Дьявол зимой

Глава 17

– Вы хотели видеть меня, милорд? – спросила Эви, войдя в небольшой кабинет, где за письменным столом сидел Себастьян. Он послал за ней слугу, который провел ее через хаос, царивший на первом этаже переполненного клуба.

В этот первый после открытия клуба вечер казалось, что каждый, кто был или желал стать его членом, вознамерился попасть внутрь. На столе перед Себастьяном высилась стопка заявлений, а в холле толпилась еще по меньшей мере дюжина мужчин, нетерпеливо дожидавшихся, пока их пропустят. В воздухе висели гомон голосов, звон бокалов и звуки музыки, которую исполнял оркестр, расположившийся на галерее над игорным залом. В память об Айво Дженнере шампанское лилось рекой, способствуя созданию атмосферы непринужденного веселья.

– Да, – сказал Себастьян в ответ на ее вопрос. – Какого дьявола ты здесь? Тебе следовало покинуть это заведение еще утром.

Эви не дрогнула, глядя в его бесстрастное лицо.

– Я пакую вещи.

– Ты уже три дня их пакуешь. Те несколько платьев, что у тебя есть, легко поместятся в саквояж. Ты тянешь время, Эви. Нарочно.

– Какая тебе разница! – огрызнулась она. – Последние два дня ты ведешь себя так, словно меня вообще не существует. Удивляюсь, как это ты заметил, что я все еще здесь.

Себастьян пронзил ее убийственным взглядом, стараясь совладать со вспышкой негодования. Не замечал ее? Святые небеса, да он готов отдать целое состояние, лишь бы это было правдой! Он ловил каждый ее жест, каждое слово, а когда ее не было рядом, только и думал о том, как бы увидеть ее снова. И сейчас одного вида ее изящной фигурки, облаченной в черный бархат, оказалось достаточно, чтобы свести его с ума. Предполагалось, что в траурном облачении женщина должна выглядеть бледной и невзрачной, но черный цвет только подчеркивал красоту Эви: кожа ее напоминала свежие сливки, а рыжие волосы пламенели как огонь. Ему хотелось уложить ее в постель и любить до тех пор, пока это непостижимое мучительное влечение не сгорит в собственном пламени. Себастьян чувствовал себя одержимым, постоянно испытывая жгучее, похожее на болезнь беспокойство, которое заставляло его бродить по комнатам, забыв, куда он шел и зачем. Он никогда не испытывал ничего подобного этой смеси... раздражения, нетерпения и мучительного желания.

Так больше нельзя! Он должен защитить Эви от опасностей и распущенности, царящей в клубе, и от себя самого. Удалив ее из клуба, он не только обеспечит ее безопасность, но и сможет реже видеться с ней. Пожалуй, это единственный выход.

– Я хочу, чтобы ты уехала, – решительно произнес Себастьян. – В моем доме все приготовлено к твоему приезду. Тебе там будет гораздо удобнее. А мне не придется тревожиться о том, как бы ты не влипла в какую-нибудь историю. – Он поднялся из-за стола и подошел к двери, стараясь держаться от нее на расстоянии. – Пойду распоряжусь насчет экипажа. Через четверть часа ты должна быть готова.

– Я не ужинала. Надеюсь, мне будет позволено перекусить перед отъездом. Или я прошу слишком много?

Даже не глядя на нее, Себастьян почувствовал ребяческий вызов, прозвучавший в ее голосе, и сердце его сжалось... сердце, которое он всегда считал не более чем эффективным механизмом по перекачке крови.

Он так и не решил, позволить ей поужинать в клубе или нет, потому что в этот момент в коридоре показался Кэм, за которым следовал... лорд Уэстклифф собственной персоной.

– Вот дьявол, – буркнул Себастьян, запустив пальцы в волосы.

Эви мигом оказалась рядом.

– Что случилось?

Лицо Себастьяна приняло бесстрастное выражение.

– Тебе лучше уйти, – мрачно произнес он. – Уэстклифф явился.

– Никуда я не пойду, – вскипела она. – Лорд Уэстклифф – настоящий джентльмен и не станет драться в присутствии дамы.

Себастьян издал иронический смешок.

– Я не собираюсь прятаться за твои юбки, дорогая. К тому же не думаю, что он явился сюда, чтобы драться, – у него уже была такая возможность в ту ночь, когда я похитил мисс Боумен.

– Тогда что ему нужно?

– Полагаю, он решил сделать мне предупреждение либо посмотреть, не нуждаешься ли ты в спасении. А может, и то и другое.

Эви осталась рядом с ним, когда Уэстклифф вошел в комнату.

Кэм заговорил первым.

– Милорд, – сказал он, обращаясь к Себастьяну, – я пытался остановить его сиятельство, но он...

– Никто не может остановить Уэстклиффа, – сухо заметил Себастьян. – Все в порядке, Кэм. Возвращайся в игорный зал, пока там не началась свалка. И забери с собой леди Сент-Винсент.

– Нет, – поспешно сказала Эви, переводя обеспокоенный взгляд с насмешливого лица Себастьяна на Уэстклиффа, хранившего каменное выражение. – Я останусь. – Повернувшись к лорду Уэстклиффу, она протянула ему руку. – Милорд, я так часто думаю о Лилиан... надеюсь, с ней все хорошо?

Уэстклифф склонился над ее рукой и произнес с подчеркнутой серьезностью:

– Вполне. Она хотела бы, чтобы вы остановились у нас, если таково будет ваше желание.

Хотя всего лишь пару минут назад Себастьян сам настаивал на том, чтобы Эви уехала из клуба, его охватила ярость. Каков наглец! Если он думает, что можно вот так запросто ввалиться сюда и утащить Эви у него из-под носа...

– Благодарю вас, милорд, – мягко отозвалась Эви, глядя на решительное лицо Уэстклиффа. У него были черные волосы и глаза такие темные, что радужка сливалась со зрачком. – Вы очень добры. Я с удовольствием навещу вас в ближайшее время. Однако на сей раз я не нуждаюсь в том, чтобы вы предоставляли мне убежище.

– Отлично. Но предложение остается в силе. Позвольте принести вам мои соболезнования по поводу вашей недавней утраты.

Как владелец одного из старейших и могущественных графств в Англии, Маркус, лорд Уэстклифф, имел вид человека, который привык, чтобы с его мнением считались. Не будучи классическим красавцем, он обладал выразительными чертами лица, жизненной силой и бьющей в глаза мужественностью, которые выделяли его в любой толпе. Он увлекался спортом и верховой ездой, демонстрируя достижения, лежавшие на пределе человеческих возможностей. Собственно, ко всему в жизни Уэстклифф подходил точно так же – стараясь быть первым в любом деле, за которое он брался.

Они с Себастьяном дружили с десяти лет, проведя в одной школе самые важные для формирования личности годы. Даже в детстве их дружба была странной. Уэстклифф верил в моральные принципы и четко различал добро и зло. Себастьяну нравилось превращать самые простые вещи в безнадежно запутанные – лишь для того, чтобы блеснуть своим умом. Уэстклифф всегда выбирал наиболее эффективный и прямой путь, а Себастьян использовал всяческие уловки и окольные тропы, попадая во всевозможные неприятности, прежде чем достигнуть цели.

Однако у двух друзей было немало общего, поскольку оба выросли под влиянием деспотичных и равнодушных отцов. Оба придерживались невысокого мнения об окружающем мире и знали, что на свете очень мало людей, которым можно доверять. И вот теперь, мрачно подумал Себастьян, он лишился доверия Уэстклиффа без всякой надежды вернуть его. Впервые в жизни он испытал тягостное чувство, которое нельзя было назвать иначе, чем сожаление.

Черт его дернул избрать своей жертвой Лилиан Боумен! И почему, догадавшись, что Уэстклифф увлечен девушкой, он не побеспокоился о том, чтобы подыскать себе другую наследницу? Не говоря уже о том, что надо быть редким болваном, чтобы проглядеть Эви. Если хорошенько подумать, Лилиан не стоила того, чтобы рисковать их дружбой. Наедине с собой Себастьян не мог не признать, что отсутствие Уэстклиффа в его жизни подобно занозе в пятке, которая постоянно саднит и не желает заживать.

Подождав, пока за Кэмом закроется дверь, он обхватил узкие плечи Эви и повернулся к бывшему другу.

– Как прошел медовый месяц? – насмешливо поинтересовался он.

Уэстклифф пропустил вопрос мимо ушей.

– Учитывая все обстоятельства, – сказал он, обращаясь к Эви, – Я считаю необходимым задать вам вопрос: вы вышли замуж под давлением?

– Нет, – отозвалась Эви, чуть придвинувшись к Себастьяну, словно пыталась заслонить его собой. – Честно говоря, милорд, это была моя идея. Я пришла к лорду Сент-Винсенту в надежде на помощь и получила ее.

Явно не убежденный, Уэстклифф уронил:

– Наверняка были и другие варианты, которыми вы могли бы воспользоваться.

– В тот момент я не видела ни одного. – Ее тонкая рука обвилась вокруг талии Себастьяна, заставив его вздрогнуть от удивления. – Я не жалею о своем решении, – услышал он ее твердый голос. – И не колеблясь сделала бы это снова. Я не видела от лорда Сент-Винсента ничего, кроме добра.

– Все это ложь, как ты понимаешь, – заметил Себастьян с грубоватым смешком, хотя его пульс лихорадочно забился. Мягкое тело Эви прижималось к его боку, так что он ощущал ее тепло и запах. Он не мог понять, почему она пытается защитить его. – Я вел себя как настоящий подонок, – сообщил он Уэстклиффу невыразительным тоном. – К счастью для меня, с леди Сент-Винсент так скверно обращались в ее семье, что она не имеет представления о том, что такое хорошее отношение.

– Это неправда, – сказала Эви, обращаясь к Уэстклиффу. Ни один из них не удостоил Себастьяна взглядом, создавая у него не слишком приятное ощущение, будто он исключен из разговора. – Мне пришлось нелегко, как вы можете себе представить. Я не смогла бы выдержать это испытание, если бы не поддержка мужа. Он заботился о моем здоровье и удобствах, насколько это было возможно. И очень усердно работал, чтобы сохранить бизнес моего отца. Он защитил меня, когда мои родственники пытались увезти меня с собой против моей воли...

– Ты заходишь слишком далеко, дорогая, – перебил ее Себастьян с мрачным удовлетворением. – Мы с Уэстклиффом достаточно давно знакомы, чтобы он знал, что я никогда не стану работать. Или кого-либо защищать, если уж на то пошло. Меня волнуют лишь мои собственные интересы. – К его неудовольствию, ни один из них не обратил внимания на его слова.

– Милорд, – сказала Эви графу, – исходя из того, что я теперь знаю о своем муже, не думаю, что он поступил бы так, как поступил, если бы знал, что вы любите Лилиан. Конечно, это не оправдывает его поведение, но...

– Он не любит ее! – рявкнул Себастьян, отстранив от себя Эви. Внезапно ему стало душно, словно стены комнаты сдвинулись, грозя раздавить его. Проклятие, кто ее просил извиняться за него?! И кто ее просил притворяться, будто их связывают теплые чувства? – Он верит в любовь ничуть не больше, чем я. – Он бросил свирепый взгляд на Уэстклиффа. – Сколько раз ты говорил мне, что любовь – всего лишь иллюзия, которой утешают себя мужчины, чтобы примириться с неизбежностью брака?

– Я ошибался, – отрезал Уэстклифф. – Но почему это тебя так бесит?

– Меня? Ничуть... – Себастьян осекся и взглянул на Эви, осознав вдруг, что они словно поменялись ролями.

Она, робкая тихоня, выглядела спокойной и безмятежной, а он, всегда гордившийся своим хладнокровием и самообладанием, превратился в истеричного идиота. И все это в присутствии Уэстклиффа, наблюдавшего за ними с острым интересом.

– Что нужно сделать, чтобы ты убралась отсюда? – резко спросил он, повернувшись к Эви. – Можешь отправляться с Уэстклиффом, если не хочешь переезжать в мой дом. Мне все равно, лишь бы тебя здесь больше не видеть.

Глаза Эви расширились, и она вздрогнула, как от удара. Глядя, как она пытается сохранить спокойствие, Себастьян едва сдержался, чтобы не упасть перед ней на колени и молить о прощении. Однако не двинулся с места, когда она повернулась и направилась к двери.

– Эви, – пробормотал он.

Она даже не взглянула на него и, расправив плечи, вышла из комнаты.

Себастьян проводил ее взглядом, до боли стиснув кулаки. Затем заставил себя взглянуть на Уэстклиффа. Старый друг смотрел на него не с ненавистью, а скорее с невольным сочувствием.

– Это не совсем то, что я рассчитывал обнаружить, – тихо заметил Уэстклифф. – Ты не похож на себя, Себастьян.

Прошли годы с тех пор, как Уэстклифф обращался к нему по имени. Мужчины, даже родственники и близкие друзья, обычно называли друг друга, используя фамилии или титулы.

– Пошел к дьяволу, – огрызнулся Себастьян. – Если ты явился сюда, чтобы читать мне нотации, то ты опоздал почти на месяц.

– Таково было мое намерение, – признал Уэстклифф. – Но теперь я решил остаться и опрокинуть стаканчик бренди, пока ты расскажешь мне, что, во имя Господа, ты делаешь. Для начала можешь объяснить, зачем ты взвалил на себя управление игорным клубом.

Трудно было выбрать более неподходящее время для того, чтобы сидеть и праздно болтать, чем сегодняшний вечер, когда клуб буквально ломился от народа, но Себастьяну вдруг стало наплевать. Прошла целая вечность с тех пор, как он беседовал с кем-то, кто его хорошо знал. Хотя он не питал иллюзий относительно их былой дружбы, перспектива обсудить последние события с Уэстклиффом, пусть даже настроенным враждебно, казалась слишком заманчивой, чтобы отказаться от нее.

– Ладно, можно и поговорить, – проворчал он. – Побудь здесь. Я сейчас вернусь. Не могу же я позволить своей жене фланировать по клубу без сопровождения.

Себастьян вышел из конторы и, широко шагая, направился в парадный холл. Эви там не было, и он решил, что она выбрала другой путь, возможно, через игорный зал. Помедлив в одной из входных арок, он окинул взглядом море голов. Яркие волосы Эви сразу же привлекли его внимание. Она направлялась в угол, где сидел Кэм. Члены клуба расступались, освобождая ей путь.

Себастьян двинулся следом, вначале медленно, затем ускорив шаг. Он пребывал в странном состоянии, не понимая самого себя. Он всегда умел обращаться с женщинами. Почему же в таком случае он не может сохранять хладнокровие, когда дело касается Эви? Не потому ли, что между ними стоит его прошлое, запятнанное беспутством и бесконечной погоней за юбками? Вдруг она впитает его пороки, как чистый лист бумаги впитывает разлитые чернила, и станет циничной, ожесточенной? А со временем, когда узнает его лучше, проникнется к нему презрением...

Кэм, который сидел на высоком вращающемся стуле, наблюдая за игорными столами, заметил приближение Эви и, крутанув стул, повернулся к ней лицом. Затем вскинул темноволосую голову и прошелся быстрым взглядом по залу, чтобы убедиться, что все в порядке. При виде Себастьяна он коротко кивнул, давая понять, что задержит Эви, пока тот не доберется до них.

Снова оглядев зал, Кэм слегка нахмурил темные брови и выпрямился, ощутив неприятное покалывание на затылке. Оглянувшись через плечо, он не обнаружил ничего подозрительного и снова расслабился. Однако его не покидало инстинктивное беспокойство, заставлявшее всматриваться в толпу, словно его взгляд притягивал магнит... Случайно подняв глаза, он напряженно замер, уставившись на что-то с пристальным вниманием.

Себастьян, который к этому моменту выбрался из толпы, проследил за потрясенным взглядом Кэма и увидел плотного мужчину, который стоял на галерее, нависавшей над игорным залом. Растрепанный и грязный, с черными волосами, прилипшими к приплюснутому черепу, он был тем не менее легко узнаваем. Джосс Буллард! Как ему удалось пробраться в клуб незамеченным? Должно быть, через потайной ход. Себастьян чертыхнулся. Похоже, здесь больше входов и выходов, чем в муравейнике. И никто не знает их лучше Булларда и Кэма, которые выросли под этой крышей...

Все мысли вылетели из головы Себастьяна, когда он увидел пистолет, блеснувший в руке Булларда. Нетрудно было догадаться, кого он избрал своей мишенью. Он целился в Эви, которой оставалось всего лишь несколько шагов до Кэма.

Движимый инстинктом, Себастьян со скоростью молнии метнулся вперед. Фигурка Эви так четко обозначилась в его охваченном ужасом сознании, что казалось, он видел даже ворсинки на бархате ее платья. Все его нервы, все мускулы напряглись в едином усилии, сердце бешено гнало кровь по жилам. Схватив Эви, он повалился вместе с ней на пол, прикрывая ее собственным телом.

Грохот выстрела отозвался эхом от стен зала, похожего на огромную пещеру. Себастьян почувствовал толчок, словно кто-то ударил его кулаком в бок, за которым последовала вспышка свирепой боли, когда пуля вошла в тело, разрывая мышцы и сосуды. Удар об пол на мгновение лишил его сознания. Очнувшись, он обнаружил, что лежит на Эви, прикрывая ее голову руками, а она пытается выбраться из-под него.

– Лежи, – выдохнул он, прижимая ее к полу в страхе, что Буллард снова выстрелит. – Не двигайся.

Она послушно притихла, а вокруг нарастал шум: крики, брань, топот...

Приподнявшись над Эви, Себастьян рискнул бросить взгляд наверх, на галерею второго этажа. Буллард исчез. Крякнув от боли, он перекатился на бок и быстро осмотрел жену, боясь, что пуля поразила и ее.

– Эви... дорогая... ты не пострадала?

– Нет, – отозвалась она полузадушенным голосом. – Зачем ты меня толкнул? И что это за шум?

Рука Себастьяна дрожала, когда он убрал с ее лица растрепавшиеся волосы.

Ошеломленная и ничего не понимающая, Эви села на полу. Себастьян остался лежать, чувствуя, как горячая кровь струится по его груди и талии.

Публика сбилась в кучу и устремилась к выходу, грозя затоптать пару на полу. Внезапно рядом с ними появился мужчина и присел на корточки, заслонив их от бегущей толпы своим телом. С трудом сфокусировав взгляд, Себастьян узнал Уэстклиффа и схватил его за лацканы сюртука.

– Он целился в Эви, – хрипло произнес он и облизнул немеющие губы, прежде чем продолжить: – Защити ее... защити...

Эви потрясенно вскрикнула, увидев ярко-красное пятно, расплывавшееся по белой рубашке мужа. Поняв, что он ранен, она принялась лихорадочно расстегивать его одежду, чуть не отрывая пуговицы в спешке. Уэстклифф, не тратя лишних слов, стянул сюртук и свернул свой жилет в тугой узел. Распахнув окровавленную рубашку Себастьяна, Эви обнаружила у него в боку зияющую рану. Несмотря на смертельную бледность, залившую ее лицо, она сумела справиться с чувствами и, взяв у Уэстклиффа импровизированный тампон, крепко прижала его к ране, чтобы остановить кровотечение.

Это причинило Себастьяну такую боль, что он не смог сдержать стона. В воздухе висел запах свежей крови. Уэстклифф склонился над ним и осмотрел пулевое отверстие.

– Сквозное ранение, – сказал он. – Насколько можно судить, ничего серьезного не задето.

Предоставив Уэстклиффу зажимать рану, Эви положила голову мужа себе на колени, прикрытые мягкими складками черного бархата, и взяла его за руку. Ее ладонь, крепко стиснувшая его пальцы, казалась Себастьяну спасительным якорем, удерживающим его сознание. Он смотрел в ее склоненное лицо, не в состоянии понять его выражение. В глубине ее глаз светилось нечто похожее на нежность или печаль... нечто неуловимое и неизбывное. Он не знал, что это. Никто и никогда не смотрел на него так.

Он попытался пошутить, чтобы изгнать тревогу из ее глаз.

– Вот что получается, когда... – от приступа боли у него перехватило дыхание, – когда пытаешься изображать из себя героя, – закончил он после короткой паузы. – Пожалуй, впредь я буду воздерживаться от подобных поступков. Злодействовать намного... безопаснее.

Черные глаза Уэстклиффа коротко блеснули при этой попытке разрядить обстановку.

– Стреляли с галереи, – сообщил он.

– Да. Это был Буллард, бывший служащий... я его недавно уволил.

– Ты уверен, что он целился в леди Сент-Винсент?

– Да.

– Видимо, он думал, что это лучший способ отомстить тебе.

Голова Себастьяна кружилась, мешая ясно мыслить.

– Вряд ли, – пробормотал он. – Это имело бы смысл... будь он уверен, что я неравнодушен к ней... но все знают, что мы поженились не по любви.

Уэстклифф бросил на него странный взгляд, но воздержался от комментариев. Себастьян не сознавал, какую картину они собой являют: он цепляется за руку Эви, а она баюкает его, словно мать поранившегося ребенка. Единственное, что он чувствовал, – это нестерпимую боль в боку. Его била крупная дрожь, даже зубы выбивали дробь. Уэстклифф, отлучившись на мгновение, вернулся с целым ворохом верхней одежды, с которой ее владельцы расстались, надо полагать, не по собственной воле. Укрыв Себастьяна, он снова прижал тампон к ране.

Себастьян на секунду потерял сознание, а когда пришел в себя, почувствовал теплую руку Эви, гладившую его покрытое холодным потом лицо.

– Доктор сейчас придет, – шепнула она. – Когда кровотечение остановится, мы отнесем тебя наверх.

Он судорожно выдохнул сквозь стиснутые зубы:

– Где Роган?

– Бросился вдогонку за Буллардом сразу же после выстрела, – ответил Уэстклифф. – Я видел, как он вскарабкался по колонне на второй этаж.

– Если он не поймает этого подонка, – пробормотал Себастьян, – я сам займусь этим. А потом...

– Ш-ш... – успокоила его Эви, скользнув свободной рукой под ворох одежды и положив ладонь на его обнаженную грудь. Кончики ее пальцев нащупали тонкую золотую цепочку, обвившую его шею. Потянув за нее, она обнаружила подвешенное на ней колечко из шотландского золота.

К ужасу Себастьяна, она узнала, что он хранит ее обручальное кольцо у себя на груди.

– Это ничего не значит, – прошептал он в панике. – Просто... так оно будет целее...

– Я понимаю, – тихо отозвалась, Эви, снова положив ладонь ему на грудь. Затем легко коснулась губами его лба, обдав его нежным дуновением своего дыхания. – Ты, конечно, догадываешься, – сказала она, улыбнувшись, – что дал мне идеальный повод остаться здесь. Я намерена заботиться о тебе, пока ты не наберешься сил, чтобы выкинуть меня отсюда собственными руками.

Себастьян не мог не улыбнуться в ответ. Однако при мысли, что, пока Буллард не схвачен, Эви находится в опасности, его охватило волнение.

– Уэстклифф, – прохрипел он. – Нужно... позаботиться о моей жене...

– Ничего с ней не случится, – заверил его тот.

Лицо Уэстклиффа – бывшего друга и единственного достойного человека, которого Себастьян встречал в своей жизни, – хранило бесстрастное выражение. Они оба понимали, что Эви слишком неопытна, чтобы оценить весь драматизм ситуации. Хотя пуля не задела жизненно важные органы, рана могла воспалиться. Даже если Себастьян не умрет от потери крови, не исключено, что он станет жертвой лихорадки. И тогда Эви останется совершенно беззащитной в мире, полном хищников. Таких, как он сам.

Трясясь от озноба и шока, Себастьян выдавил несколько отчаянных слов, то и дело прерываясь, чтобы перевести дыхание:

– Уэстклифф... я сожалею о том, что сделал... Прости меня... – В глазах его потемнело, и он сделал над собой усилие, чтобы остаться в сознании. – Эви... позаботься о ней. Пожалуйста… – Он замолк, погружаясь в хоровод сверкающих точек все глубже и глубже, пока мелькающие огоньки не померкли, и его не поглотила тьма.

– Себастьян, – прошептала Эви, прижав к губам его вялую руку. По ее щекам струились слезы.

– Это просто обморок, – успокоил ее Уэстклифф. – Он сейчас очнется.

Из груди Эви вырвалось короткое рыдание, прежде чем ей удалось взять себя в руки.

– Он заслонил меня собой, – сказала она после небольшой паузы. – Пуля предназначалась мне.

– Похоже на то. – Уэстклифф устремил на нее задумчивый взгляд, размышляя, помимо прочего, об интересных переменах, произошедших с Себастьяном и его новобрачной после их побега.

Когда Лилиан узнала, что Сент-Винсент женился на Эванджелине Дженнер, она пришла в ярость, уверенная, что с ее подругой случилось нечто ужасное.

– Чудовище! – вскричала она по их возвращении из Италии. – Сотворить такое с Эви, из всех людей... Ты не представляешь, какая она уязвимая. Она совершенно беззащитна перед его жестокостью... и так невинна... Господи, да я убью его!

– Если верить твоей сестре, она не выглядит несчастной жертвой, – резонно заметил Уэстклифф, хотя ему тоже не нравилась мысль, что кто-то, столь беспомощный, как Эванджелина Дженнер, отдан на милость Сент-Винсента.

– Скорее всего она просто боится сказать правду. – Лилиан сверкнула темными глазами, нервно расхаживая по комнате. – Не удивлюсь, если он изнасиловал бедняжку. Угрожал ей… Возможно, даже избил…

– Ну-ну, успокойся. – Уэстклифф обнял ее напряженную фигурку и притянул к себе. – Судя по рассказам Дейзи и Аннабеллы, у нее было достаточно возможностей, чтобы поделиться с ними, если все так скверно. Однако она этого не сделала. Ладно, если это облегчит твою душу, я поеду в клуб и предложу ей убежище. Она может перебраться к нам в Гемпшир, если пожелает.

– Надолго? – спросила Лилиан, крепче прижавшись к нему.

– Насовсем, конечно.

– О, Маркус... – Ее карие глаза заблестели. – Ты и вправду сделаешь это?

– Все, что угодно, дорогая, – нежно отозвался он. – Лишь бы ты была счастлива.

В результате Уэстклифф отправился в клуб, чтобы убедиться, что Эванджелина является пленницей, которую удерживают против воли. Вопреки его ожиданиям он обнаружил женщину, которая явно питала теплые чувства к Сент-Винсенту и, похоже, жаждала и дальше оставаться в его обществе.

Что касалось Себастьяна... Трудно было поверить, что он, всегда относившийся к женщинам с легким презрением, только что рискнул жизнью ради одной из них. А услышать, как он, никогда и ни о чем не сожалевший, просит прощения, а потом чуть ли не умоляет защитить его жену... это и вовсе выходило за рамки возможного. Напрашивался неизбежный вывод: Сент-Винсент, как это ни странно, научился заботиться о ком-то больше, чем о самом себе.

Невероятно! Как этой девчушке, Эванджелине Дженнер, удалось произвести подобные изменения в Сент-Винсенте, светском льве, известном своим высокомерным безразличием, оставалось загадкой? Однако Уэстклифф давно понял, что не все тайны взаимного притяжения полов поддаются логическому объяснению. Порой изломы в двух человеческих душах становятся теми скрепами, которые удерживают их вместе.

– Миледи, – мягко произнес он.

– Эви, – поправила она, все еще прижимая руку своего мужа к лицу.

– Эви. Я должен знать, почему из всех мужчин вы обратились именно к Сент-Винсенту с предложением жениться на вас?

Осторожно опустив руку Себастьяна, Эви грустно улыбнулась.

– Мне нужно было освободиться от опеки родственников, причем навсегда и на законном основании. Замужество казалось единственным выходом. Но, как вы наверняка заметили, меня не осаждали толпы поклонников, домогавшихся моей руки. Когда я узнала, как Сент-Винсент поступил с Лилиан, я была в ужасе... но потом мне пришло в голову... что он, пожалуй, единственный из моих знакомых, кто находится в таком же отчаянном положении, как я. Достаточно отчаянном, чтобы согласиться на все.

– И вы рассчитывали, что он возьмется управлять клубом вашего отца?

– Нет, он сам так решил, к моему удивлению. Собственно, он не переставал меня удивлять на каждом шагу.

– Вот как?

– Он делал все возможное, чтобы создать мне максимум удобств, при всем его показном равнодушии. – Эви перевела взгляд на лицо мужа, по-прежнему пребывавшего в забытьи. – Он совсем не бессердечен, сколько бы ни притворялся таковым.

– Пожалуй, – согласился Уэстклифф, – хотя до сегодняшнего вечера я в этом сомневался.