Это больше не игра

Глава шестая

Бен чуть ли не вытолкал Джеки из своего дома, сославшись на неотложные дела. Захлопнув дверцу пикапа, он с ревом сорвался с места. Умчался как ошпаренный, в сердцах подумала Джеки. Она запрыгнула в свою машину через верх, завела двигатель и не спеша поехала к матери.

В кронах раскидистых деревьев чирикали птицы. Солнце еще не достигло зенита, но уже было ярким и очень жарким. Свернув на подъездную дорожку, Джеки затормозила, припарковав машину в тени. Направляясь к задней двери, она по тишине определила, что дети еще в школе. Ей было странно, что учебный год здесь начинается в августе, а не в сентябре, как в Калифорнии.

— Здравствуй, дочка. — В открытых дверях стояла Пегги.

— Привет, мам. — Джеки поцеловала мать в щеку. — Есть кофе?

— Только обычный, а не твой любимый эспрессо.

— Обычный будет в самый раз. — Джеки нервно кружила по кухне, рассматривая всякие приспособления, баночки и коробочки, которыми изобиловала кухня.

— Ты пришла на урок кулинарии? — спросила Пегги, протягивая ей чашку.

— Если у тебя есть время, я бы с удовольствием научилась готовить что-нибудь самое простое. Ты бы пришла в ужас, если бы увидела то отвратительное месиво, которое я приготовила из яиц. Вроде я все делала так, как ты говорила, но когда это оказалось на тарелке... Я была готова провалиться сквозь землю.

— А как отреагировал Бен?

— Он был предельно вежлив. — Джеки смотрела в чашку, не рискуя поднять глаза на мать.

— Знаешь, большинство мужчин высказали бы все, что они думают, особенно не церемонясь. Так что это большой плюс Бену. Что бы ты хотела приготовить?

— Может, мясо и картошку?

— Отличный выбор. Мужчины в большинстве своем любят эти продукты в любом виде. Прежде всего ты должна купить хороший кусок мяса, соответствующий задуманному тобой блюду...

Джеки с неожиданным интересом слушала о том, как лучше всего жарить мясо, запекать картошку в фольге, какие приготовить салаты, но, когда Пегги стала предлагать рецепты десертов, не выдержала:

— Печь я точно не буду! Я всегда была последней среди герлскаутов, как только дело касалось выпечки. Куплю пирог в кондитерской.

Видимо, во вспышке Джеки Пегги уловила отголоски застарелого детского комплекса, потому что сердито сказала:

— Убить готова твоего отца за то, что он не потрудился определить тебя на какие-нибудь кулинарные курсы, раз уж сам не умеет готовить. Готовить должен уметь каждый.

— Я думаю, он просто не задумывался об этом, — пробормотала Джеки. — Он никогда особо не интересовался, чем я занимаюсь или увлекаюсь. Я вообще удивляюсь, что он согласился меня взять, когда вы развелись.

— Согласился?! — Пегги не могла скрыть изумления. — Детка, о чем ты говоришь? Твой отец настоял, чтобы ты жила с ним. Он требовал отдать ему вас обеих, но я твердила, что имею равные с ним права и могу оставить себе хотя бы одного ребенка. Поначалу я тоже требовала, чтобы вы обе остались со мной, но потом мы поостыли и договорились разделить вас. Правда я не ожидала, что он настолько отдалится и оторвет тебя от меня и Джулианы. Знай я, как все обернется, билась бы за тебя до последнего.

— Он сам выбрал меня? — Голос Джеки дрожал.

— Милая, ты всегда была «папиной дочкой», ходила за ним как хвостик, требуя рассказать, как снимается кино. Он боготворил тебя, хотя и Джулиану, конечно, тоже очень любил. Ему ужасно нравилось, что вы близнецы. Он называл вас «две горошинки в стручке» и заставлял одевать в одинаковые платьица. И все же ты занимала особое место в его сердце. Ему очень импонировала твоя напористость и дерзость. Как ты могла подумать, что он согласился взять тебя? В суде мы сражались за нас, как львы.

— Никогда бы не подумала, — задумчиво произнесла Джеки, качая головой. Значит, ее мать не отказывалась от нее? Она боролась со Стивеном за право оставить ее у себя, просто суд решил разделить сестер? Если бы они жили ближе друг к другу и могли встречаться хотя бы по уикендам, может, все сложилось бы по-другому? — Для детей развод родителей — ужасный удар.

— Для родителей тоже, — ответила Пегги, с грустной улыбкой глядя на Джеки. — Но что теперь ворошить прошлое, будем лучше радоваться настоящему. Я очень рада твоему приезду. А как ты смотришь на то, чтобы поселиться в Шарлотсвилле? Что тебя удерживает в Малибу?

— Спасибо, мам. Даже не знаю, не думала об этом.

Джеки переполняли эмоции, грозя вырваться наружу. А ведь она никогда не отличалась сентиментальностью. Скажи, а тебе не скучно жить в таком маленьком городе?

— Нет. Я родилась и выросла в городке, таком же маленьком, как Шарлотсвилл. У меня здесь много друзей, и я даже не представляю, что можно жить где-нибудь еще. Что такого есть в больших городах, чего нет здесь?

Джеки с искренним недоумением посмотрела на мать.

— В смысле? Ну... множество вещей.

— Например?

— Вечеринки, вернисажи, премьеры, магазины...

— Университет ставит прекрасные спектакли и организует множество других культурных мероприятий, так что мы не чувствуем себя обделенными. У нас есть не сколько шикарных магазинов, где можно купить очень приличные вещи, хотя я не страстный поклонник шопинга. Мы часто устраиваем вечеринки с друзьями...

— Но жизнь здесь такая тихая, такая размеренная.

— Я нахожу ее гармоничной.

— Гармоничной? — Джеки вздохнула.

Может, именно этого ей не хватало в последнее время — гармонии?

— Поможешь мне убрать в доме? Заодно проверю, какая ты хозяйка.

— Ты что, мам? Я всегда нанимаю для уборки людей, — запротестовала Джеки.

— Даже если ты кого-то нанимаешь, ты должна знать, как вести дом.

С этими словами Пегги стала подниматься по лестнице, направляясь в комнату мальчиков. То, что увидел там Джеки, напоминало, по ее мнению, последствия урагана. Пегги же спокойно стала собирать разбросанные вещи, что-то раскладывать по местам, что-то запихивать в корзину для стирки.

Джеки включилась в уборку. После того, как вещи были собраны с пола, Пегги принесла пылесос и вручила его Джеки, сказав, что займется стиркой.

Мерное гудение пылесоса не мешало Джеки думать о своем. Она представила, как это — изо дня в день заниматься хозяйством, и больше ничем. И все ради одного мужчины. Нет, такая рутина не по ней!

Тем не менее она постаралась выполнить свою работу тщательно — отодвигала стулья и кресла, пылесосила мод шкафами и диванами. Что ж, можно считать, навыками работы с пылесосом она овладела, но дома все равно будет нанимать уборщиков. К обеду дом сиял чистотой.

— Неужели ты делаешь это каждый день? — спросила Джеки у матери, с аппетитом уплетая приготовленный ею куриный салат.

Пегги рассмеялась.

— Что ты! Один, иногда два раза в неделю.

— А чем ты занимаешься остальное время?

— Я активный член нескольких весьма влиятельных городских комитетов, помогаю в нашей церкви. А когда дети приходят из школы, у меня нет ни минуты покоя: проследить, чтобы они сделали уроки, пообедали, не висели часами на телефоне, не засиживались у телевизора и компьютера.

— Жена Бена тоже была домохозяйкой, но у них не было детей. Чем же она занималась целыми днями?

— Он женат?

— Вдовец. Она умерла несколько лет назад. Но он по-прежнему живет в их общем доме и считает ее идеальной женщиной и женой.

— Может, она любила шить, разводила цветы... Или пекла?

— Пекла. Она со своим фирменным тортом несколько раз побеждала на местной ярмарке. И Бен так гордится этим ее достижением. — Джеки снова почувствовала ноющую боль в груди — никто никогда не гордился ее достижениями.

Пегги ничего не сказала, но по прищуренному, сосредоточенному взгляду Джеки поняла, что мать обо всем догадалась.

— Ты его любишь?

— Да, — без колебаний ответила Джеки.

* * *

Стоило братьям вернуться из школы, тут же начался тарарам. Наспех клюнув Пегги в щеку, они потребовали еды. Увидев Джеки, они повисли на ней, но быстро отцепились, заметив тарелки с салатом. Перекрикивая и перебивая друг друга, они с набитыми ртами пытались рассказать, как прошел день.

Через двадцать минут в дом вихрем ворвалась Кэри. Она тоже стала рассказывать о школе, благо мальчишки к тому времени насытились и устали сами от себя.

— Я собиралась пройтись по магазинам и поесть мороженого в кафе. Кто со мной? — спросила Джеки самым невинным голосом.

Дружным воплем все трое выразили свое желание присоединиться к старшей сестре и тут же затеяли спор, кто сядет впереди рядом с Джеки.

— Ты точно знаешь, что делаешь? — спросила Пеги, когда дети бросились к автомобилю занимать места и в кухне наступила благословенная тишина.

— Еще пять минут назад думала, что знаю, но теперь не уверена. — Джеки обняла мать. — Но ничего, как-нибудь справлюсь. Мы вернемся к обеду.

Джеки с горечью отметила, что неловкость и натянутость в отношениях с матерью так и не исчезла. Подойдя к автомобилю, она поняла, что места уже распределены: на почетном месте рядом с водителем гордо восседал Энди, Джефф и Кэри на заднем сиденье пристегивались ремнями безопасности и продолжали спорить, кто сядет впереди на обратном пути.

— Машина — класс! Но твой «мустанг» — это... суперкласс! Расскажи нам про него. — Джефф откинулся ни спинку и приготовился уже далеко не в первый раз выслушать рассказ о приключениях Джеки и ее «мустанга».

До главной улицы Шарлотсвилла было минут десять сады, поэтому двух историй из «жизни» её автомобиля как раз хватило.

— А когда ты жила во Франции, тоже ездила на «мустанге»? — спросил Энди.

— Расскажи нам о Франции, — вмешалась Кэри, которой надоел разговор о машинах.

Вопросы продолжали сыпаться и в кафе, где все четверо заказали по огромной порции мороженого. У Джеки возникло чувство, что она дает интервью, как заезжая звезда, а ей хотелось ощутить себя частью их семьи, их жизни.

Наевшись мороженого, они прошлись по магазинам. Дети все время встречали друзей и одноклассников, с которыми останавливались поболтать, иногда представляя Джеки, иногда нет. Кэри подвела двух подружек, чтобы познакомить со своей сестрой — известной актрисой. Джеки улыбнулась и перебросилась парой слов с девочками, не став подводить Кэри рассказом о том, что несколько ролей второго плана отнюдь не сделали ее звездой.

Когда они проходили мимо спортивного магазина, мальчишки забежали в него, чтобы проверить, не появились ли новые открытки с портретами баскетболистов. Джеки и Кэри последовали за ними и увидели, что Энди и Джефф уже с увлечением обсуждают с продавцом последние спортивные события.

— Купили? — спросила Джеки, указывая на открытки в их руках.

На нее уставились две пары огорченных глаз.

— Они очень дорогие, Джеки.

— Сегодня я добрая. Так что угощаю, ребятки, — пошутила Джеки.

Честно говоря, она была удивлена, что тонкие кусочки картона, пусть и с фотографиями спортивных кумиров, стоят так дорого, но вслух ничего не сказала, чтобы не огорчать братьев. У нее есть деньги, так почему бы не побаловать мальчишек?

Когда с покупками было покончено, мальчишки попросили Джеки покатать их по городу, не став скрывать, что хотят покрасоваться перед друзьями. Джеки прокатила ребят по нескольким улицам, и они беспрерывно окликали своих друзей, явно наслаждаясь их завистливыми взглядами.

— Место для обеда осталось? — спросила Пегги, когда вся компания ввалилась в кухню.

— Я очень даже голодна, — не покривив душой, сказала Джеки, ставя сумку на стол. — Помочь, мам?

— Если хочешь, накрой на стол. На место! — Пегги шлепнула по руке Энди, стащившего морковку, почищенную для салата. — Дождись обеда. Все быстро наверх, помыть руки, переодеться! Обед через десять минут.

Джеки разлила по стаканам охлажденный чай, затем помогла матери принести тарелки из кухни и села за стол, на место, которое ей определили еще в первый день. В кухню вошел Джеральд. Он тепло поздоровался с Джеки, затем отодвинул стул для Пегги и сделал замечание мальчикам, которые забыли поухаживать за сестрой. Энди застонал, но стул для Кэри все-таки отодвинул. Джеки показалось очень трогательным, как отчим немного по-старомодному ухаживает за женой и того же требует от сыновей. Такое отношение к женщине сослужит им когда-нибудь хорошую службу.

Когда все заняли свои места, Джеральд прочитал короткую молитву, а затем улыбнулся жене.

— Обед выглядит очень аппетитно.

Принимая из рук Пегги миску с салатом, Джеки подавила улыбку — Джеральд говорил это за каждой едой.

— Что сегодня случилось хорошего? — обратился Джеральд к детям.

Джефф и Энди с готовностью достали свои открытки, пытаясь убедить отца, как это «круто», что их коллекция пополнилась такими «клевыми» экземплярами. Джеральд бросил быстрый взгляд на Джеки, затем посмотрел на жену.

Пегги пожала плечами и улыбнулась.

А Джеки внезапно сильнее, чем обычно, почувствовала себя аутсайдером. Может, она не должна была покупать братьям эти открытки?

— А мне Джеки купила новую компьютерную игру, — похвасталась Кэри.

— Рад за тебя, дорогая. Давайте вы похвастаетесь своими подарками после обеда?

— После того, как выполнят домашнее задание, — заметала Пегги.

Дети зашумели, Джеральд рассмеялся. Было видно, что это один из обычных обедов, каких было и будет еще немало в этой дружной семье.

Джеки задумчиво жевала, даже не замечая того, что ест. Итак, она гостит здесь уже неделю. И все обеды, за исключением вчерашнего, провела за этим столом, на этом самом месте. А ей по-прежнему неуютно в кругу своей вновь обретенной семьи. Они говорят о людях и вещах, ей неизвестных. Конечно, они делают это не нарочно, просто это их жизнь, сложившаяся за долгие годы.

Она подумала о Бене. Что у него на обед? Надо было ей настоять и провести день с ним, а уж с обедом она что-нибудь придумала бы. Да, утром она решила, что следующий шаг за ним или... все закончится, так и не начавшись. Она больше не могла навязываться. Но как же она соскучилась по нему! Болит у него рука? Как прошел его день? Как он управлялся с машиной?

Джеки захотелось уйти. Посидев ради приличия еще полчасика, чтобы не обидеть мать, она помчалась домой. Звонить Бену или не звонить? Просто поинтересоваться, как рука, как дела на работе.

До дома сестры она добралась уже после девяти. Открыв настежь окна и двери, Джеки проветрила дом, нагревшийся за день, затем бросилась к кофеварке и сварила настоящий эспрессо. Звонить или не звонить? Обычно она не придавала значения таким условностям, кто кому и сколько раз звонил, но в случае с Беном все было по-другому. Она даже не представляла себе, будет ему приятен ее звонок. Кружка горячего кофе придала ей смелости — она позвонит и сразу все поймет.

Трубку долго не снимали. Джеки уже была готова нажать на рычаг, когда раздался хриплый, невнятный голос:

— Алло...

— Бен?

— Да.

— Это Джеки. Я звоню узнать, как ты.

Пауза.

— Бен?

— Со мной все хорошо.

— А что ты ел на обед?

— Перехватил два бургера в кафе.

Что-то было не так. Джеки нахмурилась в попытке определить, что именно.

— Рука болит?

— Перестала... Я выпил несколько обезболивающих таблеток, когда вернулся домой, — как-то тягуче произнес он.

— Сколько ты принял? У тебя такой голос, будто ты накурился марихуаны.

Бен хмыкнул.

— Я просто спал, когда ты позвонила.

— Ты очень устал? Как ты управлялся с гипсом?

— Приспособился.

— Но ведь доктор велел тебя не нагружать руку! — обвиняюще воскликнула Джеки.

— Поверь, я не забил ни одного гвоздя.

Слава богу, его голос звучал добродушно.

— Уверена, ты сделал много других противопоказанных тебе вещей. Ей-богу, тебе нужен надсмотрщик.

— Возьмешься?

— Дай подумать... Берусь! Уговорил. Завтра отвезу тебя на работу и буду кружить рядом, как ястреб, следя за каждым твоим действием.

— Если ты еще не заметила, я не маленький мальчик, нуждающийся в няньке.

— А я и не нянька. Я... скажем, твой персональный помощник, выполняющий все твои распоряжения.

— Я справлюсь сам.

— Зачем, если все можно перепоручить помощнику? Первым делом утром я помогу тебе побриться, затем провезу по строительным объектам. Думаю, утром тебе не стоит выходить на пробежку.

— Без тебя знаю. Если рука будет так же чертовски болеть, как сегодня, пробежка — последнее, что мне нужно.

— Я должна была быть с тобой сегодня, — сказала Джеки. — Прости.

— Джеки, не начинай снова. Я вполне способен позаботиться о себе. Кроме того, ты приехала сюда, чтобы ближе познакомиться со своей семьей, разве не так? Ты провела сегодняшний день с ними?

— Да. И выяснила много интересного.

— Например?

— Я всегда думала, что это суд «приговорил» отца ко мне. А сегодня выяснилось, что он сражался с мамой за опеку над нами обеими, а когда суд принял решение разделить нас, выбрал меня.

— Неужели ты действительно думала, что отец не хотел тебя брать?

— Угу.

— А что ты чувствуешь теперь, узнав правду?

— Рада, что хоть кому-то нужна. Мама сказала, что не хотела меня отдавать.

— Уверен, Пегги любит тебя.

— Знаешь, нас с Джулианой воспитывали совершенно по-разному. У нее была настоящая, правильная семья. Ты понимаешь, о чем я? Мать, отец, братья, сестра. А у меня только отец, да и тот — кинозвезда.

— Посмотри на это с другой стороны. Всемирно известный отец, поездки по всему миру, брак с красавцем французом...

— Стоп-стоп! Откуда ты знаешь, что Жан красавец?

— Я просто не могу представить тебя рядом с «не красавцем». Он должен любить быструю езду, яхты, поло, разбираться в винах...

— Бен, сколько таблеток ты выпил?

— Немного больше, чем указано в инструкции.

— Судя по твоим словам, намного больше. Но ты прав: Жан — красивый мужчина. Хотя самый красивый из всех, кого я встречала, — ты, Бен. — Джеки прикусила язык, но было поздно. Что теперь будет?

Пауза.

— Бен?

— Что?

— Тебе не бывает одиноко?

Неужели она спросила это вслух? Похоже, не у Бена, а у нее самой затуманены мозги.

— Иногда.

— А почему ты не женишься еще раз? На какой-нибудь разведенной женщине, подходящей тебе по всем статьям?

— Не хочу.

— Почему? Я думала, ты был счастлив с Эммой.

— Именно поэтому и не хочу. Я не хочу и не смогу еще раз пережить горечь потери. Сломанная рука — ничто по сравнению с этой болью. И она не проходит за восемь недель.

— Но не собираешься же ты прожить остаток жизни в одиночку!

— А ты?

— Не знаю, — искренне ответила Джеки.

Суждено ли ей найти того единственного, которого она полюбит навсегда и который полюбит ее, с которым она создаст семью и вырастит детей, вместе состарится?

— Ты меняешь свое мнение каждые пять минут...

— Зачем ты так? Знаешь, мне кажется, твой брак с Эммой был похож на брак моей матери с Джеральдом. Как ты можешь продолжать жить, потеряв такую любовь?

Джеки в который раз ужаснулась своим словам. Что за бес вселился в нее сегодня?

— Тебе не кажется, что богатенькая скучающая девочка сует нос не в свое дело? И все же я отвечу. Я никогда в жизни не полюблю снова, не привяжусь так глубоко, как был привязан к Эмме. Чувство потери в этом случае невыносимо. А моя нынешняя жизнь меня вполне устраивает.

— Ты скучаешь по ней?

— Да. Мне всегда будет ее не хватать.

— Но ведь прошло уже пять лет.

— Да. Но до этого я знал ее двадцать лет.

— Бен, но ведь ты-то жив, твоя жизнь продолжается! Постарайся найти свое счастье в чем-то другом.

— Я вполне счастлив тем, что имею.

— Особенно если приходится звать незнакомца, чтобы он помог тебе побриться.

— Ну какой же ты незнакомец, Джеки? — мягко возразил Бен.

Сердце Джеки сладко заныло.

— А разве это не так? Завтра увидимся, Бен. — Джеки поспешно опустила трубку на рычаг, чтобы не сказать еще какую-нибудь глупость. Набирая номер Бена, она и не думала говорить об Эмме, о браке. Но, с другой стороны, этот разговор прояснил многие моменты. Во всяком случае, она теперь точно знает, что у нее нет шансов. На брак с Беном.

Но кто говорит о браке?

Бен повесил трубку и левой рукой провел по лицу, чувствуя отросшую за день щетину. Эта женщина могла бы и святого ввести в искушение, а он просто слабый мужчина. Откинувшись на спинку стула, Бен незряче уставился в пространство, все тело ломило. Еще бы — он уснул в неудобной позе на диване у телевизора после того, как выпил таблетки, прописанные доктором. Надо бы переместиться в спальню, пока снова не уснул.

Бен схватил со стола купленную сегодня электробритву. Где была его голова, когда он разрешил Джеки приехать завтра утром? Из-за чертовых пилюль он просто ничего не соображал. Последнее, что ему сейчас требуется, так это маленькое соблазнительное женское тело меж его раздвинутых ног, как это было сегодня утром, когда Джеки брила его. Он едва не потерял самообладание, когда она наклонилась к нему, осторожно водя бритвой по его щекам и подбородку. Он никогда не думал, что довольно противная процедура бритья может быть настолько эротичной и возбуждающей. Бен вспомнил тепло ее тела, прикосновение руки, когда она опиралась на его плечо, чтобы удержать равновесие, не осознавая, какой пожар бушует у него внутри. Она была такой серьезной и сосредоточенной, такой красивой и невероятно желанной. Справится ли он завтра с таким искушением?

Но Бен не мог не признать, что ее помощь в качестве шофера облегчила бы ему жизнь. Запястье болело ужасно, и он понимал: это следствие того, что накануне он натрудил руку. Будучи правшой, он с непривычки часто забывался и инстинктивно действовал правой рукой.

Бен дал себе слово, что не станет обращать внимание на прелести Джеки де Марсель, а отнесется к ней как к временному помощнику без признаков пола. Он закрыл глаза и тут же увидел «бесполого помощника». Бен резко открыл их и, словно ища спасения, обратил взгляд на портрет Эммы. Эмма — его жена, любовь всей его жизни. А эта непреодолимая тяга к Джеки де Марсель... Черт, он и сам не мог понять, что это такое!

Рядом с ней, такой молодой и порывистой, он начинал чувствовать себя... просто каким-то молодым жеребцом, готовым к любовным играм. Ее губы сулили неземное наслаждение, а любовный опыт был наверняка побольше, чем у него. Бен почувствовал сильнейшее возбуждение и разозлился на себя за то, что ему, как подростку, хватило для этого просто мыслей об объекте своего желания.

— Будь оно все проклято! — С этими словами Бен рухнул на кровать и, усилием воли отогнав образ Джеки, забылся тяжелым сном.

День обещал быть очень жарким. Джеки решила не надевать джинсы, а поискать в гардеробе сестры что-нибудь более подходящее для такой погоды. Наконец она нашла шорты и коротенькую маечку-безрукавку. Надев их, Джеки осталась довольна своим внешним видом длинные загорелые ноги очень даже ничего. Бен не слепой, он не сможет не заметить их.

Майка была короткой — при малейшем движении оголялась полоска плоского живота и пупок, — но не очень обтягивающей, поэтому Джеки без колебаний сняла бюстгальтер. Она убеждала себя, что ею движет исключительно мысль о том, что предстоит провести день, мотаясь но жаре с одного строительного участка на другой, и никакого кокетства в этом нет. «Ох, лукавишь ты, Джеки! — устыдила она себя. — Все твои мысли о Бене». Умывшись, Джеки нанесла на лицо солнцезащитный крем и подкрасила глаза тушью. Затем расчесала волосы и заколола их на макушке, выпустив несколько локонов на висках.

— Ничего особенного, — пробормотала Джеки, глядя на себя в зеркало, но тут же улыбнулась. «Снова лукавишь! Знаешь ведь, что хороша», — одернул ее внутренний голос.