Эгоист. Том 2

Глава 7

Я не стал вдаваться в подробности. У всех свое прошлое, а в разрушенном городе каждый выживает как может. И самоуважение, потерянное Аленой, — это вообще отдельная тема, которую не каждый решается поднять.

Поэтому я предпочел не вдаваться в подробности о ее прошлом. Другие темы не шли на ум, так что передвигались мы молча.

Тело Андрея осталось на улице. Куда-то перетаскивать его, уносить, прятать или закапывать я не собирался. Ни к чему это, да и сил уйдет немало, а их сейчас надо беречь.

Девушка некоторое время посидит на пайке, который у меня с собой в рюкзаке, а я могу этот же период кое-как продержаться сам по себе. Если только Кирилл не будет меня раздражать.

Зато теперь появилось время подумать. Я перестал хлопотать насчет девушки, она получила оружие и должность полноправного члена команды. Местные бандиты получили по заслугам, а то, что больше никто не появился мне мешать, означало, что усилия все, кто слышал перестрелку, сейчас сосредотачивают на других задачах.

Однако Андрей все же дал важную пищу для размышления. С его слов получалось, что весь район города заполнен конкурирующими, буквально или условно, группами, которые отлично знают друг о друге.

А это позволяет предположить, что в случае необходимости люди перемещаются между этими группами без особых препятствий, могут создавать союзы и вообще все это очень походило на какую-то феодальную раздробленность.

В любой другой ситуации я мог бы использовать ее по прямому назначению. Стравить одних, объединить других, создать какую-то единую базу и пробиться к центру города, если бы там стояли вражеские войска.

Ведь у людей здесь имелось огромное количество самого разного оружия. И это с учетом куда больших запасов, похороненных под землей. Наверняка еще можно получить что-то с базы, если Королев договорится…

Ах да, тут же еще сложная международная обстановка. Попробуй, вооружи людей на закрытой территории незаметно для других стран. Лишний борт, машина с грузом — новый повод для скандала. И так весь мир думает, что мы сами себя взорвали. Так, случайно стерли пять миллионов человек.

Хотя, если прикинуть, что на относительно маленькой территории уже остались сотни жителей, то есть вероятность…

— Ты чего хмуришься? — подала голос Алена.

— Думаю.

— А кто ты, на самом деле?

— Очевидно, слово «думаю» сразу же заставляет тебя мешать мне этим заниматься? — я хотел улыбнуться нормально, по-человечески, но получилось как-то агрессивно. Точно мышцу в щеке свело.

— Хорошо-хорошо!

Я шумно выдохнул, быстро осмотрелся, но только чтобы убедиться, что пейзаж вокруг не изменился ни на йоту. Те же дома, те же дороги, тот же мусор и осколки.

Девушка замолчала. Я же вернулся к мыслям.

Как я успел выяснить в убежище на стоянке, дипломат из меня просто никакущий. Хорошо еще, что с остальными навыками все в порядке. Было бы здорово, если б Кирилл сделал еще и чип для контроля мозга. Раз — и вспомнил все.

А то про оружие, которое я держал в руках — помню. Но больше ничего в памяти не всплыло.

Несмотря на то, что я брожу по тем же самым улицам, где несколько недель назад ходил в здравом рассудке. Ведь знакомым ничего не кажется!

А хотелось бы уже получить хоть какое-то представление. Может, тогда и не придется дальше двигаться. Достаточно просто вспомнить — и сразу поймешь, что к чему. Дал показания, город эвакуировали. Я — молодец, сотни жизней спасены.

Но нет. Память оказалась тем еще монстром, запаковав самые важные воспоминания о прошлом под огромный панцирь.

— Кирилл, — позвал я спеца. Тот отмолчался, но зато обернулась Алена:

— Решил поговорить? Может, сперва скажешь, что ты такое? А то я в прошлом вопросе чуток ошиблась.

— Если я скажу тебе, придется тебя убить.

— Ну, что не человек, сразу понятно.

— Стой-ка, — я и сам замер на месте. — С чего вдруг такое мнение?

— С твоей реакции, в том числе и на боль. Со странных спазмов на лице несколько минут назад…

— Вообще-то я улыбался.

— Если бы так все улыбались, даже в России бы запретили улыбаться законодательно, — фыркнула девушка. — Так что я повторяю вопрос: что ты такое?

От очередного неудобного вопроса меня спас Кирилл, вовремя вернувшийся в качестве собеседника:

— Звал?

— Звал, — я моментально отвлекся от Алены. — Скажи-ка, почему ты не можешь мне помочь с возвращением памяти? Подсказать что-нибудь. Сообщить, что я, помимо работы в вашем отделе, занимался чем-то конкретным.

— Ну, если я скажу, что людей убивал налево и направо, тебе это как-то поможет?

— А я что, налево и направо? — недоверчиво спросил я.

— Судя по тому, как ты это сейчас делаешь, сомнений у тебя возникнуть не должно в принципе, — воскликнул Кирилл с легкой насмешкой в голосе.

— Издеваешься?

Днем в городе звуки разносились совсем иначе в отличие от ночи. Поэтому я спокойно разговаривал в голос. К тому же, глянув на Алену, которая зорко следила за окружающей обстановкой, я и вовсе расслабился.

— Нет, не издеваюсь. Жестишь ты, Денис. Не за этим тебя сюда послали. Если что, Королев смотрит ваши видео тоже. Точнее, собирает по большей части отчетность, которую даю ему я.

— То есть, он не знает, что я здесь делаю, а ты меня прикрываешь, так, что ли?

— Именно. Я — твое второе счастье. А первое — что ты орешь на всю улицу, как потерпевший, но тебя еще никто не пристрелил. Потому что вояки гораздо дальше, чем ты предполагаешь, а остальные максимум выставляют дозоры и больше ничего не делают. Никакой разведки, ничего. И вот после того, как я третьи сутки выставляю тебя невинной овечкой, насколько это позволяет именно твоя ситуация, ты начинаешь ерничать и бесить меня. Смотри, передумаю тебе помогать.

— Я бы посмеялся над этим, но ты и так не очень помогаешь.

— У меня нет ни глаз, ни ушей. И ситуация в мире не очень изменилась за эти три дня.

— А про солдат Ливанова?

— Которые ушли преследовать прорвавшихся? Ничего не слышно.

— Думаю, что и не было никакого прорыва, — уже в который раз заметил я. — К тому же некоторые местные видели военных, не своих, а извне. У нас же есть свои люди в оцеплении?

— Да, до сих пор есть, — подтвердил Кирилл, а я остановился около разбитого входа в кофейню и уставился сперва на пустые рамы, а потом уже глянул вперед, где заметил припорошенный снегом провал.

— Вот лучше приложите побольше усилий, чтобы получить максимум информации оттуда. Свидетельства, записи. Уж в лагере точно есть камеры?

— Имеются, — убедительно подтвердил Кирилл. — Мы их просматриваем, но, к сожалению, в конкретные моменты, что нас интересуют, с камерами были неполадки. Так что в своих предположениях ты можешь оказаться прав.

— А еще лучше бы помогли разведкой. Включите спутники.

— Не так легко это сделать. «Включите», скажешь тоже. Запросы, утверждения. Это не компьютер запустить или глушилку остановить…

— Я понял, все, давай без технических сложностей. Мы вообще с другой темы начали, — я подошел поближе к провалу в ожидании ответа от спеца. — Помочь с воспоминаниями ты так и не можешь?

— Официально — не могу. Но, учитывая, что какие-то мгновения ты вспомнил, думаю, что это я могу легко дополнить чем-то полезным. Может, даже включил бы тебе пару записей, хотя бы на слух. Но не сегодня.

— Договорились, — ближе подойти к краю обрыва я не решался, но провал манил.

— Лучше стой на месте. Деваха тебя оттуда не вытащит, — посоветовал Кирилл.

— Да я и сам себя вытащу, если будет нужно. Земля плотная, мороженая.

Провал имел приличную длину в несколько десятков метров. Его нельзя было назвать трещиной. Его размеры позволяли уместить фуру, а то и две.

При этом вниз провал уходил на десятки метров, что заставляло меня подходить ближе и ближе, чтобы увидеть, где находится дно.

Щелчок, похожий на хруст ломающегося дерева, заставил меня застыть на месте, почти у самого края обрыва.