Ее высочество, моя жена

Глава 21

На одно, но, казалось, длившееся вечность мгновение все оцепенели.

Обменявшись потрясёнными взглядами, Татьяна с Наташей упали на колени рядом с рамой. Мэтью склонился над картиной подле них.

– Давай же, дорогая. Иначе я просто не выдержу, – глаза Наташи леди Бомонт возбужденно блестели.

Татьяна не сводила глаз с бархатного мешочка, отчаянно желая, чтобы Небеса оказались внутри, и в то же время, боясь, что это не так.

– Смелей, принцесса, – произнёс Мэтью тихим голосом, предназначенным только для её ушей. Их глаза встретились, и он ободряюще улыбнулся. – Твои поиски подошли к концу. Твоё приключение.

Что-то в том, как он это произнёс, задело её за живое. Без сомнения, виной тому всего лишь душевное волнение, охватившее её при мысли, что он прав. Найдут они Небеса или нет, но поиски здесь окончатся.

Татьяна кивнула, но тут она заметила влажное пятно на фраке мужа.

– Боже правый! – она машинально дотронулась до него. Пальцы окрасились кровью. – Мэтью, ты ранен!

– Я заметил. – Он посмотрел на пятно и поморщился. – Боль адская. Но крови немного, так что, думаю, меня просто задело. – Он ухмыльнулся. – Боюсь, я выживу.

– Нашёл время шутить!

– Я уже как-то говорил тебе, что не намерен умирать в ближайшее время. И не передумал с тех пор. – Мэтт всё ещё улыбался, но было в его глазах нечто такое, чего Татьяна не могла разобрать, а взгляд его блуждал по принцессе, словно он старался запечатлеть её в памяти. Внезапно, она ощутила, как по спине пробежала дрожь.

– Ну же, – он кивком указал на мешочек, – давай.

– Погодите. – Поднявшись, Наташа жестом подозвала к себе сына. Бомонт тут же подошел и встал рядом с матерью. – Посмотри, не сможешь ли ты сделать так, чтобы все разошлись. Не уверена, что очень мудро позволять им это видеть.

– Разумеется, – он мельком взглянул на раму. – Так значит, всё это время драгоценности были здесь. И ты мне ничего не сказала.

– По правде говоря, мой милый мальчик, – твёрдо парировала Наташа, – это тебя совершенно не касалось.

Бросив на неё многострадальный взгляд, Бомонт удалился. Он переговорил с несколькими ближайшими зрителями, и те увели остальных собравшихся дальше наслаждаться едой и напитками. Осталась лишь образовавшая полукруг горстка наблюдателей: Бомонт с женой, герцог и герцогиня, лорд и леди Хелмсли и лорд Стивен. Была здесь и Валентина, но теперь её крепко удерживал лакей.

Вновь сосредоточившись на портрете, Татьяна сделала глубокий вдох. Она взялась за видневшийся в проломе бархат и легонько потянула за него. Он не поддался, и Татьяна дёрнула чуть сильнее. Мешочек выскользнул из отверстия. Когда принцесса подняла его, её руки дрожали. Перевязанный шёлковым шнурком, мешочек легко умещался в ладони и, судя по весу, определённо не был пустым. Татьяна неуклюже пыталась развязать шнурок, но пальцы отказывались повиноваться.

– Позволь мне. – Мэтью забрал мешочек из её непослушных рук, развязал и склонил над протянутой рукой жены.

Солнце, луна и звёзды упали ей на ладонь.

Все вокруг в изумлении затаили дыхание. А Татьяна не могла отвести от камней взгляда.

Рубин в свете свечей вспыхивал кроваво красным. Опал излучал неземное сияние. Оба камня имели овальную огранку и безупречно подходили друг другу по размеру – величиной примерно с её большой палец от основания до самого кончика. Четыре круглых и, безусловно, чистейшей воды бриллианта были вдвое меньше цветных камней. А при малейшем движении все камни переливались, словно в сердцевине каждого из них зажигался огонёк.

Мэтью издал тихий протяжный свист.

– Так это и есть Небеса. Выглядят весьма впечатляюще. Они даже больше, чем я ожидал. Но в то же время, довольно безвкусны, вы не находите?

С полдюжины возмущенных женских взглядов немедля устремились на него.

– Мой милый мальчик, – Наташа была непреклонна, – не существует такой вещи, как безвкусные драгоценные камни.

– Как и слишком большие, – сказала ее невестка.

– Конечно, если они настоящие, – добавила герцогиня. – Бабушка этого юноши, несомненно, что-то упустила в его образовании.

– Я думаю, они прекрасны, – тихо произнесла Татьяна, всё еще не в силах отвести от камней глаз. В их мерцании ей виделась жизнь, в которой они с Мэтью будут предоставлены сами себе.

И надежда.

Конечно, само по себе возвращение камней не обеспечит её отцу, а позднее брату, спокойное правление, но сыграет в этом не последнюю роль. Нельзя поручиться и за то, что благодаря этой находке семья Татьяны согласится с её решением отречься от титула, или, что она поможет хотя бы приуменьшить неизбежную шумиху по поводу своего выбора. Но увенчавшиеся успехом поиски придали Татьяне храбрости, необходимой, чтобы осуществить задуманное. Не потому что она нашла Небеса, а потому что увидела их.

Мэтью встал и, взяв жену за руку, помог ей подняться.

– Что теперь, ваше высочество? – Он пронизывал её пристальным взглядом голубых глаз, и Татьяна задумалась, начнёт ли она когда-нибудь понимать, что у него на уме.

– Теперь? – Она покачала головой. – Я не уверена.

Мэтью осторожно разжал её пальцы и вновь положил драгоценности в бархатный мешочек, более полувека скрывавший их от чужих глаз. Затянув шнурок, он положил его Татьяне на ладонь и прикрыл сверху второй её рукой.

– Верни их домой, принцесса.

Было в его голосе нечто, задевшее Татьяну за живое. С нарастающим беспокойством она пыталась встретиться с ним взглядом.

– Он прав, ваше высочество, пора возвращаться домой, – прозвучал за её спиной голос Димитрия. Звук, заставивший её крепче стиснуть зубы. Расправив плечи, Татьяна повернулась к нему лицом.

– О Господи, я отказываюсь верить своим глазам, – простонала Валентина. – Прошу, скажите, что человек, которого я вижу, не этот до ужаса благородный извечный ханжа капитан Петров.

– Ваше высочество. – Дмитрий коротко поклонился Валентине. – Приятно увидеть вас вновь. – Затем он резко кивнул, следовавшим за ним мужчинам. Четверо из них тут же шагнули к Валентине, заменив державшего её лакея.

Она приподняла одну бровь.

– Вы же, в самом деле, не думаете, что имеете здесь какие-то полномочия. Мы находимся в Англии, а не в Авалонии.

– Разумеется, ваше высочество. – Димитрий вытащил из мундира скрученный листок бумаги. – Тем не менее, этот документ, должным образом заверенный соответствующими британскими и авалонскими властями, даёт мне право вернуть вас в Авалонию, либо посадить на первый же корабль, отходящий от этих берегов.

– Мне следовало догадаться. Что ж, замечательно. – Валентина пожала плечами так, словно речь шла о чем-то несущественном. – Я слышала, что во Франции в это время года неплохо.

– Как тебе удалось всё сделать так быстро? – Татьяна с подозрением смотрела на капитана. – Ты ведь не смог бы за такое короткое время приехать в Авалонию и вернуться назад.

– Это не обязательно, – ответил Димитрий. – Я получил ордер на арест принцессы Валентины…

– Я знала, что это она, – легонько подтолкнула мужа леди Бомонт.

– … той же почтой, с которой вам пришло письмо от брата. Это была простая предосторожность, поскольку никто не мог предугадать, где объявится принцесса. – Димитрий повернулся к Валентине. – Вас ожидает карета, ваше высочество.

– В любом случае, Англия мне уже надоела. Эти балы столь же скучны, как и здешние мужчины. И я вполне способна выйти отсюда сама, без чьей-либо помощи. – Она уничижительно взглянула на удерживавших её мужчин. Димитрий кивнул, и те отпустили её.

Взглянув на Татьяну, Валентина с сожалением улыбнулась.

– Я недооценила тебя, кузина.

– Кузина? – повторила леди Хелмсли.

– Больше я такой ошибки не совершу. – Валентина царственным жестом кивнула своим сопровождающим, и все они покинули зал, избавив себя от дальнейших вопросов.

– Капитан, – обратилась к Димитрию Татьяна, – почему вы вернулись в Лондон?

– Когда я узнал о происшествии с воздушным шаром лорда Уэстона, – Димитрий бросил на Мэтью извиняющийся взгляд, – я осознал, что Валентина представляет собой гораздо большую угрозу, нежели мне сперва показалось.

Татьяна прищурила глаза.

– А узнал ты об этом, потому что твои люди следили за мной.

Дмитрий был непоколебим.

– Едва ли мне оставалось что-то другое, ваше высочество.

– Ваше высочество? – переспросил Бомонт у своей матери. – Или это меня тоже не касалось?

– Постарайся не прикидываться таким обиженным, Рэнделл, – бесцеремонно оборвала его Наташа. – Это была не моя тайна, и я не могла её выдать.

Татьяна глубоко вдохнула, чтобы собраться с духом.

– Я приношу свои извинения. Мне казалось, что если утаю, кто я на самом деле, мне будет проще отыскать Небеса…

– Небеса? – обратилась к герцогу герцогиня.

– Драгоценности, – пояснил её муж. – Я позже тебе объясню.

– Но я ошибалась. – Татьяна улыбнулась Мэтью. – Мне следовало верить, что люди, не оставившие мою тётушку во времена нужды, честны и благородны и помогут мне найти Небеса.

– Она искала пропавшие драгоценности? – спросила у мужа леди Хелмсли. – Какое чудесное приключение.

– Возможно, ты смогла бы написать об этом, моя дорогая, – отозвался лорд Хелмсли.

– Только подумай, – говорила виконту его супруга. – Ведь всё это время они находились прямо у нас под носом.

– Так и есть. – Он устремил на Татьяну пристальный взгляд. – Как, впрочем, и она. Теперь я понял, что ваше сходство с моей бабушкой просто поразительно. Вот почему мне казалось, что мы виделись прежде.

– Простите меня, ваше высочество. – Придвинувшись ближе, Димитрий понизил голос. – Я вынужден настаивать на том, чтобы вы отправились в Авалонию немедленно. Я получил приказ, чтобы Небеса были возвращены на свое законное место без всяких отлагательств.

– Да, разумеется. – Татьяна долгим взглядом окинула мешочек с лежавшими в нём Небесами, а затем обратила взор на Мэтью. Вдруг она поняла, что ей осталась одна дорога.

– Капитан, вы преданно служили моей семье и нашей стране. Нет никого, кому бы я доверяла сильнее. И потому, – она протянула ему мешочек, – я поручаю вам позаботиться о Небесах. Отвезите их домой, Димитрий.

На лице капитана отразилось потрясение.

– Ваше высочество, я ведь не могу…

– Конечно же, можете. Вскоре я отправлюсь в Авалонию, чтобы поговорить с семьёй, но сейчас я бы предпочла остаться здесь. – Она вздёрнула подбородок. – С моим мужем.

– Вашим мужем? Вы вышли за него? – Взгляд Дмитрия метнулся к Мэтью. – За него? Но ваше высочество, он… он… он летает!

Лорд Стивен фыркнул.

– Уже нет.

Татьяна раздражённо вздохнула.

– В любом случае, он мой муж, и я останусь с ним.

– Нет, – покачал головой Мэтью. – Не останешься.

Татьяна в изумлении уставилась на него.

– Мэтью.

– Да бросьте, принцесса, возвращение драгоценностей окажется и вполовину не столь знаменательным, если вместо вас их привезёт капитан Петров. – Голос Мэтта звучал беззаботно, словно то, что они обсуждали, было не более значимым, чем погода. – Вам следует отправиться с ним. Ведь, как часто вы сами повторяли, охранять Небеса – ваш долг.

Татьяна покачала головой.

– Я отыскала их. Я выполнила обязательства, налагаемые на меня моим титулом, и теперь не вижу никаких преград к тому, чтобы я могла от него отречься – Она не обратила внимания на изумленные вздохи у неё спиной. – Единственный титул, который мне нужен – это «леди Мэтью».

– Не будь смешной, – усмехнулся Мэтт.

Казалось, будто её сердце сжала невидимая ледяная рука.

– Благодаря вашему приключению, мы неплохо повеселились. Я даже не могу припомнить, когда в последний раз мне доводилось так приятно проводить время. И я просто обязан поблагодарить вас за него и, конечно же, за Париж. Но пришло время посмотреть в лицо действительности. – Мэтью пожал плечами. – Вы принцесса. А я всего лишь младший сын маркиза. Даже в детских сказках такой союз был бы неуместен.

Она смотрела в его голубые глаза, но те оставались столь же ледяными и равнодушными, как и его голос.

– О чём ты говоришь?

– Я говорю о том, что это была всего лишь забава, принцесса. Для нас обоих. Возможно, мы зашли немного дальше, чем следовало, но, – он широко ухмыльнулся, – мы потеряли голову. Страсть и всё такое. Безумная страсть, я бы сказал.

– Это было нечто большее. – В её голосе прозвучали странные нотки отчаяния.

– Разве? – Мэтт приподнял бровь. – Ты уверена?

– Да. – Татьяна повысила голос.

– Возможно. На мгновение. Или шесть дней. Или даже целую неделю. О, признаю, я расстроился, когда ты бросила меня в Париже. Виной тому была скорее раненая гордость, нежели что-то ещё, но, в конце концов, я пришёл в чувство и понял, что всё к лучшему. – Он покачал головой. – Ты как-то сказала, что я женился не на принцессе, а на её компаньонке, и была полностью права. Я никогда бы не женился на тебе, если бы знал, кто ты на самом деле. И, по правде говоря, даже будь ты той, за кого я принял тебя в самом начале, то к этому времени, возможно, всё равно уже наскучила бы мне. Не думаю, что я подхожу для брака, и особенно для брака с принцессой.

Татьяна схватила его за руку.

– Я отрекусь от титула.

– Ради меня? Не стоит. – Мэтт с любопытством посмотрел на неё. – Поступив так, как же ты сможешь быть счастливой? Ты прожила всю свою жизнь, посвятив себя семье и стране. И не можешь отвернуться от всего этого так же легко, как когда-то отвернулась от меня.

– Мэтью, я…

– И уж, разумеется, я не намерен следовать за тобой по пятам, словно хорошо выдрессированный щенок. Может, я пока мало чего достиг в жизни, но это была моя жизнь. Быть консортом принцессы – не для меня. – Он стряхнул её руку. – Кроме того, ты говорила мне, что больше не намерена выходить замуж. Что ж, а вот я, возможно, в два счёта обзаведусь любовницей.

Татьяна судорожно вдохнула.

– Я тебе не верю.

– Поверь мне, принцесса. – Мэтт сверлили её взглядом. – Расторгни этот брак. Тебе следовало поступить так ещё год назад. Что бы не происходило между нами, этого больше нет. Теперь у тебя своя жизнь, а у меня своя.

Она попыталась оставаться спокойной.

– Но ты говорил, будто счастлив оттого, что мы всё ещё женаты.

– Конечно же, я сказал, что счастлив, оттого что мы ещё женаты. А разве иначе ты бы легла со мной в постель?

Татьяна недоверчиво уставилась на него. Боль смешалась в ней с гневом. Она не знала, что думать. Чему верить.

Он понизил голос и злорадно усмехнулся.

– И, надо сказать, ты была великолепна.

Не раздумывая ни секунды, Татьяна, что было сил, ударила его рукой прямо по лицу. Резкий звук пощёчины пронесся по всему залу. Рука горела от удара.

– Осмелюсь сказать, ваше высочество, – поймав ее ладонь девушки, Мэтт поднёс её к губам, – что и здесь вы оказались на высоте.

Татьяна выдернула у него руку. Комок застрял у нее в горле, но она отказывалась позволить слезам пролиться. Как она могла так ошибиться? В нём. В них. Во всём.

– Капитан, – произнесла Татьяна, всё ещё не в силах оторвать взгляд от глумливого выражения на лице Мэтью, – вы правы, нам следует немедленно покинуть это место.

– Разумеется, ваше высочество, – прошептал Димитрий.

Глубоко вдохнув, чтобы собраться с духом, Татьяна повернулась к Наташе.

– Никаких слов не хватит, чтобы выразить мою благодарность вам за то, что хранили Небеса все эти годы.

– Моя дорогая кузина, – взяв Татьяну за руку, Наташа посмотрела ей в глаза. – Я не сделала ничего, кроме того, что держала при себе то, что мне было известно. Хотя, возможно, мне уже давно следовало что-то сделать или рассказать.

– Отнюдь. – Татьяна с трудом выдавила из себя улыбку. – Вы сделали ровно то, что от вас ожидали. Невзирая на любые жизненные обстоятельства, в ваших венах, как и в моих, течёт кровь дома Прузинских, а с нею долг и обязательства. Больше я об этом никогда не забуду.

– Моё милое дитя. – Наташа притянула Татьяну ближе, дабы сказанное ею не достигло чужих ушей. – Ты обладаешь немалой храбростью, и подозреваю, вскоре она тебе понадобится. Но не позволяй обязательствам, присущим твоему положению, заставить тебя забыть о долге перед самой собой. Даже принцесса имеет право на счастье.

– Только принцессе, кузина, – тихо ответила Татьяна, – достичь счастья так же сложно, как неба над головой. – Отстранившись, она повернулась к небольшой кучке по-прежнему не расходившихся людей, стараясь при этом не смотреть на Мэтью. – Спасибо вам всем. Я никогда не забуду вашей доброты. – Она кивнула Димитрию. – Капитан.

– Ваше высочество. – Он шагнул к ней, и они вместе направились к дверям. Люди Димитрия двинулись следом.

Татьяна высоко держала голову.

– Все ещё смотрят? – понизив голос, спросила она.

– Как же иначе, ваше высочество, – так же тихо ответил Димитрий.

– В таком случае, мы должны показать им, что этот неприятный казус ничего для меня не значит. – Ей хотелось кричать, плакать, броситься в дружеские объятия и рыдать до тех пор, пока она уже не сможет думать, испытывать боль и вообще чувствовать.

– А разве это не так, ваше высочество? С вами всё в порядке?

Они подошли к дверям, и дворецкий немедля распахнул их перед ними. Принцесса королевства Большая Авалония, Татьяна Маргарита Надя Прузинская, остановилась и обернулась на стоявших позади Эффингтонов, Бомонтов и… Уэстонов. Кивнув, она наградила их самой царственной и ослепительной улыбкой, отточенной целыми поколениями принцесс, весьма преуспевших в искусстве скрывать свои истинные чувства.

– Димитрий, – тихо ответила она, но улыбаясь одними губами. – Со мной больше никогда не будет всё в порядке.

Она была принцессой до кончиков ногтей. Но такой же никудышной лгуньей, как и прежде. Выражение лица Татьяны было столь же неискренним, как и её небылицы. Улыбка столь же невыразительной.

При виде неё сердце Мэтью разбивалось на части.

Повернувшись к выходу, Татьяна исчезла из залы, а вместе с тем – из его жизни. Навсегда.

– Вероятно, это было самое глупое представление из всех, что мне доводилось видеть, – обратился к нему Стивен. Мэтт силился припомнить, когда же брат успел оказаться рядом, в молчаливой попытке по-братски поддержать его.

– Отнюдь, Стивен. – Мэтью проглотил стоявший в горле комок. – Но, наверное, самое трудное.

– Это я и имел в виду. – Стивен с отвращением покачал головой. – Любому понятно, как сильно она тебя любит.

– Он прав, милорд. – Подойдя ближе, Наташа посмотрела на него сочувствующим взглядом. – Вы действительно в каком-то смысле глупец.

– Благородный глупец, – добавила леди Бомонт, встав рядом со свекровью. – Но тем не менее.

– Ну, раз мы все смогли это заметить, – присоединилась к их троице герцогиня, – то, может, и принцесса сможет это понять?

– Не думаю. – Леди Хелмсли покачала головой и заняла место рядом с её светлостью. – Принцесса слишком сбита с толку, чтобы быть сейчас проницательной. И, судя по всему, ей очень больно. – Она уничижительно взглянула на Мэтта. – А вы поступили просто подло.

– Простите, что напоминаю, леди, – Мэтью возмущенно уставился на четырёх женщин, ополчившихся на него, подобно армии разъярённых амазонок, – но это и правда вас не касается.

– Ошибаетесь, милорд. – Вдовствующая герцогиня погрозила ему пальцем. – Вы сами разыграли перед нами эту драму, так что теперь не вправе жаловаться на критику.

Ее невестка сложила руки на груди.

– И все мы не в восторге от концовки.

– Знаю, что не должна давать воли слезам, – шмыгнула носом Наташа. – Но как бы мне хотелось самой его ударить.

– Это было ужасно грустно и просто отвратительно. – Леди Бомонт прищурила глаза. – И я думаю, нам следует что-то предпринять.

– Нет, – оборвал её Мэтью. Взглянув на мужчин, приходившихся мужьями, а в двух случаях сыновьями, нападавшим на него женщинам, Мэтт, судя по одинаковому выражению на лицах герцога, маркиза и виконта и по тому, как те одинаково отводили глаза, избегая встречаться с ним взглядом, понял, что от них помощи ждать не стоит.

Он сделал глубокий вдох.

– Дамы, я глубоко ценю вашу заботу, но не могу позволить вам вмешиваться. – Мэтью встретился глазами с Наташей. – Татьяна собиралась отречься от титула, потому что боялась, как на мне могла отразиться жизнь в качестве принца-консорта, и никого более. Она говорила, что никогда бы не поставила любимого человека в подобное положение. – Его взгляд устремился на леди Бомонт. – Татьяна обладает глубоким чувством ответственности перед своей страной и семьёй, налагаемой на неё титулом принцессы. Именно это чувство побудило её отправиться на поиски Небес. Оно часть её сущности. – Мэтт повернулся к герцогине. – Вам понятны такие вещи, ваша светлость. Разве может женщина, подобная вам, в самом деле отречься от обязательств, для которых была рождена, которым посвятила всю свою жизнь, и не потерять при этом душу? – Он заглянул в глаза леди Хелмсли. – Вы говорили, что пишете рассказы, миледи. Можете написать другую концовку, которая устроила бы всех нас? Я не могу. Во имя любви она бы отреклась от всего, воплощением чего является. – Он изо всех сил старался подобрать верные слова. – Если моя любовь так велика, как я могу позволить ей это?

Долгое время никто не мог проронить ни слова. Все дамы, как одна, не отрываясь, смотрели на него, у всех блестели в глазах слёзы и дрожали губы. На этом бы можно было удовлетвориться, если бы каждое произнесённое им слово не было столь правдивым, и если бы он не чувствовал себя из-за этого столь скверно.

– Вам, несомненно, удалось невозможное, лорд Мэтью, – из-за головы своей жены показался герцог. – Вам удалось заставить замолчать этих леди, которые, как мне известно, весьма упрямы и самоуверенны. И очень редко молчат. Вас следует поздравить.

Мэтт криво улыбнулся.

– Благодарю вас, ваша светлость. Дамы. – Он кивнул женщинам, всё ещё стоявшим, выстроившись в линию перед ним. До этого представлявшие собой грозных противниц, теперь они определённо были на его стороне. – Для меня было честью, – он запнулся, – навлечь на себя ваш гнев.

Он посмотрел на брата. Стивен кивнул. Уэстоны попрощались, и мгновение спустя уже направлялись к выходу.

– Уверена, здесь есть что-то… – пробормотала вслед им леди Бомонт.

– Оставь, Джослин, – мягко перебила её Наташа. – Он прав, но это его погубит.

– Должен сказать, братишка, я впечатлен – тихо проговорил Стивен. – Под конец те дамы были готовы на что угодно ради тебя.

Мэтт усмехнулся.

– Женщинами всегда движут чувства. Это их природа.

Лакеи распахнули перед ними двери. На мгновение братья задержались на ступенях парадной лестницы. Мэтт глубоко вдыхал живительную прохладу вечернего воздуха. Но это не помогло ему избавиться ни от судороги, сжавшей ему горло, ни от тяжести, сдавившей живот, ни от оцепенения в сердце.

– Она права, Мэтт?

– Кто прав? По поводу чего? – на него вдруг нахлынула непреодолимая усталость. Он не в силах был поверить, что на самом деле прогнал её. И на этот раз Татьяна больше не вернётся. В этом Мэтью был уверен. И полагал, что ему потребуется гораздо больше, чем пятнадцать месяцев, три недели и четыре дня, чтобы прийти в себя.

– Та женщина, которая сказала, что это может погубить тебя?

– Отложим этот вопрос на другой раз, Стивен. – Мэтт заставил себя усмехнуться. – А прямо сейчас я бы лучше занялся своей рукой. Она чертовски болит. И потому я предлагаю поставить себе целью посетить все пристойные и непристойные таверны Лондона.

Стивен внимательно посмотрел на брата.

– Чтобы заглушить боль?

– В руке, Стивен. Только в моей руке.

– Разумеется, – с явным недоверием пробормотал тот.

Не было смысла откладывать вопрос Стивена на будущее. Мэтт уже знал на него ответ.

Наташа ошиблась, сказав, что потеря Татьяны, возможно, погубит его.

Это уже произошло.

… и знаешь, Эфраим, раз уж я поведал о приключении принцессы во всех подробностях, скажу, что значимость его не в расстоянии, что нам пришлось преодолеть, и не в важности находки того, что было утеряно.

Если бы я умел красиво говорить, подобно тебе, или же обладал талантами Байрона и Китса, то назвал бы его путешествием сердца, но я всего лишь человек, чьему разуму более созвучны хитросплетения механики, или же природа мореплавания, или, остаётся надеться, доходность предприятия, и подобные выражения кажутся мне излишне сентиментальными и глупыми.

Но, на самом деле, всё так и есть, и это чувство не отпускает меня. Пока я не встретил её, любовь всегда казалась мне чем-то неосязаемым, неуловимым, неподдающимся определению. Не тем, что можно потрогать или почувствовать. Теперь я знаю, что у неё есть воплощение, ибо она лежит тяжким грузом у меня на сердце, давит мне на грудь, и каждый шаг даётся мне с трудом.

Именно это мерзкое чувство заставило меня поступить так, как я посчитал, будет лучше. Как я мог позволить ей пожертвовать столь многим? Своей семьёй, своей страной. Любовь не позволила мне этого сделать.

И она ушла.

А мне осталось лишь размышлять, не совершил ли я вновь ошибку. Я не отправился за ней, когда должен был, а теперь я понимаю, что просто не могу.

Мы вернулись туда, откуда начали.

Она снова моя жена, и я снова один.