Если ты (не) ведьма. Я тебя (не) люблю

14. Встреча с прародительницей

Мне снился лес. Красивый, солнечный, душа трепетала от ощущения, что я дома. Я засмеялась, кружась в желтых лепестках, опадающих с какого-то незнакомого мне дерева.

— Ами…Ами, ты где? Мама ждет нас домой, — раздался крик какого-то парня.

— Сейчас иду! — кричу я в ответ и срываюсь на бег.

— Кто последний, тому нога! Победителю все куриные крылышки! — пробегаю я мимо брата.

Рядом со мной, постоянно меня обгоняя бежит серебристый лев с пепельной гривой. Я, снова улыбаясь думая о том, какой же Борис красивый, и как мне повезло, что он выбрал меня, став моим фамильяром.

Мы все вместе, весело смеясь подбегаем к красивому деревянному, двухэтажному дому.

— Но, это не мой дом… — пролетает растерянная мысль.

— Не твой, — подтверждает женский голос.

Я резко оборачиваюсь, останавливаясь и оставаясь далеко позади парня, который убежал вперед. Барсик, но уже в своем обычном виде — кота, а не того льва, что был секунду назад, сидит сбоку от меня, так же шокировано, смотря на женщину.

— У меня глюки, или она твоя взрослая копия, — пораженно спросил он.

— Вы, это…

— Нет, я не ты, хотя назвали тебя именно в мою честь, — улыбаясь сказала рыжеволосая, голубоглазая женщина.

— Вы… Вы… Аминель Райзак? Последняя верховная, которая рождалась на Венефике? — шокировано спросила я.

— Да, — просто кивнула она.

— Но, почему мы тут и, что это за место?

— Вы в моем воспоминании. Зачем? Я думаю, ты и сама поймешь, ведь твоя бабушка совсем не прогадала, помогая твоей матери выбирать имя и покровительницу, — все так же улыбалась она.

— Я не понимаю, — растерянно ответила я.

— Ты новая верховная, Амина.

— Что? Но, это невозможно! Верховные ведь приходят в мир, только тогда, когда он на грани и тьма начинает побеждать свет, — не поверила я.

— Ты права, но знаешь ли ты, что любая ведьма приходит в мир для того, чтобы выполнить свое предназначение. Ведьма, рожденная в семье — это дар богини Эйвелины, но иногда этого недостаточно, поэтому рождаются верховные, которые несут в себе частичку ее силы. Что касается тьмы, ты ведь не узнала лес, через который только что бежала? Так вот это тот же лес, в котором ты уснула, — грустно сказала Аминель.

— Я… Я не знаю, что сказать. Я всю жизнь бежала от своей силы и мечтала только об обычной жизни, но никак не о том, чтобы стать верховной, — сказала я, совсем не понимая, что же я чувствую.

— А ты и не стала, ты была ей рождена. Ты когда-нибудь задумывалась о том, почему вода и огонь так легко сочетаются в тебе, почему яды и лекарства, которые ты варишь на порядок лучше других, почему проведя в детстве ритуал, который еще не так давно, когда жила я, уносил миллионы жизней, жадных до его возможностей: людей, оборотней и ведьм, не причинил ни тебе, ни твоему брату абсолютно никакого вреда? Ответ всегда был на поверхности, и ты сама подсознательно пряталась от него, осознавая, что просто жить не будешь. Мне напомнить, сколько раз совершенно этого не планируя, ты меняла судьбы или спасала тех, кого не мог спасти никто другой? — на ее губах была все таже снисходительная, добрая улыбка.

— Вы хотите сказать, что это все была моя судьба, мой выбор? — спросила я, понимая, что она права.

— Да. Знаешь, когда я тебя ждала, я совсем не ожидала увидеть настолько чистую душу, обычно ведьмы проходя путь своего становления сбиваются с пути и далеко не каждая способна сохранить себя. Ты намного сильнее меня, — сказала она, ложа руку мне на плечо.

— Зачем я здесь? — подозрительно спросила я, осознавая, что какие-то слишком приятные вещи она мне говорит.

— Я рада, что ты не доверяешь мне, это правильно. Ты тут для того, чтобы стать преемницей и снять печать, которая была на тебе все это время. Но… Как бы мне ни хотелось, я не могу тебе соврать, тебе придется выбирать, отказаться от своей силы и продолжить жить обычной жизнью или принять на себя ответственность и помочь миру, который тебя выбрал, — в ее глазах отчетливо виделось волнение.

— Я не первая, — пришло четкое осознание.

— Сколько до меня отказались? — спросила я.

— Четверо, — тихо сказала Аминель.

— И сколько еще может отказаться, чтобы мир не погряз во тьме?

Женщина удивленно подняла на меня взгляд.

— Это может изменить твой ответ?

— Знаете, никогда бы не сказала такого раньше, но да. Оказывается, мне есть за кого и за что бороться, — грустно улыбнулась я.

— Ты последняя… Последняя, кто может отказаться или перенять мои знания, — как будто тоже на что-то решившись сказала она.

— Тогда почему вы дали мне выбор? — непоняла я.

— Потому что верховной можно стать только добровольно, иначе в этом не будет никакого смысла, — усмехнулась она.

— Что скажешь? — спросила я у Барсика.

— Скажу, что жить без приключений это точно не для нас, — фыркнул кот, выпячивая грудь колесом.

— Мы согласны — сказала я, вспоминая всех, чьи жизни действительно стоят того, чтобы не пустить этот мир под откос.

— Я рада, очень рада, — кивнула она.

— Начнем с того, что я хочу дать тебе совет, хоть и решить за тебя не могу. Расскажи всю правду своему истинному, я совершила эту ошибку и совсем не хочу, чтобы ты ее повторила, — сказала Аминель, а в ее глазах появились слезы.

— Что произошло? — спросила я, поражаясь тому, сколько боли было в ее глазах.

— Я считала, что у меня много времени, постоянно была рядом с ним, но скрывала запах и думала о том, что вот я вначале его узнаю, а потом уже выберу подходящий случай и все расскажу. Так прошло почти пять лет нашей дружбы, пока я не нашла, как мне казалось, идеальный момент. Все было хорошо, он не особо злился, и мы были счастливы, ровно год. Его убили, прямо перед рождением, нашего с ним сына. Моя жизнь такое ощущение, что была закончена, но ради моего малыша и из-за ответственности, которая лежала на мне, я продолжала жить, коря себя изо дня в день за то, что я упустила то время, что у нас было. Судьба вещь непредсказуемая, — смахнув слезу с уголка глаза сказала она.

Внутри все скрутилось в тугой ком, об этом я не думала. Я совсем не думала, что Кир может куда-то деться из моей жизни, разве что Рамона могла стать проблемой, но не более, особенно сейчас.

— Спасибо, — сказала я, осознавая, как же была не права.

— Держи, это поможет тебе со всем остальным, — протянула она мне кулон с маленьким синим шариком на белой веревочке.

— И последнее, Барсик, могу я узнать, почему ты не в истинной форме?

— Что? — удивленно спросили мы с ним хором.

— Вы хотите сказать, что он должен выглядеть как ваш фамильяр?

— Да, истинная форма светлых фамильяров, всегда намного больше и сильнее, чем остальных.

— Барсик, ты знал? — спросила я, а он опустил голову.

— Но, если ты знал… В чем дело?

— Эххх, ладно, — вздохнул он и в следующее мгновение передо мной стоял серебристый, молодой лев. С крыльями на спине?!!

— Я не чистокровный, — сказал Барсик очень серьезно смотря мне в глаза.

— Какая прелесть, — восхитилась я, подходя и гладя его голову.

— Ты не услышала?! Я не чистокровный! — внезапно разозлился он.

А я только сейчас осознала смысл его слов.

— И что? Ты думал, что я брошу тебя или стану меньше из-за этого любить? Глупый, я, по-твоему, кто, принцесса с манией перфекционизма что ли? — улыбнулась я, получая в ответ растерянный взгляд.

— Не вини его, их с детства учат, что именно чистокровные достойны всего, а остальные ни на что не годны. Хотя по-моему это просто глупое заблуждение, — сказала Аминель.

— Пока ты себе еще что-то не вбил в голову, ты мне нужен любым, и ты одно из самых невероятных, что случалось со мной в жизни, так что даже не думай склонять свою голову. Где мой самый вредный и вечно голодный Барсик?

— Кстати насчет еды, а у вас нет чего-нибудь? — тут же схватился за любимое слово фамильяр.

Я засмеялась, полностью осознавая, что моя жизнь снова сделала крутой вираж, и видимо в этот раз, я совсем не против, раз сама выбираю именно такой путь.

— Вам пора, я сниму с тебя печать и учти зелье тоже перестанет работать, — с улыбкой и отчетливым облегчением в глазах сказала Аминель.

Я кивнула, впервые осознавая, что я действительно готова. Голова закружилась, посередине груди как будто кто-то разлил кипяток. Я пыталась вдохнуть, но получалось с трудом. Перед глазами все начало чернеть, последнее, что я успела заметить, это Барсика, который снова стал котом и прыгнул мне на грудь. Дальнейшее было крайне сложно описать словами, я как будто была разделена на миллион маленьких клеточек, которые собирались и разбирались, словно пытаясь собраться во что-то конкретное. Потом была темнота, в которой мое тело было пронизано ярким зеленым светом, который затягивал к себе огонь и воду откуда-то из самой глубины окружающей меня темноты. По-моему, я кричала, но не слышала этого, было очень больно, но каждый раз, когда меня отпускало, тело, становилось словно еще чуть-чуть легче.

Я этого не видела, но все еще лежа на той самой ветке дерева, на моей груди загорелся синий шарик на белой веревочке, обозначая принятие. Я стала верховной.

— Она справилась, — облегченно сказал Барсик, смотря на свою бессознательную хозяйку.

— Спасибо тебе богиня Эйвелина, за то, что подарила мне ее, я клянусь в вечной верности и готов отдать жизнь за новую верховную. Лишь сердце красит истинного стража! — приложив лапу к груди и смотря в небо, сказал пушистый дымчатый кот.

В себя я приходила с трудом, состояние было очень странное, складывалось ощущение, что я только что провела весь день под палящим солнцем на пляже и сейчас собиралась ехать домой. Разбудило меня слишком громкое пение птиц, прямо под ухом.

— Какие еще птицы, тут же все было мертвее мертвого, — удивилась я, потирая переносицу и пытаясь нормально открыть глаза.

Первое, что я увидела, это Барсик, который пытался подкрасться к одной из птиц, но вместо того, чтобы поймать, безуспешно шмякается на пушистую попу и шипит что-то про острые лесные шишки. Воспоминания волной хлынули в голову, но не вызвали той бури, которая, как мне казалось, должна была быть.

— Поживем, посмотрим, — как всегда приняла я свое стандартное решение.

— Что толстая попа стала настолько неповоротливой? — подколола я Барсика, с легкостью спрыгивая с ветки на землю.

— Амина! Ты очнулась, какое счастье, пошли быстрее искать остальных, а то я сейчас слюной захлебнусь, — запричитала усатая морда.

— И это ты тот самый грозный лев, которого я видела, — усмехнулась я.

— Вот именно я целый лев, а значит должен много и вкусно кушать, — упрямо сказал он.

— Да-да, это я уже поняла, — хихикнула я.

— Пошли уже, а то, судя по всему, уже пол дня прошло, нас должны искать, — сказала я, определяя направление и снова удивляясь странным изменениям произошедшим с лесом.

— Кхмм, Амина, ты помнишь, что зелье перестало действовать? — подозрительно спросил Барсик.

— Помню, — сказала я, стараясь не выдавать насколько сильно у меня трясутся руки.

Кот задумчиво пошевелил усами, но комментировать не стал, за что я была ему благодарна.

Если вы подумали, что вуаля, я теперь верховная, направление мы нашли, и скоро выйдем ко всем остальным, кто проходит практику, то вы глубочайше ошиблись. Солнце снова начало садиться за горизонт, где-то час назад я сильно подвернула ногу, Барсик съел каких-то странных ягод и теперь не переставая икал. В общем все как всегда.

Хотелось просто сесть и наплевать на все, но надо было найти хоть кого-то, потому что сегодня практика закончиться и завтра утром все уже пойдут обратно, что не добавляло настроения.

— Ик… Амина… Ик… Давай, ты просто зов истинного сделаешь. У тебя же теперь должно хватить… ик… сил, — сказал Барсик плюхаясь рядом со мной на ствол поваленного дерева, на который я присела.

— Думаешь получиться? — с сомнением спросила я.

— Не попробуешь не узнаешь, — кивнул кот, умоляюще смотря на меня.

Вообще зов истинной или истинного могли делать только оборотни, но у ведьм был небольшой ритуал, который при достаточном количестве магических сил мог позвать истинного. Единственным условием, в отличии от оборотней, было то, что надо было знать кто твой истинный и как он выглядит, поэтому, с учётом затратности сил, ритуал был почти бесполезен.

Капнув каплю крови на землю и прочитав заклинание, я стала ждать. Барсик нервно расхаживал туда-сюда по стволу. У меня внутри все то сворачивалось, то разворачивалось, в ожидании неизбежного. Когда я было уже подумала, что у меня ничего не получилось, из сумрака леса на меня посмотрели золотые глаза. Сердце отчаянно забилось в груди, а барс, который уже сделал шаг на поляну, превратился в обычного, но очень злого Кира.

Взгляд его уже человеческих золотых глаз не обещал мне ничего хорошего.