Это мой ребёнок

Алексей

– Пришло время рассказать тебе правду.

Георгий Степанович смотрел на сына, поблёскивая из-под кустистых бровей выцветшими, больными, но всё равно пронзительными глазами. Алексей расслабленно сидел в кресле перед кроватью, закинув ногу на ногу. В последние годы они редко виделись. Отец делал всё, чтобы избежать этого общения. После смерти мачехи семья Батуриных быстро распалась. Виктория – любимица отца, родившаяся от второго брака, давно перебралась в подаренный ей особняк. Со стариком продолжал жить лишь приёмный сын – Макс, которым глава семейства гордился и всегда ставил в пример. Ещё бы, блестящее образование – Гарвардский университет с отличием, аналитический склад ума, умение работать с огромным потоком информации. После того как Батурин-старший слёг, вся корпорация держалась только на этом выскочке. Алексей был бы рад предложить свою помощь, но его так и не подпустили к управлению. Да уж, чего там говорить, вся отцовская любовь досталась этим двум. Мачеха, пока была жива, тоже не жаловала его вниманием. Одна радость – Виктория всегда хвалила и поддерживала родного брата. Вот только зря закрутила любовь с Максом, который совсем ей не пара… Хорошо, что она это довольно быстро поняла и бросила его, влюбившись в немецкого музыканта.

Так и не дождавшись ответа сына, Батурин-старший заговорил снова:

– А потом мы поговорим о моей последней воле.

Давно ходили слухи, что отец составляет завещание. Алексей не питал особых иллюзий на свой счёт, поэтому, когда отец заикнулся о нём, оказался сбит с толку.

– Завещание? Давай по порядку, что ли.

– Как ты сразу оживился, – фыркнул старик.

Алексей досадливо поморщился:

– Ближе к делу, пап. У меня сегодня важное совещание.

На самом деле он никуда и не торопился. И так понятно, что фирма идёт ко дну. Из-за дурацкого вируса новая сеть ресторанов терпела огромные убытки. Спасти её могло разве что чудо. Может, у отца проснулась совесть, и он хочет помочь с покрытием убытков, раз уж не захотел вложиться, когда Алексей открывал своё дело? Но в добрые намерения старика верилось с трудом…

– Не стоило мне жениться на твоей матери, – неожиданно пробормотал Батурин-старший.

Алексей поднял брови, недоумевая. С чего это он вдруг заговорил о далёком прошлом?

– Так кто ж тебя тянул? Вроде мать была не из богатых.

– Да ещё и беременная, – снова фыркнул старик. На этот раз точно с пренебрежением. – Словно кукушка подбросила мне ребёнка. Та ещё оторва.

От расслабленности Алексея не осталось и следа. Он весь подобрался, словно готовясь к атаке.

– Не смей так говорить о моей матери!

– Но это правда. Долгие пять лет я был идиотом, растил тебя как родного сына. Любя и гордясь. А потом узнал правду, прочитал письма женушки к настоящему отцу, который, оказывается, свалил за границу, – старик закашлялся и потянулся за стаканом воды. Внутри Алексея что-то оборвалось. Он потерял дар речи. Это просто не могло быть правдой! – Представляешь мою злость? А что бы ты сделал на моём месте? С женщиной, которая водила за нос и смеялась за спиной? Я развёлся с ней. И знаешь что? Лариса отказалась от тебя. Понимаешь? Отказалась! – отец вытер губы ладонью. – Через год она попала в аварию, пьяная села за руль.

Пытаясь сохранить самообладание, Алексей нашёл в себе силы криво усмехнуться:

– Ну теперь хотя бы понятно, почему ты меня всю жизнь ненавидел. Почему тогда не сдал в приют?

Отец вновь закашлялся и обмяк, откинувшись на подушки.

– Я ж не зверь. Не смог отдать…

Чувствуя, как ему становится трудно дышать, Алексей дёрнул себя за галстук:

– Почему не рассказал раньше, что я тебе не родной?

– Если честно, из-за Вики… Всё детство вы были не разлей вода. Испугался, что у вас завяжется роман, когда повзрослеете и узнаете правду.

В следующее мгновение Алексей вскочил с места. Ещё немного – и он бы потерял над собой контроль, а благодетель бы почувствовал всю силу его гнева, но дверь в комнату неожиданно распахнулась, и появление шофёра спасло не отца от возмездия.

– Вика! – верещал полный мужчина с белым, как бумага, лицом, протягивая телефон. – Произошло крушение! Лайнер, которым путешествовала Виктория, налетел на скалы! Много погибших и пропавших без вести!

Алексей одним прыжком оказался рядом и выхватил из его рук трубку:

– Алексей Батурин. Слушаю.

– Прошу прощения, господин Батурин, – скрипучий голос женщины с небольшим акцентом резанул слух. – Вашу сестру пока не нашли и… не опознали. К сожалению, мы ещё продолжаем вытаскивать трупы…

Чувствуя, как бешено стучит пульс, Алексей рявкнул:

– Я вылетаю немедленно, – и повернулся к шофёру: – Готовь мою машину.

Его сестра не могла погибнуть… Не могла утонуть… Она прекрасно плавает… Она сильная!

Алексей бросился к двери.

– Найди её, слышишь! – крикнул Батурин-старший вдогонку. – Найди, и я включу тебя в завещание!

Невыспавшийся Алексей с тревогой смотрел покрасневшими глазами на двери палаты. Там, по словам доктора, лежала одна из последних спасённых – девушка с тёмными волосами, которая ещё не пришла в себя, но ждать Батурин не собирался. Он уже обошёл и осмотрел почти всех выживших молодых женщин. Среди них не было Виктории. Сопровождавший его доктор сокрушённо развёл руками: «Сожалею. Возможно, вам нужно послать запрос на опознание тел». Алексей отмёл это предложение. Там уже работал его человек. Если бы он что-нибудь выяснил, сразу бы позвонил. Оставалась последняя палата… и последняя надежда.

– Прошу вас, – темнокожая медсестра распахнула перед ним дверь. – Только, пожалуйста, не тревожьте пациентку. Она ещё не пришла в себя после дозы снотворного.

Батурин проследовал в палату.

На больничной койке, уткнувшись лицом в подушку, лежала молодая женщина. Затаив дыхание, Алексей приблизился к постели. Сердце тревожно нервно билось в груди, то пропуская удар, то пуская вскачь. Пиканье неизвестных медицинских приборов лишь усиливало напряжение. Взгляд мужчины упал на собранные в нелепый пучок волосы, спустился ниже на мочку изящного уха и простую маленькую серёжку в форме берёзового листика. Вспотевшие руки сжались в кулаки. Не она! Его сестра никогда не носила дешёвых украшений…

Не помня себя от отчаяния, он попытался приподнять подушку.

– Что вы делаете? – раздался гневный шёпот стоявшей позади медсестры.

– Мне нужно убедиться…

Лежавшая перед ним девушка что-то пробормотала и повернулась в его сторону. У Батурина перехватило дыхание. Бледное лицо Виктории не могло принадлежать другой. «Жива! Жива!» – громко выстукивало в груди. Но едва он произнёс её имя, как резинка, сдерживающая в тугом пучке густые пряди волос, лопнула. Тёмно-каштановые локоны девушки рассыпались по подушке, являя резкий контраст с белизной постельного белья.

Заставивший сердце заколотиться в ускоренном ритме.

Ведь у сестры были иссиня-чёрные блестящие волосы, которыми она всегда гордилась и дорожила с самого детства! Что за странная причёска?

– Зачем её подстригли? – Алексей перехватил руку подбежавшей медсестры.

Во взгляде мулатки читалось недоумение.

– Насколько мне известно, пациентку едва успел осмотрел врач. Я не понимаю, о чём вы. Никто её не стриг! – медсестра дернулась, попытавшись высвободить кисть из жёсткого захвата сильного мужчины. – А теперь отпустите, я буду жаловаться…

В палату уже входил тот самый доктор, которому Батурин заплатил за «тур» по больнице.

– Всё в порядке, Аиша. Можете идти. – Алексей перехватил взгляд врача, теперь направленный на него. – Так вы узнали сестру?

Батурин вновь посмотрел на девушку. Помимо стрижки и цвета волос ничего не изменилось, те же утончённые черты лица, нос с лёгкой горбинкой и брови вразлёт. И всё же внутри поселилось сомнение… А что, если это не Вика?

Таких совпадений просто не может быть! Здесь творится что-то странное и неправильное.

– Да, – пробормотал он, не сводя взгляда с девушки. – Что показал первичный осмотр?

– Что ж, я рад за вас, господин Батурин. Готовы результаты анализа крови, – последовала небольшая пауза. – И за отца ребёнка Виктории тоже можно порадоваться. Здоровье будущей мамочки и малыша вне опасности.