Эксперимент в хирургии

КАК ПРЕОДОЛЕТЬ ТКАНЕВЫЙ БАРЬЕР?

В начале своего развития восстановительная хирургия шла по пути использования собственных тканей организма (аутотрансплантации), так как было замечено, что пересадка тканей от одного организма другому (гомотрансплантация) часто не дает успеха.

Способность приживления собственной кожи охотно использовали для рекламы знахари. По сообщению итальянского физиолога Г. Баранио, в 1804 году некая дама, расхваливая свои мази, отрезала на глазах у изумленных людей лоскут своей кожи и тут же прикрепляла его с помощью снадобий на прежнее место. На следующий день она демонстрировала публике, как хорошо прижился вчерашний лоскут.

Однако еще в древности люди столкнулись с конфликтом между реципиентом - организмом нового хозяина и трансплантатом, то есть пересаженной ему тканью или органом. Причем конфликт этот почти всегда заканчивается гибелью трансплантата.

Известный итальянский хирург и анатом XVI века Г. Таглиакоцци писал: «Характер индивидуума полностью разубеждает нас в том, что возможно проведение пересадок между людьми, потому что власть и сила индивидуальности безграничны. Если кто-то полагает, что он способен увеличить красоту свою за счет другого и, более того, способен успешно пользоваться пересаженным органом, то нужно считать такого человека плохо разбирающимся в естествознании». Видимо, сам Таглиакоцци пробовал осуществлять пересадку, но безуспешно.

В начале нашего века были сделаны первые попытки и в области еще одного вида пересадок - переливании крови. При этом было выявлено содержание в эритроцитах крови антигенов, а в сыворотке крови - противоэритроцитарных антител. Чтобы успешно переливать кровь, необходимо подобрать подходящую группу крови для совместимости и совпадения антигенов донора и реципиента.

Конфликт, разыгрывающийся при гомотрансплантации других тканей, так же, как и при переливании крови, обусловлен различием их антигенного строения.

В настоящее время известно более семидесяти антигенов эритроцитов человека, которые составляют четырнадцать систем изоантигенов. Причем комбинации этих антигенов у разных людей совершенно не одинаковы. Почему? Генетика установила, что антигены эритроцитов человека формируются еще в эмбриональный период развития и не меняются на протяжении всей жизни. Структура же их наследуется от родителей. Однако комбинация антигенов у каждого организма своя, специфическая. Если у родителей имеются антиген А и антиген В, то у детей этих родителей будет различная комбинация антигенов. Так, один ребенок может унаследовать только А, другой только В, а третий - А- и В-антигены. Мы упомянули лишь эритроцитарные антигены, а их общее число в каждом организме очень велико. Поэтому нетрудно себе представить, какое количество комбинаций может быть в различных антигенных группах у различных людей.

В чем суть такой вариабельности комбинаций антигенов? Оказывается, благодаря ей возникает сугубо индивидуальный набор антигенов, с которыми «мирятся» оборонительные, защитные силы каждого индивидуума. Это представляет одну из форм проявления так называемого тканевого барьера.

Возникает вопрос: возможно ли обойти его и заставить организм принять чужеродный орган или ткань? Ответить на него можно только после досконального исследования трех важных проблем: химической структуры трансплантационных антигенов и их локализации в клетке; изменения этих антигенов и подбора совместимых по известным изоантигенам донора и реципиента; усиления защитной реакции организма против трансплантационных антигенов, введенных с пересаженным органом.

Вот три «кита», обеспечивающих непробиваемость тканевого барьера, который, по остроумному выражению видного французского иммуногематолога Ж. Доссэ, «создан для того, чтобы противостоять мирному союзу предприимчивых хирургов, задавшихся целью изменить организм хозяина».

Что же известно в настоящее время об этих трех «китах»?

Установлено, что, кроме эритроцитарных антигенов, есть и специфические антигены лейкоцитов, при совместимости которых трансплантат живет гораздо дольше. Можно предположить, что эти антигены играют большую роль в формировании иммунологического ответа реципиента. Ученым предстоит выявить остальные группы антигенов, совместимость по которым будет способствовать успеху пересадки тканей и органов. Пока мы еще не знаем химической структуры трансплантационных антигенов, не можем четко сказать, с какой частью клетки связаны, где находятся в наибольшем количестве. Существующие ныне способы разделения структур несовершенны и не дают возможности получить их в чистом виде. Однако экспериментальные данные подтверждают, что большинство антигенных структур сосредоточено на клеточной оболочке.

Во многих странах, в том числе и в Советском Союзе, установлено, что до семидесяти процентов антигенов тканевой совместимости (так называют трансплантационные антигены) локализованы на поверхностной плазматической мембране форменных элементов крови - лимфоцитов, лейкоцитов и тромбоцитов, что эти белковые растворимые препараты обладают активностью более слабой, чем антигены, находящиеся на неповрежденной живой клетке. Пока еще трудно решить вопрос о чистоте выделенных антигенов тканевой совместимости у человека и их свойствах, хотя за последние годы произошел большой качественный скачок в этих исследованиях. Описана целая система лейкоцитарных антигенов человека, состоящая из некоторых групп, объединяющих свыше тридцати антигенов.

В настоящее время во всех крупных клинических центрах трансплантации проводится обязательный подбор совместимых пар доноров и реципиентов по известным антигенам тканевой совместимости.

Решение вопроса о лейкоцитарных антигенах, в частности исследования в одной узкой области иммунобиологии- трансплантационном иммунитете, посвященные выявлению и типированию антигенов, привели к формированию самостоятельного направления в иммунологии и генетике, касающегося изучения механизмов наследования антигенов и связи их с предрасположенностью к ряду заболеваний - иммуногенетики. Исследования в этой области показали, что носители антигенов, обозначаемых В8 и B15, часто предрасположены к заболеванию системной красной волчанкой. Люди, имеющие антигены А2 и B12, подвержены заболеванию лейкемией, при наличии антигена B12 часто развиваются некоторые кожные болезни и т. д. «Наступление» на всех «фронтах» иммуногенетики продолжается, и, вероятно, в ближайшие годы мы будем свидетелями новых важных открытий.

Все, что зашифровано в генетическом аппарате, при повреждении способно быстро восстанавливаться. Вот почему изменить любой врожденный признак организма практически невозможно. Кроме того, на защиту и поддержание этой устойчивости природа поставила целую «армию» - лимфоидную систему организма. Она, так сказать, «заведует» защитными реакциями организма. Состоит «войско» обороны из неподвижных «дзотов» - селезенки и лимфоидной системы: лимфоцитов, плазматических клеток, лейкоцитов. Разновидность лейкоцитов: фагоциты - обладают способностью фагоцитировать (заглатывать) всякие посторонние частички. Каждый из указанных видов клеток имеет свои обязанности.

В последние годы довольно четко показаны обязанности различных лимфоцитов. Во-первых, установлено, что в любой стадии защитных реакций организма происходит взаимодействие, или кооперация, клеток - макрофага (фагоцита) с лимфоцитами. Малые лимфоциты по своей функции различаются на Т- и В-лимфоциты. Т-лимфоциты, в свою очередь, делятся на три подгруппы: Т-помощники, помогающие макрофагу и В-клетке узнавать «чужой» антиген и запускать защитные реакции; Т-эффекторы, или сенсибилированные лимфоциты, их еще называют Т-убийцы (узнав «чужие» антигены, они несут к ним на своих мембранах специфические антиструктуры и вызывают гибель «чужих» клеток), и, наконец, Т-супрессоры - клетки, регулирующие выработку количества Т-эффекторов и В-лимфоцитов.

В-лимфоциты - тоже очень важные клетки, так как являются прародителями плазматических клеток, вырабатывающих различные виды специфических белков различного молекулярного веса - гамма-глобулинов, которые называются антителами.

Удалось выяснить, как одна клетка общается с другой и принимает от нее информацию. Оказывается, лимфоидные клетки, так же как и клетки нервной системы, выделяют особые растворимые вещества, специфичные для каждой реакции организма: усиления продукции В-клеток или Т-эффекторов или, наоборот, увеличения числа Т-супрессоров. Эти вещества называются лимфокинами, или медиаторами иммунного ответа.

Таким образом, мы сейчас располагаем новым представлением о взаимодействии различных клеток при защитных реакциях организма, и все же до сих пор остается ряд «белых пятен» в учении об иммуногенезе.

Одна из загадок: как лимфоидные образования распознают чужеродные вещества? Предполагается, что в этом значительную роль играют фагоциты - они первыми вступают в контакт с чужеродным антигеном, захватывают и «переваривают» его. Затем, как утверждают некоторые исследователи, происходит контакт фагоцитов с лимфоцитами, количество которых начинает значительно увеличиваться. Они также устремляются к месту, где «окопался» чужой антиген. На помощь приведенному в действие защитному «гарнизону» организма приходят плазматические клетки. Они поставляют «боеприпасы»- специфические, пристрастные к чуждому антигену белки - антитела. Кроме того, некоторые другие системы организма вырабатывают особые вещества, которые благоприятствуют лучшему взаимодействию собственных лимфоцитов и антител с чуждыми антигенами и таким образом способствуют быстрейшему их обезвреживанию и выведению.

Теперь мы можем в общих чертах представить себе, что происходит после гомотрансплантации органа и ткани.

Трансплантат не совпадает по своим антигенам с тканями воспринимающего организма. Его антигены вызывают «огонь на себя», то есть ускоряют мобилизацию иммунокомпетентной защитной системы реципиента. Сначала трансплантат атакует лейкоциты, они поступают в него из крови. Вскоре к ним присоединяются лимфоциты и плазматические клетки, число которых резко увеличивается. Уже через пять-шесть дней трансплантат как бы «нафарширован» всеми этими образованиями, а миллионы и миллионы защитных клеток располагаются еще и вокруг, образуя мощный «оборонительный вал». Некоторые исследователи утверждают, что во взаимодействии лимфоцитов с чужеродными клетками участвуют и антитела, вырабатываемые плазматическими клетками. Но участие антител еще недостаточно изучено. Ведь иногда они, к нашему удивлению, оказывают противоположное действие, усиливая рост и жизнедеятельность пересаженного трансплантата.

Итак, «нафаршированный» защитными клетками трансплантат гибнет. Но куда же девается его масса? Ее убивают «мусорщики» - фагоциты. Мы видим сложную и слаженную систему взаимодействия разных сил: одни вызывают гибель трансплантата, другие убирают его погибшие части, третьи участвуют в замещении возникшего дефекта соединительной тканью.

Эта ответная иммунологическая реакция сама по себе ценна, так как защищает организм от проникновения извне любых чуждых для него инородных тел белкового происхождения, в том числе болезнетворных микроорганизмов, возбудителей всякого рода инфекций. Но, к сожалению, организм в одинаковой мере мобилизует свои силы как против микробов, вызывающих болезнь, так и против пересаженных тканей и органов.

Однако из этого общего правила бывают исключения. Встречаются люди, антигенное (белковое) строение и состав тканей которых совершенно одинаковы. Это близнецы, развившиеся из однояйцевой клетки. Между их тканями нет антагонизма, и поэтому близнецы - идеальный объект для пересадок. В разных странах мира произведено свыше тысячи пересадок почек между однояйцевыми близнецами. Некоторые из них живут с единственной новой почкой уже более десяти лет. Конечно, нуждаются в пересадке органов и тканей, увы, не одни только однояйцевые близнецы. Но эти операции помогают ученым прокладывать трудные пути для преодоления несовместимости тканей.

Каковы же они - пути и тропинки, которые ученые прокладывают в обход тканевого барьера?

Первыми хитроумно «обманули» иммунокомпетентную систему организма чехословацкий ученый М. Гашек и английский иммунолог П. Медавар. Они вводили эмбриону животного клетки костного мозга, селезенки и форменных элементов крови, взятых от другого животного- донора, а затем пересаживали от него же выросшему животному участок кожи. Оказалось, что способность организма реагировать на чужие антигены формируется главным образом к концу эмбрионального периода развития. В это время и в первые дни после рождения (постэмбриональный период) организм еще способен воспринять чужеродный белок тканей и закрепить его в своей «памяти». В последующем, во «взрослом» состоянии, такой организм уже без конфликта воспримет ткани донора, от которого ему были ранее введены антигены. Подобное состояние «терпимости» к чужому белку получило название толерантности.

Ученик М. Гашека - С. Пуза, сотрудничавший с нашей лабораторией, предложил создать такую же «терпимость» к донорским клеткам путем полной замены крови у новорожденного щенка.

На разработку этого метода его натолкнули исследования советских ученых. Еще в 30-е годы два врача, работавшие в Средней Азии - О. Глозман и А. Касаткина, задумались над тем, как спасти людей, получивших большие дозы ядовитых веществ, например, при укусе змеи. Различные виды медикаментозного лечения помогали мало, так как отравляющие вещества, находясь в крови, вместе с ней разносятся по всему организму. Следовательно, удалить их можно только с кровью. В связи с этим был предложен метод тотального (полного) замещения крови, который заключался в том, что кровь больного медленно выпускали через артерию и одновременно в вену нагнеталась в том же количестве кровь донора.

В результате замещения крови собственная кровь больного полностью удалялась из организма. Таким образом, удавалось спасти практически обреченного человека. В настоящее время этот метод стал широко использоваться в акушерско-гинекологической практике. Детям, родившимся с признаками такого грозного заболевания, как гемолитическая желтуха, срочно производят обменное переливание крови, исходя из тех же соображений, которые высказывали Глозман и Касаткина по поводу отравления змеиным ядом.

Казалось бы, данный пример прямого отношения к трансплантации органов не имеет, но так ли это? Ведь если можно полностью заменить кровь реципиента, то можно ожидать, что и орган, взятый от того же донора, что и кровь, будет длительное время функционировать в организме нового хозяина, имеющего тот же состав крови. Однако поставленные в лаборатории по пересадке органов и тканей эксперименты разочаровали исследователей: после тотального замещения крови в организме все же вырабатывались антитела в ответ на введение чужеродного органа, и трансплантат довольно быстро погибал.

Вновь начались эксперименты в нашей лаборатории, душой и инициатором которых стал чехословацкий ученый С. Пуза. Исследователи исходили из того, что в самом раннем периоде жизни организм еще не представляет собой хорошо налаженного «механизма», способного отвечать на внедрение чужеродных белков защитной реакцией, характерной для взрослого. Вводимая кровь, считали они, может усваиваться как своя собственная, со всеми ее антигенными свойствами. Однако оказалось, что период, в течение которого организм способен адаптироваться к чужеродным белкам, длится очень короткое время - всего четыре-пять дней!

Был поставлен эксперимент на собаках. Производилась почти ювелирная операция на сосудах щенят двух-четырех дней от рождения. Бедренные сосуды - артерия и вена - у новорожденных щенят очень тонкие (примерно диаметр волоса). В них вставляли иголочки. Через артерию кровь выпускали в градуированный сосуд, одновременно с этим через вену нагнетали кровь будущего донора. Приходилось внимательно следить за соответствием объемов вводимой и удаляемой крови - они должны быть на протяжении всего эксперимента одинаковыми. Чтобы быть полностью уверенными в том, что вся кровь щенка заменена новой, обменное переливание осуществляли три раза. После этого терпеливо ждали несколько месяцев, пока щенки подрастут. Орган для пересадки брался от животного, кровь которого переливали щенку.

Аналогичные эксперименты в это же время проводились в лаборатории А. Лапчинского. Опыты показали, что методом тотальной замены крови в раннем периоде можно влиять на защитные силы и добиваться удлинения срока жизни пересаженных тканей от другого организма.

В экспериментах, проведенных в лаборатории по пересадке органов и тканей, гомологичный кожный лоскут, пересаженный собакам, подвергшимся тотальному замещению крови, сохранял жизнеспособность до 80 дней. Лапчинскому удалось добиться у таких животных стойкого приживления пересаженной задней лапы (правда, за исключением кожного покрова). С. Пуза у себя на родине, в Чехословакии, пересадил собакам, подвергшимся тотальной замене крови, почку, которая функционировала несколько лет.

Но, к сожалению, тотальную замену крови невозможно широко использовать при пересадке органов. Она нередко вызывает крайне тяжелую реакцию. А ведь процедуру необходимо производить новорожденным. Есть и другая трудность: толерантность, как я уже говорил, создается только к одному-единственному донору. Но как может человек быть всю жизнь связан со своим заранее нареченным спасителем? И как знать, кому из них раньше придется встретиться с грозной опасностью? Поэтому практически более перспективным оказался метод воздействия на взрослый организм, нуждающийся в пересадке органа, различными иммунодепрессивными агентами. При иммунодепрессивной терапии, направленной прежде всего на подавление активности лимфоидной ткани, используются химические, физические и биологические средства. Это определенные химические соединения, гормональные препараты, антибиотики типа антиномицинов С и Д.

Но, к сожалению, большинство из них токсично и отрицательно влияет на жизнедеятельность других органов и тканей, а также значительно снижает сопротивляемость организма всяким болезнетворным микробам и вирусам. Больных, которым вводят эти средства, приходится содержать в стерильных (безмикробных) условиях. В настоящее время широко ведутся поиски новых химических соединений, которые были бы менее токсичны и более действенны против иммунной защиты.

Химиотерапия при пересадке органов и тканей является наиболее удобным методом борьбы с проявлениями реакции тканевой несовместимости.

Еще в 50-х годах было установлено, что некоторые лекарственные препараты обладают избирательным действием на лимфоциты и способны угнетать образование антител, останавливать размножение иммунных клеток. Такие препараты и получили название иммунодепрессантов. Первыми из этой группы лекарственных препаратов, которыми стали пользоваться для угнетения иммунологической реакции на пересаженный орган, были 6-меркаптопурин и имуран. Сейчас известно уже свыше 500 различного вида лекарств, обладающих иммунодепрессивным эффектом. Их число с каждым годом растет благодаря и выявлению этого эффекта у известных ранее веществ (например, гепарина, гидрокортизона, преднизолона и др.), и созданию новых (циклоспорина). Это дает в руки врачей мощное средство борьбы с тканевой несовместимостью. Комбинируя различные лекарственные препараты и варьируя схемы их применения, удается подобрать наиболее рациональную терапию для того или иного организма, Например, при пересадке почки вошла в практику схема применения лекарственных иммунодепрессивных препаратов, включающая имуран и преднизолон (урбазон). В последние годы стали вводить антилимфоцитарную сыворотку, антилимфоцитарный глобулин, гепарин. Однако выяснилось, что длительное использование большинства из этих препаратов оказывает токсическое действие на организм, и в частности, на клетки костного мозга и печени. Поэтому остро встал вопрос о создании такой схемы лекарственной иммунодепрессивной терапии, которая, обладая выраженной способностью угнетать реакцию тканевой несовместимости, в то же время имела бы минимальную токсичность для больного.

Это заставило многих врачей отказаться от таких токсических препаратов, как 6-меркаптопурин, имуран и ангилимфоцитарная сыворотка. В последние годы за рубежом и у нас вошел в употребление циклоспорин, на который возлагают большие надежды при пересадке почки, печени, сердца. Он случайно попал в трансплантологию и вначале использовался в качестве антибиотика, пока врачи не установили его иммунодепрессивный эффект.

Интересная судьба постигла еще один гормональный препарат - хорионический гонадотропин, выделенный из мочи беременных женщин и по механизму действия близкий к гормонам передней доли гипофиза. Он хорошо помогал при мужском и женском бесплодии и нарушении менструального цикла у женщин. Еще несколько лет назад никто не подозревал, что этот же препарат будет успешно служить борьбе с тканевой несовместимостью. Заслуга внедрения его в клиническую практику при пересадке органов принадлежит советским ученым. В частности, в клиническом центре пересадки эндокринных органов при кафедре оперативной хирургии Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы он стал впервые успешно применяться для борьбы с реакцией отторжения профессором И. Кирпатовским при пересадке таких органов, как мужская половая железа, женская половая железа и гипофиз. Серьезно рассматривается сейчас советскими трансплантологами вопрос об использовании этого препарата также при пересадке почки.

Снижению реактивности пммунокомпетентной системы служит и воздействие рентгеновскими и гамма-лучами.

Как известно, ионизирующее облучение губительно действует на живые клетки, причем степень этого воздействия зависит от их вида и дозы облучения. Это используется для разрушения злокачественных опухолевых клеток.

Облучение всего организма вызывает подавление иммунитета, то есть невосприимчивости к различного рода агентам, и прежде всего к возбудителям инфекционных заболеваний. На данный факт обратили внимание еще в 50-е годы нашего века при первых попытках пересадки почки. Общее облучение в подобных случаях было направлено на подавление реакции организма на чужеродную ткань. Проведенные на различных животных опыты показали, что, действительно, при облучении всего организма удлиняется срок жизнеспособности трансплантата, пересаженного от другого животного того же вида. Это явилось основанием для испытания метода на практике, чему способствовал трагический случай, произошедший с группой югославских ученых-физиков. В результате аварии на атомном реакторе ученые получили смертельную дозу радиации. Для их спасения были мобилизованы все силы. Приняли решение сделать им пересадку костного мозга, чтобы предотвратить развитие лучевой болезни. Операцию произвел французский ученый Ж. Матэ, который взял костный мозг от здоровых людей. Клетки костного мозга приживались. Именно тогда и возникла мысль об искусственном облучении человека (конечно, не опасными для жизни дозами), чтобы добиться приживления пересаженного органа.

Оказалось, что применение общего облучения действительно удлиняет срок функции трансплантата. Но даже при дозе облучения, не превышающей 600 рентген, у больных возникали тяжелые осложнения, приводившие иногда к гибели от лучевой болезни.

Тем не менее сама идея использования ионизирующего облучения при пересадке органов не забыта, и в последнее время этот метод нашел свое применение в виде локального (местного) облучения пересаженного органа и расположенных вблизи него лимфатических узлов.

Изучение нового метода началось одновременно в нескольких странах. За рубежом интенсивные исследования проводились в США - в клинике профессора Д. Хьюма в Ричмонде (1964 г.) и в урологической клинике профессора В. Гудвина в Лос-Анджелесе (1963 г.), а в Советском Союзе - в лаборатории по пересадке органов и тканей и на кафедре оперативной хирургии Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Ассистент университета Э. Лебедева использовала метод локального рентгеновского облучения области пересаженного органа с двоякой целью: для предупреждения отторжения пересаженного органа и для борьбы с уже начавшимся отторжением. Исследования на крысах и собаках показали, что данный метод приводит к удлинению сроков пересаженных чужеродных кожных лоскутов. Были изучены разные режимы облучения. Оказалось, что важное значение имеют разовая доза облучения, начало его и интервалы между отдельными сеансами. Лучшие результаты были достигнуты в случаях, когда облучение начинали в день пересадки. Разработали специальную схему облучения. Строго придерживаясь ее, удалось добиться удлинения срока жизнеспособности кожных лоскутов в среднем в три с половиной раза по сравнению с теми случаями, когда рентгеновское облучение не применялось.

Важным преимуществом локального рентгеновского облучения является его относительная безопасность. Оно не вызывает резкого нарушения общего состояния животных, как при общем облучении организма.

Идея использования ионизирующего облучения для предотвращения отторжения пересаженного органа была использована также в другой методике. Японский исследователь И. Шиката для подавления реакции отторжения предложил вводить в лимфатические узлы больного радиоактивное золото, которое проникало в лимфатические узлы и облучало их. Результаты оказались весьма благоприятными.

В последние годы разработаны также методы радиоактивного облучения лимфоидных клеток, выведенных с помощью трубочек, которые вставлены в кровеносные и лимфатические сосуды, за пределы организма. Такое «экстракопоральное» облучение наиболее функционально для активных лимфоцитов, циркулирующих в крови и лимфе, позволяет удалять их, не оказывая при этом токсического действия на организм.

В последнее время известны и биологические способы борьбы с тканевой несовместимостью, такие, как феномен усиления. Он впервые был применен в начале XX века в опытах на опухолевых трансплантатах сарком крыс и в последующем многократно воспроизводился на опухолях различных млекопитающих. Суть его заключается в том, что опухоль приживается и начинает усиленно расти, если реципиенту предварительно вводят гипериммунную сыворотку, содержащую антитела против трансплантата. В ряде работ четко показано, что усиление роста трансплантата связано с гуморальными антителами. Этот феномен был также воспроизведен с положительным эффектом при пересадке нормальных гомологичных кожных лоскутов. Можно допустить, что переизбыток антител действует, вероятно, так же, как и избыток антигенов, которые блокируют специфические центры размножения клеток, вызывая их отмирание, и сводят на нет индуктивную и продуктивную фазы иммуногенеза, создавая толерантность (невосприимчивость).

Активно внедряется в клиническую практику иммунодепрессивный препарат биологического характера - антилимфоцитарная сыворотка. Получают его от животного (лошади, кролика), которому предварительно многократно вводят лимфоциты человека. В такой сыворотке содержатся готовые антитела против воинственных лимфоцитов, стоящих на страже неприкосновенности организма.

В нашей лаборатории по пересадке органов и тканей В. Говалло применял антилимфоцитарную сыворотку при пересадках кожи кроликам и мышам. Данные оказались очень интересными. У одного подопытного кролика кожный трансплантат продержался свыше десяти месяцев (обычно он погибает через семь-пятнадцать дней). Ценность препарата заключается в том, что он обладает более направленным антилимфоцитарным действием, чем химиопрепараты, и в то же время менее токсичен. Механизм действия антилимфоцитарной сыворотки еще не ясен. Ученые выявляют специфические свойства препарата, чтобы шире использовать его в клинике. Пытаются воздействовать на ответную реакцию и удалением органов лимфоидной системы, селезенки, вилочковой железы, лимфатических узлов.

Предложений много, но пока еще нет общепризнанного надежного метода подавления врожденного иммунитета.

Кроме того, продолжается поиск и в совершенно новом направлении, предпосылкой которого послужил анализ накопленных данных в области трансплантационного иммунитета и в общей иммунологии. Остановимся на некоторых из них.

После «знакомства» с «чужим» антигеном клеток иммунокомпетентной системы, которое происходит в первые четыре-восемь часов, ни один из известных в настоящее время препаратов не снимает защитных реакций организма: их можно ослабить, на время затормозить, но полностью ликвидировать нельзя. Это напоминает сказку братьев Гримм о горшочке каши с той разницей, что горшочку можно приказать варить кашу, а лимфоциты, получив первый приказ о начале работы, ни на что затем не реагируют. Во всяком случае, мы пока еще не знаем того «заветного средства», которое бы могло отменить работу лимфоцита, «заведенного» чужим антигеном.

Естественно, возник вопрос: как достигнуть того, чтобы не было запуска этой реакции, то есть, как предотвратить «пусковое» знакомство макрофагов и лимфоцитов с чужими антигенами? Конечно, это достижимо только в том случае, если знаешь точно, как развивается начало «знакомства» и что ему способствует. Оказалось, что громадная иммунологическая литература не дает ответа на данный вопрос, потому что в первые минуты и часы после попадания чужого антигена невозможно классическими приемами определить реакцию организма. У иммунологов сложилось представление, что процесс «знакомства» протекает, скрыто, невидимо для глаз исследователей.

И вот мы поставили перед собой цель совсем необычными средствами и путями «поднять» эту «целину» иммунологии. Решили посмотреть, меняется ли обмен веществ в лимфоцитах крови и как меняется кровоснабжение органа, его обмен, функция и морфология. Кроме того, нужно было исследовать состояние центральной нервной системы, регулирующей процессы в организме.

Два-три года шли тяжелые поиски лучшей экспериментальной модели, отрабатывались различные этапы исследования, перепроверялись и анализировались данные. В результате мы выяснили, что в первые пятнадцать-тридцать минут после подключения трансплантата в кровоток реципиента изменения появляются практически во всех его органах и системах, то есть начинается генерализованный ответ организма.

Получив такую реакцию организма и трансплантата, мы решили несколько изменить модель, то есть посмотреть, как сам орган реагирует на чужую для него кровь. Взяли сегмент тонкого кишечника, обеспечили его кровообращение с помощью аппарата искусственного кровообращения и установили два интересных факта: во-первых, уровень обмена в лимфоцитах, входящих в кишку и выходящих из нее с переливаемой кровью, различен. Во-вторых, если перфузию (переливание) осуществлять «чужой» кровью по отношению к сегменту кишки, то в ее поверхностных слоях открываются «шлюзы» - шунты (дополнительные соединения между артериями и венами на уровне капилляров), что и предотвращает попадание «чужой» крови в более глубокие ее слои. Все эти изменения мы объединили под общим названием - синдром ранних проявлений тканевой несовместимости. Особый вклад в этот раздел иммунологии внесла Н. Голубева.

Первые данные экспериментов были доложены на Всесоюзном симпозиуме по тканевой несовместимости, участники которого при обсуждении представленных нами материалов предложили нашей лаборатории разработать комплексную научную программу - «Ранние проявления тканевой несовместимости». Решением основных задач этой программы занимаются научные сотрудники многих учреждений Советского Союза и зарубежных стран. Цель программы - установить пусковые механизмы процессов распознавания «чужого» антигена на примере антигенов гомологичного органа-трансплантата.

Почему в первый момент включается весь организм, а затем уже активно и «не скрыто» работает высокоспециализированная и квалифицированная бригада - лимфоидная система? Как это осуществляется? Ответы на вопросы помогут перейти к специфической терапии, направленной не на уничтожение клеток иммунной системы, а на предотвращение реакции распознавания «чужого». Думается, что здесь должны очень помочь те «слова» - сигналы клеток (медиаторы), умелое использование которых даст возможность управлять реакциями организма.