Эра Лобановского

Глава 12. Срочная замена

Чем меньше дней оставалось до начала чемпионата мира 1986 года в Мексике, тем хуже становилось настроение игроков сборной СССР (не говоря уже о зарождении мрачных прогнозов в недрах многомиллионной армии ее болельщиков и в среде самих специалистов футбола). Шутка ли, наша «главная команда страны», готовясь к мексиканским баталиям, потерпела поражения в товарищеских матчах от сборных Испании, Мексики, Англии, Румынии и, наконец (за две недели до отъезда на чемпионат мира), сыграла в Лужниках со сборной Финляндии вничью — 0:0. После этого статистики подсчитали, что:

Начиная с 12 сентября 1984 года сборная СССР провела восемь отборочных и пять товарищеских игр (здесь учитываются товарищеские матчи только 1986 года): 4 победы, 3 ничьи, 6 проигрышей, соотношение мячей — 14:14. За это время в сборной выступали 30 футболистов из восьми клубов.

Находясь в то время в тесном общении с Олегом Блохиным, с которым мы работали над книгой «Футбол на всю жизнь», я был удостоен прочесть некоторые его дневниковые записи, сделанные во время тренировочного «мексиканского цикла». Блохин на одной из страниц пометил для себя: «Настроения нет, хорошей игры — тоже. Ужасно хочется домой. Может быть, бросить это дело? Не было бы хуже, чем в Испании».

— Что же все-таки происходит со сборной, Олег? — спросил я своего соавтора, когда до отъезда нашей команды на чемпионат мира в Мексику оставалось чуть меньше месяца.

— Честно говоря, оптимизма никакого,— ответил он довольно грустным голосом. Я, в принципе, не паникер, но реально смотрю на сложившуюся ситуацию.

— Неужели положение не лучше, чем перед отъездом в Испанию, на чемпионат мира восемьдесят второго года?

— Хуже! Тогда хоть некоторые были травмированы, но ребята играли и готовы были биться за победу. Главное — было в той сборной взаимопонимание. Сейчас можно сказать, что в сборной просто есть группа хороших игроков. Но их надо объединить! А если нет в коллективе нормального психологического микроклимата, как это сделать? Многое ведь зависит от старшего тренера...

Напомню, что в ту пору сборную Советского Союза возглавлял Э. В. Малофеев. Забегая несколько вперед, приведу выдержку из интервью Вячеслава Колоскова журналу «Сельская молодежь» уже после чемпионата мира в Мексике.

Эдуард Васильевич Малофеев прекрасно проявил себя, когда работал в минском «Динамо», — сказал глава Управления. Он создал сплоченный, очень интересный коллектив и вывел его в лидеры нашего футбола. Поэтому молодому тренеру доверили возглавить сперва олимпийскую, а затем и национальную сборную страны. Кстати, замечу: это назначение тогда горячо приветствовали и наши футбольные обозреватели — те самые, которые теперь столь же горячо критикуют Управление футбола за «очередное непродуманное решение»... Мы сознавали, что идем на определенный риск. Однако верили, что Малофеев с его энтузиазмом и при поддержке опытных помощников сумеет сделать новый важный шаг в своем профессиональном становлении. А потому не торопились, как бывало прежде, с категорическими выводами. Увы, минувшей весной стало ясно: наши надежды не оправдались.

— А вы, как ветеран сборной, не пытались откровенно поговорить с Малофеевым о наболевшем? — спросил я Блохина в том же разговоре, который был только что прерван цитатой.

— Это, думаю, бесполезно. К тому же чувствую, что он меня недолюбливает и не пойдет на контакт. Какой же смысл в откровенном разговоре, если эта откровенность может потом обернуться только против меня?!

— Вы ведь один из ведущих игроков команды, Олег! Тренеру, вероятно, интересно узнать вашу позицию, ваши взгляды.

— Увы! По-моему, Малофеев на меня вообще не рассчитывает... Благоволит к своим минчанам. Потренировался, к примеру, после травмы Алейников — и слышим от тренера:

«Давайте ему похлопаем!» Но ведь в сборной так нельзя: это коллектив, и людей надо объединять, а не разобщать.

— А как, на ваш взгляд, все ли футболисты по своему уровню игры соответствуют сборной страны?

— Я считаю, не все. На днях, например, тренеры каждому из нас предложили записать фамилии 22 человек, которые должны поехать на чемпионат мира. Я в свой список внес весь основной состав киевского «Динамо» и двенадцатым еще добавил Вадика Евтушенко, который пока у нас в клубе выходит часто на замену. А из других клубов в «свою» сборную включил Чивадзе, Сулаквелидзе, Бубнова, Морозова, Родионова, Литовченко, Протасова.

— И «ваша» команда, думаете, будет способна показать другую игру?

— Только при одном условии: если поменять старшего тренера. С нынешним многие ребята не хотят работать.

— И вы, как игрок сборной, готовы об этом открыто сказать руководителям Госкомспорта СССР?

— Не только как игрок, но и как коммунист...

Да, накануне мексиканского чемпионата, как любят говорить футболисты, кажется, даже ежику было понятно, что нет у нашей сборной полноценного тренера. Да и была ли сама боеспособная сборная? Во всяком случае, той команды, которую замыслил Малофеев и о которой широковещательно налево и направо заявлял, что она едет в Мексику занимать первое — и только первое! — место, фактически не существовало. Мне казалось, что, формируя главную команду страны, Эдуард Васильевич набрал в ее состав, в основном, только тех людей, которыми мог управлять. Разумеется, это (для Малофеева) имело смысл и было вполне логично. Но было ли этого достаточно? Очень уж средние игроки в малофеевской команде составляли большинство. Для успеха в противоборстве клубов на чемпионате страны их усердия и сыгранности порой вполне хватало, но на международной арене...

Но виноват ли в таком подборе только лишь Малофеев? На мой взгляд, здесь обнаружилась скорее не вина его, а беда. А основными виновниками были те, кто его на этот пост поставил. Кто же это сделал? Их имена всегда оставались неизвестны. «Анонимы». Им было невдомек, что хороший клубный тренер, каким показал себя Малофеев в Минске,— это еще не руководитель сборной. При всей внешней похожести установок, тренировок внутренняя суть обязанностей и сама повседневная работа тут совершенно иные. Постепенно Малофеев стал просто тренером при сборной, которой руководили из-за кулис «анонимы». Однако же и определенная доля вины Малофеева, коль скоро он с назначением на роль старшего тренера согласился, безусловно, была.

Весной 86-го на фоне блистательной игры киевского «Динамо» на международной арене выступления сборной Советского Союза выглядели особенно блекло. Правда, наша пресса, как правило, об этом контрасте умалчивала. А за рубежом не стеснялись. После убедительной победы киевлян над пражской «Дуклой» газета «Млада фронта», к примеру, одарила чемпионов Советского Союза таким комплиментом: «Киевское „Динамо" под руководством опытного и бескомпромиссного тренера Лобановского является командой, превосходящей по стилю и силе игры сборную СССР».

О необходимости замены тренера сборной думали и говорили между собой не только болельщики, раздраженные ее бездарной игрой, но и сами футболисты и специалисты. Пресса молчала (разговоры велись ведь «не для печати»). Правда, мне рассказывали, что московские ветераны отечественного футбола, озабоченные тревожным положением дел в сборной СССР, написали в очень высокую инстанцию коллективное письмо, в котором прямо-таки требовали замены Малофеева Лобановским.

Многие игроки сборной, с которыми мне довелось в ту пору беседовать, считали, что игру их команды в какой-то степени могут исправить только два человека: Бесков или Лобановский. Личности, по мнению самих игроков, полярные. У каждого свои методы, но главное, каждый из них способен повести к одной большой цели. В конце апреля, когда в Киеве динамовцы встречались со «Спартаком», я рассказал об этих суждениях футболистов сборной Николаю Петровичу Старостину. Он тоже высказался о необходимости замены тренера. Правда, кандидатуру Бескова «отвел» по той причине, что в спартаковском коллективе происходила очередная смена поколений и игра команды явно оставляла желать лучшего. Побеседовал и с Бесковым. Поведал ему, между прочим, что даже сами игроки видят только в нем или в Лобановском тех людей, которые еще способны исправить положение дел.

— Я думаю, что сейчас ближе к этой цели Лобановский,— сказал Бесков. Команда у него в полном порядке еще с прошлого года.

— Уступаете ему приоритет?

— Уступаю. Я в этом отношении человек объективный. Еще в минувшем сезоне киевляне отличались своей игрой от игры прошлых лет, когда также обладали великолепными футболистами, но не придерживались тех тактических концепций, которые необходимы в современном футболе. А сейчас мне киевское «Динамо» очень нравится. С удовольствием смотрю и болею.

А что же Лобановский? Однажды, в самом начале апреля, заговорив с ним о сборной, я попытался вызвать его на откровенность и вдруг услышал нечто весьма раздраженное:

— А что я должен сказать? Что Эдуард Васильевич делает какие-то глупости? Я о коллегах вообще никогда ничего не говорю — это мой принцип. Но вы же его поддерживаете!

— Кто? — не понял я.

— Вы, журналисты! — воскликнул Лобановский. Я же читаю прессу. Что делали с нами, когда мы где-то не так ярко выигрывали игру? Нас уничтожали. А здесь все нормально, все в полном порядке.

— Но нельзя же спокойно наблюдать со стороны, как...

— А почему же нет нормального анализа?! — взорвался он. Почему сейчас нет? Тогда писали, сейчас молчат.

— Но, может быть, те, кто ставил на этот пост Малофеева, не видят, как команда валится, играет все хуже и хуже?

— Все видят. Они просто не знают, как выйти из этого сложного положения, в которое сами попали.

— Почему не знают? — возразил я. Знают. Но им не так-то просто это сделать. Они ведь понимают, что, сняв одного тренера, надо его заменить другим. А кто другой? Сегодня это очевидно для всех — Лобановский! Но его-то очень не любит самый большой спортивный начальник.

— Не надо его снимать! — перебил меня Лобановский. Пусть работает и отвечает за все, что сделал. Я имею в виду другое. Нужна критика, но не формальная, а в плане какой-то помощи, чтобы человек задумался, что-то исправил. Малофееву просто надо помочь!

Постепенно (жаль только, что очень поздно, но лучше все-таки, чем никогда!) дошло, видимо, и до сознания «анонимов», что из-за кулис сборной особенно умело не поруководишь. Кстати сказать, события тех дней помогли мне еще раз убедиться в порядочности Олега Блохина, в его честной гражданской позиции. Мне бы не хотелось, чтобы эти слова читатель принял за пустопорожний пафос. Это факт. О чем многие игроки той сборной только думали или говорили друг с другом словно бы шепотом («не для печати»), он сказал открыто — на общем собрании команды. Оно состоялось 11 мая 1986 года на тренировочной базе в Новогорске. Собрание вел тогдашний председатель Госкомспорта СССР М. В. Грамов. Игроки сборной страны рассказывали мне, что выступление Блохина было таким же честным и открытым, как его игра на поле. Он смело назвал основные, на его взгляд, причины неудачной игры команды и высказал свое мнение, что ему, как игроку и коммунисту, выход из создавшейся ситуации видится только один: замена Малофеева Лобановским. А ведь в момент обсуждения этого вопроса никто еще из игроков сборной страны не знал, состоится ли такая замена.

Все это происходило в то время, когда по календарю шел отсчет дней второго года перестройки. Радио, телевидение и пресса неустанно убеждали нас, что ныне всюду — в отличие от времен, заклейменных «застойными»,- идут уроки правды. Уроки правды взамен уроков лжи.

И вот вечером, как раз в тот день, когда проводилось собрание в Новогорске, по Центральному телевидению состоялась трансляция «Футбольного обозрения». Вел его Н. Н. Озеров. Разумеется, в те дни всех волнован вопрос о сборной: до начала чемпионата мира, как говорится, осталось всего ничего. На экране телевизора вновь замелькали кадры недавнего матча сборных СССР и Финляндии, который для нашей команды стал последней генеральной репетицией перед отъездом в Мексику, а Николай Николаевич комментировал:

— Не получилась комбинационная игра у нашей сборной. Много было неточных передач, действовала команда не так остро, как умеет и может. В игре футболистов чувствовалась несогласованность, пассивность.

После матча Н. Н. Озеров взял интервью у Э. В. Малофеева. Милейший интеллигентный человек пытался, видимо, как-то помочь тренеру в оценке сложившейся ситуации. Словом, наш популярный телекомментатор и актер начал так:

— В театре накануне премьеры бывает немало репетиций, прогонов и, наконец, генеральная репетиция, которая не всегда проходит удачно. Но вот наступает день премьеры. Те же исполнители преображаются и показывают яркий, интересный спектакль, высокое мастерство — все, что было накоплено за долгие месяцы репетиций, индивидуальной работы с режиссером. Потому что труд не пропадает даром! Хочется верить, что премьера футбольной сборной Советского Союза на чемпионате мира, которая назначена в Ирапуато на второе июня, пройдет с успехом.

— Мы очень рассчитывали на сегодняшнюю игру,— вступил в разговор Эдуард Васильевич. Очень рассчитывали! С этого периода мы должны были процентов на восемьдесят — девяносто быть уже в полной готовности. Так планировали. Все-таки игра показала, что физически и особенно в тактическом плане мы сегодня были очень сильны!

Но самого главного не было: страсти, желания победить противника.

Потом, довольно бодро поведав о программе работы сборной на оставшиеся до отъезда дни, Э. Малофеев закончил свой рассказ словами:

— С двадцатого на двадцать первое вылетаем в Мексику. Концовка же этого телеинтервью была и вовсе оптимистичной.

— Ну что ж,— говорит Озеров,— в добрый путь!

— Спасибо вам большое, Николай Николаевич,— отвечает Малофеев. Я думаю, что все будет хорошо!

А ровно через сутки после этого «Футбольного обозрения» в программе «Время» была зачитана короткая информация ТАСС:

Президиум Федерации футбола СССР рассмотрел вопрос о подготовке сборной страны к финальным играм чемпионата мира 1986 года.

Учитывая личную просьбу Э. Малофеева, а также то, что в состав сборной страны входят 11 спортсменов команды «Динамо» (Киев), президиум Федерации футбола СССР освободил его от обязанностей старшего тренера и рекомендовал назначить главным тренером сборной СССР В. Лобановского.

Как вам нравится эта «личная просьба» человека, который еще накануне сказал Озерову (и миллионам телезрителей), что «все будет хорошо»?

Сразу после программы «Время» мне позвонил специальный корреспондент «Комсомольской правды» Николай Долгополов, который в те дни передавал из Киева в газету репортажи о борьбе с последствиями аварии на Чернобыльской АЭС. Мы договорились с ним, что обязательно возьмем интервью для «Комсомолки» у В. В. Лобановского, возглавившего сборную страны за считаные дни до мирового чемпионата.

Рано утром встретились с ним у вагона №4 поезда «Москва — Киев», ибо Лобановский на полдня вырвался домой: уладить дела в динамовском клубе, собрать вещи.

— С чего вы начали, Валерий Васильевич?

— С тренировки. Днем меня представили команде, а в 17.00 мы тренировались.

— Как вам сборная? Какое настроение у футболистов?

— Настроение в коллективе хорошее, рабочее. Тренировались в охотку.

— А как отнеслись к назначению вы?

— Какая тут может быть реакция? Мне предложили возглавить команду, видимо, с учетом того, что в ней много динамовцев Киева. Здесь речь не идет о каком-либо четырех- или двухлетнем тренировочном цикле. Надо эффективно провести оставшиеся три недели и постараться выполнить задачу, которая стоит перед сборной.

— Какая же это задача?

— Она давно известна, о ней много говорилось: успешно выступить в Мексике.

— Кто станет вашими помощниками в сборной?

— Начальник команды Никита Павлович Симонян, тренеры Юрий Андреевич Морозов и Сергей Михайлович Мосягин.

— Чем вызван ваш выбор?

— В этом составе мы вместе работали со сборной в 1983 году. Мы коллеги и единомышленники.

— Познакомьте с вашей личной тренерской программой-минимум.

— Масса информации, которую надо освоить и осмыслить. Это, например, состояние игроков — оно разное. Если удастся, надо в этот короткий промежуток его сбалансировать, учитывая индивидуальные особенности каждого футболиста. Необходимо изучить и соперников по подгруппе.

— А собраны ли о них сведения?

— Конечно. Операторы отсняли видеокассеты с матчами.

— Вы сами успели посмотреть что-нибудь из отснятого?

— Видел пока только то, что и телезрители,— игру Венгрия — Бразилия. Придется «продлить» сутки. Сидеть ночами.

— Ваш предшественник проповедовал «искренний» футбол.

— Я не знаю, что это такое.

— Допустим. К какому футболу будете стремиться вы?

— К гармоничному. Я за гармонию атаки и обороны. Предстоит работа над организацией игры. Прежний стиль сборной-86, судя по письмам, не устраивал болельщиков, не говоря уже о специалистах.

Итак, в Мексику сборная отправилась во главе с Лобановским (хотя, напомню, еще менее трех лет назад в решении коллегии Госкомспорта СССР было записано: «Считать нецелесообразным дальнейшее использование т. Лобановского... в работе со сборными командами»).

Огромный интерес к XIII чемпионату мира сборная Советского Союза ощутила сразу же по прилете в шумный международный аэропорт Мехико, где советскую делегацию буквально атаковала огромная — человек в двести! — толпа журналистов, фотокорреспондентов, теле- и радиокомментаторов из разных стран мира. И здесь, в общей суете, когда людям не терпелось предвидеть (или предугадать?), как сложится борьба на футбольных полях Мексики, тоже вдруг прозвучало обжигающее до боли слово: «Чернобыль».

— Скажите, только честно: в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции не пострадало ли от радиации киевское «Динамо»? — спросил Лобановского один из американских репортеров.

— Пострадало... Валерий Васильевич сделал паузу и улыбнулся. Ровно через неделю после этой аварии динамовцы выиграли Кубок обладателей кубков европейских стран!

Среди журналистов раздался дружный смех и аплодисменты. А Лобановский, выждав, пока представители прессы успокоятся, добавил:

— А вот и двенадцать пострадавших от радиации киевлян,— он жестом указал в сторону команды. Как видите, живы и здоровы! Каждый из них готов с честью представлять футбол нашей страны в составе сборной Советского Союза.

Он не кощунствовал. Лобановский, впрочем, как и мы все, в те дни еще толком ничего не знал о подлинных масштабах человеческой трагедии, различные аспекты которой от нас тщательно утаивали в документах с грифом «Совершенно секретно». Да и все ли знаем о ней сейчас? Ведь даже «Огонек» только через три года после аварии добился сведений о том, что:

По цезию-137 выброс из разрушенного реактора четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС был равен 300 Хиросимам.

Полураспад радиоактивного йода — несколько дней.

Стронция и цезия — тридцать лет.

Плутония — десятки тысяч...

Впрочем, вернемся к футболу Надеюсь, нет никакого смысла подробно описывать события на мексиканских футбольных полях. Напомню только, что после блестящей стартовой игры, когда в ворота венгров влетели шесть «сухих» мячей, пресса, радио и телевидение синхронно заговорили о «загадочном незнакомце» — сборной СССР, которая не выиграла ни одного матча в подготовительный период, а главное — сменила тренера за две недели до чемпионата. Опытнейшие специалисты, маститые комментаторы и журналисты из разных стран на все лады твердили, что ни на одном из мировых первенств, которые им довелось повидать, сборная СССР не играла так хорошо, как в Мексике. И мало кто из них сомневался, что советская команда одолеет сборную Бельгии. Да и сам тренер бельгийцев Ги Тис накануне игры говорил журналистам, «...что главной целью его команды будет остановить „каток" советских футболистов, вести коллективную защиту, не оставляя свободных зон».

Но, увы, игру бельгийцам наша сборная проиграла, и на послематчевой пресс-конференции Лобановский был краток:

— Во встречах на таком уровне побеждает тот, кто допускает меньше просчетов. К сожалению, в нашей команде некоторые игроки допустили грубейшие промахи.

Пресса с особым интересом комментировала матч №38: СССР — Бельгия. По словам обозревателей, он стал одним из самых драматичных и напряженных из всех 38 матчей, прошедших к тому моменту на мексиканских футбольных полях. Команду, которая выбыла из борьбы, дружно... хвалили, считая, что, в основном, советским футболистам победить бельгийцев помешал судья из Испании В. Санчес. Об этом писалось и говорилось немало. Но приведу лишь один комментарий программы ВВС-1:

Сборная Бельгии с помощью бокового арбитра выиграла один из самых драматичных матчей мирового чемпионата-86. Оба гола во второй половине поединка были забиты Шифо и Кулемансом из положения вне игры, что привело к дополнительному времени.

Советская команда выбыла из борьбы за титул. Но своей игрой она взорвала язвительный западный стереотип о том, что ее футбол носит оборонительный и грубый характер. Это был один из самых величайших матчей за всю историю чемпионатов мира, где русские в полном блеске показали всю свою мощь и мастерство. Они атаковали без устали 120 минут.

Впрочем, когда страсти поостыли, специалисты напомнили одну из главных футбольных заповедей: «Лишь судья в поле определяет, останавливать игру или нет».

— Да, по-моему, положение вне игры было,— говорил в своем интервью специальным корреспондентам «Комсомольской правды» Диего Марадона. Но почему ваши футболисты остановились, не дождавшись свистка арбитра? Разьве у вас в стране не вдалбливают мальчишкам, что только судья вправе разрешать те или иные игровые ситуации? Поражение в матче с бельгийцами объясняется не только ошибками арбитров. Ваши футболисты действовали однообразно. Мне показалось, что это тени от тех игроков, которые так эффектно разгромили венгров.

— Но советские болельщики довольны качеством игры своей сборной, ее результатом,— сказали корреспонденты Марадоне.

— Десятое место — разьве успех! — воскликнул капитан сборной Аргентины. Представляю, что было бы с Билардо и со мной, если бы мы так провалились.

Действительно, только ли из-за судейских ошибок проиграла наша сборная? Вот мнения и других признанных в мире футбола авторитетов.

Бывший тренер западногерманской «Баварии» Дитмар Крамер:

— Все, что с таким трудом создавалось тренером и нападающими, было перечеркнуто линией защиты.

В прошлом звезда португальского футбола Эйсебио:

— Ваши футболисты настолько увлеклись атакой, что забыли в решающий момент об обороне. Их атакующий порыв в матче с бельгийцами был прекрасен и понятен. Однако все в футболе должно быть гармонично. Невозможно выигрывать без крепкой линии защиты.

Бразильский полузащитник, чемпион мира 1970 года Альберто Ривелино:

— Только две сборные показали футбол, который меня поразил. Это команды СССР и Дании. Но лишь в отдельных матчах. Мне показалось, что в советской команде не было игрока, держащего нити игры в своих руках. Неутомимый Беланов рвался к воротам. Но кто снабжал его пасами? Вот и получилось: он работал большую часть матча вхолостую. Один в поле — не воин. Бельгийцы воспользовались этим. Можно и нужно ругать судей. Но важно помнить: в футболе побеждают не они, а футболисты.

Читая комментарий популярного в недавнем прошлом бразильца, я подумал, что в матче с Бельгией игроком, «держащим нити игры в своих руках», в нашей сборной мог стать Олег Блохин. С его-то опытом и мастерством! Ведь на чемпионате мира играют существенную роль не только психологическая и физическая подготовка игроков, но и их арсенал навыков, интеллект, тактика. Одного задора и желания, особенно в условиях высокогорья и мексиканской жары, явно было недостаточно для успеха. Но в том драматичном для нашей сборной матче Блохин на поле так и не вышел. Ни в основном составе, ни на замену.

— Учитывая возраст, я отдавал себе отчет в том, что мексиканский чемпионат — мой последний шанс испытать себя на самом высоком уровне мирового футбола,— рассказывал Олег Блохин. Я ждал его, тщательно к нему готовился. Третьего чемпионата у меня уже быть не могло. Но утром, в день первой игры, я вдруг услышал от Лобановского слова, которые были для меня словно снег на голову в разгар жаркого мексиканского лета. «Играть не будешь»,— сухо сказал Валерий Васильевич, когда пригласил к себе. Легко представить мое состояние, когда я это услышал. Меня словно окатили из ушата ледяной водой. Не проронив ни слова, я вопросительно взглянул на тренера, мысленно произнося: «Почему?» Конечно же, он понял мой взгляд. Не мог не понять — такого не бывало за двенадцать лет нашей совместной работы. «Не готов к игре»,— тем же ровным тоном сказал мне Лобановский. В тот день я только и записал в своем дневнике: «Сразу упало настроение».

Я встречал наших «мексиканцев» в аэропорту Борисполя, когда они прилетели с чемпионата мира. Блохин был хмурым, как дождевая туча. Понимая его состояние в те дни, во время общения с ним я не касался «мексиканской» темы. К чему сыпать на раны соль? Только год спустя, когда мы уже завершали работу над книгой, снова заговорили о футбольной фиесте в Мексике-86. Олег уже спокойно рассказывал то, что было им выстрадано, прочувствовано и осмыслено. Вот небольшой фрагмент этого рассказа Блохина из книги «Футбол на всю жизнь»:

После игры я зашел в раздевалку вместе со всеми. Разгоряченные и огорченные игроки, тренеры и другие члены нашей делегации вели далеко не лицеприятный разговор. В людях в тот момент говорили эмоции. Я сразу поспешил из раздевалки: больно и горько все это было наблюдать. «Вот и все,— подумал я в тот момент. Чемпионаты мира для меня закончились».

Мы улетели из Мексики в самый разгар XIII чемпионата мира. Можете легко себе представить мое состояние: чемпионат несбывшихся надежд. В аэропорту Мехико ко мне вдруг подошел Лобановский. Вероятно, по выражению моего лица он понял мои терзания.

— Олег, что с тобой? — спросил Валерий Васильевич. Вид у тебя какой-то грустный. Не заболел?

Я понимал, что у него на душе ничуть не светлей, чем у меня. И все-таки не сдержался.

— Эх, Васильич, неужели нельзя было все-таки дать мне мой шанс? — бросил я.

Лобановский пристально на меня посмотрел. В глазах его в тот момент я увидел столько грусти, что даже пожалел о своем вопросе. А Лобановский, немного поразмыслив, тихо сказал мне:

— Может быть, ты и прав.

Блохин говорил откровенно, ничего не утаивая. Его переживания и «обиды» на Лобановского были вполне понятны. Но была ли в том истина? Олег и сам понимал, что рассуждает только лишь со своей позиции игрока. Одного из двадцати двух наших «мексиканцев». А ведь у Лобановского была собственная позиция — главного тренера сборной СССР. Вспомните, что такая должность в стране только одна. Попробуйте себе представить, как непросто принимать окончательные решения этому человеку. И обязательно еще вспомните, что возглавил он команду, когда, образно говоря, билеты в Мексику были уже заказаны.

Прошло время. Страсти постепенно улеглись. Коллегия Госкомспорта СССР рассмотрела итоги выступления сборной на чемпионате мира и «меры по повышению мастерства советских футболистов». В соответствующих официальных документах коллегии Госкомспорта было, в частности, записано (читая, не поминайте лихом стилистику, ибо из постановления слова не выкинешь):

Отмечено, что руководство команды (ст. тренер В. Лобановский) сумело создать команду, которая в ряде матчей показала атакующий футбол, хорошую физическую и морально-волевую подготовку. Игра советской команды получила одобрительную оценку зрителей, средств массовой информации и специалистов футбола.

Вместе с тем сборная СССР не смогла продемонстрировать свои лучшие качества в матче 1/8 финала с командой Бельгии, допустила ряд грубых ошибок при обороне своих ворот и потерпела поражение, не выполнив поставленной задачи. Ниже своих возможностей в этом матче сыграли футболисты Дасаев, Демьяненко, Балъ, Бессонов и другие.

Сезон-86 приближался к концу. «Мексиканские» события становились футбольной историей. А мне не давал покоя один вопрос: не видел ли Лобановский и собственных просчетов в поражении от бельгийцев? Ведь по горячим следам он обвинил только лишь испанского судью и своих защитников. Но многие наши маститые тренеры, с которыми мне довелось беседовать, считали, что в игре против сборной Бельгии нашей команде явно «не хватало сзади» Чивадзе, а «впереди» — Блохина. В одном из своих интервью В. Колосков прямо заявил: «Тренеры не смогли определить оптимальный состав на игру с Бельгией».

А что такое вообще «оптимальный состав»? Очень уж хотелось выяснить суть этого понятия с точки зрения самого Лобановского. И однажды мне довелось услышать на этот счет определенные его суждения.

— Колосков утверждает, что мы ошиблись? Пусть так считает,— говорил Лобановский. Это его мнение. Но почему я должен вступать с ним в полемику? Не вижу смысла. Колоскову надо было набрать какое-то количество отрицательных моментов. Он руководитель, и, если будет утверждать, что все было сделано правильно, его вообще никто не поймет. Одним словом, как руководитель Колосков правильно отвечал. Но я не знаю, какой он специалист. Это мне пока неизвестно: он же не работал на практической тренерской работе.

Наш разговор с Лобановским слушал и А. Зеленцов.

— А между прочим, Васильич, тут есть любопытный вариант ответа,— вставил Анатолий Михайлович. Чтобы в дальнейшем подобные вопросы не задавали. Потому что вообще не бывает такого случая, чтобы удалось найти оптимальный вариант подбора игроков на тот или иной матч. Лобановский одобрительно кивнул головой.

— Оптимальный состав нам трудно просчитать потому, что отсутствует пока сама методика, позволяющая определять оптимум состояния каждого игрока в день матча,— сказал Валерий Васильевич. Это очень сложная вещь. Можно лишь прогнозировать, предполагать, как тот или иной — даже выдающийся! — футболист проявит себя, когда попадет в жесткую борьбу. Выдюжит ли? А может быть, он там (в «горячих точках») и не проявится? Мы ставим тех людей, в которых есть необходимость. А оптимальный ли это состав, черт его знает! Повторяю, в каком состоянии мы выходим против соперника — это очень сложно просчитать. Даже если поработать с машиной. Ведь мы не можем заложить в нее оптимальную информацию. Нам ее просто не хватает.

— В определенной степени это уже ответ на вопрос,— говорю Лобановскому. Но если бы еще услышал от вас что-нибудь по конкретной игре против Бельгии... Ну, например, почему Чивадзе и Блохин не попали в состав?

— Мы уходим в частности. Оптимальный ли состав? Это потом показывает время, игра, результат, еще что-то там. До матча же вы не можете просчитать оптимальный состав. Практически это невозможно сделать! Поэтому когда люди говорят, что допущены категорические ошибки, что поставили, скажем, Дасаева, а не Чанова, Валя, а не Чивадзе, и тому подобное, то это некомпетентно, у них просто мало информации. Люди высказывают свою точку зрения, заявляют, что это должно быть именно так, а не иначе, но при этом не знают соперника команды, не учитывают и еще массу факторов. Я бы так ответил на этот вопрос. Но не упоминал бы при этом какие-то конкретные фамилии игроков.

На клубном уровне киевские динамовцы в год мексиканского чемпионата мира к своей победе в Кубке кубков добавили и победу на первенстве страны (седьмое по счету «золото» — под руководством Лобановского!).

Не отвернулась удача от Лобановского и в работе со сборной страны. 11 октября 1986 года в Париже, на стадионе «Парк де Пренс», советская команда блестяще обыграла сборную Франции, забив в ворота хозяев поля, владевших в ту пору титулом чемпиона Европы, два «сухих» гола. Но дело не только в счете. Сама игра сборной СССР поразила даже видавших виды знатоков футбола. А ведь против нее в этом матче действовали такие звезды мирового футбола, как Платини, Тигана, Аморо, Папен, Фернандес, Бате. «Советская симфония в мажоре», «Голы были забиты как на параде», «Сильны, очень сильны, слишком сильны...» — высказывалась французская пресса о нашей команде в этом отборочном матче чемпионата Европы. Лобановский в своей книге «Бесконечный матч» пишет, что тренер-инспектор ФИФА Д. Крамер, летавший в Париж на эту игру, после возвращения в ФРГ сказал Беккенбауэру:

— Боюсь, Франц, что, если мы не сумеем прибавить в ближайшие полтора года в игре, я видел новых чемпионов Европы.

Сборная СССР никогда еще не входила в тройку сильнейших команд мира и с 1972 года не бывала не пьедестале почета европейского чемпионата. Представляете, какую надо было показать игру, чтобы дождаться такого комплимента — прогноза Крамера! И главное, что он ненамного ошибся.

32 футбольные сборные начали спор в чемпионате Европы. Для Лобановского это был первый в его жизни крупнейший международный турнир на уровне национальных сборных, который ему как тренеру удалось пройти вместе с командой от начала до конца. От стартового матча в отборочном турнире против сборной Исландии, который состоялся 24 сентября 1986 года в Рейкьявике, до финальной встречи с голландцами в Мюнхене 25 июня 1988 года. По единодушному мнению специалистов, финал получился достойным и стал подлинным венцом великолепного футбольного праздника. На поле Олимпийского стадиона в Мюнхене шла такая игра, что все ее 90 минут держали в напряжении футбольный мир. Голландцы вырвали победу, и тренер новых чемпионов континента Ринус Михелс сразу же после финала признался журналистам, что он просто счастлив:

— Я больше не буду тренировать сборную Голландии и уйду тренером в один из западногерманских клубов. Мне понравилась игра сборной СССР, особенно в первом тайме. Порой даже казалось, что мои футболисты сегодня уйдут с поля побежденными. Но фортуна улыбнулась нам, и мы стали чемпионами.

Мы провели в ФРГ все пять матчей, на которые рассчитывали, когда готовились к чемпионату, — пишет в своей книге Валерий Лобановский. До финала сборная СССР дошла благодаря соответствующей физической подготовке, высокому техническому мастерству, разнообразным тактическим действиям, твердому волевому настрою на каждую игру, продуманной стратегии на каждый отдельный матч и на весь турнир. Это не только наша оценка, но и мнение многих европейских футбольных специалистов. Ринус Михелс, например, считает: «Советские футболисты точно так же, как и мы, поняли, о чем идет речь: на мировой арене в 90-е годы в футбол успешнее будут играть атлетически подготовленные и мыслящие игроки. Главная идея заключается в словах „футбольная команда". Лишь создав ее, можно рассчитывать на успех. Будущее только за коллективным футболом на высоких скоростях».

Не знаю, как вам, читатель, а меня этот «серебряный» для нашей команды чемпионат Европы воодушевил не столько результатом, сколько блестящей игрой советских звезд футбола, заставивших говорить о себе в самых восторженных тонах всю европейскую прессу. Впрочем, второе место на таком уровне не так уж и мало, когда позади остаются такие гранды мирового футбола, как сборные ФРГ, Англии, Дании, Италии, Испании (причем итальянцев и англичан наши парни великолепно обыграли в очных поединках). Но наряду с отрадным чувством не обошлось и без горечи, которую оставили некоторые события, развернувшиеся вокруг этого чемпионата. Имею в виду не только, например, вспышки вандализма «футбольных странников», понаехавших, в основном, с Британских островов.

Не могу забыть, как кое-кто из специальных корреспондентов, которых, кстати, никогда до этого не было видно в ложах прессы на отечественных стадионах и чьих публикаций на футбольные темы никто доселе не читал, вдруг выдали из ФРГ на страницы некоторых центральных газет прямо-таки каскад суждений, свидетельствующих, на мой взгляд, о необъективном отношении к сборной СССР и ее тренеру Лобановскому. С каким умилением эти авторы подмечали все импонирующие черты поведения западных звезд, с каким пониманием относились к их тренерам! Вот такой образец из отчета о первом матче СССР — Голландия:

Сборная Голландии проиграла нам. Могла выиграть. Это видели все. И все видели, что голландец Гуллит, бывший на поле лучшим, не злился, не психовал и что сразу же после свистка судьи его обращение с соперниками было и приветливым, и улыбчивым.

А вот еще отрывок — о тренере (это — когда нам в полуфинале проиграли итальянцы и главный тренер «Скуадры адзуры» Вичини предстал перед журналистами):

На вопросы он отвечал хмуро, медленно, будто бы по пути из раздевалки в пресс-центр растерял весь свой итальянский темперамент... Ну а журналисты свой темперамент не растеряли, вопросы сыпались острые, и тренеру приходилось на них отвечать. В Италии с прессой шутить не полагается. Через некоторое время нам стало просто жалко тренера итальянцев.

Лобановского же, который, напомню, за два месяца до этого чемпионата попал в реанимационное отделение, да и во время футбольных поединков в ФРГ еще «сидел на препаратах», почему-то не жалели. И даже «Огонек» в публикации «Куда идет футбол — большой секрет?» предложил читателям одно из самых, мягко говоря, дилетантских суждений о делах футбола, о так называемой «кухне» «Евро-88» и о Лобановском.

Из публикации журнала мы узнали, к примеру, о «заборе с колючей проволокой, закрытых воротах и многочисленной охране спортивной базы в городе Руит, на которой квартировала сборная СССР». Узнали о том, что «началась свара» и что Лобановский «в первой половине чемпионата пришел лишь на одну послематчевую пресс-конференцию». Далее («после критических замечаний») положение несколько меняется, и читатель ставится в известность, что «ворота базы в Руите все-таки открылись», а там...

А там старший тренер сборной в течение получаса в пух и прах разносил советских журналистов за то, что они ничего не понимают в футболе, сравнил себя в конце концов с режиссером Товстоноговым и певцом Шаляпиным.

Подобные суждения о Лобановском стали чуть ли не постоянными спутниками всей его тренерской деятельности. Не они ли подтолкнули его еще в 1989 году открыто заявить, что после мирового первенства в Италии («как бы чемпионат ни закончился для нашей сборной») он навсегда оставляет пост главного тренера сборной СССР? Это в расцвете-то творческих сил!

Я тоже не собираюсь умалчивать о недостатках Лобановского. Правда, пишу о них со своих позиций. Это не столько критика, сколько информация к размышлению. Пишу и помню, что истиной в последней инстанции никто из нас не обладает.

В основном искатель чужих ошибок, Лобановский довольно редко признавался в собственных. Бывало, меня просто-таки поражала его неискренность, проявлявшаяся не просто в какой-то частной беседе, а обращенная, как говорится, к «миллионной аудитории». К примеру, 6 октября 1987 года в пресс-центре МИД СССР состоялась пресс-конференция для советских и иностранных журналистов, посвященная развитию советского футбола. В ней приняли участие В. Колосков и В. Лобановский. Журналистам было рассказано много интересного. Но вот начались вопросы. И Лобановского, в частности, спросили, что он думает по поводу опубликованного в «Известиях» интервью с начальником команды «Днепр» Г. Жиздиком «Футбольный контракт», в котором речь шла о возможном появлении в киевском «Динамо» ведущих игроков «Днепра» О. Протасова и Г. Литовченко? Лобановский ответил:

— Мы с удовольствием приняли бы этих футболистов в свою команду, однако пока не было ни предложений с нашей стороны, ни их открытого согласия выступать за «Динамо». Г. Жиздик в данной ситуации думает за нас.

Но, коль скоро не было «открытого согласия», то, вероятно, уже существовало какое-то «закрытое»? И названные игроки буквально через несколько месяцев после этой пресс-конференции действительно появились в составе киевского «Динамо»! Впрочем, вся команда киевлян еще летом 87-го (задолго до пресс-конференции) знала о том, что Гена и Олег с будущего сезона переходят в «Динамо», что они уже даже приезжали в Киев на «смотрины» квартир. Зачем же, думал я, Лобановскому, с его высоким международным авторитетом, эта «дипломатия»? Ведь тайное рано или поздно все равно становится явным.