Глава 16

– Мою кузину из Авалонии зовут Татьяна. – Виконт Бомонт поцеловал руку Татьяны и улыбнулся. – Красивое имя.

– Может поэтому оно так распространено в моей стране. – Принцесса легко рассмеялась.

– Возможно. – Минуту виконт внимательно смотрел на нее. – У меня такое странное чувство, что мы встречались где-то раньше.

– Правда? – Она посмотрела на него с любопытством, а затем покачала головой. – Вероятно, среди англичан бытует мнение, что все иностранцы похожи друг на друга. Кроме того, милорд, если бы мы встречались, я уверена, вы бы не забыли.

Удивленное выражение возникло на лице Бомонта, затем он усмехнулся.

– И в самом деле, миледи, я бы не забыл.

– Если вы простите меня, – Татьяна взглянула за него и помахала воображаемому знакомому, – я увидела кое-кого, с кем обещала поговорить.

– Конечно. – Его приятная улыбка противоречила недоумению, сквозившему во взгляде. – Возможно, мы могли бы продолжить беседу позже.

– Буду ждать с нетерпением. – Она кивнула и пошла прочь, зная, что он провожает ее своим пристальным взглядом.

Ну еще бы ей не казаться знакомой. Татьяна совершенно не удивилась бы, если бы портрет Софии висел где-нибудь поблизости с портретом ее мужа, который она привезла с собой из Авалонии. Бомонт созерцал этот портрет, вероятно, всю свою жизнь.

Принцесса взяла бокал шампанского у официанта и небрежно оглянулась, чтобы посмотреть наблюдает ли еще Бомонт за ней. Он отвернулся и разговаривал со своей женой. Татьяна сделала глоток.

Итак, это и есть тот самый двоюродный брат, который помог ее брату Алексею успокоить настроения людей в Авалонии. Из того, что Алексей писал в своем письме, становилось понятно: Бомонт не желал принимать участие или, по крайней мере, значительного, в наследовании своего титула. Такой подход, в будущем, вполне мог сделать виконта влиятельным союзником Татьяны. Однако будущее не входило в круг ее непосредственных интересов.

Она осмотрела комнату в поисках своего мужа. Последний раз, когда она видела Мэтью, он выходил через дверь, ведущую на террасу, в сопровождении какого-то джентльмена. Может быть, они все еще там.

Впервые она Татьяна была представлена группе людей в качестве его жены.

Смущал сам факт, что ей не оказывают должных почестей, которых она обычно удостаивалась как принцесса, но все же было довольно занятно. Когда в этот вечер джентльмены целовали руку и пристально смотрели в ее глаза, объектом их интереса, была женщина, стоящая перед ними, а не титул. Даже несмотря на это, ей было удивительно не по себе оттого, что ее публично представили как Татьяну Уэстон, леди Мэтью. Может, она и лгала лучше, чем Мэтт, но ее совесть, вероятно, работала так же, как у него. Даже если титул и имя были законными, то она все равно не могла отделаться от чувства, что обманывает всех, кого она встречала.

Хуже того, эти Эффингтоны были удивительно дружелюбными и искренними людьми. В отличие от большинства дворянских семей из числа ее знакомых, эти люди, казалось, наслаждались обществом друг друга. По правде говоря, похоже, что они на самом деле любят друг друга. Это очень смущало и вызывало странный укол зависти. Конечно, Татьяна любила отца и братьев, но время, проведенное вместе, было окружено помпезностью и церемониальностью, присущими их положению в обществе. Обеды представляли собой официальные церемонии, балы рассматривались как общественные мероприятия, несколько часов верховой езды были существенным обязательством, даже пикники проходили при полном антураже и подразумевали предварительное планирование.

Будет ли принцессе не хватать прелестей и атрибутов королевской жизни? Жизни, проходившей всегда в свете пристального внимания общественности и своей власти? По-королевски богатой и могущественной?

Конечно, будет. Татьяна была бы полнейшей дурой, если бы не испытывала подобных чувств. Она не особенно надеялась жить на доходы Мэтью. Хотя у нее были солидные личные богатства, которые останутся в ее распоряжении, независимо от положения. Но даже если бы это был отличный шанс, Мэтью на это не согласился бы. Ну, сейчас она не станет зацикливаться на этом.

На данный момент, леди Хелмсли, или Марианна, как она настоятельно просила Татьяну называть ее, познакомила ее со всеми существующими членами семьи Эффингтон. Татьяна без труда запомнила нынешних герцога и герцогиню Роксборо, – они же были герцогом и герцогиней, в конце концов, – но несметное число других лиц, титулов, имен детей, внуков и кузенов невозможно было запомнить без основательного изучения. Принцесса бы предпочла, чтобы во время всего этого с ней рядом был Мэтью. Даже если муж не знает этих людей лично, он был знаком с семьей как таковой. Кроме того, Татьяна продолжала страдать от этого раздражающего чувства непорядочности. По крайней мере, в присутствии Мэтью с его неодобрительным взглядом и двойственным смыслом комментариев, она бы отвлеклась от этого ноющего чувства вины.

Татьяна подошла к ряду французских окон и вышла на террасу. Над головой мерцали звезды, а свечи в вычурных канделябрах отбрасывали свет на землю. Ночь была теплой, нежный бриз и слабый цветочный аромат витали в воздухе. В общем, это было идеальное место для романтических или тайных свиданий. Принцесса не могла удержаться от озорной улыбки. Если бы Мэтью не оказался сейчас на террасе, было бы здорово найти его и привести сюда.

Она отошла от дверей.

– Мэтью?

– О, он совсем недавно ушел. Со своим братом, полагаю, – послышался голос из тени.

Кровь Татьяны застыла. Бокал с шампанским выскользнул у нее из рук и разбился о каменную террасу.

– Должно быть, это ночь семейного воссоединения, вам так не кажется, ваше высочество?

Татьяна сделала глубокий вдох, собирая все свое мужество и заставляя свой голос звучать с ноткой прохладцы и равнодушия.

– Что вы здесь делаете, кузина?

– Что? Никаких любезностей? Никаких заверений в том, как сильно вам меня не хватало? Ни намека на заботу? Какое разочарование. – Принцесса Валентина неторопливо вышла из тени. – А что касается вашего вопроса, то я была приглашена.

Татьяна подняла брови.

– Сомневаюсь.

– Ну, хорошо. – Кузина пожала плечами. – Я с джентльменом, который был приглашен. Это мероприятие оказалось в высшей степени скучным, и как я понимаю, это благодаря вашему присутствию, хотя я и убедила этого джентльмена, что было бы верхом неуважения не нанести визита вдовствующей герцогине.

Татьяна сложила руки на груди.

– Зачем вы здесь?

– За тем же самым, что и вы, дражайшая кузина. – Валентина встряхнула веер, открывая, и помахала им перед своим лицом, как будто они не обсуждали ничего важнее, чем последние королевские сплетни. – Как жаль, что из Авалонии пропали легендарные Небеса. Да еще так давно. Какой позор для страны и особенно для правящей ветви Дома Прузинских.

– Не понимаю, о чем вы.

– Ах, перестаньте притворяться, Татьяна, вы точно знаете, что я имею в виду. Однако если вы настаиваете, я буду играть в вашу глупую игру. – Валентина скучающе вздохнула. – Я знаю, что Небеса исчезли. Я знаю, что это обнаружилось лишь недавно. И также я знаю, что их исчезновение относится ко времени отъезда принцессы Софии из Авалонии, около пятидесяти лет тому назад.

– Вам следовало бы сидеть в тюрьме, – сказала Татьяна холодно.

– Ну надо же, разумеется, это было очень резко и невежливо. Совсем вам не идет. Тюрьма – это не мое.

– Все же тюрьма – это то место, где вы проведете остаток вашей жизни.

– Ну, я не стану пока собирать вещи. – Валентина резко закрыла свой веер. – Как по вашему, где вы находитесь? Здесь у вас нет никаких прав. Сомневаюсь, что эти англичане даже отдаленно знают о событиях в Авалонии. Однако не думайте, что я не приняла мер предосторожности. Было бы верхом глупости не сделать этого, в особенности зная, что здесь находится наш кузен, виконт, и его очаровательная жена. Вы знали о том, что я встречалась с ней? Было по-настоящему тяжело избегать ее сегодня вечером, но мне это удалось. Вы встречались с ними?

Татьяна кивнула.

– Бомонт довольно привлекателен и до мелочей столь же раздражающий, как и вы все. Я могу отчасти переложить груз моей нынешней ситуации на его плечи.

– Это не его вина, что ваша попытка захватить власть провалилась.

– Да уж. – Валентина вздрогнула. – В ваших устах это звучит так сурово.

– Простите меня. – Слова Татьяны сочились сарказмом. – Мне так претит, когда по отношению к таким вещам как предательство, мошенничество или государственная измена, мои слова звучат сурово.

– Да, хорошо… – Валентина отмела комментарий, как будто он не имел значения. – Такие вещи случаются, когда кто-либо борется за правое дело.

– Единственно за кого вы боролись – это за саму себя.

– Ну, а что может быть лучше? Мое благосостояние идет рука об руку с благосостоянием моей страны. Это те отношения, которые вы не в состоянии понять. – Валентина пренебрежительно покачала головой. – Вы настолько лицемерны и благородны, но именно эта очень неуместная сентиментальность положит конец Авалонии. Это слабость, которую нельзя допустить. Готова поспорить, что ваш отец и братья не имеют ни малейшего представления о том, как привести в будущее Авалонию, находящуюся в таком неустойчивом положении. Как обеспечить ей выживание и процветание.

– А вы, стало быть, знаете?

– Я знаю. Когда говорят о великих исторических деятелях, о тех, кто возглавлял могущественные страны и создал огромные империи, редко упоминают по отношению к ним добрые слова.

– Тогда, очевидно, вы подходите для власти, – отрезала Татьяна.

Валентина подняла брови.

– Ишь ты, маленькая принцесса, наконец, научилась кусаться. Я задавалась вопросом, почему на поиски Небес они послали именно вас.

– Никто меня не посылал. – Татьяна сделала глубокий вдох. Она знала лучше, как спорить с Валентиной. – Вы украли письмо из моей комнаты.

– «Украла» – это не совсем точно. По сути, это письмо принадлежало мне в той же степени, что и вам. В конце концов, оно было написано нашей бабушке. – Валентина пожала плечами. – Я просто устроила так, чтобы его передали мне. Оно не поведало ничего такого, чего бы я уже не знала, но если вы сочли его полезным, подозреваю, я тоже.

– И вы вывели из строя воздушный шар лорда Мэтью. – Татьяна прищурилась. – Или мне следует сказать, что вы устроили саботаж?

– Каждый делает то, что может. Вообще-то я была действительно очень удивлена, увидев вас здесь. Вам с вашим лордом должно быть очень повезло. Я была уверена, что вы очутились где-нибудь во Франции, в каком-нибудь канале или, еще лучше, мертвы. Позор, конечно, но неизбежный. – Она с любопытством изучала принцессу. – А кто этот ваш лорд Мэтью? Он довольно красив.

– Он не имеет к этому никакого отношения.

– Сомневаюсь в этом. Держу пари, что он имеет ко всему этому самое прямое отношение. – Она медленно улыбнулась. – Должна сказать, что вы полны сюрпризов. Вы всегда были такой славной, милой скромницей. Идеальная маленькая принцесса. Никогда бы не подумала, что вы будете путешествовать по Англии, притворяясь женой лорда и скрывая свою истинную личность. Интересно, что бы подумали все эти очаровательные люди, если бы узнали, что вы их обманываете.

– Я не обманываю их. Я просто не сочла нужным раскрыть факты, что вряд ли имеет значение. – Татьяна слегка вздернула подбородок. – Несмотря на это, я подозреваю, что моя личность вызовет у них гораздо меньший интерес, чем ваша. Особенно у виконта Бомонта.

– Возможно. Но к тому времени, как вы вернетесь в зал, мне, скрипя сердце, придется уехать. Моя единственная реальная цель на сегодняшний вечер состояла в том, чтобы поприветствовать свою родственницу, которую я не видела целую вечность, и посмотреть, что я, возможно, могла бы сделать, чтобы препятствовать ее успеху. Кроме того, вы вряд ли можете раскрыть меня, не раскрывая себя. По какой-то причине вы не хотите этого делать. И я тоже последовала вашему примеру. Я тоже использую имя, на которое имею право. – Валентина откинула голову и вновь раскрыла веер. – Позвольте представиться – графиня де Бернадот.

Искреннее, сильное и почти неконтролируемое желание вцепиться в горло другой женщины охватило Татьяну. Мгновение, которое, казалось, длилось бесконечно, она боролась с этим порывом. Потом вдохнула, успокаивая дыхание.

– Филипп действительно всегда предпочитал зрелые сыр и вино. – Татьяна сохранила выражение лица холодным, а голос бесстрастным. – Но я и понятия не имела, что это распространяется и на женщин.

От потрясения глаза Валентины округлились, затем она рассмеялась.

– Хорошо сказано, кузина. Впечатляет. Вы действительно изменились. Но тогда, полагаю, если быть прямолинейным, легендарные подвиги неверного мужа исправят это в женщине. Даже если она принцесса.

– Кто-то от огня становится сильнее, а кто-то сгорает. – Впервые с момента их встречи уверенность наполнила Татьяну, и она улыбнулась. – Я не сгорела.

Валентина колебалась, рассматривая ее оценивающе.

– Пока.

Татьяне хотелось смеяться со странным удовлетворением, оттого что она была равной этой женщине.

– Никогда.

– Возможно, я недооценила вас. Какая жалость, что я поняла это так поздно. Мы могли бы быть сильными союзниками.

– Никогда. – Татьяна покачала головой. – Но мы могли бы быть семьей.

– Семья? – Валентина вздрогнула в преувеличенной манере. – Как эти Эффингтоны? Едва ли я смогла бы пережить такую ужасную скуку. А вот мужья совсем другое дело. – Она задумчиво посмотрела на Татьяну. – Интересно, ваш лорд Мэтью такой же… как это получше сказать? «Опытный», полагаю. Такой же опытный, как Филипп?

– По правде говоря, дорогая Валентина, он гораздо, гораздо лучше.

Татьяна повернулась на каблуках и пошла к двери.

Валентина схватила ее за руку и резко развернула.

– Я найду Небеса, и когда я это сделаю, – ее голос был низким, угрожающим и злым, – я верну их в Авалонию и потребую себе корону. – В конце концов, та, кто вернет наследие страны, будет героиней для своего народа и заслужит право на власть. Можно много говорить о традициях, дорогая кузина. – Валентина улыбнулась, и свет звезд зло вспыхнул в ее глазах. – И я не позволю ни вам, ни вашему лорду Мэтью помешать мне.

– Нет, кузина. – Татьяна стряхнула ее руку. – Это я не позволю вам помешать мне.

Принцесса шагнула к двери, даже не оглядываясь назад, отчасти ожидая, что Валентина бросит ей вызов или даже застрелит. Татьяна толкнула дверь, стараясь не обращать внимания на дрожь в руках и под ложечкой.

Она почти сразу увидела Мэтью и направилась через толпу к нему. Краем глаза, она заметила несколько странных взглядов. Конечно, никто не слышал о ее столкновении с Валентиной. Если бы слышали, Мэтью или Бомонт вмешались бы. Возможно, это не более чем разыгравшееся воображение или какой-то странный затяжной эффект от конфронтации с кузиной.

Или понимание того, что ставки только что были подняты до огромной высоты.

Встреча с Валентиной оправдала худшие опасения принцессы. До сих пор она могла дурачить себя, веря в то, что присутствие ее кузины в Англии было простым совпадением. Крайне важно, чтобы Татьяна нашла Небеса, если их вообще возможно отыскать. Валентина вполне могла претендовать на престол, если бы возвратила драгоценности. На самом деле, она могла пошатнуть влияние нынешнего правителя и его наследника, просто сделав отсутствие Небес в Авалонии достоянием общественности.

Татьяна подошла с боку к мужу и взял его за руку.

– Мэтью.

– Татьяна. – Его голос был тверд. – Позвольте мне представить вам моего брата, лорда Стивена.

Мужчина рядом с ним шагнул вперед, а Татьяна попыталась не открыть от изумления рот.

Никто никогда не спутал бы их с Мэтью на таком расстоянии, но внешнее сходство между братьями было поразительным.

– Миледи. – Лорд Стивен поймал ее руку и поднес к губам. – Не могу передать словами, какое это для меня удовольствие встретиться с вами. Моя семья изнывала от любопытства, желая знать, какой же искусительнице удалось заманить его в ловушку. – Стивен улыбнулся улыбкой Мэтью. – Теперь я вижу – она восхитительна.

– Ваши манеры столь же изысканны, как и у вашего брата, милорд. – Татьяна наградила его искренней улыбкой и забрала руку. – Я вижу, что сходство между вами не ограничивается внешностью.

Стивен засмеялся, потом посерьезнел и посмотрел на брата.

– Вы…?

– Ну конечно. – Мэтью откашлялся, как если бы он не хотел ей чего-то говорить. – Ее светлость хотела бы побеседовать с нами в гостиной. Кажется, мы стали предметом сплетен.

– Сплетен? – Татьяна затаила дыхание. – Каких сплетен?

Пристальный взгляд Мэтью встретился с ее, и он криво улыбнулся.

– Видимо по залу распространился слух, что мы с тобой не женаты.

– Что вы с Мэтью просто выдаете себя за мужа и жену, – добавил Стивен.

Испытав облегчение, она рассмеялась.

Брови Стивена нахмурились.

– Моя дорогая, это обвинение вовсе не смешно.

– Ах, я право не знаю, Стивен, – сказал Мэтт мягко. – Есть в этом что-то иронично-забавное.

– Извините, милорд. Вы правы, в этом нет ничего смешного. – Татьяна покачала головой и попыталась принять более серьезный тон. – Просто это не то, чего я ожидала. Ну, мы идем к ее светлости? – Она улыбнулась Мэтью.

– Конечно же, идем. – Он протянул руку. Принцесса приняла ее, а он наклонился ближе, понижая голос. – Вы ничуть не волнуетесь, не так ли?

– Не об этом. Мне многое нужно вам рассказать. Кроме того, мы же уже пережили ваш воздушный шар. – Она не могла подавить усмешку. – Скандал беспокоит меня меньше всего.

Сейчас Мэтт был так близок к идее трибунала или следственной комиссии, чего он когда-либо хотел меньше всего.

Вдовствующая герцогиня царственно восседала на софе, а по бокам располагались ее невестки: герцогиня с одной стороны, и леди Хелмсли – с другой. Сам герцог облокотился на каминную полку, с выражением забавного любопытства. Его сын Томас, маркиз Хелмсли, стоял рядом.

Мэтт и Татьяна стояли перед дамами, Стивен на шаг позади в молчаливом, но достойном положении поддержки. Мэтт готовился к тому, что ждало впереди, и, оттого что с притворством, наконец, будет покончено, странное чувство облегчения наполняло его.

– Моя дорогая леди Мэтью, – начала герцогиня. – Неприятный слух привлек наше внимание. Говорят, что вы и лорд Мэтью…

– Сейчас не до церемоний, Катарина. – Вдова сделала ей знак помолчать. Она пригвоздила Татьяну твердым пристальным взглядом. – Хотя мы считаем себя либеральными, в отношениях между взрослыми, мы не приветствуем обмана в собственном доме.

Татьяна даже глазом не моргнула. Она была спокойной, и каждый дюйм выдавал в ней принцессу. Мэтью удивляло, что никто кроме него не видит этого.

Ее светлость изучала Татьяну долгим взглядом, потом улыбнулась.

– Вы являетесь женой этого человека, не так ли?

– Разумеется, ваша светлость. – Легкая улыбка коснулась губ Татьяны.

Желудок Мэтта сжался. Она обещала во всем признаться, и это было не то, что он имел в виду. Герцогиня кивнула.

– Я предполагаю, что общественности об этом браке неизвестно, не так ли?

– Совершенно верно. – Тон Татьяны был таким же спокойным, как если бы она обсуждала нечто настолько бесспорное, как восход солнца. – Мы поженились в Париже в прошлом году. У меня есть документы, чтобы доказать это, если потребуется.

Мэтт уставился на нее в изумлении.

– Татьяна, – сказал он, не задумываясь. – Она не спросила, женаты ли мы, она хочет знать, являетесь ли вы моей женой.

– У меня отличный слух, милорд. – Татьяна окинула его невинным взглядом.

– Вы поклялись, что недоразумений больше не будет. – Он повысил голос и забыл о том, что они не одни. – Не хотите ли вы сказать что-нибудь еще?

Татьяна задумалась на минуту, потом покачала головой.

– Не по этому конкретному вопросу.

Он стиснул зубы и наклонился к ней ближе, осознавая, что каждый взгляд в комнате был направлен на них, но ему уже было все равно.

– А как же насчет аннулирования? Расторжения брака?

Она вздохнула.

– Мэтью, я же говорила тебе, что я твоя жена, и буду ею всегда.

Он посмотрел на нее в недоумении.

– Что?

Ее светлость откашлялась.

– И я подозреваю, Мэтью, что у нее есть документы, чтобы доказать это.

Татьяна одарила ее блестящей улыбкой, и пожилая женщина усмехнулась в ответ.

Мэтт покачал головой.

– Я ничего в этом не понимаю.

– Понимание придет, мой мальчик, – сказала ее светлость хладнокровно. – Ну что же, тогда я бы хотела обсудить ряд других вопросов. Дамы, – она обратилась к женщинам, сидящим рядом с ней, – я доверяю вам развеять этот неприятный слух.

Женщины обменялись взглядами, потом с видимой неохотой поднялись.

– Уверяю вас, что уходя, вы не пропустите ничего значительного. – Вдовствующая герцогиня усмехнулась. – А если и произойдет что-то, представляющее большой интерес, я сообщу вам обоим.

– Томас, лорд Стивен, дамы. – Герцог шагнул к двери и задержался.

– Я всегда знала, что они женаты, – сказала герцогиня своей снохе вполголоса, когда они выходили из комнаты. – Это можно определить, глядя на них.

– Да, но разве не было бы восхитительно, – леди Хелмсли в дверях посмотрела на Мэтта со злой усмешкой, – если бы это было не так?

– Я до сих пор не понимаю, зачем нам надо быть здесь, – пробормотал маркиз своему отцу. – Мы не произнесли ни слова.

– Требовалось лишь наше присутствие, мой мальчик, а не мнение, – сказал герцог криво. – Скандал не официален, если он не признан господами с самыми высокими титулами при исполнении служебных обязанностей. Это странное правило жизни, которое обязаны принять, поскольку оно увековечено женами, – он посмотрел на вдову с ласковой улыбкой, – и матерями тех, кто имеет высшие титулы и действительно правит этим миром.

– Так и есть, – сказала ее светлость с усмешкой, и герцог плотно закрыл за собой дверь.

Пожилая дама снова обратила свое внимание на Мэтта и Татьяну.

– Я уверена, что посчитала бы объяснение того, что произошло между вами двумя увлекательным, но это, несомненно, не мое дело. – Она жестом показала Татьяне на кресло справа от себя. – Не то чтобы это особенно меня останавливало, но на данный момент есть другие вопросы, представляющие интерес. Вы согласны, леди Мэтью?

Татьяна устроилась в кресле и обдумала этот вопрос. Спустя продолжительное время она встретилась с пристальным взглядом герцогини.

– Да.

– Я так и думала. – Ее светлость сложила руки аккуратно на коленях. – Тогда сейчас пришло время вам рассказать мне, что вы ищете, – она приветливо улыбнулась, – ваше высочество.

Загрузка...