Двойной контакт

Глава 19

Как и ожидал Приликла, поведение робота стало возбужденным и тем самым отразило волнение его хозяина, когда они с капитаном встретились возле обшивки корабля, и Флетчер предпринял попытку проникнуть внутрь. Приликле пришлось несколько раз указать на куски труб и канистры, которые доставил капитан, и доказать роботу, что в канистрах – только газ. С помощью небольшой паяльной лампы цинрусскиец разрезал один отрезок трубы на маленькие куски, затем отвернул вентили на канистрах и выпустил небольшую часть их содержимого в пространство. Только тогда робот позволил капитану ступить на борт корабля. К тому времени, когда они с Приликлой оказались в поврежденной части отсека управления, по картине эмоционального излучения было ясно, что оба члена экипажа ровно настолько же боятся ДБДГ, насколько доверяют ему, и чаша весов могла в любой момент качнуться как в ту, так и в другую сторону.

– Друг Флетчер, – сказал Приликла, – не делайте резких движений, которые могли бы быть приняты за агрессивные.

На самом деле было бы хорошо, чтобы вы вообще ничего не делали, пока они не привыкнут к вашему присутствию, а только передавали бы мне инструменты и запасные части и всем своим поведением показывали, что подчиняетесь мне. Ведите себя так до тех пор, пока я не докажу…

– Я и без ваших напоминаний знаю, что на месте проведения спасательной операции командуете вы, – сухо отозвался Флетчер.

Сказано это было с долей юмора, но эмоциональное излучение, сопровождавшее слова, было напрочь лишено этого свойства. Приликла продолжал:

– …пока я не докажу членам экипажа на нескольких примерах, что нуждаюсь в вашей физической помощи. Нам повезло в том смысле, что их эмоциональное излучение всегда подскажет мне, будут ли они понимать, что я пытаюсь сделать.

Довольно скоро возникли сложности. Один из трубопроводов перекрутился настолько, что в месте соединения труб фланцем заклинило гайки – настолько прочно, что у Приликлы не хватило сил открутить их.

Он несколько раз предпринял отчаянные попытки открутить гайки, затем указал на более крупные и сильные руки капитана, удалился в сторону от места работы и дал Флетчеру знак занять его место. Робот приблизился. Его поведение каким-то образом отражало страх и опасения, ощущаемые его хозяевами.

– Замените меня, друг Флетчер, – сказал Приликла, – но двигайтесь медленно, они вас по-прежнему боятся.

Капитан при всем желании не смог бы двигаться быстрее, потому что работа потребовала максимальных усилий, а охлаждающая система его скафандра с превеликим трудом успевала бороться с испариной, образовывавшейся на лицевой пластине шлема. Наконец Флетчер одолел неподатливую гайку, удалил ее и заменил вышедший из строя соединительный элемент запасным. Затем он взял отрезок трубы, заранее оборудованный Т-образным разветвителем и клапаном, после чего быстро отрезал поврежденный участок и заменил новым отрезком. Приликла подал капитану шланг, ведущий от двух цистерн с воздухом, и Флетчер подсоединил этот шланг к трубе, после чего несколько раз указал на цветовую кодировку старых и новых труб и цистерн. Робот проник в смотровое помещение и остановился рядом с капитаном, но работать тому не мешал.

– Я улавливаю большую радость, – довольно сообщил Приликла, – радость и волнение. Думаю, они понимают, что мы пытаемся сделать для них. Включаю подачу воздуха.

Ранее проведенный анализ показал, что дыхательная смесь, используемая хозяевами корабля, по составу близка к той, которой обычно дышит большинство теплокровных кислорододышащих. Добавлять никаких других газов даже в самых мизерных количествах не стали, и в результате теперь по трубам потекла стандартная смесь кислорода с азотом. Несколько минут не было никакой реакции ни со стороны того существа, которое находилось ближе, ни со стороны его собеседника.

Но вот неожиданно Приликла медленно, едва заметно задрожал всем телом.

– Что-то не так? – встревоженно спросил Флетчер.

– Ничего, – ответил цинрусскиец. – Дыхательная недостаточность у второго существа пошла на убыль, но оно продолжает страдать – скорее всего от жажды, голода или полученных травм. Кроме того, оба существа теперь излучают сильные позитивные чувства облегчения и благодарности, что доставляет мне эмоциональное удовольствие. Они все еще побаиваются вас, но степень ненависти и недоверия уменьшилась. Вы молодец, друг Флетчер.

– Взаимно, – отозвался капитан, излучив смущение, охватившее его в ответ на похвалу. – Ну а теперь, когда мы снабдили этого незнакомца воздухом, давайте посмотрим, не сумеем ли мы также напоить и накормить его. Вот тут на конце одной из порванных труб я вижу пятнышко. Очень может быть, что это засохшая кашицеобразная пища. Если ваш анализатор подтвердит, что это так и есть, мы могли бы…

– Нет, друг Флетчер, – прервал его Приликла. – Пожалуй, у нас нет на это времени. С психологической стороны состояние второго члена экипажа улучшилось, но я ощущаю нарастающее ухудшение его самочувствия, вызванное физической травмой. С этого момента мы должны четко осознавать, чем занимаемся, либо должны получить на то указания и действовать срочно. Вы доставили дополнительные цистерны с воздушной смесью, их больше, чем нам потребовалось для оказания неотложной помощи. Если мы опустошим их, создастся ли в этом помещении достаточное атмосферное давление для того, чтобы мы смогли дышать и разговаривать?

Он ощутил, что Флетчер озадачен и волнуется.

– Стало быть, – медленно проговорил капитан, – вы намерены попытаться заговорить с ними и испросить у них совета.

Если бы мы знали хоть что-нибудь об устройстве их системы связи – в особенности о том, как они преображают радиочастоты и аудиочастоты, мы могли просто-напросто пообщаться с ними по радио. А пока мы даже не знаем, есть ли у них уши. – Он покачал головой и продолжал:

– Мне нечего вам ответить, кроме как «не знаю». Это помещение расположено довольно близко к поврежденному участку обшивки, поэтому может протекать, как решето. Но попытка не пытка.

– Верно, – отозвался Приликла. – Но мы не станем делать этого здесь. Мы перейдем в неповрежденную часть отсека, где находится первый член экипажа. Все панели доступа к оборудованию там плотно пригнаны, скорее всего герметично, как и входная дверь, и та, что ведет в отсек, где находится член экипажа. Вероятно, это обусловлено принципами поддержания безопасности обитателей корабля и является неотъемлемой частью его устройства. В целях достижения наилучшего эффекта я обрызгаю места прилегания открывающихся элементов герметиком. Это не помешает нам впоследствии открыть двери и панели, но застрахует от лишней утечки воздуха. Пока я буду этим заниматься, я попросил бы вас переговорить с «Ргабваром».

– Это можно, – откликнулся Флетчер. Он выбрался из смотрового помещения, плотно закрыл за собой панель доступа ;л быстро заговорил по рации с собственным отсеком управления. К тому времени, как он завершил переговоры, Приликла успел загерметизировать помещение около входа в обитаемый отсек. Сжатый воздух со свистом наполнял его.

– Похоже, утечек нет, – заключил капитан через несколько минут. – Давление вполне сносное для того, чтобы мог распространяться звук. Можно даже снять шлемы – при том условии, что мы с вами уже дошли до той степени безумия, что решимся на это.

– Думаю, степень нашего безумия достаточно высока, друг Флетчер, – отозвался Приликла. – То, что мы с вами снимем шлемы, станет еще одним знаком того, что мы доверяем этим существам и хотим с ними подружиться. Поспособствует этому и снижение уровня звуковых помех, возникающих при переговорах с помощью внешних устройств. Надеюсь, наш робот наделен способностью не только видеть, но и слышать и говорить. «Ргабвар» готов?

– Проектор и компьютер-переводчик в режиме ожидания, – ответил капитан и снял шлем. – Вам слово, доктор. Положение обязывает.

Эти слова были сопровождены сложными чувствами – волнением, ожиданием и некоторым облегчением, которое ощутил бы на месте Флетчера любой, кому удалось бы застраховаться от возможной ошибки. Чувства подсказывали Приликле, что ошибки не будет.

Он согнул переднюю лапку и указал на себя. Медленно и членораздельно он произнес:

– Приликла, Приликла. Меня зовут Приликла.

Затем он указал на дверь, ведущую в обитаемый отсек, и стал ждать. Когда ответа не последовало, он указал на капитана и кивнул. Тем, кто впервые слышал быстрые мелодичные трели цинрусскийской речи, было трудно ее понять.

– Флетчер, Флетчер, Флетчер, – произнес капитан, указывая на себя, после чего, как до него Приликла, указал на дверь.

Робот издал короткий резкий звук, напоминающий скрип проржавевших дверных петель.

– Это было какое-то слово, – негромко, сердито спросил капитан, – или робот просто сломан?

– Слово, и пожалуй, не одно, – ответил Приликла. – Он услышал нас, а я ощутил вспышку понимания и волнения. Быть может, он разговаривает слишком быстро, сжато, как налладжимцы. Давайте попробуем еще разок и будем говорить очень медленно. Может быть, тогда он постарается ответить нам взаимностью.

– При-лик-ла, – медленно повторил цинрусскиец трижды, повторив все движения снова.

Капитан сделал то же самое.

– Кит, – ответил робот и через мгновение добавил:

– Пи-лик-ля. Флет-ча.

Приликла указал на запертую дверь и проговорил:

– Кит. – Затем он указал в сторону того помещения, где располагался второй обитаемый отсек.

– Джа-сам, – изрек робот.

– Мы разговариваем! – обрадованно воскликнул капитан.

На миг его облегчение и радость заслонили от Приликлы почти всю картину эмоционального излучения членов экипажа – всю, кроме владевшего ими отчаяния.

– Пока нет, – возразил эмпат. – Пока мы только обменялись именами.

– Говорит «Ргабвар», – прозвучал в наушниках у Приликлы и Флетчера голос Хэслэма. – Боюсь, доктор прав, капитан. Компьютеру нужно больше информации для точного перевода: глаголы, обозначающие действия, разные описательные существительные – как можно больше лексики для того, чтобы можно было связать слова между собой.

– Друг Хэслэм, – сказал Приликла. – Покажите, пожалуйста, снова изображения планет и их обитателей, но на этот раз ограничьтесь Землей и Цинруссом. Затем символически изобразите одного из членов экипажа этого корабля и планету безо всяких подробностей рельефа.

За показом Приликла наблюдал с помощью крошечного монитора. Он проговорил:

– Флетчер с Земли, Приликла с Цинрусса, Кит с…

И умолк, ожидая ответа.

Робот без малейшей растерянности отозвался:

– Флет-ча, Зе-мя, Пи-лик-ля, Цин-русс, Кит, Тро-ланн.

– Получается, доктор, получается! – взволнованно затараторил Хэслэм и чуть ли не извиняющимся тоном добавил:

– Имена и названия родных планет – это замечательно, но их недостаточно для того, чтобы компьютер начал структурировать язык. Нам нужны глаголы и описываемые ими действия.

В отличие от своего громадного прародителя, находившегося в стенах Главного госпиталя сектора, переводческий компьютер «Ргабвара» не имел в своей памяти всех вразумительных щелчков, стонов, шипений и щебетаний, которые использовались в качестве звуков речи существами, обитавшими в Галактической Федерации – той колоссальной базы данных, которая позволяла компьютеру сравнивать новые поступления в виде время от времени обнаруживаемых новых языков с уже имеющимися в его памяти и производить перевод. Тем не менее корабль-неотложка уже не раз доказывал, что его компьютер способен производить ту же работу, стоило только ему немного помочь.

– Друг Флетчер, – сказал Приликла и указал на прозрачный ранец капитана, в котором было полным-полно всякой всячины, припасенной для ремонта, – мне нужен небольшой кусочек провода, который можно было легко перерезать, и небольшой отрезок трубки. Найдется у вас что-нибудь тоненькое, что можно было бы порвать вручную?

Капитана охватила растерянность, но быстро сменилась пониманием. Он вытащил из ранца кусок тонкого провода, обернул вокруг кисти руки и разорвал пополам. Затем он извлек не трубку, как его просил Приликла, а обрезок изоляционной оболочки и разорвал его на две части, после чего протянул два куска провода и два куска изоляционной оболочки Приликле.

– И да, и нет, доктор. Эти штуки можно разорвать не надрезая, но для этого нужны мышцы землянина.

Приликла указал на одну из прозрачных панелей, за которой тянулись неповрежденные трубы и провода, затем – в ту сторону, откуда они с Флетчером пришли к этому отсеку. Держа в каждой лапке по куску изоляционной трубки, он медленно подвел их друг к другу и сжал. Потом он сделал то же самое с проводом.

– Провода, трубы, – сказал он, указывая на капитана и себя. – Мы соединяем провода и трубы. Мы чиним провода и трубы. Мы чиним, – он сделал широкий жест, – все-все.

Пользуясь для наблюдений видеодатчиками робота, первый член экипажа уже знал, что незваные спасатели умеют чинить разные вещи, вот только не знал, каким словом они именуют свои действия. Приликла напряженно ждал проявления первых чувств понимания, подсказавших бы ему, что смысл его слов и действий дошел до того, кому они были предназначены. Он понял, что все получилось, только тогда, когда робот заговорил.

– Пи-лик-ла, Флет-ча, – изрек робот. – Чинить Джасам.

Капитан громко рассмеялся, ощущая радостное облегчение, но поспешно умолк, боясь, как бы его смех не был принят за угрожающие звуки. Хэслэм на «Ргабваре» тоже очень обрадовался.

– Отлично! – воскликнул лейтенант. – Есть перевод. Теперь говорите с ним естественно и прибегайте к пантомиме только тогда, когда вам покажется, что он не понимает смысла ваших слов и действий. Ваша беседа будет носить несколько скованный характер, пока не наберется больший объем лексики, но компьютер уже безмерно счастлив. Передаю перевод в ваши наушники. Отличная работа. Какие еще будут распоряжения?

Тельце Приликлы медленно и ровно подрагивало – так он выражал удовольствие и облегчение, которым, правда, немного мешали воспоминания о плачевной картине эмоционального излучения второго члена экипажа, Джасама. Эта картина свидетельствовала о том, что состояние этого существа внушает большие опасения.

– Оставайтесь на связи, друг Хэслэм, – сказал Приликла. – Нужно продемонстрировать еще несколько картинок. Отредактируйте самый первый сюжет и покажите только спасение жертв космических аварий, затем добавьте фрагменты, в которых показывается их транспортировка на «Ргабвар» и лечение на нашей медицинской палубе. На лечении особенно не задерживайтесь – слишком многочисленные подробности хирургических операций могут создать такое впечатление, что мы пытаем своих пациентов. Сосредоточьтесь на состоянии тяжелобольных до и после лечения, затем покажите их выздоровевшими. Покажите эти сюжеты как можно скорее.

Развернувшись к двери в обитаемый отсек и роботу, парящему перед ней, Приликла медленно подвел друг к другу концы отрезков изоляционной трубки и сказал:

– Я чиню медленно. – Эти слова и жесты он повторил несколько раз, затем быстро соединил концы отрезков трубки и сказал:

– Я чиню быстро. – Потом он указал в ту сторону, откуда они пришли с Флетчером и добавил:

– Я починю Джасама быстро.

На последнем слове он намеренно сделал акцент.

К неунимающейся тревоге первого члена экипажа добавились понимание и согласие. Приликла проговорил:

– Кит, ты хотел сказать слово «да».

Он снова указал туда, где находился раненый Джасам, и с помощью порванной трубки изобразил нечто, что, как он надеялся, донесет до сознания существа по имени Кит, что и оно, и то существо, которое зовут Джасам, ранены, повреждены. Затем он поднес лапку к глазам, после чего указал сначала на целые, исправные трубы, а потом – на дверь, ведущую в отсек, где находился тот, кого звали Кит.

– Чтобы починить сломанного Джасама, – жестикулируя, проговорил он, – я должен увидеть несломанного Кита.

В ответ он уловил понимание, но к нему примешались былые страх и ненависть.

– Убери этого проклятого друула от нас! – проговорило существо по имени Кит так громко, что можно было подумать, что оно кричит. – Я ему не доверяю. Мы оба слабы и беспомощны, и этот друул нас сожрет. Мы думали, что хотя бы в космосе нет этих гадов!

Приликла постарался не обращать внимание на возмущение, охватившее капитана. Он успокаивающим тоном проговорил:

– Не бойтесь. Не надо бояться. Флетчер вас не тронет.

Флетчер чинит машины. Приликла чинит живые существа.

Негромкое, но красочное замечание капитана по этому поводу осталось неслышным – его заглушило шипение, с которым открылась дверь, ведущая в обитаемый отсек.

За дверью оказалось небольшое помещение, где дохнуть было негде от огромного количества всевозможных скоб, труб, шлангов и пучков проводов, ведущих к приплюснутому яйцевидному объекту, расположенному в самой середине помещения. Верхняя часть объекта была прозрачной. Под герметичной крышкой можно было хорошо рассмотреть существо, являвшееся одним из капитанов корабля. Внешне существо по имени Кит соответствовало физиологической классификации КХЛИ и очень напоминало робота и размерами и формой, вот только вместо металла его тело покрывала коричнево-розоватая кожа, испещренная сеткой кровеносных сосудов. Окружность внутренней поверхности резервуара, внутри которого находилось существо, окольцовывал пульт управления. Существо могло без труда дотянуться до многочисленных кнопок и клавиш короткими пальцами. Системы подачи питания, воды и отвода шлаков были хирургическим путем имплантированы и подведены к соответствующим органам.

Тельце Приликлы на несколько мгновений охватила дрожь, а сознание – чувства жалости, отвращения и клаустрофобического страха, ведомого только существам, привыкшим к свободному полету. Обитатель отсека управления был лишен всякой свободы передвижения даже внутри собственного звездолета.

Оба члена экипажа были примонтированы здесь вместе с остальным оборудованием.

Приликла достал из ранца сканер, развернул прибор так, чтобы существо по имени Кит видело экран, и показал, как работает это устройство, прикасаясь им к различным частям собственного тела. Затем он поднес сканер к капсуле, внутри которой находился КХЛИ.

– Больно не будет, – заверил он. – Это поможет мне заглянуть внутрь вашего тела, чтобы я мог понять, как оно устроено, а потом починить то, что вышло из строя.

– Ты и Джасама сможешь починить?

Теперь речь КХЛИ слышалась из транслятора. С каждым словом вероятность недопонимания шла на убыль. Главное правило процедуры первого контакта состояло в том, чтобы узнать как можно больше о собеседнике и тем самым свести к минимуму риск недопонимания в дальнейшем. Кроме того, нужно было все время говорить правду.

Многовековой медицинский опыт гласил, что для того, чтобы пациент стал разговорчивее и больше поведал о себе, лучше начать беседу с более приятной темы, которая его интересовала. Это во все времена помогало отвлечь больного от предстоящего пугающего обследования.

– Я постараюсь починить Джасама, – сказал Приликла. – Но для того чтобы это сделать, я сначала должен как можно больше узнать о вас и вашем народе. Для получения наилучших результатов мне бы хотелось узнать о вас все, хотя я пока не могу предвидеть, какие именно знания помогут мне в работе. Поэтому просто расскажите мне о своем друге, о вашей жизни, о ваших обычаях, о том, что вы едите, чем любите заниматься. Если починка Джасама закончится неудачно, что на самом деле маловероятно, скажите мне, кто ваши ближайшие родственники и где их найти? Вы для нас совсем не знакомы, но ваш народ достиг высочайшей стадии развития техники, поэтому все, что вы скажете, будет нам интересно и полезно. Расскажите мне о себе и о своей планете.