Я выпил здесь не худших дней нектар.
Здесь пыльный воздух весь заполнен мною.
Наверное, отец так иногда
грустил на лавке, прислонясь спиною
к родному дому… Там теперь пустырь.
Активный стронций там теперь хозяин.
А здесь – крупнопанельный монастырь
цивилизации с окошками-глазами…
Окно снаружи – глаз, но изнутри – экран.
И книги – цитаделью вдоль дивана,
хранители имен, событий, стран,
как атрибут земли обетованной,
где яд не худших дней я пил светло и долго.
Но оседает пыль на нежилую твердь…
Мне грустно здесь бывать – как будто в странном морге,
где время в протокол свою заносит смерть.