Этот человек опасен

ГЛАВА 10

Солнце сверкает, и я чувствую себя в отличной форме, когда сижу в машине рядом с Мирандой. На Миранде цветастое платье с небольшой накидкой и маленькая шляпка, она похожа на королеву, только красивее. Выдерживая в среднем пятьдесят миль по прекрасной дороге, я подумал, что если бы моя голова не была забита всевозможными комбинациями, я мог бы считать себя очень удачливым.

А девочка, как она радуется! Мысль, что она может вытащить меня из грязной истории, наполняет ее прямо блаженством.

В «Карлтоне» я сказал Миранде, что женщина, которая шантажирует меня при помощи моих страшно компрометирующих писем, будет очарована Мирандой, и сама Миранда должна поддерживать это очарование. После знакомства и нескольких коктейлей, когда та женщина наполнит себя алкоголем в достаточной мере, Миранде не составит труда посетить логово этой тигрицы и взять письма. Вы можете мне сказать, что это нелепые выдумки, а я отвечу, что это единственное средство водить Миранду за нос, что необходимо для дела.

Во время поездки Миранда задавала мне массу вопросов, очень интересуясь мной и, видимо, стараясь понять и разобраться, что я за человек. При этом она старалась дать мне понять, что готова при всех обстоятельствах поддержать меня, не боясь никакого риска и опасности.

Когда мы остановились перед «Брендерс Энд», на моих часах было без четверти шесть. Я видел поместья миллионеров на Лонг Айленде, под Нью-Йорком, так там было не лучше.

Это был большой дом, построенный достаточно далеко от дороги, окруженный стеной более трех метров высоты.

Мы въехали через высокие металлические ворота и поехали по аллее, которая петляла среди лужаек и закончилась перед домом. Позади дома расстилалось пространство в виде полуокружности, покрытое деревьями и кустарниками, и с каждой стороны имеются тропинки, о которых говорил мне Вилли Боско.

Сигелла и Констанция ожидали нас на площадке перед домом, а сзади них я видел множество народа. За метрдотеля выдавал себя тип по имени Чикаго Булл, которого я знал в США, где он преследовался за убийство. Дом, насколько я мог судить, был наполнен людьми: прислугой и прочими. Надо признать, что когда Сигелла что-то предпринимает, то делает это как следует.

Констанция увела Миранду, чтобы она могла привести себя в порядок с дороги, а я продолжал сидеть за рулем, когда Сигелла спустился с площадки и нагнулся к моему окошку.

— Хорошо сыграно, Лемми. Дело начинает двигаться. У меня такое мнение, что ты скоро станешь миллионером, теперь уже недалеко до этого. Тогда ты сможешь купить себе ферму в Миссури и начать возведение курятника…

— Я ничего не имею против, — со смехом ответил я, — при условии, чтобы мои куры несли золотые яйца. Это все, что мне надо, — сказав это, я снова включил мотор и объехал вокруг дома, чтобы попасть в гараж, который находился позади дома.

Поручив заботу о машине парню, который занимается делами в гараже, я внимательно осмотрел окрестности, чтобы лучше ориентироваться на местности.

Ближе всего расположена лужайка, которая имеет в ширину ярдов тридцать, с другой стороны все пространство занято лесом, а с левой стороны — небольшая аллея, исчезающая под деревьями. Неподалеку я заметил тропинку, о которой говорил мне Вилли Боско.

Так как это было приблизительно все, что я хотел увидеть, я вернулся к главному входу и вошел в дом.

Пройдя через двустворчатую дверь, я очутился в большом холле, очень красивом, стены которого были обшиты мореным дубом. Это показалось мне изящным, но холл был недостаточно хорошо освещен. Подальше, у обеих стен, были расположены два бара, вокруг которых мужчины и женщины образовали густую толпу, и с таким рвением вливали в себя напитки, как будто пили их в первый раз.

Я увидел многих людей, которые были мне знакомы, можете мне поверить. Весь этот народ был одет так, как будто они пришли на какой-нибудь прием в Белом доме. Многие из них — отборные негодяи, которые когда-либо существовали. Я знал их в США. Двое или трое из них — убийцы, кроме женщин, их единственное удовольствие — нажимать на спуск пистолета, что они и проделывают с большой ловкостью.

Было много иностранцев: в этом букете преобладали французы и немцы, было двое или трое итальянцев, которых я не знал. Можно было подумать, что Сигелла проводил заседание Лиги наций в своем гнезде.

Сначала я расположился в затемненном углу комнаты, потом направился к бару и заказал двойной виски. Я начал шутить с кем-то из этих типов, и все присутствующие делают вежливые мины, как будто они совершенно не знают, что здесь затевается, а между тем, если суммировать годы тюрьмы, к которым были приговорены присутствующие в этом зале, то получится фантастическая цифра.

Сигелла ходил между приглашенными, как радушный хозяин, перекидываясь словами то там, то здесь, как в высшем обществе. Он, видимо, изучил какой-то учебник правил хорошего тона, так как держался хорошо, это надо признать.

Раздался удар гонга, означавший, что следует приготовиться к обеду.

Лично я не сдвинулся с места, так как не собирался переодеваться. Я ничего с собой не взял, потому что не думал здесь долго оставаться. Я проделал отличное дело в баре, потому что виски — первосортная вещь, и очень приятно, когда он вливается во внутренности.

Через некоторое время, почувствовав, что начал немного пьянеть, я решил познакомиться с домом.

Позади холла имеются большие двери, а напротив — столовая. Видели бы вы эту комнату! Она огромная, с большими окнами, но все шторы задернуты, несмотря на то, что на улице еще светло. Посередине большой стол, на котором я насчитал около восьмидесяти приборов, и столько же стульев вокруг стола.

Я повернул к одному из баров, у которого вновь собиралась толпа, и увидел, что появилась Миранда.

Судя по всему, она была очень довольна, что присутствует на вечере, так как все время улыбалась и оглядывалась вокруг себя.

Она подошла ко мне й сказала, что несмотря на то, что общество кажется ей немного странным, ее забавляет происходящее.

Я усадил ее в одной из комнат, похожую на курительную, где официанты в белых куртках обслуживали гостей, и заказал для нее коктейль. Она выпила и спросила меня, где та женщина, у которой находятся мои письма. Я ответил, что она надула меня и не приехала. Не стоит думать об этом, лучше постараться как можно веселее провести вечер.

— Очень хорошо, Лемми, — сказала она и, наклонившись ко мне, добавила конфиденциальным тоном, — в вас, Лемми, есть что-то, что мне очень нравится. Я не знаю, что это такое, но это так. Как вы думаете, что это?

Я был смущен, потому что если бы эта девочка знала, что собираются сделать с ней в этой паршивой дыре, она не только бы возненавидела меня, но поспешила бы, подобрав юбки, смыться с такой же скоростью, как и при виде двух огромных удавов, интересующихся ее номером телефона.

Немного погодя объявили, что обед подан, и все направились в столовую. Сигелла увел Миранду, а я нашел карточку с моим именем посередине стола.

Сигелла сел в конце стола, справа от него — Миранда, а слева — Констанция. Я вижу, как она расточает улыбки и шутит с этим грязным итальянцем.

Обед был великолепен. Я не знаю, кто его организовал, но блюда, обслуживание, вина, словом, все было отличное. Он проходил слишком медленно и потребовал много времени. Через некоторое время я заметил, что некоторые типы и их девицы совсем осоловели. Мой сосед, например, совсем скис. Дальше сидели две крошки, которые решали спор между собой при помощи кулаков. Оба типа, которые их разнимали, трудились как бешеные.

Недалеко от себя я увидел Йонни Маласа. Он пьет только воду и за всем наблюдает. Когда его взгляд встретился с моим, он подмигнул мне. Я ответил ему тем же. Вид у него очень довольный. Он, вероятно, мысленно говорит себе, что этот небольшой бизнес, связанный с похищением, добавит ему еще больше масла на хлеб.

Через некоторое время Констанция встала из-за стола, и все женщины последовали ее примеру. Одна из них еле могла идти, а та, что смешивала шампанское с ромом, пыталась петь, стараясь аккомпанировать себе на серебряной тарелке для фруктов, которую она принимала за гавайскую гитару. По сторонам выстроилась прислуга во главе с метрдотелем и смотрела на то, что происходит.

Когда я вошел в холл, Миранды не было видно. Ко мне подошла Констанция и сказала, что Сигелла пригласил Миранду в одну из комнат чтобы показать интересную коллекцию фотографий.

Я сказал себе, что настало время и мне организовать что-нибудь, и повел Констанцию в курительную — бар, где снова стал вливать в себя спиртное, изображая при этом парня, который напивается вовсю. Когда я увидел, как презрительно скривились губы Констанции, я понял, что она приняла мое притворство за чистую монету.

Вскоре многие из гостей поднялись наверх в салон, где начался концерт или что-то вроде этого. Мы с Констанцией тоже поднялись туда, сели на кушетку и стали разговаривать.

Слушая Конни, я смотрел на Миранду, которая перелистывала альбом с фотографиями, который дал ей Сигелла. Она одета в красивое платье, и вся она как будто сошла с красивой картинки. Конни, сидящая рядом со мной, в своем черном платье с бриллиантовой брошью странно контрастирует с ней. Я подумал, что было бы совсем не плохо провести время с той и другой, конечно, при условии, что Конни не перережет мне горло во время сна.

Парни продолжают обносить гостей сигарами, кофе, спиртным, а я продолжаю пить и как будто все больше и больше пьянею. Через некоторое время я встал и направился в холл, где приказал сидящему за стойкой бара парню приготовить мне полный стакан рома. После чего, пролив половину, вернулся, идя зигзагами, в салон и плюхнулся на кушетку рядом с Конни. В тот момент, когда она повернулась, я дыхнул прямо ей в нос, и она, почувствовав запах рома, сделала гримасу отвращения.

— Скажи-ка, Лемми, ты что, совсем спятил? Что за желание пить ром после шампанского, и всю эту смесь, которую ты в себя вливаешь? Ты хорошо сделаешь, если прекратишь пить, в противном случае ты совсем раскиснешь и не сможешь ничего делать.

Я нарочно громко икнул, чтобы было слышно издалека, за несколько километров.

— Кому ты это говоришь, Конни? — спросил я. — Знаешь что, очаровательная сестренка, не волнуйся слишком уж сильно из-за своего братца. Я чувствую, Конни, что со мной творится что-то не очень хорошее, и мне хочется пойти и растянуться на диване.

Она встала.

— Пойдем, Лемми. Знаешь, ты очень меня огорчил. Я считала тебя человеком, который умеет пить.

Я начал бормотать глупости, чтобы она поняла, что я нахожусь не в своей тарелке.

Тогда она повела меня по длинному коридору первого этажа и привела в какую-то комнату. Она сказала, чтобы я немного полежал, потом пошел в ванную, привел себя там в порядок и только после этого вернулся в салон.

Я ответил ей «хорошо», растянулся на кровати и сделал вид, что засыпаю. Я лежал и дышал с усердием и силой трех слонов, пока она стояла рядом с кроватью и с большим вниманием наблюдала за мной.

Спустя некоторое время она погасила свет, и я слышал, как она, напевая, шла по коридору, и, знаете, у нее это неплохо получалось. Она умеет это делать, эта очаровательная Конни.

Я пролежал несколько минут, потом встал и подошел к окну. Посмотрев в него, я понял, что комната, в которой я нахожусь, расположена в восточном крыле дома, если смотреть на дом с главного фасада, а возле окна проходит водосточная труба, которой я отлично могу воспользоваться, когда мне захочется спуститься вниз.

Я посмотрел на часы и был страшно удивлен тому обстоятельству, что прошло так много времени: было уже без двадцати час. И я сказал себе, что настало время вступить в игру и мне.

Открыв окно и вытянув наружу ногу, я попытался дотянуться до водосточной трубы. Мне удалось обхватить ее, и она выдержала мой вес. Я не затратил много времени, чтобы спуститься вниз и дойти до угла дома, откуда я увидел узенькую тропинку, ведущую сквозь чащу деревьев к тому месту, где Меррис должен был ожидать меня. У меня возникла мысль, что если я приведу сюда парней Гояса и более или менее сосредоточу их на опушке леса, им легко будет подобраться к самому дому и упаковать всю команду Сигеллы до того, как кто-нибудь сообразит, в чем дело.

Волчьими шагами я крался по краю лужайки, пока не оказался в глубокой тени, а оттуда уже добежал до тропинки. Прежде чем войти в рощу, я обернулся: все окна заднего флигеля ярко освещены, слышны гул голосов и взрывы смеха.

Все это мне очень нравится, так как показывает, что вечеринка продолжается и понемногу приближается к своему апогею.

Потом я повернулся в другую сторону и направился по тропинке, скрытой между деревьями. Бежать мне не хотелось, так как тропинка петляла, на ней было много веток, ямок и прочих препятствий для бега.

Было темно, как в печке, и в один из моментов я видел лишь землю под ногами, что заставило меня здорово поволноваться, так как я боялся сбиться с пути и не попасть на свидание с бандой Гояса. А те не постесняются выкинуть что-нибудь интересное, если не дождутся меня. Они могут отправиться и одни, потому что я совершенно уверен, что Лотти Фрич очень зла на Сигеллу и не откажет себе в удовольствии разрядить в него пулемет.

Через некоторое время деревья стали редеть, и я увидел темную массу стены и в ней проем, сквозь который светила луна.

Я пролез в проем и стал обозревать окрестности, но Мерриса не увидел. Передо мной находилось лишь голое поле с несколькими редкими деревьями, сквозь которые издалека был видел слабый свет из окон какого-то коттеджа, расположенного на другом конце этого поля.

Все это мне очень не нравится, потому что я знаю: Лотти — не такая девочка, чтобы не сдержать обещания. Но мне незачем оставаться здесь и вертеться из стороны в сторону, ведь был уже час ночи, а вышеупомянутого Мерриса не было видно.

Я решил, что самое разумное, это дойти до коттеджа, где располагались все парни отряда, и выяснить, что же задержало этого молодого человека.

Итак, я двинулся через поле по направлению к свету, так как полагал, что мне нужен именно тот коттедж, единственное поблизости строение. Я шел, но чувствовал себя не слишком весело. То, что где-то произошла заминка, не обещает ничего хорошего, и я все время задавал себе вопрос: что же произошло? Что могло случиться?

Было уже половина второго, и я не мог терять времени. Вскоре я достиг дома. Вокруг было нечто вроде изгороди с белой калиткой, через которую я вошел и, заглянув за дом, увидел автомобили. Их фары были погашены, но моторы работали, что свидетельствовало, что я не ошибся в направлении.

Я подошел к двери позади дома и посмотрел в окно. Комната была освещена, хорошо виден стол, на котором стояли грязные тарелки, стаканы, бутылки из-под виски, но никого не было видно.

Я толкнул дверь, так как она оказалась не заперта, и вошел. Обследовав нижний этаж, я не обнаружил даже кошки. Поднялся на второй этаж, который также был пустым, как карман рабочего перед получкой. Мне это совсем не нравится и кажется довольно зловещим.

Повсюду следы того, что люди были здесь совсем недавно. Включен свет, и окурки в пепельнице еще свежие. По-моему, банда должна была находиться здесь еще двадцать минут назад.

Должен вам сказать, что я довольно твердый парень и не имею обыкновения поддаваться настроению, но совершенно непонятно, что могло произойти здесь, и поэтому мне не по себе. Я вышел из дома и направился к автомобилям. Положив руку на радиатор одной из машин, я понял, что он совсем недавно начал разогреваться. Моторы начали работать минут двадцать назад. Но что же за это время приключилось с Лотти, Меррисом и другими членами банды, я понять не в состоянии. Мне это не по силам.

Я открыл дверцы и осмотрел машины изнутри. В одной машине лежали револьверы и четыре маленькие бомбы, остальные бомбы лежали в другой машине, но чего не хватало — так это пулемета. Лотти и Вилли Боско были, видимо, вынуждены унести его с собой.

Я сел на ступеньку одной из машин, закурил сигарету и стал размышлять. У меня ощущение, что кто-то ловко все устроил и нарушил все мои намерения относительно сегодняшнего дня, и, наверное, этот кто-то — сам Сигелла. Неожиданно мне в голову пришла мысль: «Сейди Грин!» Она привела меня в такое состояние, что я вскочил на ноги и, как сумасшедший, стал бегать взад и вперед.

Что если Сейди Грин — невинная девочка, как я считал, была соучастницей Сигеллы?

Это представилось мне логичным, потому что Сигелла, готовясь похитить Миранду, мог заставить эту малышку работать на себя. В таких случаях в средствах он не стеснялся.

Короче говоря, я решил, что и так уже потерял слишком много времени, переложил все бомбы в одну из машин сел в нее и поехал по направлению к большой дороге. Я решил, что благоразумно будет как можно скорее вернуться в «Брендерс Энд», пока там не заметили моего отсутствия, но после некоторого размышления пришел к выводу, что не худо было бы проверить, находится ли Сейди, как мы с ней условились, в отеле «Холлибуш». Если ее там нет, тогда я могу держать пари на мой последний глоток виски, что меня надула та, кого я считал совершенно честным человеком, находящимся вне игры. Теперь мне придется трудно, и неизвестно, смогу ли я выкрутиться.

Я, как молния, вылетел на дорогу и помчался к отелю так быстро, что уже без четверти два подъехал к нужному мне зданию. Везде было темно. Я стал стучать в дверь, и через четверть часа человек, который оставался сторожить отель, вынужден был подняться и открыть мне дверь.

Мое предположение оказалось совершенно правильным. Он сказал мне, что у них нет никакой Сейди Грин. Я дал ему монету, закурил, сел в машину и вернулся обратно в коттедж, полагая, что, может быть, смогу хоть что-нибудь обнаружить. Но там все было в том же состоянии, как и до моего отъезда.

Я погасил все огни, запер дом и вернулся в «Брендерс Энд» той же дорогой — через брешь в стене. По-прежнему никаких следов Мерриса и вообще никого в окрестности. Я шел через лесок и, подойдя к лужайке, был совершенно ошеломлен, увидев, что дом погружен во мрак. Ни света, ни звука, ни малейшего движения. Так же спокойно, как в морге, и мне показалось даже, что здесь его филиал.

Я простоял с минуту, потом осторожно стал красться к задней стене дома. Каждую минуту я ожидал получить пулю, но ничего не произошло.

Я подошел к главному входу и толкнул тяжелую дверь. Она отворилась, и я вошел. Щелкнул зажигалкой, нашел выключатель, включил свет. Оба бара по-прежнему наполнены бутылками, но у стоек — ни одного человека. В столовой — тоже. Я поднялся на первый этаж. Мертвое спокойствие. «Брендерс Энд» совершенно пуст, и если бы не некоторый беспорядок и кое-какие вещи, можно было подумать, что сюда вообще никто не заходил. Может быть, даже несколько лет.

Я снова закурил и задумался. Все произошло совсем не так, как я рассчитывал. Большинство моих расчетов оказались неверными, надежды обманутыми. Похоже, что Сигелла здорово меня обставил и быстро отсюда смотался. Возможно, если бы я был здесь, мне пришлось бы плохо и, наверное, это счастье, что я находился вне дома.

Я вышел из салона и прошел по коридору, по которому меня недавно вела Конни. Я заглянул в ту комнату, где отдыхал, но там тоже никого не было. Я свернул в другой коридор и зажег там свет. На всякий случай я держал наготове пистолет.

В самом конце коридора я увидел дверь, к которой вели две ступеньки. На ступеньках видны были следы крови.

Я нажал ручку двери и вошел внутрь, ожидая, что вот-вот что-то начнется, и держа палец на спусковом крючке. Ничего не произошло. Ощупав стены, я нашел выключатель и зажег свет. Это оказалась спальня. В углу напротив, прислонившись к стене, сидела Лотти Фрич. В правой руке у нее ручной пулемет, а сама она основательно продырявлена. С ней, видимо, не слишком церемонились, так как я насчитал не менее четырнадцати ран.

Я внимательно осмотрел сначала ее, затем пулемет. Заглянув в магазин, я определил, что она успела выпустить не менее двадцати пуль из своего оружия, прежде чем ее застрелили. Следы пуль были также и на противоположной стене. Я высунулся из окна и увидел, что рядом к стене приставлена лестница. Это дало мне ключ к происшедшему. За милю видно, что Меррис и остальные бандиты продали Лотти Сигелле. Или он был оповещен о том, что должно было произойти, или они струсили. Я думаю, что Лотти, наверное, услышала, как они об этом говорили, или они как-нибудь иначе выдали себя. Узнав все, она взяла ручной пулемет и проникла в дом, чтобы свести счеты, но здесь ее прикончили.

Я снял с кровати покрывало и накинул на Лотти. Пусть она была не из числа респектабельных, но с ней обошлись так жестоко!

Потом я спустился вниз, где был телефон. Я набрал номер отеля «Парксайд» в Лондоне и попросил позвать к телефону мистера Шульца. Я решил, что надо предупредить Кастлина о том, что Лотти убита, а остатки банды Гояса перешли к Сигелле. У него все шансы тоже сыграть в ящик: полагаю, они не допустят, чтобы он обшаривал все уголки Лондона в поисках Лотти.

Через несколько минут мне ответили, что мистер Шульц ушел после телефонного звонка из загорода, минут пятнадцать назад. Позвонила ему миссис Шульц: просила его немедленно приехать к ней куда-то. Он уложил свой чемодан, оплатил счет и уехал.

Я поблагодарил и повесил трубку — опоздал с предупреждением, потому что миссис Шульц никак не могла ему звонить пятнадцать минут назад по той причине, что лежит здесь уже довольно долгое время, с большим количеством дырок в теле, чем их имеется в куске сыра.

Я подумал, что так называемая «миссис Шульц» была просто Конни, и уверен, что когда Кастлин придет на свидание, он получит порцию того, что также сделает в нем много дырок.

Я что-то начинаю теряться: потерял возможность управлять событиями и провалил дело, это надо признать. Они завладели Мирандой, теперь очередь за мной, а это не доставляет мне удовольствия. Я чувствую себя не в своей тарелке, но, что вы хотите, это так и есть.

Я прохожу за стойку и приготавливаю себе хороший стакан виски. Ничто так не помогает, как виски, когда нужно перенести сильный удар. И чем удар сильнее, тем крепче должно быть виски. А кроме того, я совсем не такой парень, которого можно сбросить со счета, вы еще обо мне услышите, потому что голова у меня варит. В первый момент может показаться, что я был продан и продан этим недоноском Меррисом и остальными бандитами, и Ферди Сигелла здорово меня надул…

Мне кажется, что если бы мы с Лотти вдвоем скомбинировали нашу маленькую игру, все прошло бы хорошо. И я-то знал, что эта шайка прохвостов начнет выкидывать свои штучки, не правда ли?

И я заслуживаю хороший пинок ногой в одно место за то, что не заметил целую серию трюков, которые должен был заметить. А потом я стал думать о Миранде. Мне очень хотелось узнать, где она сейчас находится и что с ней. Я должен все-таки признаться, что в этом случае мне гордиться нечем. Миранда — такая девочка, что готова плюнуть в физиономию Сигеллы, когда он начнет ее обрабатывать. А если она это сделает, то этот гнусный, грязный тип начнет вытворять над ней еще более гнусные штучки.

И, несмотря на то, что Миранда очень взбалмошная и ветреная девочка, у нее есть душа, а я неравнодушен к таким девчонкам.

Все это я говорю для того, чтобы убедить вас, что те, которые рассказывают обо мне, что я до такой степени бессердечен, что могу глотать гвозди, не совсем правы. На самом деле, я самый что ни на есть нежный парень, но только обстоятельства складываются так, что я не имею возможности показать это. Во всяком случае это бывает так редко, что многие этого не понимают.