразил и мучительно застонал, хотя где-то внутри взорвался ещё один фейерверк.

— Рука? — предложил он на пробу, уже зная, что Слава откажет.

— Значит, шнур, — весело сообщил Слава и чмокнул его в ягодицу.

— Шнуром больнее? — спросил Егор.

— Смотря как бить. Но следы ебейшие останутся в любом случае… можно будет после этого просто тебя поставить в живописную позу и дрочить.

— А сидеть я смогу? Мне сегодня в универ.

— А может тогда ремень…

Егор возмущенно вдохнул, дёргаясь в наручниках. Этот изверг хочет отпиздохать его ремнём, чтобы дрочить на то, как ему больно сидеть на жёстком стуле из-под руки какого-то зэка на занятиях!

— Слава-а-а… — заныл он. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Давай только не ремнём! Я же не пойму ничего, если всё будет болеть… это анатомия, мне надо быть внимательным. Прошу тебя, пожалуйста…

Вильман за его спиной тихо и зловеще рассмеялся.

— Хорошо, сладкий, я тебя понял. Но ты будешь мне должен.

— Спасибо! — поблагодарил Егор, чётко осознавая, что его где-то наебали. Либо шнуром окажется ещё больнее, либо этот «должок» окажется чем-то уж совсем неприятным…

Он вскрикнул от неожиданности, когда внезапная обжигающая боль прошлась наискосок по ягодице и пояснице. Она исчезла почти сразу, оставляя после себя лёгкое жжение. Это ненадолго отвлекло от спорных ощущений в растянутой уретре, но последующие удары, хоть и были сильнее, но уже не стали неожиданностью, а потому чувствовал Егор весь спектр от «а» до «я».

Слава не жалел его ни минуты и бил в нещадно, задевая уже раненые места, и Егор вскоре ощущал всю заднюю поверхность, как одно сплошное поле выплеснутой только что лавы. По сравнению с этим игрушка в члене начала казаться практически спасительным якорем, уголком в его теле, которому было хоть и неприятно, но хорошо.

Он не сразу заметил, как Слава прекратил избиение. Тяжело дыша, Егор сжимал руки в кулаки и поджимал пальцы на ногах. Когда между ягодиц стало скользко, он позволил себе облегчённо всхлипнуть и расслабился.

— Слава, — позвал он шёпотом.

Медленно смазывающий его пальцем изнутри Слава склонился к лицу Егора.

Егор сморгнул лёгкую влагу с глаз.

— Поцелуй, — попросил он и получил нежное прикосновение к своим губам. В рот медленно проник горячий язык, а в дырку — второй палец. Егор тихо простонал в чужие губы.

— Нравится? — спросил Слава.

— Да… — выдохнул Егор, кивая.

— Будешь хорошим мальчиком, если я тебя развяжу?

— А когда это я не был? — усмехнулся Егор. — Я твой самый хороший мальчик на свете. Делаю всё, что папочка скажет.

— Ну-ну… — Слава хмыкнул и стал отцеплять его конечности от столбиков кровати. — Вставай, — скомандовал он, когда Егор оказался свободен. — Побудешь сегодня сверху.

Слава полулёг на постели, подложив себе под спину и под голову большие подушки. Егор сел на колени и недоверчиво взглянул на его большой красивый член, который целых два раза уместился в его девственной заднице лишь каким-то чудом.

— Я не смогу. — Он помотал головой. Если Слава ещё может его заставить, применив силу, то сам себе больно он сделать не в состоянии. — Может, разработаешь меня получше?

— Всё ты сможешь, иди сюда, — ласково позвал Слава и поманил рукой.

Егор лёг ему на грудь и аккуратно, чтобы не передавить игрушкой внутри, потёрся членом о волосатое бедро.

— Не смогу, — закапризничал он Вильману в плечо.

— Просто делай это в своём темпе. — Вильман погладил его по спине, по волосам, прижался губами к макушке. — Не нужно сразу пихать в себя полностью. Наслаждайся этим.

Егор поднял голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

— Чего это ты такой добрый сегодня?

— Не каждый же раз мне тебя насилу трахать, — пожал плечами Вильман. — Одень мне резинку.

— Но ты хоте-ел… — Егор обнажил зубы в усмешке и взял пластиковый квадратик с тумбочки. — Ты хотел сегодня снова мне без подготовки запихать, я знаю.

— Како-ой умный, — насмешливо протянул Слава, наблюдая, как любовник натягивает презерватив на его крепкий стояк.

На следующий день Егор демонстративно забрал Жеку из дома на чёрненькой ауди, пахнущей новой кожей.