Эти его ухмылки

Ты псих, знаешь

Гермиона Грейнджер размеренно шагала по пустому коридору, идя в факультетскую гостиную. Вяло жевала яблоко жёлто–зелёного цвета. Хотя Поттер принёс его ей ещё на первом уроке, насладиться им она смогла лишь сейчас.

— Грейнджер

Она дрогнула. Раскладывала учебные принадлежности на парте, услышала его голос за спиной и дрогнула.

— Ты что, так сильно любишь эффектные появления — она повернулась к нему лицом и приподняла подбородок.

Поттер смотрел на неё как–то странно. По его лицу ничего нельзя было сказать. Лишь то, что ему… наплевать, наверное.

Он смотрел прямо ей в глаза. Чуть наклонил голову вбок.

— Ты не была на завтраке.

— Я знаю, как ни странно.

— Почему

Вот так просто. Вот так «почему», Поттер

Грейнджер не особо задумывалась над этим, но сейчас… Какое ему до этого дела Ему что, не похер на то, что она не поела Всё это… боже!

Всё это слишком для неё.

Она чуть поджала губы и шумно выдохнула.

— Не твоего ума дело, Поттер.

А он, кажется, был непреклонен.

— Ответь.

— Имею право не отвечать.

Он вдохнул полной грудью, успокаиваясь.

— Почему бы тебе просто не ответить Почему ты всё усложняешь

А действительно. Эй, Грейнджер.

Она опустила голову, сложив руки на груди. Негромко пробурчала

— Не хотела есть, вот и не пошла. Это так важно

Он чуть ухмыльнулся, довольный тем, что Грейнджер так легко сдалась. Повёл бровью.

— Да вообще–то нет. Просто интересно, знаешь ли, — и… отошёл от неё.

Серьёзно

— Для чего ты подходил Просто так — она недоуменно нахмурила брови, повернувшись к нему. Почему этот парень такой, чёрт возьми, странный

Он обернулся на неё через плечо. Повернулся спиной обратно, и плечи его подняли.

— Получается, просто так.

А потом в сумке по окончании урока она нашла яблоко. То самое, которое сейчас ест. Она почему–то сразу же взглянула на Поттера и словила его внимательный взгляд. Он смотрел на неё. Ожидал её реакции, наверное.

Грейнджер вопросительно на него посмотрела, изогнув бровь. Он лишь усмехнулся.

Сейчас она идёт в гостиную. Вертит в руках несколько раз надкушенное яблоко и думает, зачем всё это Поттеру.

Он вообще в последнее время странный.

И Грейнджер не знает, что чувствует к нему.

Ну, ей определённо нравится, что он делает для неё постоянно смотрит, дёргает, пытается заговорить, хоть и в своей излюбленной поттеровской манере. Без лжи — единственный человек противоположного факультета и пола, с которым она часто контактирует. Серьёзно. Даже с Малфоем и его придирками она реже встречается.

И яблоко, кстати, отменное. Сочное, большое, без, так сказать, синяков. Странно, конечно, но Грейнджер почему–то была уверена, что фрукт он выбирал не рандомным способом. Как будто перебирал, искал самое лучшее. А может, это она себя просто накручивает.

— Эй, Гермиона!

«Че–е–ерт».

Прости, но сегодня не твой день.

Она замерла, так и не поднеся яблоко до рта. Ты же, кажется, собиралась игнорировать его Ну! Сделай вид, что не услышала, и иди дальше.

«А смысл, если мы на одном факультете В общем. Сейчас или никогда».

— Да — она не повернулась к нему.

Её ноготь оставил на яблоке слабый полумесяц.

Оулсапп обошёл её, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Щёки его порозовели.

— Ты же не избегаешь меня, а Скажи, что мне это кажется, — он чуть хохотнул. Видимо, попытался пошутить.

— Нет, тебе не кажется. Прости, но мама учила меня избегать плохих людей.

Улыбка вмиг соскочила с его румяного лица. Он нахмурил брови.

— В смысле

— В прямом, Волкер. Ты плохой, потому что врёшь.

— Я… Гермиона, я, — он запустил руку в волосы, а его взгляд забегал в разные стороны.

— Ты, и что дальше Можешь не оправдываться. Я знаю насчёт Патил. Это был крайне глупый способ привлечь моё внимание, Оулсапп.

Волкер поднял на неё глаза. Яростливые, обвиняющие.

— Так это я ещё и виноват! А что мне нужно было сделать, если на мои намеки ты не обращала никакого внимания

— Ох, ну да! Давай теперь сделай из меня виноватую!

— Что! Что, Грейнджер! Что надо было делать

— Я не знаю! Подойти, помочь с тяжелой сумкой или спросить, как прошел мой день, например!

Он наклонил голову вбок и издевательски ухмыльнулся.

— Да Что ж, хорошо…

Он толкнул её своей длинной рукой в плечо, и Грейнджер ударилась спиной о каменную стену. Яблоко выпало из её рук.

— Ты что творишь, придурок! — зашипела она.

Волкер одним шагом оказался около неё. Он буквально налег на неё всем телом.

— Давай, рассказывай. Как прошёл твой день, Гермиона — он растягивал каждое слово, каждый слог, а её имя так вообще будто смаковал.

От него ужасно разило противным, довольно резким одеколоном.

— Фу, Оулсапп!

Грейнджер отвернулась от него, ибо его лицо было непристойно близко. Хотела было дернуть ногами, но этот длинный упырь зажал их ей своими собственными. А запастья приподнял над её головой и больно впечатал в стену.

Вообще, Гермиона не могла понять, почему девчонки не могут защититься от плохих парней. То есть, они же могут ударить их ногами, ущипнуть, поцарапать, укусить. Ведь это так просто.

Ну да. Ни хера это не просто! Оулсапп вдавил её настолько, что она дышать–то нормально не может, чего уж там.

— Я жду ответа, дорогая.

Девушка попыталась ещё раз дернуть руками — они знатно так затекли.

— Молчишь Я же следую твоему совету. Что не так — он произносит это таким издевательским тоном. Ему это явно удовольствие приносит.

И почему–то в глазах щиплет.

— Отпусти меня, урод! или я немедленно позову декана, директора…

«Поттера»

— …и тебе мало не покажется!

— Кричи. Мы на четвёртом этаже. Все сейчас на ужине, глупая.

И в сознании беспомощность. Палочка в кармане, а дотянуться — нельзя. Рожа этого ублюдка в стороне, а плюнуть в неё — не представляется возможным.

И только…

— Руки, блять, убрал.

Заставляет дышать чаще. Да и вообще дышать.

А на лице непроизвольная улыбка. На губах тихий шёпот «Это ты».

Оулсапп опустил голову ей на плечо и разочарованно вздохнул.

— Ты всегда появляешься не вовремя, да — и повернулся к нему лицом.

Грейнджер открылся вид на Поттера тот стоял, сжимая кулаки; были видно, как то появляются, то опять исчезают желваки на его лице; крылья носа раздуваются.

— Руки убрал. Повторить ещё раз, чтобы дошло

Грейнджер услышала, как Оулсапп иронично хмыкнул. После — медленно разжал руки над её головой. И Гермиона сразу же отпихнула его от себя, отойдя в сторону. С отвращением на лице быстро отряхнулась.

Поттер, чеканя каждый шаг, медленно подошёл к ухмыляющемуся гриффиндорцу. Тот был знатно выше, но слизеринца это не особо пугало.

— Ещё только раз, ублюдок…

— Что Ещё только раз зажму твою подружку, Поттер — и скривил губы в подобии усмешки, явно нарываясь на конфликт.

Тот сжал кулаки сильнее, пытаясь удержать себя.

— Либо ты затыкаешь свою вонючую пасть, либо тебе сейчас кто–то так охеренно въебет, что мадам Помфри далеко не одну неделю будет мучиться с тобой.

— Какие угрозы.

— Да похер мне, что ты там думаешь насчёт меня. К ней, — он задышал чуть тяжелее, — прикасаться даже пальцем не смей, мразь.

Грейнджер ахнула. От сильно нахлынувших чувств слегка пошатнулась.

— …чтобы не подходил к ней, понял!

Нет. Так не бывает…

«Не смей к ней даже пальцем прикасаться, мразь! Не подходи к ней, понял!»

Не бывает такого.

Поттер не мог процитировать слова матери из далёкого детства.

Но всё же сделал это.

Грейнджер схватилась за стену. Перед глазами всё помутнело, будто она резко встала с кровати.

Она помнила тот день.

Она, закрытая в комнате, сидит в углу, а горло давится её детскими слезами. Пьяный отец, который требует, чтобы Джейн сию же минуту отдала ему дочь. Разъяренная мама, которая кричит эти самые слова. Звук крепкого удара, и болезненный крик мамы. До этого он никогда не бил её.

Она помнила, как тогда заревела сильнее. Она очень хотела открыть дверь, побежать к маме. Не хотела, чтобы ей было больно. Но она так сильно боялась папу! Знала, что он наверняка не тронет её, но всё равно боялась. Слёзы душили её.

На крики пришла соседка.

Полиция. Отец, которого хотели серьёзно наказать за избиение жены. Гермиона узнала, что тогда он толкнул маму, она споткнулась и упала, а удар — это его нога в ботинке, которую он припечатал к её щеке.

Она плакала.

Воспоминания ужасны, и от них не убежать, как бы сейчас всё не было прекрасно в их семье.

Гермиона сорвалась с места, не дождавшись того, пока Поттер закончит с Оулсаппом.

— Грейнджер!

Слёзы и сейчас давили ей горло.

Эй, Поттер. Почему ты тут Почему, спиной облокотившись о перила лестницы и сжимая их руками, ты стоишь около гриффиндорской гостиной и смотришь в пол Ты ждёшь, пока хоть кто–то из гриффиндорцев пройдёт в гостиную Чтобы ты смог обратиться к нему и попросить, чтобы тот сказал Грейнджер выйти Или чтоб, если её там нет, всё равно словить её, когда она будет возвращаться

Ты псих, знаешь

Грейнджер очень странно себя повела. Убежала вдруг в слезах.

Это было… неприятно. Ему показалось, в этот момент его кто–то ударил под дых. А он всего–навсего увидел, как плачет девчонка.

Руки сжались сильнее.

Он мог бы вообще наплевать на это. Серьёзно. Мог бы оставить это на потом или вообще никогда не выяснять причину её внезапной истерики.

Но почему–то… арр!

Всё это… странно. Непривычно. Безумно.

Да! Он знает это!

Но противиться этому… Нет. Не может. Или просто банально не хочет.

Внезапно Поттер услышал деликатное покашливание. Поднял голову и увидел рыжеволосую Уизли. Как её там

Она внимательно изучала его своими то ли зелёными, то ли голубыми глазами. Оценивающе как–то поджимала губы.

— Что ты здесь делаешь, представитель слизеринского факультета

«Ой, какие умные слова мы знаем».

Видит Мерлин, каких титанических усилий ему требовалось для того, чтобы не сострить.

— Не могла бы ты позвать Грейнджер Гермиону

Уизли приподняла подбородок и красноречиво взглянула на него.

Ох, конечно.

— Пожалуйста, — сквозь зубы.

Она победоносно ухмыльнулась.

— Подожди минуту, — и, негромко шепнув пароль какой–то полной женщине в противном жёлтом платье, скрылась за портретом.

Эта чёртова минута долго длилась для Поттера. Он шкрябал ногтем стену, кусал губы.

Капуша ты, Грейнджер. Заставляешь человека так мучиться от ожидания.

Прошла точно не минута, он мог поклясться. Прошли, как минимум, три. Он уже сомневался, что гриффиндорка выйдет к нему. Он…

Послышался сдвиг портрета.

…резко поднял голову. Прищурил глаза.

Оттуда медленно вышла она.

«Всё–таки вышла. Неужели».

Аккуратно и осторожно. Смотря под ноги. Перебирая каждый. гребанный. шаг.

Гарри Поттер судорожно выдохнул. Отошёл от перил. Замер, безвольно опустив руки.

Она не смотрела на него. Грейнджер прятала своё лицо под занавесой волос. Она оставила между ними шагов пять, наверное, и замерла. Вцепилась дрожащими пальцами в кромку школьной юбки. Чертовски медленно подняла неуверенный взгляд.

Поттера опять ударили под дых. На этот раз не её слезами, а глазами.

Блестящими, полными какой–то боли.

Честно говоря, он никогда не видел девушку такой. Она всегда была сильной, саркастичной, уверенной, наглой. Пуленепробиваемой.

А теперь — слабой. Было непривычно видеть её такой. Больно.

Поттер шумно выдохнул через нос. Сжал руки, которые вдруг не захотели просто так виснуть вдоль его тела.

Тихо шепнул

— Не плачь, слышишь

И она не выдержала. В момент её губы задрожали, а лицо скривилось в болезненной гримасе. Она резко, не задумываясь, подбежала к Поттеру и крепко обвила его шею руками. Тот тут же обернул свои руки вокруг её хрупкой талии. Сильно прижал к себе, уткнувшись лицом куда–то ей в шею.

Не задумываясь.

Не думая, правильно ли это. Не замирая и думая «обнять ли в ответ»

Просто сразу. Без слов.

И это о многом говорит.

— Ты чего, эй Не надо, слышишь — еле слышно прошептал он. Честно Поттер даже не думал о словах.

Ох, да. Звучало всё это до рвоты сопливо. Да, он знал.

Но всё равно продолжал говорить всё это.

— Не стоит, Грейнджер.

Она слабо шевелила пальцами где–то около воротника его рубашки, по–прежнему всхлипывала и сильнее вжималась своим худым телом в его.

Он стоял, немного раскачивая и её, и себя, переступая с одной ноги на другую. Кончиком носа терся о её шею, смотрел прямо и ни о чём не думал.

Вот серьёзно. Все его мысли были пусты. Он лишь чувствовал цветочные духи Грейнджер, её тонкую талию под своими руками. И всё. Странно, конечно, но действительно всё.

Они поговорят обо всём этом, обязательно. Они подумают обо всём этом, обязательно.

Но можно потом

Можно не сейчас