Эпизод I. Призрачная угроза

ГЛАВА 22

Челнок с сенатором Палпатином и первыми двумя отделениями республиканских гвардейцев прибыл на удивление быстро. Судя по всему, новый энергичный канцлер не только сломал сопротивление Сената, но и смог пробить решение об отправке военного контингента на Набу.

Сенатор спустился по трапу и приостановился, разглядывая гигантские статуи и портики, подпирающие синее небо планеты. Он уже практически не помнил этого мира, хотя он значился его родиной во всех документах, сопровождавших его политическую карьеру. Сенатор вдохнул запах медовых мхов, что цветут в это время года и пахнут так сильно и пьяняще, что пробиваются сквозь запах войны — запах горящего металла, озона, рожденного залпами энергетических пушек, смерти и усталости.

Сенатор вальяжно махнул рукой гвардейцам и, построив улыбку на лице, пошел навстречу маленькой группке людей, сгрудившейся на площади неподалеку от входа во дворец.

Они встретили его настороженными взорами. Сенатор обежал взглядом их лица.

Королева. Пучеглазый гунган. Капитан Панака с несколькими незнакомыми мужчинами в форме королевской стражи Набу. Лохматый мальчишка-пилот, взорвавший энергетическую станцию. Молодой рыцарь, убивший ситха…

— Мы благодарим вас за отвагу, Оби-Ван Кеноби. И тебя, юный Скайуокер. Мы будем следить за твоими успехами.

Королева вышла вперед. В ней не было ничего царственного. Она выглядела, как служанка. Вымазанное в копоти лицо, грязная измочаленная одежда.

Маленькая девочка, заблудившаяся на болотах. Вот только бластер в руке и бездонный взгляд Амидалы…

— Поздравляю вас с избранием, канцлер.

Сенатор почтительно поклонился ей:

— Вы спасли наш народ, ваше величество. Я глубоко восхищаюсь вами.

Совместно мы добьемся прочного мира и процветания Республики.

Он еще раз склонил голову и поспешил к потрепанному правительству, выползающему из подвалов дворца. Сегодня он еще хотел успеть допросить пленных торговцев-федератов.

Небо в ожидании вечера уже начинало окрашиваться в медный цвет. Оби-Ван стоял у окна, одетый в чистые, выстиранные одежды, и смотрел на юрод внизу.

И не видел его. На похороны он идти не хотел. Нелепая процедура. Он машинально погладил рукоять висевшего на его поясе меча. Меч Куай-Гона.

Теперь — его собственный. Душа воина — в его оружии, вспомнил он и стал думать о Куай-Гон Джинне, его учителе, друге, человеке, которого он считал своим отцом и который практически все эти годы был им. Я не спас его, вдру сказал себе Оби-Ван. И возразил: ты не знаешь, был ли у тебя шанс сделать это. И опять возразил: но я знаю, что был ему плохим другом. Он вновь прикоснулся к рукояти меча. Какое решение ни примет Совет, он, Оби-Ван Кеноби, абсолютно точно знает, что будет делать.

Послушайте только, невесело усмехнулся Оби-Ван. Я уже говорю, как Куай-Гон.

Тут дверь открылась, и появился Йода. Он вошел в комнату медленной шаркающей походкой, опираясь на палку. Иссохшее лицо старика было усталым и невеселым.

— Мастер Йода, — Оби-Ван поклонился и поспешил ему навстречу. Магистр кивнул.

— Звание рыцаря Совет согласился пожаловать тебе— мрачно сказал он. — Но я был против, чтобы мальчик стал твоим палаваном… Судьбу его Совет решает сейчас, ОбиВан.

— Его будут учить?

Длинные уши старика шевельнулись, поднялись сонно прикрытые веки. Блеснули глаза.

— Нетерпелив ты. Можешь сказать, что решат они?

Оби-Ван прикусил язык. Йода смерил его пристальным взглядом.

— Великим воином был Куай-Гон, — скрипучим голосом произнес Иода. — Но был бы куда больше великим, если бы не бежал так быстро. Медленнее должен идти ты.

Но юный джедай шел напролом.

— Куай-Гон верил в мальчика и знал о нем что-то такое, о чем никто из нас не догадывается.

Иода покачал головой.

— Не суди быстро так. Не все понято. Не все совсем открыто. Из числа избранных он, возможно. Но между тем, обучение его нам многие опасности сулит. Пройдут годы, прежде чем он станет джедаем. Еще больше — тем, кто познал живую Силу.

Йода прошел к окну, в которое лился мягкий золотистый свет. Близился закат — наступало время прощания с Куай-Гоном.

Йода снова заговорил, глядя куда-то в пространство.

— Совет решил уже, — сказал он. — Мальчика будут учить.

На Оби-Вана накатили странные чувства: смесь щенячьего восторга и горького ужаса. На лице его возникла неуклюжая улыбка.

— Доволен ты так? — нахмурился Йода. — Так уверен, что правильно это? — Его морщинистое лицо расслабилось. — Остается туманным будущее этого мальчика, Оби-Ван. Ошибкой будет учить его.

— Но Совет…

— Решил. Да. — Опущенные веки взлетели. — Не мое решение это…

Повисла долгая пауза. Оби-Ван, ожидая неизвестно чего, смотрел на магистра.

Тот жмурился в лучах закатного света, истекающего из окна. Оби-Ван был в легком замешательстве… Ясно. Совет не прислушался к голосу Йоды. Что уже необычно. А сейчас старый мастер хочет что-то сказать… или услышать от Оби-Вана…

Юный джедай заговорил, тщательно подбирая слова.

— Магистр Йода, я дал слово Куай-Гону. Я обучил бы Анакина и без согласия Совета, если такая необходимость возникла бы… Я сделаю мальчика своим падаваном, магистр. Я обучу его наилучшим образом — насколько мне это доступно. Но я не забуду и то, что сказали мне вы. Мои шаги будут предельно осторожны. И мне могут понадобиться ваши советы. — Оби-Ван чуть смешался от волнения. — Я постараюсь быть предельно точным при обучении Анакина…

Йода вглядывался в честные глаза Оби-Вана. Затем кивнул.

— Своеволен ты, как и Куай-Гон. Вовсе ни к чему это, — сказал магистр. — Разрешение дает тебе Совет. Твоим учеником Скайуокер пусть будет… Но что обещано — хорошо запомни, юный джедай, — тихо добавил он. — Будет достаточно, если так сделаешь, как обещал.

Оби-Ван поклонился.

— Я запомню.

На площадь они вышли вместе. Но встали порознь.

На закате разожгли погребальный огонь. Те, кому выпала честь присутствовать, окружили костер. Амидала со стайкой служанок, новый канцлер, Панака, губернатор Биббл, Босс Насс, Джар Джар Бинкс, Совет Ордена почти в полном составе, несколько рыцарей, которые знали Куай-Гона дольше и лучше других. Анакин Скайуокер. Он единственный не скрывал слез.

Пламя забирало Куай-Гона с собой, а над городом отголоском далекого грома катился барабанный бой. Оби-Ван посмотрел на Анакина. Мальчик все еще плакал.

— Он ушел к Силе, — сказал ему Оби-Ван. — Отпусти его. Он не любил быть на привязи.

Мальчик качнул головой.

— Мне его не хватает…

— Мне тоже, — вздохнул Оби-Ван. — Я его никогда не забуду. Но он ушел.

— А что будет со мной? — Анакин вытер ладонью лицо.

— Я буду учить тебя так, как это сделал бы Куай-Гон, — негромко сказал ОбиВан. — Совет разрешил. Ты будешь учиться и станешь джедаем. Даю тебе слово.

Анакин дернул плечом, отвернувшись. Один раз ему уже дали слово и — обманули. Пусть и не желая того. Никто не может убить джедая, вспомнил он.

И вспомнил ответ. Если бы так, сказал ему тогда Куай-Гон Джинн. Если бы так…

Напротив них стоял смуглокожий Мэйс Винду и задумчиво следил за Оби-Ваном, положившим руку на плечо Анакина.

— Жизнь прервалась — жизнь продолжается…— пробормотал он едва слышно.

Йода, склонившись, оперся на суковатую палку и покачал головой.

— Не так я уверен в мальчике, как Куай-Гон. Непроста его судьба. Будущее его в тени. Тяжко найти истинный путь.

Мэйс Винду кивнул. Он не совсем понимал опасений Йоды по поводу Анакина. И это смущало его. Собственная же боязнь будущего, лежащая где-то на грани иррационального, просто пугала и требовала любой ценой ничего не менять в этом мире… А мальчик — порождение мидихлориан — мог стать сильнее любого из присутствующих здесь джедаев. Но смерть Куай-Гона сработала как эмоциональная бомба, и Совет, как исполнение последней воли погибшего, уже принял решение о судьбе мидихлорианового мальчика…

— Оби-Ван будет ему хорошим учителем, — сказал Мэйс Винду. — Куай-Гон был прав. Юноша стал настоящим рыцарем.

— Он стал одним из лучших воинов, — прошелестел Иода. — А готов ли он к тому, чтобы учить мальчика? Может, нет?

— Победить ситха в схватке — достаточное испытание, — убежденно сказал председатель Совета. Он не сводил глаз с Оби-Вана и Анакина. — И нет сомнений: тот, кто подверг испытанию этого рыцаря, был ситхом.

Йода качнул головой.

— И, как всегда, двое их. Не больше и не меньше. Учитель и ученик.

Мэйс Винду невесело, усмехнулся:

— Но кто же был повержен? Учитель? Или ученик?

Сенатор Палпатин, стоя в двух шагах от джедаев, честно отрабатывал свой политический долг перед погибшим героем. Взгляд его был отрешен. Казалось, он смотрел и не видел пламени, пожирающего тело Куай-Гон Джинна.

А на следующий день устроили парад, чтобы отметить заключенный союз между гунганами и набу, отпраздновать победу над Федерацией и почтить тех, кто сражался. Город было не узнать. По его улицам под восторженные крики толпы, пение и оркестры проехали всадники-гунганы на кааду, солдаты-набу шли пешком. В процессию затесался даже захваченный танк Федерации. Во главе всего ехал Джар Джар Бинкс, он был так рад, что даже сумел удержаться в седле весь парад и упал всего раз.

На верхней площадке дворцовой лестницы их ждала королева, Босс Насс и почетные гости.

Мальчик стоял возле своего учителя и смотрел на парад. Он думал, что зрелище ему должно нравиться, и оно ему нравилось. Он думал, как это здорово, когда тебя чествуют, как; тогда, после финиша гонки — Куай-Гон поднял его над толпой, усадив себе на плечо. Анакин закусил губу.

Он думал о рыцаре, который ушел к Силе.

Он думал о Падме, не сказавшей ему и двух слов с тех пор, как Совет согласился сделать его падаваном.

Он думал о доме, куда он мог не вернуться.

Он думал о матери и хотел, чтобы она могла его сейчас видеть.

Он уже был одет в тунику цвета песка, волосы ему коротко подстригли, как положено ученикам. Он получил все, что хотел. Он должен быть счастлив. И не мог. Он скучал по матери, теперь уже меньше, как будто что-то уже стирало в его памяти ее черты. А теперь он потерял и Куай-Гона, как раз теперь, когда никто другой не мог дать ему чувство надежной зашиты. Ни Оби-Ван, ни даже Падме ему не помогут. Когда-нибудь — может быть. Однажды они сыграют в его жизни важную роль, это он знал наверняка. И в тот день его жизнь навсегда переменится. Но не сейчас. Сейчас он был одинок.

Он почувствовал знакомое прикосновение ладони к плечу, поднял голову. Нет.

Не тот.

— Для тебя начинается новая жизнь, — сказал Оби-Ван.

Анакин вежливо улыбнулся, чтобы не обидеть учителя. Но ничего не ответил.

Он не хотел смотреть на учителя. И не хотел знать, что тот чувствует.

— Знаешь, — продолжал Оби-Ван, разглядывая ликующие толпы народа. — КуайГон всегда не любил больших праздников. Говорил, что людям они необходимы, а потом куда-нибудь прятался, только бы не участвовать. Интересно, как бы он отвертелся от парада?

Анакин пожал плечами.

— Но он бы гордился, узнав, что этот парад в честь тебя тоже, — улыбнулся джедай. Анакин посмотрел на него.

— Ты так думаешь?

Оби-Ван кивнул.

— Да.

Рядом вокруг астродроида отплясывал Джар Джар, его уши развевались по ветру и хлопали.

В пронзительном голубом небе пылало солнце. Внизу через площадь и дальше по городу ползла длинная цветастая лента парада.

В ту ночь Дарт Сидиус стоял на балконе, нависшем над городом. Ночь озарялась множеством праздничных огней. Где-то гремел салют. По всем каналам вещания транслировался праздничный дневной парад, переходящий в неуправляемый ночной карнавал.

Много лет жизни ушло, чтобы создать из Дарта Маула настоящего ситха. Но мальчик не выдержал испытания. Что ж, слабому лучше уйти сразу и не подвергать опасности дело всей жизни мастера… Трудно было предположить, что многие воины-джедаи окажутся настолько слабы. Что-то грызет изнутри армию бесстрашных Рыцарей, разрушает их Силу. Что? Понимание суть победа.

Что ж, мальчик погиб не зря: он нащупал путь. Значит, есть путь, на котором неопытный юнец может убить одного из лучших Мастеров Меча… Каков он, этот путь? Чем определен? Всепобеждающие молодость и глупость или изъян кодекса, порождающий преступление и разъедающий мысли?

Дарт Сидиус приподнял ладонь. Синий ветвистый разряд скользнул по запястью и с треском ушел в металлический узор, тянущийся вдоль каменных перил. Ситх усмехнулся. Права старая поговорка: сила Тьмы — в бессилии Света…

Похоже, время приютских мальчиков, обожающих ритуалы древних насекомых, прошло. Новый ученик должен стать средоточием Силы, он должен стать настоящим Мастером Меча, и испытать его в смертельном поединке должен истинный Рыцарь-джедай. Для этого новый ученик должен будет знать все повадки Света, а значит, первую часть своего обучения он пройдет на Светлой стороне Силы…

Ну а он, Дарт Сидиус, — ситх снова усмехнулся, — когда-нибудь, потом, так и быть, подарит ему эту Галактику…