Эмма из Эдинбурга

Глава 40. Появление странного домового

Осколков оставалось все меньше и меньше, я уже сильно устала и пропало воодушевление, посетившее меня в самом начале. Но радовало то, что скоро я соберу всю картину целиком и можно будет отдохнуть.

Мы молча собрали осколки, которые были связаны с книгами, учебниками по магии, магическими фолиантами. Оказывается, я совсем не читала художественную литературу, мы не нашли в осколках ни одного романа. Я спросила Марти почему я ничего кроме магических книг не читаю, на что получила ответ.

— Ты, Эмма, скучная магичка. Ты только про магию читаешь, твои хобби тоже с магией связаны. Магия, магия и ничего кроме магии.

— Можно подумать ты читаешь? — обиженно сказала я

— Да, и много. Я, видишь ли, ученый кот. Мне интересно познавать мир.

— Ой, ученый! — рассмеялась я — Детективы не делают тебя ученым. Ты же не энциклопедии читаешь.

— Детективы учат правильно мыслить, развивают логику и заставляют думать.

— Ну во и кто у нас скучный? Ладно, кото-Шерлок, у нас остался последний осколок. Ты, кстати, за него говорил, Матершинник какой-то.

— О, да! Тебе понравится. — загадочно улыбнулся фамильяр.

*** Читая осколок памяти ***

В городе участились случаи ссор, скандалов и споров. До драк пока не доходило, но всеобщее раздражение на магическом уровне чувствовалось.

— Марти, ты не знаешь что такое в воздухе витает?

— Нет, но тоже это чувствую. Так и тянет с кем-то поррругаться. Ты вот повода не даешь, ходишь вся такая молчаливая.

— Я чувствую раздражение, но контролирую его. Не надо нам тут выброса моей энергии, вдруг что натворю случайно.

— Все твои “случайно” обычно заканчиваются веселым пррриключением. Так что я, если уж честно, не пррротив. Скучно стало.

— Скучно ему, видите ли. Давай слетай к бабушке, разузнай у нее, может она что знает.

Когда Марти улетел я сварила себе кофе и села читать новый том по зельеварению, хотелось найти что-то необычное для лавки, что-то, что будет полезно и привлечет новых покупателей. Я конечно люблю творить, но за аренду надо как-то платить. Марти вернулся спустя час и ворвался в окно, словно вихрь.

— Бабушка с ума сошла! Каррраул!

— Что? Что случилось? — я подорвалась с кресла в котором так уютно сидела и перевернула чашку с кофе, который растекся по открытой книге.

— Она марррится как портовый грррузчик!

— Кто? Бабушка? Да быть такого не может. Она истинная леди и даже чай пьет оттопырив мизинчик.

— А сейчас орррет матом на кухне на пиррроги с мясом. Вкусные кстати. Такие сочные, с фаршем и специями и к ним еще соус томатный…

— А ты все о еде. С бабушкой что?

— Она нецензурррно объяснила, что с ней все хорррошо, а меня отпррравила туда, куда не долететь пррриличному коту. Ну ты поняла куда?

— Поняла я, поняла. — сказала я пытаясь вспомнить видела ли я похожие симптомы когда-то в книгах. Нет, точно не видела.

— Я полетал еще по горрроду. Бабушка не одна такая, это массовое помешательство. Причем зацепило оно именно старррушек

— Значит в городе что-то происходит. Давай отправимся с центральный трактир, там, обычно, бабушки собираются на вечерний чай и порцию сплетен. Вот у них и разузнаем что в городе твориться.

Мы отправились сразу же. По дороге мы не встретили ничего необычного, но войдя в трактир стало понятно почему. Все бабушки города собрались на чай. И что их всех собрало то? Я прислушалась к разговорам.

— Я говорю тебе, Мередит, мой домовой просто сошел с ума, он так ругался матом, что я сбежала.

— А я … — нецензурные слова будем точками заменять, потому что я девушка приличная, я такое повторять не буду — со своим … мило побеседовала.

— Оно и видно, вон как заговорила.

— Тебя старая … не устраивает как я говорю?

Я посмотрела на Марти и показала ему жестом мол облети трактир. Надо понять со всеми ли такая беда приключилась. А сама отправилась к бармену, он, как известно, все сплетни собирает. Вот бармен мне и рассказал всю картину.

— В городе начался бунт домовых. — начал свой рассказ бармен — Они требовали выходной раз в неделю, повышение зарплаты и праздничный день в их честь.

— Что это еще за новости? Домовые же из дома не выходят никогда. И не потому, что им нельзя, а потому, что им лень.

— Да, но в городе появился какой-то иномирный домовой, который им растолковал как там у них живут. И это именно он, кстати, так матерится.

— И где этот матершинник сидит?

— Да как где? Дома.

— У кого дома? — не поняла я.

— Ну сама подумай, Эмма, какой у нас главный дом города?

— Даже не знаю… — задумалась я.

— В этом доме, недогадливая. Дом, там где тепло и уютно, там, где все собираются на чай и разговоры. Там, где всегда вкусно и много друзей. Тут он. Я его в подвале запер.

— Ну пошлите в ваш подвал.

Когда мы спустились в подвал, то застали там домового, очень похожего на нашего, только кожа у него была цвета кофе с молоком. Маленький старик, ростом сантиметров тридцать, с большой бородой. И, если у наших домовых глаза добрые-добрые, то этот как-то злобно смотрел из под кустистых бровей. Сидел этот старичок на маленьком бочонке с медом. Встретил он нас нецензурным приветствием.

— Вот это дела. И кто вам, уважаемый разрешил так при леди разговаривать?

— … цаца нашлась! — ответил он — Что хочу, то и делаю!

— И зачем вы прибыли в наш город?

— Меня вызвала одна старая дама для помощи! Так что я тут … на законных основаниях!