Экс-любовница олигарха

Глава 20

Я прячу лицо в ладони. Больно. По-другому, не так, как непосредственно в момент, когда все происходило. За другое больно: за то, что нас разлучила глупость, обида и череда случайностей. Это так нелепо, невыносимо нелепо, потому что не верится, что такая ерунда могла взять и сломать две человеческих судьбы. О том, как могло бы быть хорошо - страшно даже думать. Потому что будет еще больнее.

- Мать говорила, я в больнице постоянно бредил и тебя звал, - Стас смотрит в сторону, когда на этих словах я убираю ладони от лица. - Она отца попросила в город съездить, привезти тебя, он вернулся один, сказал маме, что ты уехала с Обузовым. Об этом мне уже мама сообщила, когда я в себя пришел. Я не хотел верить, до последнего… Ездил в общагу, потом подругу твою нашел. Но она ничего не знала, сказала, что видела тебя один раз, что ты ждала от меня вестей и мучилась. Ты заблокировала меня везде…

- Я подумала, так будет правильно, - стираю пальцами слезы, скопившиеся в уголках глаз. - Обрубить все разом. Да и не думала, что ты писать будешь, ты же меня бросил. А потом узнала, что ты в больнице был.

- Почему ты не связалась со мной? - он снова на меня смотрит. Я мелко трясу головой, с трудом сглатывая - горло душит спазмом.

- Когда я узнала… Я поняла, что все было не так, как я придумала себе. И что ты меня не предавал. И мне стало так плохо… Я понимала: ты будешь думать, что я бросила тебя ради того, чтобы стать содержанкой. И будешь ненавидеть, имея на это полное право. А потом… - я замираю, только дрожат чуть приоткрытые губы, проскальзывает мысль промолчать, пропустить, но Стас упирается таким внимательным взглядом, спрашивая:

- Что потом? - что я только выдыхаю, сдаваясь. Не могу больше все это в себе носить. Не могу.

- Я потеряла ребенка, - произношу, не сводя с него взгляда. - Нашего ребенка.

Лицо Стаса каменеет, черты лица как будто заостряются на бледнеющей коже, он стискивает зубы и только гуляющие желваки сейчас выдают его эмоции, в остальном он кажется неподвижной каменной глыбой.

- Я не знала, что была беременна. Случился выкидыш.

Не знаю, зачем говорю дальше, наверное, просто страшно сидеть в тишине рядом с ним.

- Я его убью, - Стас резко вскакивает, отчего его стул падает, я вздрагиваю, пару секунд торможу, и он успевает уйти из кухни.

Выбегаю следом, через гостиную в коридор и спальню, где Стас натягивает джинсы.

- Куда ты собрался? - подбегаю к нему, цепляюсь за голые плечи слишком сильно, потому что когда отпущу его - будут видны отметины от ногтей.

- В Барвиху, к отцу.

- Нет, - я резко мотаю головой. - Нет, Стас. Не сейчас. Ты наделаешь вещей, последствия которых будут необратимы.

Он отстраняется, на секунду резко выставив руки вперед, как бы пытаясь сказать, чтобы я не лезла, застегивает джинсы.

- Он уже наделал. Он нахер развалил мою жизнь, сломал того, как я любил, и убил моего ребенка! Этого мало?!

Стас тяжело дышит, я тихо говорю:

- Не будь, как он.

Эти слова действуют, словно ушат холодной воды. Плечи Стаса опускаются, напряжение уходит, он прикладывает ладони к переносице, поднимая лицо к потолку.

- А что ты предлагаешь? - спрашивает после. - Сделать вид, что все нормально? Я не могу так, Насть. Я ни хера не всепрощающий. Каждый должен расплачиваться за свои дела. А он наделал их столько…

- Я просто прошу подождать. Хотя бы до завтра. Чтобы информация улеглась в голове. Подумать, что делать. Я не знаю, Стас. Не надо так, в конце концов, в таком состоянии ты можешь просто в аварию угодить.

Я вижу, что он сомневается, делаю шаг вперед, и добавляю:

- Я ведь тоже все это пережила, Стас. Пожалуйста, подожди до завтра. Ради меня.

Наконец он выдыхает, подходит, и прижимает меня к своей груди. Я не сопротивляюсь, обхватываю его руками, утыкаюсь лбом в грудь.

- Как же ты пережила это все, Насть? - шепчет Стас мне в волосы, я сильно жмурюсь.

Не хочу туда возвращаться. Я столько сделала, чтобы спрятаться от той боли, но сейчас она распускается внутри пышным алым цветком. Ядовитым, уничтожающим, как любая боль. Срубить на корню, срубить и выкинуть, и не поднимается рука.

Я отстраняюсь, поднимая к Стасу лицо, и шепчу в ответ:

- Поцелуй меня, пожалуйста.

Его ладони оказываются на моих щеках, он смотрит, смотрит, как будто не может насмотреться, и я тянусь к нему первой, обхватываю губами его губы, отдаюсь поцелую, запирая на время мысли на замок. А потом толкаю Стаса к кровати.

Наверное, это достаточно подлый способ удержать мужчину от какого-то поступка, но мне сейчас совершенно плевать. Я лежу у Стаса на плече, закрыв глаза, он вырисовывает на моей руке пальцами невидимый узор.

- Значит, он держал тебя рядом силой? - спрашивает Стас.

Я напрягаюсь, но сразу велю себе расслабиться. Осознание того, что я решилась рассказывать все, подталкивает отвечать спокойно.

- Он угрожал, что навредит моей семье. Наверное, нужно было сразу просить каких-то гарантий, но я была наивна и напугана маминой болезнью. И Олег так уверенно говорил, что это не продлится долго… А потом решил жениться. После моего побега приставил охрану.

- Он… - чувствуется, что вопрос дается Стасу с трудом, пальцы на моей руке останавливаются. - Он тебя бил?

Я несколько секунд молчу.

- Один раз, - говорю в итоге, - незадолго до развода. Не бил прямо… Один раз ударил.

Перед глазами всплывает сцена: как я отлетаю к дивану в ужасе, не знаю даже от чего больше - от боли или осознания самого удара. Олег не дает прийти в себя, оказывается рядом и тянет за волосы, вынуждая встать. А потом угрожает, что убьет меня. Так на него подействовало известие о компромате и моих условиях: развод и полностью оплаченный счет на лечение мамы.

- Сволочь, - пальцы Стаса сжимаются на моей руке слишком сильно, но вряд ли он это замечает. - Его тоже прикажешь не трогать? - спрашивает со злостью. - После всего, что он натворил?

- Ты ничего не сделаешь ему, Стас, - говорю я тихо. - Слишком разные весовые категории. Вы даже не встретитесь, если он этого не захочет.

- Но ты ведь сделала? - Стас резко садится, без его тела рядом становится сразу холодно, я кутаюсь в одеяло, садясь следом. - Почему он тебе дал развод? Это ведь не его инициатива была, я правильно понимаю? Ты его как жена устраивала, раз столько лет он держал тебя возле.

Я опускаю глаза, комкаю пальцами одеяло. Вот об этом рассказывать почему-то страшно. Все-таки это рычаг давления на Олега, и Стас может ухватиться за эту мысль. Обузов его раздавит, у меня нет в этом сомнений.

- Насть, я не отстану, - говорит Стас просто, я невесело усмехаюсь и решаюсь.

- Долгое время я жила с ним, не думая о каком-то противостоянии, - начинаю рассказывать. - А потом услышала его разговор с одним из партнеров. Они были у нас дома, это вышло случайно. И я поняла, что он прокручивает много нелегальных дел через свои фирмы. А еще что часть их записаны на меня. Олег убеждал того мужчину, что я в случае чего все подпишу, и никаких неприятностей не будет. Тогда я поняла, что это мой шанс выбраться. Не знала еще, как, просто интуитивно почувствовала, что появилась лазейка. Мне повезло в том, что Олег считал меня глупой красивой пустышкой. А я стала учиться, чтобы худо-бедно разбираться в происходящем. Ему говорила, что учусь языкам, и действительно даже занялась ими, на всякий случай. Сама же штудировала через интернет все, что могла освоить, хотя бы на минимальном уровне. Предпринимательство, аудит, экономика, налоги. Когда мне пришлось подписать первый документ, я уже была подкована и понимала, что делаю. За время нашего брака через меня было прокручено три крупных сделки. Цифры с большим количеством нулей. И обязательства по договору, которые никто и не думал выполнять.

Я вспоминаю, как дрожали руки, когда я впервые пробралась в кабинет Олега в нашей квартире, как узнавала код сейфа, делала фотографии документов. Помню, как первое время с ужасом ждала, что все вскроется, и что Олег в прямом смысле этого слова меня убьет.

Но ничего не обнаруживалось, репутация покорной дурочки в кои-то веки сыграла мне на пользу.

- И все-таки я была ужасной трусихой, - я откидываю рукой волосы назад, не глядя на Стаса. - Потому что боялась использовать бумаги. Всерьез думала, что он меня убьет. Хотя и составила целую схему, как себя обезопасить. А потом маме понадобилась срочная операция. Дорогостоящая, но для Олега эта сумма не была такой уж внушительной. Но он отказал, - я сжимаю зубы, вспоминая кривую усмешку бывшего мужа, когда он сидел, по-барски развалившись, в кресле, а у меня подгибались ноги от его отказа. - Сказал, что моя мать и так зажилась, представляешь? Что ни к чему таким людям в принципе топтать землю. И что ему надоело, что какие-то нищеброды сидят у него на шее.

От этих воспоминаний щиплет в носу. Как тогда, во мне мешаются горечь и злость.

- Я знаю, что у нас с мамой были не самые лучшие отношения… - усмехаюсь, качнув головой. - Да что уж там, просто ужасные. Она винила меня, что я забрала ее молодость… И потом вся та ситуация с отчимом… Но она все равно моя семья, понимаешь? - я смотрю на Стаса, но вижу по его взгляду, что он не согласен со мной в корне. - Осознание того, что они где-то есть, помогало мне жить. Потому что было ради кого, - я снова чувствую на глазах слезы. - Мама, брат, бабушка… Они были маяком, чтобы просто не свихнуться и не покончить с собой. Давали надежду, что когда-нибудь я стану свободна, и мне будет куда вернуться. И что меня примут, наконец, примут, - говорю я уже, давясь слезами. - И будут мне рады, благодарны. И может, я даже заслужу их любовь.

Я уже захлебываюсь, задыхаюсь, пытаясь договорить, Стас молча прижимает меня к себе, снова слишком сильно, кажется, сейчас треснет и сломается какая-то кость. Но лучше этого момента ничего не может быть.

Он шепчет мне:

- Ты и так заслуживаешь любви, Настя. Поверь мне.

А я захлебываюсь слезами и не могу остановиться.