Двойное искушение

Глава 10

– Скажите, Трокмортон, кто эта прелестная юная леди, с которой вы шли под руку по коридору и которая ведет сейчас сюда двух маленьких куколок.

Вопрос полковника Хелтона оторвал Трокмортона от крайне важного разговора - речь шла о перспективах использования алюминия для изготовления красок и бижутерии - и вернул его в сад, на чайный прием, которым, как всегда, заправляла леди Филберта. Повернувшись, он увидел Селесту. Она шла по хрустящему гравию, и над ее головой, словно виньетка, свисали пышные ветви, усыпанные белоснежными цветами.

И держала за руки Пенелопу и Кики.

Черт побери! Кажется, он ведь совершенно ясно сказал…

– Это… ваши дети? - спросил лорд Раскин. Этот вопрос Трокмортон пропустил мимо ушей.

Слугам было приказано помочь мисс Селесте приготовиться к чайному приему. И ничего сверх этого. Пусть думают, что он поддерживает бредовую идею Селесты - женить на себе Эллери.

Но Селеста все сделала по-своему. И никто из слуг не усомнился в ее праве привести с собой на чайный прием своих воспитанниц.

Ну хорошо. Ничего плохого Селеста детям не сделала, так что, возможно, она вовсе и не русская шпионка.

Хотя, с другой стороны, появление на приеме незаконнорожденной дочери Эллери может разрушить ко всем чертям его помолвку с леди Патрицией. И чтобы этого не произошло, придется позаботится ему, Трокмортону. Как, впрочем, и обо всем остальном.

На лице у него появилась улыбка - та самая, при виде которой слуги всегда приходили в ужас.

– Простите. - Трокмортон, преодолевая отвращение, дружески похлопал по плечу своего секретаря. - О других способах применения алюминия вам расскажет Стэнхоуп. Он же поделится с вами моими идеями относительно расширения производства.

Стэнхоуп поклонился окружающим его джентльменам. Он одинаково уверенно и легко чувствовал себя как среди аристократов, так и в компании с деловыми людьми. Сказать по правде, многие из них считали, что иметь дело со Стэнхоупом намного проще и приятнее, чем с самим Трокмортоном.

Что же касается Стэнхоупа, то он считал этих людей безмозглым коровьим стадом.

А Трокмортон, глядя на его открытое, улыбчивое лицо, думал о том, как ему трудно поверить в предательство Стэнхоупа. Трудно… почти невозможно.

– Стэнхоуп - моя правая рука, - сказал Трокмортон. - Он ответит на любые ваши вопросы.

И, коротко поклонившись, Трокмортон пошел через запруженную гостями площадку навстречу Селесте. Нужно попытаться завернуть ее прочь, пока не поздно.

Нет, уже поздно. Его опередил юный виконт Блэкторн. Он уже успел оказаться перед Селестой, та с улыбкой поклонилась виконту, а затем присела и что-то сказала девочкам. Те также сделали реверанс. Кики неуклюже, а Пенелопа - четко и умело.

Появление перед гостями Кики могло вызвать вопросы о ее родословной. Интересно, что намерена в этом случае отвечать Селеста?

Трокмортон кинул взгляд на лорда, леди Лонгшо и Патрицию. Они стояли и издалека смотрели на Селесту и детей. Отлично. С этого места они никак не смогут заметить, что Кики похожа на своего отца, Эллери.

И все же появление детей неизбежно вызовет разговоры среди гостей. Дети не должны появляться на чайных приемах. Здесь собираются только взрослые, чтобы поговорить о своих взрослых делах.

Он посмотрел на мать, но леди Филберта сидела спиной к нему среди своих подруг.

Селеста и девочки сделали еще несколько шагов вперед, а виконт Блэкторн тем временем продолжал о чем-то оживленно говорить с ними.

Спустя секунду у Селесты появился новый спутник. Граф Эрроувуд, недавно овдовевший во второй раз, легко перемахнул через невысокую живую изгородь и загородил дорогу. Снова последовали приветствия и поклоны, а затем Кики начала нетерпеливо дергать Селесту за руку. Пенелопа же стояла спокойно в своем строгом темно-синем платье с белым фартучком и наблюдала за происходящим.

Вся компания двинулась вперед, утянув за собой и лорда Эрроувуда. Впрочем, для такой девушки, как Селеста, не составило бы труда увести за собой всех мужчин, собравшихся в саду.

Трокмортон двинулся параллельно этой дружной компании, не обращая внимания на острые колючки, хватавшие его за рукав, думая лишь о том, как не допустить того, чтобы Селеста с детьми вломилась на прием. И он прибавил шагу, а в голове у него свербила мысль: «Интересно, как она объяснит появление Кики?»

На Селесте было нежно-розовое платье с широким старомодным отложным воротником и пышными рукавами. Широкая юбка подчеркивала стройную талию, отчего та казалась неправдоподобно тонкой. Тугой лиф обтягивал высокую красивую грудь…

На этом месте Трокмортон решительно оборвал себя и решил не думать больше ни о платье Селесты, ни о ее талии. И о груди тоже. Сейчас нужно сосредоточиться на другом - как изменить ход событий, свернувших в сторону от намеченного курса. Теперь Трокмортон вновь готов был заподозрить, что Селеста находится в сговоре с русскими.

– Мистер… Трокмортон.

Он не обернулся, услышав за спиной женский голос, и продолжал следить за Селестой.

– Э-э… хмм… Гаррик, - повторил тот же голос, и Трокмортон почувствовал, что его тронули за локоть.

– Ну что еще? - огрызнулся он, недовольно повернулся и увидел перед собой… Патрицию.

От такого ответа она отпрянула назад и обиженно заморгала.

– Ах, это вы, леди Патриция.

«Какая она нежная, хрупкая, ранимая, - подумал он о Патриции. - Я придушу Эллери собственными руками».

– Прошу прощения, я несколько… э-э… задумался.

– Вы преследовали ту девушку, - запальчиво возразила Патриция, - и я подумала, не пойти ли мне вместе с вами.

«Этого еще не хватало!» - подумал Трокмортон, а вслух ответил:

– Зачем?

– С другими молодыми людьми мне гораздо интереснее, чем с родителями, - ответила Патриция и оглянулась назад.

– Отлично! - У него не было ни секунды на лишние разговоры. - Прекрасная идея! Позвольте предложить вам руку.

Она взяла Трокмортона под руку и застенчиво улыбнулась.

– Благодарю. Знаете, я очень люблю своих родителей, но порой мне становится так скучно с ними. Но если я пойду с вами, они не обидятся, потому что вы… - Она смущенно замолчала.

– Потому что я такой же скучный, как они сами, - закончил Трокмортон, прибавляя шагу. Слова Патриции задели его, хотя Трокмортон и не смог бы объяснить, чем именно. Ведь он был практичным, рассудительным человеком и всегда гордился этим. Неужели его могут поколебать слова, сказанные какой-то глупенькой молоденькой девчонкой?

Тем временем на пути Селесты возник лорд Фезерстон. Крестный отец Эллери считал себя светским львом, неотразимым для девушек. Девушки - и леди Фезерстон была вполне согласна с ними - считали его старым ослом.

Селеста послушала лорда Фезерстона, затем указала на девочек и что-то сказала ему в ответ.

Лорд Фезерстон отступил назад с поклоном, который ему самому казался весьма галантным, и улыбнулся.

Воистину, для того чтобы очаровать любого мужчину, Селесте достаточно было один раз взглянуть на него.

– Глупый старый гусак, - прошипел Трокмортон.

Патриция пропустила его замечание мимо ушей и спросила, не сводя глаз с Селесты:

– Какая хорошенькая. Кто она?

– Это мисс Селеста Милфорд. Она только что вернулась из Парижа.

– Ах, из Парижа. Тогда понятно, почему она так одета, - благоговейно прошептала Патриция. - У нас в Англии такого еще не носят. - Она слегка замялась и нерешительно добавила: - Если позволите, я хотела бы спросить… Мне говорили, что эта девушка пользуется вашей благосклонностью.

Трокмортон едва не вздохнул вслух от облегчения. Его труды не пропали зря, и Патриция вполне уверена в том, что Эллери не имеет к Селесте никакого отношения.

– Вы сами сказали, что она хорошенькая, - спокойным тоном ответил Трокмортон.

Они повернули за угол изгороди и на время потеряли Селесту из вида, но Трокмортон продолжал уверенно двигаться вперед. Теперь дорожка пошла вверх, к идиотским развалинам фальшивого замка, стоявшим на вершине холма. Да, не таким планировал Трокмортон появление Селесты в высшем свете. Ему представлялось, что они будут стоять рука об руку и он будет важно представлять Селесту одному гостю за другим. Селеста должна была почувствовать, какая высокая ей оказана честь, и быть на седьмом небе от того, что внимание мужчин приковано к ней, возможной соблазнительнице и русской шпионке, а не к бедной Патриции, в честь которой, собственно, и был устроен этот прием.

Трокмортон покосился на девушку, спешащую рядом с ним.

– Вам понравился прием, Патриция?

– Что? Да… Очень мило, конечно, только вот Эллери…

Боже, как у нее задрожала нижняя губка!

– Да. Очень стыдно и за клубнику, и за второй нелепый случай…

Патриция негромко ахнула.

«Какая она открытая, ранимая, тонкая, - подумал Трокмортон. - Ей нужно учиться владеть собой, если она хочет выжить в волчьем логове, которое у нас зовется высшим светом».

– Что это за второй случай? - спросила Патриция. Трокмортон расправил плечи, предусмотрительно полез в карман за носовым платком и ответил:

– Эллери упал и немного расшибся, больше ничего.

– О боже, - прошептала Патриция, оглядываясь назад. - Я должна пойти к нему.

– Он не захочет говорить с вами. Только через дверь. Но… Да, чуть позже вы, пожалуй, сможете навестить его. - Трокмортон никак не мог решить, как ему вести себя с этой девушкой, по уши влюбленной в Эллери и мечтающей выйти за него замуж. Не ухаживать же за ней! - Мой бедный брат наверняка чувствует себя сейчас таким одиноким и забытым всеми…

Трокмортон слегка улыбнулся, представив себе, сколько хлопот ожидает Эллери с Патрицией, глаза которой всегда на мокром месте.

«Пускай и он слегка помучается», - не без злорадства подумал он.

– Вы сказали, что он… что он не хочет видеть меня? - раздался трагический шепот Патриции.

– Но он поговорит с вами.

– В таком случае, я отправляюсь к нему, - решительно заявила она.

– Только после чая, - поспешно сказал Трокмортон. - Ведь прием устроен в вашу честь.

Селеста и ее компания по-прежнему были не видны, но явно находились где-то рядом, потому что даже сквозь густую изгородь до Трокмортона долетали веселые голоса и звонкий смех. Затем они завернули за угол, оказались на открытом пространстве, и Патриция закричала так же громко и восторженно, как это делала Кики:

– Качели! До чего я люблю качаться на качелях! «Она совсем еще ребенок», - с грустью подумал Трокмортон.

Патриция выдернула руку и бросилась вперед.

Над ровной площадкой, привязанные прочной веревкой к вершинам двух деревьев, висели выкрашенные белой краской качели - мечта любого ребенка. Даже Трокмортон и тот обожал в детстве качаться на качелях.

Сейчас на качели взбиралась Кики - слегка растрепанная, с горящими от счастья глазами.

«Как Селеста собирается объяснять ее происхождение?» - в который уже раз с беспокойством подумал Трокмортон.

Он перевел взгляд в сторону и увидел свою дочь. Пенелопа спокойно стояла, сложив перед собой руки, и терпеливо дожидалась своей очереди. У нее были отцовские прямые волосы и такие же, как у него, карие глаза. Впрочем, и от матери она кое-что унаследовала - белую матовую кожу и тонкую грациозную фигурку. Смерть Джоанны потрясла устои, на которых держалась их семья, до самого основания. Пенелопа стала потерянной, несчастной, а затем и вовсе закрылась в собственной скорлупе и как-то сразу повзрослела.

Правда, с появлением Кики Пенелопа немного ожила и снова научилась смеяться и шалить.

Трокмортон перевел взгляд на Селесту. Он очень надеялся, что эта девушка сумеет вернуть мир и покой под крышу Блайд-холла. Во всяком случае, стоило попробовать.

Трокмортону вдруг стало стыдно за то, что он едва не принял Селесту за русскую шпионку. Нет, шпионкой она не была, но оставалась в глазах Трокмортона сиреной, коварной соблазнительницей.

Появилось еще несколько молодых людей и девушек. Они быстро пронеслись мимо Трокмортона и Патриции, устремляясь к центру сегодняшнего праздника. К Селесте.

Селеста зашла за спину Кики и толкнула качели. Кики завизжала от радости и взлетела в воздух. Взлетели в воздух и ее юбчонки.

– Нет, нет, так не пойдет! - воскликнула Селеста и остановила качели. Негромко сказала что-то Кики принялась туго обматывать ее тканью. Патриция ринулась помогать, Селеста и ей успела сказать несколько слов, после чего Патриция рассмеялась.

«Ну вот, еще одну душу опутала своими чарами, - подумал Трокмортон. - Интересно, что она сказала Патриции? Неужели что-нибудь о Кики?»

И он тоже поспешил к качелям.

Патриция толкнула качели. Дочь Эллери снова завизжала.

Селеста постояла секунду-другую, затем взяла за руку Пенелопу и вместе с ней пошла навстречу Трокмортону. При этом она смотрела ему прямо в глаза и смеялась.

«Интересно, как она догадалась, что я здесь? - подумал Трокмортон. - До этой минуты она не видела меня, не могла видеть. А повела себя так, словно с самого начала знала, что я рядом».

Селеста в самом деле замечала все, что творилось вокруг нее, - то ли от природного любопытства, то ли от живости ума и интереса к окружающему миру, то ли от всего этого вместе взятого. И Трокмортон решил, что если эта наблюдательная девушка в самом деле не окажется русской шпионкой, он постарается сам завербовать ее.

И это доставит ему огромное удовольствие.

– Папа! - радостно крикнула Пенелопа, хватая Трокмортона за руку.

«Ладно, разбирательство с Селестой оставим на потом», - решил для себя Трокмортон. Он улыбнулся дочери и легонько сжал в ладони ее тонкие пальчики.

– Дочка.

Смотреть на Пенелопу было то же самое, что смотреться в зеркало.

Тут звучным, поставленным голосом заговорила Селеста:

– Полагаю, вы должны быть сердиты на меня, сэр. Вы не разрешали мне встречаться с детьми, но я нарушила ваше распоряжение. Остальные слуги ничего об этом не знают, я ускользнула от них, поэтому прошу вас не винить никого, кроме меня самой.

И она улыбнулась - вроде бы виновато, но при этом с той уверенностью, что ее не станут ругать, которая свойственна всем красивым женщинам.

«Из нее в самом деле может получиться превосходная шпионка, - подумал Трокмортон. - Жаль только, что на любую шпионку в конце концов находится свой палач, который затянет петлю и на этой прекрасной шейке».

– Зачем вы взяли с собой Кики? - строго спросил он.

– Я не могла взять Пенелопу и оставить Кики одну.

Она явно увиливала от ответа.

– А зачем вы взяли Пенелопу?

– Длинная история. - Селеста нежно провела пальцем по шее Пенелопы. - Похоже, я очень вовремя оказалась в детской. Боюсь, что вам придется подыскивать новую няню, мистер Трокмортон.

Он уставился на Селесту. Нет, она не походила ни на русскую шпионку, ни на соблазнительницу. Трокмортон перевел взгляд на свою дочь. Та с отрешенным спокойствием ожидала, когда будет раскрыта история ее преступления.

– Новую… няню? - переспросил Трокмортон.

– Когда я вошла в детскую, старая няня сидела связанной в кресле, а девочки тем временем тянули концы веревки в разные стороны.

– Связанная… в кресле?!

Его секретарь оказался предателем, его младший брат стремился расторгнуть помолвку, а его дочь привязала к креслу свою няню. Да, еще Селеста… Пожалуй, слишком красивая, наблюдательная и энергичная.

– Пенелопа, зачем ты позволила Кики связать няню?

– Это была моя идея, - честно призналась Пенелопа. - Кики еще не умеет вязать узлы.

Трокмортон заметил в глазах дочери выражение… Как в этих случаях говорила его мать? «Если хочешь что-то провалить, поручи это Эллери. Если хочешь, чтобы дело было сделано как надо, доверь его Гаррику».

Нет, прежде такого выражения у своей дочери он не замечал. Трокмортон подтянул на коленях брюки, присел и строго сказал:

– Пенелопа Энн, вы должны дать слово, что никогда впредь не будете связывать свою няню.

– Но, папа, она сама виновата. Велела нам одеваться на прогулку, а когда мы принялись прыгать, велела прекратить, потому что у нее от этого болит голова. - Пенелопа, казалось, была уверена в своей правоте. - По-моему, этого было достаточно, чтобы связать ее.

– Связать няню только за то, что та не разрешила вам беситься?

– Но ты же сам научил меня вязать узлы, - захихикала Пенелопа.

Селеста тихо прыснула, прикрыв ладошкой рот, но Трокмортон сделал вид, что не слышит этого.

– Я научил тебя этому на тот случай, если на тебя вдруг нападут злые люди. Связывать можно только их, Пенелопа. - Он поднялся и сказал, обращаясь к Селесте: - Вот видите, какая у вас воспитанница.

Селеста посмотрела сначала на Пенелопу, затем на мистера Трокмортона.

– Значит, это вы научили дочь связывать людей?

– Я научил бы ее вышивать, но только сам не умею. А разве ваш отец не учил вас связывать людей?

– Нет. Он учил меня только подвязывать розы.

– Хм. Странно. - Он перевел взгляд на качели. - По-моему, настала чья-то очередь качаться.

– Пойдем, Пенелопа, твоя очередь, - сказала Селеста и повела Пенелопу к качелям.

Трокмортон ждал, что сейчас Кики закатит скандал, но та на удивление тихо и мирно слезла с качелей, уступая их Пенелопе. Та забралась на доску, а Патриция принялась раскачивать ее.

Теперь Селеста вернулась вместе с Кики.

Та, как всегда, лопотала что-то по-французски и не ответила на приветствие Трокмортона. Хоть бы раз она ответила… Впрочем, нужно набраться терпения. Ведь Кики, как и Пенелопа, осталась без матери и, очевидно, просто решила таким способом отгородиться от внешнего мира. Все это Трокмортон мог и понять, и объяснить, но мириться с этим ему было тяжеловато.

Кики тем временем махала руками и без умолку лепетала - по-французски, разумеется.

– Скажите, чтобы она впредь не смела никого связывать, - распорядился Трокмортон, обращаясь к Селесте.

– Уже.

– И она поняла?

– Конечно. - Селеста не добавила вслух, но подумала про себя: «Только едва ли послушается». - Она хочет, чтобы вы научили ее тоже вязать узлы.

Казалось, Селесте становится все труднее сохранять серьезное выражение лица. Трокмортон нахмурился.

– Очевидно, мастерство Пенелопы произвело на Кики очень сильное впечатление, - безмятежно заметила Селеста.

Трокмортон заколебался. С одной стороны, это не его дело - учить Кики, как завязывать узлы, но, с другой стороны, у него появляется такая отличная возможность…

– Я не могу учить ее этому по-французски.

Он внимательно следил за Кики и по румянцу, появившемуся у нее на щеках, догадался, что та поняла, о чем идет речь. Любознательность вступала в схватку с упрямством, и Трокмортон вместе с Селестой следили за этой борьбой.

Победило упрямство.

– Je ne parle pas Vanglais, - сказала Кики, адресуясь к Селесте.

– Кики сказала, что не понимает по-английски, - перевела Селеста.

– А я не говорю по-французски.

– Tres stupide, - сердито притопнула ножкой Кики.

– Неправда, поняла, - заметил Трокмортон.

– Любой человек умнее, чем он кажется, - сказала Селеста.

Трокмортон схватил ее за руку, оттащил в сторону от Кики и прошептал:

– Что вы говорили об этой девочке?

– О Кики? Кому? - удивилась Селеста.

– Всем, - ответил Трокмортон, указывая широким жестом вокруг себя.

– Ничего.

– Что значит - ничего? - вскипел Трокмортон. - Должны же вы были как-то объяснить ее появление!

Только теперь она поняла, что имеет в виду и чего так боится мистер Трокмортон.

– Я никому ничего не объясняла. Кики может быть подружкой Пенелопы или дочерью кого-либо из гостей. Она может быть двоюродной сестрой - ведь ваша родня по отцовской линии для всех остается загадкой. Заверяю вас, мистер Трокмортон, никому из ваших гостей нет никакого дела до происхождения Кики.

Ей удалось сделать то, что никогда не удавалось другим, - заставить Трокмортона почувствовать себя дураком.

– И поверьте, мистер Трокмортон, я никогда не стану использовать ребенка в качестве оружия.

Трокмортон испытывал стыд, а в его сердце с новой силой вспыхнули подозрения.

– Надеюсь, что это именно так, - сухо сказал он, но тут же вспомнил о своем намерении соблазнить Селесту и добавил: - Простите меня за излишнюю подозрительность.

Она чуть кивнула, принимая его извинения.

– Позвольте сказать вам еще кое-что, мистер Трокмортон. Сегодняшний вечер я намерена провести в детской и там же останусь ночевать.

Но Трокмортону уже надоело, что все идет не так, как он задумывал.

– Вечером вы должны быть на праздничном ужине.

– О, как это торжественно звучит - на праздничном ужине! Нет, я думаю, что для первого появления в свете чайного приема более чем достаточно.

У Трокмортона появилось чувство, что эта девушка сумела все прибрать к своим рукам - детей, гостей… его самого!

Он устал от Селесты, от того, что она то и дело пытается навязать ему свою волю. Но у нее это не пройдет.

– Я приставлю к девочкам горничных на то время, пока не найду для них двух опытных нянь.

– Отлично, но я полагаю, что и новым няням нужны будут какие-то гарантии личной безопасности. Я сама смогу дать им такие гарантии, но для этого нужно, чтобы какое-то время девочки жили под моим наблюдением и руководством.

Кики что- то залопотала, указывая рукой на качели.

– Сейчас, - ответила Селеста и добавила, обращаясь к Трокмортону: - А почему бы вам не поставить вторые качели?

– Вторые? - Челюсть мистера Трокмортона отвисла от удивления. Странно, но такая простая мысль до сих пор не приходила ему в голову.

– Тогда никому не придется ждать своей очереди. Разве приятно кому-нибудь знать, что его радость ограничена и контролируется кем-то другим?

Трокмортон молча уставился на Селесту. Она стояла на фоне цветущих кустов, словно портрет в рамке: с распущенными локонами, сияющими глазами, приоткрытыми полными губами… которые он целовал прошлой ночью. Поцелуй входил в планы Трокмортона, но он не мог отрицать, что это было просто восхитительно.

Селеста не годилась на роль соблазнительницы - она совсем не умела целоваться. Трокмортон помнил, как она стояла, прижавшись спиной к стене, не зная, куда ей девать руки. И целовалась, не разжимая губ. Только потом, когда он сам раскрыл их своим языком, она застонала. Именно тогда он стал целовать ее шею, желая распалить страсть девушки. И это ему удалось. Он помнил звуки, вырывавшиеся из горла Селесты, помнил запах ее кожи, вкус ее губ. Тогда ему самому вдруг захотелось потерять голову, покрыть поцелуями руки Селесты, ее грудь…

Той ночью рассудок взял верх. Он всегда брал верх над Гарриком Стенли Трокмортоном Третьим.

Очевидно, он смотрел на Селесту слишком долго, их молчание затянулось, и она, слегка покраснев, оглянулась и спросила:

– Что-то не так?

По голосу Селесты можно было заподозрить, что она прекрасно понимает все, что происходит с Трокмортоном, но не хочет, чтобы это было сказано вслух.

Да, конечно, она влюблена в Эллери. Трокмортон почувствовал во рту горький привкус и решил, что наступил подходящий момент для того, чтобы привести в дальнейшее движение свой план.

– Все в порядке, - ответил он. - Просто я засмотрелся на вас. Ваша красота заставляет меня испытывать…

Селеста покраснела еще гуще и отвела глаза в сторону.

Трокмортон продолжал бы и дальше, если бы не Кики. Она подбежала и вновь принялась лопотать по-французски.

Облегчение Селесты было столь же очевидным, как и досада Трокмортона.

Она ответила Кики по-французски, а затем перевела на английский, специально для Трокмортона:

– Пенелопе пора освобождать качели, но я думаю, что, кроме Кики, есть еще желающие покачаться.

– Qui est-ce? - спросила Кики.

Селеста посмотрела на Трокмортона и мстительно ответила:

– Например, мистер Трокмортон. Трокмортон обомлел.

Кики не сдержалась и захихикала, зажимая рот ладошкой.

– Когда-то я качался на качелях, - сердито сказал мистер Трокмортон.

– Не сомневаюсь, мистер Трокмортон, - парировала Селеста. - Хотите вспомнить, как это делается?

– Хочу, - решительно ответил Трокмортон и расправил плечи.