Двойной расчет

33

— Мне очень приятно, что мы с тобой одни. Так давно не ходили вместе по магазинам…

Миранда рассматривала блузон в мелкий цветочек, приложив его к себе, чтобы лучше оценить эффект. Рядом Люси внимательно рассматривала отделку и покрой вещей, отобранных подругой.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила она рассеянно.

— Я хочу сказать, что с некоторого времени все реже имею возможность общаться с тобой один на один.

Люси внимательно взглянула на Миранду.

— Ты намекаешь на Анжелу?

— В том числе…

Молодая женщина пожала плечами: ей не хотелось обсуждать тему, которая казалась ей слишком деликатной.

— В чем ты ее упрекаешь?

— Да нет, я ни в чем ее не упрекаю, не надо таких громких слов… Просто говорю, что с некоторого времени мы с тобой почти не общаемся с глазу на глаз. А мне этого не хватает.

Лицо Люси смягчилось. Что ей больше всего нравилось в Миранде, так это ее прямота: она не любила ходить вокруг да около.

— Анжела здесь ни при чем, — мягко сказала Люси. — Здесь скорее моя вина… Но ты тоже должна понять. Она приехала сюда, никого тут не зная, поэтому совершенно нормально, что я хочу ей немного помочь.

Миранда повесила одежду обратно на штангу, как бы решив, что все это ей не идет. Потом повернулась к Люси.

— На самом деле все не совсем так! Дело не в том, что я не могу общаться с тобой один на один. Здесь скорее…

Она замолчала, как бы подыскивая слова. Люси внимательно слушала.

— Я не знаю, как тебе объяснить, — продолжала Миранда неуверенным тоном. — Правильнее будет сказать, что меня смущает ваше сходство.

Люси тихонько рассмеялась.

— Ну, в этом мы не виноваты! — пошутила она.

— Я говорю не о внешнем сходстве, хотя и в этом тоже есть нечто, от чего я испытываю неловкость. Правда, мне трудно выразить словами то, что я чувствую, но… Вообще, давай оставим это!

— Нет! Ты должна мне объяснить.

Миранда смотрела на подругу, и Люси почувствовала в ее взгляде какую-то недоговоренность, которая, видимо, мучила подругу. Они снова двинулись по магазину, Миранда на ходу рассеянно перебирала висящую на стойках одежду.

— Анжела мне нравится, здесь я ничего не могу сказать, — снова заговорила она, поворачиваясь к Люси. — Но мне как-то не по себе. У меня ощущение, что вы становитесь похожи друг на друга все больше и больше.

— Ты сильно преувеличиваешь.

— Возможно, но… Самое неприятное, что я не могу сказать, будто вы копируете друг друга… Здесь что-то другое. Ты уже не та, что прежде, и, мне кажется, ты тоже мучаешься. Будто Анжела оттягивает у тебя какие-то соки, а ты ничего не можешь с этим поделать. И наоборот.

Люси нахмурилась. Откровения подруги произвели на нее сильное впечатление, однако, не имея аргументов, чтобы возразить, она предпочла промолчать. А Миранда между тем продолжала свои рассуждения.

— Вот… Конечно, в моих чувствах присутствует и ревность, я это сознаю. Но тем не менее считаю, что в ваших отношениях есть что-то нездоровое. И меня очень мучает то, что толком все объяснить тебе не могу.

— Нездоровое?

— Может, это сильно сказано, но подобрать другое слово не могу. Я много наблюдала за вами обеими — вас можно различить только по одежде. Уверена, вас даже Ив путает. Ведь правда?

— Нет…

— Ты считаешь нормальным, что твой муж может спутать тебя с кем-то другим?

Люси не ответила.

— В принципе всегда есть нечто, что позволяет отличать близнецов друг от друга. Но не вас! Если вы одинаково оденетесь, никто не сможет сказать, где Люси, а где Анжела.

— Ты преувеличиваешь!

— Не думаю.

Подруги замолчали и медленным шагом направились к выходу из магазина. Миранда внутренне упрекала себя за этот разговор, надеясь, что была не слишком резка и не обидела Люси. Но чувство тревоги не проходило. Напротив, оно нарастало. Новость о предстоящем отъезде Анжелы ее слегка успокоила, однако ситуация быстро поменялась. Почему сестра Люси отказалась от своих планов, было ей неизвестно, но это внезапное решение ей не понравилось.

— Ты на меня сердишься? — спросила она у Люси.

— Конечно, нет. Но мне кажется, ты излишне драматизируешь… Я согласна, мы часто развлекаемся, обыгрывая наше сходство. Но это всего лишь игра. Пойми, каждая из нас всю жизнь думала, что является единственным ребенком в семье. И вдруг обнаружили, что мы — близнецы. Естественно, первое время нам хочется еще больше усилить это сходство, чтобы глубже ощутить наше родство. И в этом нет ничего страшного.

— Я не говорила, что это страшно! Я лишь сказала, что мне неловко, и хотела тебе объяснить… Ты — самостоятельная личность. Ты — не Анжела, а Анжела — это не ты. Вы — разные люди, вы отличаетесь друг от друга, и каждая из вас нравится нам именно этим.

— Я послежу за собой, — неуверенно произнесла Люси.

Миранда вздохнула: она ждала от подруги другого ответа. Было ощущение, что молодая женщина просто хотела положить конец разговору, который был ей неприятен.

— Но больше всего меня раздражает, что я уже не знаю, к кому обращаюсь! — решительно продолжала Миранда, будто приемлемое объяснение только что пришло ей на ум. — Если это так, то в один прекрасный день я пойду по магазинам с Анжелой вместо тебя и не смогу быть уверенной, что ты — это Люси? Понимаешь?

Люси опустила голову, не пытаясь разубедить подругу.

— Каждый раз, когда кто-то из вас входит в кафе, я не могу разобрать, кто это: ты или Анжела. Конечно, потом мне все становится ясно — я знаю твой стиль в одежде. Но согласись, это слабое доказательство. Особенно с того момента, как ты начала отдавать Анжеле свои вещи. И это меня тоже раздражает. Все время приходится быть настороже.

— Хочешь, договоримся о каком-нибудь опознавательном знаке, чтобы ты всегда знала, что я — это я?

Удивленная предложением подруги, Миранда расхохоталась, быстро разрядив обстановку. Люси тоже развеселилась. Женщины немного успокоились, и ситуация уже не казалась им такой безвыходной.

— Ну что ж… Возможно, я и вправду чересчур сгущаю краски, — допустила Миранда уже спокойно. — Во всяком случае, ссориться с тобой из-за этого мне уж точно не хочется. В конце концов, нам и так редко удается провести время вместе, да?

— Не беспокойся, — успокоила ее Люси, беря подругу за руку. — Все скоро войдет в норму, и мы, как прежде, сможем чаще встречаться. Доверься мне и дай еще немного времени.

— Я тебе верю.

Они шагали рядом, и на лице Люси появилась торжествующая улыбка.

34

Несколько дней спустя Анжела, Люси и Миранда сошлись на свой первый «брифинг», как они шутливо назвали свое мероприятие: подготовка к празднику принимала характер настоящего заговора. «Брифинг» проходил в гостиной в доме Жилло, женщины сидели вокруг низкого столика, веселясь, как подростки в отсутствие родителей.

Люси составила список приглашенных, где числилось уже семьдесят два человека: близкие друзья, знакомые, важные люди, коллеги по работе, друзья детства, друзья друзей, кое-кто из родителей приятелей Леа и Макса, с которыми чета поддерживала знакомство, и, конечно, Жак с Мирей, единственные, кто действительно относился к «семье».

Затем подруги обсудили меню, соперничая друг с другом оригинальностью идей, призванных поразить воображение Ива и всех приглашенных на пир. Миранда предложила огромное количество оригинальных холодных блюд и салатов, и от одного только перечисления этих изысков у подруг потекли слюнки. Все эти яства Миранда предлагала за вполне умеренную цену, демонстрируя подруге преимущество оптовых закупок. Праздник должен был получиться просто замечательным.

В одиннадцать часов Анжела вызвалась приготовить горячий отвар из трав. Миранда удивилась такой перемене во вкусах:

— В первый раз вижу, чтобы Люси согласилась сменить свой любимый кофе на отвар из трав!

— Люси пьет слишком много кофе, — объявила Анжела тоном, не терпящим возражений. — Я решила ее немного образовать на этот счет. Сегодня я приготовлю отвар для всех, чтобы подать ей пример: она должна ограничивать потребление кофеина!

Люси молча опустила голову. Анжела была права. Она и сама понимала, что в ее состоянии вредно злоупотреблять любимым напитком, и проявленная сестрой забота ее искренне тронула. Миранда, ничего не знавшая о беременности Люси, не могла понять, какова цена ставок в этой игре. Но Люси слегка беспокоило одно соображение: когда подруга узнает, что не была в числе первых, узнавших эту новость, она будет обижена. И все же обещала Иву не распространяться на эту тему раньше трех месяцев.

Итак, Анжела ушла на кухню, а вернулась лишь четверть часа спустя с подносом, на котором стояли чайник, три чашки, сахарница и непременная тарелка с обожаемым Люси шоколадным печеньем. Она поставила поднос на середину низкого столика и предложила подождать несколько минут, пока отвар настоится. Дискуссия продолжилась еще более увлеченно: теперь собеседницы обсуждали, как украсить зал и какова будет музыка. Миранда предложила пригласить небольшой оркестр: это еще более оживит атмосферу праздника, придавая ей торжественности и в то же время оригинальности. По ходу торжества для смены обстановки оркестр можно будет заменить диджеем, чтобы удовлетворить вкусы всех приглашенных. Анжелу и Люси это предложение привело в восторг. Что же до убранства зала, у Миранды оказалось в запасе еще множество богатых и необычных идей.

Анжела разлила отвар.

Люси и Миранда осторожно отхлебнули из своих чашек — напиток все еще был очень горячим. Распробовав его вкус, они выразили свое одобрение.

— Что смешивала? — поинтересовалась Миранда.

— Это секрет! — объявила Анжела. — Скажу только, что здесь всего несколько трав. Все самое натуральное!

— Где ты нашла ингредиенты? — спросила Люси. — У меня на кухне ничего такого нет.

— Я принесла с собой, — призналась Анжела. — Мне хочется привить тебе вкус к чаю. Пить вместе с тобой кофе целыми литрами я уже не могу, пора тебе менять привычки.

Миранда щелкнула языком.

— Здесь есть лимон!

— Да, лимона в отваре довольно много, мне надо было заглушить горечь, которую дают некоторые травы. Кроме того, здесь много витаминов, для Люси это не будет лишним.

— Жаль, это портит вкус напитка, — пожалела Миранда.

Анжела промолчала. Она наблюдала за сестрой — Люси пила отвар маленькими глотками, видимо, снова погрузившись в мысли о празднике и мельком просматривая блокнот, в котором делала записи о предстоящем событии.

— Да, еще пригласительные билеты… — вспомнила она, поднимая голову. — Надо будет составить короткий текст — он должен быть забавным! — давая гостям понять, что для Ива готовится сюрприз. Если кто-нибудь из них проговорится, будет катастрофа.

Миранда энергично возразила.

— На это рассчитывать трудно; будет просто чудо, если все сумеют держать язык за зубами до самого юбилея! Будем надеяться, что хотя бы сам Ив нам подыграет.

Увидев расстроенное лицо Люси, Миранда пожала плечами.

— Не делай такого лица… Приглашенных — семьдесят два человека, и маловероятно, что никто не проболтается.

— Пригласительные билеты я возьму на себя, — объявила Анжела. — Я немножко умею рисовать и, думаю, у меня получится.

Люси с радостью приняла предложение сестры.

Потом они принялись обсуждать детали — всякие мелочи, которые могли ускользнуть от внимания в процессе подготовки генерального плана. Разошлись только к вечеру, распределив обязанности. У Люси выступили темные круги под глазами и охрип голос. Анжела посоветовала ей пойти прилечь.

— В чайнике осталось немного отвара, — ласково напомнила она. — Выпей еще чашечку, это пойдет тебе на пользу.

Люси кивнула, поблагодарив сестру за заботу.

Когда Анжела и Миранда выходили из дома, Люси провожала их на пороге, махнув на прощание рукой.

35

Первое кровотечение появилось три дня спустя. Утром Люси почувствовала легкую боль внизу живота и, поначалу не заподозрив ничего плохого, все же решила прилечь. Подремав с полчаса, почувствовала себя лучше и занялась домашними делами. Но к полудню боли усилились, и Люси встревожилась. Она пошла в ванную, собираясь полежать в теплой воде, и решила до обеда отдохнуть.

Вот уже две недели, как она плохо спала ночами — мучила боль в груди. Усталость нарастала, наваливаясь на нее, а возникшая депрессия не давала возможности взять себя в руки. Эта беременность будет гораздо тяжелее обеих предыдущих: видимо, сказывается возраст и нервные потрясения, выпавшие на долю Люси в последнее время. Прежде чем запереться в ванной, она позвонила Анжеле, попросив забрать детей из школы. Сестра с удовольствием согласилась.

— У тебя все в порядке? — спросила она слегка встревоженно.

— Да, да… Просто немного устала. Ничего страшного, хочу прилечь ненадолго.

В какой-то момент ей захотелось рассказать все сестре, но… постеснялась. Как могла она, имевшая в жизни все, жаловаться Анжеле? Сестра завидовала ей, Люси это знала, чувствовала. И понимала, что легкая ревность совершенно естественна… Но это ощущение мешало ей быть с сестрой абсолютно откровенной. Приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не сказать ничего лишнего, что могло бы ранить Анжелу.

— Больше тебе ничего не нужно? — еще раз спросила Анжела перед тем, как положить трубку.

— Нет, все хорошо… Пока. Я жду вас дома в половине пятого.

Положив трубку, она заперлась в ванной.

Уже раздеваясь, Люси заметила на белье несколько темных пятен крови. Пустым взглядом изучала она свои трусики, но смысл этого зрелища не доходил до ее сознания и не связывал его с давешними болями. В доме было тихо, слышался только шум льющейся в ванну воды, журчание которой действовало успокаивающе. Маленькое помещение заполнили клубы пара, размывая горестную картину грядущего несчастья, запечатленного в запачканном белье.

Люси ничего не ощущала. Через некоторое время закружилась голова. Она присела на крышку унитаза, в душе царило прежнее равнодушие, влажная жара ванной действовала отупляюще.

Она потеряла своего ребенка. Она уже поняла это.

По логике вещей следовало бы броситься к телефону, звонить мужу, чтобы ее срочно отвезли в больницу. Но зачем? Все равно уже слишком поздно. И к тому же…

И к тому же — ничего.

Если она никому ничего не скажет, то, может быть, все обойдется? Молчать. Молчать до конца. Пусть будет покой, тишина.

Переливаясь через край ванны, вода стала заливать ноги. По полу поплыли игрушки Макса. Желтая утка проследовала мимо Люси — ее мечтательный взгляд был устремлен к видимому только ею горизонту.

Надо закрыть краны.

Люси спокойно поднялась, все еще держа в руках испачканные трусики, подошла к ванне, наклонилась над прозрачной водой, коснувшись ее грудью, и мягко опустилась в ванну. Очутившись в воде целиком, она согнула колени, подтянув их к груди, и замерла в позе эмбриона. Лежала так долго. Очень долго. По телу пробегала дрожь удовольствия, горячая вода убаюкивала, обволакивала, кожа согревалась, сердце оттаивало, но вместе с тем возвращалась и боль. Остаться здесь навсегда? Почему бы нет… Прости меня, мой маленький… Как же нам хорошо здесь, вдвоем, в этом тепле! Не двигаться. Да, да… Больше не двигаться.

Через несколько мгновений Люси поднялась из воды, жадно, большими глотками хватая воздух. Она закашлялась, отплевываясь, сморкаясь, икая.

Затем издала легкий стон.

И лишь потом разрыдалась. Лицо было залито слезами, она на ощупь закрыла кран, и сразу наступила глубокая тишина.

Она оплакивала ребенка, которого теряла, материнство, которого не будет, женщину, которая только что умерла в ней.

Но больше всего она оплакивала то, во что больше не верила.

36

Ив отвез Люси к гинекологу на следующее утро. Ночью кровотечение стало еще обильнее, и врач срочно отправил супругов в больницу. Сделав анализы и проведя обследования, медики объявили приговор: яйцеклетка нежизнеспособна.

— К счастью, выкидыш не вызвал сильного кровотечения, — успокоил больничный интерн. — Следовательно, чистка не нужна. Вам надо только подождать… Яйцеклетка скоро выйдет естественным путем.

Когда пара поинтересовалась причиной выкидыша, врач привел множество возможных объяснений, не уточнив, что именно сработало в данном случае: выяснить это можно только с помощью дополнительных анализов. Но какова бы ни была истинная причина, такие ситуации случаются достаточно часто в первые три месяца беременности. Почитав медицинскую карту Люси, он уверил молодую женщину, что та еще вполне может стать матерью.

Грустную новость сообщили всем, кто был в курсе. По счастью, таких немного — только Жак, Мирей и Анжела. Их реакция была ожидаемой: Мирей плакала, Жак мрачно молчал, Анжела встретила сообщение со скорбным достоинством. Люси с тревогой осведомилась о планах сестры: теперь, когда обстоятельства изменились, решится ли она покинуть их и уехать жить в Париж? Та успокоила ее: со своей идеей вернуться к прежней жизни она не рассталась, но сделает это не раньше, чем Люси перестанет нуждаться в ней.

Чтобы отвлечь сестру от мрачных мыслей, Анжела с удвоенным рвением погрузилась в заботы по организации праздника для Ива, увлекая за собой и Люси. Еще столько нужно сделать! Особенно тщательно следовало подготовить маневр с подменой, чтобы дать сестре возможность самой провести переговоры с хозяином помещения.

Анжела больше не видела препятствий на пути к осуществлению своего плана.

По мере того как шли дни, задуманная сестрами уловка каким-то образом приобретала самостоятельное значение, и первоначально заявленная цель теперь уже представлялась не столь существенной. Сестрам не терпелось испытать на прочность их родство и необыкновенное сходство. Или оправдать его в собственных глазах. Они столько об этом говорили, так долго мечтали, что затея стала казаться им более ценной, чем причина, толкнувшая их на это приключение. Конечно, повод оставался актуальным, но, не смея признаться в этом друг другу, каждая из сестер ощущала растущее возбуждение при мысли о возможности стать друг другом. Всего на несколько часов — для Люси, и на всю жизнь — для Анжелы.

В этом было единственное различие между ними.

Они встречались ежедневно, чтобы обсудить все аспекты предстоящего приключения. Ничего нельзя пускать на самотек. Для Люси это была игра, для ее сестры — шаги по пути осуществления давнего плана. И все же Анжела ощущала беспокойство: ведь ей предстояло совместить задуманное с новыми обстоятельствами. Но все складывалось настолько благоприятно, что это становилось лишним доводом в пользу ее намерений.

Все должно произойти следующим образом.

Сама подмена не представляла никаких сложностей, поскольку происходила с согласия обеих сторон. Затем Анжела, в роли Люси, пойдет в школу забрать детей, вернется с ними домой и проведет вечер, следуя инструкциям сестры. Детей было решено не посвящать в затею: если Леа уже была достаточно взрослой, чтобы держать язык за зубами, то требовать этого от малыша Макса, как минимум, глупо.

Тем временем Люси отправится к хозяину зала, чтобы спокойно решить с ним все проблемы: обсудить условия аренды, осмотреть помещения, внести залог и, не торопясь, вернуться домой.

Дальше последует обратная подмена, в результате которой сестры вновь обретут исконную сущность, и вот здесь мнения Люси и Анжелы разошлись. Последняя настаивала на самом простом варианте: Люси спрячется в гараже и будет ждать, когда придет Анжела, после чего каждая вернется к себе.

Но этот сценарий не нравился Люси: она считала, что близкое присутствие Ива и детей слишком рискованно.

— Представь, если Ив застанет нас в гараже? Он довольно часто спускается туда вечерами и что-то мастерит… Как мы объясним ему твое присутствие там в такое время? Не говоря уж о том, что весь сюрприз к юбилею пойдет насмарку!

Эти доводы смутили Анжелу. Ей хотелось бы заманить сестру в какое-нибудь укромное место, скрытое от посторонних взглядов, чтобы она могла действовать наверняка. Гараж казался весьма подходящим для этих целей, но перспектива быть застигнутой Ивом меняла все. И она предложила другой вариант.

— Тогда будет лучше, если ты спрячешься в глубине сада, — уверенным тоном предложила она. — Между рододендронами и стеной. А я, при первой же возможности, приду туда, и мы обменяемся одеждой.

Люси все еще сомневалась. Перспектива торчать в саду в ожидании Анжелы ее не прельщала, хотя это, конечно, более безопасно: Ив редко выходил вечерами в сад. Так что ей пришлось согласиться.

— Обещаю, что не заставлю тебя долго ждать, — убеждала Анжела. — В котором часу ты рассчитываешь вернуться?

— Встреча в Ватерлоо назначена на 18.30. Я надеюсь, что успею утрясти все за час плюс еще полчаса на обратную дорогу. Значит, к 20.15, самое позднее — к 20.30 я буду на месте.

— Великолепно. Дети будут уже в постели, о них беспокоиться нечего. И я смогу прийти не позже 20.45.

Обсудив этот аспект, сестры обратились к другой проблеме:

— Как ты туда доберешься?

Было ясно, что ехать в Ватерлоо на своей машине Люси не может: Ив непременно заметит ее отсутствие в гараже. К тому же машина понадобится Анжеле, чтобы забрать детей из школы.

— Я могу попросить Миранду одолжить мне машину, — предложила Люси.

— А как ты ее вернешь?

— На следующий день утром, когда повезу детей в школу.

— А если Ив заметит машину Миранды где-нибудь рядом с домом, когда утром отправится на службу? У него возникнут вопросы…

Анжела права! Люси снова погрузилась в размышления.

— Тогда у меня нет выбора… Я верну ее в тот же вечер и от «Беседки» до дому дойду пешком. Это обойдется в лишних пятнадцать минут, вот и все!

— Так будет лучше. Значит, я спущусь к тебе в сад к девяти часам.

Итак, план составлен. Анжела слегка успокоилась: особых проблем она больше не предвидела. Оставалось лишь придумать, каким образом избавиться от Люси, когда та вернется.

Надо усыпить с помощью платка, смоченного хлороформом — это лучший способ. Кусты рододендрона, растущие в глубине сада, достаточно густы, чтобы скрыть происходящее. С другой стороны проходит стена — высокая и сплошная. В остальном ей помогут вечерние сумерки. Анжела чувствовала, что не сможет нанести сестре удар палкой или чем-то другим. Такое грубое насилие пугало ее, не говоря уж о том, что успеха не гарантировало. Да и дом совсем рядом: если Люси закричит, то все пропало. Ее необходимо нейтрализовать как можно быстрее. Неожиданность и быстрота — вот главные условия успеха.

Ну вот, она усыпила Люси, что делать дальше?

Уже не идет и речи о том, чтобы сжечь ее живьем, как это предполагалось вначале! Значит, надо найти способ держать ее под контролем до следующего утра, когда можно будет избавиться от тела. Несколько дней прошло, прежде чем Анжела придумала выход: ввести кислород в вену. Все очень просто: шприц, укол, риск незначительный, никакого насилия и никаких следов. Быстро и надежно… Для начинающей убийцы очень подходяще. Дальше надо будет спрятать тело в кустах, чтобы его никто не обнаружил до следующего утра. Она отвезет детей в школу и потом заметет следы окончательно.

Ей придется донести тело до машины, чтобы спрятать в багажник, постаравшись, чтобы никто из соседей ничего не заметил. Мадам Канно, постоянно торчащая в окне, представляла серьезную опасность, поэтому Анжеле пришлось поломать голову над тем, как нейтрализовать любопытную соседку: в самый ответственный момент надо позвонить ей по телефону, дабы вынудить ее покинуть свой наблюдательный пост. Пока дама убедится, что на другом конце провода никого нет, пройдет несколько минут — за это время Анжела должна успеть сделать все.

Дальше…

А дальше все пойдет по первому варианту плана. Отогнать машину до пустыря, спрятать тело, заменить все документы Люси своими собственными, оставить рядом с телом чемодан с вещами и все поджечь. Только потом можно будет вернуться домой, чтобы окончательно и навсегда превратиться в Люси. Это самая приятная часть плана.

Что же остается? Остается лишь дать Анжеле исчезнуть навеки, то есть опять-таки следовать прежнему плану. Положить на кровать письмо, содержание которого придется слегка изменить: Анжела должна извиниться за то, что покинула сестру без предупреждения. Признаться в любви к Иву, сказать, как ей стыдно перед сестрой, пожаловаться, что она не в силах совладать со своими чувствами, и выразить сожаление, что невольно причиняет боль своим близким, которых так любит… Все эти аргументы сработают в ее пользу.

Накануне дня «Икс» Анжела чувствовала себя в полной боевой готовности. Все было тщательно продумано, предусмотрено, согласовано. Люси больше не была беременна, их организмы функционировали абсолютно синхронно. Отвар шалфея с добавлением листьев малины сделал свое дело. Впрочем, если бы это не сработало, в распоряжении Анжелы были и другие возможности, которые, к счастью, не понадобились. Например, лекарство от язвы желудка, тоже способное спровоцировать выкидыш.

К тому же Люси довольно быстро оправилась после потери ребенка, и это слегка удивило Анжелу. Ее горе могло бы быть гораздо глубже, но она скоро пришла в себя и погрузилась в обыденные заботы. К большому удовлетворению сестры.

Анжела постаралась унять волнение, поднимавшееся в душе всякий раз, когда она начинала думать о том, что предстоит сделать завтра. Надо появиться в доме сестры в половине четвертого — за полчаса до того, как отправиться за детьми. В четыре ровно они обе выйдут из дому. Анжела довезет Люси до «Беседки», где та пересядет в машину Миранды, единственной посвященной в их план. Люси отправится в Ватерлоо, а Анжела — в школу.

Но прежде следует утрясти еще одну деталь. Это пришло Анжеле в голову в самый последний момент, но она была горда своей находкой. Нужно неоспоримое доказательство того, о чем она говорит в своем письме.

И это доказательство следует предъявить Иву.

37

— Это я, Люси! Открой!

Захваченный врасплох ее неожиданным появлением, Ив открыл дверь не сразу. Но несколько мгновений спустя Люси, ослепительно красивая, уже входила в студию, одаривая мужа обольстительной улыбкой.

— Зачем ты пришла? — спросил он.

Его тон не был раздраженным, в нем слышалось только удивление.

— Ты мне не рад?

— Да, конечно, но…

Люси прошлась по студии. Это была просторная комната, похожая на мастерскую художника. Стены и потолок выкрашены в белый цвет, в глубине комнаты было натянуто полотно, перед которым выстроились в ряд несколько прожекторов разного размера. В противоположной стене — дверь, которая вела в лабораторию, а в центре комнаты — массивный письменный стол из дуба, заваленный негативами, формами для печати, банками с клеем, ножницами, книгами и журналами. Несколько фотографий были развешаны по стенам, в углу стояло старое кожаное кресло.

Загадочно улыбаясь, Люси подошла к мужу. Он рассеянно поцеловал ее, она же в ответ тесно к нему прижалась. Ив почувствовал, как ее горячее дыхание обожгло ему шею, Люси смотрела на него страстным, пожирающим взглядом, все плотнее обвиваясь вокруг его тела; она коснулась его лица дрожащей рукой, скользнула по волосам вдоль затылка, прижалась губами к его рту, однако не осмеливаясь поцеловать.

— Люси! Что с тобой? Ты себя хорошо чувствуешь?

— Прекрасно, любовь моя, — ответила она хрипло. — Почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Ты какая-то странная.

Она нежно провела пальцами по его губам, прижавшись еще теснее.

— Тебе кажется странным, что жена пришла поздороваться с тобой?

И принялась страстно покусывать ему ухо, запечатлела жаркий поцелуй в висок, в щеку, в уголки губ и наконец проникла языком ему в рот. Потрясенный Ив даже не пытался уклониться от вспышки этой внезапной, пожирающей страсти, хотя не был готов на нее ответить.

Люси, казалось, не замечала обескураживающей холодности мужа: весь свой пыл она вложила в огненный поцелуй, в то время как руками поверх брюк ласкала его ягодицы. Мало-помалу Ив начал уступать этому напору. Он ответил на поцелуй жены, еще теснее притянув ее к себе, его руки гладили ей спину, постепенно спускаясь вниз, и вот он уже жадно ласкает нежную плоть под юбкой. Наконец Люси почувствовала на своем животе его отвердевший член и, не дожидаясь его просьбы, резким движением подняла край платья. Ив приподнял ее, положил на рабочий стол, и их тела слились воедино.

Объятие было коротким и поспешным. А когда все было кончено, Ив так же поспешно оделся, словно боясь, что их застигнут врасплох.

— Если бы я знал… — пробормотал он, глядя на жену сконфуженным и любопытным взглядом.

— С тобой такое случалось не часто, ведь так? — весело подначивала Люси.

Ив хотел было ответить, как вдруг замер, пристально рассматривая стоящую перед ним женщину. Лицо его помрачнело, брови нахмурились. Она же с торжествующей улыбкой наблюдала за ним, уже не скрывая правды, о которой он только начал догадываться.

— А ведь тебе понравилось! — произнесла она, не сводя с него глаз.

Их взгляды скрестились, словно шпаги: обескураженный — у него, торжествующий — у нее. Он задал ей вопрос, она ответила одним словом. Точнее, именем.

И тут он влепил ей пощечину! Стремительно, со всего размаху! Голова Анжелы дернулась вбок, она потеряла равновесие и зашаталась, хватаясь рукой за стоящее у стола кресло. Затем медленно выпрямилась: несмотря на только что полученную оплеуху, выглядела она победоносно.

— Ты зря это сделал, Ив, — насмешливо прошептала она. — Люси ничего не узнает.

— Катись отсюда!

Ив рванулся вперед, встав у нее на пути. По одному взгляду она поняла, что этот мужчина готов выплеснуть на нее всю свою ярость одураченного самца. А между тем она еще была полна им, его желанием, его силой. Вздрагивая и не сводя с него глаз, неуверенной походкой она двинулась к выходу. На ее лице продолжала играть вызывающая улыбка: сейчас это было опасно, но совладать с собой она не могла. Ив замахнулся снова, но, сделав над собой усилие, опустил руку. Анжела вздрогнула. Она скользнула мимо него, напрягшись всем телом, стремясь поскорее добраться до спасительной двери, скрывшей от посторонних глаз их приключение.

Не проронив ни слова, Анжела вышла из мастерской; сзади оглушительно хлопнула дверь. Молодая женщина горделиво выпрямилась, щека у нее горела, ноги подкашивались, она чувствовала себя запачканной, но в то же время счастливой победительницей.

«Ты полюбишь меня, Ив! Ты будешь любить меня вопреки всему».

Это был последний штрих. Пробило три часа, пора было отправляться к Люси.

38

Сидя за прилавком в «Беседке», Миранда читала Марка Твена. К половине четвертого в кафе оставалось лишь два-три клиента, засидевшихся за обеденным столом и не дававших ей возможности закрыть кассу и прибрать в помещении до появления вечерних посетителей. Чтобы скоротать время, она взялась за книжку «Том Сойер, приключения Гекльберри Финна». Эти имена оживляли в ее душе далекие воспоминания детства.

Перечитывая знакомые строки, она окуналась в убаюкивающую атмосферу давно ушедшего прошлого: эти книги бабушка читала ей на сон грядущий. Правда, перевод на французский лишил их значительной доли обаяния, но исходившее от них ощущение волшебства все же чувствовалось и, как прежде, действовало на нее.

Сегодня она открыла новый роман — «Принц и нищий», и книга захватила ее. Миранда с удовольствием погрузилась в повествование о необычайных приключениях уличного мальчишки, который, благодаря своему потрясающему сходству с принцем Гальским и волею запутанных обстоятельств, оказался на месте отпрыска королевской фамилии.

По мере того как развивалась интрига, Миранда начинала читать все медленнее и медленнее. В голове у нее навязчиво вертелась какая-то смутная мысль, заставлявшая ее снова и снова перечитывать один и тот же абзац. Даже не мысль, а ощущение, усиливающее тревогу, какую-то странную неловкость, мучившую ее всякий раз, когда она думала о Люси и Анжеле.

Что-то тут не так! Это же просто бессмыслица! Она была посвящена в план сестер и знала, что они намерены предпринять, но ей было не по себе. Она не понимала смысла их игры! Это желание поменяться местами, хотя бы на несколько часов, — просто дурацкая затея, которая так веселила сестер, так возбуждала их обеих… Подобные шутки к лицу детям, подросткам, томящимся от скуки. Но чтобы взрослые женщины, одна из которых к тому же мать семейства… Это очень странно. Противоестественно, наконец. Но было и еще что-то, чего она не могла понять. Какая-то деталь, которая накладывала отпечаток на всю картину, придавая ей некую двусмысленность. Этого нельзя допустить ни в коем случае! С тех пор как появилась Анжела, Люси перестала быть самой собой. Постоянно присутствующая рядом сестра-двойник, как плохая фотокопия, искажала оригинал. Миранда не любила Анжелу — наконец она себе в этом призналась. И от мысли, что та займет место Люси в ее жизни, пусть даже всего на несколько часов, она испытывала дурноту.

Миранда нервно взглянула на часы. Уже с полчаса ее терзало неистребимое желание позвонить Люси. Она закрыла книгу, поставила на полку и взяла телефон. Через мгновение на другом конце провода ответили.

— Люси, это Миранда. Послушай, может, это и глупо, но мне надо тебе кое-что сказать.

— Я буду у тебя в ресторане через полчаса, — ответила Люси как ни в чем не бывало.

— Да нет, я не об этом. Через полчаса у нас будет пропасть клиентов, и мы не сможем поговорить. Анжела с тобой?

— Да.

— Не делай этого, — заклинала Миранда свою подругу.

— Ты о чем?

— Не надо меняться с Анжелой, не делай этого! — Миранда вздохнула, стараясь собраться с мыслями. — Господи, вам же не пятнадцать лет! Ты собираешься обмануть мужа, детей — это абсурд! Наверняка есть другой способ доехать до этого чертова зала так, чтобы Ив не узнал!

Люси упорно молчала. Миранда слышала ее дыхание, чувствовала ее недоверие и волнение.

— Твои дети станут называть ее мамой, Ив будет целовать ее, ты об этом подумала? Это просто отвратительно! И для них, и для тебя, и даже для Анжелы. Прошу тебя, Люси, это немыслимо, ты не должна этого допустить!

— Скоро увидимся, — пробормотала Люси в трубку.

Миранда потеряла терпение.

— Тогда будет поздно! — закричала она, срываясь. — Ты должна все отменить сейчас. Объясни Анжеле, что не можешь этого сделать, что ты поищешь другой вариант. Я помогу тебе, мы что-нибудь придумаем, Ив ничего не узнает. Только не делай этого!

— Я кладу трубку, Миранда; я буду в ресторане меньше, чем через час, — весело ответила Люси. — Пока!

Раздались короткие гудки.

Миранда окончательно растерялась. Тупое упрямство Люси говорило о том, что она не понимает, во что ввязывается. Через час Анжела отправится за детьми в школу. Может, ей еще удастся отговорить подругу от безумного замысла? Миранда пыталась убедить себя, что еще не все потеряно. Когда она останется с Люси один на один, возможно, ей еще удастся что-то сделать.

39

— Это Миранда, — объявила Люси, кладя трубку.

— Что сказала? — рассеянно поинтересовалась Анжела.

— Ничего особенного… Хочет со мной поговорить. — И, вернувшись к разговору, спросила: — Как ты себя чувствуешь?

Слегка нервничая, она натягивала голубые джинсы, в то время как Анжела переодевалась в ее одежду.

— Я волнуюсь, — ответила сестра. — Надеюсь, все пройдет, как задумано…

— Не вижу причин для провала, — успокоила ее Люси, даже не догадываясь о том, что происходит в душе сестры. — В крайнем случае, если Ив начнет что-то подозревать, скажешь ему правду, и все… Жаль, конечно, но я не думаю, чтобы он сильно рассердился.

Анжела саркастически улыбнулась. Ярость Ива, которую она наблюдала какие-то полчаса назад, подсказывала ей, что его гнев будет ужасен. Но о том, чтобы сказать Иву правду, и речи быть не может.

Перед тем как выйти, они еще раз осмотрели макияж, прическу и общий вид друг друга, проверили все мелкие детали — серьги, кольца, губную помаду, тушь для ресниц. О них обычно не думаешь, но они-то как раз и могут выдать. На прошлой неделе сестры специально сходили в магазин, чтобы купить себе одинаковую одежду: джинсы, блузки, обувь. Одевшись во все это, они в самом деле стали абсолютно неразличимы: никто сейчас не мог бы сказать, кто из них кто. И даже, как говорится, родная мать. Когда они подошли к зеркалу, у обеих захватило дух: несколько секунд сестры молча смотрели на свое отражение.

— Ладно! — вздохнула наконец Люси. — Думаю, что можно идти. Хотя мне страшновато… Да! Надо не забыть обменяться сумками…

Сестры схватились за свои сумки и разом вытряхнули содержимое на постель. Затем аккуратно наполнили каждая свою.

— У Ива есть привычка копаться у тебя в сумке без твоего ведома?

— Да вроде нет…

— Просто если вдруг сегодня вечером он сунется в ту, что будет у меня, и найдет там мои вещи вместо твоих…

Остановившись, Люси задумалась.

— Как же быть? — нетерпеливо спрашивала Анжела.

— Не знаю. Вообще-то он этого не делает. Только если ему нужна мелочь, но тогда он меня предупреждает, хотя берет ее из моего кошелька сам.

— Тогда мы ничем не рискуем, — решила Анжела, которую более чем устраивало, что вещи сестры останутся у нее. — Мы оставим у себя только собственные кошельки, а все остальное поменяем. Я для надежности оставлю свой кошелек в кармане куртки.

Люси кивнула. Они снова вытряхнули содержимое сумочек на постель и обменялись всем, кроме кошельков. Затем взволнованно поглядели друг на друга.

— Ничего не забыли?

— По-моему, нет.

Люси одернула на сестре блузку, поправила непослушную прядь волос и, оглядев ее, сказала:

— Тебе идет эта кофточка!

— Ты делаешь комплимент сама себе?

Сестры рассмеялись.

— Ну что, повторим еще раз?

— Да нет, я и так все помню наизусть, — вздохнула Анжела.

— Как хочешь, — ответила Люси и, не обращая внимания на подавленный вид сестры, продолжила: — Когда вернешься с детьми домой, они захотят посмотреть по телевизору «Бла-бла-шоу». Это их любимая передача, и она на самом деле неплохая. Идет по второму каналу. В этот момент обязательно дай Максу яблоко: фрукты в него можно впихнуть, только когда он смотрит телевизор.

— Я все знаю: яблоко надо очистить, иначе он не станет его есть. А когда передача окончится, детей надо помыть. Я все помню, Люси, не беспокойся.

— Будь с ними потверже, иначе они сядут тебе на шею. Макс будет нарочно делать все, чтобы разозлить тебя, но ты не поддавайся. Если уж слишком разойдется, значит, очень устал, но ты не должна раздражаться, иначе будет еще хуже. Ив вернется в тот момент, когда дети будут купаться, и поможет приготовить ужин.

Теряя терпение, Анжела подняла глаза к потолку: она не могла дождаться, когда сестра закончит свой бесконечный инструктаж.

— Если Макс устал, то станет отказываться от еды, — продолжала Люси, не замечая раздражения сестры. — В этом случае хорошо срабатывает такая фраза: «Останешься без десерта и немедленно в постель». Обычно помогает. Но ее надо повторять с каждой ложкой. Он может попросить, чтобы ему позволили порисовать после еды, — об этом не может быть и речи! Иначе тебе не удастся заставить его почистить зубы — будут слезы и крики. Самое позднее — в восемь вечера оба должны быть в постелях! Когда ты их уложишь, они будут пытаться задержать тебя: то попить им дай, то сказку расскажи, то поцелуй на ночь, потом еще сказку и еще поцелуй. Отвязаться очень трудно, и ты должна быть непреклонна! И еще! Не забудь посадить Макса на горшок, прежде чем уложить в кровать. Он недавно перестал писать в постель, но лишняя предосторожность не помешает.

Анжела не могла сдержать усмешки.

— Можно подумать, что ты излагаешь план боевой кампании!

— С детьми хуже, чем на войне, — хладнокровно отрезала Люси. — Это настоящее побоище, и оно повторяется каждый вечер.

— Ладно. Это все?

Люси улыбнулась.

— Вроде бы все.

— Я ведь уже оставалась с ними одна, и все проходило хорошо, — заметила Анжела.

— Да, но они знали, что ты — это ты. Со мной дети ведут себя гораздо смелее. Это нормально, ведь я мать.

Анжела усмехнулась про себя: «Поверь, это не надолго».

Женщины спустились в прихожую и надели пальто — пальто друг друга. Перед тем как открыть входную дверь, Люси обернулась к сестре. Взволнованно взглянув на нее, она обняла Анжелу и крепко прижала к себе.

— Удачи тебе! — прошептала она ей на ухо.

Анжела закрыла глаза. Ей приходится пройти и через это! И, подавляя поднимавшуюся к горлу тошноту, она ответила на объятие сестры, сжав в руках ее тело, которое через несколько часов обречено погибнуть от ее руки. По-своему поняв волнение сестры, Люси сжала ее руку.

— Не поддавайся им, — еще раз повторила она. — Это настоящие маленькие чудовища!

Чтобы снять напряжение, Анжела улыбнулась.

— Мне кажется, ты слегка преувеличиваешь.

Люси промолчала и, отстранившись от сестры, взглянула на нее в последний раз.

— Я не думала, что мы все же решимся на такое.

Атмосфера становилась все более тягостной. Анжела с трудом подавляла желание крикнуть сестре, чтобы та замолчала.

— Я тоже, — не поднимая глаз, в конце концов вымолвила она.

Это было слишком тяжело: нежность сестры больно ранила Анжелу, ей хотелось побыстрее высадить ее возле «Беседки», чтобы не видеть больше этого взгляда сквозь слезы. И все же, притормозив у ресторана, не смогла удержаться, чтобы не схватить сестру за руку, задержав ее на мгновение. Хотелось вымолить у нее прощение за то, что собиралась сделать. На языке вертелось слово «прощай». Насколько проще было бы все, если б Люси согласилась исчезнуть по доброй воле и начать свою жизнь с чистого листа. А почему бы и нет? Что она видела в жизни, кроме своего безмятежного существования, лишившего ее всякой воли к действию?

Ей был дан шанс — она не сумела им воспользоваться. А потому будет справедливо, если ее место теперь займет другая.

Удивившись неожиданной нежности сестры, Люси с любопытством взглянула на нее, но, застигнутая врасплох, Анжела не нашла ничего лучше, как снова повторить:

— Не беспокойся. Ведь это не надолго.

Кивнув, Люси хлопнула дверцей машины.

Оставшись наконец одна, Анжела облегченно вздохнула.

Обратный отсчет начался.