Эти земли полны волшебства

Глава 2. Приключение Грифа

Почему же Мюрла так удивился, и кто такой был этот Гриф?

Возможно, это покажется странным, но они знакомы не были и видели друг друга впервые. Для Мюрлы и всех немногочисленных жителей Леса и Опушки Гриф представлялся почти что персонажем из легенд и мифов. Некоторые даже думали, что он и не существует вовсе. О Грифе ходило много слухов, но мало кто знал о нем что-то.

Гриф жил в далеких Затерянных землях, в странном жилище на уступе острой скалы, напоминавшем то ли гнездо, то ли неглубокую пещеру. Открытый всем ветрам, высоко над землей Гриф пребывал в полном одиночестве, независимый и недосягаемый. Поговаривали, что он практикует какой-то недоступный вид магии, изучает старинные обряды, умеет договариваться с ветром и туманом.

Ни в Затерянных землях, ни за их пределами никого не удивляли занятия магическими упражнениями, магия была образом жизни для многих. Однако, по слухам, Гриф практиковал что-то невиданное даже для этих краев.

Гриф жил уединенно, удалившись ото всех. Дело не в том, что он не любил других существ, он всего лишь не хотел тратить свое время на пустые разговоры и ежедневные ритуалы вежливости. От природы немногословный, Гриф мечтал посвятить себя изучению таинственных сил природы, разгадать загадки ветра, обрести магические силы как у древних магов. Гриф знал, что когда хочешь чего-то подобного, придется отказаться от обычных жизненных удовольствий и радостей. И он без сожаления обосновался в суровых скалах, постепенно став таинственным волшебником, про которого сочиняют разные истории, часто необыкновенные и удивительные.

Нельзя сказать, что Гриф был полностью одинок. Затерянные земли все-таки были населены, хотя и довольно странными существами. В других краях и не представляли, что такие могут быть. Как правило, все они жили уединенно, целиком посвятив себя какому-то делу, но не все выбирали подчеркнуто-суровый образ жизни Грифа. Даже здесь этот колдун иногда казался чужаком. У Грифа не было друзей, но с некоторыми волшебными созданиями существовало что-то вроде взаимного уважения.

Гриф был из краудов. Когда-то они считались особым типом волшебников, но сейчас их почти не осталось. Крауды не относили себя к людям, они говорили, что отличаются более тонким чутьем и сильной интуицией. Интересно было то, что с другими краудами Гриф почти не общался. Они тоже жили где-то в Затерянных землях, считали Грифа чудаком-одиночкой и уже давно махнули рукой даже на самые простые магические упражнения.

В эту осень в скалах было очень холодно. Постоянно дул промозглый ветер, принося с моря ледяные брызги. Моросил дождь, в небе плыли тяжелые серые тучи, задевая острые вершины. Гриф уходил глубже в пещеры и расщелины, разжигал костер и размышлял.

В такие дни он особенно ясно понимал, что очередная зимовка здесь принесет новые трудности, и лучше бы подготовится к ней заранее. Внизу, в долине, обитатели Затерянных земель старались свыкнуться с непогодой. Они запасали дрова, заполняли жилища провиантом, вывешивали за порог дома обереги от сильных северных ветров, непрерывно дующих всю зиму.

Гриф же, напротив, не собирался прятаться от ветра. Он потратил немало времени на изучение его магических свойств и задался целью приручить стихию. Ветер и пугал, и завораживал его. Гриф чувствовал в нем одновременно разрушительную силу и великую свободу, древнюю, как мир, и необузданную как сама магия.

Забравшись жить высоко в скалы, Гриф оказался наедине с ветром и стал пристально наблюдать за ним. Эти опыты имели некоторый успех: колдун научился ориентироваться в потоках воздуха, предсказывать погоду и различать разные настроения ветра, слушая эхо в скалах. В остальном же ветер так и остался для Грифа загадкой, хотя кое-какие секреты ему открылись, когда по ночам в темноте он выходил из своего убежища, смотрел на звезды и ощущал себя частью бесконечного и такого близкого неба.

В тот день многое изменилось. Дождь лил и лил, из подмокших веток никак не удавалось развести костер, запасы еды подошли к концу, а вода потоками опасно стекала по скале, не давая возможности выбраться из пещеры.

Замерзший, промокший и голодный, Гриф думал, как спуститься в долину. Это было нелегкое дело: ледяной ветер сбивал с ног, мокрая глина скользила под сапогом, а острые камни не давали идти. И Гриф решил колдовать. Он встал во весь рост, взял в руки посох и начал шептать заклинания. На его шее висел амулет, на запястьях блестели браслеты. Заклинания придали Грифу сил, он зашагал вперед и стал аккуратно спускаться, делая частые остановки. Так он и двигался вниз, стараясь попадать в ритм, задаваемый ветром. Думая только о ветре, Гриф немного забывал о холоде, голоде и усталости.

Уже давно стемнело, когда спуск был окончен. Гриф стоял у подножия скалы, целый и невредимый.

Затерянные земли получили такое название потому, что заселены они были крайне мало. Это и понятно – мало кто отважится жить среди неприветливых каменных глыб, холодной долины и болотистых лесов с вечными туманами. Дальше никаких земель не было, а было только море – холодное, северное, с неприветливыми серыми волнами и ледяными штормами. В таких краях находили дом чудаки, которые видели в своей жизни особые цели, а также скитальцы, не нашедшие приют в других местах. Жил в этих землях и опасный угрюмый народ, решивший по разным причинам обитать вдали ото всех.

Однако для Грифа Затерянные земли не являлись загадкой, он неплохо знал большинство троп и мог сориентироваться даже в полной темноте.

Итак, спуск был окончен. Сейчас, конечно, разумнее всего было бы найти себе ужин и ночлег, поэтому Гриф отправился к старику Хёдлю, который жил на границе Затерянных земель и Туманных Болот. Скала Грифа тоже была недалеко от границы, и путь на болота был близким.

Старика Хедля Гриф высоко ценил как опытного колдуна и знатока нравов Болота. Они не виделись уже давно, Гриф не был любителем ходить по гостям.

Подождав, когда глаза окончательно привыкнут к темноте, Гриф начал свой путь. Дождь стал совсем мелким, в воздухе повисали холодные маленькие капли. Гриф вдыхал сырой темный воздух и старался не думать о том, как сильно он замерз. Впереди чувствовались терпкие запахи мха и багульника.

В это время суток на болотах было небезопасно. Ближе к ночи появлялись какие-то особые звуки, в темноте оживали болотные духи, играющие друг с другом и преследующие запоздалых путников. Здесь и так-то редко кто появлялся, а уж тем более в такую пору! Именно поэтому мшистые норны – полупривидения-полудухи – не упускали возможности проследить за незнакомцем. Они могли напугать его, могли запутать дорогу, могли навести морок. Делали они это отчасти от скуки, отчасти для того, чтобы не потерять форму. Гриф точно знал, что при встрече с норнами нельзя показывать им свой страх. Что бы они ни устроили, нужно сохранять спокойствие и делать вид, что все в порядке. Такую добычу норны перестают чувствовать и теряют к ней интерес.

Болота были совсем рядом. Гриф ощущал их особую тягучую тишину. Болота известны тем, что поглощают все звуки, заполняя пространство своей пустотой и неподвижностью. Под ногами Грифа все чаще хлюпало, он то и дело проваливался в мягкий мох и чувствовал, как тот слегка тянет его за собой и нехотя отпускает из своих лап.

Дождь прекратился, ветер стих, тишина и пустота окружили Грифа. Он понимал, что кто-то уже давно следит за ним. Продолжая путь, Гриф прислушивался и принюхивался, то замедляя, то ускоряя шаг. Он был готов в любой момент отразить нападение. Его мышцы напряглись, сердце билось быстро, он кожей ощущал чье-то приближение.

Ожидание длилось недолго. Сначала он услышал хлопанье крыльев, почувствовал прямо над головой пролетевшую птицу. Где-то заухала сова. Расценив это как знак, Гриф осторожно сделал несколько шагов по мокрому мху. И тут он увидел огонек, мерцающий впереди. «Ага, болотные огни. Главное, не поддаваться им», – решил Гриф.

Пройдя еще чуть-чуть, Гриф остановился и потянул носом. То ли показалось, то ли это был запах дыма. Прошептав заклинание, он замер. Да, так и есть! Ветер услышал заклинание и снова донес запах свежего костра. Огонек, с которого Гриф не спускал глаз, начал быстро приближаться. Впереди в темноте уже ясно различались чьи-то тяжелые шаги, донесся хриплый недружелюбный голос:

– Кто тут топчет по ночам эти болота?! Ну-ка, стой!

Но Гриф и не думал бежать. Он стоял, и на лице его расползалась улыбка. Это был голос Хедля!

– О, досточтимый Хедль! Это Гриф со скалы потревожил болота в такую ночь! Я шел к тебе, мне нужна твоя помощь!

Гриф крикнул это, и болота съели последние слова. Однако Хедль услышал все. Огонек оказался факелом в его руке, старый колдун быстро вышел из темноты. Гриф снова почуял запах дыма. Видать, не так просто Хедлю не сиделось дома в такой час, что-то он колдовал с духами воздуха.

– А, Гриф… Признаться, я почувствовал, что ко мне кто-то собирается в гости, но не думал, что ты придешь так скоро. Пойдем, ты совсем замерз.

И они быстро зашагали по мху, их путь освещал факел Хедля. Довольно скоро они вышли к маленькой хижине, перед которой догорал костер, разожженный в такой сырости не иначе как магией. Вокруг костра Гриф заметил блестящие камешки, чугунный котелок, раскрошенный мел. Не иначе как Хедль занимался предсказаниями.

Дверь в хижину со скрипом отворилась, и путники вошли. Домик был маленький, но в нем имелось все необходимое. Под потолком на веревках сушились грибы и травы, на печке грелся в подушках огромный серый кот, на столе дымилась кастрюлька с картошкой. Не говоря ни слова, Хедль достал из шкафчика ветчину, сыр, большой ломоть хлеба, принес графин с настойкой из болотных трав и пригласил Грифа к столу. Некоторое время оба молчали. Гриф сушился у теплой печки и быстро уплетал поздний ужин. Хедль сидел напротив, потягивая настойку и поглядывая на гостя.

Надо сказать, на болоте, при свете своего факела, Хедль выглядел куда более устрашающим. Сейчас же, сидя у печки, он больше напоминал лохматого домового с большими руками, кустистыми седыми бровями и богатой серебристой шевелюрой.

Хедль первым нарушил молчание:

– Я догадываюсь, что заставило тебя спуститься со скалы. Как ни крути, непростое ты выбрал там житье. Это ведь только с ветром воевать – больше и делать там нечего!

– Да, пришла пора спускаться, – Гриф щедро разложил ветчину на хлебе. – Мою пещеру окончательно одолели дожди, боюсь, что для зимовки мне надо искать другое место… Я шел, куда глаза глядят и решил, что должен заглянуть к тебе. Ты знаешь, чему я посвящал себя долгое время. А теперь для разговоров с ветром надо поискать другое место. Не селиться же мне на болотах…

Хедль сидел не шевелясь, то ли думал, то ли дремал. За окном замерла стылая мокрая ночь, а в комнате было тепло и тихо. Серый кот неожиданно мягким клубком спрыгнул с печки прямо на колени старику.

– Правильно, Храм, я тоже так думаю.

Хедль почесал кота за ухом, кот что-то промурлыкал в ответ и довольный уселся перед Грифом. И Хедль, и Храм смотрели на Грифа и, казалось, улыбались.

– И что же вы хотите мне сказать?

Но вопрос Грифа так и остался без ответа. Хедль вздохнул и сказал:

– Вот что, ложись-ка спать. Утро-то помудрее ночи будет.

Хедль показал Грифу место для сна и молча удалился к себе на чердак.