Говоря это, я размахивал своей пушкой над головой. Сандра забрала ее у меня и вложила в кобуру под моей левой рукой. Потом хлопнула по плечу и сказала:
- Не сходи с ума.
- Я убью его, - твердил я. - Я знаю, где его искать.
- Ты знаешь, где живет Чарли? - удивленно спросила она.
- Да. У него есть дом на выезде из города по дороге, которая ведет в Филадельфию. Место называется Шью Пойнт или что-то в этом роде. Я был там, поскольку предвидел, что это может пригодиться. Мне шепнул об этом, Коузлл, педераст, который держит бар, где подловили друзей Фэтти. Я поговорил с ним, и он выложил мне все, что я хотел знать. У Рэйнза есть еще дюжина ребят, которых собрал он, предвидя потасовку.
- И Коуэлл не побоялся сказать тебе все это? Ты уверен, что он не предупредит Чарли о твоем визите? Я тихо засмеялся:
- Мертвые не разговаривают...
Сандра с ужасом посмотрела на меня. Она не подозревала, что я способен идти до конца, чтобы получить такие сведения.
- Так что сейчас, - продолжал я сухо, - не мешай мне, и я расправлюсь с Чарли раз и навсегда.
- Их двенадцать, Бен, - заметила Сандра. - Да еще Чарли. Что ты сможешь сделать один против них?
- Фэтти мне поможет.
Она улыбнулась и обняла меня:
- Глупый ты малыш! Смелый, но совершенно безрассудный! Ты знаешь, что с тобой будет, если я отпущу тебя? Ты пропадешь ни за грош. У тебя нет ни одного шанса на удачу. Я не хочу, чтобы ты погибал бесполезно, а от того, что ты сцепишься с Чарли, не будет никакой пользы. Можешь быть уверен: он ждет ответа и готов отразить любой удар. Нет, Бен, здесь ничего не поделаешь. Я не хочу начинать войну против Чарли. И хватит об этом.
Тогда я схватил ее за плечи. Я не мог смириться с ее решением отступить и сносить все молча.
- Я должен серьезно поговорить с тобой, - сказал я - Веришь ты в меня или нет?
- Верю, мой дорогой, но этого мало!
Она попыталась освободиться, но я удержал ее.
- Не двигайся! - приказал я. - Вот что ты сделаешь. Тебе больше нельзя оставаться в городе, я уверен, Чарли сделает все, чтобы рано или поздно покончить с тобой. Ты должна спрятаться. Ты все время говоришь обо мне, но совсем не думаешь о том, что может произойти с тобой. Я - за то, чтобы драться, ты - нет. Поэтому закройся и не спорь о том, чего не знаешь.
Она удивленно смотрела на меня и видела, что я не шучу. И, возможно, догадывалась, что у меня есть какой-то план.
- Куда же мне ехать? - спросила она.
- Мест, где ты можешь спрятаться, хватает, - уверенно сказал я. - Главное, чтобы ты исчезла. Чарли разнес твою лавочку, а сейчас он хочет добраться до тебя. Этот обстрел в машине для него очень важен: он знает, что промахнулся в этот раз. А вот меня он не знает, и надо этим воспользоваться. Враги, которых не знаешь в лицо, самые опасные. Теперь ты видишь, что у нас есть хороший шанс избавиться от него.
Она задумалась, потом сказала:
- Может быть, мне уехать на виллу в Лонг-Айленд?
- У тебя там есть дом?
- Да, Уайтстоун. Я редко бываю там, так что мне будет чем заняться.
- О'кей, - ответил я. - Собирайся и уезжай немедленно. Я предупрежу Фэтти, и мы проследим, чтобы тебя не увидели.
Она больше не возражала.
Бен с сожалением улыбнулся:
- Странно, но она была так доверчива и привязана ко мне. Я не до конца понимал ее. Кроме нее я никого никогда не любил. Когда я думаю об этом, меня мучит совесть. Я убежден: у меня было серьезное чувство к ней.
С ее стороны было еще удивительнее. Согласитесь, что женщин понять почти невозможно. Сандра могла бы заполучить любого красавца, которого пожелает, но лучше всех для нее был я. Я, который до нее не дотрагивался и который едва не придушил ее!
Так вот. Я пошел к Фэтти и рассказал ему свой план. Он согласился, что Сандре нужно спрятаться на некоторое время. Он и сам хотел с ней поговорить об этом, но не осмеливался: Сандра была с ним слишком строгой. Однако это не мешало быть по-своему верным ей и рисковать из-за нее жизнью.
Как только Сандра была готова, я вышел через задний ход и осмотрелся. С тех пор, как в меня стреляли, я всегда был настороже. Вокруг не заметно было ничего подозрительного. Вернувшись в дом, спустился в гараж, где меня ждали Сандра и Фэтти, и предложил Сандре взять новую машину, только что купленную Де Сото. Она поехала первой, а мы с Фэтти - следом, готовые в любой момент воспользоваться оружием...
Все прошло спокойно. Мы проводили Сандру до Уайтстоуна, и мне захотелось остаться там с ней. Вилла была симпатичной и удобно расположенной. Сандра не забыла осыпать нас кучей предостережений. Я сказал, что все это лишнее, и ей самой следует быть повнимательнее. На этом мы расстались.
Не теряя времени, мы с Фэтти поехали на другой конец города, к дому Чарли. И легко нашли его. Это был обычный загородный дом на обочине дороги. Перед оградой сада стояла машина, в которой сидели несколько человек. Обнаруживать себя не имело смысла.
На обратном пути Фэтти спросил:
- Что будем делать?
- Нечего и думать, чтобы напасть на них в открытую, - ответил я. Единственный выход - это ловить их поодиночке и заставить бояться, по-черному. Удар туда, сюда, и уход в туман. Короче, угрожать надо непрерывно.
Можете мне поверить, это было не так уж глупо - именно то, что нужно, когда вас немного. Я быстро понял это, и Чарли тоже.
Довольный вид Бена заинтересовал Маата. Они обменялись улыбкой заговорщиков, и Бен продолжал:
- Фэтти знал большинство громил из банды Чарли. Самым опасным был Миллз Ханрахан из Дэйтона, Огайо, насквозь фальшивый и жестокий до крайности. Его считали правой рукой Чарли. Поэтому я решил, что начнем с него. И здесь мне очень пригодился Фэтти, он многое знал из жизни этих громил.
Ханрахан любил повеселиться и провести время с девочками. Это вынуждало его приезжать в Нью-Йорк в поисках развлечений. В общем, мы не поленились и выследили его в Шью Пойнте. Он особо предпочитал Кубинский бар, где потаскухи готовы лизать вам руки, если только не поскупитесь...
Все произошло как нельзя проще. Однажды вечером мы подкараулили его у выхода. Фэтти пошел ему навстречу, а я стоял в темноте наготове.
- Привет, - сказал Фэтти. - Видел когда-нибудь такую штуку? И он направил ему пушку в живот.
- Что тебе надо? - пробормотал испуганный Ханрахан.
- Поговорить с тобой. Только не валяй дурака и вынь руки из карманов.
- Я тебя не знаю, - пытался возражать тот, - но предупреждаю - у тебя будут неприятности.
- Мои неприятности тебя не касаются, - ответил Фэтти. - Иди за мной.
Фэтти спрятал свою пушку: это было предусмотрено планом. Ханрахан, естественно, стал шарить в кармане, но в этот момент я подтолкнул его своим 45-м в спину.
- Нас двое, - сказал я в свою очередь. - Ты готов, болван, лезь в машину!
Не переставая ругаться, он подчинился. Пока Фэтти садился за руль, я обезоружил его. Мы поехали на пустырь к арсеналу. Здесь я спокойно объяснил Ханрахану, чего мы от него хотим:
- Ты и Чарли уже довольно долго доставляете неприятности Сандре Эббот. Мне это надоело, и ты - первый на очереди. Будь уверен: в одиночестве ты не останешься, вас будет много. Я, видишь ли, не выношу типов, которые разговаривают при помощи бомб и испытывают удовольствие, терроризируя других. Если Карлу прикончили, виноват в этом Сэлто. Рэйнзу не надо было знакомить ее с Сэлто, или хотя бы получше следил за этой шлюхой. Вот все, что я могу тебе сказать. Ты доволен?
- Ты мне за это заплатишь, - прошипел он.
- Платить придется тебе.
Я начал с того, что ударил его по глазам дулом пистолета. Он попытался заслониться руками и стал кричать, но Фэтти хорошенько приложился ногой в пах, чтобы тот заткнулся. Он грохнулся на землю. Чего только мы с ним ни делали, мама моя! Переломали ему все кости, благо железяк под ногами было много, разукрасили морду, да и все остальное. Он стонал, пытаясь пошевелить вывернутыми руками и не в силах двинуть ногой. Потом я выпустил в него половину обоймы...
Мы решили не оставлять его здесь. Фэтти принес кусок брезента, в который завернули его, прежде чем уложить в машину. И направились в Шью Пойнт. Мы медленно подъехали, погасив все огни, к ограде. Выбросили Ханрахана на дорогу, прямо напротив выхода, и быстро убрались.
Бен щелчком выбросил сигарету.
- Это был первый...
Опасаясь нападения, мы уехали из Даймонд Снукер, который был слишком на виду. Мы с Фэтти нашли пустой дом в самом конце Бруклина. И правильно сделали, потому что Чарли рассвирепел. Его ребята подложили вторую бомбу в помещение клуба. Но нам на его гнев было как-то наплевать. Я сказал Фэтти, что будет разумным затаиться на несколько дней, пока Чарли немного остынет.
К несчастью, Фэтти скоро показалось, что выжидаем мы слишком долго. Несколько вечеров мне удалось удержать его дома, но потом он все-таки ушел. Нам едва не обошлась слишком дорого его привычка выпивать регулярно рюмку-другую...
Что он сделал? Однажды он сказал мне, что познакомился с роскошной, по его словам, девочкой. Он намеревался привести ее сюда, вместо того чтобы снять комнату в гостинице. Я считал это глупым, но не хотел раздражать его. На следующий день я пошел с ним в бар, куда он обычно ходил, и увидел эту девочку. Смазливенькая и веселая, но с очень короткой шеей. Для меня это был существенный недостаток. Мне казалось, ее голова торчит прямо на плечах. В конце концов она поехала с нами, и надо было видеть, как Фэтти тискал ее, пока я вел машину. Как с ума сошел!..
Они направились в спальню, а я расположился в соседней комнате. Оттуда, из спальни, раздавались такие звуки, как будто это был конец света. Я не делал им замечаний, это меня не касалось. Однако потом я насторожился. Мне показалось, малышка задает слишком много вопросов о том, чем мы занимаемся. Фэтти был пьян и начал выкладывать о Чарли и хвастаться, что он ему еще покажет.
Я незаметно пошел за девчонкой в город. Она долго разговаривала с кем-то по телефону из молочного бара. Вернувшись домой, я рассказал об этом Фэтти.
- Ты дурачок, - сказал он со смехом. - Фиона с нами совершенно откровенна. Она думает лишь о том, чтобы немного развлечься с таким хорошим парнем, как я. Ты слишком все усложняешь. На твоем месте я пропустил бы стаканчик-другой и не думал об этих пустяках.
- Я не хочу пить с тобой, - ответил я. - Пусть хотя бы у одного из нас голова будет светлая. Ты слишком много болтаешь, Фэтти.
Он рассмеялся и стал уверять меня, что Чарли о нас ничего не знает, и вообще, я не должен так серьезно относиться к этому.
- Ему достаточно хоть что-то заподозрить, - заметил я. - Думаю, он не глупее любого другого.
- Во всяком случае, - сказал Фэтти, - уж только не Фиона расскажет ему, где мы сейчас.
- Не уверен, - возразил я. - Ты без ума от этой девицы. И Чарли в конце концов узнает, где мы обитаем, если ты будешь так неосторожен. Если мы хотим добиться своего, нужно держаться потише и избегать лишних контактов. Я не хочу, чтобы Сандра могла в чем-нибудь упрекнуть меня. Так что если хочешь оставить Фиону при себе, я сматываюсь. Справлюсь один, и думаю, так будет лучше. Вместе мы, конечно, покончили бы с этим делом быстрее, однако я вижу, что от твоей пустой головы пользы не будет.
Я решил бросить Фэтти. Позвонил Сандре и рассказал ей обо всем. Она сказала мне, чтобы я не очень беспокоился о Фэтти. Иногда случалось, он валял дурака и успокаивался обычно через неделю. Поэтому я решил остаться. И правильно сделал, иначе Фэтти пропал бы в этом доме ни за грош.
Вот как это произошло. На обед к нам пришла Фиона. Она была молчалива, что уж никак не было в ее характере. Я знал, вечером она опять кому-то звонила. Заметив ее бегающие глазки, подумал: здесь что-то не то. Я чувствовал, что нам грозят неприятности, как чувствуют приближение грозы...
Фэтти опять напился. Он рассказывал подряд все, что приходило ему в голову. Через час Фиона не могла усидеть на месте. Я поднялся из-за стола и сказал Фэтти:
- Пройдем в комнату, мне нужно показать тебе что-то.
Он пошел за мной, не проминув по дороге ущипнуть Фиону за грудь. Ему, подлецу, это нравилось! Догадываетесь, что я хотел показать ему? Я двинул ему в челюсть и закрыл в комнате. Потом вернулся к Фионе.
- Ну что, малышка, будем шутить и дальше?
- Нет, - ответила она. - Этот толстяк меня достал. Пора сматываться.
- Мне кажется, ты очень торопишься. Ты кого-нибудь ждешь? Она через силу засмеялась:
- Нет, я никого не жду. Просто, мне здесь надоело.
- Ну хорошо, - сказал я. - Иди куда хочешь и передай привет Чарли. Она встала и, услышав имя Чарли, резко дернулась.
- Кто такой Чарли?
- Чарли Рэйнз, - объяснил я. - Ты ничего не слышала о нем? Как я и предполагал, она попыталась рассмеяться.
- Чарли Рэйнз! - воскликнула она. - Ну у тебя и шуточки! Я его никогда не видела, если это тебя волнует. Не люблю гангстеров, с ними вечно вляпаешься в какую-нибудь историю.
Я жестом приказал ей сесть. Она подчинилась.
- Что касается истории, то ты права. Я, кстати, могу рассказать одну, она не будет длинной и заинтересует тебя. Ты находишься здесь по приказу Чарли. Молчи, не мешай говорить мужчине... Он приказал тебе познакомиться с Фэтти, чтобы узнать, кто убил Ханрахана.
- Все это ложь! - закричала она. - Я не знаю Чарли, я не знаю никого! Я живу одна, и у меня даже нет подруги, с которой можно провести время.
- Что ты говоришь! - сказал я, смеясь. - Значит, ты одна на всем белом свете? Кому же ты тогда звонила, маленькая лгунья? Уж не самому ли Богу?.. Слушай меня, милая: ты специально познакомилась с Фэтти, чтобы разговорить его, а этот глупый толстяк не смог понять этого. Ты залепила ему глаза своей фигуркой. А сейчас ты хочешь смыться, потому что здесь скоро запахнет жареным. Не так ли?
- Это не правда! - в панике кричала она. - Мне наплевать на Чарли, я даже не знаю, как он выглядит! Я ни на кого не стучу! Ты достал меня своими подозрениями и привычкой слушать под дверью. Ты мне надоел, как и твой дружок.
- Останешься здесь, - приказал я. - Командовать буду я.
Тогда она побежала к двери. Я едва успел догнать ее. Она повернулась и хотела броситься на меня, но получила удар в челюсть, который остановил ее. Уткнувшись в стену, поднесла руку к губам: на пальцах была кровь. Сейчас она выглядела не очень привлекательно. Ее охватил страх. Очень хотелось встряхнуть девчонку, но я сдержался, - я еще не все знал... Фиона дрожала, и слезы лились по ее щекам.
- Лучше говори, ты слышишь? - крикнул я. - Если будешь молчать, обещаю тебе: ты пожалеешь о том, что появилась на свет.
Я подошел к ней поближе, держа руки в карманах. Она все еще стояла, прислонившись к стене, и смотрела на меня испуганными глазами.
- Итак? - спросил я.
Что, вы думаете, она сделала? Плюнула мне в лицо!
- Скотина! - в бешенстве прорычала Фиона. - Подонок и подлый убийца!
Я схватил ее за локоть. Она опять стала кричать и извиваться, чтобы освободить руку. Я спросил:
- Ты знаешь Чарли, да или нет?
- Нет!
И добавила еще несколько слов, которые ввели бы в краску даже армейского старшину.
То, что произошло потом, трудно описать словами. Угол, где стояла Фиона, быстро принял вид мясорубки... Она была упряма, эта чертова девчонка! Чего я только не испробовал: даже колол ее вилкой и гасил на ней сигарету... Ничего, ни слова лишнего. Она молчала, если не считать криков... Я немного отдышался и ополоснул руки. Кровь мешала... Фиона превратилась в бесформенный кусок мяса, и я уже исчерпал весь свой репертуар. Тогда я поднял ее и прислонил к стене. Она тяжело дышала, и я вылил на нее графин с водой. Это оживило ее...
Не подумайте, что я был зол. Я думал только о Сандре, а это означало, что я был готов на все...
Фиона видела теперь только одним глазом. Второй налился кровью и затек. Картина что надо! Но вся ее ненависть была сконцентрирована в том, который был еще цел.
- Грязная скотина! - с трудом выдохнула она. - Тебя прикончат, слышишь?
- Кто? - спокойно спросил я.
- Думаешь, скажу? Ошибаешься, подонок. Я буду молчать, точно так же, как сейчас это делает Миллз Ханрахан...
Я только этого и ждал и вежливо поблагодарил ее.
- Чарли вытащит из тебя кишки! - кричала она, видя, что по-глупому проиграла эту партию.
Последние слова мне не понравились. Я усадил ее на стул и пошел за Фэтти, который спал в соседней комнате. Разбудив, все рассказал ему о Фионе. Он тут же захотел всыпать ей, но когда увидел, в каком она состоянии, понял, что даром времени я не терял.
- Да, - сказал он, - ты и поработал! Малышка выглядит теперь не очень привлекательно! Мог бы и мне немного оставить.
- Перестань, - прервал я его. - Сейчас надо подумать, что делать дальше. Эта шлюха предупредила Чарли, и мне кажется, сейчас здесь будет жарко.
Фэтти схватил Фиону за волосы и приподнял ее голову.
- Ты можешь еще поразвлечься, - предложил я. - Она не подохла.
До этого оставалось совсем немного. Она издавала глухие стоны, ее голова качалась слева направо среди грязных тарелок. Я просунул ногу под стул и резко дернул. Она растянулась на полу, как мешок с песком. Напоследок ботинком ударил ей в висок. Теперь с ней было покончено.
- Иди собирайся,. - сказал я Фэтти. - Достань запасные канистры с бензином. Я сам займусь этой стервой. Мы заберем ее с собой и вернем Чарли.
Фэтти быстро ушел. Когда заворачивал Фиону в одеяло, я вдруг насторожился. Мне послышались шаги на лестнице: кто-то осторожно поднимался...
- Фэтти! За дверью кто-то есть! Он на цыпочках подбежал к двери и закрыл задвижку.
- Мы пропали, - сказал он тихо.
- Еще неизвестно. Доставай пушку: придется отбиваться.
Я подошел к окну. На улице стояли две машины, и два каких-то типа прохаживались по тротуару с беззаботным видом. Колебаться было некогда. Я взял автомат, вставил магазин и стал целиться из окна, укрываясь за выступом стены. Ждал до тех пор, пока оба парня не оказались в моем поле зрения.
- Фэтти, - сказал я, - следи за дверью. Фэтти весь напрягся.
- Они в коридоре, - прошептал он сквозь зубы.
- Опрокинь стол и укройся.
Как, только те двое оказались у меня на прицеле, я выпустил очередь. Совсем короткую. Оба упали на тротуар. Один из них пытался встать, опираясь на руку. Я опять выстрелил, и тогда он замер.
- Теперь давай вместе, - прокричал я Фэтти.
- О'кей, - ответил он. - Я готов.
Мы стали стрелять через дверь. Кто-то вскрикнул от боли и зашелся в протяжном крике. Затем мы услышали стон, но это был уже другой голос. В ответ они стали стрелять, как сумасшедшие. От этой стрельбы с потолка упала лампочка, разлетелось зеркало, и осколки стекла летали по всей комнате.
Фэтти похлопал себя по ляжкам и засверкал глазами.
- Черт бы вас всех побрал! - кричал он. Из-за двери отвечали очень активно. Я выпустил очередь, чтобы успокоить их, и бросился плашмя на пол. И правильно сделал, Маат: теперь начало доставаться и окну. Пули отщипывали куски пола в нескольких дюймах от моей головы. Это означало, что ребята стреляли из многоэтажного дома напротив. Я отполз немного в сторону от линии их огня. Нам повезло, те придурки за дверью лишили нас света. И те, кто был в доме напротив, не видели нас и сберегли нам жизнь. Продолжая стрелять, я думал, и не мог найти выхода из этого положения.
Стрельба немного утихла. И тогда в голову мне пришла одна мысль. Это было очень рискованно, но в создавшемся положении выбирать не приходилось. Взяв канистру с бензином, я заполнил им бутыль емкостью около четырех литров и, заткнув ее пробкой, обвязал горлышко тряпкой, намоченной в бензине.
- Что ты делаешь? - спросил Фэтти, который слышал, как я вожусь в темноте.
- Не обращай внимания. Выпускай всю обойму, но не торопись.
Что ты все-таки хочешь сделать? - не унимался он.
- Подброшу огоньку в коридор, - ответил я.
- Хочешь, чтобы мы сгорели? С ума сошел, что ли?
- Заткнись, пожалуйста, - ответил я. - Хочу взять их на испуг и воспользоваться этим. Вот что мы сделаем: ты откроешь задвижку и привяжешь подтяжки к ручке двери. Затем встанешь, как тебе удобно, и распахнешь дверь, когда я тебе скажу. Я брошу бутыль. Это рискованно, но надо попробовать, если не хочешь оказаться в морге. Давай.
Он немного попыхтел на своем огромном животе, но сделал так, как я хотел.
- Все, - вздохнул он.
- Возьми автомат и будь готов прикрыть меня. Эта проклятая бутыль была очень неудобна. Я поджег тряпку и крикнул Фэтти:
- Открывай!
Размахнувшись, я бросил ее в коридор. Мне повезло, что в меня не попали. Просвистело совсем рядом.
Их автоматы продолжали стрелять, потом вспыхнуло яркое пламя. Раздались крики, и я увидел одного из них - у него по ногам бежал огонь. Они посыпались с лестницы, попытавшись было воспользоваться огнетушителем. Однако Фэтти дал хорошую очередь, и огнетушитель взорвался в руках того, кто его держал.
Это был наш момент! Нельзя сказать, что на этом наши страхи закончились. Перестрелка в коридоре и на лестнице - дело тухлое, но к счастью, мы находились на втором этаже. Так что я сгреб Фиону сзади за платье и велел Фэтти идти за мной. В коридоре было полно дыма, все горело и дышало черным жаром. Я держал Фиону перед собой, и она защищала нас от пуль и от огня... Мы шли вперед, пряча голову, и проскочили через пламя, не опалив ни одного волоска.
Все шло как нельзя лучше. Я слышал, как Фэтти за моей спиной делал какие-то замечания. Я сказал ему, чтобы он закрылся и был повнимательнее.
За поворотом лестницы нас обстреляли. Фиона все взяла на себя. Я чувствовал, как пули стучат в ее тело, и подумал: идея была хорошей, только бы пули не прошли насквозь. Я пытался отстреливаться, но Фэтти все же досталось задело ногу. Он выругался и навалился на меня сзади.
- Стреляй, Фэтти, черт возьми! - закричал я. - Еще немного, и мы выберемся.
Моя рука начинала деревенеть от веса Фионы. Дым першил горло, а огонь бежал по лестнице почти так же быстро, как мы.
Внизу я наткнулся на тело. Сверху тянуло запахом жженного мяса, а это доказывало, что был по крайней мере еще один, который поджаривался в коридоре. Фэтти опять стал стрелять короткими очередями. Ему никто не отвечал.
Мы услышали шум мотора и крики женщин. Я отпустил Фиону и выглянул на улицу. Те двое, которых я уложил раньше, так и остались на тротуаре. Одна из машин стояла здесь же, видимо, брошенная.
Самое неприятное было то, что стал собираться народ. Послышалось завывание полицейских машин со стороны Бруклина. С минуты на минуту они могли быть здесь.
Я вернулся к Фэтти, он связал носовые платки и перевязывал рану. Чтобы было удобнее, поставил ногу на Фиону и ругался, как только умел.
- Давай быстрее, - сказал я ему. - Ты слышишь, полиция уже здесь.
Он сильно хромал и опирался на мое плечо, когда мы вышли.
- Черт, да здесь полно людей! - проворчал он. И действительно, зеваки были повсюду.
- Подожди, - сказал я. - Сейчас мы заставим их быстренько вернуться в свои норы.
Я выдал очередь в воздух. Все с криком разбежались. У Фэтти разгладились морщины - он рассмеялся. Мы залезли в машину, захватив с собой Фиону. Через десять минут мы были уже далеко и по дороге встретили пожарных...
Мы медленно подъехали к Шью Пойнт, а потом отвезли тело Фионы к ней домой. Мерзкое было дело, Маат! Во всяком случае, нам повезло. Думаю, если бы не трюк с бутылью, нас бы уложили, как миленьких.
Банде Чарли досталось, как надо. На следующий день из газет мы узнали, что они потеряли шестерых. Это еще раз доказывает, что лучший способ защищаться броситься в кучу и сохранять спокойствие.
Бен глубоко вздохнул и снова закурил.
- Вы помните, что газеты писали в то время? - спросил он.
- Да, - ответил Маат с тяжелой усмешкой, - это было похоже на панику.
- Точно! Громадные заголовки на всю страницу:
"Две соперничающие банды сводят счеты в центре Нью-Йорка"... "Мостовые Бруклина затопленные кровью воюющих гангстеров"... "Снова побоища после пятилетнего перерыва".., и т, д., и т, п.
Когда начинают разговаривать при помощи бомб, устраивают пожары, не говоря об остальном, - этого вполне достаточно, чтобы разбередить полицию и озадачить федеральных агентов штата Вашингтон. Я подумал, не стоит выставляться, и решил избегать шумных и заметных драк. Сандра сказала мне то же самое, когда мы приехали к ней в Уайтстоун, чтобы отдышаться и подлечить рану Фэтти. Узнав о том, что мы сделали, она поругала нас за то, что подняли шум на весь город. Я объяснил ей: другого выхода у нас не было, ведь ребята Чарли свалились на нас совершенно неожиданно. Надо было спасать свою шкуру, не особенно заботясь об остальном. Но несмотря на мои разумные объяснения я видел, что наше приключение не доставило ей удовольствия. Было ясно: она боялась за меня. Она видела, что я бросаюсь навстречу опасности, как дикий зверь, и понимала, что уже поздно останавливать меня. Я хотел этого и добивался только повторения, чтобы покончить с Рэйнзом. Сандра убеждала, чтобы я оставил эту затею, но я решил, что во что бы то ни стало доберусь до этого Чарли. Никто не мог мне помещать действовать так, как я задумал. Даже Сандра, ее грустные глаза и манера обвивать мою голову руками, будто я был малышом, которому взрослые прощают его шалости, потому что знают: делает он их не нарочно.
Маат подумал, что Бен все немного преувеличивает. Выражение полной невиновности, которое выпячивал Бен, вызывало у него смущение, причину которого он хотел бы понять. Он уже не раз спрашивал себя: не ломает ли Бен комедию так талантливо, что правду обнаружить невозможно? А Бен между тем спокойно продолжал:
- Я не мог остановиться. Я чувствовал себя в форме и как будто летал.
Однажды я подумал, что было бы интересно подшутить над Сандрой. Я вошел к ней в комнату, когда она спала, и улегся рядом с ней, стараясь не разбудить ее. Мне хотелось понаблюдать за собой. Так вот, Маат, я был совершенно спокоен, я отлично контролировал себя. Никаких неприятностей с левой рукой. Я заснул, а Сандра очень удивилась, увидев меня рядом с собой.
- Ты в самом деле не такой, как все, - сказала она. - Почему ты не сказал мне раньше, что тебе было бы приятно спать рядом со мной?
- Не знаю, - ответил я. - Это произошло само собой. Я не хотел будить тебя. Послушай, ты разрешишь мне поспать еще?
Она прижала меня к себе, мне это было приятно. Это напомнило мне детство, когда ночью мне было страшно, и мать укладывала меня к себе, пока отца не было дома. Ему детские страхи были непонятны...
Две недели я прожил в Уайтстоуне, ничего не делая. Наконец мне показалось, что время тянется слишком медленно. Фэтти же был совсем другого мнения. Его рана быстро заживала. Он толстел, потому что только и делал, что ел и спал. Эта жизнь ему нравилась.
Я хотел вернуться в Нью-Йорк и продолжить свое дело. Здесь мне становилось все хуже, особенно после того, как я поцапался с официанткой в открытом кафе в Лонг-Айленде. В общем, ничего особенного. Она подумала, что я с ней заигрываю, и я не стал разубеждать ее. Это сильно расстроило меня. Я стал много пить. В результате мы с Сандрой поругались, хотя она была здесь совершенно ни при чем.
А потом, как-то утром, прочитав газету, я понял, что попался, и попался из-за одного сукиного сына журналиста, который оказался слишком прытким. Его звали Гарри Рэншоу, он работал для "Нью-Йорк Ньюс". Рэншоу собрал много данных, были среди них и правдивые, которые мне не понравились. По его словам выходило, что соперничала с ребятами Чарли вовсе не банда. Рэйнзу противостояло всего два человека. Эти двое были не просто бандиты. Он полагал, что главным был молодой, недавно приехавший в Нью-Йорк. Кто был этот молодой убийца? Не из Индианы ли он, где полиция Эвансвилла как раз разыскивает молодого преступника, который скрылся после двойного убийства в Мэйкомб Филдс? Почему полиция упрямо ищет его в Индиане, вместо того чтобы делать это в Нью-Йорке?.. Этот кретин стал сводить в одно целое Мэйкомб Филдс, Дору, Хилку Рэнсон, Карлу Барлоу и все остальное. Конечно, многое он придумал, но у него был нюх и правильный подход. В целом он угадал. Говорил он и о Сандре Эбботт. Его удивляло ее внезапное исчезновение, и он задавался вопросом: не пошел ли этот молодой убийца к ней на службу? Из-за этого умника вся история с Монком Сэлто снова всплывала на поверхность, а Сандра оказывалась втянутой в эту историю самым неприятным образом.
Я спрятал газету, ничего не рассказывая Сандре, но решил, что с этим надо кончать.
- Я возвращаюсь в Нью-Йорк, - сказал я Сандре на следующий день.
- Что ты собираешься делать там? - спросила она. Я ответил, что мне нужно проветриться. И потом мне хотелось узнать, что слышно о Чарли.
- Понимаешь, - попытался я убедить Сандру, - если он затаился, это еще не значит, что мы можем быть спокойны. Мне нужно проверить на месте.
И я уехал. В Нью-Йорке я первым делом разыскал адрес Рэншоу. Он жил на Шестой Авеню. Я позвонил ему и сказал, что знаю одного человека, который рассказал мне много интересного о Чарли Рэйнзе и Сандре Эбботт. Он клюнул на мой крючок и предложил подойти в гостиницу "Сихорс" на Мэдисон Сквер. Я отказался под предлогом, что пока еще дорожу своей жизнью, но могу лишиться ее, если меня увидят с журналистом. Сказав, что с Чарли у меня старые счеты и что он непременно прикончит меня, узнай он о нашей встрече, я согласился прийти к нему домой, и ни в какое другое место, поскольку дорожил своей шкурой. Чтобы убедить его, я попросил пятьдесят долларов. Он согласился, и я направился к нему.
Я хотел увидеть Рэншоу и не был разочарован. Он был молод, хорошо одет, выглядел крепким и все время улыбался. Он предложил мне виски и сел напротив:
- Что вы хотите мне рассказать такого, что стоит пятьдесят долларов?
- Единственное, что я хочу, - это выяснить все до конца, - ответил я. - Вы когда-нибудь слышали о Черном Ангеле?
- Нет. А кто это?
- Это я.
Он посмотрел на меня и слегка поклонился:
- Рад познакомиться.
Конечно, мое прозвище ему ничего не говорило, но у меня было чем заинтересовать его.
- И почему же вас так называют? - спросил Рэншоу, зажигая сигарету.
- Потому что я - убийца, - ответил я. - Я убил немало людей, и думаю, вы к ним скоро присоединитесь.
В ответ он улыбнулся. Он не выглядел испуганным и был спокоен. И даже не вздрогнул, когда я показал ему мордочку своего 45-го.
- Какие тому причины? - спросил он бесстрастно.
- Очень серьезные, - ответил я. - Вы слишком любопытны, Рэншоу. Поэтому мне бы хотелось увидеть вас и, по возможности, без свидетелей. Я бы позволил вам делать свое дело, не заговори вы о Сандре Эбботт.
- Вы любите ее или работаете на нее? - спросил он, положив локти на стол.
- Это женщина, которую я уважаю, Рэншоу, единственная, кстати. Она была очень добра ко мне. Я покажу вам, как защищаю людей, которые мне нравятся. Таких немного, и поэтому я очень недоволен, когда кто-то пытается насолить им. Это плохая привычка.
- Это моя профессия, - возразил он.
- Возможно, тогда не мешайте мне заниматься моей. Вы слишком много знаете, а я не хочу, чтобы у Сандры были неприятности.
- Я подозревал ее не напрасно, - заметил Рэншоу, - сведения, на которых основано мое расследование, точны.
- Не буду спорить с вами, - сказал я. - Да, вы были правы, когда предположили, что я тот самый человек из Мэйкомб Филдс. Это я убил Дору Бенфорд, Джока Брэдди, Хильку Рэнсон, Монка Сэлто, Карлу Барлоу и еще Миллза Ханрахана, Фиону Уэйтон и десяток парней из банды Чарли Рэйнза. Не удивляйтесь такому количеству: я работаю сериями. У меня нет намерения останавливаться на этом, если вы хотите знать все до конца. Я не люблю, когда лезут в мои дела, и если вы имели удовольствие видеть Фиону в морге, то можете подтвердить, что я довольно жесток. Теперь можете раскрыть уши пошире: я ищу Чарли Рэйнза, а он меня. И расправлюсь с ним так же, как и с другими, потому что он - последний из мерзавцев. Я ненавижу стукачей, но еще больше ненавижу тех, кто бросает бомбы в места, где находится много людей. Я никогда не видел Чарли, но непременно найду его, а вас уже не будет, чтобы помешать мне. Вы хотели знать правду об убийце из Мэйкомб Филдс и вы узнали ее. Хотите что-то сказать? Прошу, я не спешу убивать вас.
Он опять закурил и задумчиво посмотрел на меня. Ему, Гарри Рэншоу, не было страшно. Моя пушка смотрела ему прямо в живот, а он держался хорошо. Настоящий храбрец!
- Вы - Бен Свид, - сказал он просто.
- Да, и что из этого?
- Знаете, чем вы кончите?
- На стуле, потому что никому не удастся справиться со мной.
- И вам это безразлично?
- Абсолютно.
Маат отметил гордость в голосе, прямоту ответов.
Бен продолжал:
- Он опять улыбнулся и дружески подмигнул мне.
- Настоящий убийца! Спасибо, Свид, живого я еще и одного не видел.
- Рад, что оказываю вам последнюю услугу, - вежливо ответил я.
Разговор был скорее смешным. Спокойствие Рэншоу выводило меня из терпения, и я подумал: не прячется ли кто-нибудь из его друзей поблизости, готовый броситься мне на спину.
- Я один, - сказал он, будто читая мои мысли. - Вы ничем не рискуете, но я советую вам побыстрее спуститься по служебной лестнице, когда закончите свою работенку. Долго мне ждать?
- Не думаю, - ответил я. - Еще один вопрос, и закончим на этом: почему вам вздумалось заговорить о Сандре Эбботт? Она ведь ничего не сделала.
Он пожал плечами, налил себе бурбона и сказал:
- Она была на ножах с Монком Сэлто, и я уверен, что именно она стоит у истоков этого дела. Иначе вы бы ей не понадобились.
- Она не виновата, Рэншоу. Сэлто сделал все, чтобы отобрать у нее Даймонд Снукер. Доказательство - скандалы, которые происходили до моего приезда в Нью-Йорк. Сандра никому не делала зла, она только защищалась от этого проходимца. А ведь это не преступление!
- Нет, - сказал он, - это не преступление, но она воспользовалась вашими услугами, а это уже сомнительно. Черный Ангел становится известным благодаря своим пагубным талантам.
- Не забывайте, что вы единственный, кому известно, что так называют меня. Уверен, вы не будете кричать об этом на всех углах.
- Жаль... Не забудьте о служебной лестнице.
- Спасибо за совет, Рэншоу. Почему вы хотите, чтобы я выпутался еще раз?
- Потому что когда вас возьмут, вас обвинят в бессмысленном убийстве, которое гарантирует стул даже при условии, что оно единственное.
Я медленно поднял дуло пистолета так, чтобы попасть ему в лицо.
- Нет, Свид, прошу вас, только не в лицо, - сказал он.
- Вам-то какая разница? - рассмеялся я. - В зеркало на себя вы уже не посмотрите.
- Это точно, - ответил Рэншоу. - Но моя невеста придет для опознания, и я хотел бы уберечь ее от этого мерзкого зрелища. Вы понимаете это?
- Да, - сказал я, - не такая уж я сволочь. Он тщательно раздавил окурок в пепельнице слегка дрожавшими пальцами.
- Не страшно? - спросил я с улыбкой.
Он посмотрел мне прямо в глаза и просто сказал:
- О'кей.
Тогда я положил две пули прямо в его сердце и тихо ушел.
Бен затянулся, потом с удовлетворением выдохнул дым.
- Это был хороший парень, - сказал он. - В тот же вечер я позвонил Фэтти и рассказал ему, что произошло с Гарри Рэншоу. Он сначала подумал, что я рассказываю сказки, но потом выругался так, что у меня из рук едва не выпала трубка.
- Ты соображаешь, что делаешь?! Ты сошел с ума! Гарри Рэншоу так же известен в Соединенных Штатах, как президент! Ты просто идиот! Сейчас все федералы бросятся за тобой и ты узнаешь, что это такое. Тебе конец, Бен, это так же верно, как то, что ты - король придурков. Я умываю руки: с меня хватит. Бросаю все и сматываюсь, пока это можно сделать.
- Ты бросаешь нас?
- И чем раньше, тем лучше! Ты становишься совершенно невыносимым. От тебя надо держаться подальше, а ты прекрасно обойдешься без меня. У меня нет желания превратиться в сито от пуль легавых.
Я попытался уговорить его:
- Во-первых, еще не известно, возьмутся ли они за это дело. Оно касается полиции Нью-Йорка, а на нее мне плевать.
- Безумец! Ты, значит, ничего не понял, - добавил он. - Дело все в Рэншоу, мой милый! Так что большой привет, и не кашляй!
Он повесил трубку, и мне стало очень грустно...
Видите ли, Маат, это не принесло ему удачи, потому что смерть он принял от рук федералов.
Короче, я остался один против Чарли и был уверен, что Сандра поступит со мной так же.
Глава 5
- В этот раз, - сказал Бен, - я действительно влип под самую завязку и знал, что не должен слишком высовываться, иначе мне не сдобровать. Смерть Гарри Рэншоу посеяла в городе панику. День ото дня я становился все известнее, поэтому вернулся в Уайтстоун.
На следующее утро Сандра отыскала меня в саду, где я решил вздремнуть. В руках у нее была кипа газет. Она положила мне их на колени и сказала:
- Тебе не мешало бы прочесть это, Бен. Думаю, тебя это заинтересует.
В первой же газете на первой полосе и огромными буквами... Статья занимала большую часть полосы и пестрела выражениями, от которых можно было расплакаться: "Последнее разоблачение нашего уважаемого коллеги Гарри Рэншоу, подло убитого молодым преступником".
"Молодой преступник"! Что за подлый народ! Нет, кроме шуток, не мог же я позволить этому Рэншоу и дальше разоблачать меня! Была это его профессия или нет, но он мне доставлял неприятности, и поэтому я избавился от него. В жизни надо уметь защищаться, и если бы он молчал, он избежал бы такого конца. Что вы об этом думаете?
Маат рассеянно покачал головой.
- Что поразило меня больше всего, - продолжал Бен, - он смог рассказать о нашем разговоре. Сначала я ничего не понимал, но дочитав статью до конца, понял. Оказалось, совершенно незаметно для меня он включил свой диктофон, и все оказалось записанным на пленку, начиная с первого слова и до выстрелов в конце. Вот так.
Все газеты были полны сплетнями о Черном Ангеле. Я стал одновременно звездой и попал в самое трудное положение, которое только можно представить. Газеты требовали вмешательства федеральной службы, жаждали крови, в общем, брызги во все стороны. Бесплатная реклама и больше ничего!
Мне было глубоко наплевать на всю эту болтовню жалких писак. Едва подумав обо мне, они уже делали в штаны. Мне же оставалось только одно: продолжать свое дело и сеять страх. Мне нужен был Чарли, я должен был добраться до него и в конце концов добился своего. Весь город был против меня, Маат, семь миллионов человек против одного! Такое случается не каждый день.
Указательным пальцем Бен коснулся руки Маата и доверительно сказал:
- Большинство людей губит то, что в обстановке, когда требуется принять решение, они не осмеливаются на крутые меры... Они колеблются нажать на спусковой крючок. А я - нет. Убитый - он и есть убитый. Все было против меня: законы, полиция, люди. Они хотели моей смерти. Почему они вмешивались в мою свару с Чарли? Это их не касалось. Вот тогда я набычился, решив покончить с этим и показать им, что мои личные дела никого не касаются.
Какое-то время я был хозяином Нью-Йорка. Я был повсюду, но неуловим. Я играл с полицией и насмехался над обывателями, держа в кармане смерть, как главный козырь. Думаю, если бы я долго учился, то и тогда не заставил бы себя так уважать. Каждый знал: с выстрелом я не задерживаюсь, и, могу сказать, этим я воспользовался, когда встретился с парнями Чарли. Говорили, что происшедшее со мной было просто невероятно.
Бен замолчал, притянул к себе колени и обвил их руками. Внезапно в глазах его пробежал темный огонек, и возбуждение сразу прошло, будто задули свечу.
- Меня очень угнетало положение Сандры, - сказал он. - Меня теперь знали, и поэтому я не мог оставаться с ней. Это было слишком опасно. Легавые в любой момент могли приехать в Уайт-стоун. Они и сделали это, но слишком поздно.
С другой стороны, Фэтти бросил нас, и мне следовало как можно быстрее расстаться с Сандрой. Поскольку ее клуб был разрушен, ей легко было объяснить свой отъезд из Нью-Йорка. Что касается меня, то она могла отрицать знакомство со мной и довольно легко отвечать на вопросы полиции. Мне казалось, что находясь вдали от нее, я смогу лучше защитить ее.
Я сказал Сандре, что уезжаю. Она боялась оставаться одна. В тот день я заметил, как сильно привязалась она ко мне. Теперь хозяином был я. Я успокоил ее, как мог.
- Если я останусь', - убеждал я ее, - сюда нагрянет полиция, и тогда тебя ничто не спасет. Они в конце концов узнают, что я в Лонг-Айленде. Я теперь заметная личность, и все, что касается меня, становится опасным. Поняла? Так что не двигайся отсюда никуда и не мешай мне действовать. Ты меня никогда не видела и ничего обо мне не знаешь. Хорошенько запомни это.
- Но я боюсь Чарли! - закричала она, комкая платок. - Не забывай, что он охотится за мной. Думаешь, он не воспользуется этой суматохой, чтобы спокойно отыскать меня?
- Ты ошибаешься, - сказал я. - Я уверен, он боится меня. Прежде всего я расправлюсь с ним. Тем хуже для него, если он думает, что я в безвыходном положении: он будет менее осторожен. Я не могу терять ни минуты.
- У тебя ничего не получится, - снова закричала Сандра. - Ты один против толпы людей, которые жаждут твоей крови! Все против тебя, Бен: Чарли, легавые, весь город. Когда-нибудь они тебя поймают. Есть вещи, которые человек не может сделать, пойми это!
Рэншоу действительно хорошо потрудился! Это можно было сравнить с очень метким выстрелом.
- Наплевать на них, - сказал я. - Сначала - Чарли, а уж потом я позабочусь, чтобы спрятаться самому. Поеду в Бостон или еще куда-нибудь.
- Чарли убьет тебя, - не унималась Сандра. - Он очень опасен. Полиция бессильна против него. Он покупает политиков и адвокатов.
- Отлично, - не сдавался я. - На мой взгляд, опаснее из нас двоих я. Ты это знаешь, да и он начинает догадываться. Я расправился с доброй половиной его банды и не боюсь его. Я никого не боюсь в этом проклятом городе! Готов поспорить: Чарли перестал играть гордеца и задумывается о том, не лучше ли заключить мир... Я возьму его, Сандра. Мир между нами невозможен. Я хочу посмотреть на него в упор, а ты наконец успокоишься. Мне наплевать, если я завалюсь на этом, но я возьму его. Если брошу тебя, как Фэтти, Чарли убьет тебя.
Она улыбнулась и перестала сморкаться в платок. Обычно она была такой гордой, так владела своими чувствами, а теперь дрожала, как маленькая девчонка, и все это из-за меня. Можете себе представить, как я был взволнован!
Бен покачал головой, вздохнул и положил подбородок на руки, сложенные на коленях.
- Видите ли, Маат, Сандра стала необходимой мне. Я любил приходить к ней, видеть ее насмешливые серые глаза, ее шелковистые волосы. Я любил вдыхать ее запах - теплый и нежный. Она была частью меня, а я ведь знал ее не так уж долго.
Я был спокоен, когда находился рядом с ней, потому что знал: она скажет слова, которые утешат в тяжелые минуты моей жизни... Иногда нервы мои были так натянуты, что я чувствовал: они вот-вот лопнут... И были бесконечные ночи...
Она любила меня, но я так и не понял, почему? Когда мне было плохо или виделся какой-то кошмар, она всегда находила средство вывести меня из этого состояния. Были моменты, когда я боялся остаться один, мне хотелось выть на луну. Я кусал подушку или часами бродил вокруг... Она слышала, она чувствовала, как я волнуюсь, и всегда успокаивала меня своей нежностью и теплотой.
Бен на мгновение закрыл глаза, улыбнулся и продолжал:
- Возможно, она уже сталкивалась с такими, как я, не знаю. И тем не менее я делал все ради нее, не жалея сил, не имея ни гроша, если не считать тех двух тысяч долларов, которые я получил за Монка Сэлто. Я работал бесплатно и часто не в свое удовольствие. Но это позволяло мне возвращаться к ней. Я говорил себе: она терпит меня, потому что я защищаю ее, убиваю - чтобы уберечь ее. Я нуждался в ней.
Надо мной всегда была туча, полная трупов и смеющихся лиц. Дора в глубине Оук Ривер, Брэдди и его мозги, плывущие по лицу, Сэлто в простреленной рубашке, изувеченный Ханрахан... И другие, убитые мной и тихо ждущие в своем углу, когда я посмотрю на них: Карла и ее бешеные глаза, Хилька в кровати со сломанной шеей, простреленная Фиона с безвольно мотающейся головой... Как это было тяжело! Иногда мне казалось, что я не выдержу. Я боялся сойти с ума, и если бы не Сандра, я бы точно свихнулся...
Мне было трудно расставаться с ней. Праздник окончен, Маат, вот что это значило...
Бен усмехнулся и с иронией взглянул на Маата:
- Вам мои рассуждения покажутся, возможно, совсем непонятными. Но ведь сейчас модно говорить о себе. Газеты пишут о так называемых комплексах... Вы ведь хотели знать обо мне, не так ли? Так что не жалуйтесь.
- Я и не жалуюсь, - сказал Маат. - Вы чертовски заинтересовали меня.
- Отлично. Итак, я начал с того, что снял квартиру в Ист-Сайде. Район отвратительный, но спокойный, и как раз там, где нужно. Мне оставалось только раскрыть уши, чтобы интересующие меня вещи сами попадали туда. Никто не обращал на меня внимания, и мне было забавно слышать о Черном Ангеле от тех, кто его никогда не видел. Однако у меня были свои заботы: я искал сведения о Рэйнзе, который уехал из дома в Шью Пойнте.
Я часто наведывался к Ма-Це-У, китайцу, который держал бар и потихоньку приторговывал опиумом. И вот однажды я услышал имя Брента Моффета. Это был осведомитель Чарли Рэйнза, и Фэтти говорил мне о нем.
Я узнал, что после той истории с бензином Моффет и Чарли повздорили и разбежались в разные стороны. Моффет отошел от этого дела. Он часто приходил к Ма-Це-У покурить опиум. Так что мне нужно было приложить все силы, чтобы использовать его на всю катушку. Я пошел к китайцу и положил перед ним сто долларов. Он сразу понял, что мне нужны какие-то сведения или услуги.
- Чем я могу быть полезен вам? - спросил он с азиатской вежливостью и застывшей улыбкой на лице.
- Это касается Брента Моффета, - ответил я. - Мне бы хотелось, чтобы вы лишили его на некоторое время опиума.
- Это трудно, очень трудно, - сказал он задумчиво. - Господин Моффет хороший клиент, и я не знаю, могу ли я помешать ему курить в моем доме. Несколько жалких долларов не покроют моих убытков...
- Так что, ста долларов мало? - Этот узкоглазый начинал нервировать меня.
- Этой суммы явно недостаточно, чтобы заплатить за услугу, которую вы от меня требуете. Если вы добавите еще пятьдесят долларов, то я, может быть, смогу позаботиться о здоровье г-на Моффета.
- О'кей. Вот твои деньги.
Он улыбнулся еще шире, когда мои бабки исчезли в его широком рукаве.
- Теперь, - сказал я, - не вздумай надуть меня. Я этого не люблю. За это я тоже плачу, но не долларами. Держи Моффета на крючке и постарайся помешать ему отовариваться в другом месте. Пусть твои дружки поддержат тебя и тоже не продают ему. Ты понял, желтая твоя душа?
- Можете рассчитывать на мое беспрекословное подчинение, - поклонился он.
Для того чтобы держать Моффета, большего не требовалось. Я выждал четыре дня, а потом решил, что пора поговорить с ним о том, что меня интересует. И вот однажды вечером я встретил его в баре Ма-Це-У. Он был очень бледен. Я видел, что нервы его на пределе, и заговорил с ним, чтобы завязать знакомство. Вы ведь знаете, за бутылкой знакомятся легко.
Мы быстро стали друзмми. Поскольку это входило в мой план, я решил наведаться к нему домой. Он жил недалеко - только пересечь улицу. Когда я пришел, он лежал на кровати, выкурив столько сигарет, что в комнате стоял дым, как туман в ноябре.
- Что с тобой, Брент? - спросил я. - Ты не заболел? Тебя что-то не видно.
Он сел на кровати. Его руки дрожали, а пальцы были желтые от табака. Уставившись на меня горящим взглядом, он тяжело дышал, будто ему не хватало воздуха.
- Ма-Це-У не дает мне опиума! - закричал он. - Я не могу больше терпеть!
- Подожди немного, - пытался я успокоить его. - Для тебя это не так уж плохо, заодно сэкономишь немного денег.
- Какая экономия? - снова закричал Моффет. - Ты издеваешься надо мной? Где уж тебе знать, что это такое, черт возьми! Мне плохо, я подыхаю! Так что заткнись или говори о чем-нибудь другом.
- А почему он не дает тебе опиума? - спросил я.
- Эта скотина говорит, что я слишком много болтаю и что из-за меня приходили легавые и задавали ему вопросы о его курилке. Но это не правда, я никогда ничего не говорил!
Он соскочил с кровати и стал рыться в ящиках, выбрасывая все на пол.
- Что ты ищешь? - поинтересовался я.
- Паяльник... Легавым я не болтал. Ты ведь знаешь, я никогда не сделал бы этого. Он не верит мне и не хочет поэтому продавать свое контрабандное зелье, будь он проклят!
- Успокойся, - спокойно сказал я, надеясь, что это выведет его из себя окончательно.
- Как бы не так!.. Я разорву эту скотину на части! Не знаю, почему я так долго ждал.
Как он размахивал руками! А в какой-то момент едва не грохнулся на пол.
- Успокойся, - повторил я. - Скорее всего, Ма-Це-У просто боится тебя. Он подскочил ко мне и рассмеялся в лицо:
- Боится? С чего бы это? Нет, здесь что-то другое... У него нет причин бояться меня.
- Я сейчас объясню, и ты все поймешь. Он думает, ты водишь компанию с Чарли Рэйнзом. Ты понимаешь, он боится именно этого. Он достает наркотик у своих соплеменников, которые привозят его из Сан-Франциско. Ты, видимо, знаешь - у Чарли монополия на опиум в Нью-Йорке, и конкуренции он не потерпит. Ма-Це-У считает, что Чарли хочет сыграть с ним злую шутку и поэтому отправил тебя шпионить за ним.
- Все это чепуха! - закричал Моффет. - Вот уже несколько месяцев я порвал с Рэйнзом, и мне наплевать на их дела с контрабандой. Мне нужна моя трубка, понимаешь? Нет трубки - нет человека. Поэтому я пойду приведу в чувство этого узкоглазого.
- Не будь идиотом, Брент, - просил я. - Не заводись. Убив Ма-Це-У, ты свои проблемы не решишь. Послушай меня: ты бросил Чарли, почувствовав, что он не завалит Бена Свида, который за ним охотится. Это правда?
- Да, - признался он. - Откуда ты знаешь?
- Ты сам сказал мне. Не помнишь?
Он почесал в затылке с недовольным видом.
- Возможно, я говорил тебе это. Да, я ушел от Чарли после той истории с пожаром и бойни в Бруклине. Он слишком крутой, этот Свид, и Чарли с ним не совладает. Я это кожей чувствую.
- Ты знаешь Бена Свида? - спросил я.
- Что ты хочешь этим сказать? - он удивленно посмотрел на меня.
- Я спрашиваю, ты знаешь Бена Свида? - повторил я.
- Ты с ума сошел! Я никогда не видел его!
- Это я!
Лицо его перекосилось, и он с трудом сглотнул слюну.
- Ты - Черный Ангел? Ну и ну! Тогда почему тебя зовут здесь Бэдфорд Рэнсон?
- А ты туго соображаешь, - сказал я. - Тебе не приходило в голову, что на это есть причины? В "Индиана Рекорд" все, кому не лень, могли видеть мою физиономию.
- Это не местная газета, - ответил Моффет. Я показал ему свою фотографию, вырезанную из газеты. Увидев ее, он едва не упал.
- Чего ты добиваешься? - тихо спросил он.
- Если ты имеешь в виду себя, ничего. Но у меня, возможно, есть средство помочь тебе и уладить дело между тобой и Ма-Це-У. Так что слушай меня внимательно.
Ему было страшно, он волновался. Я заговорил снова:
- Я хорошо знаю Ма-Це-У. Если я приведу серьезные аргументы в твою пользу и докажу, что ты не имеешь никакого отношения к Чарли, он послушает меня.
- Это очень просто сделать, - сказал Моффет. - Я работаю на Рэндалла и каждый день отмечаюсь у него. Ма-Це-У может проверить это.
- Хорошо, - согласился я. - А Чарли?
- Я знаю о нем все. Он уехал из старого дома из-за тебя. Он все еще разыскивает Сандру Эбботт и хочет отомстить, потому что очень дорожил Карлой. Это ведь по ее приказу наемный убийца уничтожил Карлу и Сэлто.
- Наемный убийца! Ну, ты и выражаешься, Моффет. Где Чарли? Он пожал плечами и сел на кровать:
- Не знаю, не мое дело совать в это нос. Тогда я подошел к нему, положил левую руку ему на плечо и сжал...
- Рожай, пока не поздно!
Он посмотрел на меня, и то, что увидел в моих глазах, сразу убедило его в необходимости говорить:
- Чарли сейчас живет на 12-й Восточной улице. Дом выходит окнами на улицу, номер 3604. Я заходил к нему на прошлой неделе, чтобы получить часть денег, которая причиталась мне. Собираешься к нему?
- Вполне возможно, - ответил я. - Сколько человек у него осталось?
- Сейчас он набирает новых, - объяснил Моффет. - С ним их пятеро, плюс Анна Хилтон.
- А это кто такая?
- Подруга Портера Нилберга, - ответил он. - Этот всегда оказывается без оружия, когда у него проблемы с полицией. Его пушка у Анны. И если его обыскивают, не могут обвинить в том, что он носит оружие. Когда же возникает необходимость, Анна отдает ему пистолет, и он готов в одну секунду. Это хороший трюк, и давно испытанный.
Теперь я понял, почему Гарри Рэншоу сказал, что Сандра могла быть моей подругой. Никогда не поздно узнавать полезные вещи.
Этой Анны Хилтон я тоже должен опасаться. В трудных переделках она наверняка не теряет присутствия духа... Моффет рассмеялся.
- Почему ты смеешься? - спросил я.
- Вот уже много недель, как вы с Рэйнзом враждуете, но ни разу не видели друг друга. Это похоже на драку негров в темном туннеле.
- Не твое дело, - буркнул я. - Скоро познакомимся. Когда я кого-нибудь ищу, нахожу обязательно.
- Ну, что ж, тогда будь осторожен, - ответил он. - От твоих проделок Чарли просто сходит с ума. Не надейся, что он уступит. Если захочет, он может собрать сотню человек.
- Теперь не соберет, - сказал я сухо.
- Почему?
- Потому что есть такой Черный Ангел, ты понял, кусок дерьма?.. Расскажи мне об остальных. Кто они? Он начал считать на пальцах:
- Кен Хэллоу, его специалист по наркотикам; Вигорито Даноцелли, сицилиец, который делает ему бомбы;
Топека Браун - бывший грабитель поездов из Нью Гемпшира, и еще двое, о которых я тебе рассказал. Это все крутые ребята, сливки, я бы сказал. На всю банду набежит лет двести тюрьмы. Так что думай сам!
Я рассмеялся ему в лицо, на меня это не произвело никакого впечатления, и сказал:
- В тюрьму я их отправлять не собираюсь.
- Как хочешь, - ответил он. - Несомненно одно:
Сандра Эбботт сорвала приличный куш, когда встретила тебя.
В заключение Моффет хорошо описал мне всех из той банды. Всех, кроме Рэйнза. Мне хотелось оставить сюрприз для себя. И я оказался не прав: это едва не погубило меня.
А вскоре мне довелось узнать, до какой степени Чарли был зол и злопамятен...
- Не забудь предупредить Ма-Це-У, - сказал Моффет, когда я уходил.
- Сделаю это завтра, сегодня вечером я занят. Я ушел и сразу же направился туда, где жил Чарли. Начинало темнеть, но на улицах было еще много прохожих. Остановив машину у тротуара напротив входа в дом, я стал рассматривать всех, кто входил и выходил. Никого из знакомых я не увидел. Остановилось такси. Меня это удивило, поскольку такси в Ист Сайде - вещь довольно редкая, это квартал бедняков. Симпатичная девушка вышла из дома с овчаркой. Лицо у нее было необычным. Глаза замечательные: большие и голубые. Шея тонкая и белая, как раз такая, как я люблю. Она была небольшого роста, совсем молоденькая и одета тщательно, но без излишеств. Копна золотистых волос падала ей на плечи. Она прошла возле машины, и все это время я не отрывал от нее взгляда. У собаки был смешной ошейник, который переходил в длинный поводок. С ней поздоровались дети, она улыбнулась им.
И тогда я увидел одного типа, коренастого и черноволосого, который шел по тротуару. Кремовая, шляпа скрывала его лицо. Я вышел из машины, догнал и положил руку на плечо.
- Вы Даноцелли? - спросил я. Он посмотрел на меня маленькими блестящими глазками:
- Тебе это мешает?
- Совсем наоборот! - ответил я ему с довольным видом и, держа руку в кармане, дал ему почувствовать дуло своего пистолета.
- Иди со мной, мне нужно кое-что сказать тебе. Я втолкнул его в машину и застрелил в тупике поблизости. Я сделал это очень быстро, потому что не хотел, чтобы он кричал, - ведь итальянцы способны на это. Мой план был прост: взять Чарли в гнезде вместе со всем его стадом. Было уже темно, я не надеялся на чудо.
- Это был весьма рискованный шаг, - подал голос Маат. - Я бы сказал, что вам повезло.
- Что правда, то правда, - ответил Бен. - Даноцелли сказал мне, что все они там. Так что случай был слишком хорош, чтобы упустить его.
Я подъехал к дому Чарли около десяти часов. Без труда вошел в нижний холл, держа Даноцелли за талию и закинув его руку на шею. Он был не тяжелый, но сильно вонял. Думаю, в последний момент он-таки наложил в штаны. Это иногда случается перед смертью. Я делал вид, что разговариваю с ним, как с пьяным. Наверху я прошел по коридору и, никого не встретив, позвонил в квартиру Чарли. Кто-то посмотрел в глазок, но, как я это предвидел, перед ним "оказалась физиономия Даноцелли. Он сразу открыл дверь и сказал:
- А вот и Даноцелли! Ну и пьян же он!
Я резко бросил труп и схватил этого парня за горло. Оно сразу же хрустнуло, как стекло, так сильно я сжал. Готов!
Прямо перед собой я увидел троих парней в рубашках вокруг стола и девчонку, которая пилила ногти, сидя на ручке кресла. Все были в сборе. Я знал, что удивление их будет длиться недолго, и решил сразу показать, как я решаю такие проблемы.
Я прижал того, которого только что задушил, к себе, а свободной рукой показал свою пушку.
- Салют приятной компании. Бен Свид жмет вам руки. Руки на стол!
Один из парней вскочил, сильно побледнев. Сосед силой усадил его на место.
- Кто здесь Чарли Рэйнз? Я давно хочу посмотреть на его морду.
Парень, который только что пытался встать, открыл рот, но Анна Хилтон опередила его.
- Это он, - сказала она, кивая подбородком на высокого блондина, который явно чувствовал себя не в своей тарелке.
- Рад видеть тебя, Чарли. Наконец-то мы встретились. Видишь, я принес тебе Даноцелли. Ты ведь знаешь, себе я ничего не оставляю и подарков не принимаю.
Рэйнз молча смотрел на меня. Он забывал затягиваться сигаретой. Я подумал, что для мерзавца, каким он был, он не производит впечатления.
Он заговорил:
- Тебе не нужно было душить Топоку Браун, чтобы представиться. Могли бы поговорить все вместе. Про Даноцелли ничего не говорю...
- Хватит, - сказал я. - Я не мог предположить, что у вас замедленная реакция. Кто здесь Кен Хэллоу?
- Это я, - ответил худой, который все время моргал, будто свет резал ему глаза. - Что ты хочешь?
Он сразу узнал это: моя пуля снесла ему половину черепа, и он упал на стол, забрызгав все вокруг. Тогда тот тип, который вскочил при моем появлении, встал.
- Я здесь совершенно ни при чем! - закричал он резким голосом. - Я зашел сыграть в карты. Вы должны позволить уйти мне. Это не мое дело, говорю вам!
- Не твое дело? Сядь и умолкни. Но он двинулся в мою сторону, весь покрывшись потом от страха.
- Я совсем не из банды Чарли! Вы мне верите?.. Я пришел сыграть в карты... Послушайте, я вам скажу правду: Чарли...
Больше он ничего не сказал: раздался выстрел, и он схлопотал пулю в спину. Его лицо исказилось, он согнулся, раскрыв рот. Он попытался что-то сказать, но получил еще две пули. Из-за этого придурка, медленно оседающего на пол, я ничего не видел. Я не мог понять, кто стрелял, и начал сомневаться, что это для меня хорошо кончится.
Наконец он упал к моим ногам, а тот, кого я держал, получил пулю в живот. Несмотря на дым, я увидел, что стреляла Анна. Почему она убила этого типа? Момент был не самый подходящий для размышлений, тем более, что еще один шарил в кармане пиджака, висящего на спинке стула. Я убил его с первого выстрела.
Меня охватила бешеная радость. Черт возьми, Маат, они падали, как подкошенные! Помните, я вам говорил, что медлить нельзя? Здесь раздумывать некогда: стрелять! Стрелять быстро!
Палец Бена нажимал на воображаемый спуск. У Маата раскраснелись щеки.
- Рэйнз лежал на полу, - продолжал Бен, - оставалась только Анна. Она укрылась за угол шкафа, и я услышал, как она меняет обойму. Я выстрелил в ее сторону. Пуля отколола кусок дерева, а Анна рассмеялась:
- Зачем так волноваться, Черный Ангел! Если хочешь поговорить, давай поговорим. Твоя жизнь против моей, недоносок.
Едва закончив фразу, она выстрелила. Пуля пролетела совсем рядом: я почувствовал, как шевельнулись волосы... Игра не на шутку! Она знала свое дело, эта малышка!
Мне надоело удерживать Брауна. Я стал подыскивать какой-нибудь угол, потом выстрелом сбил лампу. В темноте я полз, прикрывшись телом Брауна. Анна стреляла в меня, но вреда не причинила. Она нервничала и обозвала меня кучей добрых слов, которые вызвали столько же шума, как ее пушка, но и столько вреда.
Я не отвечал, терпеливо ожидая, когда глаза мои привыкнут к темноте. На Анне было черное платье с белым воротником. Я сказал себе, что когда увижу воротник, смогу выстрелить наверняка.
Дым от выстрелов сжимал горло, и Анна беспрерывно кашляла. Краем глаза мы следили друг за другом, и никогда я не испытывал такого желания убивать. Ах, старина Маат! Это было непреодолимо!
Наконец, мне показалось, что я увидел белое. Быстро прицелившись, я выстрелил. Она вскрикнула, ее пистолет упал на пол. Я бросился к ней, чтобы не дать возможности поднять его и в упор выстрелить в меня. Когда я навалился на нее, она немного подалась вперед, и я едва успел отбросить ногой пистолет подальше. Она коленом ударила меня в живот, а ногтями впилась в лицо. Я наносил удары стволом своего пистолета, не зная, куда они попадают. Она тяжело дышала, и мне все-таки удалось попасть ей в висок. Захрипев, она осела. Я схватил ее за шею и за ногу и - в стену! Она перестала двигаться. Моя рука и лицо были залиты кровью. Я вытер их и немного отдышался.
Почувствовав себя обессиленным этой борьбой в темноте, я открыл окно и закурил сигарету. Горло горело от жажды. На столе стояла бутылка бурбона. Я отпил хороший глоток, чтобы восстановить силы. Наконец-то с Чарли было покончено...
И вдруг за спиной раздался слабый шум. Я был не настолько глуп, чтобы сразу повернуться, и посмотрел в зеркало шкафа, держа бутылку в руке. В комнате кто-то был.
- Добрый вечер, Свид, - услышал я насмешливый голос. - Надеюсь, ты будешь вести себя спокойно. Ты хотел объясниться с Чарли Рэйнзом, я здесь.
Я чувствовал пистолет, направленный мне в спину, и видел силуэт в зеркале. Я сказал:
- Рэйнз мертв. Кто ты?
- Я - Чарли, а не его призрак, - ответил он смеясь. Анна обманула меня. Когда я пришел, Чарли здесь не было. Я вспомнил, как протестовал тот тип, который говорил, что пришел поиграть в карты. Эта сволочь Анна не растерялась. Она наудачу подставила кого-то из друзей, может быть. Портера Нилберга, и была уверена, что Чарли возьмет меня сзади. Именно это и произошло, только с небольшим отставанием во времени.
Мой мозг лихорадочно работал, в то время как Чарли подходил ко мне. Я продолжал стоять, не двигаясь, чтобы не давать ему повода прикончить меня сразу же. Как бы я выстрелил сейчас на его месте!.. Вспыхнул свет: он включил маленькую лампу в углу. Через секунду он вытащил мой 45-й и забрал бутылку.
- Теперь, - сказал он, - можешь повернуться. Мы посмотрели друг на друга. Он был не очень высок, худ, щеки покрыты морщинами. Его светло-серые глаза изучали меня с холодным любопытством и не упускали ни одной детали. Он усмехнулся:
- Ну что, петушок, ты и есть Черный Ангел?
- Да, - сказал я, - и пришел за твоей шкурой. Его рот перекосился в улыбке, напоминающей лезвие бритвы.
- Возьми ее, - сказал он тихо.
Я окинул взглядом комнату, не отвечая ему. Мне хотелось отвлечь его, но знал, что сделать это нелегко. Картина вокруг была живописная: трупы во всех углах и облака дыма над паркетом.
- Ты хорошо поработал, - сказал он, присвистнув сквозь зубы. - Тебе не повезло, что упустил меня. Это погубит тебя, тем более, что недавно я отыскал один симпатичный домик в Лонг-Айленде. Может, он знаком тебе? Мне бы хотелось еще раз съездить туда.
Черт! Эта акула нашла-таки Сандру!
- Ну что ж, - сказал я, - думаю, Сандра уже получила свое?
- Еще нет. Я не эгоист и хочу, чтобы и друзья получили свою долю. Я надеялся, что и ты окажешься поблизости. Видишь, я уважаю тебя, как никого не уважал до сих пор.
Я посмотрел на часы.
- Ты боишься опоздать на свидание? - спросил он.
- Возможно.
- Ты уже не сумеешь прийти, даже если назначишь свидание на завтра или через полтора месяца.
Сделав вид, что замечание не касается меня, я спросил:
- Ты сам нашел дом Сандры?
- Почти. Один из старых друзей подсказал мне. Ты, как будто, задавал ему много вопросов обо мне. Он не захотел, чтобы я по-предательски попался, и рассказал мне много интересного.
- Брент Моффет? - спросил я.
- Совершенно верно. Кстати, ты хорошо взял его в оборот через этого Ма-Це-У. А ты не знал, что наркотик поставляю ему я?
- Конечно, знал, - ответил я, - но сделал это, чтобы Моффет раскололся. Так что мы с тобой пользуемся одними источниками.
Глаза Чарли наполовину закрылись:
- Да? Он рассказал тебе обо мне. Здесь все ясно. Короче, он одинаково боялся и тебя, и меня. Надо будет заняться им, когда я покончу с тобой.
Он удобно расположился в кресле, направив на меня пистолет.
- А сейчас, Черный Ангел моей души, я скажу тебе, что собираюсь сделать с Сандрой Эбботт. Ты знаешь штучку с зубочистками? Их вводят под ногти, а потом поджигают... Говорят, не очень приятное ощущение.
Он говорил это спокойным тоном, и я знал, что он способен на все. На лице его было мечтательное выражение, которое говорило, какое удовольствие он предвкушает.
- Ты умрешь, прежде чем сумеешь сделать это, - сказал я ему. - Ничто не может спасти тебя.
- Умру? - удивился он.
- Ты попался, как крыса в ловушку, Чарли.
Говоря это, я смотрел на часы и в окно. Он наблюдал за мной, и его уверенность постепенно исчезала.
- Почему ты все время смотришь на свой будильник? - спросил он нервно. Пытаешься обмануть меня?
Я опять посмотрел в окно. Выругавшись, я рассмеялся:
- Никто не убьет Моффета! Никто не убьет Сандру! Чарли, легавые уже внизу!
Он подскочил к окну. Я схватил бутылку со стола и бросил в него изо всех сил. Он обернулся слишком быстро и получил бутылкой прямо в лоб.
- Скотина! - прорычал он.
В тот же миг я бросился ему под ноги; Он выстрелил, и пуля ударила в паркет рядом с моим лицом. Я опрокинул его, но он видел мое движение - я не смог схватить его за горло. В то время, как я цеплялся за все, что мог ухватить на нем, мне удалось дотянуться до бутылки. Я хотел ударить его по лицу, чтобы ослепить. Потом вцепился зубами в его руку, которая оказалась на моем лице. Он попытался встать, а я придавил собой его пистолет. Но прежде чем успел выстрелить, он сильно ударил меня ногой в грудь.
Он бросился к двери. Я выстрелил, не целясь, но бесполезно: он уже выскочил и захлопнул меня в квартире. Усталость помешала мне опередить его утомительно убивать слишком многих в один прием: реакция становится не такой быстрой от слишком большого напряжения.
Маат отметил точность наблюдения.
- Конечно, вы поняли, что никакой полиции не было, - продолжал Бен. - Это был блеф, но вполне вероятно, что они могли прибыть сюда. Надо было уходить.
И тут я вспомнил о Сандре. Чарли должен лететь к ней, это наверняка! Я схватил кресло и с силой бросил его в дверь. Без толку. Я растерялся. Пуля в замок - вот что нужно было делать...
Через двадцать секунд я был на улице. Спускался по пожарной лестнице, внизу были слышны голоса. Дом сразу наполнился полицейскими. Оставаясь незамеченным, я обогнул здание и забрал свою машину прямо из-под носа у двух легавых, которые сторожили вход. В глубине коридора открылась дверь.
- Как, - удивился Бен, - уже время ужинать? Завтра я много чего расскажу вам, Маат. Я говорил долго, но с вами время проходит незаметно.
- Завтра приду, - пообещал Маат. - Спрячьте сигареты.
- О'кей. Скоро никто не сможет рассказать вам то, что осталось узнать.
Маат покачал головой и закрыл за собой стальную решетку.
"Вот кто счастливчик!" - подумал Бен.
Глава 6
- Вы можете представить себе, как я спешил в Лонг-Айленд. Меня беспокоили две вещи, одинаково важные. Во-первых, Чарли опережал меня, а во-вторых, я знал, что легавые идут за мной по пятам.
Я не рассчитывал, что приеду в Уайтстоун первым. В лучшем случае я мог бы приехать одновременно с Чарли, и это было бы удачей... Я вел машину, и разные чувства одолевали меня. Я был готов отказаться от убийства Чарли, только бы приехать вовремя и увезти Сандру. Мне хотелось покончить с этим, помириться и зарыть топор войны. Я был так огорчен, что не понимал: между мной и Чарли не может быть мира, пока оба мы живы... А через минуту я уже представлял, что сделаю с Чарли, когда он окажется в моих руках...
В довершение ко всему испортилась погода. Я ругал себя за то, что терял драгоценные минуты, когда пытался выломать дверь креслом. Въехав в полосу тумана, который появился совершенно неожиданно, я вынужден был снизить скорость. Вести машину было очень трудно. Что можно представить хуже! Из-за тумана я продолжал терять минуты, но Чарли тоже был где-то в этом молоке!
Бен замолчал, пока доставал из пачки сигарету и прикуривал.
- В кино, - наконец сказал он, - погони всегда идут на неимоверных скоростях. Герои так проходят повороты, что можно подумать, резина соскочит со всех четырех дисков, а проскочить между машинами они умеют так, что не заденут и крыла. Это красиво, и народ любит это зрелище. Чем глупее оно, тем больше вызывает переживаний.
Попробуйте представить эту настоящую погоню, в замедленном темпе, когда ни черта не видно. Я чувствовал, как закипаю от злости, и непроизвольно трогал ногой педаль газа. Все было бело, мне не хотелось врезаться в переднюю машину, учитывая возможный результат. Изо всех сил я надеялся, что с тем подонком что-нибудь случится. Я представлял, что он застрял в куче разбитых машин и поджаривается, как поросенок... Но мне не повезло.
Приехав на место, я тихо подошел к дому Сандры. Он едва был различим в тумане и темноте. Возле ограды машины не было. Никого... Мне не нравилась эта тишина - только туман и вдали слабый шум Ист Ривер. Из предосторожности я достал свой 45-й, бегом пересек сад по краю лужайки. Я не рискнул идти по гравию дорожки. Возле стены остановился и посмотрел через окно в гостиную. Туман, казалось, проник и в дом. Меня угнетало отсутствие движения. Я подошел к входной двери и бесшумно открыл ее своим ключом. Проскользнул внутрь и клянусь, что почувствовал себя грабителем! Туман волнами вкатывался вслед за мной...
Силы почти покинули меня, когда я приблизился к комнате Сандры. Я знал, что кто-то раньше меня входил сюда, потому что внутри уже плавал туман. Возле двери мое сердце забилось сильнее: я заранее знал, что находилось за ней... Я вошел и включил свой карманный фонарик.
Сандра лежала в кровати с открытыми глазами, с руками под одеялом... Как Хилька Рэнсон... Мне показалось, что она мертва, но ее ресницы дрогнули. Я медленно подошел к ней и опустился на колени возле кровати.
Ее губы шевельнулись, и в горле возник какой-то шум, как дыхание, которому мешает препятствие. С виду ей было не очень больно или она не показывала этого, но я знал: это очень серьезно. Только сейчас я увидел отверстие в одеяле, которое находилось напротив груди. Как будто его разорвали специально...
- Сандра, что у тебя болит?
Она повернула голову ко мне, и кровь потекла у нее изо рта. Большая черная капля медленно стекала по шее. Я стер каплю пальцем, но кровь продолжала течь.
- Это работа Чарли?
Ее ресницы утвердительно дрогнули. Я отвел луч фонарика и откинул одеяло. Широкое темное пятно расплылось у нее на груди. Это был удар ножом, Маат... Я смотрел на Сандру, и что-то теплое полилось у меня из глаз. Ее взгляд встретился с моим. Он был невероятно глубок... Я понял все, что хотели сказать ее глаза... Я не могу передать вам, это невозможно: для этого нет слов... Сандра подняла руку и поднесла к моим волосам. Тогда, зарыдав, я упал ей на грудь... Во мне все кипело: "Слишком поздно, Бен, ты приехал слишком поздно. Ты всегда приезжаешь слишком поздно..."
- Она умерла, Маат.
Бен выбросил сигарету, подошел к умывальнику и ополоснул лицо. Потом вернулся к кровати и сел. Он начал обкусывать ноготь, глядя куда-то в пустоту. Внезапно его глаза заблестели, как, должно быть, они блестели в тот вечер.
- По потолку что-то стукнуло. Почти неслышно, как будто наверху упала пуговица. Я схватил пистолет и бросился к лестнице, уже не заботясь о том, чтобы не шуметь. "Подонок! Подонок!" - кричал я. Задыхаясь, остановился перед дверью комнаты, которая находилась над комнатой Сандры. Раньше здесь спал я... Нажал на ручку: закрыто. Я начал стрелять в дверь и понемногу приходить в себя.
Я вел себя, как дурак, и Чарли наверняка смеялся, слыша весь этот шум. Вставив новую обойму в пистолет, я на этот раз выстрелил в замок, держась немного в стороне. Кусочки свинца долетали до моего лица. Дверь сдвинулась на петлях, и я помог ногой. Вытянув руку, выстрелил. На мой выстрел ответили двумя... Он был здесь! Потом тишина. Я выстрелил еще раз, и мне показалось, услышал звук сдвигаемой рамы. Посветил фонариком и увидел руку, которая держалась за выступ окна. Я тут же выстрелил в эту руку. Чарли взревел и исчез в пустоте, оставив палец на выступе, отрезанный, как ножом.
Я сбежал по лестнице. Бежал я так быстро, что потерял фонарик и в самом низу растянулся на животе. Выскочил во двор. В тумане исчез его силуэт. Он трижды выстрелил в меня, но пули легли справа и слева. Я не ответил, вошел в траву и начал преследование. Чарли бежал по дорожке, и я слышал, как его ботинки шуршат по гравию. Ничего не видя, по звуку я догадывался, что догоняю его. Вскоре замаячил расплывчатый силуэт. Я мог бы положить ему пару пуль в спину, но не сделал этого. Мне хотелось почувствовать свои пальцы на его горле...
Я медленно приближался к нему, укрываясь за деревьями и ощущая его страх. Иногда он останавливался, чтобы прислушаться, и расстояние между нами еще больше сокращалось. Когда я был уверен, что достану его, я прыгнул на него, зажав горло левой рукой. Правой я вырвал его пистолет и забросил в кусты. Шея его начала трещать, но я отпустил. Я хотел посмотреть ему в лицо напоследок, ударил кулаком ниже переносицы, и он упал.
- Встань! - сказал я.
Он сел на коленях, глядя на меня снизу вверх, и внезапно метнул в меня нож. Я отскочил в сторону, но нож все-таки задел ногу выше колена. Еще немного, и он попал бы, куда целился Чарли.
- Мимо, - сказал я. - Теперь вставай.
Он быстро вскочил и начал наносить мне удары. Я легко отражал их. Мне было забавно видеть, как он извивается. Дважды я ударил ему в лицо, вложив в удары всю силу своей руки. Он опрокинулся на спину, я прыгнул на него сверху. Он пытался ткнуть пальцами раненой руки мне в глаза, но ему это не удалось. На меня полетели капли крови. Тогда я ударил его по руке, и он закричал, пытаясь вырваться. И тут же получил хорошую добавку по зубам.
- Ну вот, - сказал я, - приехали. На сей раз я сделаю то, что обещал. Помочь тебе больше некому. Нас здесь двое. Стисни зубы, Чарли, я сделаю тебе больно.
Он попытался перевернуться на бок, но я сильнее придавил его раненую руку. Его крик растворился в тумане.
- Сдаюсь, - сказал он плаксивым голосом, - отпусти руку, говорю тебе, отпусти! Я больше ничего тебе не сделаю.
- А я - как раз наоборот.
Ногтями я стал скрести его рану. Чарли, как лук, изогнулся подо мной.
- Больно, приятель?
- Да, да, больно!... Не трогай руку, Свид, не трогай! Но я не слушал его и продолжал бередить рану. Я хотел, чтобы он зашелся слюной, чтобы он стонал, и он наконец начал стонать и визжать, как побитая собака.
- Ты ударил ее ножом в грудь! - кричал я. - Ты знал, что я тебе этого не прощу!
- Отпусти руку, прошу тебя!
Я наслаждался, что могу заставить его умирать медленно, причиняя ему боль и, и... Черт! Не знаю, что еще!
Ногти Бена скребли одеяло. Маат наблюдал за ним с задумчивым интересом.
- Я задушил его очень медленно. Я не спешил, потому что хотел, чтобы он увидел приближение своей смерти. Шесть раз я давал ему отдышаться и шесть раз перекрывал дыхание. Я чувствовал, что он шевелится, еще живой, но уже почти труп. Его живот и грудь надувались, он хрипел... Когда все кончилось, я поднялся. Я дрожал, как лист, гнев мой пропал. Понемногу спокойствие вернулось ко мне, но от этого стало еще ужаснее...
Я почувствовал себя одиноким, совершенно одиноким. Повернулся в сторону дома Сандры, как будто там был уголок райской земли. Что-то во мне сломалось, что-то, что уже никогда не вернется. И это было грустно, Маат, очень грустно... Такая вокруг пустота... Передо мной - ничего. Все хорошее осталось в прошлом. Жизнь показалась мне ненужной... Умираешь, и все кончается.
Бен вздохнул, провел ладонью по глазам и лег на спину.
- Я уехал оттуда, - продолжал он. - Мне осточертело это свинство, в котором я жил в последнее время. На меня все это давило, словно хотело выдавить мою смерть. Я знал, что не выберусь из этой истории, но не представлял, что со мной может случиться. Я плыл по течению и ждал, что меня втянет в водоворот, но не сопротивлялся. Ничего не видя, я ехал в Нью-Йорк, и туман душил меня. Точно так же я задыхался бы, если бы светило солнце. В голове никаких мыслей, только отвратительное чувство, что находишься в самом конце своего пути...
Приехав в город, я остановился, чтобы пропустить стаканчик. Было уже утро. В углу, за стойкой, бармен читал утреннюю газету.
- Виски со льдом, - попросил я, - и побыстрее. Он отложил газету и посмотрел на меня. Я не видел, какой я грязный от налипшей земли.
- Что? - спросил я. - Я сделал что-то не так?
- Уходите отсюда, Свид, - ответил он тихо. - Вокруг полно полицейских, они задают мне вопросы о вас. Сон мой как рукой сняло.
- Вопросы? Какие вопросы?
- Они интересовались не заходите ли вы сюда. Они спрашивают это во всех барах города и оставляют вашу фотографию. Хотите взглянуть?
- Нет, - сказал я, - не стоит. Свою морду я давно изучил. Ты будешь звонить в полицию? Он усмехнулся и ответил:
- Я не стукач. Пусть сами разбираются. Я дам вам выпить, но уходите побыстрее. Он поставил стакан на стойку и приготовил напиток.
- Не обижайтесь, что прошу вас поторопиться, - продолжал он. - Вы переполошили весь город.
Этот парень был откровенен. Мое безразличие уходило. Я снова мог контролировать свои чувства. Настало время встряхнуться: ближайшие часы будут окрашены наверняка не в розовый цвет.
- Не оставайтесь в Нью-Йорке, - добавил бармен. - Полиция долго раскачивается, но сейчас у вас на хвосте даже Вашингтон. Это написано в газете. Вашингтон заявил, что пора покончить с этой бойней, а здешнего шефа полиции уволят, если вас не поймают до конца недели. Сегодня вторник. Можете представить, что здесь творится! Если хотите знать мое мнение, вам не следовало трогать Гарри Рэншоу. У него были большие связи.
- Тебя не спрашивают, - сказал я.
- Как вам будет угодно. Меня это не касается.
Я заплатил и ушел. Проехав два квартала, я купил газету. Пять тысяч долларов обещалось тому, кто задержит меня или поможет задержать. Меня принимали всерьез, Маат, и я скоро заметил, что бармен был прав.
Тревога чувствовалась повсюду. Несложно было заметить радиофицированные машины, которые патрулировали по улицам, не включая сирен. Мне нужно было убираться отсюда, если я не хотел неприятностей. Но прежде чем покинуть этот город, я решил в последний раз наведаться к Ма-Це-У. Я не хотел оставлять за собой долги. Не стоит говорить, что виски ударило мне в голову, так как я не ел со вчерашнего дня, а каждый знает, что стакан виски - это не бутерброд с горчицей.
Ма-Це-У провел меня в свой кабинет.
- Вы вернулись сюда, г-н Свид? - спросил он с вежливой улыбкой.
- Да, представь себе, - ответил я. - Ты видел Моффета? Мне нужно поговорить с ним.
Он спрятал руки в широких рукавах своей куртки и принял серьезный вид.
- Полиция волнуется, - сказал он, как если бы говорил о море, а сам жил в горах. Я спросил у него, что он имеет в виду. Он ответил:
- Черный Ангел очень беспокоит джентльменов из штаб-квартиры, и не стоит обижаться на них, что свое беспокойство они проявляют публично.
Я полез в карман и достал две пятидесятидолларовые купюры, которые положил перед ним. Ма-Це-У даже не посмотрел на мои деньги.
- Послушай, - сказал я, - я не могу терять времени, и ты знаешь, почему. Я должен уехать, но хорошенько запомни то, что я тебе скажу: я охотно задержусь на пятнадцать минут, чтобы вытащить из тебя кишки, если ты не скажешь, где находится Моффет.
- У меня приличный дом, - сказал он тихо. - В нем никогда никого не убивали.
Я не мог понять, к чему он клонит этими нескончаемыми увертками. Наконец до меня дошло: Моффет где-то недалеко, возможно, в курительной. И все-таки что-то здесь не клеилось. Я всегда чувствовал приближение опасности, а здесь она явно присутствовала.
Ма-Це-У был невозмутим. Он глазами следил за мной, но как будто не видел меня. Он как бы смотрел внутрь себя. Вы понимаете, что я хочу сказать?..
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
- Да, все устраивается, - ответил он на вопрос, который задали.
Я бросился на него и вырвал трубку из рук. Приложил ее к уху и услышал громкий голос:
- Хорошо. Если он у вас, все в порядке. Постарайтесь задержать его, иначе вам будет плохо. Моффет и вы разделите награду за эту работу... Алло? Вы слышите меня?
Я схватил пистолет и вернул трубку Ма-Це-У, приказав ему ответить, что он все понял, но нужно подождать полчаса. Он сделал все, как я сказал. Я выдернул провод, спрятал пистолет и положил свои деньги на место, а потом кулаком ударил Ма-Це-У. Воспользовавшись положением, я заорал его двести долларов. Очень кстати.
Бен с удовлетворением рассмеялся.
- Не надо гнушаться и малым, - сказал он, разведя для убедительности руки в стороны. - Потом я направился в курительную. Там отыскал Моффета, который смотрел в потолок, улыбаясь, как дебил. Он был под кайфом! В этом крольчатнике невыносимо воняло опиумом. Рядом с ним лежала совершенно голая молодая китаянка, зажав голову руками. С другой стороны еще одна девица складывала на поднос кувшинчики и трубки. Она повернула голову ко мне.
- Трубку? - спросила она певучим голосом. Тут она получила со своей трубкой! Она растянулась на спине, утирая кровь с лица.
Я убил Брента Моффета иглой, которой пользуются для чистки трубок. Он даже не почувствовал, как игла вошла ему в глаз и добралась до мозгов. Он вздрогнул, но выражение лица осталось прежним. Возможно, он сказал себе, что это было частью китайского наслаждения.
Итак, дело было улажено. Все, кто искал для меня неприятностей, были мертвы. Я уехал из города. Никто не гнался за мной, так как я был очень осторожен и выезжал маленькими улочками.
Я ехал в Сиэтл, чтобы переждать там несколько недель. У меня было достаточно денег, чтобы продержаться месяц, не очень бедствуя.
Бен умолк и посмотрел на Маата, на лице которого впервые застыло отсутствующее выражение.
- Вы дремлете? - спросил он.
- Совсем нет. Я размышляю. Знаете ли вы, что ваша история утомляет?
- Это однообразно, - сказал Бен извиняющимся тоном, - но что я могу рассказать вам? Вы хотите не правду?
- Если бы вы лгали, я заметил бы это.
- Не сомневаюсь, - согласился Бен. - Я всегда занимался только тем, что убивал. Сапожник будет рассказывать вам об обуви, не так ли? Так и я не могу рассказать вам ни о чем, кроме убийств, потому что это было моей работой, и на каждом шагу я имел возможность убить кого-нибудь. Это находило меня, как семена почву.
- Объяснение не хуже любого другого, - сказал Маат совершенно серьезно.
- Вот видите! Поэтому я не прятался от своей судьбы. Она была спланирована заранее.
- Но вам это нравилось, - предположил Маат.
- Не очень, - признался Бен, подумав немного. - Это тяжело и оставляет чувство пустоты. Из всех моих убийств полиция установила только двенадцать.., едва ли половину. Это доказывает, что у нее свой способ подсчета. Остаток я оставил бы себе, не приди вы ко мне, чтобы немного отвлечься.
- Вы сожалеете об этом?
- Нет, - сказал Бен и добавил:
- На самом деле справедливость здесь обманута. Чтобы я получил то, чего заслуживаю, меня должны были убить столько же раз, сколько убил я. Это невозможно, и потому я в выигрыше. Я выигрываю не много, и пользы мне от этого нет, но я все-таки доволен.
Маат изобразил подобие улыбки.
- Я знал, что это рассмешит вас, - сказал Бен.
- А что вы делали в Сиэтле?
- Скучал, как дохлая крыса. Лечил рану, которую получил от Чарли, и ждал, когда она заживет. В квартале, где я жил, никто не говорил о Черном Ангеле. В каком-то смысле это было обидно, зато спокойнее...
Так прошел месяц. Месяц, ставший мучительным из-за ночей, которые я проводил в одиночестве. Я страдал от бессонницы и часами лежал с открытыми глазами, видя перед собой все свои призраки. А их становилось все больше! Когда было совсем невмоготу, я звал Сандру! Но она не приходила, ведь убил ее не я... Это был ад, Маат. Я больше не мог жить в одиночестве. Я начал терять уверенность в себе.
В тот день, когда я обнаружил, что у меня всего тридцать долларов, меня будто ударили. Я встряхнулся и сказал себе, что за прошедший месяц полиция Нью-Йорка, возможно, слегка утратила бдительность. Поэтому я вернулся туда, надеясь, что буду не так одинок в городе, который мне знаком.
Я осторожно совал нос в разные места, пытаясь найти какую-нибудь работу. Связался с гангстерами, но те, кого я видел, были обыкновенной мелкой шушерой. Все серьезные ребята исчезли и, можете мне поверить, никто не хотел связываться со мной, когда слышал мое имя. Они боялись, что я заведу их слишком далеко своей привычкой расчищать вокруг себя территорию.
А полиция, между тем, была начеку и задерживала по поводу и без повода. Федеральное Бюро серьезно взялось за дело. Все осторожничали и следили друг за другом.
Преступный мир оттолкнул меня. Я казался себе вонючим пьянчугой, от которого все отвернулись. И вот тогда появился некий Лэдди Уэбб. Именно он, не зная того, отправил меня на смерть.
Я встретился с ним случайно. Он обходил бары в поисках человека, который смог бы поработать на него. Я сразу понял: мне нечего его бояться. Он был наслышан о моих делах и кое-что в них понимал.
Однажды вечером мы приступили к делу.
- Ты хочешь поработать, но желательно без риска, - сказал он мне. - Я могу кое-что предложить тебе, но предупреждаю: меня это не касается. Я договорился с одним типом, у которого есть деньги. Он заплатит тебе, работа легкая.
- Все таинственное можешь опустить, - сказал я. - Рассказывай.
- Нужно без шума убрать одного человека. Пять тысяч долларов, если все будет сделано чисто.
Это было тем, что надо. Я все-таки спросил у него, почему бы ему самому не сделать это?
- Я не убийца, - ответил он холодно. - Здесь нужен человек, знающий свое дело и не очень слезливый. Не умею хладнокровно убивать людей, это не для меня.
Я сказал ему, что не уверен, займусь ли этим делом. Мне надоело убивать. Я был похож на человека, который съел слишком много однообразной пищи. Кроме того, я был чересчур известен, и если кого-то убью, легавые сразу догадаются, кто это сделал. Мой способ казался мне слишком заметным.
Уэбб усмехнулся и налил мне выпить.
- На сей раз ты ничем не рискуешь, - сказал он. - Тебя будут защищать влиятельные люди, у которых большие связи и длинные руки. Все продумано заранее.
Фэтти Спайви рассказывал мне об этом. Здесь было примерно то же. Уэбб говорил, что меня прикроют. Мне нужно убить человека по заданию другого, который сам это сделать не может. Я согласился. Уэбб вытащил из кармана бумажку, прочитал ее, потом разорвал на мелкие кусочки.
- Пойдешь на Парк Авеню, 1308. Там спросишь г-на Дориана Джилки. С ним и разговаривай. Мне же причитается сто долларов за то, что я нашел тебя. Остальное касается только вас двоих.
- Когда я должен идти к нему? - спросил я.
- Сегодня, в девять часов вечера, - ответил он. - Скажешь, что тебя прислал Лэдди Уэбб. Я встал , и мы вышли вместе.
- Спасибо, - сказал я ему. - Когда отработаю, можем вместе отдохнуть. Я ведь твой должник. Он покачал головой:
- У меня нет желания увидеть тебя еще раз. Ты слишком заметен и опасен. С такими, как ты, дружбу не водят.
Он тут же подумал, что я рассержусь, и быстро добавил:
- Надеюсь, я тебя не огорчил? Я сказал, что нет.
- Тогда все в порядке. Уходи отсюда и больше не возвращайся. За твою голову обещана награда. Я могу клюнуть на это.
- Ты слишком молод, - сказал я смеясь. - Поинтересуйся у Чарли Рэйнза и других. Привет!
Он убежал - только пятки сверкали... Не хочу хвастаться, Маат, но репутация делает свое дело.
Дом Джилки найти было легко - большой роскошный особняк в конце Парк Авеню. Я толкнул ворота и поднялся по ступенькам крыльца. Слуга в белых чулках открыл мне дверь. Он посмотрел на меня так, будто я только что вылез из урны.
- Что угодно? - спросил он ледяным тоном. Ну и рожа! Еще немного, и я влепил бы ему, чтобы посмотреть, есть ли у него кровь, как у других.
- Мне угодно войти, - сказал я, скорчив гримасу.
- Вам, вероятно, назначена встреча? - спросил он.
- Именно так, старый осел. Уйди с дороги, я тороплюсь. Я от Лэдди Уэбба. Скажи это своему боссу.
Оттолкнув его рукой, я вошел. Можете представить, что было внутри! Пол, уложенный кусками красного, белого и черного мрамора. Картины в позолоченных рамах на стенах, а на них - господа в старинных костюмах. На пьедестале посреди холла я увидел что-то смешное. Это был какой-то тип, который дул сразу в две дудки, с рогами, раскосыми глазами и волосатыми козлиными ногами. Надо быть сумасшедшим, чтобы делать такие штуки!..
Я услышал, как сзади кто-то кашлянул. Слуга смотрел на меня своим презрительным взглядом.
- Ты простудился, - сказал я ему.
- Не угодно ли пройти за мной?
- Пошли, старый болван.
Он привел меня в большой кабинет, роскошно обставленный, где я увидел человека, сидевшего в кожаном кресле. Я чувствовал себя в форме и хлопнул дверью перед носом слуги.
- Привет, - сказал я. - Это вы Дориан Джилки?
- Сядьте, - ответил он, затягиваясь сигарой. Я уселся напротив него и зажег сигарету.
- Арманьяк? - спросил он.
Я не понял, и он объяснил мне, что так называется напиток. Он протянул мне стакан. Напиток был вкусный и теплый. Потягивая из стакана, я наблюдал за ним: не меньше сорока, животик и, темные волосы, приглаженные бриолином. Глаза жесткие и рот, который улыбался, как бы извиняясь за глаза.
- Как вас зовут? - спросил Джилки. Услышав ответ, он почесал подбородок, выпятив нижнюю губу.
- Имя весьма известное, - сказал он.
- Возможно, но работу я делаю не при помощи имени. Я не виноват, что остались люди, которые что-то помнят. Не могу же я очистить от них весь этот проклятый город?
Он на некоторое время задумался, а потом стал сладким, как мед.
- Я хочу предложить вам одну тонкую работу.
- Вы думаете, я справлюсь с ней? - спросил я. Он посмотрел мне в глаза. Это длилось всего мгновение. Потом сразу отвел взгляд и поглубже уселся в кресло.
- Думаю, что да, - ответил он. - Вы, я вижу, все еще активны, несмотря на полицию и пять тысяч долларов премии. Я считаю хорошими качествами осторожность и умение вовремя скрыться. Вы хорошо стреляете?
- Достаточно хорошо, чтобы выбить из клюва вашу сигару.
Он немного отклонился назад. Вынул сигару и раздавил ее в пепельнице, как человек, который не любит испытывать судьбу.
- Отлично, - с наигранным спокойствием сказал он. - Я хочу предупредить вас, что вам не придется воспользоваться пистолетом. Будете действовать руками.
Я скривился, предвидя множество осложнений.
- О'кей, - все же ответил я.
Он встал и принялся вышагивать взад и вперед, сложив руки за спиной. Он смотрел, в пол, подыскивая слова.
- Это просто, - заговорил он. - Один человек из числа моих знакомых вскоре должен получить в наследство крупную сумму денег. Я всегда считал, что эти деньги должны принадлежать мне, что и произойдет, если этот человек исчезнет. Речь идет о пятидесяти тысячах долларов, и если вы будете работать на меня, десятая часть этих денег попадет в ваш карман. Все ясно?
Он скривился в усмешке и добавил:
- Моя племянница не получит ни цента, вы понимаете? По закону наследником буду я, так должно быть.
Он вытащил бумажник и тут же дал мне пятьсот долларов новенькими банкнотами.
- Вот задаток. Остальное получите, когда все сделаете.
Я стал спрашивать о том, какие меры он собирается предпринять, чтобы у меня не было неприятностей.
- Не беспокойтесь, Свид, - сказал он с иронией. - У моей племянницы есть несколько ювелирных изделий, которые способны привлечь, кого угодно. Имейте это в виду. Поиски будут направлены не на вас, могу вас в этом заверить. Я не желаю, чтобы меня обвинили в пособничестве Черному Ангелу. Завтра вечером я ужинаю с одним крупным чиновником. Он нуждается во мне. Этого вам достаточно?
- Вполне, - ответил я. - Если все произойдет не так, считаю своим долгом предупредить вас, что мне наплевать на вашего чиновника. Хорошенько уясните себе, что на повороте я вас отделаю, если вы попытаетесь меня обмануть.
Он рассмеялся.
- Не надо нервничать! Я держу свое слово и всегда осторожен... Кто назвал вас Черным Ангелом?
- Одна женщина. Не будем говорить об этом, лучше поговорим о вашей племяннице.
- У нее была собака, но вчера она умерла. Я подумал, что человек, которого Уэбб пришлет мне, не очень обрадуется, встретившись с немецкой овчаркой.
- Правильная мысль. А двуногих животных там нет? - спросил я.
- Нет, - заверил он. - Вот уже много лет моя племянница живет одна. Ваша задача очень проста. Сможете вы сделать это сегодня вечером?
- Смогу, - ответил я. - Где живет ваша племянница?
- На Амстердам Авеню, в доме Хоббарта, на четвертом этаже. Ее зовут Джил Скотт.
Странно, Маат, хотя я не знал женщин и мне неизвестно, что они дают мужчинам, но все происходило именно из-за них. В жизни у меня было две женщины. Первая дала мне почувствовать вкус убийства, умерев по моей вине. Вторая привела сюда, сохранив свою жизнь...
Маат вздохнул и отвел взгляд от Бена. Он снова увидел это выражение безысходного отчаяния, которое источало его лицо. Никогда больше растерянность Бена не была так очевидна. Маат задавал себе вопросы и не мог найти на них ответа. Он предпочитал приступы дьявольского бешенства или взрывы черной ненависти этому лицу несчастного животного. Что же скрывал Бен?
Маат упрекал себя в том, что испытывает участие к осужденному. Он не мог избавиться от этого чувства, даже когда повторял себе, что перед ним чудовище.
- После этого разговора я ушел из дома Д жилки, - продолжал Бен. - Пока я ждал назначенного часа, я испытывал чувство, что прожил долгие-долгие годы. Думаю, естественно размышлять об этом. Редко кому случается убивать больше одного раза в жизни, и наверное, этот момент забыть нельзя, когда осознаешь, что это значит.
Работа, которую поручил мне Джилки, заставила меня испытать совершенно новые чувства. Я вдруг ощутил себя таким старым, как собор на площади. А мне, Маат, всего двадцать, и жить мне осталось недолго. Я никогда не брился чаще, чем раз в три дня. Я знаю не много, а то, что я знаю, не заслуживает внимания. Вам меня жалко?
- Да.
- Не жалейте, - сказал Бен. - То, что я вам расскажу, приведет в порядок ваши мысли. Вам повезло: вы знаете, куда пойдете на следующей неделе и что будете делать. У вас еще будут удовольствия и неприятности. А со мной все кончено. Со мной все было кончено, когда я направился к Джил Скотт.
Бен вздохнул и посмотрел на лампочку.
- Я расскажу немного, осталось самое важное. Будьте снисходительны, Маат, прошу вас.
Глава 7
- Перед дверью я немного постоял в нерешительности. Не знаю, почему я колебался, прежде чем нажать на кнопку звонка. Я услышал легкие, но не быстрые шаги. Дверь не открывали, и я подумал, уж не отправил ли меня этот Джилки прямо в ловушку. Вытащив пистолет из кобуры, на всякий случай, я опустил его в карман пиджака, не выпуская рукоятки.
Наконец дверь открылась. Я открыл рот от изумления: передо мной стояла та девушка, которую я однажды видел в Ист Сайде, в тот день, когда один расправился с бандой Чарли. Я сразу узнал ее по золотистым волосам на плечах и голубизне глаз. Она вежливо улыбнулась мне, но смотрела куда-то в пустоту и не двигалась, немного удивленная моим молчанием. У нее было самое красивое лицо, которое можно представить: нежное и грустное... Да, грустное, похожее на лица тех людей, которым не хватает чего-то жизненно необходимого. Она стояла передо мной, держась очень прямо, и придерживала дверь рукой.
У меня возникло желание убежать... Убить этого ребенка? Нет, Маат, это было невозможно! Я не мог сделать это, это казалось мне несправедливым, грязным, бесполезным...
Тогда она заговорила, и голос ее был таким же нежным, как сама.
- Дядя звонил мне. Вы пришли по его поручению? Я пробормотал что-то. Эта скотина еще посмел предупредить ее о моем приходе, чтобы быть совершенно уверенным: смерть придет к ней в тот час, который он назначил!
- Входите, пожалуйста, - предложила она. Я пошел за ней с самым глупым видом. Она шла впереди, нащупывая углы мебели рукой. Не раздумывая, я взял ее за руку.
- Спасибо, - сказала она, повернувшись ко мне лицом.
Мне вдруг пришло в голову: уж не выпила ли она чего? Но она была слишком мила, чтобы напиваться. Мы вошли в гостиную, где горела лампа под голубым абажуром. Она сделала жест рукой, приглашая меня сесть. Я сел, а рука ее была направлена в пустоту рядом со мной... И тут я все понял: Джил Скотт была слепой! Она скрестила руки на коленях, доверчивая, слабая и улыбающаяся. Вероятно, она ждала, что я заговорю первым, а я все не мог решиться.
- Почему вы молчите? - спросила она с боязливым удивлением.
Что я мог сказать ей, Маат? А говорить я должен был, и быстро! Иначе она бы в конце концов испугалась.
- Вы красивы, - сказал я. - Поэтому я смотрю на вас. Мне кажется, в этом нет ничего плохого?
Она наклонила голову. Ее скрещенные на коленях руки сделали движение снизу вверх, и она засмеялась, сильно смутившись. Ее волосы блестели, как золото.
- Не нужно говорить со мной так, - сказала она. - Скажите, пожалуйста, свое имя.
- Бен Свид.
Она вздрогнула. Я сразу прикусил язык, заметив в комнате радиоприемник.
- Скажите, вы действительно слепая?
- Да, вот уже пять лет.
- Это тяжелый удар для вас. Должно быть, очень трудно ничего не видеть. Она резко подняла голову.
- Было трудно. Сейчас я начинаю привыкать. Я чувствую то, чего не вижу. Мир стал для меня игрой в угадайку. И потом, поверьте, есть вещи, которые лучше не видеть.
С этим, наконец, надо было кончать, и я стал вспоминать мои первые случаи, чтобы войти в форму... Ничего не получалось, Маат. Желание отсутствовало, левая рука не подчинялась мне.
Она наклонилась вперед, держа локти на коленях. Каждый ее жест казался мне совершенным.
- Зачем вы пришли? - спросила она.
- Убить вас.
Мои слова повисли в воздухе, как вонючий дым, нависший над спокойствием ее жизни. Ее рот немного сжался, черты лица заострились, как будто я резко ударил ее.
Она сказала, выдавив подобие улыбки:
- Убить меня? Так Дориан хотел этого?!
- Да, - закричал я, - я пришел, чтобы убить вас! Ваш дядя Джилки все придумал и подготовил. Ему нужны ваши деньги, у него своих, наверное, недостаточно! Он думает, что слепые могут питаться воздухом, а лучше их уничтожить. Он убил вашу собаку, но ему не хватает смелости закончить все самому. Поэтому он обратился ко мне. Это должно принести мне пять тысяч долларов. Такой кучи денег я никогда не видел.
Что вы думаете об этом? Черт побери! Мне стыдно, что я согласился на это, и впервые я не решаюсь... Однажды я уже видел вас в Ист Сайде и подумал тогда, что хотел бы еще раз встретить вас. Я не могу объяснить, что со мной происходит... Вы здесь одна, и никто не приходит, чтобы рассказать, какого цвета листья на деревьях и тучи на небе. Я все это вижу, но я сижу без денег, а полиция разыскивает меня вот уже несколько месяцев, потому что я убийца. И все-таки я кому-то нужен. Джилки сказал себе: "Что ему стоит? Свид убил столько людей. Убьет и еще одну. Для него это не имеет значения. Ему это, что высморкаться. Все будет тихо, потому что у меня есть связи, и все от этого выиграют, даже Свид заработает..." Это он, должно быть, говорил себе, а я согласился помочь этой акуле отнять у вас то малое, что есть... Я ни за что не сделаю вам зла. Я не прикоснусь к вам и верну ему пятьсот долларов аванса, которые я только что получил. Хоть раз в жизни я буду чист!
Я давно все потерял. Это пришло ко мне неизвестно как и, поскольку я не знал раскаяния, я не мог остановиться... После первого убийства остановиться трудно. Я обречен, я знаю, как кончу, но мне все равно... Боже! Мне все равно! Пусть это будет так.
Она слушала меня и не пыталась прервать. Вся бледная, она дрожала, как будто я передал ей часть того холода, который был во мне. Ее мертвые глаза плакали.
- Почему вы говорите мне все это? - спросила она.
- Мне нужно было высказаться...
- Но это страшнее, чем быть слепой! Как вы, должно быть страдаете!
- Я всегда был несчастным, но остальные смеялись над моим несчастьем. Чей-то недостаток всегда вызывает смех у того, кто счастлив. Я думаю об этом уже довольно долго. Женщина, которую я любил, убита. У меня слишком много мыслей, слишком много теней. Это - как чума, разрушающая меня.
Почему я рассказываю вам все это? Не знаю. Я остался один в этом проклятом мире! Я сам создал вокруг себя пустоту. И если мне суждено погибнуть когда-нибудь в одной из переделок, тому, кто будет целиться в меня, придется стрелять издалека. К Черному Ангелу нельзя приблизиться, не рискуя своей шкурой. Говорят, у убийц нет души, им удалось убить ее вместе с жертвой. Пропади я пропадом, если это правда!
Рядом с Джил у меня было лишь одно желание, Маат: убраться и побыстрее. Зачем оставаться, охваченному этим жутким страхом, который крепко засел во мне?.. Выстрелить в себя? Но именно это было единственное, чего я не мог сделать! Я испугался смерти, вы понимаете? Я испугался смерти и себя... Много раз я пытался внушить вам, что я смелый. Это была шутка, Маат. Я не хочу умирать...
- Что вы собираетесь делать? - спросила Джил.
- Буду делать то, что умею, пока не попадусь, - ответил я. - Вот увидите, они ни за что не убьют меня с первого раза.
Она неподвижно сидела в своем кресле. О чем она думала? Что понимала она во всей этой мешанине? Я выложил ей все, не сумев удержаться, и почувствовал облегчение. Тогда я внезапно сказал:
- Вы можете оказать мне одну услугу? Позвоните в полицию и скажите, что я у вас дома. Я сдамся им, но не надо медлить.
Сказав это, я достал пистолет и положил ей на колени. Она дотронулась до него кончиками пальцев и стала поглаживать рукоятку, как будто та была живая.
- Я не могу это сделать, - сказала она. - Я не испытываю ненависти к вам.
- Подумайте об обществе, - усмехнулся я.
- Я никому ничего не должна. Бен, уезжайте из этой страны, постарайтесь все забыть и перестаньте убивать.
- Я ничего не забуду, - сказал я. - Это невозможно. Звоните в полицию. Я не всегда буду в таком состоянии, как сейчас. Вы меня образумили, но откуда я знаю, сколько времени это продлится? Приятно чувствовать себя спокойным - это то, что я обрел благодаря вам. Поэтому воспользуйтесь этим и сделайте то, что я говорю вам.
Она отказалась и положила пистолет на маленький столик около себя.
- Если вы хотите, чтобы я помогла вам, я сделаю это, - сказала она. - Вы боретесь против себя самого, как когда-то боролась я. Попытайтесь представить себе, что вы ничего не видите. Закройте глаза всего на пять минут и все время повторяйте, что никогда больше не увидите света... Я пыталась убить себя, но не смогла.
Она протянула мне руку:
- Посмотрите на запястье.
Я увидел шрам, который шел от запястья до самой середины предплечья. Как она поработала бритвой! Я держал ее руку в своей, и она ничего не делала, чтобы освободиться. Я чувствовал, как кровь пульсирует в вене под шрамом.
- Больше я никогда не пыталась сделать это. Я старалась привыкнуть. Вы находитесь еще в большей тьме, чем я. Думаю, стоит попробовать отыскать свет. Это не правильно - считать, что все потеряно. Надо выбирать, Бен, - измениться или пропасть.
Она была права, Маат. Но поздно! Что я мог сделать, предоставленный самому себе? Мне нужно было искать мир, придуманный специально для меня, мир, в котором будут только такие, как Сандра и Джил. Так?.. Рука Джил сжимала мою, теплая и добрая. От нее не пахло духами, был только запах ее кожи, и это было приятно.
- О'кей, - сказал я. - Я верну деньги Джилки и скоро вернусь, Джил. Пока.
- Приходите, - сказала она радостно. - Ко мне никто никогда не приходит.
Я выскочил от нее и направился к Джилки. Слуга пытался помешать мне войти, но я свалил его прямым в челюсть. У меня не было времени на разговоры. Я знал, что если верну деньги, мне будет легче последовать совету Джил. Эти деньги буквально прожигали мне карман. Я прошел в кабинет и уже собирался повернуть ручку двери, когда услышал голоса.
- Он придет завтра, - это говорил Джилки. - Когда он войдет, вы сразу же позвоните в полицию, Бэртонз. Ну, а вознаграждение мы поделим.
- Спасибо, г-н Джилки, - ответил второй, - Этого Свида схватят, и электрический стул ему обеспечен. Я вытащил пистолет и толкнул дверь:
- Привет. Вы говорили обо мне?
Дружок Джилки сделал движение, которое я как раз не советовал бы ему делать. Он растянулся на полу с двумя пулями в животе.
Я улыбнулся Джилки:
- Рад снова видеть вас. Вы - дерьмо, Джилки, и мне приятно сказать вам это.
Он попятился к стене, и пот покатился у него по лицу.
- Я пошутил! - сказал он.
- Ну и наглец! Послушайте, я только что разговаривал с Джил Скотт. Убивать я буду не ее, а вас. И закончу на этом.
- Вас отправят на стул, Свид. Я стал шарить в кармане, продолжая держать его на мушке. Скомкав деньги, я бросил их ему в морду.
- Вот ваши бабки. Я просто хотел отдать их вам, но сейчас к ним будет небольшая добавка.
Его губы дрожали и кривились, а руки он вытянул вперед, как будто хотел оттолкнуть то, что должно было вылететь из дула пистолета.
- Не делайте этого, Свид - закричал он. - Я отдам их вам, эти пять тысяч, и даже могу удвоить эту сумму, если хотите.
- Мне нужно больше, - сказал я.
- Двадцать тысяч? Это большие деньги, но они будут ваши, обещаю! В его глазах был животный страх.
- Деньги меня не интересуют, - сказал я.
- Что же тогда?
- Ваша шкура, Джилки, и я получу ее. Я выстрелил, и он, перекосив рот, упал к моим ногам. Я еще трижды выстрелил в его лицо. Бен усмехнулся и добавил:
- Дайте мне еще сигарету, Маат.
Маат протянул ему пачку сигарет и спички.
- Когда я вернулся к Джил, - продолжал Бен, - сердце у меня стучало, но чувствовал я себя счастливым. Только что благодаря мне мир избавился от отвратительного чудовища. Джил подошла открывать все так же медленно и нерешительно, как в первый раз.
- Это Бен, - сказал я.
Я взял ее за руку и закрыл дверь ногой.
- Все в порядке, Джил. Я только что убил Джилки и того, другого. Меня вынудили.
В нескольких словах я рассказал ей, что произошло. Я ввел ее в гостиную и усадил в кресло. Телефон стоял рядом, я протянул ей трубку.
- Вперед, Джи, - приказал я. - Звоните быстрее.
- Почему вы сами не позвонили туда? Почему я должна делать это? Разве вы не видите, то, что вы заставляете меня сделать, - ужасно?!
- Возможно, - сказал я твердо, - но сделать это должны именно вы. Вы не можете видеть меня, поэтому для вас это не имеет значения. Представьте, что я - ничто. Вы вообразили, что мне достаточно захотеть, чтобы я перестал убивать. Теперь вы видите, что это глупость. Я не могу вернуться назад: при первой же возможности я снова буду убивать.
- Вы сделали это нарочно! Я улыбнулся и тихо сказал:
- Я всегда делаю нарочно.
Она закрыла глаза и на мгновенье прислонилась к спинке кресла. Я взял ее руку в свои и положил на трубку телефона. Дрожащей рукой она набрала номер:
- Полиция? С вами говорит Джил Скотт из меблированных комнат Хаббарта. Немедленно приезжайте. Здесь Бен Свид. Он только что убил двух человек.
Трубку повесил я сам. Щеки ее были мокрыми от слез. Я сел у ее ног и положил голову ей на колени.
- Теперь все кончено, Джил, спасибо.
Я чувствовал себя освобожденным. Она положила руку мне на голову... Какая нежная это была рука, Маат! Она не убирала ее до самого прихода полиции.
Поскольку на звонок никто не отзывался, они взломали дверь и ворвались в комнату, как ураган. Смешно было смотреть на них! Их было много, у всех автоматы и газовые винтовки. Впереди - какой-то толстяк в гражданском, похожий на собаку. Он подошел ко мне со свирепым видом, но то, что увидел, приковало его к полу.
- Ничего себе! - сказал он довольно громко, в то время как остальные столпились за его спиной и наслаждались спектаклем.
Я спокойно встал и бросил пистолет на ковер.
- Вы, вероятно, этого ждали? - спросил я. Мне было забавно смотреть на их испуганные морды. Я услышал за спиной плач и повернулся к Джил. Я взял ее под руку, чтобы помочь встать на ноги.
- Это не стоит ваших слез, - сказал я ей. - Представьте, что все это не больше, чем кино, и увидите - это скоро пройдет.
Я поцеловал ее шрам на руке, затем полицейский подошел и взял меня за руку. Он на всякий случай похлопал по моим карманам, но там ничего не было.
- Руки вперед, - сказал он.
- Минуту. Постарайтесь не забыть, что задержать меня без ущерба для здоровья вам удалось благодаря Джил Скотт. Награда принадлежит ей.
- Нет! - воскликнула она.
- А вы помолчите! Это вам вреда не принесет, об остальном не заботьтесь.
Наручники клацнули на моих запястьях, и меня быстро увели.
Бен глубоко вздохнул.
- Вот, Маат, теперь все... Я благодарен Джил за то, что она позволила мне уйти красиво. Так уж произошло. Завтра для меня большой день. А сейчас оставьте меня одного. У меня осталось не много времени, а еще нужно многое сказать мысленно двум женщинам, которых я любил. Зайдите немного позже, и я, возможно, расскажу вам еще одну глупость...
Глава 8
- Это произойдет сегодня, Маат, сегодня! Из-за меня свет на секунду ослабнет. Он станет желтым как раз на то время, которое необходимо, чтобы ток вошел мне в голову. Я больше не увижу его, и потому я начинаю любить свет именно сейчас.
Я подписал себе приговор своей же рукой, и Бен Свид теперь - не больше чем труп, которых он много оставил на своем пути... Рассмешит ли это кого-нибудь, Маат?.. Погодите, останьтесь, не бросайте меня. Так тяжело ждать! Никогда не поверил бы, что это так тяжело. Мне жалко каждую минуту, которая уходит... Прошлой ночью я хотел уснуть, но не смог сомкнуть глаз ни на секунду. Я выкурил все, что оставалось от ваших сигарет, и сейчас умираю от жажды... Жажду я могу пересилить. Есть отличное средство утолить ее, и я не буду просить воды.
Что вы думаете обо мне, Маат?.. Вы не хотите осуждать меня, потому что это уже сделано? А имеет ли это значение?.. Правда в том, что вы делаете свою работу и не заботитесь об остальном. Я был интересен вам только как любопытная вещь, а сейчас вас может заинтересовать другая... И это вполне естественно: вы один будете знать их. Вас это радует, не так ли?.. Нет?.. Извините, Маат, я несправедлив к вам, не надо обижаться на меня. Я, конечно, не могу сказать вам встать на мое место, но все-таки постарайтесь понять. Я знаю, вы - самый лучший, и вы бы сделали то же самое, что и Гарри Рэншоу, если бы вам предоставилась возможность. Догадываюсь, сколько терпения вам потребовалось, чтобы выслушать мою историю. Который час, Маат?..
Я боюсь, и больше нет смысла скрывать это. Боюсь так, что у меня сжимает живот...