Ехидные драбблы и микрофики по Поттериане

4. Чужой

Джеймс Поттер прибыл на вокзал Кинг-Кросс в приподнятом настроении. Он наконец-то ехал в Хогвартс! Мальчик с таким нетерпением ждал этого дня, что задолго до отправления, а точнее, еще даже не получив письмо, потащил мать на Диагон-Аллею, где заставил купить все самое дорогое для школы. Даже котел для варки зелий он потребовал купить не просто оловянный, а покрытый платиновой пылью! Удовольствие это было не из дешевых, и дома отец попытался его отругать, но молодой Поттер не желал ничего слушать. У него будет все самое лучшее и точка! В конце концов, родители что же, хотят, чтобы над ним смеялась вся школа? Он не какой-то нищеброд и оборванец, и раз попадет на факультет смелых и благородных, то и смеяться над собой не позволит никогда!

Мать Джеймса, Дорея Поттер, в девичестве Блэк, родила единственного сына поздно, когда ей было уже за сорок и конечно, он был для нее светом в окне, ярким красно-золотым птенчиком феникса, огнедышащим дракончиком, да всем, чем угодно! Естественно, что на этой все сметающей волне материнской любви ребенку не было отказа буквально ни в чем. Муж, столкнувшись несколько раз с противостоянием сына и матери, предпочел отступиться и не лезть в воспитание сына, только в самых крайних случаях он пресекал своеволие малолетнего отпрыска, хотя это грозило визгом, скандалом и недовольным многодневным молчанием жены — женщины рода Блэк были очень злопамятны и мстительны.

Таким образом, к одиннадцати годам молодой Поттер вырос избалованным, не знающим ни в чем отказа своевольным мальчиком. К тому же он в любой компании изо всех сил старался быть лидером, даже если для этого приходилось применять злые шутки, слова и даже действия, от которых окружающие дети или просто разбегались или предпочитали не связываться с задирой и продолжать общаться, уже уступая ему первенство.

Джеймс и в самом деле думал, что он самый лучший, ведь мама не может врать? Он самый красивый, самый ловкий, самый умный и находчивый, он может так обозвать не понравившихся ему детей, что прозвище прилипнет навсегда и его все вокруг любят! Так мама сказала. И в школе он найдет много-много хороших друзей, но он все равно будет самым лучшим из всех, и девушка у него будет самой красивой и умной, ну, не умнее его самого, разумеется… Очень приятно было слышать такие слова! У него мама самая лучшая в мире, только она может понять и поддержать его.

И вот он шел по тамбуру вагона в шикарной дорогущей шелковой мантии, в лаковых ботинках, таща за собой новехонький сундук из кедрового дерева, обитый серебряными полосками, с таким же замком, в другой руке клетка с редким видом сов — неясыть длиннохвостая, которые доставлялись аж из России, из магического Зауралья и стоили бешеных денег. На груди толстая золотая цепь с массивным медальоном с изображением оскалившегося грифона — мама потихоньку взяла у отца и отдала ему, чтобы все видели его положение — памятной вещицей был награжден отец Джеймса за многолетнюю работу в Аврорате…

Таков был благополучный успешный отпрыск рода Поттеров, который ехал завоевывать Хогвартс!

Но сперва надо было забить купе, да получше…

Он открыл первую попавшуюся дверь, там уже сидела какая-то рыжая девчонка. Ничего особенного, волосы жутко-красные. Прямо режет глаза… брррр! Тут же расположился еще какой-то мальчишка, в недешевой на вид мантии, черноволосый, как Джеймс, но красавчик, с синими, как небо, глазами. Хорошо бы такого иметь в друзьях — прикинул мысленно младший Поттер. Ему же надо собрать свою личную команду, чтобы показать в школе, кто чего вообще стоит на этом свете! Поэтому он решительно влез в купе, задвинул пинком сундук под скамью и поставил на пол клетку с фамильяром.

Через несколько минут они с синеглазым болтали как закадычные друзья! Парнишка оказался его дальней родней — тоже был из Блэков, как его мама.

Что ж, приятный сюрприз — вдвоем они, пожалуй, смогут чего-то добиться в школе, но им нужно как минимум еще двое приятелей, для внушительности и защиты тылов — Джеймс засмеялся, вспоминая подробные рассказы отца о работе.

В купе заглянул какой-то неприятный тощий мальчишка с длинными неопрятными волосами, одетый в самую дешевую школьную мантию. Он подсел к ревущей девчонке и принялся ее утешать. Та не унималась. До Поттера долетело слово «Слизерин».

Джеймс много слышал от отца, истинного гриффиндорца о том, какие неприятные люди выходцы с факультета Салазара и сейчас прямо при нем эти двое шушукаются, как бы попасть на этот крайне стремный факультет! О-о-о-о-о-о! Да еще этот хлюпик уродливый осмеливается ему грубить! Такого Джеймс спустить не мог! Он, в конце концов, будущий гриффиндорец или кто? Ну, щас он ему придумает чудную кличку! Вот! Раз якшается с ревущими сопливыми девчонками, то и сам слюнтяй! Плакса-вакса, слюнтяй, сопля… О! Сопливус или можно Нюниус! Точно! Ню-ни-ус!

И вслед выходившим из купе рассерженной Лили Эванс и Северусу Снейпу было произнесено издевательски-насмешливо:

— До скорого, Нюниус!

* * *

По приезде в Хогвартс первоклассников торжественно провели в Большой Зал для распределения. И тут Джеймса постигло первое разочарование — отец ему говорил, что Шляпа не более чем просто глупая болтушка, которую можно запросто уговорить отправить на тот факультет, на который хочется. А они с Сириусом договорились в поезде, что тот будет всеми силами стараться попасть к нему, на Гриффиндор. Но когда дошла очередь до Блэка, Шляпа через пять секунд громко выкрикнула:

— Слизерин!

Сириус с досадой сорвал злополучный головной убор и, покраснев от злости, направился к лениво аплодировавшим новой змейке слизеринцам.

Сам Джеймс ожидаемо был распределен в Гриффиндор — даже просить не пришлось, Шляпа едва коснулась его волос, и сразу же разразилась вердиктом.

Противный мальчика Нюниус отправился в Слизерин, а девчонка-плакса Эванс — на Гриффиндор, причем Джеймс недовольно поморщился — какая может быть храбрость и отвага у такой плаксы-слюнтяйки?

Появившаяся после прочувственной речи директора разнообразная еда на столах Поттера отнюдь не впечатлила — Дореины домовые эльфы готовили также вкусно и разнообразно, а уж мама не жалела несчастных домовиков и закармливала сыночка деликатесами вдоволь. Так что школа начала потихоньку разочаровывать отважного гриффиндорца.

После ужина старосты принялись разводить малышню по гостиным. Гриффиндорская общая комната привела Джеймса поначалу в ужас — маленькая, тесная, заставлена старыми пыльными мягкими креслами и обшарпанными деревянными столиками. На полу затоптанные сотнями ног, прохудившиеся ковры с неразличимым от старости рисунком. В общем, градус разочарования все поднимался. К тому же, сидевшие в гостиной старшие гриффиндорцы недовольно нахмурились при виде лощеного разодетого щеголя с дорогими вещами и редкой совой — на факультете учились в большинстве выходцы из бедных и разорившихся семей. Поттеры же были хорошо обеспечены, в основном благодаря наследству предков, которые были зажиточными предприимчивыми цеховиками, изготавливавшими посуду еще с незапамятных времен. Кнат к кнату, сикль за сиклем галеон — так и копилось их богатство. Великолепие и выпендреж новичка-малолетки слишком уж бросались в глаза.

К тому же, староста, вышедший через тесный проем, закрытый портретом нелепой Толстой тети, вернулся и недовольно крикнул:

— Поттер, Эванс, к вам тут пришли… дружки со Слизерина! Ха-ха… надо же!

Джеймс поспешил на выход. И впрямь, в сторонке друг от друга стояли Сириус и Снейп, который Нюниус. Поттер с Блэком отошли в сторонку и долго шушукались, делясь впечатлениями от произошедших событий. Тем же в уголке занимались и Эванс с Нюниусом.

Однако возвращение в гостиную вылилось для двух первогодок большими неприятностями. Факультетские авторитеты жестко выговорили им за дружбу с вражеским потоком. Первокурсников предупредили о недопустимости таких отношений и дискредитации факультета этой никчемной дружбой. А Поттеру так и вовсе сделали унизительное внушение, чтобы не тыкал всем в нос своим богатством, если не хочет неприятностей — гриффиндорцы смелые, отважные, благородные люди, а те, кто желает демонстрировать свои дорогие цацки, шелковые мантильи и редких зверушек — могут попросить директора распределить их своею волею и властию на Слизерин, где им самое место, аристократишкам недоделанным!

И Поттер так и не нашел желанного признания на Гриффиндоре. Даже самые нищие и малообеспеченные одноклассники вроде Ремуса Люпина и Питера Петтигрю не пожелали поближе сойтись с надменным богатеньким Джеймсом, который никак не мог унять свой гонор и стать попроще. Уязвленное самолюбие играло в мальчишке и заставляло говорить всем подряд гадости и раздавать меткие язвительные клички, наподобие приклеившейся к Снейпу — его Поттер иначе как Нюниусом и не называл, что не вызывало у окружающих симпатии — тем более, что еще три девочки удостоились от него обидных прозвищ, связанных с внешними недостатками.

У обиженных первоклашек обнаружились родственники в виде братьев и сестры, учившихся на старших курсах и Поттер изрядно досталось от защитников обиженных и оскорбленных. Жаловаться матери было неудобно, а уж отцу тем более, пришлось затолкать обиду глубоко внутрь и не трогать больше плаксивых соплячек. Даже паршивый Нюниус не давал себя в обиду, потому что против него Джеймс редко когда мог выстоять, все больше проигрывал один на один, и так обидно было, что тыл некому прикрыть, прямо до злых слез!

Так что не сбылись розовые и голубые мечты Джеймса Поттера о всеобщем признании и покорении Хогвартса своей высочайшей персоной. Как говорится, се ля ви!