Эра Лобановского

Глава 3. Дебют

...Тот разговор в редакции журнала «Спортивные игры» состоялся довольно давно, но подробности его запомнились, словно все происходило вчера. Меня, в то время еще молодого киевского журналиста, главному редактору В. А. Новоскольцеву представил мой московский коллега:

— Владимир Андреевич, вот автор из Киева. Вполне можете ему что-нибудь заказать.

— Написать о хорошем молодом тренере команды игровиков хотите? — сразу спросил Новоскольцев, внимательно окинув меня взглядом. Есть у вас такой на примете?

— Могу попробовать,— ответил я. О Лобановском.

— О ком? В голосе главного редактора слышалось явное изумление.

— О Лобановском,— как можно спокойнее повторил я. Он тренирует «Днепр». Между прочим, самый молодой из ста семи старших тренеров команд класса «А».

— Это какой Лобановский? Новоскольцев, как мне показалось, недоверчиво взглянул на меня исподлобья. Футболист который? Так о нем Аркадий Галинский уж столько написал, что, пожалуй, что-то новенькое и добавить трудно. «Сухой лист»! А он что, уже и хороший тренер?

— Во всяком случае, всего за год сделал интересную команду,— ответил я. И вдруг, неожиданно для самого себя, вероятно желая убедить редактора журнала в неоспоримых достоинствах названной кандидатуры, с некоторым апломбом добавил: Он интересно работает. Неординарный тренер! Если так будет продолжать, то со временем Лобановский может стать тренером киевского «Динамо», а может быть — и сборной страны...

Новоскольцев усмехнулся. Понимаю, что слова мои могли показаться редактору «Спортивных игр» неслыханной дерзостью. Ведь в ту пору киевское «Динамо» возглавлял В. А. Маслов, а сборную страны — Г. Д. Качалин. Два таких авторитета — корифея отечественного футбола! — и вдруг на их посты «посягает» какой-то Лобановский?! Представляю, что в тот момент могли подумать обо мне мои собеседники...

Вспомнил же об этом эпизоде вовсе не для того, чтобы представить себя этаким знатоком-провидцем. Упаси бог. Дело тут вовсе не во мне — в Лобановском! С первых своих тренерских шагов он работал не так, как подавляющее большинство его коллег. И меня это интриговало, притягивало как магнитом, побуждало сопереживать и желать ему успеха. Впрочем, об этом рассказ впереди.

Тема была принята, и вскоре в названном журнале появился мой материал о 30-летнем тренере Лобановском.

Трудно сказать, какое место в нынешнем чемпионате займет команда Валерия Лобановскрго,— говорилось там. Но уверен, что стадион не раз будет взрываться аплодисментами, тонкие ценители популярной игры еще отметят красивые комбинации его команды. Вновь будут нервничать вратари соперников и вынуждены будут доставать мячи из сетки своих ворот...

Еще одна моя публикация о Лобановском-тренере (немного раньше, чем в журнале «Спортивные игры») была помещена в «Комсомольской правде». Заканчивалась она такими словами: «...в футбол пришел молодой, думающий, ищущий, интеллигентный тренер».

Были в тех первых моих материалах о Лобановском-тренере и другие «красивости». Причем в рукописях их было больше, но, к счастью, некоторые из них вычеркнул сам Лобановский. Он просил меня, когда напишу, дать ему почтить. Я выполнил его просьбу: послал по почте в Сочи, где он проводил отпуск с семьей, копии рукописей. Вскоре он возвратил мне их с некоторыми поправками и небольшой припиской: «Прочитал. Кое-что поправил. Можете публиковать. Но лучше, если это в печати не появится».

Тогда я воспринял такое пожелание как излишнюю скромность Лобановского, да и его чрезмерную осторожность («К чему дразнить гусей?»). Но с годами понял, что в этом тоже был весь Лобановский, стремившийся с первых тренерских шагов реализовать свой имидж прежде всего в работе. Свое дело, к которому он относился профессионально, он оберегал от вторжения любой некомпетентности...

С той поры о Лобановском написано немало. Не знаю в истории нашего и, пожалуй, мирового футбола ни одного тренера, о котором бы столь часто писали, сколь пишут и специалисты, и журналисты о нем. О Лобановском сняты документальные фильмы. Авторам одного художественного кинофильма он даже послужил прототипом для создания героя — молодого ищущего тренера футбольной команды. В 1985 году Лобановский в соавторстве с А. М. Зеленцовым опубликовал монографию «Моделирование тренировки в футболе». В 1989-м — увидела свет и книга самого Валерия Лобановского «Бесконечный матч» (литературная запись А. Горбунова), в которой тренер поделился своими многолетними раздумьями о футболе.

Поистине, все публикации, связанные с именем загадочного тренера, представляют пеструю картину. Есть в них немало грустных страниц. Чего стоит, например, случай, происшедший в августе 1976 года, когда вся команда потребовала изгнания Лобановского (вместе с его коллегой Базилевичем) из киевского «Динамо» (нечто подобное с другим тренером произошло летом 1987 года в «Зените»).

Сколько копий (точнее, наверное, перьев) было сломано! Вообще не помню, чтобы о ком-либо так полярно и противоречиво писали (и говорили!), как говорили и писали о Лобановском. Тон и оценки, в основном, зависели от успехов или неудач команд, которые он как тренер возглавлял. И в том, что за эти годы мной было прочитано или услышано о Лобановском, невольно угадывалось стремление авторов показать его как специалиста «покрасивше» или ударить побольней...

В начале восьмидесятых годов, когда вместе с Олегом Блохиным я работал над нашей первой совместной книгой «Право на гол», иные знакомые журналисты даже советовали не уделять Лобановскому в ней особого внимания, «которого он недостоин».

После испанского чемпионата мира, когда в прессе подвергли разносу нашу футбольную сборную и ее тренеров (одним из них, напомним, был Лобановский), в футбольных кругах Москвы из уст в уста передавали, как один из заслуженных мастеров спорта отозвался о Лобановском:

В течение нескольких лет,— говорил он,— Лобановский асфальтировал те таланты, которые должны были себя проявить. Но такие буйные были таланты, что они пробились сквозь асфальт.

Невольно возникал и вопрос: почему те же «таланты» не «пробились» в киевском «Динамо» при другом тренере? Был ведь и такой период.

Уж сколько раз о Лобановском широко разносились самые невероятные слухи. Но была ли в той молве истина? И как тут не вспомнить мысль Чингиза Айтматова, выраженную в романе «Плаха» устами Иисуса Назарянина, который словно бы предостерегает нас:

Молва об истине — великая беда. Молва как ил в воде, что со временем превращает глубокую воду в мелкую лужу. В жизни всегда так — любую великую мысль, родившуюся на благо людям, достигнутую в прозрениях и страданиях, молва, передавая из уст в уста, вечно искажает во зло и себе и истине.

В народе говорят: «Слышат звон, да не знают, где он». Еще сеть пословица: «Из мухи сделали слона». Такой подход зачастую и определяет зарождение молвы, которая порой не минует даже прессу, множится миллионными тиражами, исподволь формируя общественное мнение.

Тренер киевлян В. Лобановский считает, что команда должна быть машиной, способной обеспечить нужный результат,— читаем в статье «Неудачи не случайны», опубликованной в газете «Советская Россия» в августе 1982 года. ...Когда во время матчей киевского «Динамо» В. Лобановский периодически командует со скамейки «Назад!», то это указание звучит как его тренерский девиз.

«Кто так отзывался о Лобановском?», «Кто так о нем писал?» — слышатся мне негодующие вопросы иных читателей. Отвечу: многие! Но ни здесь, ни далее намеренно не стану называть авторов подобных высказываний. Нам важно, думаю, напомнить, что подобное имело место, а не конфликтовать, не мелочиться упоминанием отдельных авторских фамилий. Существенно другое. Многое из того, что писали о Лобановском в критическом плане, было, по-моему, за пределами... критики. Ибо целые бурные потоки негативных оценок и замечаний в его адрес протекали, как правило, в русле чистой вкусовщины, не будучи подкрепленными объективной логикой и фактами. К тому же, на мой взгляд, почти ни в одной подобной публикации (с «критическим уклоном») о Лобановском невозможно отыскать суждений, проникнутых искренним желанием понять те или иные действия Лобановского-тренера.

В его тренерской жизни (как и в жизни даже самых знаменитых в мире его коллег) были победы и поражения, и трудно даже подсчитать, чего больше. Припоминаю откровение Лобановского, который недаром однажды признался: «Успех — категория весьма непостоянная. Срывы и недоработки, горькие пробелы занимают значительное место в тренерской судьбе».

Быть может, сложные взаимоотношения Лобановского с прессой и заставляли его быть порой чрезмерно «привередливым» в отношениях с журналистами отдельных изданий. Уж сколько раз, вызывая недоумение (а порой — просто «гнев»!), Лобановский отказывался давать интервью. К слову, однажды, после очередной подобной «выходки» Лобановского одна наша популярная телепередача объявила об этом на всю страну. Но в том случае, как рассказывали мне очевидцы, неправ был корреспондент Центрального телевидения, подсевший с просьбой об интервью к Лобановскому на скамейку запасных прямо во время матча динамовцев Киева на зарубежном стадионе (а это уже было нарушением протокола ФИФА)...

Да, он из тех, кто весьма небезболезненно, настороженно относится к любой публикации о себе или событиях с его участием. Помню, как после окончания счастливого для киевского «Динамо» сезона-86, выполняя пожелание главного редактора «Огонька» Виталия Коротича, я заговорил с Лобановским о материале для этого журнала. И сразу услышал от него сомнения:

— О чем будет материал? На какую тему? — вопрошал Лобановский. «Огонек» — это уровень! Я внутренне должен быть готов к такому разговору. Придется затрагивать какие-то серьезные проблемы, надо подумать. Так о чем мы будем говорить?

— О вас, о развитии футбола, о профессионализме и прочих делах,— ответил я. Главное, чтобы было у вас желание и настроение беседовать.

— Настроение есть, но... пока не готов,— сказал Лобановский. Вот только на днях я дал интервью для «Вечерки», еще для нескольких газет. Простые вопросы. Не повторяться же нам. Да и авторитет «Огонька» требует материалов особого качества.

— Не согласен,— возразил я. Что для городской газеты, что для самого популярного союзного журнала материал должен быть сделан одинаково хорошо. Вы с этим согласны?

— Да,— сказал Лобановский. Но, по-моему, начинка должна быть все-таки разной. Рассказать о глобальных проблемах советского футбола — это, наверное, и есть то, что подойдет для «Огонька». Вы меня понимаете? Я должен быть внутренне готов к беседе на таком уровне! А как все поострее выразить, пока не знаю. Давайте будем думать.

— Ну, вероятно, сделать это надо так, чтобы соответствовать девизу «Огонька»: ярче, скорее, смелее, чем в других изданиях!

— Понятно, но есть разные материалы. Как и разные книги. Есть книжки Иванова, Петрова или Сидорова, а есть книги академика Глушкова... Вы же знаете, что жизнь у меня довольно сложная... Тот пинал, другой, третий...

— ...Думаю, что именно поэтому журнал и хотел бы получить материал о вас — о человеке непростой судьбы,— вставил я.

— Вот! — воскликнул Лобановский. Значит, и вы понимаете, что не хочу просто так выступать. А только по серьезным проблемам, которые меня интересуют. Только! И если кому-то нужно что-то другое — пусть меня извинят. Мне теперь надо только отстаивать свои позиции и выступать с материалами, которые будут интересовать людей, заставлять их задумываться о будущем и помогать им подниматься до более высокого понимания футбола. Поэтому давайте еще немного подождем и подумаем. Не надо торопиться. Материал должен быть серьезным...

Даже многолетнее знакомство с Лобановским никогда не позволяло мне думать, что мы уже понимаем друг друга с полуслова. Человек до мозга костей творческий, с ярко эмоциональной натурой, он порою был непредсказуем в словах и поступках. Впрочем, некоторые из тех, кто его окружал долгие годы, не склонны усложнять его образ.

— Лобановский, как и все мы, просто человек,— сказал мне однажды один из них. Ничто человеческое ему, как говорится, не чуждо. Поэтому я всегда прошу ваших коллег-журналистов: «В дни особенно громких побед киевского „Динамо" после фамилии Лобановского ставьте меньше восклицательных знаков: становится тяжелее с Васильичем общаться».

Похоже, что это действительно так и было. Помню, когда киевское «Динамо» и сборная страны — команды, которые возглавлял Лобановский,— пребывали на гребне славы и фамилия тренера была у всех на устах, я как-то в беседе с одним из его друзей и единомышленников посетовал на то, что никак не могу «подступиться» к Валерию Васильевичу.

— Нужна серьезная информация,— сказал я,— но для этого надо с ним встретиться и предметно поговорить, а Лобановский словно бы в позу становится. И что любопытно: с ним особенно сложно общаться, когда команда выигрывает...

— Ты зря на него обижаешься,— весело сказал мой собеседник. Он же живой человек! Когда ему очень плохо, он найдет меня или тебя, еще кого-то и не только проведет с нами вечер-два, но и даст вашему пишущему брату сколько угодно информации. А когда ему хорошо, он замыкается. Это — улитка...

— Пожалуй, ты прав,— согласился я. Сейчас он действительно подобно улитке уходит в свою «раковину». Впрочем, я уже давно принимаю его таким, каков он есть. Соглашаюсь с ним, спорю, порой возмущаюсь, но, кажется, более всего — удивляюсь ему. И все-таки заметно, что с годами он меняется...

— Мы все меняемся, но тут у него абсолютно четкая линия: когда ему хорошо, он, скажем так, более сдержанно относится к окружающей среде.

— Понимаю. Поэтому и думаю, как бы лучше подступиться, чтобы разговорить его.

— Сейчас не подступишься. Это надо ловить момент, когда, например, он будет в отпуске и вырубится из этого страшного напряжения. Но Васильича тоже можно понять: он сейчас подключен где-то под шестьсот вольт...

Кажется, за десятилетия общения я только и делал, что пытался понять Лобановского. Порой мне думалось, что понимаю даже его молчаливость. Она накатывала на него, к примеру, в тот период, когда иные журналисты спешили окрестить его чуть ли не тренером-авантюристом, а коллеги его педантичный подход к стратегии «Динамо» в чемпионатах страны называли Лобановского между собой «бухгалтером». Полагаю, жажда кому-то что-то доказать его никогда не мучила. И не спешил он ни перед кем оправдываться. Просто не тратил зря физические и душевные силы на подобные оправдания («Могут не понять! А если поймут, то все равно не так...»). Да и время свое привык ценить. Он просто работал. Занимался любимым делом. Не знаю, верно ли я разгадал причины этой его периодической игры в молчанку? Ответить смог бы, пожалуй, только он сам.

Весь его тренерский путь — от дебюта в «Днепре» до главного тренера сборной СССР — представляется мне многотрудной дорогой, состоящей из отдельных, но тесно связанных между собой этапов. Был дебют, потом — становление. Со временем пришла пора зрелости, которую сменили годы признания (уже открытого и гласного) его неординарной тренерской позиции. Впрочем, рассказывая о Лобановском-тренере, нельзя абстрагироваться не только от Лобановского-футболиста, но даже от его детства, когда он с младых ногтей мало-помалу усваивал определенные жизненные принципы. Только с учетом событий такой временной протяженности о нем можно говорить, как мне кажется, обоснованно и вполне определенно, ибо факты уже застыли в своей хронологической неизменности... В конце июля 1968 года в газете «Советский спорт» появилась публикация «Футболист уходит...», в которой Лобановский, выступавший в ту пору в составе донецкого «Шахтера», заявил на всю страну, что не хочет играть в антифутбол и навсегда оставляет зеленый газон стадиона.

Я не удовлетворен положением дел в команде, — говорил в своем монологе футболист. Играть так, как мы играем, дальше нельзя. Мне претит антифутбол. А то, во что мы играем, и называется антифутболом. Не в узком — в широком смысле слова. Потому что рассчитывать на удачу, на случай в современном футболе нельзя. Надо найти четкий водораздел между атакой и обороной, ничем не пренебрегая. Надо создавать ансамбль, коллектив единомышленников, подчиненных одной игровой идее. Я давно твержу, пусть кому-то обидно будет это слышать, что в нашей команде неправильный подбор игроков.

И еще: футболиста надо уважать. Нельзя требовать, чтобы человек улыбался, когда ему плохо, чтобы больной человек делал вид, будто он здоров. Я больше не хочу пытать счастья в других командах — я больше не играю...

Вот так. Сказал, как отрезал. И люди, близко знавшие его, были уверены, что теперь-то он непременно добьется успеха по специальности инженера. Откуда такая уверенность?

Лобановский — инженер по призванию. Его друзьям было известно главное качество Валерия: во всем докапываться до истоков, до причин. А его близкие рассказывали мне, что «серьезность — это у Валерика с детства».

...Если в детстве из всех игрушек ребенок больше всего любит трактор, это не значит, что он непременно станет трактористом. Мать Лобановского, Александра Максимовна, рассказывала, что маленький Валерик любил играть с машинками. И на традиционный вопрос окружающих: «Кем ты будешь, когда вырастешь?» — всегда твердо отвечал: «Шофером!» Но в такие минуты мальчик слышал от своего дяди А. М. Бойченко:

— Нет, Валерик, ты обязательно будешь инженером.

Александр Максимович Бойченко — комсомолец двадцатых годов, один из первых секретарей ЦК ЛКСМ Украины, член ЦИК СССР, коммунист, писатель. Духовный брат Николая Островского. Последние семнадцать лет жизни Александр Максимович был прикован к постели, но продолжал работать. Валерий любил дядю и часто бывал у него.

— Смотрю порой на сына и поражаюсь — вылитый мой брат! - сказала мне однажды Александра Максимовна. Даже внешне похож. Такой же высокий лоб, та же ямочка на подбородке. А в работе — такой же неспокойный и настырный, собранный и целеустремленный.

...Из класса в класс Валерий переходил с похвальными грамотами, а школу окончил с серебряной медалью. Дядя все же оказал влияние: уже юношей Валерий мечтал стать инженером и закончил политехнический институт. Похоже, что в пору своих выступлений на футбольных полях о тренерской работе не помышлял. Во всяком случае, когда Лобановский играл в «Черноморце», я спросил его об этом и услышал в ответ: «Тренером быть не собираюсь». Как же это все-таки произошло?

— Никогда не думал, что мне так трудно будет расставаться с футболом,— рассказывал уже позже Лобановский. Поэтому, когда закончил выступать и получил предложение тренировать команду, я с удовольствием принял его.

— А как же с дипломом инженера? — спросил я Лобановского после первого года его работы в совмещенной должности начальника и старшего тренера команды «Днепр».

— Видимо, заблуждение молодости,— ответил он. Сейчас я уже живу новой профессией.

Так и ответил: «Живу новой профессией!» И это не было бравадой или обычным штампом. С первых тренерских шагов он, кажется, все 24 часа в сутки думал о футболе. А перед глазами еще стояло недавнее спортивное прошлое. В годы его выступлений Лобановского оценивали по-разному. Одни восторгались, другие находили в его игре много недостатков. Я лично принадлежал к первым, но дело не в этом. Несомненный факт состоял в том, что в нашем футболе за все годы его существования он оказался, пожалуй, наиболее спорной фигурой среди игроков (не перешла ли эта спорность оценок «по наследству» в его тренерские годы?). Большую часть из пятнадцати лет выступлений Лобановский провел на левом краю нападения, а многие считали, что Валерий — центрфорвард. Мне всегда хотелось выяснить истину. Но не спросишь ведь об этом самого футболиста. А вот Лобановскому-тренеру еще в 1969 году в первом же интервью с ним я такой вопрос задал:

— Довольны ли вы своей судьбой игрока? Удалось ли вам, по вашему мнению, показать все, что вы могли бы показать в футболе?

— Своей судьбой, в общем-то, доволен,— ответил Лобановский. Играл в хороших клубах. Но когда футболист заканчивает выступать, он всегда сетует на то, что какие-то причины помешали ему раскрыться полностью. Я, видимо, не исключение. Думаю, что и мне не удалось сделать всего, что мог бы. С детства мечтал стать центральным нападающим, и всю футбольную жизнь хотелось играть именно на этом месте. Впрочем, я в роли центрфорварда выступал, но недолго. Судьба распорядилась иначе. Когда того потребовали интересы команды, меня поставили на левый фланг. Хотя мне там было играть труднее, чем в центре, я все же приспособился. Уверен, что игрок, который умеет играть, должен успешно действовать на любом месте.

В ту пору в моде были споры о том, что для команды лучше: иметь в составе больше классных игроков, специализирующихся на своих местах, или же — универсалов, умеющих сыграть (хотя и не так классно) на любом месте. Известно ведь, что, например, легче овладеть всеми инструментами средне, чем хорошо, допустим, скрипкой. Но большинство специалистов высказывались за универсализацию игроков.

И вот позже мне подумалось, что Лобановский, уже как педагог, на себе прочувствовавший крушение надежд, сделает какие-нибудь выводы в отношении судеб других игроков, попадавших под его начало. И я задал ему такой вопрос. Задал неспроста, ибо он не был сторонником специализации.

— Уже как тренер,— спросил я его,— будете ли вы ставить Лобановского-центрфорварда на левый край даже в интересах команды? Над ответом он не задумался. Сразу сказал:

— И сейчас, как тренер, я поставил бы Лобановского-футболиста, центрфорварда, на левый фланг, если бы это нужно было команде. Футбол — командная игра! Это ведь не игра для Лобановского, Стрельцова или Иванова, а для команды. Не я побеждаю, как игрок, а коллектив, в котором я играю. Для того чтобы окончательно уяснить позицию Лобановского в отношении так называемых индивидуалистов, поинтересовался его мнением об игре Анатолия Бышовца — яркого, очень техничного футболиста, игравшего в ту пору в киевском «Динамо» и сборной СССР.

— Говорят, что вы были кумиром Бышовца, и он формировался как индивидуалист по вашему образцу,— сказал я Лобановскому. Одни ценят Бышовца именно за этот индивидуализм, другие порицают, третьи — пытаются критически соединить обе точки зрения. Выступая в роли третейского судьи, я склонен думать, что последняя позиция самая удобная, беспроигрышная. Поэтому вопрос формулирую так: имеет ли право выдающийся игрок на самое бережное отношение тренера к своей индивидуальности?

— Безусловно, имеет право! — воскликнул Лобановский. Зря многие обвиняют Бышовца в том, что он играет «не коллективно». Это неверно. Своей игрой он приносит колоссальную пользу команде. Толя умеет подержать мяч, он отвлекает на себя по нескольку защитников, вступает в единоборство, наконец забивает голы. Но ведь эта «индивидуальная» игра не для себя, а для коллектива. Откажись Анатолий от такой игры, и он перестанет быть Бышовцом. Разумеется, таких игроков надо ценить. Они достойны самого бережного к ним отношения.

Постарайтесь, читатель, запомнить этот ответ тридцатилетнего Лобановского. Мы еще вернемся к этому, когда будем беседовать с Лобановским сорокасемилетним о его тренерских принципах, об игре киевского «Динамо»-86. Впрочем, сейчас продолжим рассказ о дебюте тренера.

Думаю, в определенной степени Лобановскому повезло с местным руководством, которое, как принято говорить, «курировало» футбольную команду «Днепр». Если почти повсеместно от нового тренера всегда чего-то ждут, ставят перед ним определенные условия, то в Днепропетровске его такая участь фактически минула.

— К счастью, конкретными задачами меня не обременили,— рассказывал Лобановский. Да и если бы речь шла о том, чтобы выиграть, скажем, первое место, я бы не взялся за такую работу. Но разговор «наверху» о создании интересной команды, которая будет играть в хороший футбол, будет забивать голы и приносить удовольствие зрителям, был, а вопрос о каком-то итоговом положении в турнирной таблице не возникал.

...И все-таки «Днепр», опередив всех, занял первое место в подгруппе и получил право оспаривать в финальной четверке команд второго эшелона единственную в том году путевку в высшую лигу. Это — за один лишь сезон работы тренера-дебютанта!

Финальный турнир проводился в Симферополе, и я прилетел туда готовить репортажи для «Комсомольской правды» и республиканской «Рабочей газеты». Разумеется, финальная пулька для четверки сильнейших из 78 команд второй группы класса «А», даже при отсеве этой громадной когорты, все еще представлялась «игольным ушком», сквозь которое безумно трудно пробиться в высший футбольный свет. И попав в заветную четверку, иные команды стремились победить, как говорится, «любой ценой», порой забывая о правилах, о долге сохранять достоинство истинных спортсменов...

В первом матче «Днепр» встречался с «Жальгирисом».

— Я видел «Жальгирис», знаю манеру игры литовцев,— рассказывал мне накануне матча Лобановский. Она довольно жесткая, и жесткость порой переходит в грубость. Этого я больше всего опасаюсь.

— Как же вы собираетесь играть?

— Я говорю своим футболистам, что главное — не ответить грубостью на грубость.

...На 6-й минуте «Днепр» забил единственный в этой встрече гол.

И тут началось то, чего и опасался Лобановский. Соперники днепропетровцев не были особенно избирательны в выборе «средств» контригры. Подножки, удары по ногам, толчки руками следовали, как в калейдоскопе. В конце концов арбитр поединка тбилисец Г. Баканидзе на 52-й минуте за грубую игру удалил с поля Бривинскаса. За шесть минут до конца встречи был выдворен еще один игрок «Жальгириса» Юргелявичюс, оскорбивший судью. Редчайший для финальных турниров случай! Сейчас вспоминаю об этом лишь для того, чтобы отдать должное футболистам «Днепра»: подопечные Лобановского в той непростой для себя ситуации проявили завидное хладнокровие и не дали втянуть себя в антифутбол. По единодушному мнению специалистов, наблюдавших за матчем в Симферополе, «Днепр» выглядел сильнее, показывал довольно мобильный футбол, тактически грамотно действовал и добился заслуженной победы.

Во второй паре первого тура финальной пульки хабаровский СКА победил «Спартак» из Орджоникидзе — 1:0. Обычно специалисты осторожны в прогнозах. Но в Симферополе, когда они увидели в деле все четыре команды, мало кто сомневался, что бесспорный фаворит четверки претендентов — «Днепр».

После первого тура я беседовал с тогдашним председателем Федерации футбола СССР, заслуженным мастером спорта В. А. Гранаткиным. И когда разговор зашел о степени подготовки команд-финалистов, Валентин Александрович недвусмысленно отметил:

— Армейцы Хабаровска и спартаковцы Орджоникидзе выглядят по своей технической подготовке и тактической зрелости слабее «Днепра». Так что победа над основным соперником — «Жальгирисом», видимо, открыла ему путь в высшую лигу.

— А какое вообще впечатление произвела на вас игра днепропетровцев в этом сезоне? — спросил я Гранаткина.

— Очень приятное. «Днепр» выглядел весьма сильно прежде всего с точки зрения физической подготовки, сказывалось его преимущество над многими соперниками также в технической и тактической зрелости игроков. Мне импонирует, что «Днепр» играет тактически грамотно, и это надо поставить в заслугу молодому тренеру Валерию Лобановскому.

В те годы главным тренером Федерации футбола Украины был заслуженный мастер спорта А. Л. Идзковский. Легендарный вратарь киевского «Динамо» довоенных лет, Антон Леонардович обычно сдержанно отзывался об игре отдельных футболистов или команд. Но когда я его попросил высказать свое мнение о достоинствах «Днепра», он откровенно признался:

«Днепр» в этом году преподнес прямо-таки сюрприз! И не только своим болельщикам, но и соперникам. Ну кто мог ожидать от него такой прыти?! Конечно, в этом заслуга и тренеров, которые работали с «Днепром» в прошлые годы, и нового старшего наставника Валерия Васильевича Лобановского. Он, пополнив состав несколькими сильными игроками из команд других областей и пригласив ряд молодых футболистов из Днепропетровской области, создал отличную команду. Изменилась и тактика «Днепра». Она стала неожиданной для соперников и избиралась в зависимости от характера очередного противника. Днепропетровцы, как говорится, искали свое счастье в чужих воротах, были нацелены на атаку: в 42 матчах забито 73 гола! Но что особенно характерно для «Днепра» — это хорошая психологическая настройка игроков на игру, полная самоотдача каждого игрока и всей команды в целом ради достижения победы...

Ну скажите на милость, мог ли любой спецкор после столь восторженных оценок корифеев нашего футбола сомневаться в том, что именно «Днепр» должен завоевать — и вполне заслуженно! — путевку в высший футбольный свет? Но дело было даже не в путевке. Главное, чем подогревался интерес, состояло в том, что в нашем футболе появился молодой неординарно мыслящий тренер, и это сразу привлекло внимание специалистов и журналистов. И вот, как говорится, желая «набить» журналистский блокнот фактами из жизни будущего дебютанта высшей лиги (впрочем, «блокнот» — это чисто условно: уже в ту пору я начал работать с диктофоном), в дни, свободные от матчей, я отправлялся в Алушту, где днепропетровцы готовились к играм. Замечу, к слову, что в первый год своей работы тренером (в отличие от последующих лет) Лобановский такое иным журналистам, с которыми был знаком по прежним годам, разрешал. Даже накануне официальных игр. Правда, бывая в команде, мы, корреспонденты, беседовали с игроками и тренерами не о предстоящих матчах, не о будущем «Днепра» и не о прогнозах. Тогда о чем же? Только о том, что уже можно было анализировать. К примеру, о победах «Днепра» в подгруппе, где было немало таких сильных соперников, как харьковский «Металлист», львовские «Карпаты», киевский СКА и другие команды.

— С приходом к нам Валерия Васильевича у коллектива появился какой-то свой стиль игры,— делился со мной своими впечатлениями комсорг и вратарь «Днепра» Владимир Пильгуй. Что сделал новый тренер? Он поговорил с каждым в отдельности, узнал наши мысли и чаяния. По мере своих сил и возможностей старался помочь ребятам получше устроить свой быт. Он много работал, отдавая себя тренировкам. Мы это видели и чувствовали. Каждый из нас хотел показать все, на что способен.

...Лобановский, всегда подтянутый, аккуратный, с вечно чем-то озабоченным лицом, производил впечатление суховатого и строгого человека. Отвечал на вопросы не сразу. По выражению его лица чувствовалось, что он тщательно обдумывает каждую свою фразу. Разумеется, успех «Днепра» складывался из многих компонентов, наполнявших жизнь футбольного коллектива в первый год работы нового тренера. Но было в выступлениях команды и что-то главное, что помогало от игры к игре показывать футбол, который радовал зрителей. Что же было все-таки «главным» в дружине днепропетровцев с точки зрения его тренера? Об этом я в те дни побеседовал с Лобановским.

— Я считаю, что нам удалось прежде всего хорошо организовать игру команды,— сказал Валерий. Люди выполняли все, что от них требовалось, соблюдали строжайшую игровую дисциплину. Кроме того, удалось привить футболистам профессиональное отношение к делу, чувство ответственности за свою игру. Эти качества, главным образом, и помогали нам вырывать победы в борьбе с сильными соперниками. В ту пору в нашей печати ставить рядом такие слова, как «спорт» или «футбол», со словом «профессионализм», как правило, избегали. (Упаси бог, читатель подумает, что наши футболисты-любители только и заняты тренировкой и игрой в футбол. Хотя так оно, в общем-то, и было с давних времен — еще... до рождения самого Лобановского.) Но я все-таки решил уточнить у Валерия, что же он понимает под «профессиональным» отношением футболиста к делу?

— Это очень просто,— ответил Лобановский. Приходит человек на тренировку и полностью отдает себя этому. Выходит на игру — полная самоотдача в игре. Проводит свободное время — и оно направлено на то, чтобы наилучшим образом подготовиться к матчу. Одним словом, вся жизнь команды должна быть подчинена главному — подготовке к игре. Подобно актеру, который вживается в роль, мы должны помнить о своей роли в футбольном спектакле.

— Это скорее ближе к психологии,— сказал я. Между прочим, многие специалисты отмечали особое умение вашей команды верно настроиться на игру с конкретным соперником. В чем же заключалась подобного рода подготовка «Днепра»? Что вы вообще думаете о роли специалиста-психолога в коллективе спортсменов?

...Вопрос такого характера я задал Лобановскому неспроста. В те годы об этом много говорилось и писалось. В футбольных и болелыцицких кругах ходили всякие байки о чудо-психологе, который работал с игроками непобедимой команды бразильцев. Правда, с годами, когда я прочел книгу Пеле «Моя жизнь и эта прекрасная игра», написанную им совместно с репортером Л. Фишем, и другие воспоминания, понял, насколько мифы были далеки от истины. Психолог в сборной Бразилии перед чемпионатом мира 1958 года действительно был — профессор Хоао Карвальес. Как пишет Пеле, он давал задание игрокам рисовать человечков. По его мнению, игроки с широким кругозором должны были рисовать более усложненные фигурки. После этого «теста» профессор и давал свои рекомендации тренеру. Он, например, убеждал тренера, что «заявлять на игру Гарринчу было бы ошибкой, поскольку уровень его кругозора значительно уступает требованиям, предъявляемым теорией».

Самому же Пеле психолог дал такую характеристику:

Пеле, очевидно, инфантилен. Ему недостает необходимых бойцовских качеств. Он слишком молод, чтобы ощутить агрессивность и чтобы должным образом реагировать на нее в стиле классного нападающего. Кроме того, ему не присуще чувство ответственности,— столь необходимое для командной игры. Нет, ставить его на игру нельзя.

Что же предпринял всемирно известный тренер бразильцев Феола, получив такую информацию психолога? Он спокойно выслушал профессора, а потом ему сказал: может быть, вы совершенно правы. Но дело в том, что вы совсем не разбираетесь в футболе. Когда Пеле оправится от травмы колена, он выйдет на поле!

А теперь послушаем ответ тридцатилетнего Лобановского на мой вопрос о психологе в команде:

— Думаю, что никакие доктора-психологи футболистам не нужны,— сказал он. На мой взгляд, психологическую подготовку должен осуществлять сам тренер. Причем она должна проводиться не только на собраниях или тренировках, а исподволь проявляться во всем.

— В чем же именно? Нельзя ли это проиллюстрировать на каких-то штришках? — уточняю я.

— Можно. Заметишь, к примеру, что футболист, прогуливаясь, ведет себя слишком разболтанно, надо немедленно его «подтянуть». Может быть, для этого даже не грех задеть его самолюбие. Другого надо успокоить. У одного вызвать уязвленное настроение, у другого — улыбку, смех. Все зависит от характеров. Ведь из них же складывается характер команды. Думаю, что чего-то особенного, каких-то «тайн» что ли, в психологической подготовке коллектива нет. Все это — повседневная жизнь, которая складывается из мелочей, из деталей. Если коротко, то я бы сказал так: психологическая подготовка людей — это умение тренера вызвать нужные эмоции, которые необходимы каждому из них и команде для данной конкретной игры.

— Валерий, почему вы так часто говорите «люди», а не «футболисты» или «игроки»?

— Потому что это люди. Я стараюсь об этом всегда помнить. В конце той беседы задал ему и такой вопрос:

— О вас футболисты говорят, что вы никогда не улыбаетесь. Тренеру не положено улыбаться?

— Нет, почему же,— мне показалось, что Лобановский слегка смутился. Я улыбаюсь часто. Например, когда моя шестилетняя дочь Светлана задает очередную порцию детских вопросов. Смеюсь даже при удачных остротах, когда смотрю КВН, улыбаюсь на спектаклях или в кинотеатре, когда идет хорошая комедия. А в футбольной жизни... Он задумался и, пожав плечами, серьезно сказал: Мне пока просто не от чего улыбаться.

...И вот, когда днепропетровские болельщики предвкушали празднование выхода своей команды в высшую лигу, а мы, журналисты, уже запасались материалами для того, чтобы получше «подать» в прессе «команду Лобановского», в Симферополе, на изумрудного цвета футбольном газоне стадиона «Локомотив», произошло что-то невероятное. Но вполне очевидное! Одним словом, «Днепр» проиграл. Проиграл бесславно. Не стану сейчас восстанавливать события того матча по памяти, ретроспективно. Просто процитирую строки собственных газетных репортажей (они диктовались, как говорится, «в номер» и, на мой взгляд, наиболее точно отразили увиденную автором картину матча).

...В матче спартаковцев Орджоникидзе с командой «Днепр» специалисты предсказывали интересную борьбу, но ее не случилось. На протяжении двух таймов футболисты Северной Осетии «диктовали» соперникам свою игру. Днепропетровцы провели матч без особой спортивной злости. На три гола, забитых спартаковцами, они ответили лишь одним. В итоге победа «Спартака» —3:1.

«Комсомольская правда»

...Когда же наконец футболисты Днепропетровска дадут ответный бой, заиграют с полной отдачей сил? Увы, до конца матча так и не довелось увидеть прежний «Днепр». В его игре на этот раз было чересчур много академизма и отсутствовало главное — жажда гола, страстное желание победы. Это в первую очередь относится к капитану А. Бибе, нападающим В. Назарову и В. Мирошину.

«Рабочая газета»

...Сразу же после матча, пробившись поближе к входу в раздевалку, я внимательно всматривался в лица игроков проигравшей только что команды. Низко опустив голову, шел Володя Пильгуй, с которым мы еще накануне, в Алуште, так обстоятельно обо всем побеседовали. Заметив меня, вратарь замедлил было шаг, кажется, что-то хотел сказать. Я увидел, что в глазах комсорга «Днепра» блестели слезы... Потом, сделав досадливый жест рукой, он быстро направился в раздевалку, так ничего и не сказав. А вот некоторые партнеры Пильгуя по команде как-то загадочно ухмылялись, перебрасываясь на ходу короткими репликами, словно ничего особого не произошло.

На Лобановского в те минуты больно было смотреть. Мрачный как туча, молчаливый, с очень злым выражением лица. Сами понимаете, что это не лучший момент для интервью. Но я решился, подумав о том, что и он, и я, прежде всего, должны профессионально относиться к своему делу.

— Сегодня «Днепр» выглядел на поле как две команды,— сказал я Лобановскому. Одни игроки выкладывались, другие — вроде бы стали в позу наблюдателей. Вам это не показалось, Валерий? Только ответьте честно. Вопрос не праздный. Вы-то не хуже меня знаете, с чем связан для некоторых игроков вашей команды переход в высшую лигу, где они уже свое поиграли...

Лобановский сразу не ответил. Несколько раз он глубоко вздохнул. На его худощавом лице задвигались желваки. Видно было, что он тщательно обдумывает ответ.

— Нет, «Днепр» не был «двумя командами»,— наконец сказал он.

И замолчал. И снова заиграли желваки на его лице. Жаль мне стало Валерия в горькие для тренера минуты. Я прекрасно понимал его состояние: наставник сделал вроде бы все, чтобы наилучшим образом подготовить «Днепр» к матчу, а команда вдруг стала неузнаваемой. В чем же тут дело?

...Лобановский на пять лет моложе меня. К тому же, в отличие от него, у меня физкультурное образование (окончил в 1959 году факультет физвоспитания Одесского пединститута имени К. Д. Ушинского). Признаюсь, что, еще будучи студентом, увлекался изучением таких предметов, как физиология, психология, анатомия, лечебная физкультура. И это очень помогало мне на тренерской работе (правда, не по футболу, а по боксу, но ведь многие принципы подготовки к состязаниям и сами перипетии борьбы в разных видах спорта схожи). Когда же профессионально занялся спортивной журналистикой, знания специальных дисциплин и почти десятилетний тренерский стаж тоже были неплохим подспорьем в работе.

В тот злосчастный для молодого тренера час захотелось хотя бы как-то облегчить его страдания. Быть может, именно поэтому (или желая показать свою «ученость»?) я сделал попытку своим вопросом подсказать Валерию ответ:

— А может быть, проигрыш «Днепра» следует рассматривать с точки зрения психологического настроя? — говорю ему. Ведь по всем другим компонентам ваши подопечные были подготовлены лучше, чем футболисты из Северной Осетии?

— Совершенно верно,— кивнул головой Лобановский,— «Жальгирис» мы считали своим главным соперником. Обыграли его. После этого наши люди, видимо, думали, что игра со «Спартаком» будет легкой потому, что спартаковцы в первой встрече потерпели поражение от футболистов Хабаровска. И хотя мы настраивали их иначе, они психологически не сумели подготовить себя к трудному поединку. Может быть, наши и понимали, что игра будет сложной, но где-то мысленно, подсознательно уже видели себя победителями. А «Спартак» вышел дать нам бой, и каждый игрок в этом матче делал почти невозможное. Вот и получилось, что одна команда здорово выглядела, а вторая — как будто не хотела играть...

Все вроде бы гладко и логично. Но была ли в том его ответе истина? Кого и в чем хотел убедить тренер — меня или самого себя? В этом еще предстояло разобраться.

...В ночь на 7 ноября 1969 года в аэропорту Симферополя было многолюдно. Все спешили улететь, поспеть к празднику домой. Но помешал коварный осенний туман. Он накрепко до утра закрыл воздушные ворота Крыма, сделав погоду нелетной. В кафе аэропорта я встретил Валерия Лобановского. Хмурый, весь какой-то натянуто-серьезный. К чашечке давно остывшего кофе он так, кажется, и не притронулся. Все время о чем-то напряженно думал. Должно быть, события финальной пульки представлялись ему в виде хорошего сна с кошмарным концом. А тут еще какой-то болельщик, узнавший Лобановского, «подлил масла», рассказав, что отдыхавшие в Крыму почитатели «Днепра» после поражения от «Спартака» сразу сочинили частушки и распевали их на мотив популярной украинской песни:

Да, слишком реальны и близки были столь желанные для команды тренера-дебютанта и ее болельщиков малые золотые медали и путевка в высшую лигу нашего футбола. Поэтому серебряные награды, завоеванные футболистами «Днепра», остались как бы незамеченными. И футбол, призванный дарить радость, наградил эмоциями прямо противоположного характера. Во всяком случае — молодого тренера...

Любопытно, что в ту же ночь долгого ожидания рейса на Киев в аэропорту Симферополя встречал я и некоторых футболистов «Днепра», знакомых мне по их выступлениям еще в составе киевского «Динамо». Удобно устроившись в зале ожидания, они коротали время за картами. Поражали их безучастные, не выражавшие ничего определенного, какие-то невозмутимо-безразличные лица. Вспомнил, что это выражение было таким же, когда бывшие киевляне входили в раздевалку после матча со «Спартаком» и когда рядом с ними со страдальческим лицом и глазами, полными слез, шел вратарь и комсорг «Днепра» Володя Пильгуй, понуро шагали другие его товарищи, остро переживавшие неудачу...

Я читал, что каждому человеку, не лишенному воображения, в той или иной степени доступен иногда исторический синхронизм — способность «жить мысленно разом в нескольких временных воплощениях, разделенных порой столетиями и тысячелетиями». Не претендую на способность разом переживать события, находящиеся в столь длительном временном разрыве, но через шестнадцать лет после того «загадочного» матча «Днепр» — «Спартак», во время одного разговора я вдруг (впрочем, может быть и не «вдруг», а, скорее всего — по ассоциации) как-то очень остро ощутил снова то, что взволновало меня тогда в Симферополе.

Один из наших замечательных игроков, покорявший всех своим артистизмом и честной игрой, простившийся с футболом в год испанского чемпионата мира, рассказывал мне, с чем он столкнулся, когда сам стал тренером. А говорил он — с горечью и болью — о девальвации взаимного доверия в советском футболе, о договорных ничьих, о тренерах, которые могут друг другу давать «в долг» очки, о падении «курса акций» некоторых судей и еще о многом другом, чем болен наш футбол. И хотя беседа наша была, как в ту пору модно было говорить, «не для печати», помню, посоветовал ему все же:

— Вы обязательно должны написать свою книгу! Честную и правдивую, как наш сегодняшний разговор.

— Нет,— покачал он головой. То, что я напишу, никогда у нас не напечатают.

— Ваши сыновья напечатают! Главное, чтобы было написано,— сказал я.

Замечу, что мы беседовали с ним вдвоем, в одном из номеров одесской гостиницы «Аркадия», где остановилась его команда, 9 мая 1985 года. Беседовали допоздна. В наш светлый праздник говорили о явлениях довольно грустных. Я чувствовал, что ему просто надо выговориться: наболело!

— ...Я вам могу назвать как минимум пять факторов, нейтрализовать которые тренеру практически очень трудно,— запальчиво сказал мой собеседник. И стал загибать пальцы: Есть судьи, которые берут, и способы воздействия на них давно лишены романтической тайны. Есть тренеры, которые этих судей знают и им дают. Прибавьте к этому работников управления футбола, которые влияют на судейские назначения и прочую «кухню». Любопытно, что зарплата у них сравнительно маленькая, но работу, похоже, они менять не собираются — десятки лет сидят на своих местах... Учтите и подпольный тотализатор, в котором ставки достигают цифр со многими нулями! А как, скажите, вычислить футболистов, которые могут быть втянутыми в эти «игры»? Он перевел дыхание и продолжал свой грустный монолог: Иногда, когда обо всем этом задумываюсь, просто в ужас прихожу! Ведь тренер порой бессилен бороться с такими явлениями. Как бороться? Какими методами и с кем раньше? Ума не приложу. Ну, допустим, вычислю я, что тренеру команды соперников как-то удалось «заинтересовать» судью. Предположим, что мне в самый последний момент удастся добиться замены арбитра. А разве могу я быть твердо уверен в том, что кто-то из моих игроков в том же матче не будет втянут в подпольный тотализатор и не сыграет против своей команды? Разве мало было в нашем футболе случаев, когда вопреки всем объективным факторам выигрывала именно та команда, которой это было нужно? Сколько угодно! И порой такие «сенсации» достигались усилиями определенных игроков...

В этой книге мне уже ничто не мешает назвать имя моего собеседника. В номере одесской гостиницы в тот вечер я беседовал с Давидом Кипиани — земля ему пухом, любимцу Грузии, озарившему светом своей личности и футбол и жизнь,— талантливому и честному Дато. В один из моментов нашего разговора с ним, в мае 1985-го, я вдруг мысленно перенесся в события, очевидцем которых был в Симферополе в ноябре 1969-го! Припомнились и довольно веселые, шумные компании каких-то сановных лиц из Северной Осетии, сопровождавших «Спартак» и занявших чуть ли не все «люксы» в гостиницах Симферополя. Всплыли в памяти и рассказы о крупных пари, заключенных приезжими накануне матча «Днепр» — «Спартак», пари, в которых, как вы уже, вероятно, догадались, дорогой читатель, ставка на команду из Северной Осетии (против более сильной команды «Днепр») не сулила проигрыша...

В футболе, как и в жизни, рано или поздно все тайное становится явным. Уже на следующий день среди специалистов и журналистов, съехавшихся в Симферополь, пошли разговоры о том, что несколько опытных игроков «Днепра» оказались «пятой колонной» в том матче: «сыграли» против своей команды. Разумеется, и — против Лобановского... Он по молодости тренерского стажа, скорее всего, даже не смог предвидеть — а тем более предотвратить! — такой поворот событий. Для него это было первое серьезное испытание игрой в футболе, а не игрой в футбол.

Помню очень хорошего нашего специалиста (с годами ему было присвоено звание заслуженного тренера СССР), с которым во время финальной пульки в Симферополе я часто обменивался впечатлениями, консультировался по чисто футбольным вопросам. Несколько лет спустя, беседуя с ним, я вспомнил о той злополучной для Лобановского «игре» в Симферополе. На лице собеседника появилась страдальческая гримаса. Обо всех привходящих событиях матча днепропетровцев со спартаковцами он даже не стал распространяться. Только коротко бросил:

— Таое вообще не должно иметь места в нашем футболе. Это надо выжигать каленым железом!

...О че же думал в ту осеннюю ночь в аэропорту Симферополя 30-летний Валерий Лобановский? Накануне нового для него футбольного сезона я задал ему такой вопрос.

— Мыли были разные,— грустно ответил он. Но, в основном, о «мелочах», которые в тренерском деле играют решающую роль. Думал о взаимоотношении людей в футбольном коллективе...

Он аверняка сделал из случившегося выводы, но, как говорится, для себя. Не стал открыто бороться против подобных явлений, не стал их ни с кем обсуждать (и осуждать). Принял это как реальность. Хотя, думаю, внутренне он восставал, возмущался, негодовал. Это ведь тоже был антифутбол. Но почему молчал? Почему не выступил, как год назад в том интервью газете «Советский спорт»? Может, боролся сам с собой: Лобановский против... Лобановского? Не знаю. У меня нет на эти вопросы готовых ответов. Но за это молчание я не осуждаю Валерия, которому в ту пору просто нечего было противопоставить сложившейся системе нашего «любительского» футбола с ее архинесовершенным аппаратом государственных и общественных органов управления. Начни он тогда борьбу — и кто знает, стало бы сегодня известно всему футбольному миру имя Лобановского-тренера?

К слову сказать, Давид Кипиани, возглавивший «Динамо» Тбилиси — команду, в которой с блеском когда-то играл сам, с кем мы так откровенно поговорили в номере одесской гостиницы в мае восемьдесят пятого, по собственной воле вскоре оставил свой тренерский пост. Не смог принять печальные реалии, но и не нашел способов борьбы с различными привходящими «факторами», с которыми столкнулся... Правда, спустя несколько лет, он вновь занял пост главного тренера этой же команды...

Почему сегодня я столь подробно об этом рассказываю? В пору, когда Лобановский только лишь начинал свою тренерскую деятельность, о подобных, скажем, «единичных» в то время явлениях, не принято было говорить вслух (впрочем, как и о многих других порочных вывихах, имевших место в жизни страны). Помалкивание сыграло свою роль, ибо с годами различного рода «игры» нашим футболом стали куда масштабнее, чем были прежде. Постепенно околофутбольных деятелей всяких мастей расплодилось столько и масштабы их «деятельности» стали до того велики, что об этом уже просто невозможно стало молчать. В апреле 1982 года обозреватель «Известий» Борис Федосов так и назвал свою публикацию: «Играть в футбол, а не играть футболом».

...Настораживает все возрастающая околофутбольная возня некоторых спортивных и хозяйственных руководителей,— писал он. За многими командами по городам и весям странствуют так называемые ответственные за матч. Приезжают заранее, изучают обстановку, знакомятся с судьями... Это футбольные «толкачи», беззастенчиво шастающие целыми свитами за командами... нагнетают ажиотаж, создают нервозную обстановку вокруг игр всесоюзного футбольного чемпионата... Причем этих любителей не играть в футбол, а неуклюже пытающихся играть футболом, становится с приближением лета все больше.

В период утверждения в стране гласности попали на страницы прессы и футбольные судьи-взяточники, и администраторы-взяткодатели (в футбольных кругах, помнится, в сезоне-86 живо обсуждали публикацию об этом в газете «Советская Россия»). Но это, скорее всего, были еще не правила, знаменующие борьбу за чистоту судейских рядов, а исключения из них. Ведь органы юстиции занялись судьями-взяточниками, можно сказать, по воле случая (фамилии судей оказались в записной книжке привлеченного к судебной ответственности администратора футбольной команды, который скрупулезно записывал, кому из арбитров сколько платил!). Читали мы в прессе и о бесчестных деятелях от футбола, гревших руки на спекуляции формой фирмы «Адидас» (спекулируя комплектами для целых команд!), и об их покровителях из Госкомспорта СССР, способствовавших жуликам получать эту форму. Но все это, как считалось в тех же футбольных кругах, были чисто случайные публикации — о тех, кто попался...

У Чингиза Айтматова прочитал и выписал:

вчерашние не могут знать, что происходит сегодня, но сегодняшние знают, что происходило вчера, а завтра сегодняшние станут вчерашними...

И еще.

Сегодняшние живут во вчерашнем, но если завтрашние забудут о сегодняшнем, это беда для всех...

Известно, что лучший учитель — это сама жизнь. И мне хотелось рассказать, каким прилежным учеником ее был Лобановский во всех периодах тренерской биографии. Рассказать честно, не отворачивая от правды глаз.

...В Киев из Симферополя мы тогда прилетели вместе. Прощаясь, Лобановский тяжело вздохнул и коротко бросил: «Теперь надо засучивать рукава и все начинать с самого начала». А начинать ему действительно пришлось сызнова: почти половина основного состава «Днепра», участвовавшего в финальной пульке, обновилась. И одним из первых, написав заявление «по собственному желанию», ушел из команды ее капитан, заслуженный мастер спорта Андрей Биба.

И на следующий год «Днепр» снова демонстрировал интересный футбол, радовал зрителей (и себя) хорошей игрой. Вновь вел спор за путевку в высшую лигу, но... до заветной черты не хватило ему буквально нескольких миллиметров: у вышедшего в лидеры «Кайрата», который набрал одинаковую с «Днепром» сумму очков, лучшей оказалась разность забитых и пропущенных мячей.

И только с третьей попытки команде Лобановского удалось осуществить заветную мечту — в 1971 году «Днепр» завоевал право выступать среди сильнейших клубов страны. Последний матч счастливого для себя сезона днепропетровцы проводили в Одессе, откуда я продиктовал об этом событии в футбольной жизни несколько репортажей в «Комсомольскую правду». Там и побеседовал с сияющим от счастья симпатичным блондином — новым комсоргом команды Евгением Тороповым. Помнится, попросил его немного рассказать о товарищах по команде, а Торопов заговорил о Лобановском:

— Поверьте, без него не было бы такой команды и таких побед! — сказал Женя. Ведь Валерий Васильевич сумел привить нам вкус к интересному футболу, к умной игре, а не просто к работе на поле.

— Женя, на ваш взгляд, как это ему удалось?

— Вероятно, все дело тут в личном примере, в отношении самого Лобановского к футболу, к своему делу. Помню, на весеннем сборе в Сочи бежали мы кросс на время. Лобановский вышел на старт вместе с нами, и никого не пришлось агитировать пробежать в полную силу — ребята старались вовсю.

— А как бы вы сформулировали игровые принципы, которых придерживается «Днепр»? — спросил я Торопова. Что помогает вам на поле осуществлять задуманное?

— Команда стремится атаковать и защищаться большими силами,— сказал он. Одним словом, держим курс на интенсификацию своей игры. На поле нередко пользуемся, как говорят шахматисты, «домашними заготовками» — комбинациями и связками, которые часами отрабатываем на тренировках. В тактической учебе нам отлично помогает наш видеомагнитофон. Кажется, такого еще нет даже в клубах высшем лиги. Команда на разборах регулярно смотрит свои игры, записанные на видеопленку, детально анализирует все успехи и промахи. Просматривает матчи соперников.

Лобановский одним из первых среди футбольных тренеров в самом начале работы обзавелся не только видеомагнитофоном. Главное, чем он вооружился и что, пожалуй, его выгодно отличало от коллег,— это собственный взгляд на футбол. С первых тренерских шагов он никому не собирался подражать, никого не копировал, не почитал за «передовые позиции» тактику именитых зарубежных клубов или национальных сборных. Вот тому свидетельство — короткий фрагмент беседы с ним:

— Валерий, вы были на чемпионате мира в Мексике...

— ...и не привез оттуда никаких тактических футбольных новинок, — предвосхитил мой вопрос Лобановский. Но нашел подтверждение сложившимся ранее воззрениям на футбол. Весной на теоретических занятиях мы с игроками «Днепра» детально анализировали мексиканские игры. Пришли к общему выводу: футбол стал мобильнее и интенсивнее. Нагрузка в игре распределяется на всех десятерых полевых игроков равномерно. На примере мексиканского чемпионата мы убедились, как большие футболисты относятся к игре. Как, например, великолепный мастер атаки Пеле не брезгует черновой работой в тот момент, когда его команда защищается...

Замечу, что этот разговор с Лобановским состоялся в ноябре 1971 года, когда наша и зарубежная пресса на все лады еще славила фаворитов чемпионата мира в Мексике. Лобановский же, побывавший в качестве туриста там вместе с группой советских тренеров, отнюдь не собирался поддаваться модным в ту пору «мексиканским веяниям». Он шел своим курсом, а игры мексиканского чемпионата мира лишь утверждали молодого наставника «Днепра» в мысли, что этот курс — правильный.

Тренерский почерк Лобановского не мог не повлиять на успешные выступления подопечной команды. Звание заслуженного тренера УССР, награждение орденом «Знак Почета» — естественные следствия этих заслуг. Примечательно, что в первом же сезоне пребывания «Днепра» в высшей лиге Лобановский вывел команду на шестое место, которое давало право на присвоение футболистам званий мастеров спорта.

Разумеется, на фоне значительных событий, будораживших нашу футбольную общественность, среди которых были футбольные баталии Олимпиады-72, финальные игры чемпионата Европы и, наконец, борьба за европейские кубки, дерзкий рывок днепропетровцев мог для многих остаться незамеченным. Но только не для серьезных специалистов.

Успех «Днепра», дебютанта высшей лиги, свалился как снег на голову,— писал в своем итоговом обзоре заслуженный мастер спорта Виктор Дубинин. Из первой лиги — сразу в группу ведущих клубов! За шумом международных событий в нашем футболе «Днепр» незаметно оказался впереди и если кому и уступал в технических результатах, так разве что будущему чемпиону. Изредка «Днепр» поругивали за тяготение к обороне на чужих полях. Но что спрашивать с дебютанта, задача которого — закрепиться в высшей лиге?

«Днепр» намного перевыполнил этот план, показав умение не столько защищаться, сколько нападать, и напомнил всем о некогда громкой славе родного города. Окончательно суждение о достоинствах «Днепра», поздравляя его с первым большим успехом, выносить не следует до будущего чемпионата...

Правда, в ту же пору бесспорное достижение тренера-дебютанта высшей лиги кое-кем квалифицировалось как... случайность. Впрочем, нечто подобное повторялось и в годы тренерского возмужания Лобановского, когда он (вместе с О. П. Базилевичем) уже возглавил киевское «Динамо»...