Олег Мороз - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора user (Знал ли все-таки Горбачев, зачем Ельцин едет в Белоруссию? Позже на эту тему будет не мало разговоров. Вот свидетельство самого Горбачева (

Знал ли все-таки Горбачев, зачем Ельцин едет в Белоруссию? Позже на эту тему будет немало разговоров. Вот свидетельство самого Горбачева («*Декабрь-91. Моя позиция***»):

«Я уже понимал, что президент России хитрит, тянет время (в беседах с ним, Горбачевым. − О.М.): значит, у него есть другой план. Поэтому я перед самой встречей в Минске прямо спросил его: с чем он едет? Мой подход: есть проект Договора (имеется в виду Союзный договор. − О.М.), Украина может присоединиться ко всем его статьям или к части из них. Ельцин, аргументируя задержку с рассмотрением Договора (в Верховном Совете России. − О.М.), сказал, что МОЖЕТ ВСТАТЬ ВОПРОС О СОЮЗЕ СЛАВЯНСКИХ РЕСПУБЛИК (выделено мной. − О.М.) Я заявил, что, на мой взгляд, это неприемлемо. И разговор мы должны продолжить в Москве на встрече президентов с участием руководителей Украины».

Одним словом, Ельцин хоть и не вполне определенно, но достаточно прозрачно проинформировал Горбачева об истинной цели своей поездки в Белоруссию.

Правда, тут еще надо поставить вопрос: действительно ли в тот момент истинной целью Ельцина был союз «СЛАВЯНСКИХ» республик или такой союз рассматривался как первый шаг к более широкому союзу (каким он и стал в действительности)? Может быть, российский президент просто хотел несколько успокоить союзного президента: если даже объединятся и попытаются отойти в сторону три «славянские» республики, на них можно будет как-то надавить, заставить вернуться с помощью республик «неславянских»? Думаю, скорее всего, Борис Николаевич тогда еще и сам не знал, во что выльются его переговоры с Кравчуком и Шушкевичем.

Кстати, идею о том, что три «славянские» республики могли бы начать строительство чего-то нового на костях почившего Союза, еще раньше высказал Кравчук − высказал публично, в интервью газете «Труд» (оно было опубликовано 19 ноября):

− Я думаю, что было бы неплохо именно сейчас, когда накопилась масса трудноразрешимых проблем, когда миллионы людей продолжают находиться в неопределенности, нескольким республикам, − скажем, Украине, Белоруссии и России, − выступить инициаторами создания такого сообщества, в котором все входящие в него государства были бы равноправными и использовали возможности для решения вопросов, в которых мы все вместе заинтересованы. И решать их сообща, дружно, оставаясь государствами БЕЗ КАКОГО-ЛИБО ПОЛИТИЧЕСКОГО ЦЕНТРА (выделено мной. − О.М.)

Ну чем не программа для будущей встречи трех лидеров в Белоруссии? Но это интервью, эти слова остались как-то незамеченными.

Официальное сообщение ТАСС о встрече Горбачева и Ельцина 5 декабря звучало довольно странно:

«Без Украины Союзный договор не мыслится, но вместе с тем он должен быть подписан, так как иной альтернативы нет. Такой вывод был сделан вчера (то есть 5 декабря. – О.М.) на встрече в Кремле Михаила Горбачева и Бориса Ельцина».

Зачем же подписывать договор, который без Украины «не мыслится» (а Украина, это уже хорошо известно, не будет ставить под ним свою подпись)? Какая-то странная логика.

«Ельцин – это лучший вариант для России»

Хотя ситуация с Союзом все еще оставалась не вполне определенной, всем, в том числе и на Западе, становилось ясно, что ведущую роль в разрешении этой ситуации будет играть Ельцин. Соответственно возрастал интерес к его фигуре. Один из ведущих исследовательских центров США «Херитидж Фаундейшн» опубликовал доклад «Первые сто дней Бориса Ельцина» – о нем подробно рассказала «Российская газета» в номере от 6 декабря.

Автор доклада – известный американский советолог Леон Арон. Отсчет первых ста дней ельцинского президентства он ведет не с момента избрания Ельцина на президентский пост 12 июня 1991 года (тогда, мол, властные полномочия главы РСФСР были еще довольно ограниченными, большинство вопросов решала союзная коммунистическая бюрократия, возглавляемая Горбачевым), а с момента победы над августовскими путчистами.

«После августовского переворота, – пишет Леон Арон, – Б.Ельцин принял ряд крупных политических решений. Он дал старт радикальной экономической программе перехода к свободному рынку. Нейтрализовал три главных института советского тоталитарного государства: КПСС, КГБ и Вооруженные Силы, он укрепил демократию. Он начал менять советский внешнеполитический курс…»

Вообще, как полагает автор, Ельцин – исключительная фигура в российской истории:

«Ельцин оказался первым за тысячелетнюю историю руководителем России, избранным демократическим путем. Благодаря личной смелости и оппозиции Горбачеву он получил в свое распоряжение политический рычаг, при отсутствии которого любые экономические и политические реформы окажутся обреченными. Речь идет о народном доверии. Невзирая на совершенные ошибки, Б. Ельцин, скорее всего, останется лучшим для России и всего мира вариантом мирного перехода к стабильной рыночной демократии».

Что касается ошибок Ельцина:

«Президент РСФСР и его окружение сделали ряд неосторожных заявлений, которые вызвали тревогу в получивших независимость республиках, возродив в сознании их лидеров образ старой имперской России».

Куда, в какую сторону пойдет Россия, еще не вполне ясно:

«Сегодня Россия стоит не только перед ключевым экономическим выбором между движением к свободному рынку и системой командного управления, но и перед важнейшим политическим выбором между демократией и откатом к прежнему авторитарному порядку… Если ему (Ельцину. – О.М.) будет сопутствовать успех, то в результате, вероятно, возникнет демократичная и экономически устойчивая Россия, не представляющая угрозы для соседних стран и американских интересов. В то же время его поражение обернется ужасающей бедностью для большинства русских людей и, весьма возможно, приходом к власти авторитарного националистического режима, который вновь превратит страну в источник колоссальной угрозы для соседей, США и всеобщего мира».

Отсюда Леон Арон делает вывод, что США должны помочь Ельцину оставаться приверженным провозглашенному им курсу на демократию и экономические реформы.

* * *

Помощь действительно нужна, и Ельцину, и Горбачеву, и разваливающемуся Союзу, и нарождающейся новой России. О том, на каком фоне происходят важнейшие события на территории бывшей коммунистической империи, лучше всего, пожалуй, говорит «тассовка», опубликованная на первой полосе «Известий» 7 ноября:

«Президент СССР М.С. Горбачев направил телеграммы Президенту Украины Л.Кравчуку, Председателю Верховного Совета Республики Беларусь С.Шушкевичу, Президенту Казахстана Н.Назарбаеву, Президенту Республики М. Снегуру. В телеграммах подчеркивается…, что в Москве запасов мяса, масла животного и растительного, сахара осталось на несколько дней… Президент СССР просит сделать все возможное по обеспечению немедленной отгрузки в столицу продуктов питания в счет продовольственных соглашений на 1991 – 1992 годы».

Вот так. 1992 год еще когда начнется, а есть уже нечего, всего на несколько дней осталось.

КОНЕЦ СССР

Украина выходит из Союзного договора 1922 года

5 декабря Верховный Совет Украины принял «Послание к парламентам и народам всех стран», в котором говорилось, что «договор от 1922 года о создании Союза ССР и все последующие конституционные акты Союза ССР Украина считает относительно себя недействительными и не действующими».

То есть, с этого числа, с 5 декабря 1991 года, по воле Украины Советский Союз прекращал свое существование. Почти прекращал: в 1922-м СССР образовала не одна Украина, не только ее подпись стояла под Союзным договором 1922 года…

Всех тогда интересовало, не пойдут ли, если что, в бывшем Союзе события по югославскому варианту. Не вцепятся ли бывшие «братья» друг другу в глотку. Вот уходит Украина. Кто-то из соседей может потребовать пересмотра границ, когда-то произвольно нарисованных большевиками. Та же Россия. Ельцин несколько раз менял тут свою позицию: то заявлял о нерушимости границ, то намекал, что их пересмотр возможен, то возвращался на прежнюю «миролюбивую» позицию и говорил, что территориальные претензии возможны только к тем республикам, которые решат выйти из Союза… Ну так вот − Украина выходит… Ельцин больше не говорит о том, что Украина должна что-то вернуть России, но об этом говорят некоторые депутаты, политики. В частности, темы «спорных» территорий − Крыма и Донбасса − в своем интервью французской «Фигаро» коснулся Анатолий Собчак.

Кравчук убежден, что югославского варианта в бывшем Союзе не будет. По его словам, у него «в душе есть уверенность», что никто Украине «не отважится ставить территориальные претензии на серьезном государственном уровне, чтобы не влипнуть в историю».

Ельцин выступает в белорусском парламенте

7 декабря Ельцин выступил в Верховном Совете Белоруссии. Уже из этого выступления, из ответов на вопросы стало ясно, в чем состоит то главное, ради чего, собственно говоря, российский президент прибыл в Минск.

− Старого Союза уже нет, нового Союза тоже пока нет, − констатировал Ельцин. − Ушла в историю попытка воссоздания Союза СССР в ленинской интерпретации. Сегодня терпит неудачу идея полуфедерации, полуконфедерации (так Ельцин окрестил последний горбачевский вариант ССГ. − О.М.) Если останется хотя бы небольшой элемент унитаризма, есть риск возрождения той системы, которая уже завела нас в тупик. Всех пугает наличие Центра и его возможное возрождение в старых формах. Участников переговоров становится все меньше (имеются в виду переговоры в Ново-Огареве. − О.М.) Если так будет продолжаться, за стол переговоров некому вообще будет сесть. В резиденции «Вискули» руководители славянских республик будут обсуждать четыре-пять вариантов Союзного договора. Встреча трех руководителей государств, возможно, станет исторической. («Вискули» – правительственная резиденция в Беловежской пуще, где и предполагается провести переговоры делегаций трех республик 7 – 8 декабря. – О.М.)

Здесь мы видим еще одно подтверждение того, что Ельцин исполнен решимости окончательно поставить точку в истории существования Советского Союза и создать что-то взамен. Но что именно, он еще сам не знает, − он говорит о нескольких возможных вариантах решения.

Кстати, тут Ельцин, по-видимому, допустил некоторую неосторожность, сказав, что они с Кравчуком и Шушкевичем собираются обсуждать варианты Союзного договора. Если бы его слова тогда услышал Кравчук, он бы, пожалуй, развернул самолет и полетел назад в Киев, как это сделал позднее, в 1999 году, Примаков, не долетев до США и вернувшись в Москву (поводом для такого авиационного маневра послужила полученное тогдашним российским премьером известие, что НАТО вот-вот начнет бомбить Югославию). Ни о каком Союзном договоре украинский президент вообще слышать не хотел.

Почему в Беловежской пуще?

В дальнейшем прозвучало немало догадок, домыслов насчет того, почему именно Вискули выбрали как место встречи. Так, бывший пресс-секретарь Горбачева Андрей Грачев пишет: мол, выбор этот был связан с тем, что рядом белорусско-польская граница − в случае чего сели в вертолет и перемахнули через нее. Однако бывший министр иностранных дел Кравченко, участвовавший в беловежских переговорах, приводит другую версию: Вискули были выбраны еще год назад, в декабре 1990-го, когда в Москву приезжала белорусская правительственная делегация для заключения договора с РСФСР. В делегацию входил ряд депутатов белорусского парламента, которые провели несколько неформальных встреч с людьми из окружения Ельцина. Среди прочего, говорили о необходимости создания нового постсоветского образования, причем по сценарию Ельцина, а не по плану Горбачева. Тогда-то один из белорусских депутатов и предложил для заключения нового договора собраться в Беловежской пуще. Находится она возле Бреста, а с этим городом связана одна из самых позорных страниц советской истории. Здесь в 1918 году был заключен Брестский мир, в соответствии с которым, как известно, вождь российских большевиков Ленин отдал немцам значительную часть Белоруссии и Украины. Так что, если исторический договор будет подписан здесь же, это как бы послужит символом восстановления справедливости. Это предложение было принято.

Как мы знаем, идея создания «союза четырех» как ядра будущего Союза позже звучала не раз, особенно в речах Ельцина. Правда, к Беловежью, к Вискулям она не привязывалась. Да это и не было принципиально – в конце концов, подписать соглашение можно было и в другом месте.

В атмосфере тревоги

В Вискули приехали около пяти вечера (напомню − 7 декабря). В каждой из трех делегаций было по пять-шесть «основных» членов. Белорусский премьер Кебич взял с собой «сверх штата» еще нескольких силовиков: председателя КГБ Эдуарда Ширковского, командующего Белорусским военным округом Анатолия Костенко и председателя таможенного комитета Геннадия Шкурдя. Зачем это было сделано? Как полагает Кравченко, Кебич, «хотел иметь силовиков под рукой − мало ли как прореагирует Москва и какие начнут оттуда поступать приказы».

Тревожился не один Кебич. «Тревога ощущалась в репликах буквально каждого участника встречи, − пишет Кравченко. − Все чувствовали себя неуютно. Время от времени звучал довольно мрачный юмор:

− Ну что, собрались все вместе?! Вот тут можно сразу всех и накрыть одной ракетой.

Полушутя говорили о высадке десанта, о том, что Горбачев может пойти на применение силы».

Вместо СССР – СНГ

8 декабря Ельцин, Кравчук и Шушкевич подписали в Беловежской пуще, в правительственной резиденции «Вискули» историческое Соглашение, – документ, в котором говорилось, что Белоруссия, Российская Федерация и Украина как государства − учредители Союза ССР, подписавшие Союзный договор 1922 года, констатируют: Союз ССР «как субъект международного права и геополитическая реальность» прекращает свое существование. Одновременно три республики образуют Содружество Независимых Государств. С момента заключения соглашения на территориях Содружества «не допускается применение норм третьих стран, в том числе бывшего СССР», деятельность органов прежнего Союза прекращается. К сфере совместной деятельности стороны отнесли координацию внешней политики, формирование общего экономического пространства, европейского и евразийского рынков, таможенную и миграционную политику…

Всё, дело сделано. Советского Союза больше нет.

После подписания Ельцин позвонил министру обороны СССР маршалу Евгению Шапошникову. Российский президент сообщил ему о произошедшем в Вискулях и о том, что он, Шапошников, назначен главнокомандующим Объединенными стратегическими вооруженными силами Содружества. Маршал, в свою очередь, заверил Ельцина в своей полной лояльности. Это было очень важно на случай, если Горбачев все же захочет оказать сопротивление.

Дальше последовали звонки двум президентам − довольно странным образом сначала президенту Соединенных Штатов Америки и только потом президенту Советского Союза. Впрочем, звонить им вроде бы начали практически одновременно, но так получилось, что Ельцина с Бушем действительно соединили раньше.

Итак, первый звонок − звонок Ельцина Бушу. Петр Кравченко передает их разговор так (впрочем, предупреждая, что передает его по памяти):

« − Господин президент, Советского Союза больше нет. Но не беспокойтесь, мы берем на себя контроль над ядерным чемоданчиком, над ядерным оружием − оно не расползется. И тут мир и Соединенные Штаты не должны волноваться. Сегодня в жизни нашей страны произошло очень важное событие, и я хочу рассказать о нем лично, прежде чем вы узнаете о нем из газет.

Существующая система и Союзный договор, который нас заставляют подписать, [нас] не устраивают. Новый договор состоит из шестнадцати статей и по сути создает содружество или группу независимых государств.

Дальше Борис Ельцин перешел к главному:

− Мы также гарантируем соблюдение всех международных обязательств, вытекающих из соглашений и договоров, подписанных бывшим Союзом, включая внешний долг... Этот договор подписан тремя присутствующими руководителями республик».

Ельцин также сообщил Бушу, что «тройственным союзом» дело не ограничится:

« − Я только что закончил разговор с президентом Казахстана Назарбаевым (в действительности с казахским лидером разговор был позднее. – О.М.), который полностью поддерживает наши действия и намеревается сам подписать соглашение в ближайшее время.

Помолчав, Ельцин добавил:

− Дорогой Джордж, я закончил. Это исключительно, чрезвычайно важно. По сложившимся между нами традициям, я сразу позвонил тебе, не прошло и десяти минут».

Сделать самый сложный звонок − Горбачеву − выпало на долю Шушкевича. Так решили коллегиально, упирая на то, что Шушкевич – «хозяин» встречи. Однако президент СССР не стал с ним долго разговаривать − потребовал к телефону Ельцина.

Кравченко:

«Борис Николаевич стал пересказывать Горбачеву то, что ему уже пробовал сообщить Шушкевич, только гораздо жестче и напористее. Я не слышал, что отвечал Горбачев, но, видимо, он пытался дискутировать, поскольку Ельцин еще более жестко отрезал:

− Михаил Сергеевич! Вы должны понимать, что иного выхода у нас не было!»

Горбачев потребовал, чтобы назавтра все трое явились пред его очи. Однако ему было сказано, что нанести ему визит от имени всех троих поручено Ельцину.