Её зовут Молли

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Еще не совсем проснувшаяся Кэти сидела за кухонным столом и пила крепкий черный кофе. Дэнни сидел напротив и тоже казался измученным. По его виду она догадалась, что он не спал всю ночь.

Рядом с ним сидела Марта с малышкой Молли на руках.

— Я не знала, что еще можно было сделать, Дэнни, — тихо говорила она. — Ее просто оставили у дверей приюта.

Марта сунула руку в карман пальто и извлекла оттуда измятый листок бумаги.

— Эта записка была приколота к ее рубашонке. — Немного расправив листок, она передала его Дэнни.

Взглянув на Кэти, он стал читать записку.

«Пожалуйста, позаботьтесь о моей малышке. Я люблю ее, но не в состоянии заботиться о ней. Я очень больна, и у меня нет родных, нет никого, кто мог бы о ней позаботиться, и я не знаю, что мне делать. Уверена, что здесь она будет в безопасности. Пожалуйста, скажите ей, что мама очень ее любила».

Дэнни сидел молча, стараясь понять глубину отчаяния матери, отказавшейся от своего ребенка.

Он передал записку Кэти, которая быстро прочитала ее. Их взгляды встретились, и они поняли друг друга без слов.

— Марта, — медленно заговорил Дэнни. — Ради всего святого, почему ты положила ее ко мне в патрульную машину? — Он не был уверен, что правильно понимает происходящее. Нет, он понимал, что мать оказалась не в состоянии заботиться о ребенке. Но не понимал, почему именно он оказался вовлеченным в эту историю.

Марта тяжело вздохнула.

— Ну, Дэнни, я боялась, что если о ней узнают официальные власти, то ее отправят в один из этих центров для никому не нужных детей. Или в приемную семью, — добавила она с неприязнью в голосе и со слезами на глазах. Потом покачала головой. — Я не хотела этого. Знаю, какие бывают приемные семьи — холод и безразличие. И я испугалась… — Она на секунду отвела глаза, а когда вновь заговорила, то ее голос звучал чуть слышно. — Я сама выросла в одной из таких семей, получающих государственную субсидию. Конечно, с тех пор кое-что изменилось, но не настолько, чтобы мне захотелось обречь эту крохотулю на такую жизнь. Когда ребенок ни с кем и нигде. Когда у него нет ни дома, ни семьи. — Она выпрямилась, собираясь с духом, и нежно поцеловала Молли в щечку. — Эта малышка заслуживает лучшего.

Слушая Марту, Кэти чувствовала, как к горлу подкатывает комок. Слишком знакомо все это было.

Какой стала бы ее жизнь, если бы не Салливаны?

Думать об этом не хотелось. История с Молли заставила ее оценить до конца то, что сделала для нее семья Салливан.

И теперь она знала, что не бросит Молли.

Марта шмыгнула носом.

— Я положила Молли к тебе в машину, Дэнни, потому что знала: ты сумеешь о ней позаботиться. И оказалась права, — добавила она с улыбкой. — Я вижу, как хорошо ты к ней относишься. Как ты любишь ее, словно собственного ребенка.

Несколько секунд Дэнни переваривал ее слова. Он действительно полюбил Молли, но дело было не в этом.

— Марта, а тебе не приходило в голову, что я-то как раз и мог бы отправить ее по официальным инстанциям? — негромко спросил он.

Тихонько засмеявшись, она покачала головой.

— Только не ты, Дэнни. Никогда в жизни. Уж я-то тебя знаю как облупленного. Знаю, как ты относишься к ребятишкам. И ко всем здешним жителям, как ведешь себя с родными. Ты от доброго ирландского корня, Дэнни. Я наблюдала за тобой все эти годы. Твоя мама одна растила всех вас после смерти отца, и вырастила на славу.

— Ты знаешь моих братьев? — удивленно спросил он, и она опять тихо засмеялась.

— Я сочла своим долгом узнать их. В округе ведь все известно. Майкл — самый старший в семье. Я слышала, что у него хорошенькая молодая жена и маленькая дочка. Патрик — самый младший. Слишком серьезен на мой вкус, но такой уж он человек. Потом твой дедушка Па. — Ее глаза заблестели. — Недаром говорится, что яблочко от яблони далеко не падает. В каждом из вас я замечаю кое-что от него. Он сильный и гордый мужчина. Должно быть, твой отец был похож на него.

— Верно, — сказал Дэнни, все еще не оправившись от удивления.

— Я знала тебя и твою семью, Дэнни, знала, что ты никогда не отвернешься от человека, который в тебе нуждается. — Марта с улыбкой похлопала его по руке, видя, как он покраснел. — Особенно, если это бедная крохотуля, у которой нет ни одной родной души на свете. Уверена, что если кто и сможет как следует позаботиться об этой малышке, так это ты.

Дэнни с немного смущенным видом протянул руку и погладил Молли по головке.

— Марта, почему ты просто не пришла ко мне и не объяснила ситуацию?

Она пожала плечами.

— Запаниковала, наверно. Когда я нашла ее, то сразу поняла, что нам с ней надо убираться из приюта, пока ее не обнаружил кто-нибудь еще. Я не знала, что делать. Пошла к полицейскому участку, чтобы поговорить с тобой, но внутрь заходить не стала; не хотела, чтобы меня видели с малышкой, ведь многие, заметив с ней такого человека, как я, начали бы задавать вопросы. Увидев твою машину, я подумала: вот и выход. Положила ее на сиденье, опустила стекло, чтобы ей было чем дышать, а потом спряталась за углом, пока не вышел ты, — хотела убедиться, что с ней все в порядке. Как только я тебя увидела, то сразу поняла: мне не о чем больше беспокоиться.

— Почему же ты не рассказала мне обо всем в тот вечер, когда мы с Кэти подвозили тебя к приюту? — Дэнни подумал о том, как они вымотались, пытаясь найти родных Молли; каким переживаниям и какому риску он подверг Кэти. Однако сердиться на Марту было трудно. Ее побуждения делали ей честь, даже если методы немного хромали.

— Я думала об этом, — призналась Марта. — Но когда увидела, как ты и Кэти относитесь к малышке, то поняла, что приняла правильное решение. Мне казалось, когда вы узнаете, что у Молли родных нет, то возьмете ее к себе.

Вздохнув, Дэнни запустил руку в волосы. Все, что говорила Марта, имело смысл, кроме одной маленькой детали — у него не было законного права оставить Молли у себя.

— Марта. — Он сжал ее свободную руку. — Я не имею права просто так взять и оставить ее у себя.

Его слова встревожили Марту.

— Почему? — Она со страхом посмотрела на него. — Здесь, в этой вот записке, прямо так и говорится, что ее мама больна и не может заботиться о ней. У этой женщины больше никого нет. Если бы кто-то был, она бы не оставила своего ребенка в приюте. Так почему же ты не можешь просто оставить ее у себя?

Дэнни снова вздохнул. Как объяснить Марте, что найти ребенка — это не все равно что найти… ну, скажем, кошелек.

— Потому что я полицейский, Марта. По закону требуется, чтобы я сообщил о брошенном ребенке. — Он старался говорить как можно мягче и надеялся, что она поймет ситуацию, которая ему самому была не вполне понятна.

— Но она ведь не брошенная, — тихо возразила Марта, крепче прижимая к себе Молли. — У нее есть ты, — она перевела взгляд, — и Кэти. Правда, Кэти?

Глаза Марты смотрели умоляюще, и Кэти кивнула, не в силах совладать с собой.

Все, что говорил Дэнни, было верным и разумным. Но и все, что говорила Марта, — тоже. Да и Кэти слишком сильно привязалась к Молли, чтобы просто сдать ее в какое-то учреждение.

Так что же делать? — спрашивала она себя. Одно было ясно — в ОДДС она Молли не сдаст. На весах лежит жизнь маленького человека, и этим все сказано. Есть вещи поважнее правил и предписаний. Или даже тюремных решеток.

— Ты права, Марта. — Дотянувшись через стол, Кэти похлопала старую женщину по руке. — Я люблю Молли так, будто она мне родная.

— Значит, вы возьмете ее? — с надеждой спросила Марта, переводя широко раскрытые глаза с Кэти на Дэнни.

Они нервно переглянулись.

— Дэнни, — неуверенно начала Кэти, обдумывая некую идею. — Моя лицензия дает мне статус законно зарегистрированного представителя ОДДС. Это означает, что я не только представляю Отдел в чисто юридическом смысле, но и полномочна иметь дело со всеми подопечными ОДДС. Так что формально, раз Молли находится здесь, ты уже поручил ее заботам ОДДС.

Взглянув на Марту, лицо которой выражало полное смятение, она пояснила:

— Так как семей, желающих взять на воспитание ребенка, очень мало, особенно если речь идет о грудных младенцах, мой детский садик имеет право принимать подопечных ОДДС. Мне нередко приходится заниматься всякими неотложными случаями.

Постепенно лицо Дэнни осветилось улыбкой. Логика Кэти показалась ему убедительной.

— Понимаю, куда ты клонишь, Кэт. — Он улыбнулся еще шире. — Отличная идея. По крайней мере, мы выиграем какое-то время. — Ему нужно было время, чтобы все как следует обдумать. Здесь многое следовало принять в расчет. Любое решение могло стать роковым для Молли, поэтому он хотел рассмотреть его со всех точек зрения. — Я думаю, Питер смог бы помочь нам определиться в этом деле и поступить разумно и юридически безупречно. — Иногда бывает очень полезно иметь кузена-адвоката.

— Значит, вы оставляете Молли у себя? — с надеждой спросила Марта, переводя взгляд с одной на другого.

— Пока да, — подтвердил Дэнни и вздохнул с облегчением. Дай Бог, чтобы официальные власти приняли логику Кэти. По крайней мере, на то время, которое ему нужно для обдумывания дальнейших шагов. Многое, к сожалению, было не в его власти.

— Что же мы будем делать сейчас? — спросила Марта, поглаживая Молли по щечке.

Дэнни взглянул на Кэти. Она выглядела совершенно измученной, и он почувствовал себя виноватым. Наверняка она долго не спала и плакала вчера вечером после того, как он сбежал. Но теперь было не время думать об этом. Слишком много сейчас надо было решить и сделать.

И прежде всего выиграть хоть какое-то время.

— Думаю, нам надо пойти на воскресный обед, — произнес он наконец, вставая и протягивая руки, чтобы взять Молли, которая уснула на руках у Марты. — Я обещал маме, что мы явимся без опоздания.

Дом — вот что поможет ему увидеть вещи в истинном свете. Семья всегда давала ему спокойствие и силу, какие требовались для принятия необходимых решений.

— Идите без меня, — сказала Марта, с трудом поднимаясь на ноги и передавая Дэнни малышку. — Не хочу в воскресный день позорить дом твоей матери своим приходом. Да еще в таком виде!.. — Она смущенно провела рукой по своему помятому пальто. Впервые за этот день Дэнни рассмеялся.

— Даю тебе гарантию, Марта, что никто в доме Салливанов даже не взглянет на твою одежду.

Кэти прекрасно поняла смущение Марты и встала.

— Дэнни, ты бери Молли и отправляйся. Мы с Мартой придем чуть позже.

— А вы куда? — подозрительно спросил он. Хватит с него на сегодня потрясений.

— Нам надо кое-куда зайти по пути. — Она улыбнулась старой женщине и протянула ей руку. — Правда, Марта?

Воскресный обед у Салливанов был семейной традицией. Это был единственный день недели, когда паб не открывался и у всех было время пообщаться с родными.

В доме Салливанов всегда радовались гостям, а еды и разговоров всегда было в изобилии за огромным дубовым столом, который постоянно приходилось удлинять, чтобы за ним могла разместиться растущая семья.

Па, как всегда, сидел во главе стола. По одну сторону от него сидели Майкл с женой Джоанной, а слева от них — Патрик. По другую сторону были места Дэнни и Кэти и стоял высокий стульчик для годовалой Эммы, дочурки Майкла и Джоанны. Дед настаивал, чтобы его первая правнучка помещалась рядом с ним.

Мэйв сидела в противоположном конце стола, приглядывая за своим выводком, а заодно и за тарелками с едой.

Появление Дэнни с малышкой Молли на руках произвело сенсацию. Дэнни вкратце изложил обстоятельства дела. Никого в семье не удивило, что Дэнни явился на воскресный обед с найденышем. Все успели привыкнуть к тому, что он приносит домой всевозможную брошенную или потерявшуюся живность. Но все, смеясь, согласились, что Молли гораздо предпочтительнее того злющего одноухого бигля, который укусил Па за ногу.

— Дай-ка сюда малышку, — приказал Па, добродушно отпихнув локтем Мэйв. — Она ведь рыженькая, а, Дэнни? — Дед лучезарно улыбнулся. — Да ты просто милашка, верно я говорю? — заворковал он, совершенно очарованный ясными синими глазками и огненно-рыжими волосиками Молли. Потом бросил взгляд на Дэнни. — Эй, а ты уверен, что она не из Салливанов? — Его глаза озорно заблестели. — У нее наши глаза. — Он одобрительно кивнул. — Определенно, у нее салливановские глаза.

Смеясь, Дэнни передал матери огромную миску ирландского рагу — тушеной баранины с луком и картофелем.

— Дед, клянусь тебе, она не из рода Салливанов. — Он умоляюще поднял руки. — Я тут не при чем.

— Жаль, — произнес Па, становясь серьезным. Он посмотрел на свою правнучку Эмму, потом перевел взгляд на Джоанну с ее выпирающим животом. — Нам бы здесь не помешали еще несколько карапузов, правда, Мэйв? — Засмеявшись, он наклонился и чмокнул Эмму в рыжую макушку. — Да, определенно, а то у нас их маловато. — Он взглянул на Патрика и Дэнни. — Давайте-ка, ребятки, принимайтесь за дело. Время идет, и моложе вы не становитесь. — Он кивнул на старшего из внуков. — Майкл уже обошел вас на одно очко и с каждой минутой отрывается все больше. — Ему доставляло бесконечное удовольствие наблюдать, как растет его клан.

Джоанна Салливан, которая вот уже год как замужем за Майклом, охранительным жестом положила руку на живот. Только вчера доктор Саммерс сообщил ей пол будущего младенца. Младенцев, с улыбкой мысленно поправилась она, все еще привыкая ко множественному числу. Она еще не сказала об этом чуде даже Майклу. Хотела подождать случая, когда вся семья будет в сборе, потому что знала, как все обрадуются.

Она обвела глазами стол, за которым расположилась семья, ее семья, и ощутила, как ее переполняют невероятная радость и любовь. Джоанна улыбнулась Па.

— Ну, Па, раз тебе не хватает еще нескольких младенцев… — Она оставила фразу незаконченной. Разговор за столом прекратился, и все взгляды устремились к ней. Ее улыбка стала еще шире, она взяла руку Майкла в свою и крепко сжала.

— Что такое? Что-то не так? — У него в глазах была тревога, и ей захотелось протянуть руку и разгладить морщины у него на лбу. Милый Майкл, он всегда о чем-нибудь беспокоится, и особенно о ней.

— Не волнуйся, Майкл, все в порядке.

— Боже мой, — простонал он, — когда ты в последний раз мне так сказала, у тебя начались схватки. На два месяца раньше, чем положено. — Майкл боялся воскрешать в памяти то ужасное время. Он тогда думал, что потеряет и ее, и ребенка, которого успел полюбить заочно.

— Сейчас совсем другое дело. — Джоанна запнулась в смущении оттого, что все ждут ее слов. — Просто доктор Саммерс думает, что у нас не будет ребенка…

— Не будет ребенка? — прорычал Майкл, глаза которого готовы были выскочить из орбит. — Он что, спятил? Ведь достаточно только посмотреть на тебя…

— Майкл, — перебила его Джоанна, — у нас не будет одного ребенка. — Помедлив, она беспомощно улыбнулась Майклу. — Или даже двух. — Она услышала, как застонал Патрик, и широко улыбнулась. — Похоже, у нас их будет целых трое, Майкл.

Тот побледнел как полотно, казалось, вот-вот упадет в обморок.

— Тройня? — еле выдавил из себя он. — Мы… у нас… будут тройняшки?

Сияющая улыбкой Мэйв обошла вокруг стола и поцеловала невестку.

— Сдается мне, Майкл, что это Джоанне предстоит рожать их, а не тебе, — сказала она в своей обычной манере и ободряюще похлопала по плечу своего обалдевшего от счастья сына.

Па захохотал и шлепнул ладонью по столешнице.

— Ишь ты! Трое зараз. Тройная благодать. Майкл, негодник ты этакий, я знал, что в тебе есть это. — От удовольствия он снова шлепнул по столу, так что Эмма заплакала, а Молли заулыбалась. Дед тут же подхватил Эмму свободной рукой и принялся утешать: — Прости меня, солнышко. Я не хотел напугать тебя. Зато у тебя будут братишки или сестренки. Разве это не расчудесно, детка? — Он посмотрел на Джоанну светящимися любовью глазами. — А может, и те и другие, — с надеждой в голосе сказал он, и Джоанна улыбнулась, покачав головой.

— Нет, Па. Извини. Не в этот раз. Похоже, у нас будет однополая команда.

— Однополая?.. — оторопело повторил Майкл. Он всмотрелся в лицо Джоанны и чуть не застонал. — Девочки? У нас будут три девочки? — Видения косметики, лака для волос, платьиц с оборочками и подвенечных платьев пронеслись у него в голове. Их сменила стая похотливых, пускающих слюни парней.

«Убью, — сразу решил он. — Убью любого, кто осмелится хотя бы посмотреть на одну из моих драгоценных дочерей».

Его дочерей!

Любовь переполняла его сердце. Он наклонился к Джоанне и крепко поцеловал ее в губы.

— Еще три дочки? Это замечательно. Правда.

Джоанна посчитала, что достаточно продержала его в неведении.

— Майкл…

Это сразу насторожило его.

— Что? — Он тревожно заглянул ей в глаза.

— Мне жаль разочаровывать тебя, Майкл, но у нас мальчики. Все трое.

— Мальчики? — обессилено повторил он, переводя взгляд на своих ухмыляющихся братьев. И тихо застонал.

— Только подумай, Майки, — сказал Патрик, хватая булочку из корзинки. — Теперь ты узнаешь, с чем приходилось иметь дело Ма и деду все эти годы. — Он с ухмылкой посмотрел на Дэнни. — Еще трое мальчишек. Совсем как мы.

Майкл снова застонал и взялся за голову — трое мальчишек! Это расплата, он сразу понял. Расплата и наказание за все, что пришлось пережить матери из-за него и его братьев за эти годы.

— Я кажусь себе недостаточно взрослым, чтобы иметь трех мальчишек, — сказал он мрачно, сознавая, что, вопреки всему, его переполняют радость и гордость.

— Всем привет. — В комнату вошла Кэти, таща за руку Марту. Им таки удалось кое-куда зайти перед появлением здесь.

Для начала Кэти повела Марту к миссис Хеннипенни. Она верно прикинула, что у Марты с миссис Хеннипенни примерно одинаковый размер, и, когда она быстро объяснила ситуацию, миссис Хеннипенни охотно одолжила Марте полный комплект одежды; вот только расстаться со своими сверкающими красными туфлями Марта отказалась наотрез. Потом они зашли к Кэти, где Марта приняла душ, помыла голову и переоделась.

Женщина, которая сейчас несмело стояла в дверях столовой, в простом синем с белым трикотажном платье, с коротко подстриженными серебристо-седыми волосами, не походила на ту Марту, с которой Дэнни беседовал всего несколько часов назад.

Конечно, если бы не ее ослепительные красные туфли.

Его удивленный взгляд переместился на Кэти, и сердце у него растаяло. Все чувства, которых он так боялся, ожили с новой силой. Чувства, которых, как он обещал себе, он никогда больше не будет испытывать к женщине. Он поклялся, что никогда больше не будет слабым.

Холодок волной прокатился по его телу, когда он понял, что это все-таки произошло, — чувство к Кэти сделало его уязвимым, и это вселило в него настоящий ужас.

Когда она успела пробраться в сокровенный уголок его сердца? Вряд ли какая-либо из известных ему женщин смогла бы справиться с треволнениями, выпавшими на их долю за последние несколько дней, а Кэти справилась; и он вдруг понял, какая она на самом деле удивительная, прекрасная, желанная.

Но это было выше его сил. Только не это. Только не теперь.

Подавив готовые выплеснуться эмоции, Дэнни встал из-за стола, подошел к Кэти с Мартой и быстро представил последнюю семье.

— Вы приняли мудрое решение, Марта, — сказал Па, одобрительно кивнув. — Салливаны — это как раз то, что нужно малышке. — С помощью Дэнни он водворил Эмму обратно на ее высокий стульчик. — Где же Мэйв? — Он нахмурился, оглядывая стол.

— Здесь, Па, — сказала она, входя в комнату с очередной миской. Улыбнувшись Марте, она передала ей тарелку. — Дэнни, сходи за колыбелькой для Молли.

Здесь не надо было объяснять, что за колыбелька.

Это была легенда семьи Салливан, привезенная из Ирландии и передаваемая из поколения в поколение.

— Где она, Ма?

Мэйв поставила миску на стол и вытерла руки о фартук.

— Она в задней спальне, покрыта пленкой. Ее только нужно протереть от пыли, а так она, по-моему, отлично подойдет. Можно уложить Молли, пока мы едим. — Улыбаясь, она передала Марте блюдо с курятиной. — Я рада, что вы смогли прийти пообедать с нами. И Па прав: Салливаны как раз то, что нужно Молли.

Когда Дэнни вернулся с колыбелькой, разговор уже шел во всех концах стола, и казалось, что все говорят одновременно. Дэнни на секунду остановился в дверях и обвел глазами стол. Ему не часто удавалось вот так увидеть всю семью, и сейчас он испытывал гордость и любовь.

Добродушный и общительный Па — это становой хребет семьи. Он всегда спокоен, словно секвойя в грозу. От него все и пошло. Именно Па научил их гордиться своими традициями, своим именем, своим кланом.

А мама… она столько пережила, но все такая же красивая, как в день их свадьбы с отцом.

Он посмотрел на Патрика и Майкла. Они трое были очень дружны, как только могут быть дружны братья, и он не представлял, что бы делал без них.

Вот Джоанна и маленькая Эмма. Они не родня по крови, но все равно члены семьи. И, наконец, Кэти. Она держала на руках Молли и смеялась чему-то, что сказал Патрик. Она казалась такой естественной с ребенком на руках за семейным столом.

С его ребенком, подумал он и вдруг почувствовал, как бесконечно дорога ему маленькая Молли. Если ему немного повезет, она станет его дочуркой. Его ребенком.

Он смотрел на Молли еще несколько секунд, а потом его взгляд снова обратился к Кэти. Она держит его ребенка.

До этого момента он не осознавал, как важно ему видеть Кэти с его ребенком на руках.

Вздохнув, Дэнни поставил колыбель на пол и благоговейно провел по ней рукой, ощущая свою связь со всеми Салливанами, жившими до него. Казалось, потемневшее от времени, покрытое ручной резьбой дерево излучает любовь.

Дэнни подошел к столу, взял Молли, осторожно положил малышку в колыбельку и легонько качнул ее. Чувства его были в смятении. Не по поводу Молли — этот вопрос он считал решенным. Завтра с утра он встретится с Питером и узнает, какие юридические действия следует предпринять, чтобы добиться опекунства над малышкой… и запустить процедуру удочерения.

Нет, смятение шло изнутри, и это ему совершенно не нравилось. Дэнни опять взглянул на Кэти, и их взгляды встретились. Он понял, что она за ним наблюдала.

Не реагируй, сказал он себе. Это чревато неприятностями. А у него в жизни их было более чем достаточно, в особенности из-за женщин.

Он уверен, что со временем его чувства к Кэти утихнут. Они — не более чем реакция на обстоятельства.

Да, именно так — реакция на обстоятельства. Время — это как раз то, что ему необходимо, чтобы увидеть все в истинном свете.

Почувствовав себя более уверенно, Дэнни сел к столу, довольный тем, что вновь владеет ситуацией и самим собой.

Ведь время работает на него.