Энциклопедия

Дословный перевод киттской строевой песни.

Внутри расы киттов наиболее выделяются два подвида: «агрессивные» и «долинные», хотя эти термины — всего лишь вольность моего коллеги, не сумевшего перевести с киттского самоназвания.

«Агрессивные» китты имеют покровительственный многоцветный окрас и более длинный, толстый пушистый хвост, закругленный на конце. Как следует из названия, «агрессивные» китты обладают более вспыльчивым и тяжелым характером и склонны решать спорные вопросы физическим насилием.

«Долинные», напротив, имеют более спокойный нрав и больше склонны договариваться и решать проблемы мирным путем. Окрас у них менее контрастный, иногда однотонный, что считается очень красивым, а цвета меха более разнообразные. Хвост короткий, сужающийся к концу и часто заостренный.

У меня есть теория: данные различия вызваны тем, что «долинные» китты значительно раньше перешли к общественному образу жизни и стали развивать сельское хозяйство, в то время как «агрессивный» подвид продолжал добывать пропитание охотой, большую часть времени проводя в одиночестве.

Удивителен тот факт, что, несмотря на такие различия в образе жизни, история не сохранила упоминаний о конфликтах между этими подвидами. Более того, из летописей следует, что они активно и плодотворно сотрудничали, обмениваясь при необходимости едой, ресурсами и ценной информацией.

Марк Паолини. «Записки натуралиста».

Еда, которую мы находили, — отравлена. Вода — отравлена. Любой, кто удалился от войска за пределы видимости, считался мертвым. Ночь была временем смерти — часовые, охранявшие лагерь, исповедовались у капеллана, ибо многих недосчитывались наутро. Наши доспехи проржавели от пота, но снять их и сложить в обоз было смерти подобно: подлый выстрел отравленной стрелой поджидал любого и в любой момент.

Мосты были ловушками, с огнем и грохотом рушащимися под ступившими на них. Дороги были ловушками — мы даже не оборачивались, когда под очередными несчастными разверзалась яма с кольями. Склоны были ловушками, с которых на нас сыпались камни.

Поняв, что мы зависим от лошадей, они начали убивать несчастных животных. Те, что остались, шли в середине колонны, заслоненные нашими телами.

Мы и раньше имели дело с слабыми народами, не решавшимися сразиться с нами в честном бою и пытавшимися убивать подло. Но мы всегда шли вперед и побеждали. А сейчас я все чаще слышу, что мы идем в Бездну. Всемогущий, обрати взор на страдания воинов твоих, укрепи дух живых и дай покой мертвым, ибо я это сделать не в силах.

Гильермо Брингези. Неопубликованные рукописи.

Когда-то и мы были рудой. Ценили вещи которые нам были не нужны, боялись того, что не представляло для нас угрозы, и тратили время на то, что не имело смысла.

А потом пришел огонь. И огонь разделил нас на сталь и шлак. Шлак был красив, каждый его кусочек был особенным, многие сверкали на свету подобно драгоценным камням. Но шлак хрупок. Под ударами он стал пылью, а пыль — грязью.

Но те кто выдержал огонь, стряхнул с себя шлак и став сталью пошел в бой. Удары сделали его оружием, а трудности закалили. И, закалившись, сталь прошла через врагов, как клинок проходит сквозь плоть.

Народа которым мы были — больше нет. Вся руда переплавлена. Теперь есть только мы. И имя нам — сталь.

Вольские народные предания.

Свое название вольцы получили от названия реки Воль, являющейся главной в этой части мира. Кроме того, на Бъернхельме они известны как «Йотуны», в Залесье как «Волоты», а в Старой Империи их называли «Петрокефалы», что переводится как «Каменноголовые», потому, что вольцы были нечувствительны к ритуалам их жрецов.

Бытующее мнение, что вольцы — недалекие громилы, способные решать проблему только грубой силой, есть заблуждение, происходящее от того, что у существа таких размеров круг проблем, решаемых силой, значительно шире. Но хищная природа, огромная сила и воинственность — не главное.

По своей натуре все вольцы — солдаты с присущей этому сословию философией и взглядами на жизнь. Они стойки, дисциплинированы, выносливы, легко переносят невзгоды и лишения и хорошо знают искусство войны. Именно это делает их смертельно опасными противниками даже для опытного полководца.

Шинь Чоучженг. «Правдивые и полные наблюдения, сделанные мною в результате путешествия на Арш в составе посольства его небесного сиятельства Императора-дракона, сына богов и повелителя земель (прим. переводчика: титул занимает восемь страниц и приводится в сокращении)». Том 3.

Вольцы не просто безбожники. Много хуже. Они — богоубийцы. Согласно тому, что я слышал от них, они убили своих богов за то, что те не помогли им в Великой Войне.

Тот волец, с которым мне довелось беседовать, без тени смущения или ужаса рассказывал, что когда их воины, павшие на поле битвы, вошли в чертоги богов, те предавались веселью и праздности. В ярости они напали на них, и как бы не была велика божественная сила, но павших было больше и, умерев один раз, они не могли умереть снова. Сокрушив богов и разрушив и осквернив их величественные чертоги павшие вольцы лишились посмертия, но вместо того, чтобы ужаснуться своему деянию, обратили взоры в мир живых и, увидев, что их братья продолжают сражаться отправились к ним на помощь.

Вольцы утверждают, что когда враги были уверены в победе окружив немногих выживших, вокруг внезапно начали вставать мертвые войны. Покрытые ужасными ранами, искалеченные и обожженные они поднялись с земли и, встав одним строем с живыми, бросились в атаку. Противник, в ужасе от этого зрелища, и будучи не в силах убить тех, кто уже мертв бежал.

Неизвестно, насколько эта история правдива, но несомненно то, что вольцы гордятся сделанным, не испытывая не малейшего раскаяния за то что посмели поднять руку на самое святое что есть в этом мире — богов.

Абдал ибн Гаси. Обычаи и верования народов Арша.

Память килрати представляется мне практически идеальной. Они могут в точности запоминать огромное количество информации что, по видимому, необходимо для того, чтобы ориентироваться в Островах во время кочевок и охоты. Несмотря на все сложности с нахождением подопытных, мне удалось провести больше сотни исследований и могу с уверенностью утверждать — будь у человека подобная память, мы могли бы в деталях вспомнить улицу, по которой гуляли один раз, в детстве, оказавшись в другом городе, и без ошибки перечислить все вывески и номера домов, описать встреченных прохожих и припомнить все услышанные реплики.

Но эту идеальную память портит один изъян, который я называю «стрессовой амнезией». Пережив сильное эмоциональное потрясение, килрати могут забыть практически все, включая собственное имя. У меня есть версия, что это связано с тем, что подобное потрясение они переживают оказавшись вдалеке от родных мест или потеряв стаю. В этом случае килрати приходится заново осваиваться в окружающем мире, поэтому мозг просто выбрасывает ставшую ненужной информацию, освобождая место для новой и защищая владельца от таких чувств как ностальгия, скорбь и тому подобное, что может осложнить ему адаптацию в изменившихся условиях.

Отрывки из дневника неизвестного естествоиспытателя.

Несмотря на то, что молва приписывает отвратительный обычай людоедства всем нелюдям, должен признать, что большинство из них поедают человека без охоты и только в случае крайней нужды. Килрати — пожалуй единственные кто будет охотится на человека и пожирать его с удовольствием. Связано ли это с тем, что они привыкли охотится на Монго и Граков, или с тем, что в Островах мало крупной добычи — неизвестно. Ясно одно — человеческая плоть для них является желанным лакомством.

Посвященный Агэпито. «Заметки миссионера».

Выслушав страшные рассказы местных о столкновениях с людьми-леопардами, командир первой роты Лопе Де Урбано возжелал показать аборигенам свою доблесть и, в компании двух десятков горячих голов, в полном снаряжении погрузился в лодку и отправился к рыбацкому стану, где эти твари не более суток тому назад задрали двоих, похваляясь, что сделает себе плюмаж из их хвостов. С собой он взял одного местного в качестве проводника. Тот в ужасе отказывался, так что в лодку его затащили силой.

Когда они не вернулись на третий день, как обещали, мы снарядили спасательный отряд. Ему удалось обнаружить одного из людей Де Урбано и проводника живыми. Те поведали ужасные вещи. Прибыв к стану, они обнаружили его опустевшим, что не удивительно. Немного углубившись в заросли, удалось обнаружить останки первой жертвы висящие на дереве. Это омерзительное зрелище подействовало на них отрезвляюще и, вняв уговорам проводника не идти дальше, они решили снова вернуться в лодку и оплыть остров вокруг.

Пройдя на веслах несколько миль, они обнаружили вторую жертву, из которой эти твари сделали приманку. Она висела в ветвях на высоте человеческого роста над водой. Внезапно, один из отряда заметил в кроне килрати внимательно наблюдавшего за ними. Де Урбано совершил роковую ошибку, велев сбить его мушкетным огнем. Когда отряд разрядил оружие по цели, которая быстрым прыжком спаслась в зарослях, с противоположной стороны в воду метнулись сразу десяток тварей и в мгновение ока оказались у борта.

Отряд обнажил оружие, намереваясь дать отпор, если те попробуют забраться внутрь, однако из-за того, что все сгрудились на одной стороне, лодка перевернулась. Многие, будучи в доспехах, камнем пошли ко дну. Те, кто успел избавится от кирас и одежды и пытался доплыть до берега, оказались беззащитны и были растерзаны. Проводник и еще один из людей Де Урбано спаслись лишь чудом, сумев поднырнуть под перевернутую лодку в которой оставалось немного воздуха и, дыша им, дождаться, пока течение отнесет их достаточно далеко.

Ансельмо Балдомеро. Из писем отцу.

Ткелаи крайне выносливы и подвижны. В нормальном своем состоянии они всегда бегут. Их длинные ноги позволяют им с легкостью преодолевать огромные расстояния их родных степей, раскинувшихся в предгорьях Монтума. Они едят на бегу, они пьют на бегу и даже отдыхают переходя с стремительного бега на легкую трусцу. В движении их жизнь.

Облака плывут по небу проливая дожди на землю. Следом за ними бредут стада копытных, питающихся зеленью пробившейся из орошенной живительной влагой земли. А следом за стадами идут ткелаи, которые охотятся на них.

Иногда ткелаям надоедает этот стремительный бег и они покидают свою стаю. Таких одиночек можно встретить в любом уголке этих земель. Часто они забредают к людям, совершенно не боясь их. Не везде их встречают приветливо, однако и насилие применять опасаются — как-то, возможно, благодаря своему безупречному обонянию, ткелаи чувствуют чужое настроение и всегда готовы дать отпор или уйти, если ситуация складывается не в их пользу.

Но, в большинстве случаев, такие встречи проходят мирно — ткелаи редко нападают первыми, ведомые в основном любопытством, а люди слишком хорошо знают насколько те сильны и стремительны, чтобы испытывать судьбу провоцируя их.

Мехмед Бен Аббади. Из пояснительных записок к его иллюстрированному труду о народах и племенах.

Я знаю, что многие считают меня сумасшедшим, но все равно буду утверждать — с этим вопросом не все так просто! Ткелаи — один из старейших народов Монтума. Когда Старая Империя была еще горсткой деревень, обнесенных частоколом, уже тогда ткелаи «жили тут всегда». На их глазах выросла и рухнула, возможно, не одна великая цивилизация. Они знакомы с массой культур, наблюдали за жизнью многих народов и жили во многих обществах. Но, тем не менее, упорно остаются дикими кочевниками охотящимися на бизонов, не беря себе ничего из того, что было им доступно. Почему? Глупость? О нет — они отнюдь не глупы! Я видел как они, при желании, достигают невероятного мастерства в обращении с любым продуктом нашей цивилизации, будь то винтовка, автомобиль или даже аэроплан!

Кто-нибудь из вас может представить себе дикаря, неспособного создать государство, за штурвалом аэроплана? Я — нет! Это нонсенс!

А вот еще загадка: кто-нибудь видел больных, слабых или увечных ткелаев? Нет! Даже те, кто носит на себе шрамы от былых столкновений, выглядят сильными и полностью оправившимися. Ученые считают, что причиной тому крепкое здоровье и применение целебных трав. Чушь! Племена людей живущие в дикости, так же лечатся травами и имеют отменное здоровье, так как слабые погибают еще в младенчестве. Но, тем не менее, их это не спасает ни от болезней, ни от увечий.

Или вот, к примеру, попробуйте предложить ловцам с Доминиса, которые могут привезти за звонкую монету, что угодно, хоть котенка килрати, поймать вам ткелая. Я предлагал любые деньги, но всегда получал отказ без объяснений. О! Правду вам говорю — это неспроста. Думаю они пытались. Много раз. И больше не хотят с этим связываться. Да, они так же откажутся ловить киттов, вольцев или мохавов, но там причина ясна. Еще как ясна. А что их заставляет опасаться связываться с примитивными кочевниками?

Я не успокоюсь пока не выясню всю правду…

Остатки дневника найденного в пустошах.

Любой брат или сестра Ордена Одаренных должен знать, что ни при каких обстоятельствах нельзя использовать Дар на ткелаях. Последствия ужасают.

Докладная записка неназванного фрументария.

Три пути есть в этом мире: путь созидания, путь разрушения и путь созерцания.

Только прошедший все три пути, шаг за шагом, становится истинно мудрым и душа его полна гармонии и спокойствия, а ум подобен клинку гибкому и острому.

Тот, кто желает обрести мудрость, первым избирает путь созидания, ибо через созидание познается красота. Созидающий награждается вдохновением, позволяющим прикоснуться к душе этого мира.

После пути созидания, идет путь разрушения, ибо разрушение — неотъемлемая часть жизни. Путь разрушения полон соблазнов, но тот, кто прежде познал созидание, будет свободен от них. Зная законы красоты, стоящий на этом пути подобен садовнику, отсекающему лишнее, дабы истинное могло расцвести.

Прошедший этими путями, становится на путь созерцания, дабы, в спокойствии, увидеть полную картину мира. Подобно восхищенному ценителю, созерцающий рассматривает картину жизни, как полотно мастера, видя каждый штрих и любуясь совершенством шедевра.

Тот же, кто стремится только на один путь, отвергает гармонию, ибо видит только часть и, будучи не в силах познать мир, теряет спокойствие, ибо спокойствие проистекает из знания, даваемого всеми тремя путями.

Ограничившийся только путем созидания, остается с наивной душой, ослепленной красотой, но беззащитной перед ветрами жизни. Он подобен цветку без заботливых рук, ограждающих его от превратностей судьбы. Его гибель неотвратима, и красота, которой он полон, исчезнет вместе с ним.

Идущий только путем разрушения, уподобляет себя граду, бьющему без разбора и несущему вред всему, чего он касается. Наивные думают, что это сила, и кичатся этим, забывая, что после они, подобно граду же, бесследно растают и, впитанные землей, дадут новую жизнь тому, что так неистово губили.

И жалок вид того, кто пытается созерцать мир, не познав его. Подобный камню, он видит и понимает меньше, чем ползущий по нему муравей. Вода и солнце отполируют его до блеска, а мхи и лишайники создадут почтенный образ древности, однако единственное знание, которое он содержит, есть пример для других не повторять его ошибок.

Прошедший же тремя путями обретает силу сберечь красоту и минует заблуждения, обладая способностью видеть истинную суть вещей.

Мохавская притча.

Я не пьян и не рехнулся. Все что я писал в своем отчете — правда которую я и все кто там был готов повторить под присягой. Эта штука, мохав, просто появился из неоткуда! Вместе с пятнадцатитонным, мать его, камнем! И на хорошем лонгском сказал нам поворачиваться, и валить туда, откуда мы пришли.

Этот идиот Джонсон приказал открыть по нему огонь! Мохав поймал все наши снаряды и пули и сделал из них шарик. Потом мы все оказались на базе в тысяче миль отсюда, а что стало с нашим снаряжением и артиллерией я не знаю. Возможно он сделал из них такой же шарик, только большой.

Доклад полковника Саммертона по поводу инцидента во время вторжения в Чжунго.

Способности мохавов не имеют ничего общего ни с привычными нам технологиями, ни с способностями одаренных. Как я понял, тренировки тела и упражнения в ремеслах, служат для них способом достичь определенного состояния сознания, в котором они могут полностью осознавать и контролировать реальность.

Самые старые из них достигают в этом деле таких высот, что перед ними нет никаких ограничений. Они могут мгновенно перемещаться на любые расстояния, отклонять направленные в них атаки, проходить сквозь препятствия и делать еще много чего такого, по сравнению с которым, возможности сильнейшего из одаренных покажутся просто детской забавой.

Неудивительно, что народы Чжуна почитают их и активно перенимают эту философию. Хотя, конечно, хотел бы я посмотреть на реакцию мохава, который, уединившись в горах для медитации и созерцания, выйдя из транса, обнаруживал вокруг себя монастырь, в котором он является главной святыней.

Пабло Фронда. «Удивительный Чжун».