Эротический цирк

Глава шестая

Выспавшись, Данни почувствовала себя значительно бодрее и, вскочив с кровати, надела желтый кисейный сарафан с глубоким вырезом. Прихорашиваясь перед зеркалом, она гадала, что сулит ей таинственная затея Фов и кончится ли этот вечер новой встречей с Айвеном в постели. Слегка освежившись духами, она включила ночник и, еще раз окинув свое отражение в зеркале довольным взглядом, отправилась в гостиную, почему-то именуемую большой.

За столом собрались уже знакомые ей люди: сестры Летти и Роза сидели по обе стороны от Рэнди, дальше расположились Айвен и Фов. Единственный свободный стул стоял между Алдоусом и Гвидо его и заняла Данни. Усевшись поудобнее, она улыбнулась Айвену. Он был одет в черные брюки и рубашку, отчего его волосы казались еще светлее, глаза — сапфировыми, а кожа — золотистой. Айвен улыбнулся Данни так, что она едва не потеряла сознание.

Ради разнообразия Фов сегодня облачилась во все красное — шелковый костюм и босоножки на высоком каблуке. Губная помада тоже была красной, отчего ее ротик выглядел очень сексуально. Данни почувствовала острую ревность: француженка не только выглядела несравненно эффектнее, но и сидела там, где хотелось бы оказаться ей, Данни, а именно — рядом с Айвеном. Вдобавок ко всему Фов, словно бы случайно, то и дело дотрагивалась до него.

Сейчас ее рука лежала на руке Айвена, пока сама она оживленно болтала с Летти.

— Вы прекрасно выглядите! — услышала Данни чей-то густой голос с американским акцентом. — Эдакий цветущий нарцисс!

Данни вздрогнула, смущенная неожиданным комплиментом, и, обернувшись к Алдоусу, пробормотала:

— Благодарю, вы чрезвычайно любезны.

Ее приятно удивили его полные розовые губы и поразительно белые и ровные зубы. Как и Айвен, Алдоус носил длинные волосы до плеч, только они были темными и курчавыми. Оливковый цвет его кожи наводил ее на мысль, что он американец итальянского происхождения.

Алдоус поднял бокал с вином и, поднеся его к губам, спросил:

— Ну как прошел ваш первый день в цирке? Я наблюдал за вами, когда вы делали сальто. Вполне профессионально!

Данни зарделась и жадно выпила целый бокал вина. Она сомневалась, что произвела на него глубокое впечатление именно своим мастерством. Скорее, его внимание привлекла ее фигура, обтянутая трико.

— Айвен хороший преподаватель, — наконец сказала она.

Алдоус понимающе улыбнулся и легонько пожал ей руку.

— Это так, однако способности ученицы не менее важны.

Он откинулся на спинку стула и окинул Данни восхищенным взглядом. Она смутилась, почувствовав себя обнаженной и незащищенной. Алдоус вздохнул и добавил:

— А также ее физические данные. На мой взгляд, они выше всяких похвал.

— Благодарю вас, — пролепетала Данни, проклиная свою неопытность в искусстве флиртовать. Иное дело — Фов. Вот кто бесспорный мастер пикировки с мужчинами. Данни покосилась на нее: француженка весело беседовала с Айвеном. Он то и дело улыбался и откровенно хохотал. Данни закусила губу.

Алдоус перехватил ее помрачневший взгляд и заметил:

— Они старинные приятели.

— Я так и подумала.

Данни сделала еще глоток вина из бокала, услужливо наполненного Алдоусом. Сегодня вино было белое и сухое.

— Они всегда были партнерами в бизнесе?

— Кажется, да, — кивнул Алдоус. — Они объездили вместе весь мир. Раньше Айвен славился умением метко метать кинжалы, но сейчас предпочитает выступать в качестве шпрехшталмейстера.

— Он мне рассказывал об этом, — сказала Данни. — А чем вы занимаетесь, Алдоус?

— Жонглирую, дрессирую львов, хожу по канату. Всем понемногу.

— Но ведь здесь нет львов, — улыбнулась Данни.

— Зато есть масса других занятий! Вдобавок я отвечаю за хореографию. Мы ставим эротическое шоу, что-то вроде современного балета. Очень красочное зрелище! От исполнителей требуется размеренность и грациозность движений. Все должно быть выверено, гладко и, разумеется, эротично.

— Как это понимать? — удивилась Данни.

— А так, что мы устраиваем эротический цирк. — Алдоус рассмеялся, видя, что его ответ еще больше озадачил собеседницу. — А как вам самой это представляется?

Данни выпила вина, успокоилась и сказала:

— Признаться, я не представляю, из каких номеров может состоять эротическая программа.

— Актеры возбуждают зрителей особыми трюками: поглаживают друг друга, ударяют хлыстом или хворостиной, но не больно, а так, чтобы доставить удовольствие. А в финале все участники шоу занимаются групповым сексом.

— На глазах у публики? — уточнила Данни, не веря ушам. Она надеялась, что Алдоус покачает головой, но вместо этого он кивнул.

— Пусть вас это не удивляет: зрители не заходят в наш цирк с улицы, их тщательно подбирают Айвен и Фов. Среди них есть и такие, что приезжают на представление из-за рубежа, преодолевают тысячи миль ради пикантного зрелища.

У Данни закружилась голова. Все, о чем поведал ее новый знакомый, казалось скверным сном. Но где же Айвен? Почему он не подойдет и не опровергнет заявление Алдоуса? Она с надеждой посмотрела в сторону мужчины, в чьей поддержке так остро нуждалась, но, к ее разочарованию, Айвен о чем-то увлеченно разговаривал с Рэнди, объясняя ему, судя по жестам, какой-то акробатический номер.

Данни взбодрилась, выпив глоток вина, и спросила:

— А почему сюда приходят лишь определенные люди? Где актеры, которых я видела днем на манеже?

Алдоус покровительственно положил руку на спинку ее стула и снисходительно улыбнулся.

— Хорошо, я все объясню. Но для начала предлагаю перейти на ты. Так нам будет легче понимать друг друга, исчезнет излишняя напряженность. Договорились, моя сладенькая крошка? Так вот, слушай: дело в том, что здесь ты видишь только учеников и наставников. Например, Летти является инструктором Рэнди, а Гвидо — учеником Розы. Я обучаю Миа, она здесь тоже новенькая. Твой преподаватель Айвен. А Фов заведует хозяйством, она — главный администратор цирка. Правда, случается, что и она берет шефство над кем-то из новичков. Тебе все ясно?

— А что же в таком случае другие актеры? Чем они занимаются?

— Им не требуются наставники, они профессионалы, моя сладенькая! — Алдоус коснулся ее плеча. — Кое-кто из них живет на ферме, другие — в соседних деревнях.

— А в эротических шоу они участвуют?

— Некоторые из них, но далеко не все. Все зависит от программы и мастерства артистов. В конце концов, мы даем и обыкновенные цирковые представления. Как видишь, все очень просто.

Просто! Данни хотелось вскочить и бежать собирать сумку. Ее надежды на веселое времяпрепровождение в цирковом училище развеялись, как струйка сигаретного дыма. Получилось как всегда: стоило ей набраться смелости и сделать решительный шаг, как все рухнуло. А она возлагала такие большие надежды на Айвена…

К ее изумлению, она поймала на себе его пристальный взгляд. Казалось, он читает ее мысли. Данни похолодела.

Чертовски злая на самое себя, она принялась за тушеную баранину с чесноком и картофелем, запивая все это вином «Шардонне». Айвен продолжал наблюдать за ней, явно получая удовольствие от этого. Данни хотелось закричать, чтобы он не смотрел ей в рот, иначе она подавится куском мяса. Помимо воли, ее промежность стала горячей и влажной, а в набухшем клиторе возникла учащенная пульсация. Она не могла думать ни о чем, кроме как о том, что они с Айвеном будут вытворять ночью в ее кровати.

Взгляд Айвена ласкал и воспламенял ее с ног до головы, проникал под лифчик и жег соски, рассыпался на тысячи искр в желудке и щекотал нервы. Трусики промокли насквозь от соков и прилипли к телу. Она зажмурилась и мысленно взмолилась: «Прекрати так смотреть на меня, лучше подойди и что-нибудь со мной сделай!»

Кто-то дотронулся до ее шеи, она облегченно вздохнула, надеясь, что Айвен внял ее просьбе, и обернулась. Перед ней стояла Фов, вид у француженки был загадочный и возбужденный. Данни вновь обернулась: Айвен сидел на прежнем месте и беседовал с Гвидо. Странно, что симпатичный юный итальянец до сих пор не обратил на нее внимания…

Фов села рядом с Данни и погладила ее по руке.

— Ты готова к десерту?

У Данни пересохло во рту, и не только от вина, но и от нежного прикосновения француженки. Она слегка поцарапала ногтями груди Данни и чувственно раздула ноздри. От нее повеяло цветочными духами и ароматом женского мускуса. У Данни все завертелось перед глазами.

— А что будет на десерт? — чуть слышно спросила она.

Карие глаза Фов потемнели.

— Сочные фрукты и сладости. Таких ты еще не пробовала.

Словно из-под земли, в гостиной появилась Миа. Вид у нее был еще более экзотический, чем накануне вечером. Ее глаза сияли, чувственные полные губы блестели от помады цвета чернослива. Накрашенные сурьмой брови и длинные ресницы делали ее миндалевидные глаза почти черными, а костюм французской служанки подчеркивал ее соблазнительные формы. Ноги в черных чулочках, пышные коротенькие нижние юбочки белоснежного цвета и низкий вырез на груди придавали дополнительную привлекательность ее точеной фигурке, а блестящие темные волосы, заколотые в элегантный шиньон, бриллиантовое колье и бриллиантовые сережки могли ослепить самого взыскательного зрителя.

— Подойди сюда, Миа, — поманила ее пальчиком Фов.

Девушка грациозно пересекла комнату, уверенно ступая в туфлях на высоких шпильках. Фов развернулась вместе со стулом к ней лицом и жестом велела Данни сделать то же самое. Служанка встала между ними, покорно скрестив руки на груди.

Все присутствующие в гостиной замерли в ожидании чего-то невероятного. Айвен улыбнулся Данни так, что по ее телу пробежала дрожь. Его взгляд не только ободрял ее, но словно бы сулил ей восхитительное продолжение вечера.

Это была лицензия на раскрепощение, разрешение на безудержное веселье. Данни захотелось позабавиться от всей души и доставить удовольствие Айвену. Страх перед неизведанным исчез, остались любопытство и желание поучаствовать в общей забаве.

Фов легонько дотронулась ногтями, покрытыми блестящим красным лаком, до пышной груди Миа и погладила ее по бедру, там, где кончался черный чулок и выглядывала оливковая кожа. Словно завороженная, Данни следила за движениями француженки, испытывая сексуальное томление и поеживаясь.

— Задери юбки! — сказала француженка.

Данни затаила дыхание, глядя на служанку, нарочито неспешно поднимающую подол.

Обнажился аккуратный треугольник черных курчавых волос. Фов протянула к нему руку и, раздвинув пальцами волосики, стала щекотать ей клитор и срамные губы. Веки Миа потяжелели, губы увлажнились, она раскрыла чувственный рот и тяжело задышала. Фов погладила ее по бедру и приказала:

— Ступай покажи свое богатство гостям, они умирают от нетерпения его увидеть.

Миа обошла стул Данни и встала напротив Алдоуса.

Он окинул ее плотоядным взглядом и прошептал:

— Ты чудо!

Вставив ладонь ребром у нее между бедер, он ввел средний палец во влагалище. Данни сжала колени, борясь с желанием потереть пальцем клитор. Алдоус начал массировать Миа розоватый трепещущий столбик в основании лобка. По лицу Миа было видно, что она сильно возбуждена, а характерный запах секрета бартолиниевой железы не оставлял в этом никаких сомнений.

Данни почувствовала, что ее соки текут по ногам, и закусила губу. Ее груди набухли, соски увеличились, на лбу выступили капельки пота. Она обтерла лоб тыльной стороной ладони и потупилась, мысленно умоляя Айвена поскорее прийти к ней на помощь. Гостиная наэлектризовалась, в воздухе запахло чистой эротикой. Сердце Данни бешено застучало, в горле пересохло.

В следующий момент рядом с ней присел на корточки Айвен. Он погладил ее по ноге и вкрадчиво спросил:

— Возбуждаешься, малышка?

Данни невольно раздвинула ноги, и Айвен сжал ей бедро. Данни часто задышала. Айвен прошептал:

— Не надо стесняться, вокруг только друзья. Все желают, чтобы тебе было здесь легко и приятно.

— Но я не хочу становиться посмешищем, — хрипло возразила Данни, сжав ноги.

Айвен едва не прыснул со смеху, но благоразумно сдержался, щадя ее чувства: малышка, несомненно, растерялась. Он вспомнил, как когда-то сам смущался своих эротических эмоций, и проникся к неопытной англичанке искренним сочувствием. Ему захотелось приласкать и утешить ее.

— Нужно быть смелее, если хочешь разобраться в своих чувствах. А главное — помнить, что в этом нет ничего дурного. Взрослые люди не должны лишать себя удовольствия из-за предрассудков. Более того, воздержание вредно.

— Хотелось бы в это верить, — пролепетала Данни, густо покраснев.

Между тем пальцы Айвена стали описывать круги у нее под коленкой. Она с трепетом ждала, когда же они поднимутся выше. Выдержит ли она этот вызов ее терпению? Неужели он осмелится смутить ее на глазах у всех присутствующих? Айвен заметил на ее лице смятение и прошептал:

— Расслабься, малышка, и наслаждайся! Не сопротивляйся, получай удовольствие от каждого мгновения. Бери пример с Миа! Взгляни на нее!

Данни послушно посмотрела на экзотическую распутницу и, к своему немалому удивлению, обнаружила, что на стуле Алдоуса сидит Летти. Теперь ее пальцы ласкали блестящий ароматный треугольник Миа, а Фов, встав у Миа за спиной, поглаживала ее горло, украшенное бриллиантовым колье. Миа закинула назад голову и блаженно улыбалась, касаясь волосами плеча француженки.

Завороженная этим эротическим представлением, Данни сжалась в комок. Руки Фов скользнули ниже и сжали груди Миа под черным атласом.

— О Бог мой! — послышался чей-то сладострастный возглас.

Айвен сжал бедро Данни и прошептал ей на ухо:

— Не верти головой, наслаждайся.

Она сообразила, что произнесла эти слова сама, и, обернувшись, взглянула на Айвена затуманившимися глазами. Ей стало жарко в ситцевом сарафане, и она расстегнула две верхние пуговицы. Пальцы ее дрожали.

Миа похотливо повизгивала и томно вздыхала. Расставив ноги пошире, она выпятила низ живота. Летти усердно потирала его пальцами, приговаривая:

— А где наш маленький розовый шалунишка? Почему он прячется?

Взору Данни предстал разбухший трепещущий клитор, ярко-красный и блестящий от густого сока. Летти нажала на него пальчиком, и Миа вздрогнула, сок потек по складкам ее срамных губ. Пальцы Летти начали описывать круги вокруг клитора.

Клитор Данни моментально отреагировал на это, он набух и стал влажным. Пульсация в головке участилась, и Данни страстно захотелось схватить руку Айвена и положить ее в свою промежность.

— Тебе неймется, малышка, испытать такие же ощущения? — тихо спросил он, угадывая ее желание.

Словно во сне, Данни отметила, что Айвен встал, уступая место Алдоусу. Она едва не закричала, что не желает подмены. Но объект ее страсти уже удалялся, пробормотав на прощание:

— Позже, дорогая!

Данни готова была вскочить и удержать его, чтобы выяснить, почему он так жестоко с ней поступает. Уж не думает ли он, что может вертеть ею, словно игрушкой!

Она собрала волю в кулак и приказала себе не паниковать. В конце концов, она свободная взрослая женщина, не связанная никакими обязательствами. Так почему бы ей и не расслабиться? Вряд ли ей скоро представится другая такая возможность! Данни вздохнула и потянулась к бокалу.

— По-моему, я не созрела для подобных развлечений, — призналась она Алдоусу.

Он тепло улыбнулся и погладил ее по ноге.

— А я так не думаю. Ты вполне к этому готова, моя сладенькая крошка! Ведь ты же хочешь изучить свои истинные потребности, не так ли?

— Да, но пока я в растерянности. Я сама не понимаю, чего хочу.

— Во всяком случае, тебе хочется ощутить оргазм, — с потрясающей прямотой сказал Алдоус, глядя на нее маслеными глазами.

У Данни покраснели щеки, и она стыдливо кивнула, затаив дыхание. Не теряя ни секунды, Алдоус запустил руку ей в промежность и, пощупав трусики, удовлетворенно констатировал:

— Промокли насквозь!

Данни усмехнулась: это не стало для нее большим открытием.

Но едва она открыла рот, как он прижал палец к ее губам.

Она тихонько застонала, блаженствуя от прикосновения его пальцев, ласкающих ее влажные половые органы, обтянутые мокрым атласом. Вот пальцы Алдоуса проникли под ткань и коснулись наружных срамных губ. Данни судорожно вздохнула и, вцепившись одной рукой в край стола, другой поднесла бокал к губам.

Опустошив его, она почувствовала, что хочет еще вина, чтобы затушить огонь сладострастия, распространяющийся по жилам. Ее соски пылали и терлись о лифчик. Она потянула за бретельку и случайно ослабила застежку настолько, что та расстегнулась. Ее грудь моментально выпятилась вперед, натянув ткань сарафана, тонкую и прозрачную.

— Продолжай в том же духе, крошка! — Алдоус стал массировать ей клитор, одновременно расстегивая нижние пуговицы сарафана.

Данни сдавила его запястье, намереваясь помешать ему, но непроизвольно потянула руку Алдоуса к своей промежности. Его чуткие пальцы раздвинули ее половые губы и стали описывать круги вокруг преддверия влагалища. Данни сжала свои груди, они потяжелели и набухли, а соски стали твердыми. Она принялась потирать их ладонями, возбуждаясь все больше и больше.

Ее чувства обострились, она стала живее воспринимать происходящее. И хотя Алдоус и мешал ей видеть то, что вытворяли с Миа окружившие ее люди, она все же умудрилась разглядеть, что Летти лижет ей лоно, а Фов ласкает груди. Полные и смуглые, цвета спелых оливок, они едва умещались в ладонях француженки, а торчащие соски проглядывали сквозь пальцы, суля божественную сладость тому, кто дерзнет их пососать.

Данни пронзило желание сжать их губами и подразнить языком. Ей казалось, что они необычайно вкусные, а удовольствие, которое она получит, будет взаимным с Миа.

Неожиданно к Данни подошла Роза. Погладив ей плечи и спину, она принялась массировать участки тела возле шеи и лопаток, доставляя Данни колоссальное наслаждение. Данни вскрикнула, охваченная неописуемым восторгом от легких прикосновений к ее коже, и, расслабившись, шире раздвинула ноги.

Похоже, она попала под магию эротического цирка. Неужели ей самой давно хотелось почувствовать себя раскованной, только она этого не осознавала? Или же все дело в мастерстве актеров?

Вскоре к ней вернулся Айвен и встал справа от нее. Данни почувствовала облегчение. Он наклонился, согревая дыханием ее голое плечо, и стал облизывать ее горячую кожу. Бартолиниевая железа Данни отозвалась на это новой порцией секрета, а клитор распух и затрепетал.

— Я горжусь тобой, малышка! — прошептал Айвен. — Ты не теряешь здесь ни минуты. Продолжай получать удовольствие и никого не стесняйся.

Данни громко застонала в ответ и изогнулась, словно бы упрашивая Розу, Айвена и Алдоуса переключить на нее свое внимание. Миа хрипло вскрикнула от оргазма — пульсация в клиторе Данни участилась, ее влажные срамные губы раскрылись, и стенки влагалища стиснули пальцы Алдоуса словно тиски. Тем временем Роза и Айвен продолжали потирать ей груди, кто-то из них расстегнул остальные пуговицы сарафана, и она предстала перед всеми совершенно голой, если не считать маленьких мокрых атласных трусиков.

Скосив глаза, Данни увидела свое обнаженное тело, золотистое от загара, с набухшими грудями и сосками, похожими на неспелую вишню. Близость мужских тел доводила ее до исступления, а пальцы Алдоуса, ласкающие клитор, сводили с ума.

Роза и Айвен одновременно наклонились над ней и начали сосать груди. Судорога сотрясла ее организм, и от солнечного сплетения начало распространяться божественное тепло. Позабыв всякий стыд, Данни хрипло закричала и стала тереться низом живота о ладонь Алдоуса словно бесноватая. Внутри ее изверглась горячая струя, перед полуприкрытыми тяжелыми веками глазами возникли белые вспышки, мышцы ног напряглись, и она задрожала, пронзенная оргазмом.

Придя в себя после полета над облаками, Данни почувствовала легкое смущение и потупилась.

— Ты прекрасна, моя дорогая! — Фов поцеловала ее в щеку, похлопав по левой груди. — Завтра вечером тебя ожидает еще более приятный подарок. Договорились?

Предложение показалось Данни заманчивым. Но что подумает о ней Айвен, если она ответит немедленным согласием? Не сложится ли у него впечатление, что она полностью удовлетворена? Тогда ей придется провести остаток ночи одной! Но он наклонился и успокаивающе прошептал:

— Пошли со мной, я провожу тебя в спальню!

Она сжала протянутую руку и вскочила. Айвен застегнул ее лифчик, надел на нее сарафан и, похлопав по попке, улыбнулся:

— Вот теперь полный порядок. Марш в кровать, моя сладкая малышка!