Дворянство

Глава 9

Корреспондент местного телевидения рассказывал о недавнем взрыве в жилом доме. Правда, больше это походило на тщательно придуманную сказку, чтоб успокоить людей, чем на то, что я видел. Также нашлись все пропавшие без вести после взрыва и упоминалось только два трупа. Вместо…

— Да ну на фиг! — я покачал головой, стараясь скинуть с себя этот «поток информации». — Там разнесло целое крыло. Шесть квартир в жилом доме и тем более в выходной. О каких двух жертвах они говорят⁈

— Мур-мяу, — Кактус тщательно вылизывая лапу, издавал не самые приятные звуки. Ещё и тщательно мяукал, делая на этом акцент, так точно не делают обычные коты, из-за чего я уже не в первый раз ловил когнитивный диссонанс. — Прикрывают лавочку. Прикрывают…

Я перевёл взгляд с кота в телевизор в тот момент, когда показали Вадима. Ну, в целом выглядел он гораздо лучше, чем при нашей последней встрече, да и отец его был вполне бодрячком.

Об этом я не мог не сказать коту, который увидел во всём этом… так, стоп. Было опрошено ещё несколько выживших, и все они были целыми и невредимыми. Что было самым странным, так это то, что в момент взрыва, то есть рано утром в выходной день, они были вне дома. Попахивало откровенным…

— Чепуха, — подал голос кот. — Кто в этот бред поверит⁈

— А что не так? — на всякий случай уточнил у него.

— Целые и невредимые выжившие. При таком-то взрыве? — он поднял усатую морду и уставился на меня. — А сам как думаешь? Человек может пережить такое? Да ещё и без малейших ранений?

— Сомневаюсь…

— Вот и подумай, кем они являются. Предположительно…

— Если ты считаешь, что они пара… симбионты, то почему ваши органы власти молчат?

— Пока не могу сказать, — кот сощурился, глядя в экран. — Что-то мне это всё не нравится. Слишком мало жертв и много расхождений с тем, что мы видели сами. Однако на месте были маги, уж они должны были почувствовать диких. Среди опрошенных — так точно, — он соскользнул со стула и запрыгнул на столешницу, поближе к телевизору. — Тут маг-полицейский. Не похоже по нему, что его что-то беспокоит. Так что по мне всё это выглядит настолько нереалистично, будто дело поручили замять какому-то новичку, который действовал по уже готовому шаблону.

Я внимательно проследил за человеком на картинке, хмыкнул в знак согласия с котом и ушёл в комнату, собираться. К моему сожалению, не всё то, что мне было нужно на пары, находилось на столе. Ощущение, будто бы…

— Кактус, — я позвал кота весьма грозным тоном, уже начиная догадываться, почему у меня появилось такое чувство. — Подскажи-ка мне, пожалуйста…

Кот, как ни в чём не бывало, грациозно ввалился в комнату, глянул на ошмётки тетрадей, на бардак возле стола и просто уселся, пялясь на меня своими зелёными глазами.

— Какого здесь происходит⁈

Всё внимание было приковано к тетради по философии, с которой у меня были, так скажем, проблемы. Не то чтобы я не учился на занятиях, но с преподавателем мы так и не смогли найти общий язык. Тому виной прошлая сессия, где Саркисян Арсен Возрикович предлагал поставить всем желающим тройку, кто сможет без ошибок вспомнить его полное ФИО. Я был среди тех, кто считал, что знаю предмет хорошо и могу обойтись без этого.

Не получилось.

— Ты хоть представляешь, сколько мне придётся переписывать, чтобы восстановить все записи? — я злобно повернулся, с трубкой из остатка тетради в руке.

На это кот невозмутимо ответил:

— Это не я.

— Ну, конечно. Пришёл дикий и разнёс весь стол, да⁈ А также пожевал ремень от сумки!

Ответа не последовало, если, конечно, за таковой не считать морды, полной осуждения, а затем самовольный уход с места преступления. Понимая, что, отныне мне придётся все нужные вещи прятать, я отворил шкаф, запихнул в него остатки былой роскоши и с камнем на душе поплёлся искать кеды.

Одни проблемы от этого кота…

На моё счастье, слипоны кот всё же не трогал. Обулся, оделся, накинул на плечо пожёванный ремень и как только зашуршал ключами, хвостатый подал голос. Нарисовался за спиной и требовательно стукнул лапой по ноге.

— А это мы куда собрались? М? — с любопытством посмотрел он на меня.

В такие моменты сложно было поверить, что совсем недавно это существо было обычным человеком — слишком уж быстро он привык к своему кошачьему облику. Правда, всё равно, говорящий кот — это ни разу не нормально.

— На учёбу, — ответил, не оборачиваясь.

— Так, что раньше-то не сказал⁈ У меня морда не умытая, да и когти не погрызенные, — с возмущением ответил Кактус, встопорщив свою шерсть.

В такие моменты она походила на иголки и, собственно, из-за этого он и получил от меня такое прозвище в те времена, когда я подкармливал вполне обычного кота, а не этот шерстяной ужас.

— А я тебя с собой и не беру, — всё так же спокойно ответил я, найдя нужный ключ. — Увы, гроза тетрадей и учебников, с такими, как ты, вход на территорию университета запрещён.

— С такими, как… — он почесал за ухом, ещё раз на меня глянул и как ни в чём не бывало поплёлся в мою комнату.

На прощание кинул животине лишь одну фразу:

— Дом не разнеси!

Утро понедельника для многих студентов, да и не только, сказывалось на их лицах. Помятые, не выспавшиеся, а кто-то даже с «факелом» после вчерашней пьянки и, соответственно, её продолжения. Несколько приветливых, радостных лиц я, конечно же, встретил, но все они относились к поклонникам большой науки.

Похожие на серых мышей по образу, личности сияли своими улыбками возле стенда с расписанием занятий. Таких я никогда не понимал. Лишённые социальной жизни и радостей своего возраста, они двумя руками хватались за любое задание профессора или преподавателя и отдавали им всю свою душу. Часто они даже перевыполняли планы, лишь бы их похвалили, хотя никто об этом их даже не просил.

А в конечном итоге такие неплохие, в целом, ребята превращались в офисный планктон, без особой радости в жизни. Таких я повидал слишком уж много. Хотя были и исключения, действительные таланты, но и то они отличались от этой «серости». Были более человечными, что ли, живыми, а не погружёнными в книги.

Обойдя стайку филологов, уткнулся носом в занятия и трижды про себя выругался. Нет, про себя я не могу сказать, что я некультурный, но две пары философии друг за другом, да ещё и с первой пары. Очень уж неудачно перетасовали занятия на этой неделе…

Желание борьбы со сном никуда не пропало, а с учётом того, как «увлекательно» ведёт предмет армянин, я во время лекции буду именно спать. Не самое желанное времяпровождение на занятиях, с учётом наших с ним конфликтов.

— Волконский! — по фамилии меня звали только преподаватели или же одна примечательная особа.

Я обернулся на окрик, и на лице невольно появилась улыбка. В пяти метрах от меня в мою сторону двигалась красивая, черноволосая девушка. Та самая Анна, о которой я достаточно много думал. При её складе ума и фигурке, в которой, на мой взгляд, не было ничего лишнего, про неё бы можно было сказать, как в одном кинофильме: красавица, спортсменка, комсомолка.

Она приветливо улыбнулась в ответ, приобняла меня, а затем неожиданно принюхалась, что было странным. По крайней мере, это выбивалось из обычного ее поведения.

— Яр, ты как-то странно пахнешь, — её глаза чуть сузились и взгляд девушки пробежал по моей фигуре, словно взвешивая и оценивая. — Парфюм поменял⁈

— Типа того, — отмахнулся я, не собираясь особо вдаваться в подробности. Хотя… я же вроде ничем не брызгался? Или нет? Чёртов кот! Уже мысли из-за него путаются. — Слушай, Ань, ты сможешь мне сегодня после лекций тетрадь по философии дать⁈ По расписанию, сегодняшние пары с Арсеном сдвоенные. Поэтому следующие только на будущей неделе.

— А твоя где⁈ — её серые округлились.

Коротко пересказал события, в которых я, откровенно говоря, врал. Ведь правда была более похоже на ложь, как бы это странно ни звучало.

Мол, завёл кота, жалко стало, а эта пушистая скотина оказалась с весьма скверным характером. Рассказ вызвал у Ани серию коротких смешков, дружеское похлопывание по плечу, а следом, так как время уже поджимало, мы пошли в сторону аудитории.

Что было самым занятным…

Аудитория, как и всегда, была наполовину пустая. Занятия у этого человека, который восседал за столом у дальней стены аудитории, всегда проходили в половинчатом составе. Не любили его за его острый язык, постоянные крики, да и сам предмет слишком заумный.

Но вот что было самым удивительным, так это шевелюра рыжего на первом ряду, вместе с какой-то новой для меня особой.

— Вадим на занятия пришёл? — Аня проследила за моим взглядом. — С каких это пор твой рыжий из Иванушек первые пары посещает⁈ Он же самый большой любитель поспать на нашем потоке!

— Не знаю, — я сощурился, выглядывая Вадима. — Может, что-то в голове переключилось после взрыва.

Оказалось, Аня и не знала последних новостей нашего микрорайона. Хотя сама жила неподалёку.

Как выяснилось, девушка на выходные уезжала к родителям, в центр города, да и на занятия её привёз отец. Так что дома у себя она ещё не была, а новости смотреть было некогда.

Меня заинтересовала особа рядом с Вадимом. Её я видел впервые. Аня, кстати, тоже. Хотя она знала почти каждого студента с нашего потока в лицо, что нельзя было сказать про меня — никогда таким не интересовался.

— Она либо переведённая, либо я даже не знаю, — Аня пожала плечами и уселась на наше привычное место в середине аудитории. — Чего встал⁈ Садись давай.

Первая половина пары до самого звонка прошла предсказуемо. Я боролся со сном, стараясь перебороть монотонный усыпляющий голос Арсена Возриковича, а Аня старательно записывала всё то, что он говорил. Несколько раз ткнула меня в бок, показывая ручкой на новенькую тетрадь передо мной, но, увы, я не хотел ничего писать. Точнее, желание этим заниматься сейчас напрочь отсутствовало.

На перерыве улизнул в мужской туалет, где долго и тщательно умывал лицо холодной водой. Это хоть немного позволило взбодриться, но всё равно из зеркала на меня смотрела довольно помятая версия меня. Именно в этот момент в туалет зашли двое знакомых старшекурсников, которые понимающе переглянулись и мы друг другу просто коротко кивнули.

Они быстро закрылись в дальней кабинке поближе к окну, чтобы покурить, как это делали студенты ещё задолго до нас — можно сказать, традиция. Запах дыма мне никогда не нравился, так что я быстро покинул туалет. Возвращаясь в аудиторию, встретился с той самой особой, сидящей рядом с Вадимом во время лекции.

Её глаза были… тут даже не знаю как лучше описать, но каким-то странным, словно отражением глубин океана. Блондинка с голубыми глазами, некий шаблон стандарта по всем анекдотам, учитывая несколько растерянное выражение лица. Она не издала ни единого звука, мол, отойди, дай пройти, а молча зависла, глядя куда-то сквозь меня, и когда я сделал шаг в сторону, странной, сгорбленной походкой удалилась в комнату для дам.

Странно это всё.

Вернуться на своё место я решил через первый ряд аудитории, где не мог не остановиться около рыжего. Вадим… тетрадь перед ним была исписана. То есть…

— Вадим, — я приветливо протянул руку рыжему, который не сразу понял, что обращаются к нему.

Парень поднял голову, встретил меня пустым взглядом и криво улыбнулся.

— Привет, Яр. Чего хотел⁈

— Да так… — увёл взгляд от пустых глаз в его тетрадь и понял, что почерк-то не его.

От слова «совсем».

— С каких это пор ты пишешь на лекциях⁈

В ответ было банальное для любого студента: «Пора бы уже начинать». Но разговора как такового не вышло, да и повисло между нами неловкое напряжение, чего раньше никогда не случалось.

К этому моменту вернулась та самая блондинка, уселась на своё место, что-то прошептала рыжему на ухо и, опять, посмотрев сквозь меня, заявила:

— Ярослав, ты что-то хотел⁈

Её подростково-скрипучий голос отрезвил моментом. Покачал головой, поджал губы и поплёлся к себе. Встретился взглядами с Аней и объяснился:

— Понятия не имею, кто она такая. Но, ты не поверишь… — просто не мог я это держать в себе.

Брови Ани так и устремились вверх, когда она услышала, что Вадим «учится». Была бы возможность, я думаю, то присвистнула бы.

— Бред.

Если бы время от времени Саркисян не пытался задеть меня или Аню своими замечаниями или вопросами, то пары прошли бы без особых новшеств. Часть тех выживших, кто решился прийти в понедельник на первые занятия, откровенно спали. И я бы спал, если бы старикан то и дело не напоминал мне, что он смотрит за мной, следит и прочая чепуха.

Уж не знаю, почему он выбрал именно меня объектом пристального внимания, но ко всему привыкаешь, пусть это и вызывает глухое негодование.

На несколько раздражённой ноте я отсидел три часа. И чуть ли не бегом покидал это философское помещение, стараясь ускориться и занять очередь в буфете. В целом, удалось. Протиснувшись через старшекурсников в коридоре, я пулей влетел в помещение и завис около кассира, приветливо улыбаясь и диктуя заказ.

Аня нарисовалась уже, когда я расплатился, коротко поблагодарила, что и о ней не забыл, и принялась поедать свою пиццу. Мы уже давно знали вкусы друг друга и часто пользовались этим.

Я постоянно фонтанировал идеей есть поменьше мучного. Но увы, не получалось. Поэтому Аня всегда заказывала добротную порцию салата — тонкий намёк на правильную еду, а сверху заказа добавляла ещё парочку беляшей. В целом, я отвечал тем же, и все были довольны.

Но сейчас не об этом… я всё выглядывал Вадима, который не мог пропустить приём пищи. Особенно в стенах «ума и фантазии».

Ошибся. Рыжий до звонка не появился, как и после него. Это уже выбивалось из его привычного поведения, как, впрочем, и многое другое.

На выходе из буфета вновь столкнулся с его блондинкой, которая, словно не заметив меня, толкнула плечом и поплелась дальше. Аня же не могла не прокомментировать это, но обиду я отпустил, тем более что конфликт назрел с другим человеком буквально в нескольких шагах впереди.

Высокий «брутал» с короткой стрижкой и лицом, полным возмущения, нагло преградил мне путь к лестнице. Что-то пропыхтел про то, что я такое, с его точки зрения и замер, ожидая ответа. Уже по тому, какими словами он это произнёс, я понимал, что развития проблемы не избежать, если, конечно, я не хочу потерять уважение своих знакомых и однокурсников.

Когда я поднял голову, чтобы посмотреть на лицо бессмертного, который вдруг решил выйти ни с того ни с сего против меня, то не сразу сообразил, почему он казался мне знакомым.

Аня тем временем протиснулась через старшекурсников, которые до этого спешили по своим делам, но не смогли не остановиться, чтобы поглядеть на возможный конфликт. Девушка в свойственной ей манере, не замечая конфликта, со словами: «Давай быстрее!» затерялась где-то в толпе. Спасение, которое она могла мне предоставить, уплыло. Как и…

«Главное — не переборщить…» — промелькнуло в голове, а следом пришло осознание, что я действительно могу покалечить обычного человека. Ведь на недавней тренировке я, даже сдерживаясь, бил куда сильнее, чем привык.

Если бы этот незнакомый мне студент был чуть ниже, а лицо чуть проще, то вылитый Антон. Тот самый бедняга, которому я вчера в бою нанёс не совсем приятные увечья. И судя по всему, он пришёл не поговорить, а целенаправленно искал, чтобы разобраться со мной. Кто бы мог подумать, что мы учимся в одном заведении. Впрочем, с учётом того, что в здание мог попасть вообще любой с улицы, то он мог и не учиться в стенах этого заведения.

Ответить толком я не успел, так как помимо самого бугая у него была группа поддержки, которая быстро оттеснила меня в сторону от лишних глаз. Благо закутков в универе хватало или же эти ребята провели разведку местности. Так что мне пришлось позволить им себя завести в тёмный угол. Ну, так скажем, под лестницу первого этажа. Аня, пропустившая момент конфликта, выкрикивала мою фамилию где-то выше. Но парни показали многозначный жест, чтобы я молчал. Ещё и улыбались так, будто были хозяевами положения — неприятно.

— Ну что, боец ММА, — немного басистый голос главного бугая был обращён ко мне.

Мне лишь хватило одного взгляда, чтобы понять, чем всё это закончится. Парень смотрел на меня с ненавистью, а его ребятишки, стоящие чуть поодаль, попросту закрывали мне путь для отступления.

— Объясняться будешь⁈

Я улыбнулся, выражая только благие намерения, и ответил вполне в его манере:

— Перед тобой-то, крепыш? — в моём тоне был только холод. — Пожалуй… нет. Ты кто и что тебе нужно⁈ — резко и быстро спросил я, с вызовом посмотрев ему прямо в глаза.

Шестёрки парня начали шушукаться, изредка издавая смешки, а старший брат Антона, наоборот, кажется, загрузился, не ожидая подобного ответа от меня. Ибо ответа пришлось ждать почти с минуту. Нет, всё же он представился, подтвердив мои предположения о родстве с моим не самым приятным знакомым, объяснил мне суть претензии и закончил всё это весьма многозначными словами:

— Издеваться над слабыми, значит, ты можешь, а ответить мне — нет⁈ Ты понимаешь, что наделал своим желанием показаться круче остальных? А? Ярослав?

— Почему не могу? — удивился я именно такой трактовке произошедшего. Ведь не я же был зачинщиком происходящего. — Могу. И если надо будет, отвечу. Только ты не учёл один момент. Над твоим братом никто не издевался. Он сам добивался того, чтобы я вышел на ринг. Не смог учесть разницу в категориях и, собственно говоря, случай выбил его из строя. Это была полностью его вина, но никак не моя. Тем более я отказывался от вызова.

— Ты хоть представляешь, сколько будет стоить лечение? — не слыша мои аргументы, спросил парень.

— А мне какое дело? Я не нарушал устав боя, не наносил удары по запрещённым местам. Ну а то, что мой кулак оказался крепче, увы, не моя проблема, — пожал я плечами, уже прекрасно понимая, что мои слова не дойдут до его ушей.

Только вот не знаю, правда, для чего он развёл весь этот разговор, если пришёл именно отмутузить меня и его намерения слишком явно читались.

Желание отомстить за своего брата было превыше здравого смысла. Впрочем, с такими я сталкивался и не один раз.

Выпад в лицо был перехвачен на лету. Я не бил в ответ, а лишь уворачивался, то и дело зажимая или отталкивая его от себя. Но Виталия, как представился этот бугай, такой исход совсем не устраивал. Как и то, что он просто попасть в меня не может.

При его массе примерно в сто десять килограмм, скорее всего, он был боксёром, ну и по стойке это было понятно, только вот должен же был он понимать, что разница в весе — это не только разница в силе удара, но и в скорости. И он совершал ошибку, о которой говорили все тренера — взрывался в агрессии, полагаясь больше на эмоциональную накачку, а не на холодный разум.

Три, а может, четыре раза кулак Виталия попал в стену. Раза два я его посадил на пятую точку, выбивая опору из-под ног. А ещё раз я застыл с кулаком перед лицом парня, удерживая второй рукой его воротник.

Не знаю, когда он успел дать команду своим шестёркам, но вот их появление на горизонте драки стало неожиданностью из-за того, что я слишком сильно сосредоточился только на Виталии. Обычно такой тип людей либо сами начинают драку, а в нашем случае всё было иначе, либо просто подначивают самого сильного из группы.

Первый удар пришёлся в печень, следующий — от второго «участника» — в область плеча, а третьего я срубил ногой. Но и сам начал проявлять некую кровожадность, которую сдерживать становилось всё сложнее.

Кулаком не бил по возможности, только пощёчинами, но делал это с такой силой… тройка участников разлетелась по разные стороны от меня за считаные мгновения. У кого-то был смещён нос, у кого-то были силы только на то, чтобы набирать в грудь побольше воздуха, но этого никак не удавалось сделать, ибо бил я действительно сильно. А вот сам Виталий, глядя на всё это, лишь раскрыл рот, который я помог закрыть ладонью.

Просто не смог удержаться, почувствовав какой-то несвойственный мне азарт в этот момент и…

Переборщил. Парень взвыл и схватился за лицо. На пол капала кровь, а выплюнутый зуб не обещал ничего хорошего для бугая. Нынче услуги дантиста дорогого стоят.

— Ты… — взревел он и вместо удара просто набросился всем весом, роняя меня на пол.

Его вес был, пожалуй, слишком смертельным для подобного выпада. Одними переломами рёбер не отделаешься, но, на удивление, я не испытал ни боли от удара о кафель, ни боли от его веса. А уж тем более, не почувствовал, что в моём организме что-то сломалось.

А вот итог…

Что-то внутри меня взревело. Нет, звука не издал, но моё нутро требовало мести за такие действия надо мной. С лёгкостью скинул тяжеловеса с себя, попутно ударил в лицо одного из его прихвостней, оказавшегося слишком близко ко мне, отправляя обратно, практически в стену, и, ухватив Виталия за рубашку, чуть приподнял над полом, так, что он мог едва его касаться носками своих кроссовок.

Раза три влепил парню пощёчину, приводя в чувство. А затем ухватил свободной рукой за горло, постепенно сжимая пальцы.

— Это была твоя фатальная ошибка, — тихо сказал я, с задержкой понимая, что не совсем своим голосом.

Желание где-то внутри мозга было только одно — сломать ему шею. Но это было не моё желание. Совсем не моё.