Двойной агент. Записки русского контрразведчика

Радек должен спасти беспомощную Германию!

По мнению Москвы, Коммунистическая партия Германии не имеет вождей. После провала спартаковского восстания немецкий пролетариат достоин презрения и рассматривается лишь как пушечное мясо для следующей революции.

Поэтому политическое руководство восстанием было возложено на товарища Радека, который вместе с Парвусом с небывалым рвением разрабатывал в Берлине свои планы, занимался пропагандой, организовывал тайные заговоры и тянул свои щупальца к различным правительственным органам — полиции, армии и даже к организациям консервативного толка. Оптимизм Радека побудил Коминтерн и Главное командование Красной Армии принять срочные меры по созданию в Берлине военной организации, призванной сыграть заметную роль в приближающихся важных событиях (речь идет о подготовке восстания в 1923 году). Нужно было под тем или иным благовидным предлогом прислать сюда все организующее ядро, сформированное Кремлем, и разместить его в дипломатической миссии или торговом представительстве в Берлине.

В Берлин прибыл Вацетис. Он был одним из высших командиров Красной Армии и известным специалистом по Гражданской войне в России, Туда же под фамилией Полянин приехал Тухачевский, молодой человек крупного телосложения, с непроницаемым выражением лица и крючковатым носом, очаровавшим всю Фридрихштрассе своими размерами. Приехал и герой болгарской революции Корешков, грязный, трусливый и ограниченный. Где бы ни появлялся, он дискредитировал коммунистов, но, тем не менее, его считали мастером конспирации. Менжинский, Ягода и Трилиссер тоже прибыли под чужими фамилиями и с бесчисленным количеством паспортов в карманах.

Наконец военный и террористический аппарат был приведен в готовность, в полной безопасности разместившись в советской дипломатической миссии и торгпредстве.

Товарищ Артур временно взял руководство на себя. По паспорту его фамилия была Степанов, на самом деле — Финкельштейн[1]. Он был глазами и правой рукой Коминтерна в Германии. Поскольку он входил в состав Революционного совета, даже посол Крестинский зависел от него и не мог принять никакого решения, не проконсультировавшись с ним. Его сотрудники размещались в посольстве, где нашел убежище и руководитель ГПУ Лобанов-Бустрем и где во время своих периодических приездов ночевал Трилиссер.

Сотрудники имели в своем распоряжении самое современное оборудование, фотографическую и химическую лаборатории для тайнописи и печати. Они располагали собственными финансами, независимо от посольства, и всегда имели большие резервные фонды в различной валюте. У Степанова было два помощника — Петров и Петровский, последний имел кличку товарищ Бронек и был правой рукой Степанова. Как его звали на самом деле, неизвестно, известно лишь, что он был польским рабочим. Этот человек, всегда мрачный, с парализованной правой рукой и негнущейся шеей, вызывал у всех страх. Он был самым кровожадным и безжалостным из всех чекистов. Его лицо, непроницаемое как маска, никогда не озарялось улыбкой и имело выражение бесстрастное и бездушное. Другой помощник, Петров, был французом, его настоящая фамилия — Гарнье. Он служил механиком на французском флоте и говорил по-русски с ужасным акцентом, но поскольку досконально знал военную технику, его назначили ответственным за покупку всего вооружения и дали поручение создать склады оружия в Берлине. Один из его помощников, который перевозил партию оружия по улицам немецкой столицы, был настолько пьян, что подцепил какую-то девицу и выболтал ей все, что знал об имевшемся у коммунистов военном снаряжении.

В советской миссии, а также в торговом представительстве находилось бесчисленное количество латышских и немецких коммунистов, которые хорошо говорили по-русски и, которым позже предстояло сыграть определенную роль. Каждый знал, что должен сделать по сигналу из миссии или из торгпредства.

В июле 1923 года на политическом горизонте Берлина появилась зловещая фигура, плотный мужчина мощного телосложения с отекшими руками и не слишком интеллигентными чертами лица. Внешне он был похож на докера или матроса. Прибыв на вокзал, он прямиком направился в советское посольство, где его ждал теплый прием. Даже Степанов изо всех сил старался быть приветливым. Как и всем важным гостям, ему отвели комнату в посольском крыле, где он мог пользоваться полной неприкосновенностью, благодаря имевшемуся у него пропуску, и правом экстерриториальности посольства.

Через несколько месяцев таинственный незнакомец был арестован берлинской полицией в метро. При аресте он назвался Скоблевским, но его дипломатический пропуск был оформлен на фамилию Горев. В московском военном ведомстве он был известен под обеими фамилиями. Латыш по рождению, Скоблевский был одним из самых важных сотрудников ЧК и ГПУ в Советской России. Он принимал личное участие в казнях приговоренных к смерти и имел репутацию человека, очень экономно расходовавшего патроны, потому что всегда отправлял свои жертвы на тот свет одним выстрелом, Его самый близкий друг, Трилиссер, сказал о нем: «Он большой специалист по части отделения души от тела».

Немецкая полиция считала, что Горев-Скоблевский был лишь организатором немецкой ЧК, но на самом деле его обязанности были гораздо шире. Он был командующим немецкой Красной армией. Жестокость и бессердечность Скоблевского поражали даже коммунистов. Крайне неразборчив в средствах, он представлял собой совершенную машину, никогда не допускавшую малейших проявлений человеческих слабостей. Он был лишен сострадания, угрызений совести или переживаний. Цель для него оправдывала любые средства. Горев-Скоблевский посетил Гамбург, Саксонию, Брауншвейг и Рейнскую область. Но, прежде всего он организовал ЧК, потому что был убежден, что КПГ невозможно сплотить без террора. По его указаниям было подготовлено вооруженное нападение немецких рабочих на французские войска, чтобы развязать новую войну между Францией и Германией. В любом случае это создало бы для правительства Германии большие международные осложнения. Но сопротивление немецких рабочих расстроило планы Москвы. Тогда Степанов и Горев-Скоблевский разработали план восстания пролетариата в промышленных центрах Германии, к которому должны были присоединиться центральные административные органы и армия. Но план заговорщиком не удалось реализовать. Помешали этому и разногласия с Радеком. Правительству Германии вскоре стало известно о крайне серьезном положении дел, и Скоблевскому пришлось вернуться в Москву под наблюдением полиции.