Эмпатия

Глава 2. Выставка

– Тридцать лет назад мир катился в тартарары, а роботы рисовали фрукты и цветы. Сочные краски, голубое небо, изобилие. Первая волна наивного цифрового искусства. Она и уничтожила людей-творцов. – Марина Холодова не глядя схватила бокал шампанского с подноса у дроида-официанта – железной бочки на гусеницах с кучей дополнительных конструкций. Такая могла и дом построить, и скульптуру вырубить за полчаса. Но выглядела как ведро на колёсах.

Женщина с ненавистью смотрела на полуметровое полотно с простеньким натюрмортом: поднос с яблоками на подоконнике, за окном – цветущий сад. Ни одной лишней линии, идеальные пропорции, миниатюрные мазки краски. Вид на миллион кредитов. Ещё бы, разве мог ошибиться дроид-художник? В его памяти были приёмы и техники лучших живописцев мира за несколько тысяч лет.

– Дроиды… прости господи, мастера брали сюжеты из запросов миллионов людей в глобальной сети. В Африке как минимум десять стран испытывали смертоносное оружие. Штаты уже лет пять горели в костре гражданской войны, в России месяц как жгли покрышки на баррикадах. Голодный бунт сорок шестого. – Марина выпила половину бокала и чуть приблизилась к картине. – Казалось бы, кровь, смерть и ужас наполняли мысли людей и то, что они постили в социальных сетях, о чём писали в новостях. Но искусственный интеллект в потоке ненависти и злобы нашёл тоску по прекрасному и старым добрым временам. По небу без смога, золотистым полям пшеницы, пушистым от белоснежных лепестков фруктовым плантациям весной. Всему тому, что человечество уничтожило в постиндустриальную эпоху. Как результат – вот эта картина, напомню, первой волны наивного цифрового искусства, стоит столько, сколько всем нам не заработать за всю жизнь. А исполнение потребовало сутки на анализ цифровых данных и два часа на имитацию живописи.

Марина допила золотистое кислое шампанское. Задержала на языке, прежде чем проглотить. Почувствовала, как пузырьки щекочут нёбо. И ощутила лёгкое головокружение. За час трансляции она выпила не меньше бутылки. Она была пьяна. И несколько тысяч её подписчиков переживали то же состояние.

Отлично. Не зря её агент дала рекламу в сообществе анонимных алкоголиков.

Канал «Эшки» раздела «Культура, искусство» – «Вдохновение пьянит». Приобщитесь к светской и культурной жизни столицы России. Анонимный искусствовед (ха-ха!) заменит вам годовой абонемент в лучшие выставочные центры и музеи этого полушария.

Вряд ли хоть половина из тех, кто получил доступ к её черепной коробке, отличили бы гуашь от акварели. Или масло от угля. Живопись, литература, музыка исчезли из общеобразовательной программы. Зачем, если домашний вычислительный центр за минуту создаст любое изображение, воспроизведёт любую мелодию или придумает свою? Изучать историю искусств бессмысленно, если за секунду глобальная сеть перенесёт тебя в виртуальную мастерскую любого художника и расскажет о том, как он создавал тот или иной шедевр. Сколько франков или талеров задолжал на тот момент арендатору, что пил и ел, кем вдохновлялся и трахал ли натурщицу. Но доступность информации сыграла с человечеством злую шутку. То, что всегда под рукой, никому не нужно.

Марина знала, как выглядит со стороны. Высокая хрупкая блондинка в вызывающем красном платье и полупрозрачных очках. Они нужны были не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы смотрели другие. Через её глаза, через её мозг. Два тонких провода, пущенные сквозь дужки, вились по вискам и прятались под париком посередине её черепа – в миниатюрных разъёмах для подключения к «Эшке».

Марина огляделась. Мероприятие из разряда «нельзя пропустить»: тесно, как на бирже труда в понедельник утром. Рядом стояли пять копий знаменитых спортсменов, десять популярных певиц, три или четыре киноактрисы. Как же её? Лина Ри, кажется? Златокудрая эльфийка с африканской кожей и азиатскими скулами. Лина Ри справа, Лина Ри слева, о, ещё одна Лина Ри в пяти метрах на подходе. Посетительница увидела двойников, лицо замерцало огоньками, переключила внешний интерфейс на копию «Моны Лизы». Смешно. Зато оригинально.

Марина вернулась к картине. Сама она на этот вечер арендовала лицо какой-то киноактрисы прошлого века. Имитация внешности, и лица, и тела – личина, – была разрешена законом. Сканеры и идентификационные датчики государственной системы контроля и учёта она не обманывала. А вот людей – да. Так что, если на свидание приходит Лина Ри с обручем на лбу, как пить дать эбеновая кожа скрывает прыщи и шрамы, благословен будь портативный голографический передатчик.

Выбери себе личину на вечер, измени судьбу. Успей удрать утром, пока любовник не разглядел, кого вчера угощал в баре органическими коктейлями.

Марина перешла к другой картине. Четыре квадратных метра буйного рассвета над Карибским морем. Жёлтые линии струились в оранжевые кляксы, те, в свою очередь, растворялись киноварью на бирюзовых волнах. Полвека назад, наверно, в реальности так и было. А после веера революций в Латинской Америке всё, что ниже Мексики на карте мира, покрылось трущобами, руинами и мусороперерабатывающими заводами. Зелёные лёгкие планеты превратились в серо-чёрную мусорную тряпку. А моря рядом – в буро-зелёную свалку пластика и разлившейся нефти.

У машины, скорее всего, ушло меньше часа на визуализацию какой-то ностальгической открытки. Были же райские места на Земле. Ладно, надо сосредоточиться на технике. И ещё выпить. Как-то проще переносить то, что твои творения будут вечно пылиться в кладовке, пока цифровое искусство впаривают широкой публике за сотни тысяч и миллионы кредитов.

Марина уже полчаса шкурой чувствовала, что за ней наблюдают. Тощий взлохмаченный брюнет с портативным сканером в ладони. Как же достали эти разоблачители. Кому станет лучше, если она выйдет в сеть под настоящим идентификационным чипом? Уж точно не ей. Мир прозрачен уже лет двадцать. Но это не повод рассказывать всем и каждому, чем ты занимаешься двадцать четыре часа в сутки.

Особенно собственному мужу.

Она прикусила язык и заставила себя думать о бликах, холсте и поразительном сходстве некоторых картин с творчеством французских импрессионистов конца девятнадцатого века. В «Эшке» и МИТе есть люди, которые в теории могут получить не только звук и картинку, но и ощущения, мысли и даже эмоции. И опыт. И знания. И она даже знала, у кого есть такие возможности.

До чего дроиды страну довели. Человек продаёт себя самого с потрохами за мизерную сумму.

Трансляция шла с задержкой. Три минуты разницы между загрузкой и отдачей информации. На всякий случай, чтобы зрители или, лучше сказать, соучастники вышли в безопасном режиме, если автор внезапно выключит связь. Так делать не запрещали, но не рекомендовали. Заявил сеанс в полтора часа? Начни вовремя, закруглись без напоминаний. Обеспечь пользователям гарантированное удовольствие без сбоев. Если автор превышал заявленное время или уходил не попрощавшись, его штрафовали.

Жалко терять пятьдесят кредитов, но Марина подняла руки, нажала на дужки указательными пальцами и сказала вслух: «Завершить сеанс». Она спряталась за металлической скульптурой и искоса наблюдала за тем, как через три минуты в толпе заметался брюнет.

Тут же в голове противно зазвенел сигнал вызова.

– Звук. Внутренний, – скомандовала Марина и прижала к губам запястье левой руки.

– Ты ошалела? Всего полчаса осталось! Даже двадцать минут! Уже нажралась? «Эшка» забрала половину, – истерила младшая сестра.

– Аня, забери вторую половину себе. Меня чуть не раскрыли, – огрызнулась Марина.

Она посмотрела на искрящуюся ленту на запястье. Кредитка, паспорт, права в одном флаконе. А также аналог старых сотовых телефонов. Спасибо ещё одному имплантату в ушной раковине. Какая мелочь по сравнению с тем, что люди полностью заменяют себе конечности и внутренние органы на синтетические аналоги. По сравнению с большинством прохожих Марина – почти эталон органики. Человеческой органики.

Хорошо, когда супруг работает в каком-то засекреченном отделе современных технологий и можно узнать, как выковырять ядро браслета. И поменяться им с кем-нибудь. Например, со своей сестрой, которая сидит дома с племянником, пока его мать напивается в картинных галереях и зарабатывает деньги. Выход в «Эшку» через родственницу, доход – на её же счёт. Плохо, если биометрические данные не совпадут с идентификационным кодом. Ужасно, ужасно, если об этом узнает супруг. Алекса Марина боялась больше, чем тюрьмы.

Интересно, а если заменить сердце на пластиковый мешок с насосами и трубками, оно перестанет болеть? Семь лет я просыпаюсь от того, что слева в груди колет и тянет, а к вечеру замолкает. Я умираю каждый день. И возрождаюсь. Пьяница Прометей, ничем не прославилась, ничего не заслужила. Но есть хорошая новость. Печень можно купить запасную.

Марина рукой подманила дроида-официанта и забрала с подноса ещё два бокала шампанского. Органика. Никакого привкуса пластмассы. Раз уж она сегодня не заработала, надо компенсировать убыток настоящим игристым.