Двойник дочери

5

Мейсон вписался в поток движения и заговорил с пассажиркой:

– Как вы понимаете, Мьюриель, мне придется, в основном, следить за дорожной ситуацией.

– Да, конечно, мистер Мейсон.

– Однако, мой слух будет сконцентрирован на ваших словах и тоне голоса, чтобы мгновенно выделить фальшивые нотки.

– Вы ожидаете услышать фальшивые нотки?

– Не знаю, – ответил Мейсон. – Просто хочу предупредить вас, что за свою жизнь мне довелось допросить массу свидетелей. Мои уши прекрасно тренированы для определения фальшивых ноток. И, для начала, признайтесь мне, у вас честные намерения?

– Что вы имеете в виду, мистер Мейсон?

– Вы наврали мне сегодня утром?

– Конечно, нет. Я говорила вам только правду.

– Вы не планировали заранее с вашим отцом, как вы мне позвоните, или...

– Естественно, нет, мистер Мейсон! – воскликнула девушка. – Я страшно разволновалась, не застав папу в столовой... Я знаю, что последние несколько дней его что-то сильно беспокоило. Папа предупреждал меня, чтобы я ни в коем случае не обращалась в полицию – что бы ни произошло. Я вам все это уже рассказывала. Клянусь, что это правда.

– Он объяснял вам, почему?

– Нет.

– А это не показалось вам необычным? Другими словами, вам было непривычно получать от него подобные указания, не так ли?

– Да, конечно.

– А вы спрашивали его, почему он говорит вам подобное?

– Да.

– Что он ответил?

– Это все связано с тем, что я должна вам сообщить. Папа велел мне по телефону, чтобы я открыла вам все, что мне известно.

– Хорошо, начинайте.

– Папа занимается инвестированием. Он сам вкладывает деньги в различные предприятия, а также выступает в роли консультанта. Ему доверяются определенные суммы денег и дается право их инвестировать, вернее, не ему лично, а его компании. Это корпорация. Он зарегистрировал ее в качестве юридического лица на случай своей внезапной смерти, например, автокатастрофы или чего-то в таком роде, чтобы фонды, которыми он управляет по доверенности, не путались с его личным имуществом.

– Так что это корпорация? – уточнил Мейсон.

– Да, – кивнула девушка. – «Инвестиционный пул Джилмана и компаньонов».

– Что еще?

– Роджер Калхоун работает управляющим. Мой папа – президент.

– Итак?

– В последнее время у папы сложилось впечатление, что Роджер Калхоун пытается подорвать его репутацию у нескольких крупных инвесторов, тех, что вносят деньги в пулы. Понимаете, корпорация получает определенный процент от прибыли. Он, конечно, невелик, однако, если речь идет о больших деньгах, то сумма набегает немалая.

– Ваш отец боится потерять контроль над корпорацией? – уточнил Мейсон.

– Нет, нет, ничего подобного. Этого не случится. В данном вопросе все в порядке. Он боится потерять инвесторов. Нескольких крупных инвесторов.

– А кто является крупными инвесторами?

– О, Господи, я не знаю их фамилий, но таких много. Например, один лесопромышленник из северной части штата. Папа занимается для него инвестированием. Еще есть одна вдова, которая предоставила папе в управление полмиллиона долларов. Ну... в общем, много людей.

– Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее о Калхоуне, – попросил Мейсон.

– Он молод, вернее папа всегда ссылается на него, как на «юного Калхоуна». Однако, я не считаю его молодым, вернее, он значительно старше меня.

– Сколько ему лет?

– Думаю, тридцать четыре. Очень умен. Изучает рынок и... на самом деле чрезвычайно сообразительный человек.

– Ваш отец считает потребленные калории? – внезапно спросил Мейсон.

– Ну, да. Но какое это имеет отношение...

– После завтрака, превышающего по количеству калорий все разумные пределы, он снова отправил вас на кухню, попросив еще один кусок колбасы и яичницу, не так ли?

– Да.

– Вы не считаете это странным?

– Если исходить из количества калорий, то да, наверное, это было необычной просьбой.

– Я просто пытаюсь уяснить ситуацию, – объяснил Мейсон. – Пожалуйста, возвращайтесь к Калхоуну.

– Сегодня утром планировалось подписание каких-то контрактов от имени корпорации. Они лежали в папином портфеле. Естественно, мистер Калхоун страшно расстроился, потому что их не оказалось в конторе, а он не представлял, где находится папа.

– Вы ездили в контору?

– Да.

– Почему вы не позвонили по телефону?

– О, я звонила и просила передать папе, чтобы он сразу же со мной связался, как только войдет. Трубку сняла секретарша мистера Калхоуна и попросила, чтобы я передала папе, чтобы он немедленно позвонил им. Она хотела знать, где он, и я... Я изобразила саму невинность, сказала, что считала, что он сейчас в конторе, именно поэтому и звоню.

– У секретарши зародились какие-нибудь подозрения?

– Не думаю. Я даже не намекнула, что сегодня утром случилось что-то необычное.

– Вы умеете хорошо контролировать свой голос?

– Считаю, что да. Я играла во всех школьных спектаклях, а потом еще немного в колледже. Мне всегда говорили, что у меня неплохо получается. Наверное, я могла бы стать профессиональной актрисой, но папа был против.

– То есть вы ради него отказались от карьеры?

– Это нельзя назвать карьерой, мистер Мейсон. Может, что-то и получилось бы. Я не знаю. Наверное, каждая девушка проходит через увлечение сценой, если у нее есть артистические наклонности, а у меня они есть. По крайней мере, мне так говорили.

– Кто?

– О, все. Например, учителя по драматическому искусству. У меня хранится книга отзывов. Я знаю, мистер Мейсон, что вы очень занятой человек, однако, я этой книгой очень горжусь. Там написано много приятных для меня вещей.

– Почему вы отправились в контору отца? Вы подумали, что кто-то что-то недоговаривает по телефону?

– Нет, я хотела встретиться с Тилли.

– Это секретарша вашего отца?

– Да. Тилли Норман.

– Вы говорили с ней по телефону, когда позвонили?

– Нет, ее не оказалось на месте. Однако, она позвонила в контору, пока я там находилась, и сказала оператору коммутатора, что не появится в течение следующего получаса. Она вышла попить кофе... Понимаете, она работает доверенной секретаршей отца, а когда его нет на месте, в общем-то, ей нечего делать. Она решила пройтись по магазинам и позвонила, чтобы уточнить, не появился ли мой отец. А раз его пока нет, то и она решила задержаться.

– Оператор коммутатора сообщила ей, что вы в конторе?

– Да.

– И что произошло?

– Как только я услышала, что оператор коммутатора обращается к Тилли по имени, я попросила передать мне трубку. Оператор знала, что я ищу Тилли.

– Что вы сделали?

– Сказала Тилли, что очень хочу поскорее связаться с папой. Тилли ответила, что и она тоже и что он сегодня еще не появлялся в конторе.

– А потом?

– Тилли поинтересовалась, что случилось, но я не стала описывать ей ситуацию. Ответила, что все в порядке, мне просто требуется с ним срочно поговорить.

– А дальше?

– Тилли пообещала немедленно вернуться, если я ее дождусь. Она отложит свой поход по магазинам и встретится со мной.

– Вы ее дождались?

– Да. Тилли вернулась, и практически сразу же позвонил папа и позвал к телефону Тилли. Он хотел конфиденциально дать ей какие-то указания. Тилли сообщила ему, что я нахожусь в конторе, папа сказал, что уже пытался застать меня дома и попросил Тилли соединить меня с ним, не давая никому в конторе знать, что звонит он.

– А затем?

– Папа велел мне ехать к вам, а потом вместе с вами – к нам домой за портфелем. Вы должны забрать его с собой и держать у себя, пока он сам не попросит вернуть его, а также должны вынуть договора из зеленой папки из бристольского картона и отнести их мистеру Калхоуну. Папа объяснил, что я должна рассказать вам все, что я знаю о нем самом, о его корпорации, о мистере Калхоуне и вообще обо всем, что вас заинтересует.

– А вашу мачеху он упоминал?

– Нет, ее имя не всплывало. Почему вы спрашиваете? С ней что-нибудь не так?

– Просто пытаюсь точно уяснить инструкции вашего отца, – ответил Мейсон.

– Это все, в общем и целом. Я, наверное, упустила какие-то детали. Если вы зададите мне вопросы, мистер Мейсон, я постараюсь на них ответить.

– Дайте мне для начала обдумать услышанное.

Мейсон молчал минут десять. Перед поворотом на авеню Вауксман адвокат обратился к Мьюриель:

– Подождите минутку, пожалуйста. Мне нужно позвонить.

Мейсон притормозил у телефонной будки перед автозаправочной станцией и набрал номер своей конторы.

– Свяжи меня с Деллой, Герти, – попросил он.

– Да, шеф? – послышался голос секретарши Мейсона на другом конце провода. – Я приготовила карандаш и блокнот.

– Все очень просто, Делла. Позвони, пожалуйста, в корпорацию «Инвестиционный пул Джилмана и компаньонов» в здании «Пьедмонт». Скажи, что хочешь лично поговорить с мистером Джилманом. Объясни, что ты вдова со средствами, которые задумала инвестировать, и тебе необходимо кое-что выяснить о предоставляемых ими услугах.

– А потом?

– Джилмана не окажется на месте. Тогда попроси назначить тебе встречу с ним. Поинтересуйся, на месте ли его секретарша.

– И?

– Ты отлично различаешь голоса. Когда секретарша мистера Джилмана возьмет трубку, попроси ее представиться. Если это будет мисс Норман, назови ей какое-нибудь вымышленное имя и адрес, а затем наври что-то про фонды, которые хочешь инвестировать, а она пусть тебе расскажет о том, какие услуги они оказывают.

– А дальше?

– Скажи, что тебе надо обдумать этот вопрос, и повесь трубку.

– И какой во всем этом смысл? – поинтересовалась Делла Стрит.

– Выяснить, как звучит по телефону голос секретарши мистера Джилмана.

– Чтобы я в дальнейшем могла его узнать?

– Мне кажется, что ты его вспомнишь, – ответил Мейсон. – Если только я не зашел в тупик, ты поймешь, что голос доверенной секретарши Картера Джилмана, Матильды Норман, – это голос, заверявший нас по телефону, что принадлежит Вере Мартель, частному детективу.

– Ого! – воскликнула Делла Стрит. – Другими словами, тебе удалось что-то выяснить?

– Пока только чувствую дым. Огня не вижу и стараюсь проявлять осторожность, чтобы не обжечь пальцы.

– А как там наша подружка Мьюриель?

– С ней все прекрасно. Какое у тебя создалось впечатление о ней, Делла?

– Очень мила и... кажется скромной и застенчивой.

– Для твоего сведения, она – чуть ли не профессиональная актриса и немало трудилась на этом поприще в школе и колледже, – сообщил Мейсон.

– Хорошо, я звоню на работу Джилману и понимаю, что разговариваю с Верой Мартель, вернее, с женщиной, представлявшейся Верой Мартель. Что дальше?

– Попроси назначить встречу с мистером Джилманом и повесь трубку. И, кстати, было бы неплохо, если бы ты как-то изменила свой голос, потому что, не исключено, что нам придется еще неоднократно общаться с Матильдой Норман.

– Когда мне ей звонить?

– Прямо сейчас.

– И ты потом со мной свяжешься?

– Все правильно. Позвоню, чтобы получить ответ.

Мейсон повесил трубку, вернулся к машине и улыбнулся Мьюриель.

– Вам, Мьюриель, придется простить сурового адвоката по уголовным делам, которого жизнь научила с подозрительностью относится ко всем и всему. Вы должны согласиться, что события сегодняшнего дня представляются несколько таинственными.

– Да, конечно, – кивнула Мьюриель.

Она посмотрела на него большими карими глазами, с невинным и благодушным выражением лица, на котором оставались следы беспокойства.

– Если сегодня вечером ваш отец появится дома, вам следует разговаривать с ним как ни в чем не бывало и ни в коем случае не сообщать о моем утреннем визите в ваш дом и о том, как вы разволновались, не увидев его за столом, и позвонили мне. Как вы считаете, вам это удастся?

– Это в интересах папы?

– Не сомневаюсь.

– В таком случае, я сделаю все, что нужно.

– Вы в состоянии сыграть подобную роль?

– О, конечно. Если я не хочу, чтобы человек что-то знал, от меня он этого точно не узнает.

– Хорошо, – кивнул Мейсон, подавляя улыбку. – Давайте пока никому не открывать про мой утренний визит. Это, скорее всего, поможет всем заинтересованным лицам.

– А что делать с десятью тысячами долларов?

– Никто, кроме вас и меня, не в курсе, где они находятся. Подъехав к вашему дому, мы отправимся в мастерскую... фактически, мы оставим машину в гараже, а оттуда пройдем в мастерскую. Кстати, когда ваш отец звонил мне, он велел мне собрать деньги, разбросанные там по полу.

– Но _м_н_е_ он о деньгах не сказал ни слова, – заметила Мьюриель.

– Не исключено, что у него просто не было времени, – ответил Мейсон. – Лучше, если он станет говорить вам то, что считает целесообразным. Не задавайте ему лишних вопросов и не давайте никакой информации о наших встречах с вами. Скорее всего, вашему отцу не понравится, что вы позвонили мне, не застав его утром за столом.

– Я уже думала об этом. Папа, в таком случае, посчитает, что я слишком много беру на себя.

– Вот именно, – кивнул Мейсон.

Адвокат завернул на дорогу к дому Джилманов, заехал в гараж и выключил мотор.

– Где все? – спросил Мейсон, не увидя в гараже ни одной машины.

– Папа взял седан, – сообщила Мьюриель.

– А Нэнси и Гламис?

– Они отправились в клуб фотографов на спортивной машине, а я поехала к вам на той, что с двумя дверьми.

– Понятно. Это объясняет отсутствием всех машин. А, раз спортивной машины нет на месте, я делаю вывод, что ни ваша мачеха, ни Гламис пока не вернулись.

– Совершенно верно.

– Я подожду в мастерской, Мьюриель, а вы сбегайте в дом за портфелем, – обратился к девушке Мейсон. – И, кстати, неплохо бы выяснить, есть ли кто-нибудь дома. Я думаю, что лучше никому не знать, что я появлялся здесь... если только не возникнет крайней необходимости. У нас нет оснований скрываться, однако, я не стал бы афишировать свое участие в этом деле. Наверное, ваш отец со мной согласится.

– Я тоже так считаю, – заявила Мьюриель, открывая дверь в фотолабораторию. – Идите сюда, мистер Мейсон. Подождете меня в мастерской.

Адвокат последовал за Мьюриель в мастерскую Джилмана. Девушка улыбнулась ему и сказала:

– Я сейчас принесу портфель. Я точно знаю, где он стоит: в столовой. Папа приготовил его, чтобы взять с собой на работу сегодня утром, а потом что-то случилось и... Мистер Мейсон, что заставило его так быстро уйти?

– Господи, откуда ж мне знать? – воскликнул адвокат. – Очевидно, у вашего отца много различных деловых интересов. Он участвует в огромном количестве сделок. Что-то внезапно всплыло у него из памяти, о чем он забыл на какое-то время, и что потребовало немедленного внимания.

Девушка кивнула и отправилась к двери в юго-восточном углу здания.

– Я скоро вернусь, мистер Мейсон, – пообещала она.

Как только дверь за ней закрылась, Мейсон принялся осматривать мастерскую.

Сломанный стул все еще валялся на полу. Лужа эмали практически высохла. В комнате было тепло и неестественно тихо. Пахло деревом. В одном углу лениво кружила муха.

На верстаке лежал большой кусок глины. Мейсон внимательно его оглядел. На глине остались отпечатки пальцев.

Мейсон вернулся в фотолабораторию. Адвокат пользовался носовым платном, чтобы не оставить своих отпечатков на дверных ручках и выключателе. Он зажег свет и открыл несколько ящичков. Мейсон увидел фотографии Картера Джилмана, Мьюриель и исключительно красивой молодой блондинки. Там были портреты, снимки в полный рост, а на одной фотографии блондинка позировала в очень открытом бикини. Ряд фотографий покрывали масляные краски. Мейсон оценил фигуру блондинки и вернул фотографии на место, затем заглянул в ящик с негативами.

В это мгновение послышался стук каблучков Мьюриель, приближавшийся к мастерской.

Когда она вошла, Мейсон с невинным видом рассматривал незаконченную шкатулку.

– Мне нравятся изделия вашего отца, – признался адвокат.

– Да, очень красиво. Он любит работать с деревом и полирует его. Очаровательная вещица, не правда ли? Я думаю, это его подарок мне на день рождения.

– Портфель у вас? – поинтересовался адвокат.

Она молча вручила его ему.

– Я должен хранить портфель у себя в конторе и просто передать контракты из зеленой папки из бристольского картона Роджеру Калхоуну? уточнил Мейсон.

– Совершенно верно.

– Я не имею права обсуждать дела вашего отца, и мне следует только заявить, что он у меня проконсультировался?

– Да. Папа просил, чтобы вы передали те бумаги Калхоуну. Вы действуете по просьбе папы, а Калхоуну необходимо должным образом оформить ту сделку.

– Возможно, что у служащих в конторе вашего отца возникнут вопросы. Все ожидали появления вашего отца с этими документами. Тут вместо него приходит адвокат, имеющий определенную репутацию, и заявляет: «У меня с собой несколько контрактов, которые мистер Джилман должен был принести на работу сегодня утром».

– Насколько я поняла, папа хотел, чтобы вы действовали, как посчитаете нужным, – ответила Мьюриель.

– Я именно это и планирую.

Внезапно Мьюриель повернула голову и прислушалась.

– В чем дело? – спросил Мейсон.

– Мне кажется, что к дому подъезжает машина. Минутку. – Мьюриель слегка раздвинула подъемные жалюзи, выглянула на улицу и воскликнула: Боже праведный! Это Гламис на такси.

Мейсон внимательно посмотрел на расстроенную девушку.

– Вы не хотите, чтобы она что-либо знала об этом деле? поинтересовался адвокат.

– Господи, конечно, нет.

– Ваш отец ей доверяет?

– Наверное... Но ей эта информация совсем ни к чему.

– Так что вы намерены предпринять?

– Попытаюсь отвлечь ее внимание, правда, сомневаюсь, что у меня это получится. Если она заметит в гараже вашу машину, то примется осматривать территорию. Не найдя нас в доме, она, несомненно, заглянет сюда и... Наверное, мне лучше ее встретить и поговорить с ней... Но если она увидит меня выходящей из мастерской, она задумается, что я здесь делала, а если потом она встретит еще и вас... О, Боже милостивый!

– А, может, она прямо войдет в дом? – предположил Мейсон.

– Будем надеяться. Забыла заплатить за такси... Как раз в ее стиле... Возвращается к водителю... О, заметила вашу машину! Пойду попытаюсь отослать ее в другом направлении. Скорее всего, мне это не удастся. Она такая любопытная! Если у меня не получится ее удержать, ничего ей не сообщайте. Вы поняли? Ничего.

Мьюриель открыла дверь мастерской и пошла к такси. Она старалась идти со спокойным и безмятежным видом.

Мейсон раздвинул жалюзи и следил за происходящим. Длинноногая блондинка, чьи фотографии Мейсон только что рассматривал в темной комнате, очаровательно улыбнулась Мьюриель, сделала несколько шагов по направлению к сводной сестре и обняла ее за плечи.

Мьюриель постаралась ненавязчиво повернуть Гламис к дому, но, очевидно, блондинка не собиралась пока заходить туда и принялась задавать вопросы.

Мейсон подошел к телефону, стоявшему на верстаке, поднял трубку, дождался гудка и быстро набрал номер агентства Пола Дрейка.

Услышав голос детектива на другом конце провода, Мейсон не терял ни секунды:

– Пол, у меня нет времени, повторять некогда, так что будь очень внимателен. Через двадцать или тридцать минут я окажусь на стоянке у нашего здания. Со мной приедет молодая женщина. Я хочу, чтобы кто-то сел ей на «хвост» и проследил ее дальнейшие передвижения.

– Перри, у тебя есть сердце? – взмолился Дрейк. – За такое короткое время...

– Если у тебя нет свободных оперативников, значит, возьмись сам за это задание, – перебил Мейсон. – Мне нужны результаты. Мне кажется, что кто-то водит меня за нос.

Мейсон повесил трубку и снова раздвинул жалюзи. Девушки все еще разговаривали.

Мейсон набрал номер своей конторы. Когда Герти подняла трубку, Мейсон обратился к ней:

– Немедленно свяжи меня с Деллой, Герти.

– Делла, – сказал адвокат, уже слыша приближающиеся к мастерской голоса. – Ты звонила?

– Да. Хотя обычно она говорит значительно медленнее и не таким высоким голосом, Верой М.Мартель определенно представлялась секретарша Картера Джилмана.

Мейсон увидел, как поворачивается ручка двери, и бросил трубку на место. Он внимательно рассматривал один из станков, когда прозвучал голос Мьюриель Джилман:

– Мистер Мейсон, я хочу представить вас Гламис Барлоу. Гламис, это мистер Мейсон.

Мейсон повернулся и взглянул в огромные голубые любопытные и одновременно смелые глаза.

Гламис сделала несколько шагов вперед, протянула руку и улыбнулась.

– Рада познакомиться, – сказала она. – Мьюриель сообщила, что у нас в гостях какой-то ее приятель, который интересуется резьбой по дереву.

Мейсон не стал никак комментировать слова Мьюриель, пожал руку Гламис, поклонился и улыбнулся:

– Очень рад, мисс Барлоу.

Гламис повернулась к сводной сестре.

– А где еще одна машина, Мьюриель? Я за ней приехала. Она мне сейчас нужна.

– В центре города. Я оставила ее там на стоянке.

– Оставила там на стоянке? – переспросила Гламис.

– Мистер Мейсон предложил меня подвезти.

Гламис нахмурилась и поинтересовалась:

– А как ты планировала ее забирать?

– Мистер Мейсон обещал снова отвезти меня в центр. Я вернусь на ней.

– А куда ты еще собираешься?

– Никуда. Останусь дома. Мистер Мейсон уже хотел уезжать, я отправлюсь вместе с ним и...

– У меня нет времени, – перебила Гламис. – Прости, Мьюриель, но мне автомобиль нужен немедленно. С мистером Мейсоном поеду я. Просто дай мне квитанцию на машину... То есть, конечно, если мистер Мейсон не возражает подвезти меня.

Мьюриель колебалась.

Мейсон поклонился и заявил:

– Может, вы обе поедете со мной?

– Нет, – безапелляционно ответила Гламис. – Мьюриель останется дома. Она просто планировала пригнать машину назад, а мне нужно заехать в несколько мест.

– Ну, тогда это единственное, что можно придумать, – неохотно согласилась Мьюриель. – Вы согласны, мистер Мейсон?

– Да, – кивнула адвокат.

– Я заметила в гараже вашу машину, – сообщила Гламис. – Вначале я решила, что это наша третья машина, но потом поняла, что я ее никогда раньше не видела. Я поинтересовалась у Мьюриель, чья она... Вы прямо сейчас уезжаете, мистер Мейсон?

– Ему придется уехать прямо сейчас, – ответила Мьюриель унылым тоном. – У него назначена важная встреча.

– Прекрасно, – сказала Гламис. Она обвела взглядом мастерскую и воскликнула: – О, Господи, кто-то тут пролил на пол какую-то гадость, да еще и стул уронили.

– Наверное, об него споткнулись, – заметил Мейсон.

– Боже, Мьюриель, он сломан!

– Гламис, если ты торопишься в центр...

– Тороплюсь, – перебила Гламис. – И мистер Мейсон тоже. Пока, Мьюриель! Увидимся позднее. Вперед, мистер Мейсон. Я буду вас постоянно подгонять, потому что мне срочно требуется машина, а мать забрала мою спортивную и поехала на ней на какой-то объект с членами клуба фотографов. Мне пришлось взять такси до дома. Я надеялась, что хоть одна машина здесь окажется.

– Прости, – извинилась Мьюриель.

– Ну что ты извиняешься, дорогая? Ты имеешь такое же право на машину, когда она тебе нужна, как и все остальные... Наверное, я навязалась к мистеру Мейсону в попутчицы, но... Мистер Мейсон, мне придется вас постоянно поторапливать.

Гламис взяла адвоката под локоть.

Мейсон поднял портфель и отправился к машине.

– Мистер Мейсон, если вы истинный джентльмен и намерены проявить свои лучшие качества, вы проводите меня до правой дверцы, откроете ее, а я очаровательно улыбнусь вам в знак благодарности и быстро покажу пару отличных стройных ножек. Если же у нас чисто деловая встреча...

– Конечно, я предстану истинным джентльменом, – перебил Мейсон.

Адвокат помахал рукой Мьюриель, проводил Гламис до правой дверцы машины и открыл ее.

Гламис запрыгнула в салон, улыбнулась и сверкнула ножками, а потом поправила юбку.

– Спасибо, мистер Мейсон.

– Не за что, – улыбнулся адвокат. – Благодарности уже было достаточно.

Мейсон открыл другую дверцу, кинул портфель на заднее сиденье и завел мотор.

Смотря прямо вперед, Гламис заметила:

– У вас точно такой же портфель, как и у папаши Джилмана.

– Наверное, все портфели похожи, – ответил Мейсон, отъезжая от дома.

– Мьюриель мне далеко не все рассказывает, мистер Мейсон, продолжала Гламис. – Например, о вас она даже и словом не обмолвилась. Вы ее давно знаете?

– Все зависит от того, что вы имеете в виду под словом «давно», ответил Мейсон. – Все относительно.

– Вы правы... А вы интересуетесь резьбой по дереву?

– Да.

– У вас есть своя мастерская?

– Думаю, что надо ее обустроить.

– Я уверена, что Мьюриель о вас ни разу не упоминала, – заявила Гламис.

Мейсон молчал.

– Не похоже, чтобы вы бесцельно проводили время – заметила она.

– Я не говорил, что бесцельно проводил время, – ответил адвокат.

– Вы очень умело избегаете прямых ответов, мистер Мейсон. Вы догадались, что я пытаюсь выудить из вас информацию?

– Правда?

– Конечно. Мне хочется узнать о вас как можно больше. Чем вы живете? Что дает вам силы? Мьюриель – серьезная девушка, а вы... вы определенно целеустремленный человек. Вы мужественны и солидны. Ничего общего с плейбоем. У вас есть цель в жизни и вы очень близки к ее достижению. Чем бы вы ни занимались, вы достигли потолка в выбранной сфере.

– Психоанализ?

Она, не стесняясь, рассматривала его.

– Да. Мне это нравится. Иногда у меня здорово получается. Вы не врач и на банкира тоже не очень похожи. Но чем-то занимаетесь и достигли успеха.

– Если вам доставляют такое удовольствие рассуждения о роде моих занятий и характере, то грех лишать вас этого, просто сказав правду.

– Вы опять говорите уклончиво, мистер Мейсон. Но вам это все равно не поможет, потому что, как только я выйду из вашей машины, я запишу номер, а потом выясню, кому принадлежит автомобиль, а тогда уже нетрудно будет узнать, кто вы на самом деле. Вы определенно... О, Боже праведный, конечно! Вы – адвокат.

Мейсон молчал.

– Мейсон. Мейсон. О, Господи, благослови мою грешную душу. Вы – Перри Мейсон!

Мейсон продолжал вести машину.

– И вы даже не похвалили меня за то, что я догадалась! Вы ведете себя очень таинственно, мистер Мейсон. Почему вы оказались у нас дома? Заехали к Мьюриель, выбрав ее из всех людей на этом свете. Я застала вас вместе с ней, и вы ведете себя так уклончиво... А это на самом деле портфель папаши Джилмана, не так ли?

– Как адвокат, я возражаю против вашего вопроса, на основании того, что на него требуется дать несколько ответов.

– И все разные?

– Поскольку возражение сделано на таком основании, нет необходимости это уточнять.

Гламис придвинулась поближе к Мейсону, положила левую руку на спинку его сиденья, таким образом, что ее кисть касалась его плеча. Девушка слегка развернулась, подогнула под себя ноги и заметила:

– Наверное, мне стоит быть немного поскромнее – в целях безопасной езды. – Она натянула юбку на колени. Несколько секунд она изучала суровый профиль адвоката, не пытаясь скрыть любопытство. – И что же такое вы все-таки делали в мастерской папаши Джилмана? – наконец, спросила Гламис.

– Возможно, я дал вам правдивый ответ, сказав, что интересуюсь резьбой по дереву, – заметил Мейсон.

– Но вы обратились не к папаше Джилману, а к Мьюриель. Я уверена, что Мьюриель знакома с вами не более двадцати четырех часов... Если бы Мьюриель знала вас раньше, то мы все были бы в курсе. Мьюриель, конечно, не болтушка, но она, несомненно, нашла бы способ упомянуть в разговоре ваше имя... «Мой знакомый Перри Мейсон, известный адвокат, говорил по этому поводу...» или что-то в этом роде. Вы мне совсем не помогаете, мистер Мейсон. Наверное, мне придется провести глубокое исследование.

– А чем вы сейчас занимаетесь?

– Просто указываю на основные моменты. Я внимательно наблюдаю за вашим лицом и вижу, как вы начинаете раздражаться. Это заметно по уголкам ваших глаз. Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, мистер Мейсон, что вы слегка прищуриваетесь когда сердитесь?

– Я об этом не знал, – ответил Мейсон.

Какое-то время они ехали молча. Гламис продолжала внимательно рассматривать адвоката. Затем она рассмеялась.

– Я не хотела вызывать у раздражение, мистер Мейсон, – призналась девушка. – Теперь, после того, как я, можно сказать, выкурила вас из норы, нам, не исключено, стоит познакомиться более тесно и светским образом. Я не стану совать свой нос в деловые вопросы, которые, как вы, несомненно, считаете, меня не касаются. Интересно, а вы играете в гольф?.. Нет, наверное, у вас нет времени. Вы один из самых занятых людей на свете. Вы постоянно стремитесь вперед... Вас окружает аура успеха. – Она усмехнулась: – Я горжусь собой. Я правильно вас описала. Если вы помните, я сказала, что вы достигли потолка в избранной профессии.

Мейсон улыбнулся.

– А вы, хочу заметить, прекрасно разбираетесь в людях и умеете льстить.

– Да, я любопытна и любознательна. Я люблю слушать, что говорят люди. Иногда они выбалтывают то, о чем не стоило бы упоминать. В таком случае я смотрю на них с невинным выражением лица. Прекрасно быть молодой. Еще можно выглядеть неопытной. Наверное, через несколько лет мне подобное уже не сойдет с рук, мистер Мейсон... Но неизвестно... Если мне удастся сохранить внешность и такое выражение лица... Да еще усовершенствовать его... Наверное, не стоит в это углубляться. Мне необходимо освоить вашу уклончивость, мистер Мейсон.

– Вы научились быть таинственной, – улыбнулся Мейсон. – Я не сомневаюсь, что вас одолевают поклонники, однако, вы еще никому не сказали «да», потому что я не вижу кольца с бриллиантом у вас на левой руке.

– Какой вы наблюдательный, – ехидно ответила она. – Для вашего сведения, мистер Мейсон, упомянутое вами односложное слово, используемое для выражения согласия, не обязательно означает бриллиант в наше время.

– Это подразумевалось, как закодированная колкость?

– Как умело вы перевели тему разговора с себя на меня! – воскликнула Гламис. – Теперь, судя по уголкам ваших глаз, вы полностью расслабились, из чего я делаю вывод, что мы приближаемся к зданию, где находится ваша контора, а, следовательно, к стоянке... А вот и она слева от нас... Кстати, я ей тоже пользуюсь, если мне зачем-то приходится забегать в контору к папаше Джилману. Он работает в здании «Пьедмонт».

– А моя контора расположена вон в том здании, – показал Мейсон, заворачивая на стоянку.

– И, как постоянному клиенту и арендатору офисной площади, вам отведено постоянное место, – заметила Гламис.

– Вы абсолютно правы.

– Если бы вы первым вышли из машины, мистер Мейсон, обошли ее и открыли мне дверцу, я, конечно, наградила бы вас еще одним показом моих замечательных ножек, однако, я сама очень тороплюсь и знаю, что вам хочется от меня поскорее отделаться. Приятно было познакомиться. Надеюсь, что вижу вас не в последний раз. Пока!

Она выпрыгнула из машины, захлопнула дверцу и побежала к служащему стоянки, держа в руке квитанцию.

Мейсон остался сидеть в машине и принялся смотреть по сторонам в надежде заметить Пола Дрейка, однако, ему это не удалось.

Адвокат взял портфель с заднего сиденья.

Служащий стоянки подогнал машину с двумя дверцами, на которой приехала Мьюриель Джилман. Гламис Барлоу села за руль и быстро включила зажигание.

Когда она выезжала со стоянки, Мейсон заметил ничем не примечательную машину Пола Дрейка, зарегистрированную на детективное агентство. Сыщик появился с противоположной стороны и пристроился за Гламис.

Мейсон попытался встретиться взглядом с Полом Дрейком, чтобы дать ему сигнал, но у него ничего не получилось. Мейсон перешел улицу, повернул налево и направился к зданию «Пьедмонт».