Эпизод I. Призрачная угроза

ГЛАВА 16

У окна королевских покоев стояли двое, и более странной пары трудно было вообразить. Она — царственна и бесконечно спокойна. Он — перепуган и издерган. Но они делили друг с другом молчание и беспокойство. Королева Набу Амидала и гунган Джар Джар Бинкс смотрели, как закат окрашивает небо Корусканта ослепительным золотом, отражается от металла и стекла города, заставляет шпили домов вспыхивать ослепительными бликами.

Они ушли с заседания Сената, не дождавшись, чем все закончится. Королева решила, что больше не может ничего изменить, и захотела подождать результатов в отведенных ей апартаментах. Анакин сначала был с ними, потом ушел вместе с Куай-Гоном в Храм джедаев. Палпатин остался в Сенате вместе с Панакой; королева приказала капитану дворцовой стражи известить ее о новостях — о любых новостях, как только таковые появятся.

Джар Джар не знал, как ему поступить. Королева сменила церемониальное одеяние для Сената на более простое — с точки зрения Набу, разумеется. Сам гунган никогда бы не стал надевать на себя таких одежд. Но было красиво.

Бинкс мучался. Ему хотелось сказать что-нибудь утешительное королеве, но его язык вновь онемел, хотя он вроде бы и не совал его никуда. Если бы это была не Амидала, а скажем Ани или же Падме, Джар Джар мог бы просто погладить ее по голове. Но, во-первых, голову королевы украшала корона из черных перьев, перевитых золотыми шнурами. А во-вторых, хотя стражи и не было видно — только Эйртае и Рабе замерли в отдалении, одинаковые в своих алых платьях, — это еще не означало, что гвардейцев поблизости нет. Может быть, Бинкс и растяпа, но не дурак. Он не будет гладить королеву Набу по голове или обнимать за плечи только потому, что она одна и грустит.

Но поговорить-то с ней можно. Вот только упрямый язык прилип к глотке и не ворочается. Он откашлялся. Амидала повернула к нему выкрашенное белым лицо с ярко-красными точками на каждой щеке и алой полосой на нижней губе, словно испачканной кровью.

— Моя интересно: зачем боги сделать боль? — спросил ее гунган.

Взгляд Амидалы был по-прежнему невозмутим.

— Может быть, для того, чтобы дать нам причину для поступков? — предположила она.

— Твоя думай: ваша народ погибай? — Джар Джар попытался придумать другие слова, не такие жестокие, потому что от горечи этих у него свело губы.

Но ничего не придумал.

Королева-обдумала вопрос и медленно покачала головой.

— Я не знаю.

— Гунган тоже уничтожен? — наконец он задал вопрос, который объединял их тревоги. Вновь качнулись черные перья:

— Надеюсь, что нет.

Джар Джар гордо выпрямился. Да, он растяпа, но он гунган!

— Гунган без боя не сдавайся, — заявил он. — Наша — воины. У наша сильная армия.

— Армия? — без выражения повторила Амидала.

— Наша много, — заверил ее Джар Джар. — Наша имеет оружие. Наша никогда не сдавайся машинкам. Поэтому ваша наша не люби, я думай, — завершил он речь немного неожиданным заявлением.

Теперь Амидала смотрела на него с интересом У королевы загорелись глаза, как будто она обдумывала неожиданно пришедшую в голову мысль. Но едва Амидала открыла рот, как в дверь стремительно вошли сенатор Палпатин и капитан Панака, коротко поклонились и остановились перед королевой.

— Ваше величество! — начал капитан, не в силах скрыть волнение.

— Королева…— Сенатор тоже был явно взбудоражен.

— Сенатор Палпатин выдвинут на должность верховного канцлера вместо Валорума!

Довольно улыбавшийся Палпатин сказал, тщательно выбирая слова и интонацию:

— Сюрприз, безусловно, но сюрприз приятный. Ваше величество, я обещаю: если меня выберут, я восстановлю в Республике демократию. Я обещаю положить конец коррупции, процветающей в Сенате. Торговая Федерация потеряет свое влияние, и наш народ освободится из-под ига захватчиков, нарушивших закон и вторгшихся…

— Кто еще баллотируется? — резко спросила Амидала.

— Бэйл Антиллес с Алдераана и Акс Мос с Маластера, — сказал Панака, отводя взгляд.

Сенатор был явно ошеломлен неожиданной резкостью королевы. Но быстро пришел в себя.

— Ваше величество, нашему положению многие сочувствуют, и это поможет нам получить голоса. — Он сделал паузу. — Обещаю вам, канцлером выберут меня.

Королева покачала головой. Она прошла мимо Джар Джара, подошла к окну и взглянула на огни Главного Меридиана, проступающие на фоне догоравшего заката.

— Я боюсь, сенатор, что к тому времени, как вы обуздаете бюрократов, от нашего народа останутся одни воспоминания.

Палпатин был сбит с толку.

— Я разделяю вашу тревогу, ваше величество. К сожалению, наша планета оккупирована Федерацией. Изгнать ее немедленно практически невозможно.

— Вероятно, вы правы. — Амидала обернулась к нему. В ее глазах темнела холодная бездна. — Сенатор, вы на вашем поле битвы, а я, пожалуй, вернусь на свое. Я решила вернуться на Набу. Мое место — с моим народом.

— Вернуться? — Палпатин пришел в ужас. Панака быстро переводил взгляд с него на королеву. — Ваше величество, взгляните на веши реально! Вы окажетесь в большой опасности! Вас заставят подписать соглашение!

Королева была спокойна и решительна.

— Я не подпишу договор, сенатор. Но я должна разделить участь моего народа.

— Она повернулась к Панаке. — Капитан!

Панака подтянулся.

— Королева?

— Готовьте корабль.

Палпатин быстро шагнул вперед и преградил ей путь.

— Прошу вас, королева, останьтесь здесь! Тут безопасно.

В голосе Амидалы прорезались железные нотки.

— Нигде не безопасно, если Сенат не осудит вторжение. Я поняла, что Республика находится в полном упадке. — Она посмотрела Палпатину в глаза. — Я знаю, сенатор, если вы победите на выборах, то сделаете все, чтобы остановить Федерацию. Надеюсь, вам удастся вернуть Сенату здравомыслие и способность к сочувствию.

Королева невидящим взором окинула Палпатина и быстро вышла за дверь. Панака и служанки двинулись следом за Амидалой. Шаркая ногами и стараясь быть как можно более незаметным, Джар Джар Бинкс устремился вдогонку. Шмыгнув мимо Палпатина, гунган опасливо посмотрел на него.

Он удивился: на бледном лице сенатора блуждала слабая улыбка.

Куай-Гон Джинн, Оби-Ван Кеноби и Анакин Скайуокер стояли перед Советом Двенадцати. Собравшись в центре кафедры ораторов, они ожидали решения членов Совета. Закат уже почти угас, на этот район мегаполиса медленно опускался вечер. + Мы завершили экзамен, — гортанно прошелестел Йода. Его сонные глаза были прикрыты веками, острые уши напряженно подались вперед.

— Ты был прав, Куай-Гон.

Мэйс Винду кивнул, соглашаясь со словами Йоды. Казалось, все эмоции стерты с его гладкого черного лица.

— В его клетках невероятно высокая концентрация мидихлориана, — сказал он, сделав особое ударение на слове «невероятно».

— В нем мощно проявлена Сила, — подтвердил Ки-Ади-Мунди.

Куай-Гон напряженно молчал, словно надеялся, что кто-нибудь продолжит слово Ки-Ади-Мунди. Затем спросил:

— Он будет учиться?

Снова повисло неловкое молчание.

— Нет, — тихо ответил Мэйс Винду. — Мы не будем его учить.

Губы Анакина задрожали. Он вскинул голову, с надеждой глядя на Куай-Гона.

Глаза защипали предательские слезы.

— Нет? — переспросил мастер-джедай.

Оби-Ван старался сохранить невозмутимость. Но взгляд кричал: «Ну я же говорил!» Мэйс Винду качнул головой. Взгляд его темных глаз был непреклонен.

— Он чересчур стар. И в нем слишком много гнева.

Куай-Гон еще не до конца осознал, что произошло. Нет, катастрофа вовсе не касалась мальчика. Напрямую не касалась. Куай-Гон чувствовал, что изменилась Вселенная. Метрика Силы сохранила свои мощь и подвижность, но… она стала непринципиальной, незначимой, как, впрочем, все, что сейчас происходило в Храме. Жар досады и горечи охватил Куай-Гона.

— Но он — из числа избранных. Вы же это видите. — сказал мастер-джедай. — Вы же это видите.

Йода задумчиво поднял голову.

— Будущее этого мальчика туманно. Замаскировано его юностью.

Куай-Гон обвел взглядом лица членов Совета. Нет надежды.

— Я его обучу. Анакин станет моим падаваном.

Краем глаза он увидел ошеломленное лицо Оби-Вана. И огонек надежды, вспыхнувший во взгляде Анакина. Терпите, ребята: битва будет безжалостной.

Куай-Гон переводил взгляд с одного лица на другое. Нет надежды.

— Ученик уже есть у тебя, Куай-Гон, — напомнил Йода. -Запрещено брать второго.

— Мы запрещаем тебе, — мрачно сказал Мэйс Винду.

Мэйс, который всегда и во всем поддерживал.

— Оби-Ван обучен, — сказал Куай-Гон.

— Я готов пройти испытание! — жестко сказал Оби-Ван. Казалось, что он и пришел, чтобы уведомить Совет о своей готовности.

Иода быстро поднял веки.

— Готов так рано? Что знаешь ты о готовности?

Куай-Гон и Оби-Ван обменялись быстрыми взглядами. Выдержит ли юноша испытание на доверие?

Куай-Гон взглянул на Йоду и невозмутимо сказал:

— Оби-Ван упрям и еще многого не знает о живой Силе, но способности его уже превратились в мастерство. Мне его больше учить нечему.

Йода покачал морщинистой головой.

— Куай-Гон, кто готов, а кто нет, Совет решит сам. Многое узнать он должен.

— Сейчас это несвоевременно, — подвел итог дискуссии Мэйс Винду. — Сенат проводит выборы верховного канцлера, а королева Амидала возвращается домой.

Это вызовет агрессию со стороны Федерации и усугубит конфликт. Федерация может нанести решительный удар.

— И выведет из тьмы нападавших на королеву, — тихо сказал Йода.

— Конфликт развивается слишком быстро, чтобы мы могли позволить себе отвлекаться на мелочи, — добавил Ки-Ади-Мунди.

Мэйс Винду обвел взглядом лица остальных членов Совета и снова повернулся к Куай-Гону.

— Лети с королевой на Набу и выясни, кто тот темный воин, что напал на тебя, будь он ситх или кто-то другой. Он — ключ к разгадке тайны.

Кивок Йоды был медленным, словно он давал официальное подтверждение.

— Юного Скайуокера судьбу определим мы позже, — сказал Йода.

Предельное напряжение не покидало Куай-Гона. Ему по-прежнему казалось, что произошло нечто непоправимое. Он не мог сформулировать конкретно, но ощущение цели редко подводило его…

Куай-Гон поклонился Совету в знак того, что.принимает его решение.

— Я привез Анакина сюда. Он должен остаться под моим покровительством. Ему больше некуда идти, Мэйс Винду кивнул:

— Ты — его опекун, Куай-Гон. Это мы не обсуждаем.

— Но не вздумай учить его! — резко сказал Йода. — Забирай с собой, но учить — не смей!

За этими словами скрывалось понимание цели. Мастер Йода явно интересовался не только клетчатым миром корускантской политики, но и твердо знал, куда идет корабль Ордена Джедаев. Куай-Гон промолчал.

— Защищай королеву, — добавил Мэйс Винду. — Но если дойдет до открытой войны, не вмешивайся, пока мы не получим одобрения Сената.

В Зале Совета повисло молчание. Двенадцать против троих. С одной стороны — двенадцать лучших рыцарей Ордена, с другой — высокий сухопарый мастерджедай с усталыми глазами, растерянный юноша-падаван, стянувший упрямые губы в ниточку, и маленький мальчик, тоскующий по маме. + Да пребудет с тобой великая Сила, — сказал Йода.

Анакин не был уверен, что именно он сейчас должен чувствовать. Он хотел бы спросить, например, у Куай-Гона, но тот стоял в стороне и, кажется, ссорился со своим учеником. По его лицу было видно, как ему плохо от этого.

Куай-Гон сказал, что Анакин будет джедаем. Он дал слово. А в Храме сказали, что ничего не получится. И теперь все сердились друг на друга. Те странные существа в одинаковых темных плащах сидели с постными лицами и совсем не понравились Анакину. Ну, почти все. Он решил сделать скидку для очень красивой — почти такой же красивой, как Падме, — и смуглой женщины, а он как-то не думал, что и женщина может быть рыцарем. По крайней мере, она не ругала Куай-Гона, когда на него все накинулись. И еще Анакину очень понравился самый старший из них; так смешно: такой маленький, ростом ниже даже Анакина, старается не вылезать вперед, а явно самый главный… И вдобавок Амидала, кажется, тоже сердится на Куай-Гона, только тут уж совсем непонятно, по какой причине. А Оби-Ван, вот тот не просто сердит, он даже ругается. Как сейчас. Вот если бы можно было придумать, как всех помирить…

Ветер задувал из каньона и уносил слова двух джедаев прочь. Делая вид, что просто так слоняется без дела, Анакин подобрался поближе.

— Это вовсе не дерзость, учитель! — ораторствовал неистовый Оби-Ван. — Это правда!

— Это ты так считаешь, — отрезал Куай-Гон.

Лицо его было бесстрастно. Даже слишком бесстрастно, чтобы Анакин поверил, что ему все равно.

— Этот мальчик опасен! — упорствовал Оби-Ван. — И все это чувствуют. Кроме вас!

— Его будущее неясно, — резко поправил Куай-Гон. — Но он — не опасен.

В паузе — Оби-Ван набирал воздуха в легкие, чтобы начать новый раунд ссоры — Куай-Гон отвернулся и холодно произнес:

— Совет решит, как поступить с Анакином. На этом закончим. Иди на корабль.

Пару секунд Оби-Ван яростно смотрел ему в спину, как будто собирался прожечь взглядом дыру в ней, потом побежал на корабль. Он очень сердит и обижен, решил Анакин. Надо будет с ним поговорить. Плохо, когда хорошие люди ругаются. Он подергал джедая за плащ.

— Учитель Куай-Гон, — позвал мальчик, — но… я не хочу быть проблемой.

Рослый джедай опустился рядом с ним на колени. Анакин пару раз замечал, что, когда рыцарь ждал чего-нибудь или думал, а еще один раз в Храме, он долго сидел в этой позе, по мнению Анакина совершенно не приспособленной для сидения. Лично у него ноги затекли секунд через пять. Куай-Гон, похоже, не испытывал подобных затруднений.

— Ты и не будешь, Ани, — сказал джедай. — Мне запретили учить тебя, поэтому я хочу, чтобы ты наблюдал за мной и запоминал, что увидишь. Движения, жесты, ощущения. И всегда помни: реальность определяется только твоим восприятием. Держись возле меня, и все будет хорошо.

Анакин согласно кивнул. Держаться рядом, да без проблем! Как будто он хочет чего-то другого. Нет, конечно, еще он хотел бы узнать…

— Можно, я спрошу?

Рыцарь кивнул, улыбнувшись своим мыслям.

— А кто это — мидихлориане?

Ветер трепал длинные волосы Куай-Гон Джинна, несколько прядей, выбившись, упали ему на лицо, и рыцарь смахнул их.

— Микроскопические существа, живущие в клетках всех живых существ. Пока не известно, каким образом, но считается, что они связаны с Силой. Это одна из теорий. Точно знают лишь то, что по уровню их содержания можно определить, сможет ли человек овладеть Силой или нет.

— Они живут и во мне? — продолжал спрашивать Анакин.

Ему тоже не было известно, каким образом, но вопросы всегда рождались в нем цепочкой. Каждый новый ответ порождал новый вопрос. Правда, он пока еще об этом феномене не задумывался.

— В твоих клетках, — кивнул Куай-Гон. — И у нас с ними симбиоз.

— Симби… что?

— Взаимовыгодное сосуществование разных форм жизни.

Понятно? Судя по лицу Ани, не очень. Как у тускена и его банты, так понятно? Почти… а можно как-нибудь по-другому все объяснить?

Куай-Гон вздохнул.

— Предполагают, что без мидихлориан жизнь вообще могла бы не возникнуть. Но что совершенно точно — мы не имели бы никакого представления о Силе. Эти существа общаются с нами и дают знать о движениях Силы.

М-да? А почему тогда он их не слышит?

Куай-Гон, видя его терзания, с улыбкой спросил:

— Может, тебя надо потренировать в искусстве молчания?

Анакин обдумал этот вопрос. Долго хмурился, потом честно признался:

— Не получится…

Куай-Гон расхохотался.

Ну что ж, это не совсем тот результат, который ему хотелось получить, решил Анакин. Но, по крайней мере, у рыцаря настроение явно пошло на поправку.

Хорошо.

— Время и тренировки помогут, Ани, — Куай-Гон поднялся. — Не спеши.

Из вновь прибывшего челнока появились гвардейцы, выстроились в строгом строю. Между ними быстро прошла Амидала в сопровождении своих служанок и капитана Панаки. Темнокожий начальник дворцовой стражи был более чем раздосадован. Лицо королевы оставалось бесстрастным, как будто ее не одолевали тревожные мысли. Как обычно. Рыцарь поднялся на ноги. Потом вежливо, хотя и немного небрежно, склонил голову в приветствии:

— Ваше величество, мы рады служить вам и охранять вас и впредь, — сообщил он бесстрастно.

Амидала кивнула ему в ответ, но — ее поклон был еще короче, лишь чуть-чуть качнулись перья, украшавшие тяжелый головной убор королевы.

— Я благодарна вам за вашу помощь. Сенатор Палпатин опасается, что члены Федерации хотят меня убить.

— Я этого не допущу, — пообещал джедай. — Даю слово.

Королева опять едва заметна кивнула и пошла на корабль. Панака и стайка служанок двинулись вслед за ней. Завершали процессию стражники и Куай-Гон.

Некоторая напыщенность и торжественность момента была испорчена истошным радостным воплем.

— Наша лететь домой! — возликовал Джар Джар.

Город Тид странно выглядел этой ночью. Он был мрачен — не горели бесчисленные фонарики, обычно украшавшие фасады домов, в высоких стрельчатых окнах домов было темно. Он был тих — молчали фонтаны, не было слышно ни музыки, ни разговоров, ни смеха. Только ветер что-то невнятно шептал, подметая безлюдные улицы.

В королевском дворце в тронном зале Нуте Гунрай и Руне Хаако стояли перед фигурой человека в плаще. Голограмма сидящего Дарта Сидиуса возвышалась над ними.

— Возвращается королева, — говорил человек в плаще — если конечно это был человек. — Как только она прибудет, заставьте ее подписать договор.

— Да, влад'ика, — согласился наместник, кланяясь, чтобы скрыть выражение на своем лице.

В прошлый раз попытка заставить Амидалу поставить подпись на злополучном договоре стоила Федерации взвода дроидов и потери репутации. Если так пойдет дальше, джедаи просто перебьют всю их армию, а дом Гунрай потеряет кредит.

— Планета уже захвачена? — негромко поинтересовался Дарт Сидиус, и его голос, казалось, заполнил весь зал.

Нуте Гунрай поспешно склонился в поклоне, радуясь, что сошел со скользкой почвы на более твердую землю.

— Да, влад'ика, — заверил он. — Вплоть до м'елких посел'ений м'естных примит'ивных существ. Т'еперь мы полностью завлад'ели Набу.

Его собеседник кивнул — скорее своим мыслям, чем словам Нуте.

— Хорошо, — прошелестел его голос. — Я позабочусь, чтобы в Сенате все шло по-прежнему. Я посылаю к вам Дарта Маула. Он разберется с джедаями.

— Да, влад'ика, — повторил Нуте Гунрай и подумал, что эти слова скоро станут им заменой ежедневной молитвы, так часто приходится их повторять.

Голограмма растаяла в воздухе, но прошло достаточно много времени, прежде чем оба торговца пошевелились. Они опасались, что каким-то образом их грозный сообщник остался здесь и, невидимый, наблюдает за ними.

— Ситха — к нам? — испуганно прошептал Руне Хаако, и наместник ему не ответил.