ЭОРПАТА

***

К девяти часам утра возле ее дверей стоял Генрих.

– Доброе утро, Виктория, по сравнению с вашей красотой, этот цветок выглядит простым одуванчиком, – он протянул ей орхидею и торжественно произнес, – сегодня нас ждет мир живописи.

Девушка была абсолютно не готова к созерцанию этого увлекательного мира. На ней был белый махровый халат, и ее черные волосы, раскинувшись по нему, напоминали мартовские прогалины на белом снегу.

– Не смущайте меня, Генрих фон Шнитке, – произнесла она, любуясь нежным цветком, и затем грустно добавила, – сегодня я предпочитаю пешие прогулки.

Через полчаса Вика собралась, и они отправились в путешествие по Ганноверу. Просвещенный аристократ увлеченно показывал достопримечательности города, и они целый день бродили по старинным замкам, а к вечеру вернулись в отель уставшие, с хорошим настроением и массой положительных эмоций.

На следующий день Генрих опять заехал за своей кареглазой спутницей. На этот раз они на машине отправились колесить по Германии. Он с удовольствием показывал ей замечательные исторические места и подробно рассказывал о событиях связанных с ними. Шнитке был прекрасным собеседником и усердным слушателем. Он ловил каждое слово из уст этой удивительной смуглянки, и старался угодить ей, как только мог. Для Виктории пять дней, проведенных в обществе этого любезного немца, пролетели как одна минута! Лиду им найти не удалось, ее туристическая виза заканчивалась, и девушка с грустью стала собираться домой.

Вот и наступил прощальный ужин. Они сидели за тем же столиком, где встретились и в первый раз.

– Это мой последний ужин в Германии и платить за него буду я. – Вика с благодарностью взглянула на учтивого вдовца, который посвятил ей, целую неделю своего времени. Он имел огромное чувство такта и ни разу не показал ей своих истинных чувств. Влюбленный аристократ часто замечал мечтательный взгляд красавицы, и немец прекрасно понимал, что девушка влюблена и ее сердце принадлежит кому-то другому.

– Как последний? Не может быть! – Он опешил, и мир стремительно уходил из-под его ног, – этого не может быть!

Генрих повторял эту фразу как в горячке и его глаза наполнились болью.

– Такова жизнь и ваши законы, – Вика печально развела руками.

– Я что-нибудь придумаю! Вот увидишь! – Он отодвинул от себя блюдо с едой и о чем– то всерьез задумался.

Они закончили свой ужин в тягостном молчании. Владелец отеля проводил, столь внезапно покидающую его красавицу до дверей номера и спросил:

– Когда ты собираешься уезжать?

– Завтра вечером, мой автобус, – она стояла на пороге номера и ее глаза были полны грусти.

– Можно я утром зайду попрощаться? – Генрих стоял, низко опустив голову, и не хотел, что бы эта замечательная девушка заметила трагического выражения на его лице.

– Конечно, заходи, – со вздохом произнесла Вика. И немец, вяло взмахнув рукой, медленно пошел на выход.

Она задумчиво подошла к окну. 'Вот и все, прощай Германия!', она глядела в окно на спокойную и размеренную жизнь, из которой ей завтра предстояло уехать. 'Череп, полковник, Лысый, эти люди превратят мою жизнь в сплошную каторгу', с беспокойством подумала беглянка поневоле, о своей родине. И лишь только любимый Валера маленькой надеждой вселял в ее сердце радость. 'Приеду и найду его, во что бы то ни стало', с этой мыслью Вика включила свет и закрыла шторы.

В это время Генрих, не сидел, сложа руки. Он делал все, что в его силах, и даже гораздо больше того, – и в этом ему помогали большие деньги.

Утром в двери украинской туристки настойчиво постучали. Она медленно их открыла и увидела корзину с розами, стоявшую возле входа. Внутри нее была записка, ' Чарівна Віка, залишись, я буду сумувати за тобою!'

Девушка бросила записку на пол и слезы навернулись на ее глаза.

'Валера, я еду к тебе и мне все равно, что там со мной будет дальше!', капельки слез постепенно превращались в маленькие ручейки и вскоре глаза красавицы напоминали два озера, которые вышли из своих берегов.

В двери опять постучали. Она не хотела их открывать, но по ту сторону не хотели и уходить. Виктория вытерла слезы и распахнула дверь. На пороге робко стоял Генрих с маленькой коробочкой в руках:

– Я кохаю вас, чаривна Вика! – Он произнес необычайно тяжелые для него слова, которые учил всю ночь.

Вика холодно взглянула на пожилого вдовца. Произнесенные им слова, тяжелым металлом пронзили ее нежные уши.

– Не могу я! Понимаешь, не могу! Я Валерку люблю! – Она с болью в сердце прокричала эти короткие фразы на русском языке.

Генрих фон Шнитке не уходил и упрямо продолжал держать коробочку в руке.

– Я все понимаю и вижу прекрасная Вика, что сердце твое не свободно! Но я также вижу, что тебе нельзя ехать домой, кто-то тебя не пускает обратно. – Он дрожащей рукой протянул ей кольцо. – Это все фикция. Будешь просто рядом со мной, прошу тебя, умоляю!

И пожилой аристократ с трудом встал перед ней на колени.

' Прости меня милый, прости! ', эта мысль, сразила ее преданное и верное сердце и она с трудом заставила взять себя обручальное колечко.

– Черт с тобой, я согласна. – Чужим голосом прошептали ее губы.