Двойной шантаж (СИ)

Глава 5. Маленькая паршивка

Тимур:

Аню я поджидаю возле университета, недалеко от главного входа. Я никогда её не привозил на учебу, никогда не забирал, и никогда не был у неё дома. Она всегда приходила в мой кабинет утром, и меня всё устраивало… До близкого знакомства с Викторией.

Я не трогал её несколько дней. Совещание она бесстыже отменила, а договор всё ещё в подвешенном состоянии. Я решил дать ей возможность хорошенько подумать о своих поступках и глупом отказе, который никак не поможет её карьере.

Аня легко порхает на каблуках через всё крыльцо университета. Она смотрит по сторонам, обнаруживая меня у машины и живенько перебирает длинными ножками.

— Тимур Давидович, что-то случилось? — она взволнованна, ведь я ни разу не писал ей сообщения за всё время наших отношений. Аня обеспокоенно вглядывается в мои глаза, когда я открываю дверцу переднего сидения машины.

— Ты закончила свои дела? — я киваю в сторону учебного здания.

— Да, — она залезает на сидение, придерживая короткую юбку.

Возможно, я бы сейчас мог подумать о непристойностях на заднем сидении моей машины… Но к сожалению, внизу член привередливо не шевельнулся. Да, «дружок», я тебе чертовски сочувствую!

— Прокатимся, — я сажусь за руль, пристегивая ремень безопасности. Аня с дискомфортом ёрзает по сидению, оглядываясь на университет, затем внимательно впивается в меня взглядом. — Ты голодна? Я бы перекусил.

— Тимур Давидович, — она действительно напрягается от моего безобидного предложения. — Я не понимаю, что вам нужно. Мы договорились встречаться только… На вашей территории, — она обеспокоенно облизывает губы.

— Боишься, что нас вместе увидят?

— Не хотелось бы лишних сплетен, — кивает девочка и одергивает край юбки. — У вас что-то случилось? — она повторяет волнующий её вопрос.

— Да, Аня, случилось. Я встретил женщину, — говорю серьезно, на секунду отрывая взгляд от дороги, посмотрев на девушку. Она озадачено взглянула мне в глаза и отвернулась. — Неправильно сидеть на двух стульях одновременно, если ты понимаешь о чём я. К тому же сама ощущаешь, что последние недели у нас слишком… Тихо.

— Я понимаю, Тимур Давидович, — Аня кивает, опуская глаза вниз, понурив голову. — Но вы же знаете, что я — могила! Никто ничего не знает и не узнает. Мы могли бы… Иногда встречаться, по вашим потребностям… — она с какой-то странной надеждой смотрит в мои глаза.

— К сожалению, я слишком консервативен в плане отношений, — пожимаю плечами, объясняя своё отношение к подобным интригам.

Я никогда не пускал в свою постель две женщины одновременно и не хочу начинать. К тому же смысл мне держать под боком практикантку, на которую я уже перестал реагировать? Я не хочу давать Виктории шанс выкрутиться из моих сетей. Аня для меня — никто, как и я для неё.

— Не волнуйся, — я замечаю, как она обнимает себя за плечи, очевидно боясь потерять моё покровительство. — Ты хорошо учишься и можешь проходить оставшуюся и дальнейшую практику в моей компании. Тебе нужен опыт работы. Если защитишь диплом на отлично — добро пожаловать на стабильную работу с щедрой заработной платой, — я стараюсь не быть последней сволочью и подбадриваю девочку.

Не выходит. Она начинает реветь.

— Я не обещал тебе никаких отношений, Аня. Ты сама знала, на что шла, соглашаясь на наш уговор. Прекрати плакать, ну же, — я смотрю на девушку, но не могу её успокоить, следя за дорогой. — Ты сама говорила, что тебе не нужны отношения и вполне устраивают мои условия…

— Да, Тимур Давидович, всё так… — она горько всхлипывает. Ищу глазами любое место, где я мог бы припарковаться и торопливо останавливаю машину, из-за чего нас шатнуло вперед.

— Тогда к чему эти горькие слезы? — напряженно уточнил я, боясь услышать только одного — признания в чувствах.

— Мне нужны ваши… Условия, — она не поднимает на меня взгляда, шмыгая носом. — Мне нужны деньги.

— У тебя есть проблемы? — интересуюсь я, при этом вспоминая, каким щедрым был её рот, когда она просила меня оплатить какие-то безделушки или новые шмотки.

Она поднимает свой взгляд, полный отчаянья.

— Я старалась всё замять. Правда, я пыталась делать всё, что от меня требовали! Я не хотела, чтобы всё так вышло! Я даже не знаю, как мы допустили такое! — Аня в истерике, оправдывается и начинает ещё обильней захлебываться в слезах.

— Аня, я помогу тебе, не переживай ни о чём. Только для начала успокойся. Объясни всё по порядку, — я стараюсь быть обходительным и очень спокойным, чтобы девушка могла положиться на меня и довериться. Достаю из бардачка сухие салфетки, поддавая их Ане, которая торопливо стирает слезы. — Зачем тебе деньги?

— Меня шантажируют, — выпаливает так глухо, что я не сразу разбираю смысл её слов.

Удивленно выгибаю бровь.

— Чем? — вытаскиваю из неё информацию крохами, терпеливо ожидая, пока она обдумает в своей голове каждое слово. — Чем, Аня? — поторапливаю.

— Нашей связью, — хнычет она. — Кто-то узнал о наших отношениях. Клянусь, я не понимаю, как! Дальше кабинета мы никогда не выходили! — Аня снова оправдывается.

Она права — всё и всегда происходило в моём кабинете. Я старался всегда быть внимательным к этому, не давая возможности своим подчиненным сочинять за моей спиной байки, даже если частично они являлись правдой. Но Виктория поняла всё, несмотря на нашу конспирацию. Она просто была наблюдательна и даже рассказала, по каким дням Аня приходит в моей кабинет с одной конкретной целью — опуститься на колени и открыть свой милый ротик.

— Сколько это продолжается? — спрашиваю я девушку, которая за время моих размышлений успела успокоиться.

— Пятый месяц, — на её глаза набегают слезы. — Секунду, — она роется в своей сумке, доставая из неё в четверо сложенную бумагу. — Это своеобразная напоминалка.

Я беру у неё бумагу, раскрывая содержимое. Прям чертово кино! С насмешкой смотрю на весёлые вырезанные буквы явно из какого-то журнала, сложенные в требовательное предложение: «Каждый платит за свои грехи».

— Куда тебе прилетают напоминалки?

— В ящик стола.

— В смысле? — не понимаю я. — Ты хочешь сказать, что эта крыса завелась в моей компании?

Аня несмело кивает.

— Записки я всегда нахожу в ящике своего стола.

— Тогда как ты передаешь деньги?

— Так же. Я кладу их в ящик, а затем они исчезают в течении недели. Это всегда происходит неожиданно. Просто открываю ящик, а конверта уже нет, — объясняет Аня.

Идиотка.

— Почему раньше не рассказала? — задаю вопрос, начав сердиться. Девочка пожимает плечами и отворачивается. — Ты понимаешь, что это не просто шантаж? Эта крыса пробралась в мой карман через тебя, а ты пять месяцев содействовала шантажисту!

— Нет! Что вы, Тимур Давидович! Я бы никогда! Никогда! — она яро доказывает мне о своей невиновности. — Я просто испугалась…

— Разве я хоть раз на тебя повысил тон? Сделал неприятно или оскорбил? Аня, — шантаж, это серьезно. Обычно такие твари никогда не прекращают, а только увеличивают ставки. Чтобы ты делала, если не моя финансовая щедрость? Пошла бы работать на трассу? Такие деньги даже там не заработать так просто.

— Я не знаю, — она снова начинает плакать. — Мне дали указания. Я испугалась, что наша связь выйдет в свет и все узнают…

— Да что узнают? Спать с мужчиной — это не смертельный приговор!

— Это вы так думаете, Тимур Давидович! — впервые за всё время Аня огрызается. — Моя семья не простила бы мне такого позора. Они считают, что я… Пример для подражания. Если бы даже слух дошел до моего отца… Боюсь представить!

— Хорошо, — тяжело выдыхаю. — Я сейчас отвезу тебя домой, а завтра утром приходи в мой кабинет. Подумай хорошенько и вспомни все детали. Я поймаю эту крысу, ясно?

— Спасибо, Тимур Давидович, — она кивает, стирая салфеткой слезы.

— С этим решили. А касательно нашей связи…

— Я всё поняла! Очень рада, Тимур Давидович, что вы нашли свою женщину. Я ничего не имею против, и не посмела бы. Простите, что раньше не рассказала…

Час от часу не легче!

***

Виктория:

С тренировки я выхожу истощенной и совершенно удовлетворенной. Ещё два дня до конца недели, но я настолько измотала себя мыслями о Громове, что едва успела вовремя сдать Дамиру Романовичу стратегическую аннотацию по маркетинговому продвижению для его будущего проекта.

После кросс-фита тело стало невесомым, колени немного подрагивают, а я могу думать только о горячей ванне, о бокале белого сухого вина и крепком сне.

Сажусь в машину и устало откидываясь на сидение, закрыв глаза. Вспоминаю, что я была такая же вымотанная после заезда на члене Тимура… По коже бегут мурашки, вспоминая его руки, твердый и пламенный взгляд, а какое у него тело…

Я бессильно стону в голос. Знала же, что он сорвет мне крышу. Знала, что меня затопит, когда я позволю себе насладиться этим невероятным мужчиной. И оказалась права! У меня реально потоп, там, в трусах.

— Надеюсь, ты думаешь обо мне, Цыпа!

Я верещу от испуга. Сердце болезненно колит в груди, опускаясь в район сжавшегося желудка. Дыхание превращается в иглы в моих легких и горле от ужаса. Оборачиваюсь назад, увидев в своей машине самого нежеланного гостя.

— Егор, — рявкнула я, с усердием успокаивая свой испуг, но руки продолжают труситься. Страх оказался слишком липким, чтобы так легко вернуть себе уверенность. — Какого хрена? — выхожу из машины. Проклятый взломщик выходит за мной, любуясь моей реакцией.

— Это того стоило. У меня аж яйца свело от твоего стона, — пошло высказывается Егорчик, пройдясь по мне мерзким взглядом. — Давай, скажи, что мечтала о том, как я завалю тебя.

Я решила не переодеваться, всё равно шмотки надо стирать. Душем в спортзале пренебрегла, желая оказаться в своей ванне и отдохнут дома. Егор заостряет внимание на каждом моём изгибе, который не скрывает спортивный облегающий топ, оголивший мой живот, и лосины, выделившие бедра.

— Мы должны были встретиться в пятницу, — напоминаю я Егору его же правила, которыми он пренебрёг.

— Планы изменились, — он подошел ближе и я, немного остудив своё пылкое недовольство, замечаю на его лице несколько синяков. Егор немного прихрамывает, но старается скрыть от меня своё не самое лучшее состояние. — Марат развернул более широкий поиск своей сбежавшей Пташки, — он ухмыляется, когда я вздрагиваю.

— Я плачу тебе не за то, чтобы ты жаловаться мне на этого отморозка, — я вспылила, повышая тон. — Твой шантаж подразумевает безопасность, а на деле что? Да тебя отметили, как щенка!

— Ты платишь мне за то, что я не сдам тебя с потрохами этому самому отморозку, Цыпа, — осадил меня Егор, с раздражением сплевывая в сторону. Ну и гадость! Меня аж перекосило. — И прикуси свой острый язычок, если не хочешь отправится к Марату завернутая в подарочный бант!

— Что ты от меня хочешь? Поддержки? Её не будет, Егор. Ты сам отлично знаешь — если он что-то решил сделать, сделает в любом случае, — я тухну, понимая, что ситуация обостряется.

Я чертовски устала от этих девяти кругов Ада, по которым хожу хренову тучу времени.

— Именно. Но, кто, как не я, Цыпа, поможет прикрывать твою задницу? Сама знаешь, я нахожусь в близком кругу Марата и в случае чего, вовремя могу дать тебе фору.

— Конечно, Егор. И что же ты хочешь на этот раз?

— Сойдемся на пяти миллионах, — пожимает он плечами, будто эта сума сейчас валяется в моём багажнике.

— Ты совсем рехнулся? — прошипела я. — Откуда у меня такие деньги?

— Оттуда же, где и брала всё это время, — беззаботно отвечает Егор. — Ты умная девочка, у тебя явно есть надежный финансовый источник, приличная работа в очень состоятельной компании, доверие сотрудников…

— Предлагаешь мне развести мою компанию на бабки? — переспросила я, отлично понимая, к чему клонит Егор. — Так почему бы тебе самому не взять её в оборот? Гляди и больше поимеешь, когда найдешь нужный компромат.

— Его найдешь ты, Цыпа. Я и так впрягаюсь за тебя слишком долго. А ты подсуетись, у тебя хорошая перспектива — облапошить своего босса и свалить, забыв обо всём, как страшный сон.

— Значит, пять миллионов, и ты обеспечишь мне безопасность? — я прищуриваюсь. — И больше не будет никаких процентов? Новых условий? Ты даже не будешь уламывать меня на секс?

Егор задумывается, и я вижу, что такие перспективы в его голове точно имели место быть.

— Пять миллионов, и я исчезну из твоей жизни, — клянется Егор, а я осматриваю его решительную позу и суровый взгляд. — Я дам тебе месяц… И даже маленький бонус — можешь оставить деньги себе, которые готовишь мне на конец этой недели.

— Одного месяца мало, чтобы найти такие деньги.

— Одного месяца слишком много, чтобы Марат начал поиски лично.

Я киваю, понимая, что у меня есть совсем не так много времени на то, чтобы выкупить свою свободу. Но снова тянуть руку в карман Громова, ещё и за такой сумой — чревато разоблачением. К тому же компромат на Анечку слишком мелкий, чтобы обыграть Тимура Давидовича.

Моё сердце тревожно колит.

— Я не убийца, Егор, но обещаю, что вышибу тебе мозги, если ты объявишься после всего и продолжишь меня прессовать, — обещаю я своему шантажисту, который фыркает.

— Кажется, жестокость Марата дала свои плоды в своё время. Да, Цыпа?

Я окидываю мерзавца ненавидящим взглядом, забираясь в свою машину. Руки дрожат от понимая, что мне предстоит вытворить, чтобы избавиться от этого хаоса, который я так необдуманно сотворила в далеком прошлом.

Но, пять миллионов — это не так много для цены за свободу и защиту от криминального авторитета. Но эта сумма непосильна для моего личного кармана, который и так дырявый. У меня будет месяц, чтобы добыть деньги, а сегодня я хочу, как можно скорее оказаться дома и не думать ни о чём.

Разве, только… О его сильных мускулистых руках на своём теле, об этой бесстыжей и нахальной улыбке, а ещё о твердых губах с невозможно изворотливым языком.

Потоп. Этот чертов потоп сведет меня с ума!

***

Впервые за всю неделю мы встречаемся в конференц-зале. Едва только начали совещание, а я уже выпила всю воду, напряженно наблюдая за дискуссией между юристами и департаментом качества. Я мельком смотрела на Тимура, совсем забывая, что должна держаться от него подальше.

Сегодня он выглядит утомленным и не выспавшимся, до безобразия раздраженным. На меня даже не смотрит, и кажется, витает глубоко в своим мыслях, уставившись на свои записи в блокноте.

— Тимур Давидович, не молчите! Скажите, что нам делать! — Елена Николаевна, у которой не хватает аргументов, обращается к гендиректору, который вздрогнул, как от пробуждения сна, сурово сдвинув брови.

Он явно не следил, о чём была беседа и совсем растерялся, не понимая, что от него хотят.

— Елена Николаевна, вам не кажется, что за юридические вопросы ответственность должен нести директор юротдела? — я свой голос не узнаю, да и вообще не понимаю, какого чёрта перевожу все стрелки на себя. Громов тоже смотрит, и так внимательно, что мои щеки моментально вспыхнули.

— А вы, Виктория Владимировна, не вмешивайтесь, — она насмешливо скривила губы в ядовитой улыбке. — Вы здесь недавно и ещё совсем не понимаете всех тонкостей совместной работы с другими департаментами.

— Я отлично понимаю, кто и за что отвечает в этой компании. Проект, который должен приносить прибыль и мои честно заслуженные премиальные — терпит убытки и треплет всем нервы из-за вашей халатности… Или неопытности, — лучший ответ — это нападение, не так ли? — Если вам нужна помощь, предлагаю обсудить сейчас дополнительные затраты и воспользоваться услугами наёмного специалиста.

Она багровеет от ярости. На меня оборачиваются абсолютно все собравшиеся директора и их заместители, насмешливо переводя взгляды с меня на Елену Николаевну, которая вышла из себя, вскочив со своего места.

— Что за вздор? Я восемь лет отдала этой компании и ни разу не проиграла суд! — она смотрит на меня с враждой. — Тимур Давидович, вы уж извините, но вам не кажется, что Виктория Владимировна не имеет никакого отношения к нашим вопросам?

Тимур смотрит на меня, а я замечаю, как лукаво блеснули его глаза.

— Кажется, — пожимает он плечами, заставив меня вопросительно приподнять бровь. Он на её стороне? — Мне кажется, что Виктория Владимировна предложила дельный совет. Запланируйте дополнительные затраты на юриста и найдите мне дельца, который как можно быстрее закроет этот вопрос. Елена Николаевна, надеюсь, у вас имеются полезные связи?

— Конечно, Тимур Давидович, — он старается быть вежливой, но фальшивит.

— Тогда на сегодня всё. Всем хороших выходных.

Все поднимаются, собирают вещи, и я стараюсь тоже не задерживаться. Работы после увольнения Оли стало в два раза больше, так что я едва успеваю выполнять работу по своему графику.

— Виктория Владимировна, задержитесь пожалуйста, — останавливает меня суровый голос Громова.

Елена Николаевна злорадно мне улыбается, очевидно предполагая, что сейчас мне сделают нагоняй за длинный язык. Если бы она только знала, что здесь произошло в прошлый раз, когда мы остались одни… И где находился мой длинный язык — умерла бы от ярости!

— Я вас слушаю, Тимур Давидович, — присаживаюсь на край стола, на что Громов заостряет своё внимание, едва не облизываясь.

— Проблема с Аней — решена, — наверное, если бы я осталась стоять — точно бы от шока присела.

— О чём ты говоришь? — уточняю я, непонимающе всматриваясь в карие глаза.

— Теперь я принадлежу только тебе, Мурка, — он встает и оказывается рядом, положив руки на стол по разные стороны от моих бедер.

— Это значит… — многозначительно выдыхаю.

— Это значит, Мурка, что тебе очень срочно нужно придумать новый повод, чтобы меня избегать. А пока ты думаешь… — он перехватывает моё бедро, коленом давит между ног, вставая значительно ближе, а второй рукой перехватывает мой затылок, — мы можем немного пошалить. Если бы ты только знала, как неудобно каждый раз сидеть в этом конференц-зале со стояком…

— Пошалить, говоришь? — я, предвкушая его горячий поцелуй, облизываю пересохшие губы. — А ты точно готов к этому, Тимур?

А что? Анечка меня действительно останавливала, чтобы я не накинулась на него голодным зверем! И я практически уверена, что эта малолетняя дурочка точно всё, как на духу, выложит Громову, ведь потеряв его — она обречена выплачивать бешенную сумму денег. Ей не потянуть мои запросы, а самый верный способ — признаться.

Может, не такая она и дура, а?

В любом случае теперь она не так важна. И я понимаю, что, если Анечка пожаловалась Тимуру на шантажиста — он станет искать его незамедлительно. Я же не самоубийца, в конце концов, чтобы моя коварная рука была одновременно в кошельке Громова, и на его члене! Меня вполне устроит одно из двух, и увы, этот мужчина не оставляет мне выбора.

У меня новые условия с Егором — мне нужно пять миллионов. Ободрать Тимура, как предложил Егорчик — вполне возможно, но, когда он всё поймет… Ох, вряд ли я об этом не пожелаю. Но у меня ещё есть целый месяц, чтобы найти деньги другим способом, отвязаться от Егора, обезопасить свою жизнь… Даже, возможно, позволить себе насладиться уединением с Тимуром.

Всего лишь каких-то пять, долбанных, миллионов! И не такое ты проглатывала, не правда ли, Вика? О, я справлюсь с любой задачей, зная, что на кону. Но я хочу всё и сразу — и деньги найти, и на Громова запрыгнуть. Стоит быть острожной, ступая на такую скользкую дорожку…

Я расстегиваю его ремень, а Тимур наблюдает за этим действием своими полыхающими от страсти янтарными глазами. Он также подсел на это, как и я. Просто до мужчин труднее доходит, ему пришлось подождать семь месяцев и зажать меня на корпоративе.

Но ожидание того стоило, не правда ли?

— Ещё как готов, — говорит Тимур и достает из кармана презерватив, показывая свою готовность.

— Всего один? Какая-то слабая у тебя подготовка, — я пытаюсь быть серьезной, но я не выдерживаю и хохочу во весь голос, когда Тимур возмущенно вспыхивает.

— У меня нет привычки таскать с собой целую пачку, Мурка. Но будь уверена — я исправлю эту оплошность при первой же возможности, — игриво рычит мужчина, обрушиваясь на меня ураганом. Целует щедро, да так, что не хватает дыхания.

Я залезаю рукой под его брюки и трусы, касаясь горячей и вздыбленной плоти, что выпрашивает от меня ласки, подрагивая. Какой же он… Мой. Да, именно так. Иначе и быть не может! Я терпела, долго терпела и давала ему далеко не один шанс, чтобы он одумался. А что сделал Громов? Избавил меня от единственной преграды, которая стояла между нами!

— Я сброшу тебе сообщением свой адрес, — шепчет он мне на ухо, большим пальцем обводя контур моих губ. — Ты сейчас же соберешься и поедешь. Без выкрутасов, Мурка, — он нахально мне приказывает, а когда я хочу возмутиться, с нажимом проникает в мой рот своим большим пальцем. — Я хочу всю тебя, целиком, в своей постели.

Хочешь, Громов? А выдержишь ли ты так долго ждать? Я уже не могу. Внизу снова потоп и я хочу твой член немедленно!

Я плотно обхватываю губами его палец, и ласкаю его языком, заигрывая. Его глаза темнеют до черноты от возбуждения, дыхание углубляется, а пахом он прижимается ко мне плотнее.

— Маленькая паршивка, — заключает он, когда я изображаю сосательные движения, рассказывая ему, как хорошо я могу работать своим ртом.

Я заставлю тебя забыть обо всех твоих практикантках, даже если мне придется учиться новым техникам! Своей свободной рукой я крепче обхватываю его член и вожу по нему ладонью, заставляя его так же сходить сума, как схожу я сама.

— Можем начать здесь, — я чувствую себя настоящей заговорщицей.

— Нет, — твердый отказ отрезвляет. Он забирает у меня игрушку в виде его пальца, а затем вытягивает мою руку из своих брюк, застегивая ремень. — Поторопись, Вика. Я могу быть очень нетерпеливым.

— Ну что за скука? Может ты меня ещё в миссионерской позе возьмешь? — я смеюсь над ним, когда он поглядывает на дверь, которая в этот раз осталась открыта.

Что, боится быть пойманным с опущенными брюками? Не в первой же!

— Возьму, — резко отвечает Тимур, нахмурившись. — Ещё как возьму, а ты послушно кончишь, — обещает мужчина, отчего я взволнованно сглотнула. Тяжело оставаться равнодушной к таким обещаниям, особенно после долгого воздержания. — Собирайся, Вика, не заставляй нас обоих ждать.

Я спрыгиваю со стола, понимая, что сегодня не смогу уломать его на экстремальный секс с открытой дверью. Что же… В другой раз.

— Надеюсь у себя дома вы будете более раскрепощённым, Ти-му-у-ур Давидович, — лукаво шепчу я, а в следующий момент получаю жалящий шлепок по ягодице и полыхающий взгляд, который обещает мне бесконечно длинную ночь.

— Брысь! — шипит он.

***

Я успеваю замариновать его до такой степени, что Тимур встречает меня злющий, как черт, буквально затащив в своё гигантское логово. Он пронизывает меня голодными глазами, в этот раз обещая мучения, и выжидающе смотрит, ожидая самые искренние извинения. Причем на коленях и обязательно без одежды.

— Четыре часа. Четыре, дерьмовых, часа! Что ты делала столько времени? — он срывается, не от злости, а от невыносимого желания, которое в нём не тлеет, а устраивает всемирный пожар.

Да, я решила заехать домой и привести себя в идеальный подарок. Тот раз, в конференц-зале, я не была готова к сексу: белье разного цвета, долгий рабочий день, обычная офисная одежда и даже небритые ноги! Едва ли он заметил это, но я хотела быть идеальной для него. Настолько, чтобы очередной раз свети его с ума.

— Я старалась, — говорю я, привлекая его внимание к своему виду. — Для тебя, Тимур.

Я для него надела плате, именно для его настроения и желания. Одно из самых провокационных, с голой спиной и высоким разрезом на ноге, через который видно чулки в сеточку. Тимур даже отходит на несколько шагов в сторону, осматривая меня плотоядным взглядом, и облизывается, впиваясь в мои ноги.

— Ты сводишь меня с ума, Мурка, — его слова — лучшая похвала, но всё-таки выпуклости в его паху я доверяю значительно больше. А ведь правда, я медленно и уверено свожу его с ума от ожидания.

— Ты тоже ничего, — голодно смотрю на натренированное тело, которое показывает расстегнутая рубашка. Сексуальная полоска темных волосков искусно прячется под его брюками, в которых уже нет места его эрекции.

— Пойдем!

Я проявляю бешенную инициативу, поочередно открывая двери, пытаясь найти спальню. У него огромная квартира, которая не оставляет мне шансов! Наверное, я слишком долго рассматриваю обстановку и модный интерьер с высоченными потолками, потому что от нетерпения Тимур подхватывает меня под бедра, закинув на своё мощное плечо, под мой заливистый смех, несёт в спальню.

Я упираюсь ладонями в его спину, рассматривая обстановку квартиры: огромнейшую залу, которая перетекает в столовую и кухню, а затем перед самым носом хлопает дверь. Я падаю на мягкий матрас, возбуждаясь от одного его дикого оскала.

Тимур хватает меня за лодыжки, стянув с середины к краю кровати, заставив меня сесть. Он встает между моих ног, и разводит своими ногами как можно шире, пока не показались два ободка на чулках из-под задравшегося платья. Его полыхающие янтарные глаза взяли меня в плен, когда он медленно расстегивает ремень.

Я влипла.

Нет, правда, я по уши закапала себя сама, как только он избавился от своей практикантки! Как можно тащиться только от того, как он брутально приспускает брюки с трусами, берет мою ладонь и обвивает мои пальцы вокруг его члена? Легко! Меня аж качнуло от нетерпения.

— Работай, Мурка, — он усмехается, когда я подбираюсь ближе и касаюсь своими красными губами его члена. Я действую сразу и с напором, оставив все игры на следующий раз. Он содрогается прямо в моем рту, рассказывая, что я всё делаю, как нужно.

Он низко хрипит, одной рукой перехватывая мой затылок, но совсем на мешает, только крепко сжимает пальцами чувствительную зону, собирая мои волосы.

— Я хочу, чтобы ты всегда красила губы красным перед тем, как будешь брать мой член в рот, — говорит он о своём сексуальном желании, заставляя меня зардеться, представляя, как я сейчас выгляжу.

Я и сама с удовольствием смотрю на следы от своей помады на середине его члена. Поднимаю глаза на Тимура, который ни на секунду не оставляет меня без внимания. Он жаждет меня, а я его. Эти гребанные семь месяцев стоили того, чтобы я оказалась перед ним с раздвинутыми ногами, с его членом в моём рту, слушая его охрипший от желания голос.

— Расстегни платье, — командует он, замечая спереди молнию.

О да, это платье явно сшили только с одной целью — чтобы я сидела перед ним сейчас, не торопливо расстегивая молнию своего платья. Под платьем — прозрачный черный комплект. Не знаю, что он должен скрыть, но в примерочной даже меня возбудило собственное отражение.

Тимур отходит от меня на шаг, лишив возможности доставить ему удовольствие. Положив массивную ладонь на своё достоинство, он продолжает самостоятельно, глядя на меня черными глазами. Я облизываю губы, не в силах оторвать взгляд, как он ладонью растирает мою помаду по всей длине. Это выглядит чертовски пошло и провокационно.

— Встань и сними платье.

Я не понимаю, почему беспрекословно выполняю каждую его прихоть, при этом ощущая, как резко простреливает внизу живота от его глубокого голоса. Наш первый раз был как ураган, который вышел из-под контроля, а сейчас полнейший штиль, в котором мы медленно утопаем. Уверена, что сегодня он опустит меня на самую глубину.

Снимаю платье с трепетом. Всё-таки своей идеальностью я хотела компенсировать заметный недостаток — шрамы, которые маленькими точками усеяны на груди, на животе и кое-где на бедрах. Тимур, кажется, даже не замечает их. Его глаза прикованы к ажурному ободку чулков в сеточку. Я знала, что не прогадаю с чулками — они его заворожили на корпоротиве.

— Туфли тоже сними, — я, не отрывая взгляда, смотрю в его глаза и поднимая поочередно ноги, снимаю шпильки. — Сдохнуть можно от того, как ты выглядишь! — утверждает он и подходит ко мне, перехватывая подбородок. — Ты как моё личное и порочное безумие, — шепчет в губы и впивается крепким поцелуем, прикусывая нижнюю губу.

Я касаюсь его члена, но он отталкивает мою ладонь легким шлепком по ней. Я обижено смотрю в его глаза, а он тяжело выдыхает. Я хочу прикасаться к нему каждую секунду, и так всю вечность.

— Дай мне продержаться дольше, — объясняет он. — Повернись ко мне спиной и встань на колени, — он хватает с тумбочки презерватив, вскрывая упаковку.

Поворачиваюсь к нему спиной и залезаю на кровать, упираясь коленями в мягкий матрас. Я ставлю ладони на уровне своего лица. Моё тело подрагивает от предвкушения, а ещё я понимаю, что с меня едва не льется кипятком от дикого желания, чтобы он меня взял именно в такой позе.

Тимур прикасается своей ладонью к ягодицам, оглаживая мою задницу, неожиданно ошпаривая шлепком, заставляя меня вымученно простонать. Он бьет второй раз, и я безвольно опускаюсь на локти, а затем и вовсе слаживаю ладони вместе и опускаюсь на них щекой. Несмотря на жалящие ощущения, я окунаюсь в жаркую волну приближающего оргазма. Это… Невероятно.

Мне кажется, что я могу кончить даже если Тимур будет просто сидеть напротив меня и пронизывать своими янтарными глазами.

— Тим-мур! — стону я, получив очередной шлепок, умоляя прекратить сладкую пытку и наконец-то вставить в меня свой член. Я уже ощущаю частые конвульсии, понимая, что на грани, как и он сам.

Это безумие! Мы ещё даже не начали, а я уже готова закончить только от его команд и банальных шлепков.

— Мурка, — он рычит, ощутимо сдавливая мои бедра и перехватывая резинку трусиков, тянет вниз. Они оказываются ниже, полностью предоставляя меня во власть мужских пальцев. — Ты безобразно течешь. Для меня. Запомни это, Мурка.

Ему достаточно только размазать влажность и войти в меня, но Громов решает бессовестно меня мучить. Он давит большим пальцем на клитор, а пальцами второй руки медленно входит внутрь, исследуя меня, ощущая, как сжимается всё мое нутро.

Я подмахиваю, не выдерживая его медлительности, которая сводит с ума.

— Сегодня командую я, Мурка, — он шлепает сильнее, так что кожу щипает, а я стону громче, обессилено сжимая постель в кулак.

— …Мур, пожалуйста, — вымаливаю я, шире раздвигая ноги, насколько позволяют мне приспущенные трусы. Выгибаю спину, максимально раскрываясь, вымаливая член вместо проворных пальцев. — Возьми меня. Перестань это делать! — я вскрикиваю от очередного шлепка, прижимаясь грудью к матрасу.

— Ты очень гибкая. Как кошка, — он щелкает застежку на бюстгальтере, который я откидываю без лишних указаний. — Скажи мне, почему сбежала в ту ночь? Ты же явно хочешь меня. Или я не прав?

— Хочу. И если ты сейчас же не начнешь — будет нечем продолжать! — я необузданно дернула задницей, максимально отталкиваясь назад, врезавшись в его пах.

— Паршивка! — рычит в ответ Тимур.

Моё нападение было спонтанным и очень твердым, чтобы ему было приятно. Я даже оборачиваюсь, переживая, что его возбуждение может пропасть после моего нападения. Но замечаю высоко поднятую ладонь, которая очередной раз опускается на мою бедную, уже пылающую задницу, а он не сдерживается и соблазнительно хохочет.

Хочу подняться.

Хочу сама его уложить на матрас и взобраться сверху, чтобы больше не смел так меня мучить. Но Тимур давит на затылок, припечатывая меня щекой к матрасу, и вставляет член. Не дышу несколько секунд, боясь шелохнуться. Всё-таки он большой для меня, но привыкаю быстрее, чем он начинает двигаться.

Громов крепко держит мои бедра, толкается сам и дергает меня на себя. Моя грудь безжалостно трется о грубую ткань покрывала, задевающее ноющие соски. Одна из моих рук скользит вниз, между ног, и едва я касаюсь клитора — взрываюсь от умопомрачительного оргазма. Первого за сегодня.

Тимур резко из меня выходит и переворачивает на спину.

— Я не хочу, чтобы ты к себе сегодня прикасалась, — грозно выносит свой приговор мужчина, прижимая меня к постели своим весом. — Сегодня я хочу полностью тобой обладать.

Как он и обещал — мы в миссионерской позе. Тимур приподнимается на локти, а я сгибаю ноги в коленях, прикасаясь своими пятками к его напряженным ягодицам, которые при каждом толчке стают такими твердыми, как камень. Он иногда задевает мой налитый клитор, но этого мало… Чертовски мало!

Смотрю в его глаза, в которых сплошная похоть. Его губы растягиваются в лукавой насмешке, когда он перехватывает мою левую коленку и подтягивает к своей груди. Совершенно другой угол проникновения сводит с ума, низом живота он задевает клитор, заставляя меня стонами рассказать о том, что я на грани и готова снова кончить.

Дьявол!

***

Я довольно жмурюсь от пальцев, которые порхают по голой спине, пока я лежу щекой на мощной груди. Его сердце почти под моим ухом, бьется размеренно и спокойно. Это очень хорошее успокоительное и действует на меня снотворным эффектом.

Слишком идеальное утро, чтобы куда-то спешить. Я не хочу даже шевелиться, насыщаясь теплом моего мужчины, который уже давно проснулся, но также тихо наслаждается нашим уединением.

— Через несколько недель ты перестанешь быть такой чувствительной, — говорит Тимур, заставляя открыть глаза.

— Это плохо? — недоумеваю я.

— Напротив. Сейчас ты слишком быстро устаешь, — он опускает ладонь мне на бедро, заставляя крепче к нему прижаться. Да, меня буквально вырубило ночью от переизбытка ощущений. Я обещала, что дождусь, пока он нальет вина, но бессовестно уснула. — Ты долгое время не спала с мужчинами?

— Не спала, — он отчего-то напрягается. Его мягкое тело резко становится твердым, как камень.

— Кто-то обидел? — его голос стал совсем глухим. Я приподнимаюсь, положив ладонь на его грудь, а сверху подбородок, улыбнувшись его сурово сдвинутым бровям. Он очарователен, не так ли?

— Просто встретила тебя… Мур, — это было настолько честно, что моё сердце кольнуло. И, кажется я нашла ему не менее хорошее прозвище в отместку за его Мурку. — Я не смогла думать о других мужчинах. Тимур, помнишь наше собеседование? Я в красках представила, как мы могли бы осквернить твой кабинет, — быть честной даже доставляет удовольствие, особенно когда взгляд мужчины становится теплым и удовлетворенным.

— Ты могла проявить инициативу… С твоим-то характером! — он задумчиво смотрит в потолок, словно сожалеет, что мы потеряли столько времени со дня моего трудоустройства.

— И чтобы ты сделал, если бы я зашла утром в понедельник, скажем, к восьми часам? — закатываю глаза, отлично зная, что он делал в это время.

— Дай подумать, — он смешно потер свой щетинистый подбородок, а затем резко перехватил меня под бедра, и мы перекатились под его напором. Теперь он лежал на мне, упираясь на локти у моей головы. — Я закрывал дверь, так что вряд ли бы ты…

— Всегда? — я приподнимаю бровь.

Знаю ведь, что не всегда, именно поэтому у меня существенный компромат на чувствительную Анечку из странной семьи с не менее странными правилами. Если они хотели воспитать леди-девственницу, боюсь их ждет глубочайшее разочарование.

— Почти, — он неожиданно нахмурился. — Так ты нас видела? — он очередной раз напрягается, и слишком вдумчиво всматривается в моё лицо.

Догадывается ли он о моём шантаже? Вряд ли. Хочет догадаться? Определенно. Позволю ли я ему узнать правду? Нет.

Тимур не тот человек, который так легко забудет такие шалости. А я слишком долго ждала и желала именно его, чтобы одним разговором всё перечеркнуть. Возможно, когда-нибудь расскажу, если всё-таки правда вскроется… Но я слишком хорошо замела за собой все следы, безупречно научившись использовать свою хитрость и ловкость.

— Это было бы для меня слишком, — я мягко улыбаюсь, пройдясь своими шаловливыми пальчиками по его щеке, заглядывая в янтарные глаза Тимура. Он прикрывает глаза, наслаждаясь моими прикосновениями. — Но я бы точно осталась посмотреть на продолжение.

Тимур содрогается, открыв свои глаза уже с диким пламенем, едва не зарычав. Моя рука, которая обхватила его член, явно не оставила равнодушным мужчину. Он смотрит на меня с желанием, и я отвечаю тем же.

— Ты невозможна, — выдыхает мужчина, перехватывая меня под коленки, разводя их в стороны. — И ненасытна, — усмехается, когда я хватаю последний не использованный презерватив с прикроватной тумбочки.

— А ты всё ещё голодный, Господин директор? — я зажимаю в зубах уголок фольги, и заманчиво поддаюсь вперед, предлагая его у меня забрать. Тимур буквально вырывает его, сцапав зубами с другого края.

Его глаза темнеют, мышцы рук опасно перекатываются, когда он, опираясь на одну из них, раскатывает по своему члену резинку. Смотрит многообещающе, крепко надавливая на мои колени, заставляя их подняться и перекинуться через его широкие плечи.

— Твои губы всё ещё красные, — замечает Тимур, одновременно проникая в меня и прикусывает шею. — Я хочу стереть с твоих губ помаду своим членом, — я стону от этого откровения, впиваясь своими ногтями в его напряженные руки, прижимаясь к нему как можно ближе, теснее.

Утром он оказался намного мягче, чем ночью. Берет меня не спеша, действуя безумно бережно, разминая слишком чувствительную плоть после страстной ночи. Признаю, что его напор в постели меня удивил и даже восхитил. Он оказался горячим, чтобы я по неосторожности обожглась задницей о его ладонь, но весьма деликатен, чтобы не оставлять грубые следы.

Только шея и плечи с грудью саднили от терзаний его зубов и шаловливых пальцев. Он, как зверь, впивается в меня зубами, словно пытаясь удержать свою самку под собой, пока она с норовом хочет сбежать. Тимур помечает меня, и мне это нравится до дрожи в коленках.

— Хочу кончить на тебе, — шепчу я своё желание, ощущая, как острые волны с резкостью подкатывают к низу живота. Тимур переворачивается на спину, не вынимая из меня своего твердого члена.

Я откидываюсь назад, выпрямив свою осанку, и положив обе ладони на его стальной пресс — отталкиваюсь, начав двигаться. Он смотрит на меня, внимательно разглядывая мои реакции, когда я закусываю губы или облизываю их языком, когда они пересыхают. Тимур не мешает, когда я ускоряюсь или замедляюсь, перехватывая свои груди, обводя ореолы сосков… Он просто смотрит и тяжело дышит, иногда поддаваясь вверх своими бедрами.

— Мурка… — он хрипит моё прозвище, к которому я пристрастилась.

— Мур… — выдыхаю я на стоне его прозвище, которое сохранит в себе страсть нашей близости.

Он мягко заскользил своими руками по моим ногам, касаясь талии и поднимая руку к груди… А затем Тимур поднимает массивную ладонь ещё выше и перехватывает мою шею. Сжимает не сильно, но я чувствую над собой власть желанного мне мужчины, закрывая глаза от удовольствия, выгибаясь, ускоряясь.

— Пожалуйста, — шепчу я, перехватывая его запястье, крепко сжимая пальцы, умоляя о большем.

Он понимает меня без лишних слов. Тянет меня на себя, усиливая хватку на шее, второй рукой он давит на поясницу, заставляя прижаться к нему грудью и просто лечь, хрипя от стонов. Тимур трахает с чувством, выжимая из меня всё соки, заставляя кончить на нём, как я того просила.

Ярко, резко, почти болезненно.

Всего мгновение, чтобы отдышаться, но я спешу удовлетворить его с такой же страстью, как и он меня. Сползаю с его груди, устремляясь вниз, с всё ещё колотящимся сердцем в груди и ускоренным пульсом. Действую медленно, заставляя его сначала представить мои губы на его члене, пока я поцелуями спускаюсь к его паху.

Я с жаждой оставляю несколько засосов на его бедрах, прикусываю кожу внизу живота, ощущая, как он вздрагивает от неожиданности и улыбаюсь, глядя в его глаза. Он расслабленно кладет руку мне на затылок, перебирая пальцами волосы. Снимаю с его члена презерватив откидывая его на пол, с любованием осматривая его достоинство, которое ни разу меня не огорчило за ночью и это прекрасное утро.

— Хочешь, пососу его, как леденец? — я не спешу его брать в рот, заставляя Тимура кипеть также, как и он заставил это делать меня. Маленькая, но чертовски сладкая месть.

— Я хочу, чтобы мой член стал твоим единственным любимым десертом, — нахально улыбается мужчина, немного надавив на мой затылок, намекая начинать.

— Она тоже полюбила твой член? — вопрос каверзный, но очень меня интересующий. Я не умею скрывать ревность, а сейчас она меня буквально жалит только от мысли, что мой мужчина был с другой.

— Виктория, — он суровеет, меняя тон и обращаясь ко мне полным именем. — Не сейчас, — твердый приказ.

Меня заводит, когда он приказывает в постели. В офисе, несмотря на то, что он главный — мы работаем на равных, а когда мы работаем в постели, Тимур обозначает, что здесь главный только он. Такой грозный, серьезный и твердый даже во взгляде… От которого меня колотит.

— Она брала глубоко? — задаю вопрос, обхватывая пальцами горячую плоть мужчины, не спеша поднимая и опуская руку.

— Я сказал — не сейчас, — повторил тихо, но с нарастающим раздражением.

— Ты представлял меня на её месте? — Тимур грубо сжимает мои волосы на затылке в свой кулак, приближая мои губы к своему члену, который будто начал пульсировать от его гнева.

— Открой рот, — он терпелив, даже ничего не говорит, когда я намеренно не размыкаю губы.

Его глаза — пылают бешенством, и я с удовольствием понимаю, что с последним предположением попала прямо в цель. Представлял. Он правда представлял! Значит, я не одна подыхала от страсти, которая так долго не имела выхода…

Как будто, поощряя, сначала целую, ласково, заглаживая свою вину, а затем трусь о член губами, опускаясь ниже, до самого основания. Его хватка не ослабла, он контролирует каждое моё движение, но позволяет мне самой решать, что делать.

Действую для себя по-новому. Облизываю и смачиваю слюной по всей длине, чтобы потом взять сразу по максимуму, одновременно языком массируя его член. Импровизирую, и, наверное, боюсь, чтобы хоть одно моё движение было похоже на технику Ани. Да, я ревную и до сих пор схожу с ума от их связи, хоть уже и бывшей.

Тимур хрипит и толкается бедрами вверх, на секунду заставляя взять больше, чем позволяет мой рот, толкаясь до самых гланд. К сожалению, брать глубоко я не умею, но охотно расслабляю горло на эту секунду, пробуя подчиниться его желанию.

Когда он кончает, я с незабываемым восторгом даже не сразу понимаю, что глотаю всё до последней капли и кажется… Этого было для меня чертовски мало.

— И что это было? — грозно интересуется Тимур, сев напротив меня, пока я удовлетворенной кошкой, облизываю свои губы.

— Минет, — выдвигаю я своё предположение, невинно смотря в глаза мужчине, который резко выдыхает с пламенным раздражением.

Уп-с, кажется, с ним такие фокусы неприемлемы.

— В следующий раз, когда решишь меня провоцировать — думай о последствиях, — он поднимается с кровати и отворачивается. Тимур действительно взбесился, а в карих глазах жуткий холод на мою выходку.

— Я не хочу, чтобы ты нас сравнивал, — говорю с нескрываемым волнением.

Мою крышу рвет от него. А что будет, когда он решит развлечься с очередной практиканткой в короткой юбке? Боюсь, что могу натворить бед. Мне важно знать, что я — единственная, которую он желает. Мне важно видеть, что я — особенная, а другие меркнут.

— Мурка, запомни в своей умной головке — она для меня никто и я давно уже забыл о ней. Повторишь такой трюк ещё раз… Нежным не буду, — обещает мне Тимур, разгневавшись.

— Прости, — скриплю зубами, не в силах принять свою ошибку так быстро.

Тимур ничего не отвечает и скрывается за белоснежней дверью. Через минуту я слышу плеск воды, понимая, что он в душе… И с собой он меня намеренно не позвал. Я перегнула палку, и понимаю это не после его слов, а когда мерзкие когти скребут по сердцу. Идти сейчас к нему рискованно, Тимуру нужно остудить пыл, а мне придумать, как загладить вину, причем сделать это красиво и аккуратно.

На тумбе замечаю его телефон. Идея зарождается быстрее, чем я до него дотягиваюсь. Радует то, что нет блокировки, которая ему не нужна. У таких людей, как Тимур — все важное на облаке или на корпоративной почте, а телефон для звонков и редких смс. Исправим эту оплошность!

Я включаю фронтальную камеру, раскинувшись на кровати, совсем не скрывая одеялом самые сочные части своего гибкого тела. Для него это будет настоящий сюрприз, и надеюсь, он найдет его в подходящее время.

***

Виктория:

Тимур выходит из душа не скоро, давая понять, что я действительно его оскорбила. За это время я нахожу вторую душевую. Небольшую и компактную, видимо, гостевую, приводя себя в порядок всего за десять минут. На кухне я залезла в холодильник и сложила несколько бутербродов из заготовок, также разобралась с кофе-машиной.

Разворачиваюсь только потому что ощущаю пронизывающий взгляд на лопатках.

— Надеюсь, ты не против… — я обвожу взглядом его поджарое тело, которое не скрывает домашняя одежда. С темных волосы стекают капельки, которые я жажду словить своими губами, но пока что держусь на расстоянии. Он выглядит расслабленным, но всё ещё не до конца остывшим.

— Напротив. Хозяйничай, — он пожимает плечами и присаживает за стол. Тимур внимательно смотрит на мою одежду, точнее на свою мятую рубашку, надетую на моё голое тело. — Ты даже знаешь, какой я люблю кофе, — утверждает он, снисходительно улыбнувшись, когда я подаю ему двойной эспрессо с молоком.

Деликатно умалчиваю, что единственная стертая кнопка на кофе машине — это «флэт уайт». Быть внимательной — не значит быть всезнающей.

— Прости меня за то, что разозлила тебя неуместными вопросами, — предпринимаю ещё одну попытку принести извинения, уже сейчас искренне сожалея о содеянном. — Я тебе доверяю, Тимур.

«Да ладно?» — хмыкает мой мозг. Он ведь не знает, что я успела поискать контакт Анечки в его телефоне и даже в переписках WhatsApp, где оказалось пусто. Пришлось с прискорбием признать, что из нас двоих именно я дрянная лгунья.

— Рад это слышать, — он говорит спокойно, хоть и с лёгким холодом. — Я хотел устроить себе на этих выходных отдых. Если ты не против, приглашаю присоединиться ко мне, — он с хитринкой улыбается.

— Какие-то грандиозные планы? — я выжидающе облокачиваюсь на стол локтями, держа чашку кофе.

— Хочу отдохнуть в загородном развлекательном центре, — кивает Тимур.

— Прощупываешь конкурентов? — предполагаю я.

— У меня их не будет, если ты примешь правильное решение и будешь работать со мной в тандеме, — обещает Тимур, а я вспоминаю о договоре, который всё ещё не подписала.

И, вряд ли подпишу. Слишком большой риск. У меня не должно быть якоря, в случае срочного побега от криминальных дружков, которые вполне могут начать охоту на меня. Безумно жаль терять такой шанс, но привязка к его компании на два года может повлиять не только на меня, но и на него.

— Я подумаю над твоим предложением, — обещаю я.

— Но ты ведь уже знаешь ответ, не так ли? — он, видимо, понимает всё по моим глазам, иначе я себя выдать не могу.

— Хочу принять взвешенное решение. Лучше я ещё подумаю, — утверждаю.

Он глубоко выдыхает, и смотрит на время. Затем ведёт взгляд ниже и опускает глаза на широко расстегнутую рубашку, которая при неосторожном движении, откроет провокационной вид на мою грудь. Он впивается глазами в свои красные отметины, задумчиво отпивая крепкий кофе.

— Расскажешь мне откуда на твоём теле шрамы? — его голос становится значительно тише и мягче, обволакивая меня своей нежностью и заботой.

Я знала, что он спросит об этой неприятной теме, поэтому в наш первый раз я не позволила расстегнуть блузку. Тогда все было спонтанно и неоднозначно. Ненавижу своё тело только из-за этого мерзкого изъяна — оно слишком нежное и вылечить раны без шрамов практически невозможно. А Марат, искушенный своим садизмом, постарался, чтобы они остались навсегда, как самое яркое напоминании о моей принадлежности ему.

— Мои ошибки прошлого, — отвожу взгляд в панорамное окно, стараясь скрыть вымученную улыбку.

Прошло слишком много времени, чтобы я реагировала остро, сейчас я уже принимаю случившееся, только безумно огорчена своей недальновидностью в прошлом. Но, что не убивает нас — делает сильнее, не так ли? Вот и я научилась просчитывать шаги наперед, как и обнаруживать нюансы. Без этого я бы не выжила так долго после побега из клана.

Тимур не принуждает к откровению, просто кивает и продолжает завтрак, стоптав половину бутербродов.

— Мы будем вдвоём? — интересуюсь я.

— Почти. Будет несколько моих друзей со своими подругами, — говорит Тимур. — Останемся там на ночь, нужно попробовать все развлечения без исключений… — он загадочно растягивает губы в улыбке. — А проверить кровать на прочность — одно из самых важных миссий.

— С удовольствием составлю тебе компанию, — смеюсь я. — Но тебе надо постараться, чтобы не провалить миссию! — обстановка между нами заметно теплеет.

— Тогда нужно собираться. Я бы хотел к двенадцати выехать, — смотрю на настенные часы, почти десять. Я убираю чашки и тарелку в посудомоечную машину.

— Нужны какие-то особые вещи? Что мне взять с собой? — интересуюсь, стараясь вспомнить, какие обычно в загородных комплексах развлечения.

— Шорты и майка — подойдет для улицы, штаны и кофта — для вечера. Там есть бассейн и спа, возьми с собой купальник. Если что-то понадобится, купим на месте, там недалеко есть торговый центр, — рассказывает Тимур, а я мысленно делаю галочки по его списку. — Тебя отвезти?

— Я на машине, — с огорчением пониманию, что не хочу оставлять его даже на несколько часов. Слишком долго я держалась от него на расстоянии, и сейчас у меня только одно желание — быть как можно к нему ближе.

— Тогда я заберу тебя, и поедем на моей машине. Договорились? — киваю.

Обхожу стол, заставляя Тимура выпрямится от моего хищного приближения. Став сзади него и наклонившись, обнимаю за плечи, проводя носом по его шее, вдыхая его освежающий запах после душа.

— Какое мне надеть белье? — шепотом спрашиваю я, кусая его за край подбородка.

— Я предпочитаю брать тебя без белья, — поворачивается лицом ко мне, обжигая коротким поцелуем. — Поэтому если ты сейчас же не пойдешь собираться — не отпущу. А презервативы закончились, Мурка. Мне придется взять твою очаровательную задницу.

По спине даже холодок пробежался от подобной мысли. Нет уж, лучше я пойду собираться!

Дорогие читатели! Если вам нравится эта книга, пожалуйста, поддержите меня звёздочками! Это абсолютно бесплатно: D Вам — не сложно, а мне — приятно!