Это мой ребёнок

Нина

Пробуждение напоминало медленный подъём с глубины. Жуткий страх сковывал тело – вдруг всплыть не удастся? А воздух в лёгких уже на исходе. Казалось, ещё несколько метров – и я окажусь на поверхности. Осталось совсем чуть-чуть, как вдруг появились пятна, напоминавшие медуз со щупальцами. Нет, скорее, волосы утопленника. И тут пришла внезапная мысль, от которой немного полегчало, это сон, нужно поскорее открыть глаза, чтобы проснуться! Тем более что через толщу воды пробивались голоса, что вряд ли возможно. Кто-то говорил, но я не могла разобрать ни слова. Однако постепенно звуки становились всё более отчётливыми, пока не сложились в обрывки фраз.

– …Если слышишь, открой глаза! Прошу тебя! – было первым, что произнёс незнакомый мужской голос вполне явственно. Во всяком случае, я смогла понять сказанное. К тому же сам тембр был настолько приятным, что сразу же захотелось исполнить просьбу.

Но как? Сколько я ни пыталась, ничего не получалось. Глаза не открывались.

– В подобных случаях нет ничего удивительного в…

Окончания фразы я не разобрала, так как боролась с веками, которые никак не хотели подниматься. Они словно приклеились друг к другу. Со зрением никак не складывалось, пришлось переключиться на речь. Что неожиданно получилось.

– Я тут, – пробормотала я заплетающимся языком и услышала в ответ неожиданную похвалу:

– Вот и умница!

Глаза наконец-то открылись, и я обнаружила, что лежу на кровати, точнее, на больничной койке… Эти бежевые стены с плотными жалюзи на окне, металлическая стойка капельницы, раскоряченная надо мной и стойкий, мучительно неприятный запах. Так пахнет только в больнице.

– Как ваше имя? —склонился надо мной мужчина в белом халате. Он говорил по-русски, но с сильным акцентом.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но чуть не прикусила язык, который и так еле шевелился. В горле пересохло так, что малейшее движение вызывало физическую боль, я хотела было сглотнуть, но не смогла.

А ещё не смогла вспомнить… Кто я? Попытки покопаться в памяти ни к чему не привели. Там оказалось пусто до звона. Ни намёка на собственное имя. В голову закралось странное ощущение, что его у меня и не было. Глупое предположение.

– Не помню, – выдавила я, наконец, и, ощущая страшное острую резь в гортани, попросила: – Можно воды?

– Держи, Вика.

Чуть повернув голову, я встретилась взглядом с обладателем столь чарующего слух баритона. И вместо того чтобы задаться вопросом, почему он меня так назвал, потеряла дар речи. Красив, ничего не скажешь! Ни грамма жира на безупречно сложенном теле, ростом выше среднего – по сравнению с ним доктор казался коротышкой, – рубашка сидела идеально на широких плечах. Тёмные, будто мокрые от дождя волосы, красиво подстрижены, резкие черты лица молодого мужчины смягчала ласковая улыбка. Стоя возле кровати, он протягивал стакан с водой.

Я молча приняла его, продолжая разглядывать незнакомца. Впрочем, что-то подсказывало, что незнакомцами сейчас для меня будут все. Я снова и снова углублялась в закрома памяти, пытаясь выудить из них хоть что-то, хотя бы тень, отголосок чьего-нибудь лица, хоть что-то знакомое. Но увы. Внутри было пусто.

Подбежавшая медсестра приподняла мою голову и подложила подушку повыше.

– Ты узнаёшь меня? – снова спросил высокий незнакомец.

– Нет, – просипела я и для пущей убедительности покачала головой.

Этого мужчину я точно бы запомнила, повстречайся он мне в прошлой жизни. Стоп. Почему в прошлой? Мысль была странная, даже пугающая. Но додумать я не успела.

– Вы помните, что с вами произошло? – подключился доктор.

И снова я отрицательно покачала головой. В ней было пусто и гулко. Даже это движение не доставляло мне дискомфорта, да и в теле я не ощущала ни малейшего нездоровья. Скорее, я вообще ничего не чувствовала.

И ничего не помнила. Это и в самом деле немного пугало, но страх быстро растворился, когда незнакомец взял мою руку. Меня охватило странное чувство. Теплоты, уюта. Такое. наверное, бывает только в объятиях матери, кого-то близкого. Как странно, я понимала, что у человека должна быть мать и у меня тоже. Но не помнила, никак не могла представить её лица. И имени…

А этот мужчина, он явно вёл себя так, будто хорошо меня знал.

– Как вы себя чувствуете? – последовал новый вопрос от врача. – Не болит голова?

Нет, голова у меня не болела. У меня вообще ничего не болело, и от этого, пожалуй, было даже страшнее. А врач обратился к незнакомцу:

– Алексей Георгиевич, позвольте осмотреть вашу сестру.

Сестру?! Я поперхнулась. Этот парень – мой брат? Никаких ощущений его имя не вызывало, кроме, пожалуй, удивления.

– Вика, я зайду к тебе чуть позже, – тёмно-шоколадные глаза с янтарным отливом продолжали внимательно изучать моё лицо. Словно мужчина искал в нём что-то и не находил.

Я невольно поднесла руку к носу, который – сейчас я вдруг это ощутила и почти обрадовалась – немного саднил. Вдруг случившееся сделало меня уродиной? Случившееся? Я задумалась, а что, собственно, произошло? Авария? Почему я в больнице?

Наверное, я разбилась на машине. Такое ведь часто случается. Но вот была ли у меня машина? Я умела водить?

Вопросы продолжали раздирать мозг, но сопровождаемый врачом Алексей уже направлялся к выходу.

– У неё что, амнезия? – долетел до меня его взволнованный голос.

Амнезия… амнезия… Это слово я тоже знала.

– Не волнуйтесь, мы сделаем всё, чтобы определить это как можно скорее. Пожалуйста, побудьте пока в коридоре.

Врач с явным облегчением выпроводил мужчину и вышел за дверь сам.

Тяжело вздохнув, я повернулась к суетившийся рядом медсестре.

– Попробуйте приподнять голову. Вот так, – она тоже говорила картаво, с акцентом.

Да куда же меня занесло?

Прошло несколько минут, прежде чем вернулся врач. За это время мне удалось набраться смелости, чтобы задать мучивший больше всего вопрос:

– Что со мной? – сипло выдохнула я, приподнимаясь на подушке.

Но тот будто не слышал. Или, скорее, проигнорировал.

Конечно, из прошлой жизни – почему-то сейчас это название уже не казалось мне неестественным – я помнила, что врачи не больно-то любят говорить с пациентами.

Особенно, если не знают, что сказать.

– Следите, пожалуйста, за моим пальцем. Только глазами, голову не поворачиваем. – Я следила за движением его узловатого пальца. – Смотрим и не отвлекаемся, – мужчина включил фонарик и принялся светить им мне в глаза.

Стало ясно, что без осмотра ответов на свои вопросы я не получу. Со зрением проблем не было, со слухом тоже, но слово «амнезия» висело надо мной дамокловым мечом. Я не помню, не помню, кто я, не понимаю, где я, как сюда попала. Кто моя мать, отец. А что, если у меня самой уже есть дети? Сколько мне лет, в конце концов?! Неужели память не вернётся?

Когда осмотр закончился, я требовательно уставилась на доктора:

– Я уже поняла, где нахожусь. Но что произошло? И почему я ничего не помню?

– Дорогая Виктория, всему своё время. Вам обязательно станет лучше. О том, что случилось, через несколько минут скажет ваш брат. После того как сделаем кардиограмму.

Темноволосая медсестра придвинула какой-то прибор и начала колдовать над проводами. Я приготовилась к худшему…