Единственная

Глава 9

Утром понедельника мы сидели в зале, одетые в джинсы и подходящие к ним белые футболки, и ждали, пока кто-то починит люстру. Сломанная лампочка раздражала создателя шоу, поэтому всё остановилось, пока команда, отвечающая за съёмки, исправляла неполадки. После того как я вернулась из беседки Джулиана прошлой ночью, в доме все немного сошли с ума.

В какой-то момент пока я отсутствовала, все женщины собрались у бассейна и изрядно набрались. Сложилась новая дружба, случились два крупных скандала, в бассейн бросали стулья, а чьи-то выдранные светлые волосы оказались в мусорке. Когда я пришла, дом так и кишел членами съемочной группы, которые подготавливали его к съёмкам. Должно быть, кто-то пропустил сломанную лампочку во время уборки.

Сев на свой диванчик рядом с Мией, я слегка толкнула её локтем.

— Всё в порядке?

Она слабо улыбнулась мне.

— Думаю, я просто нервничаю.

Я похлопала её по колену.

— Всё будет хорошо.

Кто-то крикнул «Начали!» раньше, чем я успела сказать что-то ещё.

Брюс и Джулиан вошли в комнату, и мы все бурно их встретили. Джулиан был одет в джинсы и такую же, как у нас, белую футболку с чёрным сердцем посередине. Его очки свисали с воротника, руки в карманах. Даже без особых усилий он выглядел классно.

— Здравствуйте, дамы! — воскликнул Брюс крайне оживлённо. — Уверен, вам всем любопытно, почему вы одеты одинаково. Что ж, скоро мы вам всё расскажем. Но для начала выберите себе партнёра.

Голоса женщин, называющих имена друг друга, заполнили комнату. Мы с Мией просто посмотрели друг на друга и взялись за руки.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, я обнаружила, что Роберт Брейди пристально смотрит на меня за кадром. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, пока он не перевёл взгляд.

— А теперь, когда у вас есть партнёры, я позволю Джулиану сообщить хорошую новость, — с широкой улыбкой Брюс похлопал Джулиана по спине.

— Мы едем в Студию «Чёрное сердце». Будем записывать музыку.

Я подняла брови от удивления, и мы с Мией затанцевали на месте в радостном возбуждении. Пара женщин завизжали. Кто-то запрыгал. Тори подошла к Джулиану и обняла его, на что он ответил широкой улыбкой.

С этого момента атмосфера в комнате изменилась.

Джулиан посмотрел по сторонам, устанавливая с каждой из нас зрительный контакт.

— Все взволнованы, как и я? Надеюсь, вы все готовы отлично провести время! — он дождался, пока стихнут наши одобрительные крики и продолжил. — Клубный автобус ждёт снаружи, поэтому идёмте.

Джулиан не стал стоять на выходе, чтобы обнять каждую, как делал это в начале прошлого группового свидания. Вместо этого он вывел нас всех наружу. Стоя перед домом, мы заметили два лимузина, припаркованных прямо перед клубным автобусом. Мы выстроились в ряд, как нам сказали перед съёмками, женщина-оператор стояла на нашей стороне, а другой оператор стоял рядом с Джулианом.

Я подозрительно осмотрелась. Сейчас что-то будет.

Джулиан надел очки и сверкнул улыбкой.

— Как вы можете видеть, большинство из вас поедут в автобусе. Но я бы хотел пригласить Эмму поехать вместе со мной в лимузине.

Мои внутренности скрутило узлом. Я резко вздохнула, но тут же оправилась, вежливо аплодируя и улыбаясь, пока Болтливая Кэтти, которую, видимо, звали Эммой, шла навстречу Джулиану. Хоть я и знала, что он не мог выбирать исключительно меня для каждого момента один на один, меня всё же беспокоило, что он меня не выбрал.

Я старалась держать себя в руках, глядя, как Джулиан положил руку Эмме на поясницу, сопровождая её к машине. Он открыл для неё заднюю дверь, а она поблагодарила его, проведя рукой по его груди. Должно быть, она сказала что-то смешное, потому что он засмеялся, прежде чем закрыть за ней дверь. Он обошел машину сзади и забрался внутрь с другой стороны, ни разу не взглянув на остальных.

Незнакомые доселе чувства разгорелись внутри, когда я старалась изо всех сил улыбаться, чтобы держать себя в руках. Два оператора делали панорамную съёмку нашей группы, ожидая, что мы скажем или сделаем что-нибудь. Джулиан захотел провести время с тем, с кем захотел, но то, как мы отреагируем на его решение, будет преследовать нас всю оставшуюся жизнь. Глубоко вздохнув, я затолкнула поглубже то, что чувствую.

Не давай им то, чего они хотят. Пусть королевы драмы занимаются своим делом и...

— Поверить не могу, что он её выбрал, — жаловалась Тори на камеру. — Правда, не могу поверить. Но, думаю, отчасти из-за этого я его и люблю. Он всегда так щедр к нуждающимся.

Я закатила глаза.

— Ты закатила глаза, потому что согласна с Тори, Зои? — спросил стоящий за оператором продюсер.

— Вовсе нет. Я закатила глаза из-за Тори. Как можно быть такой подлой и мелочной без причины? — пожала я плечами.

— А что скажешь ты, Мия?

— Эмма кажется милой, но она не я. Мне не из-за чего беспокоиться, — сказала Мия, подмигивая члену съёмочной группы.

Так держать, Мия!

Я подавила смешок. Не знаю, что на неё нашло, но мне это нравится.

— Так, все остальные идите сюда, — крикнул Брюс, стоя у клубного автобуса, готовый проводить нас внутрь.

Мы вдевятером забрались в автобус вслед за женщиной-оператором и продюсером. Брюс сказал несколько специально-для-телевидения фраз, чтобы приободрить нас, вышел из автобуса и забрался в лимузин, следующий за лимузином Джулиана и Эммы.

Даже просто мысль о них двоих наедине в машине с очень тёмными стёклами не давала мне покоя. Опустив очки на глаза, я закрыла их, стараясь сосредоточиться на чем-то другом, только не на Джулиане. Но без телефона, развлечений или музыки в последние четыре дня единственное, о чем я могла думать, это о Джулиане.

Так вот как это бывает. Вот как на таких реалити-шоу делают идиотку из каждой женщины. Раскачивают людские эмоции, создавая иллюзию отношений, ставя в такую ситуацию, когда мужчина, с которым мы встречаемся, фактически встречается одновременно с несколькими женщинами, стравливают этих женщин друг с другом в борьбе за его внимание и любовь и изолируют их от реального мира.

Слушая подробный рассказ Тори о путешествии в Кабо Сан Лукас, ни за что бы не подумала, что упускаю что-то интересное. Я повернулась к Мии и нахмурилась.

Она нахмурилась в ответ.

Мы тихо беседовали о нашей жизни дома, но каждые десять минут Тори прибавляла громкость настолько, что мы не могли даже услышать друг друга. После часовой поездки я больше не смогла этого выносить.

— Тори...

— Приехали! — сообщила Анна, почти вдавив лицо в стекло. — Всегда хотела записать свою музыку! Жаль, я не додумалась взять с собой визитку.

Я посмотрела вокруг и, кажется, я единственная, кто это услышал или кого это волнует. Даже продюсер, занятый разговором с оператором, кажется, пропустил эту информацию мимо ушей. Я знаю, что была так восприимчива к комментарию Анны, потому что Джулиан совсем недавно сказал мне, что боится встретить кого-то вроде неё. Но мне нужно действовать осторожно, потому что если я повторю кому-нибудь её слова, то это могут истолковать, будто я ревную или пытаюсь подставить Анну.

Даже если на самом деле я просто пытаюсь позаботиться о Джулиане.

Автобус остановился, и мы молча вышли. Красное кирпичное здание было похоже на бывший склад. В нем не было окон, только стальная дверь с огромным чёрным сердцем на ней. Мы уже были готовы и ждали, когда подъехал лимузин. На нас направили камеры в ожидании нашей реакции, а отдельная камера следила за Джулианом и Эммой, пока они выходили из машины. Его рука обнимала её за плечи так непринужденно, как обычно обнимают кого-то особенного.

Кого-то вроде меня.

Я не могла отрицать, что почувствовала укол ревности, которая съедала меня изнутри. Я старалась не подпитывать её. Но когда Джулиан с Эммой прошли мимо меня, я почувствовала себя невидимкой. Поэтому я приложу все усилия, чтобы сохранять с Джулианом дистанцию во время свидания.

Если я в конечном итоге останусь без парня, то уж точно не без самоуважения.

Джулиан бегом преодолел пять ступенек до входа и открыл нам дверь. Когда мы входили в здание, я заметила, что Джулиан хлопает каждую по плечу. Когда пришёл мой черед, я ждала какого-то сигнала, сообщения шёпотом или любого другого признания того, что было между нами прошлой ночью. Вместо этого он похлопал меня по спине, как и всех остальных.

Дыра у меня внутри всё росла, а сердце сжималось. Я даже не могла притворяться, будто разочарование не сеет хаос у меня внутри. Это было не столько из-за того, что последний час он провёл с Эммой. А из-за того, что после проведенного со мной прошлым вечером времени сегодня он вёл себя так, словно я для него не существую.

Не более чем шестнадцать часов назад он ждал от меня подтверждения, что я верю, будто он хочет уехать со мной в закат. Вчера я была его единственным выбором. Сегодня же я одна из многих.

Мои чувства были задеты, но по опыту я знала, что буду в порядке. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула, медленно выдохнула.

«Уже чувствую себя лучше», — сказала я себе до того, как услышала тембр его голоса, когда он заговорил.

— Я здесь в своей стихии. Это одно из моих счастливых мест, — заявил Джулиан, взглянув на меня, прежде чем перевести взгляд своих великолепных серых глаз на каждую из нас. — Когда я был ребёнком, я мечтал стать певцом. Ну, если честно, я мечтал стать рэпером, но рэп не мой конек.

Я тихо захихикала вместе со всеми остальными.

— Я всегда знал, что свяжу себя с музыкой. Я не был уверен в том, что конкретно буду делать, и как это проявится, но знал, что это будет связано с музыкой. Я хочу, чтобы вы лучше меня узнали, поэтому одна из вещей, которыми мы займёмся — вы попробуете побыть в моей шкуре.

Он прошёл мимо нас, из-за чего оператору пришлось переместиться. Кто-то из съёмочной группы дал Джулиану сигнал, чтобы он встал у стены, на которой краской было нарисовано чёрное сердце... у стены, прислонившись к которой стояла я.

Джулиан продолжал говорить спиной к камере, пока шёл к стене. Он смотрел на каждую из нас, но когда его взгляд упал на меня, он запнулся.

Я удивлённо подняла брови. Интересно.

В нескольких футах от меня Джулиан повернулся лицом к камере, стоя прямо под сердцем.

— Знаю, для многих из вас это будет выходом из зоны комфорта, но вы с вашим партнёром сочините и запишете песню тут, в этой печально известной Студии «Чёрное сердце».

Десять восторженных визгов, казалось, звучали громче в открытом пространстве фойе. Просторная комната была оформлена в современном стиле, имелись несколько зон, где можно было присесть, и, по всей видимости, звуконепроницаемые стены, потому что никто из людей на своих рабочих местах никак не отреагировал на шум.

— О, вау! — я посмотрела на Мию, которая вцепилась в мою руку своими маленькими ручками и прыгала вверх-вниз.

— О, Боже! О, Боже! — повторяла она, вонзив свои на удивление острые ноготки в мою руку.

— Ауч, — воскликнула я, смеясь, и шлепнула её по рукам.

— Дамы, дамы! — Джулиан потер руки. На его лице отражалось подлинное счастье, когда он старался привлечь наше внимание. — У вас есть час на то, чтобы написать каждой по куплету, а потом каждая пара пойдёт в одну из студий записываться. У вас у всех будет один и тот же трек, а потом команда с лучшей песней пойдёт со мной вечером на вечеринку слушать музыку.

Последовала серия визгов и аплодисментов.

Джулиан улыбнулся и кивнул, когда всеобщее возбуждение спало.

— Если посмотрите по сторонам, то в вестибюле найдёте бумагу и карандаши у каждого стола и пару карандашей на диване около аквариума. Когда скажу «марш», пойдет отсчет вашего часа, — он так долго молчал, что я утвердилась во мнении, что Джулиан с нами дурачится. А потом он крикнул: «Марш!»

К счастью, когда мне выдали мою футболку и сказали надеть джинсы, я решила надеть кроссовки. Многие надели обувь на шпильках, поэтому мне не составило труда сорваться с места и добежать до дивана в углу. Он находился на отшибе и, кажется, давал возможность уединиться ото всех.

Я шлепнулась на него, когда Тори в пятидюймовых шпильках остановилась передо мной. Её лицо раскраснелось от злости и напряжения.

— Проваливай! Я первая направилась к этому дивану!

— Ну, а я первой сюда добралась, поэтому мне нечего тебе сказать, кроме как «удачи в следующий раз», — я пожала плечами и ослепительно улыбнулась Мии, которой не пришлось спешить, так как только одному из нас нужно было занять место.

— Прошу прощения, — сказала Мия Тори. — Мне нужно пройти, чтобы сесть с моим партнёром на наш диван.

Тори издала звук, который был частично рычанием, частично визгом, когда Мия картинно протиснулась перед ней.

Тут же камеру сунули нам прямо в лицо, и каким-то образом Джулиану удалось благоразумно очутиться позади съёмочной группы. Как только я его заметила, он мне подмигнул.

Я замерла, словно статуя, не в состоянии пошевелиться. Я не знала, что делать или как на это реагировать. Он игнорировал меня весь день, а потом подмигнул, как будто всё в порядке.

Джулиан прочистил горло и сверкнул своей самой сексуальной улыбкой.

— Тори, время пошло, и думаю, твой партнёр там, в другом конце комнаты. Тебе стоит пойти туда и приступить к делу.

Когда появились камеры, тон и манера поведения Тори изменились, но, когда она увидела Джулиана, то превратилась совсем в другого человека.

— Джулиан, ты прав. Ты меня туда не проводишь?

— Конечно, — он посмотрел на нас с весельем в глазах. — Через несколько минут я вернусь проверить, как у вас дела.

— Спасибо, Джулиан! — простой ответ Мии был единственным ответом, который и требовался. — Я жду... мы ждём с нетерпением! В общем, спасибо за... спасибо!

Джулиан мило улыбнулся на неуклюжесть Мии.

— Всегда пожалуйста. Я тоже жду этого с нетерпением, — его взгляд переместился на меня, и мы смотрели друг на друга дольше, чем положено по этикету. — Зои.

Я склонила голову на бок.

— Джулиан, — бросила я в ответ, непостижимым образом сохраняя спокойствие, несмотря на бабочек, танцующих внутри.

Он усмехнулся, когда взял Тори за руку, сопровождая её, съёмочная группа шла вплотную к ним.

— Мы должны выиграть это свидание! Мы просто обязаны! Пожалуйста, скажи мне, что умеешь петь. Пожалуйста! — Мия была комком энергии. — Не знаю, почему я продолжаю вести себя, как дура, но, тем не менее, веду. И я не умею петь, и если я проиграю это свидание, то для меня всё будет кончено. Сегодня вечером меня отправят домой, если я не выиграю.

Я взглянула на свою не уверенную в себе подругу, которая понятия не имела, насколько она замечательная, и улыбнулась.

— Мия, тебя не отправят сегодня домой...

— Потому что ты умеешь петь,— прервала она меня, её голос был полон надежды.

— Нет, я вообще не умею петь. От слова «совсем». Но тебя не отправят домой, потому что ты прекратишь думать о Джулиане Уинтерсе, как о Джулиане Уинтерсе, и начнешь думать о нем, как о Джулиане.

— Взгляни на него. Серьёзно, — она давила на мою руку, пока я не посмотрела на него.

Он стоял за столом Тори и Рыжеволосой, или Тиффани — как оказалось, её так звали. Тиффани сидела за столом, а Тори всё ещё не отлипла от Джулиана, вцепившись в его бицепс.

Хотя его руки смотрелись замечательно в этой футболке, именно его улыбка находила отклик во мне. Не только из-за идеальных зубов или самых мягких и приятных губ из всех, вкус которых я попробовала. А из-за того, что, казалось, его улыбка излучала врожденную доброжелательность, которая была у него внутри, и к которой мне хотелось быть причастной.

Мия мечтательно вздохнула.

— Он так горяч и богат и может заполучить любую женщину, какую пожелает. Вероятно, он был капитаном баскетбольной команды и самым популярным парнем в школе. Я же была ассистентом библиотекаря и президентом шахматного клуба. Он вне моей лиги по многим причинам, но я знаю, что если у него будет шанс узнать меня, то мы сможем сделать друг друга счастливыми. Когда я просто читала информацию о нем, не зная, кто он и насколько он привлекателен, я уже влюбилась в него. После бывшего мужа мне даже просто не понравился ни один мужчина, и вот я влюбляюсь в биографию «Желанного Холостяка Дж.» Из всех женщин, подавших заявки, нас здесь только десять. Поэтому, может быть, продюсер была права.

Меня раздирали противоречивые чувства, и я не знала, что ей ответить. Хоть мне и нравилась Мия, и я хотела успокоить её и не дать ей предать себя, но из-за моих чувств к Джулиану мне было трудно поддержать её так, как она, скорее всего, хотела. Я не могла сказать ей, что надеюсь, что именно она останется с Джулианом, но могла сказать горькую правду, которую ей нужно было услышать.

С глубоким вздохом я оторвала взгляд от Джулиана, которого, казалось, занимала беседа с Тори и Тиффани. Повернувшись к Мии, я положила руку ей на плечо.

— Вправь себе мозги. Не знаю, связано ли это с разводом, или это всё эта странная атмосфера конкуренции, но, Мия, ты заслуживаешь настоящую глубокую связь. Но её у тебя ни с кем не будет, если ты не будешь полностью самой собой.

Она смотрела на Джулиана ещё некоторое время, а потом кивнула.

— Ладно, давай напишем эту песню, — она скорчила гримасу. — Ты когда-нибудь раньше писала песню?

— Сегодня напишу её впервые. Но я люблю поэзию, поэтому, может, это выльется в приличную песню.

— Ну ладно. Но если мы обе не умеем петь, то как мы со всем этим справимся?

— Давай сначала напишем песню, а потом разберёмся со всем остальным.

За следующие тридцать пять минут каждая из нас сочинила по куплету, а после мы сошлись на фразе «Я единственная для тебя, и ты знаешь, что это так» в качестве припева. В один момент Джулиан приходил проверить, как у нас дела, но мы отказались что-то ему показывать, потому что слова были о нем.

— Время вышло! — крикнул Брюс. — А теперь, вас пять групп, и есть пять свободных студий. У вас час на запись своих песен. Как закончите, придёте сюда, чтобы встретиться с судьями. Они послушают и проголосуют за лучшую песню.

— Подожди, то есть Джулиан не будет судить? — спросила я Мию, хотя и знала, что ей известно не больше, чем мне.

Она пожала плечами и сделала круглые глаза.

— Не знаю, но теперь нервничаю ещё больше. Я думала, что только он один услышит всё это.

— Ну, он и миллионы людей, которые смотрят эту чушь.

— Снято! — крикнул кто-то из угла комнаты, и два оператора опустили оборудование. Команда, отвечающая за освещение и съёмку, заняла обеденный стол с едой на вынос.

Студия «Чёрное Сердце» не разрешала приносить киноаппаратуру внутрь из-за клиентов, которые записывались в это самое время. Поэтому в течение целого часа у съёмочной группы было свободное время, а мы сможем опозориться без дополнительного давления по причине того, что нас снимают.

Нас проинструктировали по поводу того, к какой студии мы относимся, и мы взволнованно вошли в зловещую чёрную дверь.

— Тук-тук, — сказала Мия, открывая дверь нашей личной студии.

— Войдите, — сказала женщина с ярко-голубыми глазами, вьющимися светлыми волосами и с татуировками на обеих руках, поднимаясь со своего места. — Сегодня я буду вашим звукоинженером.

«Лёд тронулся», — подумала я, приветствуя её крепким рукопожатием.

На последнем семестре юридического колледжа мы изучали дело женщины-звукоинженера, которая засудила лейбл за сексизм, и я выяснила, что девяносто пять процентов звукоинженеров — мужчины. Поэтому мне было приятно видеть, что Джо — наш звукоинженер.

Мы быстро с ней разговорились, объясняя, какой бы мы хотели видеть песню, пока она включила нам проигрывать трек.

— Мы подумываем о чем-то, что сможет замаскировать наши голоса и заставить их звучать лучше, — объясняла Мия.

— Вроде автотюна? — спросила Джо.

Я наклонилась поближе:

— Скорее, как будто поют другие люди.

Джо засмеялась и постучала пальцем по огромному звуковому пульту.

— Думаю, найдётся что-нибудь. Кто из вас хочет начать?

Мия посмотрела на меня и показала пальцем.

— Мне нужно выплеснуть своё волнение. Иди ты! — она взвизгнула и закрыла лицо руками. — Не думаю, что выдержку то, как вы обе будете смотреть на меня сквозь стекло.

Я покачала головой и вздохнула.

— Я пойду.

— Я могу нажать на эту кнопку, и ты ничего не будешь видеть перед собой, — предложила Джо, когда я вошла.

Я посмотрела на лицо Мии с активной мимикой и подавила смешок.

— Да, пожалуйста, нажми на кнопку. Я не смогу смотреть на неё и петь то, что написала.

Войдя в кабинку, я надела наушники и уселась на стул. Разгладив бумагу на музыкальной установке перед собой, я устроилась поудобнее на сиденье. Распрямив плечи, отрегулировала микрофон, нервно улыбнулась и показала большие пальцы.

Стекло стало матовым, и через несколько секунд я больше их не видела. По интеркому я услышала голос Джо.

— Дай знать, когда будешь готова.

Я взглянула на бумагу перед собой, и у меня заболело в груди, когда я просматривала стихи. Они были частично любовным посланием, частично прощанием, завуалированным множеством метафор, что на поверхности звучало, как тоскливая прогулка по саду.

Я сделала глубокий успокоительный вдох и ударила руками по бокам.

— Я готова.

Заиграла музыка, и я запела, словно от этого зависела моя жизнь. Хоть я и могла выдержать мелодию, она звучала не очень хорошо в моём исполнении. Но после всего четырёх попыток я справилась со своей партией, и Джо проиграла запись. Когда я показала большие пальцы тому, что звучало в студии, мне сказали выйти из кабины.

— Ты здорово спела! — воскликнула Мия, когда я вышла из кабины звукозаписи.

— Спасибо. Я нервничала, когда зашла внутрь, но когда перестала что-либо видеть, всё стало хорошо. Знаю, я не звучала, как Джилл Скотт, Адель или кто-то вроде них, но когда Джо поработала над музыкой, я не звучала так, как будто еда движется по мусоропроводу. Поэтому я бы сказала, что это победа.

Мия засмеялась, входя в кабину.

— Ты такая глупенькая!

Она устроилась в кабине, и в тот момент, когда стекло стало матовым, в дверь постучали.

Джо была в наушниках, настраивая звучание. Я не знала, как должна была вести себя в такой ситуации, но подошла к двери, чтобы открыть её. Я потянулась к ручке, когда дверь открылась. Увидев, кто там, я замерла.

Меня переполняли эмоции от того, что я находилась на расстоянии всего одного фута от Джулиана, всё у меня внутри дрожало. Время шло, а я всё смотрела ему в глаза, прерывисто дыша.

— Зои... — прошептал он моё имя так, что каждая клеточка моего тела отреагировала.

— Джулиан, мне нужно поговорить с тобой о...

Он посмотрел мне за спину и обхватил мою шею сзади, из-за чего слова внезапно застыли на языке.

— Через две минуты иди в комнату с зелёной дверью. Убедись, что за тобой никто не последует, — он говорил так тихо и быстро, что я слишком сосредоточилась на том, чтобы понять его, и не заметила, как он приблизил своё лицо к моему.

Джулиан едва коснулся своими губами моих, и я почувствовала сладость чего-то, что он раньше пил. Поцелуй был быстрым, слишком быстрым, но достаточным, чтобы я почувствовала, как он выдохнул в меня. Он посмотрел позади меня, чтобы убедиться, что наш момент всё ещё только наш и больше ничей, и так же внезапно, как появился, Джулиан исчез.

Я обернулась, Джо колдовала с настройками на звуковом пульте, окунувшись с головой в музыку. Бегло оглядев комнату, я нашла ручку и оставила короткую записку на чистом листе бумаги.

«Отошла в туалет. Скоро вернусь».

Оставив записку на столе, я незаметно выскользнула из комнаты. Если они не узнают, когда я ушла, то не смогут определить, как долго я отсутствую.

Быстро идя по коридору, я всё время оборачивалась через плечо, чтобы быть уверенной, что никто меня не видел. Дойдя до конца коридора, я могла свернуть направо или налево. Слева были туалеты и несколько других дверей, но зелёных среди них не было. Поэтому я побежала в другом направлении, наступая на подушечки пальцев, чтобы не шуметь. Когда я увидела зеленую дверь, то обернулась через плечо и ринулась внутрь.

В комнате было темно, зелёные огни мягко горели изнутри кабины. Я прислонилась к закрытой двери и ждала, пока глаза привыкнут к темноте. Когда они привыкли, я увидела профиль Джулиана. Он стоял в центре комнаты, я не могла видеть, что он делает, но могла сказать, что он был сосредоточен. Я видела очертания его мускулистого тела, когда он направил пульт на кабину. Вместо одной бледной зелёной лампочки загорелось несколько. Дополнительное освещение сделало студию мягче, но свет все ещё оставался приглушенным. Благодаря изменению освещения я теперь могла разглядеть выражение лица Джулиана.

Я хотела спросить у него, почему он игнорировал меня. Хотела спросить, почему он выбрал Эмму, Болтливую Кэтти, для поездки наедине. Хотела спросить, думал ли он обо мне всю ночь, как я думала о нем. Хотела спросить у него о многом. Но когда он кинул пульт на зелёный кожаный диван, а потом посмотрел на меня, я сбилась с мысли. На долю секунды, когда сердце колотилось в груди, связь между моим мозгом и способностью говорить пришла в негодность.

— Тебе нужно было со мной о чем-то поговорить, — широким шагом он преодолел комнату и подошёл ко мне, в уголках рта играла улыбка.

Я наклонила голову на бок.

— Да... О том, как ты меня игнорировал.

Он усмехнулся, качая головой.

— Я не смог бы игнорировать тебя с момента нашей первой встречи. В чём же дело?

— В том, что ты меня игнорируешь.

Всё было более запутанно, но как я должна была объяснить, что немного ревновала, что он встречался с другими женщинами, когда мы встретились на съемках телевизионного реалити-шоу.

— Когда я тебя игнорировал? — он преодолел расстояние между нами так, что нас разделяли всего несколько дюймов.

Я пристально смотрела вверх на него. Даже в тускло освещённой комнате я могла сказать, что ни один мужчина, с которым я была до него, не смотрел на меня так. Я вздохнула, чувствуя, что проиграла всего лишь единому его взгляду.

— Ладно, ты не игнорировал меня, — сдалась я. — Но у нас был такой замечательный вечер вместе, а потом ты пришёл в дом и относился ко мне так же, как ко всем остальным.

— Ты не похожа на всех остальных. Но, когда работают камеры, мне нужно вести себя, будто это настоящее соревнование. Даже если я уже получил свой приз.

Я помолчала, сделав круглые глаза, и покачала головой:

— Они прописали это в сценарии, ведь так?

Джулиан пытался подавить смех. Он довольно хорошо справлялся с тем, чтобы не издавать много звуков, но его плечи бесконтрольно тряслись.

— Они хотели, чтобы я сказал это в «живом» финале, когда отдам последнюю подвеску. Но я сказал «нет». Я не смогу сказать эту фразу, не засмеявшись.

— Тогда не используй на мне глупые фразы, от которых отказались. Особенно когда прошлым вечером говорил одно, а потом сегодня...

Он оборвал меня с серьёзным выражением лица.

— Я имел в виду всё, что сказал вчера вечером. Но, как будущий адвокат, ты знаешь, что я должен выполнить требования этого контракта. И мне нужно встречаться со всеми, поскольку это контракт шоу о свиданиях. Хотя это и не меняет того, что я к тебе чувствую.

Его взгляд сверлил меня насквозь, и я понимала: он хотел знать, изменило ли это что-нибудь для меня, но не стал спрашивать.

«Изменило это что-то для меня?» — спросила я себя, утонув в его глазах.

— Тебе придётся отойти на несколько футов назад, чтобы я сейчас смогла думать. Что у тебя за гель для душа или одеколон? Почему ты всегда так хорошо пахнешь?

Джулиан засмеялся, отходя назад. Он отошёл на расстояние двух метров.

— Так достаточно?

— Да, — я глубоко вдохнула и громко выдохнула. Моё тело расслабилось, когда я посмотрела на него. — Как я упоминала раньше, я не рисковый человек. Но, в то же время, у нас такая связь, что просто... в этом нет никакого смысла. Я никогда не встречала никого, чтобы сразу же понять, что хочу с ним отношений. Я не говорю о том, что мы поженимся или что-то в этом духе, но знаю, что хочу с тобой встречаться и не хочу тебя ни с кем делить. Это шоу, это всё слишком, понимаешь?

Он согласно кивнул, и, пока я избегала зрительного контакта, правда слетела с моего языка.

— А ещё ты будешь встречаться с другими женщинами, целовать других женщин, будешь с ними нежен. И мне приходится соревноваться с другими, чтобы выиграть у них свидания с тобой. И к тому же ситуацию ухудшает то, что я из первых рук знаю, что некоторые из этих женщин совершенно... — я сделала глубокий вдох, чтобы не сболтнуть того, о чем впоследствии пожалею. — Если тебе интересна я, то в это же время, чёрт побери, тебе не могут быть также интересны некоторые из этих женщин. Просто не могут. И в довершение всего я слушаю, как женщины анализируют каждый твой взгляд, прикосновение и слово снова и снова, и всё это понемногу оседает у меня в голове. Когда я слышу, что ты почти поцеловал кого-то, то чувствую себя будто... фу!

Я позволила голове запрокинуться назад, к двери.

— Это шоу — чушь собачья, и единственное, что есть в нем настоящего — это мы. Но мы не можем быть собой или вести себя друг с другом по-настоящему на камеру, потому что это только четвёртый день, второе свидание, и осталась ещё уйма женщин, с которыми ты должен встречаться. Что нормально, полагаю, в теории. Но это тяжело, потому что ты встречаешься с несколькими женщинами, а в конце дня именно я встречаюсь с тобой. И предполагается, что меня это либо устраивает, либо я ухожу. И... и потом, в доме, мне нужно или ругаться с другими женщинами, или вести себя, будто мы друзья, и будто это вовсе не неудобная ситуация, когда нам всем нравится один мужчина. Таковы варианты, а продюсеры просто ищут лучшую историю. Им плевать на чьи-либо чувства. И я не знаю, кто как, а я думаю о тебе, не переставая. Но мы не можем нормально встречаться и узнать друг друга. Если я не выиграю свидание, то застряну в доме, гадая, пробует ли кто-либо, с кем ты на свидании, подрочить тебе на заднем сидении лимузина! — я вскинула руки вверх, впервые за весь монолог встречаясь с ним взглядом. — Ты мне нравишься, ясно? Ты нравишься мне очень сильно.

Комната погрузилась в тишину, впитав в себя все слова, кроме признания в моих чувствах. Я ощущала, как до него доходит смысл сказанного мной. С каждой секундой тишины я чувствовала, как адреналин от того, что я дала выход своим чувствам, спадает, но моё сердце всё ещё колотилось из-за Джулиана. От его пристального взгляда меня приковало к двери, когда я смотрела на него широко открытыми глазами, не зная, что ещё сказать.

— Я не хочу касаться кого-то ещё или целовать кого-то ещё. Хочешь, чтобы я повторил, как сильно ты мне нравишься? Потому что я повторю, — он облизал губы. — Потому ты мне нравишься очень сильно.

— Джулиан, — прошептала я, стараясь преодолеть власть, которую он имел надо мной, чтобы я смогла сфокусироваться.

Я наблюдала, как его взгляд путешествует по моему телу. Тут же воздух между нами стал тяжелее, и я могла ощущать, как сильно он хочет меня. Моё тело немедленно отреагировало. Хоть он и не мог видеть, какой я стала влажной, затвердевшие соски под тонкой хлопковой майкой, скорее всего, выдавали меня.

Джулиан преодолел комнату и схватил моё лицо, обрушив на меня свои губы. Обхватив руками сзади мою шею и лаская пальцами точку позади моих ушей, он поцеловал меня сильно и с такой страстью, что у меня перехватило дыхание.

Обняв его, я застонала ему в рот. Он быстро отодвинулся, прислонив свой лоб к моему. Хотя мы больше не целовались, наши тела всё ещё полностью соприкасались, двигаясь волнами друг напротив друга. Я ощущала, какой он твёрдый, и все мои силы уходили на то, чтобы не скользнуть рукой вниз по его туловищу, просто чтобы проверить, такой ли он длинный и толстый, каким ощущался. Моя голова кружилась; хлопая ресницами, я открыла глаза.

— Ты не должна так делать, — его дыхание сбилось. — Ты не должна больше так стонать, Зои. Из-за этого я начинаю хотеть сделать с тобой такие вещи, которые не смогу сделать в этой студии.

О да, пожалуйста.

Прежде чем я успела что-либо ответить, его рот накрыл мой. Правая рука покинула мою шею и двинулась вниз по плечу. Едва его кончики пальцев коснулись голой кожи моей руки, всё моё тело вспыхнуло огнём.

Поддавшись импульсу, мы вместе громко застонали, когда наши языки коснулись друг друга. Дрожь пробегала вверх и вниз по моему телу. Я обнаружила, что схватилась за его футболку, чтобы мне было легче забраться на него. Я хотела, чтобы наши тела не разъединялись, а ощущение того, как он твердеет под джинсами, только усиливало мои желания. Сердце колотилось в груди, и потому что мы были близко, я чувствовала, что и у него колотилось тоже.

От глубокого рыка из глубины его горла мои и до того влажные трусики увлажнились.

Он был тверд, как камень, и хотя Джулиан разорвал поцелуй, и соприкасались только наши лбы, я всё ещё чувствовала жар его твердости у своего живота.

— Мы должны остановиться, — сказал он. Его руки двигались вверх и вниз по моим, а его глаза были плотно закрыты.

Я переместила руки вперёд, схватив его за футболку и ощущая его твёрдый живот. Сопротивляясь сильному желанию пойти южнее, я двинулась севернее к его чётко очерченной груди, пока не сцепила руки вокруг шеи.

— На самом деле, должны, — ответила я, вцепившись в его короткие волосы и притянув его губы к своим. Сердце бешено колотилось в груди, а что-то глубоко внутри меня сжалось.

Его сладкие губы чувственно двигались напротив моих, позволяя мне насладиться его вкусом. Я кусала и посасывала его нижнюю губу, вынудив Джулиана переместить руки с моих бедер к задним карманам моих джинс.

Используя дверь в качестве упора, он поднял меня под задницу, не разрывая поцелуя. Я обхватила ногами его поясницу и поцеловала сильнее, глубже. Я хотела его. Я так сильно его хотела, что даже не думала о том, что мы находимся в середине съёмок шоу. Пока не почувствовала вибрацию у левого бедра, и только тогда я вернулась к реальности.

Мы медленно разлепили губы, всё ещё находясь в изумлении. Я отцепила своё тело от его, и он мягко опустил меня на землю. Его лицо раскраснелось, губы были немного помяты, а волосы в беспорядке. Никогда ещё он не выглядел сексуальнее.

Могу только представить, как сейчас выгляжу я.

Джулиан начал разглаживать мою одежду и волосы, когда вынул телефон из кармана.

— Чёрт, — выругался он, увидев сообщение. Написал ответ и сунул телефон в карман. — Я им нужен там. Час скоро пройдёт.

Я запаниковала.

— Чёрт! Как давно мы ушли?

— Не больше пятнадцати минут назад, — он пристально смотрел на меня, протянув руку и едва касаясь моего лица кончиками пальцев. — Ты красавица. Имею в виду, ты красива с макияжем и всем остальным для коктейльных вечеринок тоже. Но прямо сейчас без макияжа, с дикими волосами и твои губы... — его взгляд сфокусировался на моём рте. Он провёл пальцем по моей нижней губе. — Твои губы, опухшие от того, что ты меня целовала.

Моё сердце пропустило удар.

— Спасибо, — я положила свою руку поверх его и сморщила губы, целуя его палец. — У нас даже не может быть достаточно подобных моментов.

— Знаю, знаю. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы найти способ, как выкроить для нас больше времени. Хочу, чтобы тебе было комфортно. Я действительно не думал об этом с такой стороны, но ты права. Я буду ходить на свидания с другими женщинами и всё такое, но думай об этом так, будто я играю как актёр. То есть это работа.

Работа, как же. Актёрам не дрочат по-настоящему, если только они не снимаются в порно. Он, вероятно, должен был добавить поправки в своё заявление, чтобы внести ясность, что он имеет в виду актёра телевидения.

Должно быть, я неумышленно состроила гримасу, потому что он запечатлел ещё один поцелуй на моих губах.

— Я не могу сказать больше того, что скажу, — начал Джулиан с тенью нерешительности на лице. — На моем совещании, где обсуждалась предварительная версия сценария, мне сказали, что я уделял слишком много времени поискам тебя, разговорам и флирту с тобой, намного больше, чем с кем бы то ни было ещё. Так, между коктейльной вечеринкой и свиданием в баре они могут заметить что-то между нами, поэтому будут уделять этому внимание. Мне сказали, что нужно направить свою любовь на других, и что это шоу, поэтому мне придётся играть по правилам шоу, — он изучал моё лицо. — Ты будешь в порядке по поводу этого всего?

Скорее всего, нет.

Его телефон снова завибрировал. Он проверил его и начал быстро двигаться и говорить.

— Они отправляют кого-то за мной, поэтому я уйду первым. Ты уходи через пару минут после меня, — он поцеловал меня всерьёз, настойчиво и стремительно вышел из комнаты, оставив меня запыхавшейся.

Я подождала две минуты и выскочила из комнаты, как чёрт из табакерки.

Когда я вошла в студию, Мия как раз выходила из кабинки.

— Эй! Ты не слышала этого, правда? — она подошла сесть на диван и увидела записку сразу после того, как слова сорвались с её губ. — А, ты отходила в ванную комнату. Ну, Джо кое-что наладит, и приготовься к тому, что у тебя взорвётся мозг.

Спустя десять минут Джо закончила и проиграла песню под названием «Я единственная для тебя». Если бы я не была в кабинке, то решила бы, что Джо связалась с парой известных друзей, чтобы они помогли песне лучше звучать. Хоть мы и не были, как Уитни Хьюстон, но звучали неплохо. Мы с Мией были чертовски близко к тому, что наши голоса было не узнать в треке. Через пять минут после повторного прослушивания зашёл один из членов съёмочной группы, чтобы забрать нашу любовную песню. Как только мы закрыли дверь, Брюс Уилсон постучался сказать, что они готовы.

Продюсер снова прикрепила нам микрофоны, прежде чем мы покинули территорию студии звукозаписи. Когда мы вошли в фойе, где были раньше, там всё изменилось.