Единственный, кто знает

Глава 15

В это утро погода была такая замечательная, что Хлоя решила удрать с уроков.

Она подняла одну руку и одновременно прижала другую к животу, изобразив на лице невыразимое страдания. Учитель поднял глаза к потолку, затем сделал ей знак, что можно идти. Она вышла, пряча победную ухмылку.

Такой предлог всегда действовал безотказно.

Хлоя дошла до туалета, но даже не стала туда заходить, а сразу направилась к своему шкафчику. Открыв его, она забрала свои вещи и вышла на улицу через боковую дверь, предназначенную для служебного персонала.

Школа в Лагуна-Бич, графство Оранж, была построена в традиционном стиле американских школ: массивное здание из красного кирпича с высокими окнами, расположенными на довольно большом расстоянии от пола, что позволяло Хлое проскальзывать вдоль стены, не будучи замеченной из класса.

Она дошла до баскетбольной площадки, на которой тренировалась женская команда, затем, пробравшись сквозь кусты к кирпичной ограде, взобралась на дерево. Уцепившись за ветку, подтянулась на руках, встала на ограду и спрыгнула с другой стороны.

Затем осторожно вытащила велосипед из-под вороха веток и листьев. Натянула кожаную куртку «Перфекта», которую когда-то носил ее отец.

Наушники от айпода вставила в уши, звук сделала максимально громким.

Она прогуливала уроки уже третий раз за эту неделю. Само собой, всё это добром не кончится. С другой стороны — живем только раз, так ведь?

Хлоя уселась в седло, нажала педаль и покатила по тропинке.

В девятнадцатом веке переселенцы, спасающиеся от гражданской войны, построили Лагуна-Бич на омываемой океаном скале. Вначале спускаться с нее по крутым обрывистым тропинкам могли только козы. Но со временем тропинки сменились хорошими дорогами, ведущими к частным особнякам, а маленький городок постепенно превратился в отдаленное предместье Лос-Анджелеса, обитель богачей. Отныне роскошные особняки соседствовали со старыми домиками на сваях, буквально повисшими над бездной. И козы по-прежнему были здесь: пару раз в год пастухи перегоняли их на новые пастбища, куда-нибудь повыше, где еще можно было найти подножный корм. Часть города в свое время выгорела — ко многим домам пожарные просто не смогли приблизиться, — после чего муниципалитет распорядился сократить до минимума площадь дикой растительности и еще увеличить количество дорог.

По одной из них и спускалась сейчас Хлоя. Велосипед катился под уклон сам по себе, она же, прикрыв глаза, с удовольствием подставила лицо лучам солнца. Внезапно резкий звук автомобильного сигнала вырвал ее из блаженной расслабленности: сама того не замечая, она едва не выехала наперерез небольшому грузовику.

— Hola!

Хлоя резко повернула руль, желая остановиться. Она не услышала шум мотора из-за музыки в наушниках. Хлоя стянула их и сунула в карман. Ей нравилась музыка, но не настолько, чтобы ради нее так по-дурацки умереть.

Смертей в ее семье и без того хватало.

Она поехала дальше, сделав извиняющийся жест в сторону грузовика. Над ее головой пролетела чайка, подгоняемая ветром. В воздухе пахло свежестью. Хлоя позволила ветру обдувать ее щеки и трепать пряди волос, выкрашенные в разные цвета. Спустя какое-то время она поняла, что проголодалась.

Она свернула направо, на Боат-Каньон-драйв, и остановила велосипед возле булочной.

На вывеске красовалась надпись: «Французская булочная Жана. Лучшие круассаны в городе!» — на французском и английском языках.

В те времена, когда у Хлои еще была полноценная семья, они все вместе часто бывали здесь. И каждый раз этот самый Жан или ворчал, или откровенно хамил. Это вызывало у Хлои даже не столько раздражение, сколько любопытство: она постоянно спрашивала себя, все французы такие или этот экземпляр — исключение из правил.

Она натянула на голову шерстяной шлем с прорезями для глаз, который купила специально, и вошла в магазин. Жан обслуживал клиентов. Она подкралась к корзине со свежими круассанами, стоявшей на прилавке, схватила две булочки и бросилась бежать.

Спустя несколько секунд вслед ей понеслись гневные вопли.

Хлоя сунула круассаны под куртку, вскочила на велосипед и изо всех сил закрутила педали.

Жан выскочил на улицу, потрясая кулаками:

— Хлоя! Паршивая мелкая воровка! Я прекрасно знаю, что это ты!

Она помчалась еще быстрей.

— Вернись сейчас же! Предупреждаю — на этот раз ты так дешево не отделаешься! Я вызову полицию!

Но лицо Хлои оставалось безмятежным. Она свернула за угол. Теперь вопли Жана уже были не слышны. Хлоя стянула шлем и поехала в сторону пляжа.

Вскоре она снизила скорость.

Вот уже в третий раз она воровала круассаны из булочной. Почему? Она и сама этого не знала толком. Сейчас она испытывала даже разочарование. Ей хотелось этим рискованным поступком слегка прибавить себе позитивного настроя, а получилось наоборот.

Она остановилась на перекрестке Пасифик-Коаст-хайвей. За спиной у нее поднимались холмы Лагуна-Бич с их роскошными особняками, внизу набегали на песчаный берег волны Тихого океана. Некоторое время Хлоя наблюдала за молодежной компанией: кто-то катался на сёрферных досках, другие разводили костер. Еще одна вечеринка на пляже…

Когда-то она была счастлива.

Но сегодня не испытывала вообще ничего.

Только огромную пустоту, сходную с ощущением огромной дыры в груди.

Она слезла с велосипеда и оставила его у деревянной ограды небольшого торгового центра. Затем направилась в магазин, торгующий телевизорами, и, войдя, остановилась перед огромным плазменным экраном, на котором шло какое-то дебильное шоу.

Через пару секунд стоящий за стойкой продавец, подняв глаза от каталога заказов, спросил:

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Нет.

Но он продолжал на нее смотреть.

— Ты разве не должна быть в школе?

— Сейчас весенние каникулы.

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— Вообще-то сейчас каникулы только у студентов.

Продавец внимательнее посмотрел на нее, прищурившись:

— Погоди-ка, я тебя знаю…

— Что?

— Ты воровка! Другие продавцы мне про тебя рассказывали!

Он выскочил из-за стойки в тот самый момент, когда в магазин вошла пара посетителей. Они хотели о чем-то спросить, но продавец предостерегающе поднял палец.

— Ну-ка, стой! — резко сказал он Хлое.

Она бросилась к двери.

Продавец устремился за ней.

Хлоя помчалась по тротуару в сторону пляжа, но преследователь без труда ее нагнал:

— Что ты стащила, а? Я уверен, ты взяла что-то в моем магазине!

— Вы с ума сошли! Я ничего не брала!

Продавец занес руку для удара.

В этот момент у него за спиной выросла чья-то тень.

— Я на вашем месте не стал бы этого делать.

Ноги продавца оторвались от земли. Он испустил полузадушенный вопль, судорожно изворачиваясь, чтобы разглядеть обидчика.

Это был высокий худой мужчина в черном костюме. Он без труда держал продавца над землей на вытянутой руке. Рядом стоял его напарник, человек совершенно противоположных пропорций: невысокий и круглый, весом как минимум сто двадцать килограммов.

— Эй, парни, вы вообще кто такие? — завопил продавец, по-прежнему висевший в пустоте.

— О, черт! — выдохнула Хлоя. — Микадо и Брауни!

Двое мужчин даже не шелохнулись.

— Ты их знаешь? — с трудом произнес продавец. — Черт! Скажи им, чтобы меня отпустили!

Низенький толстяк вынул из-под пиджака нож с длинным, сантиметров тридцать, лезвием и сунул его между ног продавца.

— Вы и в самом деле хотите, чтобы вас отпустили?

Гигант хихикнул. Продавец побледнел.

— Ладно-ладно, — проговорила Хлоя. — Хватит.

Мужчины в костюмах переглянулись, потом гигант выпустил продавца, который предпочел поспешно удалиться, не вступая в дальнейшие дискуссии.

Хлоя посмотрела ему вслед.

Толстяк шутливым жестом нацелил свой нож на нее:

— Вообще-то ты должна быть в школе.

— Именно, — кивнул гигант. — На уроке.

— Большой Па будет в ярости.

Хлоя пожала плечами. Один мужчина принес ее велосипед, другой, распахнув перед ней дверцу машины, сказал:

— Залезай.

Глава 16

Марион приземлилась в аэропорту Лос-Анджелеса в 19.05 по местному времени. Солнце еще стояло над горизонтом. Она сняла пальто и пуловер и повесила их на руку. Разница температур с Парижем была весьма ощутимой.

В потоке других пассажиров она шла по переходу, усталая и раздраженная. Ее топик насквозь промок от пота и липнул к телу. Во время перелета она почти не спала. Комедия с Беном Стиллером и последовавший за ней полнометражный мультфильм не помогли ей расслабиться. Как ни пыталась она хоть на время забыть о последних событиях, все ее мысли продолжали вращаться вокруг Натана и Троянца.

По примеру остальных пассажиров, включивших мобильники, Марион включила свой новый айфон, в который перед отлетом переставила сим-карту из своего телефона. Тут же на нее свалился целый ворох эсэмэсок. Марион с тревогой начала просматривать их одну за другой, но это оказались всего лишь послания от местных операторов сотовой связи, поздравляющих ее с прибытием и рекламирующих свои услуги.

Она подумала об отпечатке своего большого, пальца, являвшегося кодом доступа к первому айфону, присланному Троянцем, — тому, который она выбросила в мусорный бак. Марион не знала, что это за опция и для чего она предназначена, но, во всяком случае, на новом айфоне ее уже не было.

Толпа пассажиров постепенно рассредоточилась, и к стойкам паспортного контроля выстроилось несколько очередей.

Марион направилась в сектор, предназначенный для иностранцев. Пока она мало-помалу продвигалась вперед, с ней заговорила какая-то американка из соседней очереди — без всякого предисловия — и буквально засыпала ее словами. Судя по окружающей обстановке, служба безопасности аэропорта была начеку в связи с угрозой терактов — пассажирский контроль проводился долго и тщательно. Американка продолжала болтать, затем так же внезапно отвернулась и больше уже не обращала на Марион никакого внимания.

Типично американская манера, подумала Марион, одновременно с удовлетворением отметив, что ее английский остается на хорошем уровне: она все понимала без труда.

— Next![7]

Она переступила черту на полу, сжимая в руке паспорт.

— Приехали в отпуск? — спросил ее служащий, с привычной ловкостью ставя штампы.

— Да.

— Вы в первый раз в США?

— Я была в Нью-Йорке, а на Западном побережье — еще нет.

— Посмотрите на дамбу в Санта-Монике. Это что-то потрясающее.

— Да, я как раз собиралась.

Служащий отсканировал паспорт и попросил Марион прижать поочередно левый и правый большие пальцы к красному индикатору, чтобы сохранить ее отпечатки. Затем сфотографировал ее небольшой камерой, стоящей на штативе, и наконец вернул ей документы:

— Добро пожаловать в США.

Марион вошла в холл аэропорта.

Получать багаж ей не требовалось — кроме небольшого чемодана на колесиках, который пронесла в салон самолета, она ничего не взяла с собой. Наручные часы показывали пять утра — столько было сейчас в Париже. Марион перевела стрелки, выставив местное время.

У нее возникло странное ощущение какой-то отстраненности — словно она была напряжена и расслабленна одновременно.

Итак, вы на другом конце света. Вам понадобилось всего несколько часов, чтобы полностью изменить свое прежнее существование. Вы фактически сменили вселенную — и все по требованию какого-то безумца. Какой следующий пункт вашей программы? Добраться до ближайшего книжного магазина и купить пособие «Психопатология для чайников»?

В этот момент ее чуть не сбила с ног галдящая орава молодых людей с пластиковыми стаканами пива в руках. Парни явно принадлежали к какому-то студенческому братству, судя по их одинаковым футболкам с надписями, кажется, на древнегреческом языке.

— Надеюсь, вы не забронировали номер в отеле где-нибудь на побережье? — шутливо спросил проходящий мимо французский турист.

— А что?

— Сейчас весенние студенческие каникулы. Сюда съехалась добрая половина студентов со всей Америки. Скорее всего, будут пить не просыхая. Вам повезет, если сможете высыпаться, то есть если удастся найти место, где они не будут устраивать вечеринки…

Марион поблагодарила соотечественника за информацию. Однако спать она в ближайшее время так или иначе не собиралась.

Она села на скамейку, машинально постукивая пальцами по экрану айфона. «F» — иконка «Фейсбука» — раз за разом проплывала у нее перед глазами.

В конце концов, зачем все усложнять?..

Она зашла на сайт и просмотрела свою страницу. Никто из друзей ничего ей не написал. Жаль.

Зато, как она и ожидала, Троянец был на боевом посту.

Марион открыла его послание.

Ну и что это значит?

Марион перечитала эти три слова.

Что за «Аламо»? Форт Аламо? Вряд ли…

Она вздохнула и сложила руки на груди, чувствуя, что перелет утомил ее до предела. Затем машинально пробежала глазами по рекламным вывескам, которых вокруг было в изобилии.

Автобус, совершающий рейсы от аэропорта до города и обратно, минут через пятнадцать доставил Марион к большой парковке, возле которой она вышла. Очевидно, все фирмы, занимающиеся прокатом автомобилей, сгруппировались в одном месте. Уже стемнело, и яркие неоновые буквы, составлявшие название «Аламо», сразу бросились ей глаза. Пахло бензином, нагретым асфальтом и резиной. В кустах, окаймлявших парковку, трещали сверчки. Выйдя из автобуса, в котором работал кондиционер, Марион в первый момент едва не упала в обморок: снаружи было жарко и душно, как в сауне.

Она толкнула дверь фирмы «Аламо» и подошла к стойке:

— Я хотела бы взять машину напрокат.

— Какого типа? — поинтересовался служащий. Марион размышляла, вспоминая послание Троянца.

— Даже не знаю… Может быть, что-то для меня уже забронировано? Проверьте, пожалуйста. Пиаф. Эдит Пиаф.

— Это ваше имя?

Марион улыбнулась:

— Вообще-то нет.

Служащий сверился с каким-то списком, потом сообщил:

— Извините, но на это имя ничего не забронировано.

Черт. Нестыковка…

— Хорошо. Тогда дайте мне самую надежную машину из всех, что у вас есть.

Служащий предложил ей коричневый «форд-таурус». Марион подписала все необходимые бумаги и вышла, везя за собой чемодан. Она чувствовала усталость и разочарование.

Служащий фирмы «Аламо» нагнал ее уже на парковке:

— Подождите, пожалуйста! У меня для вас кое-что есть. Мне оставили конверт для передачи клиентке, которая назовет это имя: Эдит Пиаф. Я не сразу вспомнил, извините… я здесь недавно…

Марион вскрыла конверт. Вынула записку, прочитала короткий текст. Снова вложила записку в конверт:

— Спасибо.

Теперь она знала, куда ехать.

В доме спецагента ФБР Аарона Альтмана зазвонил телефон. Альтман в этот момент находился на причале возле дома вместе со своим сыном-инвалидом и занимался погрузкой съестных припасов на лодку. В саду на деревьях горели соединенные в гирлянды разноцветные лампочки, как на Рождество. Цветные отблески ярко вспыхивали на хромированных деталях инвалидного кресла.

Телефон на втором этаже дома продолжал звонить.

Альтман поставил коробки на причал.

Черт! Сегодня, в день законного отгула!..

— Жди меня здесь и не двигайся с места, о'кей? — обратился он к сыну.

— Ладно, — ответил тот.

Альтман помчался по лестнице наверх. Схватив телефон, прорычал:

— Предупреждаю: в ваших же интересах, чтобы причина вашего звонка была ОЧЕНЬ веской!

— Это менеджер компании «Аламо».

Альтман резко выпрямился.

— Вы просили позвонить вам, когда кто-то заберет тот конверт…

— Я вас слушаю.

Полученную информацию он записал в блокнот, после чего отсоединился.

— Что там? — спросил его сын, когда Альтман вернулся на причал.

— Ничего, — ответил тот, везя кресло к дому. — Просто перенесем нашу поездку на некоторое время. У меня срочное дело. Позвони Розе, пусть она приедет и составит тебе компанию…

Он натянул пиджак, одновременно прижимая к уху мобильник.

— Это Альтман. Конверт забрали… Женщина, француженка. По имени Марион Марш. Да, М-а-р-и-о-н М-а-р-ш. Прекрасная незнакомка, ага…

Он сел в машину и, резко развернув ее, выехал с парковки.

Он чувствовал себя возбужденным, как никогда.

— Соберите мне всю информацию об этой женщине. Я хочу знать все, вы слышите? И чтобы все были на месте через пятнадцать минут!

Глава 17

Всю ночь Марион провела за рулем.

В салоне «форда» появилось множество новых предметов: дорожные карты, сложенные как попало и грудой сваленные на пассажирском сиденье, обертки от сладостей, карманный фонарик и самое ценное — полный термос кофе, стоящий между двумя передними креслами, чтобы всегда быть под рукой. Свой чемодан Марион погрузила в багажник.

Она уже забыла, когда в последний раз переодевалась. Помнила, что перед самым началом поездки протерла лицо влажной салфеткой на бензозаправке (и там же приобрела все необходимое для поездки), после чего тронулась в путь.

Она не знала, безопасно ли для одинокой женщины останавливаться на обочине шоссе в такой поздний час — близилась полночь, — но одно ей было ясно: сделать этого сейчас она в любом случае не сможет. Когда степень усталости превышает некий предел, вы как будто переходите в другое состояние. Не важно, что вы постоянно широко раскрываете глаза, чтобы они не закрывались сами собой, и со стороны напоминаете внезапно разбуженную сову. Только километры идут в счет.

Еще десять километров… еще десять… еще пятнадцать…

Наконец Марион увидела дорожный указатель с надписью «Лагуна-Бич».

Она прибыла на место.

Марион свернула с центральной магистрали на бульвар, остановила машину под уличным фонарем и открыла все окна, чтобы впустить в салон свежий океанский бриз. Внизу, на берегу, виднелись огоньки костров, вокруг которых танцевала молодежь.

Марион потерла веки, борясь со сном. Усталость, которая пару последних часов возрастала в геометрической прогрессии, теперь обрушилась на нее всей своей тяжестью.

Марион снова перечитала оставленное для нее в офисе фирмы «Аламо» послание — несколько слов, написанных от руки быстрым, нервным и довольно неразборчивым почерком. Не будучи специалистом-графологом, Марион все же предположила, что автор письма скорее мужчина, чем женщина.

Она налила себе очередную порцию кофе, желая хоть немного взбодриться, и снова тронулась с места. В этот поздний час город выглядел почти мрачно. Роскошные особняки предместья, пара открытых ресторанов, несколько абстрактных скульптур — и больше ничего. Сверившись с картой, Марион свернула в направлении, показавшемся ей наиболее удобным на пути к цели. Оказалось, что, несмотря на усталость, она хорошо ориентируется. В какой-то момент она даже пожалела, что рядом нет отца, который разделял мнение многих мужчин, что женщины не в состоянии самостоятельно разобраться в дорожных картах.

Дорога пошла вверх.

Кто такая эта Хлоя? Почему Троянец велел ехать сюда? Марион нажала на педаль газа.

Скоро она это узнает.

Праздник был в разгаре.

Разноцветные столбы света вращались в темноте, между тем как толпы молодежи изгибались в танце, своими воплями заглушая музыку. Многие уже сбросили одежду, чтобы освежиться в бассейне. Персонал (удвоенный в числе по такому случаю) едва успевал подхватывать опустевшие бокалы и убирать мусор. Дополнительная обслуга занималась исключительно тем, чтобы вовремя выводить пьяных.

Некоторое время Хлоя мрачно смотрела на веселящихся подростков, затем отвернулась и спустилась по ступенькам, ведущим в сад. В конце тропинки с каменистого выступа над океаном открывался дивный вид на океан под необъятным звездным куполом. Вдалеке поблескивали огни острова Авалон, словно тысячи светлячков.

Она облокотилась на балюстраду и, когда ветер с моря стал трепать ее волосы, плотнее запахнула куртку «Перфекта».

Внизу, у подножия скалы, рыбаки освещали прибрежные воды, чтобы привлечь спрутов. Тех можно было заметить по голубоватым отсветам, окружавшим их гребни. Хлоя некоторое время наблюдала за фантастическим танцем морских животных. Это была большая удача — увидеть их в такой час: обычно спрутов маскировали пряди тумана. Этот туман, хорошо известный местным жителям, обычно сгущался поздно ночью или рано утром в это время года. Он был частью жизни обитателей Лагуна-Бич и под разными именами проникал в названия местных улиц, вроде Мистик-Хиллз или Смог-Аллей. Хлоя любила наблюдать за тем, как он окутывает нижнюю часть города. Для нее туман скорее играл роль защитника. Он был чем-то вроде покрова, которым она могла отгородиться от жизни. Ей часто хотелось погрузиться в туман, раствориться в нем и исчезнуть навсегда.

Невысокий человек, обладающий комплекцией борца сумо, неожиданно возник возле балюстрады.

— Ты не на празднике? — спросил он.

— Нет.

— Что ж так?

— Эти люди мне неинтересны.

Он хихикнул:

— Тогда зачем тебе понадобилось их приглашать?

Хлоя холодно взглянула на него:

— Чтобы почувствовать себя такой же, как все. Вот зачем.

По крайней мере, хоть создать видимость.

Человек отступил на шаг — он ощутил в этой девочке моральную силу, унаследованную от ее отца.

— Там тебя кое-кто спрашивает, — нейтральным тоном сообщил он.

— Кто?

— Какая-то женщина. Она там, за оградой.

Хлоя направилась к главному въезду в резиденцию. До него было примерно пятьсот метров, но ей хотелось пройтись. Ее второй телохранитель, высокий и худощавый, ждал ее у решетчатых ворот, поддерживая стоявшую рядом женщину. Выглядела та совершенно измученной.

— Она позвонила, — объяснил низкорослый толстяк, — но поскольку не могла ничего толком объяснить, ее не впустили. Она попыталась перебраться через ограду в другом месте, но ее засекла камера видеонаблюдения, так что Микадо вывел ее обратно. Она, похоже, едва держится на ногах.

— Вы… Хлоя? — с трудом произнесла женщина.

— Да.

— Я ищу одного человека… его зовут Натан Чесс.

— Я такого не знаю. Вы ошиблись. Я попрошу, чтобы вас проводили.

Хлоя повернулась к телохранителям.

— Подождите… — выдохнула женщина. — У него есть и другое имя… Фог. Адриан Фог.

Хлоя резко отшатнулась, как от пощечины:

— Вы знаете Адриана? У вас есть новости о нем?.. — Она бросилась к незнакомке. — Пожалуйста, ответьте мне! Я — Хлоя Фог. Адриан — мой отец. Он исчез месяц назад!

Но в следующий миг женщина потеряла сознание.

Глава 18

Марион понемногу приходила в себя. Под головой она ощутила мягкую подушку, от которой пахло весенней свежестью.

Затем она открыла глаза. Большая кровать под балдахином посреди просторной комнаты, светлая мебель… Дизайн современный, но без излишнего уклона в хай-тек. Широкие окна распахнуты, занавески слегка колышутся от ветра. На покрытом ковром полу рядом с кроватью сидит с книгой девочка — та самая, с которой Марион разговаривала у входа в усадьбу накануне.

Подняв глаза от книги — очередного тома серии романов «Сумерки», — Хлоя заметила, что гостья очнулась.

— Добрый день, — сказала она. — Вы упали в обморок, и вас перенесли сюда. Сейчас вам лучше?

— Какой сегодня день? — спросила Марион.

— Суббота, вторая половина дня. Вы проспали шестнадцать часов.

Марион села и слегка помассировала виски. У нее было ощущение, что внутри черепной коробки поработала бригада молотобойцев. Затем протянула девочке руку:

— Марион Марш.

— Хлоя Фог, очень приятно, — сказала девочка, слегка сжав ее пальцы.

— Извини, что напугала тебя. Я не думала, что все случится так внезапно…

— Ничего страшного.

Девочка держалась со спокойно-небрежной уверенностью, не характерной для большинства ее сверстниц.

— Я позвонила у ворот, — продолжала Марион, — но никто не отозвался. Скорее всего, просто не услышали из-за музыки… Я проделала долгий путь. Очень устала. И… возможно, была немного не в себе.

— Вы француженка. Из Парижа.

Это был не вопрос, а утверждение.

Хлоя протянула Марион бумажник:

— Так написано в ваших документах… Само собой, — прибавила она, взглянув Марион прямо в лицо, — я никогда не позволила бы себе рыться в ваших вещах. Но вот другие…

— Другие?

— Микадо и Брауни. Те два типа, которых вы уже видели. Микадо — верзила, Брауни — толстяк. Они братья. Их все так называют.

Марион поймала себя на том, что все это время пристально рассматривает сидящую перед ней девочку.

Дочь Натана? Невероятно…

Потерянное время никогда не вернуть.

Она чувствовала себя немного глупо. Вот вы делаете мысленный стоп-кадр, заново воскрешая в памяти ситуацию пятнадцатилетней давности, и вдруг начинается быстрая перемотка: перед вами проносится череда событий, случившихся в ваше отсутствие. Вы осознаете, что вас отделяет от прошлого огромная бездна. И, хотя это и без того очевидно, удивляетесь.

Марион захотелось надавать самой себе пощечин. Ну, в самом деле, на что она рассчитывала? Что Натан жил как монах-отшельник все эти годы? Что он ее ждал, как романтичный воздыхатель?

— Хотите принять душ? — спросила Хлоя.

— Просто смертельно! — ответила Марион. Но на всякий случай прибавила: — Очень.

Девочка рассмеялась:

— Здесь взрослые так не говорят.

— Черт, я не такая уж и старая!

— Все в порядке. Вы классная. — Хлоя встала. — Я положила чистую футболку и джинсы в ванной. Кажется, подходящего размера. Только не задерживайтесь слишком долго, хорошо? Большой Па хочет с вами поговорить.

Марион несколько раз едва не заблудилась, перемещаясь по огромному дому. Сколько же здесь комнат? Где-то с полсотни, так ведь?.. Настоящий родовой замок! Она прошла по длинному коридору со множеством зеркал. И конечно, не могла не остановиться, чтобы взглянуть на свое отражение. Перемена произошла разительная: в новой одежде она выглядела совсем как подросток. Немного поколебавшись, она изогнулась, чтобы увидеть себя сзади.

— О, они вам подошли. — Хлоя вошла в коридор с противоположного конца. — Это «тестовые джинсы» моей мамы. У всех женщин такие есть. Пока вы в них влезаете, ваш вес идеален. Но маме приходилось натягивать их, лежа на кровати. А француженки стройнее…

Марион обратила внимание на глагол в прошедшем времени, но не осмелилась спросить, отчего так.

— Все в порядке? — поинтересовалась Хлоя. И тут же прибавила: — Большой Па — мой дедушка. Он малость вспыльчивый, ему не хватает терпения. Но не бойтесь, он вас не съест.

По правде говоря, Марион уже не впервые слышала это прозвище — Большой Па. Натан пару раз упоминал об отце, но из его слов следовало, что они слишком разные по характеру и уже очень давно перестали поддерживать отношения.

Вслед за Хлоей она вошла в гостиную, размером лишь немногим меньше футбольного поля. На стенах висели десятки картин, вдоль стен выстроились многочисленные статуи — вероятно, те и другие стоили целое состояние. Значительное место также занимали фотографии. На большинстве из них были Натан, Хлоя и очень красивая женщина. Прекрасные портреты абсолютно счастливой семьи… Марион почувствовала стыд из-за того, что так бесцеремонно вторглась в чужое пространство, нарушив эту столь очевидную идиллию.

В центре комнаты возвышался камин с уходящей вверх черной металлической трубой. В нем горели несколько поленьев — скорее для того, чтобы создать приятное зрелище, чем из реальной необходимости.

Марион поискала глазами знаменитого Большого Па, но оказалось, что в комнате никого нет.

Хлоя указала на громадный телеэкран:

— Мой дед здесь не живет. Он поговорит с вами дистанционно.

К экрану были подсоединены веб-камера и спутниковый телефон. Немного нервничая, Марион села в кресло. Связь была установлена. На экране появился старик в антрацитово-черном костюме, с очень бледным лицом, стоящий перед мраморными колоннами. Чем-то он напоминал агента похоронного бюро и одновременно — персонажа «Семейки Аддамс».

— Мадемуазель Марш, — произнес он глухим голосом, от которого это двойное сходство только усилилось. Черт, во что же такое на самом деле она вляпалась?.. — Скажите, пожалуйста, зачем вы явились в мой дом?

Ответ на этот предсказуемый вопрос Марион обдумала заранее.

— Я собираю материал для одного французского телеканала. Я журналистка. То есть ассистентка… Готовлю репортаж о развитии хирургии в Соединенных Штатах.

Интересно, слышал ли он о ней раньше от Натана?.. Что ж, это выяснится очень скоро…

— Вы приехали одна?

— Да. Мне поручили сделать предварительные наметки еще до начала съемки. Меня выбрали только потому, что у меня хороший английский — это практически мой второй родной язык. Как уже сказала, я пока только ассистентка. Но мой работодатель мог бы за меня поручиться.

Заявление об уходе она отдала Катрин Борман накануне отлета. Так что вряд ли кто-то узнает об этом раньше понедельника. К тому же Марион надеялась, что слова «телеканал» и «журналистка» окажут надлежащее воздействие.

— Хорошо, — кивнул старик. — Я спросил вас об этом лишь затем, чтобы услышать вашу версию. Мы уже получили всю необходимую информацию о вас.

— Ах, вот как.

Значит, он навел справки о ней только вчера. Следовательно, раньше ничего о ней не слышал. Она правильно сделала, представившись как журналистка.

Итак, очко в ее пользу.

— Однако есть еще один вопрос, который я хочу вам задать, — продолжал Большой Па. — Почему люди из ФБР толпятся у ограды моего дома, настаивая на немедленной встрече с вами?

Марион застыла от изумления. Она ожидала чего угодно, только не этого.

ФБР? Но она ведь только прилетела в США! Не считая ее отца и Троянца, никто не знал, что она здесь! Как могло ФБР отреагировать так быстро?

— Я не знаю, почему они здесь… Даже не могу предположить…

Старик рассмеялся. Этот ответ, кажется, его удовлетворил.

— Ладно, неважно. ФБР мне и раньше досаждало, мы не слишком любим друг друга. Я сказал им, что вы моя гостья и что они не войдут сюда без ордера. О, разумеется, они его получат. И через какое-то время вам придется с ними встретиться. Ну а пока вы расскажете Хлое, что вам известно про ее отца. Думаю, у нее тоже найдется о чем вас спросить.

Разговор закончился так же внезапно, как и начался. Марион и Хлоя вышли в сад.

Хлоя надела кожаную куртку, которая была ей явно велика: руки полностью скрывались в рукавах.

— Вчера вы сначала назвали моего отца Натаном. Почему?

Марион решила отвечать начистоту. По крайней мере, она хотя бы это могла сделать для дочери Натана.

— На самом деле я хотела увидеться с твоим отцом не только потому, что он известный хирург. Очень давно, еще до того, как он познакомился с твоей мамой, мы с ним вместе работали в больнице. Он был моим начальником. Потом мы… стали близки. В те времена он называл себя Натан Чесс — не знаю почему. А недавно я нашла его координаты в Интернете. Вот и всё.

— Странно всё это… очень странно. Я вот думаю: стоит ли мне верить вам на слово?

— Я тебя понимаю, — кивнула Марион. — Но у меня нет никаких причин тебе лгать… К тому же если вот эта твоя куртка — именно та, о какой я думаю, то именно я подарила ее твоему отцу, — прибавила Марион с некоторой долей гордости.

— Вы шутите?

— Ничуть. К подкладке одного из карманов пришита этикетка, а на ней вышито: «От всех сотрудников» — и подпись: «М.» Это моя работа.

Хлоя проверила и убедилась, что Марион говорит правду.

— Невероятно!

— Да… Прости, что задаю тебе такой вопрос, но где сейчас твоя мама? Я ее так и не видела с тех пор, как сюда попала.

— Она умерла в прошлом году, — тихо произнесла Хлоя, опустив голову. — Погибла в автокатастрофе.

— О господи… Я… мне жаль.

— Я знаю. Многие о ней сожалели…

Марион вновь вспомнила присланное Троянцем ужасное видео, на котором Натан был прикован наручниками к кровати.

— А Нат… то есть Адриан?

— Он исчез месяц назад. Сейчас идет расследование.

Марион расслышала в ее тоне бесстрастные нотки.

— Ты нечасто с ним виделась? — спросила она.

— Почти никогда.

— Где он работал?

— Он постоянно был в разъездах. А когда приезжал сюда, постоянно находился в Фонде Фога. Это вон то белое здание, внизу.

Она указала на массивное строение, расположенное на склоне чуть ниже жилой резиденции. Марион взглянула туда, затем перевела взгляд на девочку, — с тех пор как она здесь оказалась, один вопрос постоянно вертелся у нее на языке:

— Хлоя, скажи, пожалуйста… над чем конкретно работал твой отец?

Глава 19

Раньше

— Да, в самом деле, куда же подевался Чесс? — с легкой досадой произнесла Марион.

— Все уже собрались, — сказал Азиз.

Они решили устроить небольшую вечеринку в приемной «скорой» в связи с днем рождения Натана. Марион купила подарок, на который собрали деньги вскладчину, и даже испекла торт. После долгих раздумий и советов с Азизом она наконец решила остановиться на кожаной куртке «Перфекта». Марион подумала, что такая куртка придаст Натану вид рок-певца, что отчасти сократит дистанцию между ним и подчиненными.

— Небось разорилась? — спросил Азиз.

— Ну, вот еще!

На самом деле собранных общими усилиями денег оказалось недостаточно, и ей пришлось добавить довольно ощутимую сумму из собственных средств. Но Марион скорее, умерла бы, чем призналась в этом.

— Кажется, у него деловая встреча с людьми из Комитета по этике, — сказала одна из медсестер. — Я видела, как он ушел в комнату для персонала с двумя шишками из «Ассистанс публик».

— А с кем именно?

— С каким-то специалистом по пересадкам тканей и главой эмбриологической службы. Кажется, Чесс хотел просить у них грант на свои исследования. Он рассчитывал, что они его поддержат на общем собрании.

— Хм… хирург-ортопед, спец по пересадкам тканей и эмбриолог? — проговорил Азиз. — Ну и что у них может быть общего, интересно?

— Понятия не имею, — заметила Марион. — Но говорят они уже долго.

Дверь открылась.

Вошел Натан Чесс. Судя по виду, отнюдь не в радужном настроении.

— Какого черта вы все тут прохлаждаетесь? — резко сказал он, увидев всех своих подчиненных собравшимися за столом.

В один миг воцарилась тишина.

Марион поднялась:

— Мы только хотели…

— А вы вообще молчали бы! Вас дожидаются как минимум десяток пациентов!

— Никаких проблем, — вмешался Азиз. — Пациентами мы сейчас займемся. Малышка просто хотела сказать, что…

— Мне плевать, чего она там хотела!

Натан Чесс быстро прошел к окну, содрал с него прикрепленные скотчем праздничные гирлянды и задул свечи.

— Возвращайтесь к работе! Вы здесь не за тем, чтобы развлекаться!

Марион выбежала из комнаты, закрыв лицо руками.

Азиз, бросив на шефа испепеляющий взгляд, саркастически сказал:

— Браво! Надеюсь, теперь у вас будет повод гордиться собой. Раньше у вас была только репутация редкостного говнюка, но теперь ясно, что это ваша истинная суть.

Час спустя Марион все еще стояла внутри собора Парижской Богоматери, прислонившись спиной к одной из колонн. Детский хор пел рождественские гимны — шла репетиция предстоящего праздника. Множество людей наблюдало за приготовлениями к очередной службе.

Кто-то остановился рядом с ней:

— Я думал, вы неверующая.

Марион взглянула на подошедшего человека и отвернулась:

— Так и есть. Я пришла сюда, просто чтобы успокоиться.

— Я вас искал по всей больнице, — прибавил Чесс.

Пожилая дама недовольно нахмурилась, жестом призывая их к тишине.

— Мы не могли бы выйти поговорить? — спросил он.

Подаренную ею куртку он перекинул через плечо.

Марион, по-прежнему не поднимая глаз, вышла из собора вслед за Чессом.

— Сегодня я получил плохую новость, — помолчав, заговорил он. — Если коротко, до этого я всеми силами пытался начать одну исследовательскую программу. Мне уже удалось сделать множество удачных операций, и я знаю, что я хороший хирург. Но хочу пойти дальше. Оставить свой след в истории. Я хотел попытаться сделать первую пересадку кисти руки…

Чесс повернулся к ней.

— Я говорю не о том, чтобы пришить наполовину оторванную кисть, а о том, чтобы пересадить донорскую тому, кто полностью потерял свою. Так можно было бы излечить жертв бытовых травм или солдат, ставших инвалидами во время вооруженных конфликтов…

Чесс выпрямился.

— Это очень амбициозная программа. Единственная в мире. Многие уже пытались осуществить нечто подобное, но никто не преуспел. Однако у меня появилось несколько принципиально новых идей. И знаете, что мне ответили? Что еще слишком рано. Что когда-нибудь, разумеется, время для этого придет, но только через много лет. Как будто у меня есть время столько ждать!

Он тряхнул головой.

Марион по-прежнему молчала.

— Думаете, я слишком нетерпелив, да? Ну что ж, так оно и есть. Но я не могу иначе. Нужно, чтобы это направление в медицине развивалось как можно быстрее. Чтобы люди исцелялись…

Натан щелкнул пальцами.

— Поэтому мне нужно добиться осуществления этой программы во что бы то ни стало. Черт возьми, нам ведь отпущено не так уж много лет жизни, чтобы осуществить свою мечту! Важно не то, сколько времени осталось, важно то, что ты успеешь сделать!

Он замолчал и в упор посмотрел на Марион.

— Поэтому мне все равно, если кто-то считает, что у меня невыносимый характер! — Он едва не сорвался на крик, но, спохватившись, заговорил тише: — Я здесь не для того, чтобы кому-то нравиться, а для того, чтобы работать!

Марион не произнесла ни слова.

— Так вот. Я хотел вам сказать, что между нами ничего не может быть. Да, конечно, я вас ценю как хорошую ученицу. Вы отлично справляетесь, даже притом что вы мой единственный экстерн. Но я бы хотел, чтобы этим все и ограничилось…

Пошел слабый снег. Между ними упала первая снежинка.

Не дождавшись ответа, Чесс снова заговорил:

— Что до той истории с подсолнухом… мне жаль, я не должен был этого делать. Сам не знаю, что на меня нашло тогда…

Помолчав, уже более уверенным тоном он прибавил:

— И конечно, мне не стоило подслушивать ваш разговор с подругами… Да и вообще принимать вас на работу! Это была громадная ошибка с моей стороны!

Он отошел, сделав несколько шагов. Вернулся и сухо произнес:

— Спасибо за ваш подарок.

Потом обнял ее. И поцеловал.

Глава 20

Сейчас

Внезапный звуковой сигнал заставил Марион вздрогнуть.

— Извини, — сказала она Хлое.

Потом, отвернувшись, порылась в сумке. Ее айфон отключился.

Снова раздался звуковой сигнал.

— Что такое?.. — пробормотала Марион.

— Ничего особенного, — с улыбкой сказала Хлоя. — Напоминание о том, что нужно зарядить батарейку. На моем телефоне такая же опция.

Черт… Она настолько сосредоточилась на разговоре с Хлоей, что забыла обо всем остальном.

Марион включила айфон. Множество иконок замигали перед ней, словно огоньки новогодней гирлянды: голосовые сообщения, электронные письма, эсэмэски…

Да здравствуют современные средства коммуникации!..

— Извини, одну минуту… — проговорила она, обращаясь к Хлое.

Так, все по порядку… Сначала голосовые сообщения. Их оказалось два. В первом ее отец, как всегда недовольный, упрекал ее в том, что она улетела в США, ничего ему не сообщив хотя бы за день до отъезда, после чего уведомлял, что отправляется на гастроли со своим джаз-оркестром, и заранее извинялся, что какое-то время его не будет на связи.

Вот так, подумала Марион. Думаешь, что отец беспокоится о тебе, а он вместо этого уезжает на гастроли. Ну что ж, в конечном счете ничего не меняется…

Второе послание было от Коры. «Как ты там, дорогая? Я слегка забеспокоилась, от тебя никаких новостей. У меня все хорошо. Я все еще в больнице, но меня здесь холят и лелеют. Позвони мне».

Марион улыбнулась.

Теперь эсэмэски. Их оказалось аж семнадцать. Отправитель неизвестен, текст один и тот же: «Спасаем жизни!»

Улыбка Марион померкла.

— Что случилось? — спросила Хлоя.

— Я совсем забыла об одном человеке, с которым должна поддерживать связь. Похоже, он занервничал.

Она вошла в «Фейсбук».

Едва улегшаяся тревога снова нахлынула на Марион.

Чего он от нее потребует сделать на этот раз?

В некотором замешательстве она повернулась к Хлое:

— Ты не могла бы показать мне этот знаменитый Фонд Фога? Раз уж он совсем рядом… Мне хотелось бы посмотреть, где работал твой отец.

— Конечно, почему бы и нет? — ответила Хлоя с легкой нотой удивления. — Идемте.

Они спустились по длинной лестнице, идущей по склону холма. Ниже, над океаном, понемногу начинал сгущаться туман.

Марион взглянула на часы и слегка удивилась, осознав, что только восемь вечера.

— А почему такая спешка? — поинтересовалась Хлоя.

— Никаких особых причин. Мне просто хочется увидеть место, где Адриан реализовал свои былые мечты.

Они приблизились к зданию. Хлоя набрала код на входной двери и вместе с Марион вошла внутрь. Фонд Фога больше всего напоминал небольшую частную клинику — вроде той, куда Марион попала много лет назад, но гораздо более современную.

— С тех пор как отец исчез, тут все закрыто. Но это только временно. Когда он вернется, работа продолжится.

В словах девочки Марион ощутила печаль и безнадежность.

Они вошли в просторную комнату, где стоял операционный стол. Огромные окна выходили прямо на океан, над которым сейчас колыхались голубоватые пряди тумана.

— Отец называл это место Малый блок.

— Малый блок?..

Марион невольно улыбнулась, вспомнив Отель-Дье.

— А вот его компьютер, смотрите.

Хлоя нажала какую-то кнопку, и с потолка спустились три больших плоских экрана.

— Это для эндоскопии и микрохирургии. Все, что снимает камера, передается на эти экраны.

Она нажала другую кнопку.

«Здравствуйте, доктор Фог, — произнес механический, но явно женский голос. — Вы величайший хирург на свете. Работать с вами — одно удовольствие».

— А этот гаджет просто ради смеха. Там много таких фраз. Во время операций компьютер выдает их методом случайного отбора.

— Твой отец оперировал только здесь?

— Нет, во многих больницах. И преподавал в Южно-Калифорнийском университете. Здесь он оперировал только тех, у кого не было страховки. Он делал это, как сам выражался, pro bono, то есть бесплатно. Я не знаю, как во Франции, но здесь средняя стоимость его операции превышала двадцать тысяч долларов. Он делал операции на сухожилиях кистей рук и плеч, устанавливал протезы… Он один из лучших хирургов страны.

Марион быстро взглянула на экран айфона.

— А что внизу? — спросила она.

— Ничего. Только машина.

Они спустились вниз.

Хлоя сняла чехол, открыв невероятного вида спортивный автомобиль:

— «Тесла». Точно такая же, как у Арнольда Шварценеггера. Электромобиль, никаких выхлопов. Отец всегда заботился об экологии.

У Хлои зазвонил телефон.

— Извините, — сказала она, закончив разговор, — но Микадо и Брауни только что сообщили, что ФБР ждет вас наверху. Агенты бюро получили ордер. Нам нужно вернуться в дом.

— Почему вы все время смотрите на эту штуку? — спросила Хлоя.

Марион сделала ей знак подождать и быстро дочитала конец послания.

Глава 21

Марион перечитала послание, оцепенев от ужаса.

Похитить Хлою? Но зачем?!

Снаружи, со склона холма, донесся оклик:

— Хлоя! Мисс Фог!

Агенты ФБР спускались по лестнице.

Марион поискала глазами выезд из гаража. Затем нажала кнопку. Автоматизированный стальной заслон бесшумно поднялся. Она распахнула дверцу машины.

— Что вы делаете? — изумленно сказала Хлоя.

— Послушай, я не все рассказала тебе о твоем отце. Он жив. Его насильно держат в каком-то неизвестном месте. Тот, кто его удерживает, приказал мне ехать сюда. Если хочешь спасти отца, ты должна ехать со мной.

— Что? Да вы с ума сошли!

Марион села за руль, одновременно пытаясь найти ключ зажигания.

Хлоя села на переднее пассажирское сиденье.

— Как включить зажигание? — торопливо спросила Марион.

— Вы все равно не сможете. Здесь специальное углубление для большого пальца и устройство проверки. Только отец может завести эту машину.

Наверху хлопнула входная дверь.

— Мисс Марш, где вы? — прокричал Аарон Альтман. — Я агент ФБР! Выходите немедленно!

Чуть тише прозвучали голоса Микадо и Брауни, которые звали Хлою.

Марион вздрогнула:

— Черт, что же делать? Черт!..

Раздался звуковой сигнал.

Марион лихорадочно прочитала инструкцию Троянца. Затем вынула из сумки шнур и подключила айфон к приборной панели машины.

На экране замелькали многочисленные отпечатки пальцев с именами под каждым из них.

Марион заметила свое имя.

Послышался слабый щелчок. Затем приборная панель вспыхнула голубоватым неоновым светом.

— Захлопни дверцу, — сказала Марион Хлое.

— Что?

Она резко повернулась к девочке:

— Я люблю твоего отца, так же как и тебя. Поэтому захлопни дверцу. И пристегнись.

Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Аарон Альтман с револьвером в руке:

— Ни с места!

Марион наугад нажала какую-то кнопку на панели перед собой, одновременно надавив ногой на педаль.

Взвизгнули шины, и автомобиль резко отъехал назад, заставив Альтмана отскочить к сложенным у стены грудам коробок с медицинскими препаратами. Коробки посыпались на пол.

Марион нажала другую кнопку, и автомобиль поехал вперед. Телохранители Хлои едва успели отпрыгнуть в разные стороны, чтобы не попасть под колеса.

Альтман, округлив глаза, смотрел вслед удаляющемуся спорт-кару.

— Куда ведет эта дорога? Черт, я думал, сюда только один подъезд!..

Он выхватил из кармана телефон:

— Марион Марш и дочь Фога только что скрылись на автомобиле «тесла» серого цвета. Свяжитесь с местной полицией, пусть их задержат!

После некоторого размышления он добавил:

— А впрочем, подождите. Лагуна-Бич построен вдоль скалы, здесь только по одному въезду и выезду на обоих концах Пасифик-Коаст-хайвей. Просто перегородите их. Я сам займусь преследованием.

Он огляделся. Оба телохранителя Хлои Фог уже исчезли.

Альтман побежал к своей машине.

Марион выехала на извилистую дорогу. Странно, но даже ветер, дующий с океана, производил больше шума, чем электрический мотор «теслы». Марион чувствовала, как в крови кипит адреналин, зашкаливающий за все мыслимые нормы.

— Как вы это сделали? — спросила Хлоя, недоверчиво глядя на айфон.

— Сама не знаю. Должно быть, тот человек взял отпечаток пальца у твоего отца.

— Вы имеете в виду — тот, кто его похитил? Это с ним вы все время общались?

— Да.

Хлоя посмотрела на айфон так, словно хотела немедленно разбить его вдребезги.

— Бесполезно пытаться выбросить его в окно, — пояснила Марион. — Я уже однажды попробовала, но это ни к чему не привело.

Она с трудом вписалась в поворот, задев полный серферов пикап, который едва не выехал на тротуар. Марион продолжала путь.

— Как выбраться из этого лабиринта?

— Сверните направо, — ответила Хлоя.

Туман становился все гуще по мере того, как они спускались к центру города. На пешеходном переходе из тумана выехала группа велосипедистов, но «тесла» подрезала их, как грозная бесшумная акула. Велосипедисты с воплями опрокинулись друг на друга.

— Осторожнее, — предупредила Хлоя. — Эта машина едет бесшумно, люди просто не замечают вашего приближения.

Марион кивнула:

— Спасибо, теперь буду знать.

— Черт, — проворчал Альтман, лихорадочно вцепившись в руль. — Мы уже потеряли Фога. А теперь его дочь увозят прямо у нас из-под носа!

Автомобиль несся как вихрь. На крыше горела мигалка. Сирена завывала на полную мощность.

— Вон они! — воскликнул напарник Альтмана, сидевший рядом на пассажирском сиденье.

Агенты ФБР выехали наперерез беглянкам из боковой улочки, но не успели преградить им путь и оказались прямо за ними. Капот их автомобиля ударился в задний бампер «теслы», отчего обеих девушек резко бросило вперед.

— Остановитесь! — заревел Альтман, высунувшись в окно. — Немедленно остановитесь!

Их нагнал еще один автомобиль — черный лимузин, похожий на катафалк. За рулем сидел высокий широкоплечий человек, рядом с ним — его низенький толстый напарник. Последний сжимал в руках огромное ружье. Высунув дуло в окно, он выстрелил, целясь в шины «теслы».

— Да они спятили! Что они делают?! — завопил Альтман.

Но лимузин еще прибавил скорость, оставив полицейский автомобиль позади. Когда он нагнал «теслу», толстяк снова выстрелил. На этот раз заднее стекло спорткара разлетелось вдребезги. Марион инстинктивно пригнулась. Хлоя закричала.

— Прекратите стрелять! — приказал Альтман, но это не возымело результата.

— Я-то думала, они на твоей стороне! — простонала Марион.

— Не знаю, что на них нашло… — растерянно пробормотала Хлоя.

Она оглянулась. Решетка радиатора лимузина приближалась, словно оскаленная пасть какого-то хищного монстра.

— Поворачивайте налево, быстрей!

Марион резко повернула, между тем как преследователи по инерции какое-то время продолжали ехать прямо. Боковая улица шла под уклон, словно спускаясь в гигантскую воронку. Затем обе машины преследователей развернулись и устремились за ними. Лимузину удалось вырваться вперед, тогда как машина Альтмана намертво застряла среди припаркованных вдоль улицы автомобилей. Изумленные местные жители высыпали из домов.

Альтман лихорадочно размахивал руками:

— ФБР! Чьи это машины? Немедленно освободите проезд!.. — Он включил рацию: — Высылайте подкрепление! И побыстрее, черт возьми! Мне нужен патрульный вертолет! Мы должны их задержать!

Марион снизила скорость, выехав на очередную небольшую улочку. Сердце у нее колотилось так, словно готово было вот-вот разорваться.

— Этот город слишком маленький, — с трудом произнесла она. — Только одна главная улица пересекает его насквозь, я ее видела на карте… Нам никогда отсюда не выбраться…

— А если не выберемся, что будет с моим отцом?

Марион повернулась к Хлое. Сильно побледневшая девочка пристально смотрела на нее, сжав губы.

— Я не знаю, — тихо ответила она.

Хлоя немного поразмышляла. Затем, очевидно, приняв какое-то решение, сказала:

— Хорошо. Проезжайте немного дальше и сверните направо.

Спустя примерно четверть часа туман, сгустившийся над поверхностью океана, полностью окутал окрестности. Дома превратились в размытые бледно-голубоватые пятна, словно весь город вдруг оказался на дне озера. Двое полицейских, стоявших спиной к перекрестку, наблюдали за улицей. Позади них, словно корабль-призрак, бесшумно пронеслась на мгновение вынырнувшая из тумана «тесла». В следующую секунду за ней вновь сомкнулась белая пелена.

Полицейские ничего не заметили.

Спортивный автомобиль скрылся в конце улицы, словно канул в небытие.

Место, где они оказались, вызвало у Марион странные ощущения. Большую заброшенную парковку окружали вереницы трейлеров. Внутри них мелькали какие-то тени. В мусорном баке полыхал огонь. Вокруг него вплотную друг к другу сидело множество людей, закутанных в шерстяные одеяла. Другие расположились в кузовах старых грузовиков. У Марион невольно мелькнула мысль о призраках, обитающих на кладбище погибших кораблей. Можно было подумать, что здесь живет какое-то диковинное племя.

— Где мы?

— Это место называется Лагуна-каньон. Здесь живут бездомные и нелегальные мигранты. Каждое утро сюда приезжают городские подрядчики и предлагают им временную работу, в основном на стройках. Они работали и на строительстве Фонда Фога. Некоторых я знаю.

— Э-э… а это законно?

— Ну, не то чтобы… Но такие вещи повсюду практикуются. Власти обычно закрывают на это глаза.

— И зачем мы сюда приехали?

Хлоя ничего не ответила.

— Говорит пост «Южная лагуна». Мы обнаружили серую «теслу», — донеслось из рации.

Альтман победно улыбнулся:

— Они у нас в руках!

Спустя несколько минут он резко затормозил в названном месте. Выйдя из машины, подошел к «тесле». Внутри громко пели два пьяных мексиканца.

— Это еще что? Кто эти типы?

Офицер муниципальной полиции что-то спросил по-испански у мексиканцев. Те, смеясь, ответили на том же языке.

— Они говорят, какие-то девчонки подарили им эту машину. Говорят, что им в жизни никогда так не везло.

Альтман в ярости грохнул кулаком по капоту.

Марион и Хлоя сидели, прижимаясь друг к другу, в старом грузовике среди пожилых женщин и молчаливых мужчин — нелегальных мексиканских мигрантов. Спустя некоторое время водитель высадил их возле бензозаправочной станции.

— Эти люди знают здесь все тайные пути, которых нет ни на одной карте, — объяснила Хлоя. — Они умеют пробираться через холмы, минуя главное шоссе. Так или иначе, Лагуна-Бич уже далеко позади. Мы удалились на приличное расстояние от побережья.

Сверившись с айфоном, Марион уточнила координаты бензозаправки и заодно обнаружила, что пришло очередное послание от Троянца. Через несколько минут возле станции остановился рейсовый автобус.

Марион взяла Хлою за руку и, потянув за собой в салон, сказала:

— Поехали.

Глава 22

В полицейском бюро Лагуна-Бич, превращенном в командный пункт, Аарон Альтман успел сделать уже добрую сотню шагов по кабинету.

Альтман был раздражен. Точнее, даже взбешен.

Этот кабинет был временно приспособлен под его нужды. Если бы дело происходило в любом полицейском отделении Лос-Анджелеса или тем более штаб-квартире ФБР на Уилширском бульваре, на эту задачу ушло бы не более пяти минут. Но здесь на то, чтобы разбудить дежурного и потребовать у него ключи от комнаты для общих собраний, понадобился час.

Альтман перестал расхаживать из стороны в сторону, подошел к столу, оперся на него, сжав кулаки, и оглядел подчиненных.

Тишина воцарилась такая, что каждый услышал бы, как пролетит муха — но даже если хоть одна муха здесь действительно была, она, очевидно, замерла от страха прямо в полете.

— Знаете, что я вам скажу? — начал Альтман обманчиво медовым голосом. — Вы некомпетентны. Вы попросту раздолбай. Когда эта история закончится, в подразделениях Южной Дакоты произойдут перемены. Многие головы полетят. Я доступно изъясняюсь?

Ответом была гробовая тишина.

Альтман указал на белую доску фирмы «Веледа». В центре был укреплен портрет Адриана Фога. От него во все стороны тянулись нарисованные цветными маркерами стрелки к прикрепленным к доске небольшим листкам бумаги с какими-то надписями.

— А сейчас я попросил бы вас напрячь последние остатки мозгов. Итак, месяц назад доктор Фог бесследно исчез. Перед этим он был ранен. Может быть, серьезно. С тех пор о нем нет никаких известий. Что заставляет нас предположить три возможности. — Альтман поочередно загнул мизинец, безымянный и средний пальцы на правой руке. — Первая: он мертв. Вторая: он скрывается. Третья: его насильно удерживают в неизвестном месте…

Альтман включил проектор. Появилось многократно увеличенное изображение записки.

— Наш единственный след — вот это письмо с адресом Фога и припиской: «Спросить Хлою». До этого момента все ясно, я надеюсь? — сухо спросил он.

Присутствующие молча кивнули. Альтман продолжал:

— Нам был известен текст этого письма. Мы не знали, придет ли кто-то его забрать в условленном месте, но не исключали такую возможность. И вот вчера, совершенно неожиданно — я уже считал этот след совершенно остывшим, — кое-кто действительно за ним пришел. Я напомню вам имя: Марион Марш. Она француженка. Как вы уже выяснили, в нашей картотеке ее нет. Она не террористка, не преступница. Она никогда вообще ни в чем не обвинялась. Ни в одной базе данных, имеющих отношение к преступному миру, ее имя не значится. Попросту говоря, Мисс Заурядность…

Он отошел от стола и снова принялся медленно расхаживать позади подчиненных.

— Кроме того, вы заверили меня, что сможете без проблем за ней проследить, а потом забрать из дома Фога. Я лично занялся получением ордера на арест — без него старикан отказывался вас впускать. Вы снова заверили меня, что у этой женщины, самой обыкновенной, по вашим словам, нет ни малейшего способа покинуть резиденцию без того, чтобы быть схваченной. Резиденцию, которую, замечу мимоходом, вы перед этим тщательно осмотрели. И вдруг… БАЦ! — Он резко хлопнул в ладоши, отчего подчиненные вздрогнули. — Мисс Заурядность каким-то образом включает чужой электромобиль «тесла», в котором имеется программа распознавания владельца по отпечатку пальца — иначе говоря, совершает невозможное, — и сбегает у нас из-под носа, заодно прихватив с собой дочь доктора Фога. — Альтман скрестил руки на груди. — И как вы это объясните, мать вашу?!

После некоторого колебания один из подчиненных, молодой человек, подняв карандаш, который держал в руке, сказал:

— Может быть, ей помог Большой Па? Это он мог включить «теслу»…

— Нет, — возразил Альтман. — Его наемники, эти двое полоумных, сделали все, чтобы задержать беглянку с похищенной девочкой. Они даже стреляли в электромобиль и разбили заднее стекло. После чего, кстати, эти два идиота в свою очередь бесследно исчезли.

Он сделал знак подчиненному принести другую доску «Веледа», точную копию первой.

На ней он крупно написал маркером: «МАРИОН МАРШ».

Затем с помощью магнита укрепил в центре фото Марион.

— Итак, ваши соображения. Я слушаю.

Тот же молодой человек раскрыл лежавший перед ним блокнот.

— Марион Марш, тридцать пять лет, не замужем. Француженка. Работает на телевидении, но внештатно. Паспорт в порядке. Прибыла в пятницу по туристической визе. Дата обратного вылета открыта. До этого трижды была в США — всегда только в Нью-Йорке. Никаких нареканий. Мать — француженка, ныне покойная. Отец — американец, живет во Франции с тысяча девятьсот семидесятого года. Музыкант. Никаких судимостей, ничего примечательного по нашей линии.

— Вы связались с Кэ-д’Орсе?

— Звонили им трижды. Но сейчас уик-энд, быстро информацию не получить…

— Позвоните снова.

Альтман повернулся к латиноамериканке лет тридцати в белой блузке и строгом деловом костюме, которая сосредоточенно нажимала клавиши своего смартфона.

— Теперь вы.

— Владелец фирмы по прокату автомобилей сообщил нам телефонный номер Марион Марш. Номер верный. Я связалась с оператором и попросила предоставить список всех ее телефонных контактов с момента приземления в Лос-Анджелесе. Мы без труда определили ее местонахождение и проследили до самой резиденции Фога. Но с того момента, как она оттуда сбежала, больше ничего. Либо она отключила телефон, либо находится вне зоны действия сети.

— А Хлоя? Или у нее не было с собой мобильного телефона?

— Был. Но она тоже недоступна.

Альтман недоверчиво покачал головой:

— Думаю, хотя бы одна из них через какое-то время все же включит телефон. И тогда мы их засечем. А пока сделайте все что нужно, чтобы постоянно прослушивать их номера. Заодно узнайте, есть ли в их телефонах навигаторы Джи-пи-эс. Если да, нам будет проще их вычислить.

Затем кивнул здоровенному усачу, который сидел, заложив большие пальцы за брючный ремень. Под мышками на пиджаке расплылись темные круги пота.

— Что там с мексиканцами, которые сидели в «тесле»?

— Их сейчас допрашивают. Они живут в сквоте для нелегалов, в секторе, который называется Лагуна-каньон. Туда отправили группу с обыском. Судя по всему, девчонки уехали оттуда в индейском грузовике, бросив машину. Но местная публика — это в основном нелегалы, а из них ничего не вытрясти. Не говоря уже о том, что три четверти из них вообще не говорят по-английски. Мы связались с дорожной полицией и шерифами соседних округов, чтобы осуществлять постоянный дорожный контроль в радиусе двадцати километров.

— Этого совершенно недостаточно! Удвойте этот радиус и перекройте дороги — все равно уже скоро ночь, и движения почти нет. Кроме того, поскольку Марш увезла несовершеннолетнюю, пусть объявят «тревогу Амбер»[8] во всей Калифорнии, Аризоне и Неваде. Предупредите также пограничные службы на мексиканской границе.

Участники совещания переглянулись.

— Вы уверены? — спросила латиноамериканка в деловом костюме. — Ведь, судя по всему, девочка уехала по доброй воле, а не была увезена насильно.

— Это похищение. И я настаиваю на «тревоге Амбер». Вам ясно? Я хочу, чтобы максимум через час фотографии Марион Марш и Хлои Фог появились на всех телеканалах, в каждой газете, на каждом придорожном щите, на бензозаправках, в дорожных автосервисах и в аэропортах. Уведомите заодно больницы и службы скорой помощи. Свяжитесь с прессой немедленно, прежде всего с «Таймс» и «Пост». Пусть поместят информацию на своих сайтах.

— Как еще можно задействовать Интернет? — спросил человек в изящных очках с прямоугольными стеклами, быстро стуча по клавишам своего ноутбука.

— Отправьте запрос в департамент борьбы с киберпреступностью. Эта француженка имела отношение к СМИ, значит, наверняка пользовалась социальными сетями. Надо проверить, есть ли у нее аккаунт в «Фейсбуке», «МайСпейс», зарегистрирована ли она в «Твиттере». Пусть все как следует прошерстят. Потом передайте мне список ее друзей, все ее фотографии, контакты, недавние комментарии, файлы, которые ей присылали, — словом, я хочу получить как можно больше информации.

Альтман выпрямился и еще раз пристально оглядел свою команду.

— Но при этом дозируйте информацию, которую передаете СМИ. На данный момент сосредоточьтесь на девочке. Ключевой момент должен состоять в том, что хорошенькая маленькая белая американка похищена в Калифорнии. Не упоминайте имени Марион Марш. Только фото и описание физических данных. Иначе, если станет известно, что она француженка, да к тому же журналистка, события могут выйти из-под контроля. Тогда в нас вцепятся французские власти, международная пресса и телевидение… Тот еще будет цирк…

Он постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов.

— Сейчас вечер субботы. До конца уик-энда основная часть массмедиа вряд ли раскачается. Итак, у нас есть двадцать четыре часа, чтобы обезвредить эту дипломатическую бомбу. Помните, что Хлоя Фог для вас — лишь официальный повод. Основные силы вы должны сосредоточить на Марион Марш. Она — наш единственный след, который может привести к Адриану Фогу. Поэтому закажите себе побольше кофе, позвоните домашним и скажите, что в ближайшее время домой не вернетесь. А теперь за работу!

Подчиненные встали из-за стола и один за другим покинули комнату. Альтман остался один. Несколько минут он задумчиво рассматривал две белые доски.

Пропавший Адриан Фог — хирург, имеющий мировую известность, а Марион Марш производит впечатление вполне заурядной особы. Альтман не мог себе представить, чтобы они сообща замыслили и совершили нечто из ряда вон выходящее. Отсюда вывод: что-то здесь не складывается… Чего-то недостает.

У него не было некоего ключевого фактора, который мог бы объяснить их действия. Какого-то элемента… или человека.

Спустя некоторое время он взял третью доску.

Изобразил на ней человеческий силуэт.

И в центре этого силуэта нарисовал вопросительный знак.

Глава 23

Большинство пассажиров рейсового автобуса, в который сели Марион и Хлоя, дремали или просто сидели молча. В салоне царил полумрак — горело лишь несколько лампочек над креслами. Один человек спал, надвинув ковбойскую шляпу на глаза и не обращая внимания на музыку, игравшую в динамике у него над головой. Марион разглядывала попутчиков: строительные рабочие, женщины с кругами под глазами от хронической усталости, служащие отелей, не переодевшие униформу… В любой стране люди, которые возвращаются вечером в свои небольшие городки на рейсовых автобусах из ближайшего мегаполиса, небогаты.

Хлоя машинально потерла предплечье.

На ладони осталось кровавое пятно.

— Что такое? — с тревогой спросила Марион. — Покажи-ка.

Должно быть, руку Хлое порезало осколком, когда пуля разбила заднее стекло «теслы». Ничего страшного, но все же…

Марион встала, подошла к пассажиру в ковбойской шляпе и осторожно тронула его за плечо.

— Простите, у вас при себе случайно нет одеколона или лосьона после бритья?

Взглянув на нее мутными со сна глазами, «ковбой» машинально кивнул.

— Вы не могли бы одолжить?.. И вот это, — прибавила она, указав на платок, повязанный у него на шее.

С этим импровизированным дезинфицирующим набором Марион вернулась к Хлое.

— Немного пощиплет, — предупредила Марион.

Она побрызгала на ранку Хлои лосьоном после бритья из флакона с пульверизатором, приложила к ране свой чистый носовой платок и сделала удерживающую повязку с помощью шейного платка, одолженного у «ковбоя».

— Вот и все.

Хлоя даже не шелохнулась.

Марион внимательно посмотрела на нее. Девочка, судя по всему, не была в состоянии шока, однако с момента отъезда с бензозаправки не произнесла ни слова.

Марион решила, что пришло время обо всем ей рассказать. И принялась излагать свою историю — неторопливо и тщательно, чтобы ничего не упустить, — начиная с момента, когда первый раз объявился Троянец, и заканчивая своим недавним прибытием в Лагуна-Бич.

Хлоя слушала ее, не перебивая. Наконец спросила:

— Значит, вы отправились в это опасное путешествие, чтобы найти человека, который бросил вас пятнадцать лет назад?

— Троянец не оставил мне выбора. Но, по правде говоря, мне было особо нечего терять.

— А та видеозапись, на которой отец лежит прикованный наручниками к кровати… она у вас с собой?

— Да. Но я не уверена, что тебе стоит ее смотреть.

— Наверно, вы правы, — упавшим голосом произнесла Хлоя.

Последовало молчание.

Марион осторожно дотронулась до плеча девочки:

— Ты боишься?

— Нет.

Хлоя подняла голову. Их взгляды встретились.

— Я осталась без мамы в прошлом году. Она разбилась на машине, когда ехала за покупками. Мне страшно хотелось новую куртку. Мама не собиралась никуда ехать, у нее не было настроения, но я ныла до тех пор, пока она не уступила. Она поехала в город без меня. Шел дождь. Машину занесло на повороте. Мама умерла на месте аварии. Когда к нам приехали полицейские, я не плакала. С того дня я не проронила ни слезинки. — Хлоя опустила глаза и тихо прибавила: — Чего мне теперь бояться, по-вашему?

Марион поняла, что девочка имела в виду.

Пока молоды, вы неуязвимы. И когда на вас обрушивается трагедия, внутри у вас что-то происходит. Либо вы ломаетесь, либо взрослеете уже в другом мире, в котором никто и ничто не заставит вас страдать. И вы отказываетесь быть слабыми.

— Я тоже потеряла мать. Она умерла от рака. Мне тогда было пять лет. Обычно говорят, что человек не помнит события, произошедшие, когда ему было пять лет, но это неправда. Я все помню очень хорошо. Мама умирала три месяца. Мне кажется, это очень долго.

Хлоя взяла ее за руку:

— Хотите, я вам расскажу, что произошло в тот день, когда отец исчез?

Марион кивнула.

— Мы с ним были в Лос-Анджелесе. Он предложил мне поехать вместе с ним на Международный конгресс хирургов-ортопедов. Для него, с его специальностью, это было самое важное событие на свете. Он собирался делать доклад о результатах своих исследований. Он был такой оживленный, довольный… И я, конечно, безумно обрадовалась, что могу поехать с ним. Конгресс должен был проходить в отеле «Бонавантюр». Мне очень хотелось его увидеть — там какие-то невероятные стеклянные лифты и потрясающий вид сверху, к тому же там целыми днями показывают фильмы и шоу, вроде знаменитого «Ока Каина». И вот мы прибыли туда, и, когда покидали подземную парковку, где оставили машину, на нас неожиданно напал человек в маске, вооруженный револьвером. Он не потребовал денег, ничего такого — просто сразу выстрелил. Отец бросился ко мне, чтобы меня заслонить. Он был ранен. Мы побежали к нашей машине. Отец велел мне спрятаться под нее и не двигаться. Я так и сделала. У него шла кровь. Он отбежал, и я снова услышала выстрел. Когда прибыла полиция, ни отца, ни нападавшего уже не было.

Хлоя рассказала все это без пауз, на одном дыхании. Ее взгляд при этом казался обращенным внутрь себя, как будто она мысленно просматривала только ей одной видимый фильм.

— И после этого его никто больше не видел?

— Я — нет. Но агенты ФБР видели. Несколько дней спустя отец появился в фирме по прокату автомобилей в аэропорту Лос-Анджелеса. Он оставил там какой-то конверт и уехал. Служащий заметил кровь у него на рубашке и сообщил в полицию. Агенты ФБР просмотрели записи с видеокамер наблюдения. Они потом сказали, что отец постоянно оглядывался, как будто опасался угрозы с чьей-то стороны, но никого подозрительного не увидели. По их версии, его заставили написать письмо и оставить его в условленном месте. И больше никаких известий о нем не было.

Марион кивнула.

Итак, письмо, которое она забрала в «Аламо», написал Натан. ФБР было в курсе с самого начала. Значит, агенты наблюдали за этим местом. Вот почему так быстро явились следом за ней в дом Большого Па, деда Хлои.

— А телохранители, которых дед к тебе приставил, — почему они стреляли в нас?

— Скорее всего, они просто запаниковали. Большой Па их нанял, чтобы они меня охраняли, после того случая на парковке. Он был страшно зол на ФБР из-за того, что они никак не могут найти ни отца, ни человека, который на нас напал. В конце концов дед сказал, что, раз ФБР ни на что не годно, он сам обеспечит мою безопасность. С тех пор Микадо и Брауни сопровождают меня постоянно. Они, конечно, не самые вежливые люди, но до сих пор не делали ничего экстремального. Я думаю, в тот раз они просто хотели меня вернуть.

Автобус остановился у парковки возле придорожного ресторанчика, чтобы высадить часть пассажиров.

— Мы тоже здесь выходим, — сказала Марион.

Они спустились по ступенькам и вышли из автобуса. Меньше чем через минуту другие пассажиры расселись по своим машинам и разъехались в разных направлениях. Автобус тоже продолжил путь. Марион и Хлоя остались одни на парковке, освещенной голубоватым светом уличного фонаря и продуваемой свежим ночным бризом.

Примерно с десяток машин с трейлерами стояли в ряд друг за другом. Между ними оставались узкие проходы, напоминающие аллеи. Слева от машин Марион увидела туалет: его распахнутая дверца хлопала на ветру. Дальше находился ресторан — довольно непрезентабельное заведение, из зашторенных окон которого лился тусклый свет и доносилась музыка.

Хлоя слегка вздрогнула:

— Зачем мы здесь вышли?

— Не знаю, правильно ли я сделала, — неуверенно произнесла Марион. — Возможно, не стоило…

— Не стоило — что?

Марион крепче прижала к себе сумку:

— После того как мы оставили машину, я в последний раз связалась с Троянцем. Он спросил, где мы. Я ответила, и он сказал, на какой автобус нам сесть на остановке рядом с бензозаправкой. Он велел мне отключить мой телефон, и твой тоже, чтобы никто нас не засек. И выйти на этой остановке. Но я не думала, что это будет такое безлюдное место…

Она окинула взглядом пустую полутемную парковку и добавила:

— Он едет сюда. Он назначил мне встречу. Троянец скоро будет здесь.

Глава 24

Раньше

— У нас сегодня вечером свидание, — сообщила Марион. — Натан обещал отвести меня в кондитерскую на Сен-Андре-дез-Арт, рядом с площадью Сен-Мишель. Я с ним встречусь, когда он закончит все операции во второй половине дня.

Иза и Веро быстро шли следом за ней по огромной сводчатой галерее на третьем этаже Отель-Дье, буквально засыпая подругу вопросами.

— Супер! Ну, расскажи подробнее!

— После того как он тебя поцеловал, вы пошли дальше?

— Вы это делали?

— Да нет же! — ответила Марион, улыбаясь.

— Врешь!

— Честное слово, мы ничего не делали!

Плечи обеих девушек поникли.

— Ну, надо же! Ничего не делала.

После того незабываемого поцелуя на площади перед собором Парижской Богоматери Марион оказалась на седьмом небе от счастья и продолжала там оставаться.

Жизнь порой восхитительна. Конечно, вы не верите во все эти расхожие девчоночьи глупости: любовь с первого взгляда, сердечный трепет, бабочки, порхающие в животе, — все это не про вас. И все же с вами начинает твориться что-то необыкновенное. Вы забываете стетоскоп, постоянно теряете свои вещи, смеетесь по любому поводу и без, почти не спите по ночам, покупаете дурацкие подарки, ваш банковский счет стремительно истощается, ваш отец высказывает недовольство вами — но все это не имеет никакого значения, потому что Париж внезапно становится самым романтичным городом на свете.

— Но ты хоть влюблена?

— Ну, признайся!

— Он тебя возбуждает? Ты к нему привязана? Это ведь как наркомания… Сходишь с ума, когда его нет?

— М-м-м… — в замешательстве протянула Марион.

Ее подруги расхохотались.

Все втроем они спустились по широкой мраморной лестнице, пересекли центральный внутренний двор, пройдя под колоннами величественного портика, и смешались с толпой людей в белых халатах: все коллеги подруг направлялись в помещение для дежурных врачей на обед в честь торжественного сегодняшнего события.

— Да потише вы, — прошептала Марион, когда они встали в очередь. — Хотите, чтобы все были в курсе?.. Натан пригласил нас на церемонию посвящения в интерны, это большая честь.

— И мы должны быть паиньками?

— Да. Традиции нужно уважать. Есть правила, каждому из которых уже много веков. Все садятся за столы в порядке прибытия, друг за другом, так, чтобы не оставалось ни одного пустого стула. Прежде чем сесть на свое место, нужно коснуться спинок стульев всех, кто уже сел раньше, — в знак почтения. За столом нет ни салфеток, ни штопора — бутылки вскрывают ножом, а губы вытирают скатертью. И самое главное — строжайше запрещено говорить о медицине.

Они заняли свои места за одним из столов, составленных в форме латинской буквы «и», как на банкете. В середине центрального стола сидел молодой человек, за спиной которого у стены возвышался механизм, напоминающий ярмарочный аттракцион «Колесо фортуны».

— Это кто? — поинтересовалась Иза.

— Эконом, — ответила Марион. — В нынешнем семестре это один из интернов отделения висцеральной хирургии. Он собирает деньги на организацию парадного обеда — иначе говоря, обеда малость поприличнее, чем обычно в нашей столовке…

— А что это за колесо? — спросила Веро.

— Знаменитое Колесо пыток, — сказала Марион с нервным смешком. — Тоже часть традиции. Если не пройдешь это испытание, тебя не примут в интерны. Эконом вращает колесо и вынимает твой жребий, то есть определяет испытание, которое надо пройти. Например, заплатить за выпивку для всех, или спеть что-нибудь с обнаженной грудью, или вообще полностью раздеться при всех…

— Что, серьезно?

Эконом встал, поднял свой бокал, и в одно мгновение воцарилась тишина. Эконом объявил, что обед начинается, и пожелал всем приятного аппетита. Звон посуды и шум разговоров заполнили комнату, при этом каждое новое блюдо следовало передавать по традиции сначала соседу, потом человеку, сидящему напротив, — и ни разу эту очередность нельзя было нарушить.

Натан сидел за другим концом стола. Встретившись взглядом с Марион, он ей улыбнулся.

— Говорят, он делает мельчайшие швы, под микроскопом! — прошептала Иза.

— Да, и пользуется такой тонкой нитью «Этилон», что ее даже не видно невооруженным глазом, — прибавила Веро.

— Это правда, — кивнула Марион. — А чтобы научиться сшивать мельчайшие артерии на пальцах, хирурги тренируются на сонных артериях живых крыс. Им делают анестезию, но при малейшем неверном движении вся операция идет насмарку…

Кто-то из сидящих за столом захлопал в ладоши.

— Эконом! Я слышал ужасные речи! Здесь говорили о медицине! Это совершенно недопустимо!

— Кто? — грозно спросил эконом.

Несколько человек указали на Марион.

— Э-э… я… прошу прощения… — пролепетала она.

— Так! — громко сказал эконом. — И какое же наказание выдаст ей Колесо пыток?

— Пусть разденется догола! Или хоть сиськи покажет…

Клак-клак-клак-клак-клак…

Когда колесо наконец замерло, воцарилось всеобщее молчание.

— Ну что, тебе еще повезло, экстерн. Тебе просто нужно выбрать кого-то из присутствующих и поцеловать, — объявил эконом. И с улыбкой добавил: — Но поцелуй должен длиться минуту. И с языком. И чтобы все видели.

Марион побагровела.

Натан отвернулся в другую сторону.

Она огляделась по сторонам и в конце концов неловко притянула к себе молодого человека, который сидел ближе всего. Присутствующие разразились смехом, послышались одобрительные возгласы. Ровно минуту все с удовольствием наблюдали за ее мучениями.

Наконец она отстранилась и машинально вытерла губы, сгорая от стыда. Разговоры за столом постепенно возобновились. Марион украдкой взглянула туда, где сидел Натан; его место опустело. Он так и не появился до конца обеда. Она вернулась к работе, но до самого вечера от него не было никаких известий. Неужели он рассердился на нее? Не может быть, ведь до этого он всячески избегал появляться вместе с ней на публике. Тогда в чем же дело?

Вечером Марион нашла в своем шкафчике записку, написанную безликим официальным языком и подписанную секретаршей. В записке говорилось, что доктор Натан Чесс отменяет сегодняшнюю встречу и в течение неопределенного времени будет недоступен.

Глава 25

Сейчас

«Он едет сюда. Он назначил мне встречу. Троянец скоро будет здесь…»

Слова Марион еще отдавались слабым эхом на пустынной парковке, как вдруг в темноте раздался смех.

Он доносился из узкого прохода между двумя трейлерами, то усиливаясь, то почти стихая, резкий и прерывистый, чем-то напоминающий кудахтанье — таким бывает смех стариков. Потом резко оборвался.

— Две одинокие девушки среди ночи… Как неразумно…

Марион и Хлоя окаменели.

В проходе блеснули белки глаз. Потом появилась двигающаяся неверной походкой фигура со всклокоченными, словно пакля, волосами. Затем человек вышел из темноты и остановился перед ними.

— Вы ведь понимаете, что я говорю, французская мадам?

Это был индеец. Совершенно жуткого вида. С язвами на лице. Почти без зубов. Одетый в джинсы и какую-то хламиду. Рот его, в котором виднелись немногочисленные обломки зубов, напоминал решетку сточного люка.

Но наиболее примечательным в его облике был револьвер, который индеец сжимал в руке.

— Идите-ка сюда, красотки.

Несмотря на страх, Марион сделала шаг вперед, встав между ним и Хлоей:

— Не трогайте девочку.

На мгновение она обернулась в сторону ресторанчика. Индеец, насмешливо фыркнув, проговорил:

— Можете кричать сколько угодно, эти типы вас не услышат. Музыка грохочет вовсю, и Салли уже наверняка исполняет свой коронный номер на сцене. Даже если бы их собственная мать загорелась прямо здесь, никто не сделал бы и шага — хотя бы ради того, чтобы помочиться ей на голову из окна.

Он расхохотался над собственной шуткой, потом наклонился к Марион, обдав ее резким запахом алкоголя. Только сейчас она поняла, что индеец пьян.

— Да и потом, девочка меня не интересует. Мне нужны вы.

— Я?

— Она мне не нужна. Может убираться на все четыре стороны.

Марион ничего не понимала. Ей никак не удавалось отвести взгляд от черного дула револьвера. Индеец был пьян, и руки его дрожали. Раньше ей уже доводилось видеть пулевые ранения. От них оставались огромные дыры. Даже если человек выживал, он зачастую оставался изуродованным до конца своих дней.

— Иди в ресторан, — сказала она Хлое.

— Но…

— Делай, что тебе велит мадам, — перебил индеец.

Хлоя неохотно удалилась. Вид у нее был потерянный.

Индеец подвел Марион к небольшому темно-зеленому фургону, судя по всему, долго служившему военным, а потом списанному. Затем распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья. Марион поднялась в кабину, он захлопнул за ней дверцу и сел за руль.

Затем убрал оружие и достал откуда-то бутылку виски:

— Здорово я вас напугал?

— Что?

— Так было нужно. Чтобы все обошлось без лишнего шума. А малышка должна была остаться. Это было спланировано заранее.

Он отхлебнул из бутылки, завел мотор и включил проблесковый маячок.

— Вы… но вы ведь не Троянец?

Фургон выехал на дорогу. Марион, судорожно вцепившись в подлокотник, наблюдала в зеркало заднего вида, как фигурка Хлои отдаляется, постепенно уменьшаясь в размерах. И одновременно чувствовала, как в душе тоже что-то уменьшается, становится все более хрупким и, наконец, рассыпается в прах, словно клочок бумаги, брошенный в огонь.

— Не волнуйтесь, — сказал индеец. — Кое-кто другой приедет сюда и заберет ее. А моя задача — отвезти вас в надежное место. Если у вас есть мобильник, отключите его. Иначе фэбээровцы нас вычислят.

Ею по-прежнему владел страх, но постепенно его вытеснили гнев и непонимание. В то же время она ощущала глухое раздражение из-за того, что у нее нет способа противостоять своему противнику.

Некоторое время они ехали молча. Индеец вел машину уверенно — опьянение, казалось, ничуть ему не мешало. Видимо, вождение в нетрезвом виде было для него привычным делом. Потом она машинально взглянула на его пальцы, сжимавшие руль, и тут же ее глаза расширились от изумления: правая рука носила явные следы недавнего хирургического вмешательства.

— Вам делали операцию на руке?

Индеец сделал вид, что не слышит.

Марион вгляделась в него пристальнее. Несмотря на то, что ее медицинская деятельность осталась в далеком прошлом, она сразу поняла, с чем имеет дело: характер шрамов указывал на технику швов, которая чаще всего применялась в отделении хирургии Отель-Дье.

— Скажите, вы знаете человека по фамилии Чесс? Или Фог? Адриан Фог?

Индеец искоса взглянул на нее, но ничего не сказал.

— Да отвечайте же, черт возьми!

— Послушайте, — вздохнув, заговорил он, — меня зовут Уойяк. Полное имя звучит так: Уойяк Вово’Кеноохи. В переводе это означает Сурок-эксгибиционист, и хотя вам это может показаться смешным, на самом деле это почетное имя…

Затем индеец показал ей татуировки на руках.

— Я недавно вышел из тюрьмы. Меня освободили условно-досрочно, так что, вообще-то, не в моих интересах помогать вам сбежать от копов.

Он сделал очередной глоток из бутылки, словно для того, чтобы найти силы для продолжения разговора.

— Но у меня есть один должок. Я сидел в Пеликан-Бэй. И однажды во время работы мне раздробило руку прессом. Один человек мне помог. Похлопотал насчет операции. За нее даже не пришлось ничего платить, потому что на мне опробовали какой-то новый экспериментальный метод. Операцию сделали в Лагуна-Бич, в тамошней больнице для бедных. Когда я вышел на свободу, человек, который мне помог, попросил об ответной услуге. Я должен был забрать вас и отвезти в одно место. В самый последний момент он сказал куда и когда. Вот и все.

Какое-то время Марион обдумывала эту новую информацию.

Значит, этот индеец, Уойяк, всего-навсего бывший заключенный. Алкоголик. Но он знал, что она француженка, знал, где ее найти, то есть получил точные инструкции на этот счет. Письмо, ожидавшее ее в аэропорту, похищение Хлои — все это готовилось неделями. Может быть, даже месяцами.

Выводы из этого напрашивались пугающие.

— Что это за человек? — спросила она наконец. — Тот, кто прислал вас за мной?

— Уж не обессудьте, но этого я не могу вам сказать.

Марион прерывисто вздохнула, пытаясь унять раздражение и тревогу. Она все еще не понимала свою роль, но одно по крайней мере было ясно: Троянец не только мучил своих жертв. То, что называлось «Спасаем жизни», было для него не просто игрой.

Ни один человек не стал бы заходить так далеко и делать такие тщательные приготовления, не имея совершенно четкой цели. У этого психопата был какой-то план.

Глава 26

Стоя на пустынной улице перед зданием полицейского участка Лагуна-Бич, Аарон Альтман дышал ночным воздухом. Он бы с удовольствием закурил, но с тех пор, как на его плечи легла забота о сыне-инвалиде, бросил курить. Это было одним из его абсолютно правильных решений.

Он разглядывал окружающие дома. Изящное здание ветеринарной клиники, небольшая пожарная часть, двойные уличные фонари из кованого железа, склоненные кипарисы, цветочные клумбы… Откуда-то доносился слабый шум автоматической поливальной установки. Какая идиллия, просто Диснейленд… Полицейский участок, с его колоннами по обе стороны входа, пятиугольной аркой и островерхой крышей, напоминал скорее церковь или старинный семейный пансионат, чем храм порядка. Позади участка на склоне холма виднелись роскошные виллы стоимостью десятки миллионов долларов — казалось, они поглядывают вниз с легким презрением.

Ему пришла в голову неожиданная метафора, связанная с властью. Эти дома богатых и влиятельных людей, расположенные высоко на склоне, возможно, были бессознательным продолжением детских игр их владельцев в Царя горы. И одним из материальных воплощений этой метафоры служил дом Адриана Фога.

Альтман спросил себя, задумывался ли когда-нибудь доктор Фог о чем-то подобном. О том, является ли он, знаменитый и богатый хирург, неким высшим существом, стоящим над всеми остальными людьми и не подчиняющимся обязательным для них законам. Альтману была отвратительна мысль об этом, хотя он не мог не признать, что собственно концепция этого принципа вызывает у него… нет, не восхищение, скорее завороженность.

Дверь полицейского участка распахнулась, и на пороге показалась самая очаровательная из его подчиненных — латиноамериканка в строгом костюме. Она направилась к нему быстрым шагом.

— Шеф! Вы только взгляните! — С этими словами она протянула ему листок бумаги. — У Марион Марш действительно есть сообщник!

— Откуда такая уверенность?

— У нее есть аккаунт в «Фейсбуке», который ее сообщник использует для связи с ней. Он называет себя Троянец.

Альтман поморщился.

Такой необычный псевдоним уже сам по себе дурное предзнаменование. Как минимум он означает, что выбравший его человек явно хотел обратить на себя внимание.

— Странное прозвище, — пробормотал он.

— Да. — Латиноамериканка улыбнулась. — Прямо как Троянский конь. Или одноименная вирусная программа…

— …которая позволяет проникать в чужой компьютер и управлять им дистанционно, — закончил Альтман мысль подчиненной. — Да, я в курсе. Думаете, этот тип так и делает?

— Возможно. Пока еще не все ясно — переписка велась на французском, и наши переводчики сейчас над ней работают. Но, судя по всему, Троянец действительно вел Марион Марш. По крайней мере, заставлял ее выполнять свои указания.

— Каким образом?

— Пока неизвестно. Из его посланий, сохранившихся в ее почтовом ящике, не слишком много можно узнать. Очевидно, большая часть информации передавалась во время переписки в реальном времени.

Альтман, покусывая нижнюю губу, быстро просмотрел отчет. Потом сказал:

— Ну что ж, он предусмотрителен. Этот вид связи гораздо сложнее отследить, чем разговоры и послания по мобильному телефону. Или даже вообще невозможно, если установлены надежные программы защиты… Некоторое время назад в Англии один злоумышленник похожим способом дурачил Скотленд-Ярд и британскую полицию несколько недель подряд. Он даже оставлял комментарии на фанатских сайтах…

Вернув подчиненной бумагу, Альтман прибавил:

— Вы хорошо поработали.

Ее улыбка стала еще шире.

— У меня есть для вас кое-что еще. Троянец совершил ошибку. Его последнее послание оказалось очень важным, но тем не менее он отправил его в почтовый ящик.

— Ах, вот как?.. Значит, не так уж он хитер…

— Марион вместе с Хлоей удалось вырваться за пределы нашего оцепления, и он назначил им встречу на автобусной остановке, в сорока километрах к северо-востоку от Санта-Анны. Послание пришло около часа назад.

— Черт возьми!.. Вы предупредили…

— …местную полицию, да. Через несколько минут прибудет вертолет, чтобы вас забрать.

Альтман ощутил прилив охотничьего азарта.

— Тогда в путь!

Уойяк остановился возле небольшой бензоколонки, чтобы заправиться.

— Побудьте здесь. По радио объявили «тревогу Амбер».

— Что это?

— Ее объявляют в случае похищения ребенка. Она названа по имени девочки, похищенной и убитой в Техасе в девяностые. По радио передали описание Хлои Фог и ваше. Вы официально объявлены ее похитительницей, так что вам лучше не светиться лишний раз.

У Марион похолодело в груди.

— Хотите, куплю вам что-нибудь поесть или выпить? — предложил индеец.

Она покачала головой.

Индеец ушел.

Марион охватил настоящий ужас. Она ощутила тошноту.

Тревога по радио. Похищение ребенка. Преступление, в котором обвиняют… ее!

Паника, копившаяся в ней последние несколько часов, наконец выплеснулась наружу. Мысли лихорадочно замелькали в голове.

Итак, ее описание разослано во все полицейские участки. Ее имя теперь у всех на слуху. Сотни, тысячи людей заочно ненавидят ее, даже ничего о ней не зная, точно так же, как она сама до этого ненавидела виновников подобных преступлений. Однажды она увидела телерепортаж о Фрэнсисе Хольме, серийном убийце. От отвращения она выключила телевизор. А теперь сама оказалась в шкуре преступницы! Люди, должно быть, считают ее чудовищем! Как она до этого докатилась? У кого теперь просить помощи? Она в чужой стране и никого здесь не знает. Кроме того, она ведь действительно виновна! Марион машинально взглянула в окно машины. Конечно, можно попробовать убежать, но куда? Ночью, на пустынном шоссе, в безлюдной местности… Между этим ужасным индейцем и неизвестностью — что ей выбрать?

Чувствуя, что еще немного — и она сойдет с ума, Марион открыла сумку и начала рыться в ней в поисках успокоительных таблеток.

На колени ей выпал айфон.

Она посмотрела на него, словно на чертика из табакерки. Потом проговорила:

— Ну, хорошо…

И нажала клавишу включения. Затем вошла в Сеть и открыла «Фейсбук».

Быстро пробежала новости от друзей:

Господи, как все это от нее далеко!..

«Poke».

Она снова взглянула в окно. Индеец уже выходил с бензозаправки.

«Отвечай, мать твою!..»

Снова «Poke».

Наконец Троянец появился.

Человек, о котором шла речь, в этот момент обогнул фургон.

Уойяк открыл дверцу.

Глава 27

Марион читала эти слова, чувствуя, как лицо застывает от ужаса.

И отключился.

— Нет!

Марион отбросила айфон, словно обжегшись.

И тут же прижала ладонь ко рту.

Вокруг нее все поплыло.

— Нет… — тихо повторила она.

— Что это вы делаете? — спросил Уойяк, поднимаясь в кабину. И тут заметил айфон. — Черт возьми, вы что, спятили? Я же просил вас не включать эту штуку!

Он схватил айфон, отключил его и швырнул на сиденье. Потом протянул Марион бутылку виски:

— Пейте, я вам говорю.

И поднес горлышко бутылки вплотную к ее губам. Марион сделала глоток. Крепкий алкоголь обжег ей горло. Она сделала второй глоток, третий, потом откинула голову назад:

— Хватит…

— Ну что, полегчало?

Хватит… хватит…

Ей не удавалось сформулировать ни одной мысли, кроме этой.

— Надо сваливать побыстрей, — сказал Уойяк. — Ваше фото я только что видел по телевизору на бензозаправке.

Выругавшись сквозь зубы, он добавил:

— Если бы знал, как все обернется, ни за что бы не согласился вас везти.

Некоторое время они ехали прямо, затем индеец свернул с шоссе на боковую гравийную дорогу.

Марион впала в полубессознательное состояние. Алкоголь в сочетании с огромной усталостью вызвал у нее ощущение нереальности последних событий — ей казалось, что она видит кошмарный сон. Все происходящее выглядело слишком безумно, чтобы быть настоящим. Больше всего ей хотелось проснуться — мозг отказывался принимать действительность такой как она есть.

— Что вы делали с телефоном?

Уойяк снова сделал глоток из бутылки. Кажется, у него испортилось настроение.

— Вы кому-то звонили? — спросил он, не получив ответа на первый вопрос.

— Заходила в «Фейсбук», — ответила Марион, едва шевеля губами.

Индеец хихикнул:

— Вот тоже гребаная придумка… Правительство шпионит за людьми с помощью этой штуки. Они постоянно за вами наблюдают — ваше начальство, ваши кредиторы, копы — все. Но несмотря на это, многие продолжают ей пользоваться — даже в тюрьме. — Уойяк повернулся к ней. — А вы в курсе, что некоторые из ваших друзей, возможно, сидят за решеткой? Они, конечно, вешают вам лапшу на уши, придумывают всякие байки, но на самом деле это так.

Раньше Марион об этом никогда не думала.

— А если человек умирает, — продолжал Уойяк, — никто не может уничтожить его страницу в Сети, не имея кода доступа. Я знал одного типа, которого приговорили к смертной казни, — так вот ему даже через много месяцев после его смерти приходили десятки посланий…

Индеец отхлебнул еще виски.

— Даже не по себе становится, как представишь себе всех этих мертвецов, которые продолжают жить в своем невидимом мире, в этой гребаной Сети, и получать послания от живых… Они все равно что призраки. Сотни призраков, танцующих вокруг нас…

Он хрипло рассмеялся, потом затянул на родном языке какую-то древнюю заунывную песню, напоминающую бесконечную жалобу.

— Куда мы едем? — спросила Марион.

— Ко мне, куда же еще?

— И что мы там будем делать?

Уойяк снова посмотрел на нее, на этот раз более долгим взглядом, задержавшись на ее груди и бедрах. Глаза его выглядели совершенно безумными.

— Ждать. Человек, который просил вас привезти, должен будет мне позвонить. Так что мы будем просто ждать.

Он остановил фургон перед окруженным деревьями домом, точнее лачугой, судя по всему, сколоченной из чего попало. Перед ней были грудой свалены автомобильные шины. Сбоку возвышался столб с ветряком.

Уойяк отодвинул в сторону кусок листового железа, служивший дверью.

— Это от койотов, — пояснил он. — Эти твари часто сюда забирались и все переворачивали вверх дном, пока меня не было.

Он подвел Марион к столу и зажег небольшую керосиновую лампу.

— У меня тут есть ветровой электрогенератор, но я предпочитаю экономить.

Индеец указал на деревянную кровать, на которой лежал надувной матрас.

— Можете прилечь, если хотите. Матрас удобный. Если замерзнете, дам вам одеяло.

Потом сел за стол и продолжал опустошать бутылку виски.

Марион буквально рухнула на матрас.

Прямо над ее головой висел календарь с обнаженными женщинами. Дальше она увидела прикрепленную к стене раковину для посуды, в которой лежали несколько грязных тарелок. Деревянный верстак. Каркас мотора. Инструменты. Ведро, наполненное пластинами каких-то минералов…

Индеец приподнял крышку погребка со льдом:

— Хотите пива?

Марион покачала головой.

— Ладно. Мне надо отлить.

Он вышел.

Марион быстро встала и подошла к посудной раковине в поисках ножа. Но его не оказалось. Она шагнула к верстаку и схватила большие клещи.

В этот момент Уойяк вернулся:

— О, да вы, я смотрю, уже отдохнули?..

Ширинка у него была расстегнута. Он в упор смотрел на Марион.

— Тот тип… — произнесла она, с трудом узнавая собственный голос. — Тот, кто попросил вас привезти меня сюда. Тот, кто помог вам сделать бесплатную операцию… в рамках экспериментальной программы… Кто он?

Индеец удивленно икнул:

— Да что на вас нашло?

Марион крепче сжала клещи, которые держала одной рукой за спиной, и облизнула губы:

— Я должна знать. Отвечайте.

На лице Уойяка появилась нехорошая улыбка.

— И что я получу взамен?

Она не ответила.

— У меня уже давно не было женщины… Так может, мы заключим небольшую сделку, а?

Он шагнул к ней.

Схватив клещи обеими руками, Марион изо всех сил ударила его в лицо.

Он завопил. Марион бросилась к нему и толкнула в грудь.

Уойяк рухнул.

Она с силой прижала его к полу:

— Ах, ты мразь! Ты что себе вообразил?

Мгновенные воспоминания замелькали перед ней, словно обрывки кинопленки.

Кора, неподвижно лежащая на водительском сиденье после автокатастрофы…

Отец, худой, усталый, в тусклом свете уличного фонаря…

Хлоя, которая смотрит ей вслед, стоя на автобусной остановке…

Троянец, угрожающий всем ее близким, разрушающий ее жизнь, этап за этапом…

Марион больше не могла сдерживаться.

Густая красная пелена заволокла ее мозг, а затем окутала ее полностью. Марион ощутила в себе какую-то древнюю животную силу, о которой раньше даже не подозревала.

Она надавила клещами на горло индейца:

— А ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, ЧЕГО ОН ХОЧЕТ, ТВОЙ ГРЕБАНЫЙ ДРУЖОК? ОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я ОТРЕЗАЛА ТЕБЕ ПАЛЬЦЫ! И Я СЕЙЧАС ЭТО СДЕЛАЮ! — Она схватила его за руку. — Я ЭТО СДЕЛАЮ, КЛЯНУСЬ БОГОМ, ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ СКАЖЕШЬ, КТО ОН ТАКОЙ!

В глазах индейца промелькнул неподдельный страх.

— Я… нет… пожалуйста… — с трудом прохрипел он.

— Ну?

— Прошу вас… я не знаю… не знаю, кто он… Просто голос в телефоне… Не надо…

Марион машинально взглянула на клещи. Затем поняла, что изо всех сил упирается коленом в грудь индейца.

Красная пелена исчезла так же внезапно, как появилась.

Марион с трудом поднялась. Отшвырнула клещи. Пошатываясь, вышла из хижины на воздух. Прижала ладони к щекам. Ей никак не удавалось вздохнуть полной грудью.

Вдруг налетел мощный шквал, пригибая траву к земле.

Волосы Марион резко взметнулись вверх.

Одежда буквально прилипла к телу.

По глазам резанул слепящий свет.

— Марион Марш! — раздался мощный рев, усиленный мегафоном. — Немедленно опуститесь на колени, руки за голову! Это вертолет ФБР, вы арестованы!

Глава 28

Раньше

Следующие пять дней Марион работала как сумасшедшая, по-прежнему не имея никаких известий о Натане. Он ни разу не появился в службе скорой помощи и к тому же отменил все свои заранее запланированные операции. Разумеется, он не мог так поступить без веских причин.

Несмотря на это, бабочки, порхавшие в животе Марион, куда-то улетели, и на смену им пришло постепенно растущее беспокойство. Напрасно она говорила себе, что ее любовь взаимна, что она уже получила множество тому доказательств, — здравый смысл уступил место неуверенности, а неуверенность мало-помалу переходила в отчаяние.

Конечно, она обращалась к начальнику отделения висцеральной хирургии, который временно заменил Натана в должности главы скорой хирургической помощи, но тот тоже был неосведомлен о случившемся.

Черт возьми, что же означало это внезапное исчезновение Натана?

Ну, хорошо, он отменил их первый совместный ужин после объяснения в любви — допустим, у него возникли неотложные дела. Какое-то срочное совещание, срочная операция в другой больнице… Пусть так. Но позвонить-то он мог! Труд, прямо скажем, невелик.

Мужчины никогда вам не звонят, что бы ни случилось, не так ли? Это вопрос самолюбия?.. Или же в данном случае дело просто в том, что история их зарождающейся любви не имеет для Натана такого значения, как для нее? (Вторая гипотеза была самой мрачной, и принять ее Марион не отваживалась.)

Конечно, после того первого поцелуя они целовались множество раз, сначала неловко, затем все более долго и страстно, в разных укромных уголках огромного здания Отель-Дье — во множестве таких уголков, по правде говоря, — но они так и не перешли к следующему этапу. Они еще не вступили в половую связь.

Может быть, ей стоило бы ускорить события?..

Ей было всего двадцать, и она не слишком стремилась проявлять инициативу — но скорее от застенчивости, чем от недостатка желания. Может быть, Натан решил, что она просто еще зеленая девчонка?

Или наоборот: увидев, как она целуется с другим на посвящении в интерны, он заподозрил, что она лишь притворяется невинной?..

Но Марион не могла представить себе такой реакции с его стороны. Он ведь тиран и циник, судя по его отношению к большинству людей. Неужели ему самому до такой степени не хватало взрослости?..

Окончательно измотав себе нервы, она, наконец решившись, отправилась по многочисленным коридорам в другое крыло здания, где располагался секретариат отделения ортопедической хирургии.

Она вошла в небольшую комнату с низким потолком, расположенную между первым и вторым этажами. Дневной свет уже почти угас; к тому же он проникал сюда лишь через небольшие полукруглые окошки, распложенные почти вровень с полом, так что из них были видны лишь головы прохожих.

За простым письменным столом сидела женщина неопределенного возраста, одетая в обычный деловой костюм, в отличие от большинства здешнего персонала, и густо накрашенная. Она печатала какое-то деловое письмо.

Марион бесшумно приблизилась к столу, в своем белом халате похожая на привидение.

Женщина подняла глаза и холодно взглянула на нее:

— Что вам угодно?

— Я бы хотела увидеть доктора Чесса.

— Его нет.

— Он больше не возглавляет отделение?

— Разумеется, возглавляет.

Марион положила перед ней на стол листок бумаги:

— Вы положили эту записку в мой шкафчик. Она напечатана на машинке, и я подумала, что это вы ее составили. В ней говорится, что доктор Чесс отменяет назначенную встречу и в течение неопределенного времени будет недоступен. Вы не могли бы объяснить, в чем дело?

Секретарша напряглась, словно готовясь отразить атаку.

— Меня просят печатать деловые письма и служебные записки — я исполняю. Это моя обязанность. Я работаю секретаршей у доктора Чесса, а не у вас или кого попало, поэтому не обязана перед вами отчитываться.

Марион пристально посмотрела на нее, закусив губу и уперев кулаки в бока.

Некоторые женщины порой обращаются с вами тем презрительнее, чем более высокий пост занимает их патрон — или их муж. Вы находите их высокомерными, раздражительными, невыносимыми. Они никогда не сделают даже малейшего усилия, чтобы помочь вам решить вашу проблему. Вам хочется отхлестать их по щекам. Но есть одна вещь, о которой вы обычно забываете: после того как великий человек заканчивает свое очередное шоу и уходит со сцены, ее приводит в порядок именно такая особа. Она чистит его костюмы. Она со всей тщательностью следит за тем, чтобы к следующему выступлению все выглядело безупречно. Именно эта женщина отвечает за тысячи мельчайших деталей, без которых представление обречено на провал. «Я не работаю секретаршей у кого попало» в сущности означает «Я — не кто попало, взгляните на меня, я существую, я живу в тени великого человека, но, пожалуйста, не ведите себя со мной так, словно я вообще ничего не значу!»

Сделав над собой усилие, Марион совершенно изменила манеру поведения:

— Простите. Я понимаю, что мне не стоило вот так, без предупреждения, врываться к вам в кабинет и разговаривать с вами в таком тоне. У меня очень большая нагрузка на работе в последнее время, и мне не удается толком отдохнуть. Я так устала, что каждый раз, когда я вечером возвращаюсь домой, мне хочется плакать. Я пришла просто потому, что мне нужна помощь.

Взгляд секретарши смягчился.

— Понимаю. Я тоже иногда чувствую себя совершенно измученной. Наше начальство требует от нас работать так, словно у нас по десять рук, не замечая, что мы уже работаем так, словно у нас их по дюжине. С тех пор как он уехал, я завалена бумажной работой, и к тому же каждую минуту отвечаю на телефонные звонки…

Она открыла один из ящиков стола и вынула оттуда стопку бумаг — все это были короткие письма или записки вроде той, что получила Марион.

— Не вы одна получили такую записку. Доктора Чесса внезапно настигло дурное известие. Он был на обеде в честь посвящения в интерны, когда ему вдруг позвонили из-за границы. Кажется, у его отца случился инфаркт. Мне пришлось немедленно звать к телефону доктора Чесса. В тот же вечер он срочно уехал. Он попросил меня написать записки с извинениями некоторым коллегам, в том числе вам. Но не беспокойтесь, он скоро вернется.

Марион горячо поблагодарила секретаршу и вышла.

В обеденный перерыв она вместе с Изой и Веро пошла в «Бертийон» — знаменитое кафе-мороженое на острове Сен-Луи, куда часто ходили практиканты больницы Отель-Дье, желая освежиться и восстановить силы.

— Ну что, теперь ты успокоилась? — спросила Иза, грызя шоколадную вафлю.

— Он тебе позвонит, вот увидишь, — прибавила Веро, подвигая к себе вазочку ванильного мороженого с засахаренными каштанами.

Марион перевела мрачный взгляд с одной подруги на другую:

— Он должен был мне сказать! Ведь мне небезразлично, что его отец болен! Если с ним что-то серьезное, то Натан не вернется еще как минимум несколько недель. А к тому времени моя стажировка закончится…

— Не переживай, — проговорила Веро, оттирая шоколадное пятно с блузки. — Ведь секретарша сказала тебе, что он скоро вернется.

К их столику подошел официант.

— Скажите, кто из вас Марион Марш? — спросил он.

— Это я.

— Вам нужно срочно вернуться на работу. Оттуда только что позвонили, там слишком большое скопление пациентов, персонала не хватает. Вас просили поторопиться.

— Да-да, хорошо, я сейчас же вернусь…

Она почти бегом вернулась в больницу и, с трудом переводя дыхание, толкнула дверь в приемный покой своего отделения. Он был пуст. Ни одного пациента — только Азиз и две медсестры разговаривали о чем-то, стоя в дальнем углу. Они обернулись к ней и как-то странно на нее посмотрели. Ей показалось или они действительно заговорщицки ухмылялись?.. Затем Азиз, смотря на нее, указал большим пальцем на дверь в комнату отдыха.

Чувствуя какой-то подвох, Марион подошла к двери и нерешительно взялась за ручку:

— Если это шутка, то предупреждаю вас…

Не договорив, она открыла дверь.

И замерла на пороге в полном изумлении.

Вся комната была заполнена цветами. Десятки и сотни подсолнухов — в горшках, собранные в букеты, связанные в огромные охапки, — таких красивых, каких она в жизни не видела, всех оттенков желтого и оранжевого цвета, занимали все пространство от пола до потолка. Должно быть, он потратил на них целое состояние…

Чьи-то руки обхватили ее за талию.

— Ты скучала без меня? — прошептал Натан ей на ухо.

Она обернулась.

— Мой отец заболел, — продолжал Натан все так же тихо. — У него случился инфаркт. Все обошлось, сейчас отец в порядке. Но для меня это был настоящий шок. И одновременно знак. Когда был там, я вдруг почувствовал, что мне очень нужно поговорить с кем-то. Но за всю жизнь у меня так и не появилось ни одного близкого друга — слишком много места занимала работа. Я никого не смог вспомнить… кроме тебя.

На его лице промелькнула легкая гримаса, словно в знак досады и одновременно извинения за то, что он признался в своих чувствах настолько неуклюже, и вдобавок на глазах у посторонних.

— Мой отец — очень необычный человек. Его все называют Большой Па. Нужно будет рассказать тебе о нем побольше. Мы с ним очень долго не общались, но я никак не мог оставить его одного в такой момент. Пришлось лететь с пересадками на нескольких самолетах… Я пытался до тебя дозвониться, но там, где отец живет, связь просто кошмарная, и…

— Тсс… — произнесла Марион, приложив палец к губам Натана.

И обняла его.

Глава 29

Сейчас

Марион сидела на заднем сиденье вертолета — огромного «Аэростара» из подразделения воздушной поддержки полицейской службы Лос-Анджелеса.

Ей уже доводилось подниматься на борт такого же (или похожего) вертолета, совершающего демонстрационный полет на авиасалоне в Ле Бурже в прошлом году. Такое право она получила как журналистка при подготовке очередного телерепортажа для Катрин Борман. Марион знала, что эти летательные аппараты разработаны конструкторами НАСА после миссии «Аполлон» и оснащены множеством хитроумных устройств — системой поиска угнанных автомобилей, управляемым с помощью джойстика инфракрасным сенсором, камерами высокого разрешения, позволяющими различать лица с высоты десять тысяч футов, и способной осветить целый стадион лампой — именно такой ее осветили, когда она стояла возле лачуги индейца.

Тогда, в Париже, она сочла этот эксперимент потрясающим. Пролететь от Ле Бурже до аэропорта имени Шарля де Голля со скоростью больше двухсот километров в час — это было невероятно: казалось, что не только одежда, но и кожа прилегает плотнее к телу. И этот чудовищный рев, от которого закладывает уши… Но она бы никогда не подумала, что ей когда-нибудь придется пролететь на таком вертолете в США.

К тому же с наручниками на заведенных за спину руках.

Марион смотрела на проносящийся внизу город. На голове у нее был антишумовой шлем. Все тело сотрясалось от мощной вибрации. Но несмотря на это, она испытывала чувство полной отрешенности от происходящего, да и от самой себя. Ярко освещенный Лос-Анджелес казался огромным неоновым узором посреди пустоты.

Зрелище завораживало. Она узнала некоторые строения даунтауна, стадион… Слева промелькнули огни аэропорта, в котором она приземлилась в пятницу — иначе говоря, целую вечность назад…

Вертолет приземлился рядом с огромным зданием: центральная часть, напоминающая башню, и два крыла по обе стороны от нее. Сверху оно напоминало гигантского голубя. Марион вывели наружу, предупредив, чтобы она наклонила голову.

Вместе с сопровождающими она вошла в здание и пересекла холл. В конце оказалась рамка металлодетектора. За ней находились лифт и пологий боковой спуск в подвальные помещения; в начале спуска на стене висела табличка с надписью: «Для транспортных служб». Женщина-агент провела детектором вдоль тела Марион, обыскала ее сумку, забрала айфон и быстро ощупала одежду. Затем вставила в щель в стене пластиковую карту, и двери лифта разъехались в стороны. Женщина вошла в кабину лифта следом за Марион и нажала кнопку. Лифт поднялся на девятый этаж. Коридор, дверь… еще одна дверь, на этот раз с кодовым замком.

Марион оказалась в широком пространстве без окон, по обе стороны которого шли примерно три десятка дверей, одна за другой, каждая с небольшим окошком на уровне глаз. Сопровождавшая ее женщина открыла одну из дверей и слегка подтолкнула Марион внутрь. Там оказались вделанный в стену каркас с матрасом на нем, раковина и унитаз без крышки — все идеально чистое.

Марион ожидала найти здесь все то, что раньше видела только в фильмах — массу людей, грязь, тесноту, оскорбления, — но ничего подобного не наблюдалось. Ей даже оставили сумку и все личные вещи, за исключением айфона.

Женщина закрыла за ней дверь.

Очевидно, те, кто ее арестовал, решили, что нет смысла лишать ее чего бы то ни было еще — и без того в этом безымянном месте любая форма свободы была сведена к нулю.

Несколько часов спустя за ней пришел другой агент. Самое удивительное, что все это время она, кажется, проспала. Иногда сон становится вашим последним убежищем.

Ее привели в комнату, где из мебели были только два стула и стол, на котором лежала папка. У окна, спиной к входу, стоял какой-то человек. Марион тоже взглянула в окно. Оно выходило на большую парковку, окруженную несколькими теннисными кортами. Стояла прекрасная погода, светило солнце. Люди наслаждались свежестью первых утренних часов. Марион могла бы быть одной из них. Сидеть сейчас вместе с Корой на веранде какого-нибудь кафе, пить гренадин… Обычная туристка среди себе подобных…

Человек повернулся к ней. В руке он держал картонный стаканчик с кофе.

— Хотите кофе? — спросил он.

— Да, пожалуйста.

Он поднял большой палец и поднес руку к закрепленной под потолком камере. Буквально спустя несколько секунд другой агент принес кофе.

Человек жестом предложил Марион сесть и сам сел напротив нее. Затем раскрыл папку.

В его облике не было ничего угрожающего. Массивный, с квадратной челюстью. Серые глаза. Обручальное кольцо на левой руке.

— Я спецагент Аарон Альтман. Вы знаете, что это за место?

— Нет.

— Штаб-квартира ФБР в Лос-Анджелесе, на бульваре Уилшир.

Марион кивнула.

— Вы здесь потому, что похитили Хлою Фог, девочку тринадцати лет.

— Вы ее нашли?

— Нет.

Марион закусила губы, чтобы они не дрожали.

— Вы… вы хотите, чтобы я рассказала, что происходит?

Альтман холодно улыбнулся:

— Очень на это рассчитываю.

И Марион изложила свою историю. Это заняло почти час. Порой Альтман просил прояснить какие-то детали. Порой — вернуться в прошлое. Особенно часто он задавал уточняющие вопросы по поводу Троянца. Альтман ничего не записывал, и Марион сделала вывод, что их разговор фиксирует камера.

— Могу я задать вам вопрос? — в свою очередь спросила она, закончив рассказ.

— Пожалуйста.

— Как вы меня нашли?

— Мы перехватили последнее сообщение Троянца, отправленное в ваш почтовый ящик. Мы были уже на пути к автобусной остановке, где вы оставили Хлою, когда в местную полицию поступил анонимный звонок.

— Анонимный звонок?

— Кто-то увидел, как вы садились в старый военный фургон того индейца, Уойяка. Нам сообщили номер машины. В таких моделях, которые после списания продают частным лицам, имеется встроенный прибор геолокации, и мы смогли запеленговать его с вертолета. Найти вас после этого было просто детской игрой.

— Значит, анонимный звонок… — произнесла Марион после паузы. — И как бы случайно я села именно в такую машину, которую легко оказалось обнаружить… Странное совпадение, не так ли? Вам не кажется, что Троянец специально все это подстроил, чтобы навести вас на мой след? А сам тем временем скрылся вместе с Хлоей?

Альтман скрестил руки на груди. Казалось, его впечатлила ее логика.

— Да, мы и в самом деле об этом думали. Но есть и другой вариант.

— Какой?

— Вы и сами могли где-то спрятать Хлою.

— Никогда бы я не причинила вреда ребенку! Впрочем, и никому другому. Я…

— ХВАТИТ! — взревел Альтман.

Он мгновенно преобразился.

Марион вжалась в спинку стула.

Альтман ткнул указательным пальцем в лежащую перед ним папку и резко спросил:

— Где Хлоя Фог?

Марион смотрела на него, ничего не понимая. Можно было подумать, он не слушал ее в течение предыдущего часа.

— Я… я же вам уже сказала… я не знаю…

— Почему вы ее увезли?

— И это я вам говорила… Меня заставили… Троянец мне…

— Вы хотите, чтобы я поверил, что вы прибыли из Франции и похитили дочь доктора Фога только потому, что кто-то вам это приказал по Интернету?! Где Адриан Фог?

— Я видела его лежащим на больничной койке… Он был прикован наручниками…

— В каких отношениях с ним вы были? Что вы о нем знаете? Чего вы нам не сказали?

— Я вам все сказала.

— ВЫ ЛЖЕТЕ!

Альтман устало провел рукой по лицу.

— Ну что ж, начнем все сначала.

— Нет! — твердо сказала Марион.

Глаза Альтмана расширились от изумления.

— Что?

Марион могла бы заплакать, застонать, рухнуть со стула… Но ее тон странным образом становился все жестче. С тех пор как она одержала победу над индейцем, в ней поселилась какая-то новая невиданная сила. Сейчас Марион чувствовала почти эйфорию. Ей самой это казалось ужасным. Она спрашивала себя, не овладело ли ею временное безумие.

— Вы не слушаете, что я говорю. Так вот, я ничего больше не скажу! Я требую адвоката. Я ведь имею право на адвоката, не так ли? На видеозаписи я видела Адриана Фога прикованным к больничной койке. Судя по всему, его удерживают в заточении. А теперь Троянец похитил и его дочь. Почему бы вам не сосредоточиться на этом психопате? А вы ведете себя так, словно подозреваемый — это Адриан!

— Так и есть.

— Но почему?

Альтман подвинул свой стул почти вплотную к ней и сел на него верхом, положив локти на спинку:

— Вы зашли за оранжевую вуаль.

— Что?

— За оранжевую вуаль. Так неофициально называется граница между графством Оранж и Лос-Анджелесом. Люди, которые живут по ту сторону, — не такие, как мы. В сущности, их не слишком интересуют те, кто живет в остальной части страны. Они — самые богатые люди Америки. Этакие короли на вершине горы. И доктор Адриан Фог — один из них. Вы переступили черту, вы их видели. Это люди, для которых не существует правил. Никакое безумие, никакое извращение для них не чрезмерно. Они не считают себя простыми смертными. Но я здесь затем, чтобы напомнить им о Законе. — Он выпрямился. — Знаете, почему я интересуюсь Фогом? Я вам отвечу: потому что он является объектом федерального расследования в течение последних двух лет. Потому что его фонд не такой уж «бесприбыльный», как ему хотелось бы заставить всех в это поверить. И прежде всего потому, что мы полагаем, что его супруга, мать Хлои, погибла вовсе не в результате автомобильной катастрофы.

— Не в результате?.. Вот как?..

— Мы полагаем, что она стала жертвой убийства, — ответил Альтман. Потом жестко прибавил: — И нет, вы не имеете права на адвоката. В сущности, у вас вообще нет никаких прав. После событий одиннадцатого сентября мы имеем полное право обращаться с вами как с противником во время боевых действий. В частности, держать вас здесь столько времени, сколько сочтем нужным.

— Но… почему?..

Аарон Альтман склонился к ее уху.

— Потому что, — прошептал он, — ваш друг, очаровательный доктор Фог, и его отец, знаменитый Большой Па, являются частью преступного мира. Потому что у нас есть основания полагать, что они сотрудничают с террористами. И еще потому, что вы, так или иначе, тоже в это вовлечены.