Евангелие от Рафаила, или Всё путём

НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ТУРИСТСКОГО ШЛЯХА

Ещё осовелый и опухший от краткости сна Широкие Массы поплескал себя из пригоршни холодной водицей и взвалил на плечи свой верный рюкзак. Огромная котомка Командора уже исчезала в это время в воротах. Как всегда, Командор показывали Широким Массам личный пример. Улицы были пустынны, как в раскопанной Помпее. Город спал, деловито сопя открытыми окнами. Солнце трудолюбиво освещало резьбу на избах в полном соответствии с указаниями Командора. Нацелившись из верного ФЭД’а, Командор запечатлели резьбу и двинулись дальше.

В аэропорту, замаскированном под деревянный домик на травянистом лугу, уже была приготовлена торжественная встреча. Десятки аборигенов сидели и стояли вокруг, выражая бурное желание сопровождать Командора до Вологды. Возникало серьёзное опасение, что из-за наплыва провожантов в аэропорту останутся сами отъезжанты.

Командор величавым жестом пригвоздили к месту засуетившегося Демагога и, оглядев ряды аборигенов, выделили из их среды двух представителей, коим и разрешили себя сопровождать. Остальным Они повелели билетов не выдавать.

По приказу Командора Начфин с болью в сердце вскрыл очередную банку тушёнки. Выкушав оную пополам с Широкой Массой, Командор велели подать с неба самолёт.

Усевшись по рабоче-крестьянски, Командор прикрепили себя к самолёту ремнём, выражая тем самым достохвальную уверенность в лётных качествах отечественной продукции. Оробевший Ш.М. молча последовал примеру Вождя. Демагог трусливо забормотал чего-то вроде "Хлебал я эти ремни!" и "Братцы, опять нас по рукам-ногам вяжут!", но сам в то же время пристёгивался насмерть. Начфин с побледневшим от тушёнки лицом благоговейно взирал на Командора, словно оное взирание заменяло ему аэрон.

Самолёт хлопотливо застучал мотором и побежал по траве. Вскоре трава оказалась деревьями, оставшимися далеко внизу, вместе с неутешными солигаличанками. Пилоты бережно поднимали фанерный лайнер, несший в своём чреве бесценную особу Командора. С полными мужественного достоинства чертами лица Командор подобно Икару заживо возносились к небу. Вкруг Них расположились Широкие Массы. Летописец трудолюбиво скрипел шариковым гусиным пером, минута за минутой запечатлевая труды и подвиги Командора, а Поэт вдохновенно творил стихи, навеянные близостью к небесам и особе Командора. Вот они, эти строки, отмеченные воздушной лёгкостью стиля нашего славного Поэта и присуждённой ему тут же, на лету, Командорской премией:

И ещё:

Строки Поэта-Лауреата оказались поистине пророческими.

Мотор деловито жужжал, крылья гудели, пассажиры благоговейно взирали на Командора, а Командор - на карту, словно примеряясь, где поместить Вологду. Наконец Они решились и молчаливым движением перста указали облюбованное Ими место на берегу реки, вблизи древнего монастыря. Пилоты переглянулись и, не сговариваясь, пошли на снижение. Мелькнули стены и башни монастыря, синяя полоса реки, и вдали возник из небытия созданный Командором областной центр. Земля неслась навстречу торопливо, как девушка на свидание. Ибо она неслась навстречу Командору.

Ласково помахав рукой пилотам и освободившись от ремней, Командор похлопали по обшивке верного летягу и возглавили явление Вождя народам. Как обычно, в аэропорту уже собралась толпа встречающих. После привычного ритуала встречи Командор вывели свою верную дружину на широкие просторы шоссе, ведущего к монастырю.

Навстречу спешила аборигенка. Увидев Командора, она зарделась и остановилась. Голос её прерывался от волнения, когда она предлагала Командору свою скромную лепту любви. Лепта эта состояла в оставлении у неё наших рюкзаков. Догадавшись, что за этим последует, Командор скромно, но решительно согласились.

-Один-ноль! - резюмировали Они, выйдя налегке из апартаментов бывшей девицы.

Вриосекс угодливо осклабился и гоготнул по-жеребячьи. - То ли будет! - проблеял он своим похотливым голосом.

-Наш Командор кого хочет обаяет! - подхватил Демагог. Поэт-лауреат, восторженно закатив глаза, произнёс:

На что Командор скромно ответствовали: - Мы берём не задором, а задаром.

Летописец торопливо записал блестящий каламбур. Демагог завистливо скрипнул зубами. Ш.М. плёлся в хвосте колонны, снедаемый чёрной половой завистью. Страсти накалялись. Солнце подбавляло жару.

Монастырь встретил неуважительно. Монахи обернулись воинской частью. Ввиду военно-складского характера монастыря экскурсии по развалинам проводились только с личного разрешения замполита подразделения. Очередная делегация ожидалась в 15.00. Наше обещание прибыть было встречено с полным пониманием.

Покинув окрестности проходной, Командор вывели нас на берег реки. С наслаждением окунулись мы в её прибрежные воды. Командор подали личный пример, обнажившись в кустах для выкручивания своих неглиже. Ш.М. последовал Их примеру, в каковой момент и был запёчатлён Командором на фотоплёнку. На обратном пути Ш.М. бесплодно пытался завязать интимные отношения с лежащей на подстилке одинокой, интеллигентной со спины, девицей. Увы, при повёртывании фасадом вверх девица оказалась бесперспективной.

В тени автобусной стоянки стояли и лежали пассажиры. Их было много. Лица у них были осунувшиеся. Оценив обстановку, Командор мгновенно распорядились подать долгожданный автобус номер 3, каковой тотчас возник на дороге, нетерпеливо пофыркивая и роя землю передним колесом. Взойдя на борт, Командор прильнули к стеклу для обозрения города. Срывавшиеся с Их уст замечания были, в основном, рукописного характера. Начфин восхищённо поддакивал Вождю, а Демагог шептал на ухо Ш.М.: - А в монастырь-то Его не впустили, ага! Со мной бы такого не было! - Широкие Массы не слушал, угрюмо отворотясь к окну: неинтеллигентный фасад случайной девицы глубоко ранил его простую, но чуткую душу.

Высадившись в центре, Командор напоили Широкие Массы газированной водой и увлекли его в рейд по гостиницам. Однообразие приёма уже начинало утомлять. Поэтому Командор выбрали в качестве стоянки расположенный на отшибе отель "Спутник": хоть и неказистый, он пленял многочисленностью женской половины населения, явно превосходившей мужскую.

События показали, как мудр были Командор!

День близился к зениту, а время к трём, когда отягощенные сладостными предчувствиями беды, наши части снова достигли Спасо-Прилуцкого монастыря, В окрестностях проходной узрели мы несколько подозрительного вида мужских особей в рваных обоймах. На последних малярной кистью был изображён пройденный особями маршрут по Приполярному Уралу и приличествующие этому маршруту лозунги; лица особей изображали восторг от встречи с давно покинутой цивилизацией.

Узнав, что перед ними Командор, особь-глава пожаловался Вождю на капитана-настоятеля монастыря, коий ссылкой на военную бдительность препятствует обозрению вверенных ему развалин. Командор чуть кивнули Главкульту. Отделившись от Ш.М., занятого жадным и беззастенчивым разглядыванием возникшей за спинами приполярных особей личности противоположного пола, Главкульт решительно двинулся к проходной. Здесь он с добродушной наглостью молниеносно атаковал жирного и ленивого капитан-настоятеля, следствием чего была полная деморализация противника. Орущие орды приполярных первопроходцев, замыкаемые гетерополой особой, ворвались через проходную на территорию монастыря.

- Во Командор дают! - льстиво надрывался Демагог, не забывая описывать похотливые круги около особы. Командор и прочие скромно молчали. Тщетно безвестная особа бросала взгляды на сурово-экстатическое лицо Командора; Командор были заняты эстетическим отношением к действительности, и всё человеческое Им было чуждо. Пред Ними высилась деревянная церковь бесподобной красы: крещатая в плане, с мощными боковыми прирубами и гордо вознесенной главой.

Упомянутая особа, при дальнейшем рассмотрении назвавшаяся НН из московского Спасо-Андроникова монастыря, видя неприступность Командора, повела обходный манёвр, решив проникнуть в Их Командорское расположение посредством сближения с Их Широкими Массами.

С этой целью она улучила момент и провокационно спросила Ш.М.:

- Ах, как вы думаете, какого века эта церковь?

Простодушный Ш.М. уже готов был выразить ей своё рабоче-крестьянское мнение о церквях вообще и о ней в частности, как тут Вриосекс, быстро усекший, что к чему, галантно изогнулся и бархатным голосом пророкотал: - Шестнадцатого тире семнадцатого.

- Ах, я думаю, что семнадцатого тире восемнадцатого, - ответствовала андрониковская затворница, раскрывая при сём книгу, заложенную на соответствующем месте. Каково же было удивление сей специалистки, когда на заложенном месте выяснилась правота Вриосекса?! Где ей было знать, что ответ был им почерпнут из бездонных информационных глубин, втуне лежащих в памяти нашего Главкульта?

Командор, слыша сии слова, неодобрительно поморщились, словно предвидя дальше последствия. Но Вриосекс уже закусил удила, не ведая границ в желании своём обеспечить Командора обещанными передними удовольствиями. Окружив девицу НН своими частями, Вриосекс повёл планомерную осаду, доводя оную до степени готовности.

Меж тем приполярные супермальчики из Ленинграда, ведомые Командором, вздымали небритые лица к сводам и колокольням, бурно выражая восторг по команде нашего Вождя. Чуть в стороне, обернувшись к НН выгодной стороной профиля Вриосекс ворковал архитектурные термины, сладострастно при этом зажмуриваясь. Широкие Массы угрюмо взирал на происходящее, ибо девица по его простым народным представлениям в станок не годилась, будучи лишена изюминки. Поэт терзал седые кудри, тщетно ища вдохновения. Начфин сосредоточенно шевелил губами, подсчитывая, во что обойдется казне гостиничный зуд Командора, и прикидывал, по какой статье провести этот расход. Что касаемо Демагога, то он суетился меж всеми, сея недовольство медлительностью Вриосекса, угрюмостью Ш.М. и отрывом Командора от преданных учеников.

Монастырь был построен причудливо и утомительно. Несмотря на это он простоял полтыщи лет, дожидаясь советской власти, чтоб развалиться. Живописные руины с помощью поселившихся в них хозяйственников быстро превратились в окончательные развалины. Среди них были разбросаны запретные для осмотра зоны. Проведя в этих сомнительных удовольствиях около часу, наши сводные отряды в утомлении отошли к проходной, понукаемые отдалёнными воплями настоятеля, выражавшего в возвышенном стиле пожелание взорвать наконец к матери все эти церкви, что­бы раз навсегда покончить о туристским наваждением. Однако на подходе к выходу мы были встречены организованной группой туристов во главе с официальным экскурсоводом. Главкульт сманеврировал молниеносно, словно в фехтовании. Экскурсовод не успел опомниться, как уже дал согласие вести и нас по монастырю, будучи уверен, что мы посланы к нему не то музеем, не то политруком, не то самим господом богом, и что за нас в любом случае уплачена соответствующая сумма. Что было, разумеется, гипнотическим следствием воздействия Главкульта. Побочным результатом оного маневра было полное покорение спасо-андрониковой черницы. С этого момента, как выяснилось много позже, её душа, а также малоопытное и ещё менее привлекательное тело, всецело были отданы Командору (разумеется и к сожалению, мысленно).

Командор, однако, вскоре покинули нас и устремили державный шаг в сторону рюкзаков, поручив нашим заботам экскурсовода, несшего бессвязную чушь, и девицу НН, выражавшую готовность в смеси с нерешительностью.

Увы, оставленные Командором, мы направили свои усилия в разные стороны, отчего девицу и умыкнули приполярные особи. В нашем распоряжении оказались лишь номер комнаты гостиницы "Спутник", где остановилась НН (вот она, мудрость Командора!), а также ряд туманных авансов.

Узрев нас, потупивших головы в отсутствии умыкнутой, Командор, возлежавший в тени рюкзаков, не пришли в праведный гнев, но милостиво сказали: - Хрен с ней, тут таких стада. - Чем приободрили поникшие души. С новыми силами взвалили мы на себя ношу свою и такой лёгкой она нам показалась, что тут же, походя (от слова "поход") стали завлекать двух несовершеннолетних вологжанок, которые оказались непрочь, но в иных условиях. Назначив им, на всякий случай, свидание на том же участке шоссе в следующем походе, Командор втиснулись в автобус N3 в целях достижения речного вокзала. Диспозиция предполагала торжественное наше отплытие в сторону Кириллова на воскресенье, июля 16 дня, в сопровождении духового оркестра и фейерверков.

Прибывши на речной вокзал, с негодованием отвергли предложение ехать в субботу или понедельник, вследствие чего направились в ресторан. По ту сторону реки бросалась в наши наметанные глаза приходская церковь с изящной суздальской колокольней, по эту - туристский пароход "Яковлев", готовый к отплытию в Кириллов. Командор, болезненно морщась, наблюдали за внезапно засуетившимся Широкими Массами, который стал почему-то пытаться уплыть именно этим пароходом, бряцая в целях незаконного получения билетов одолженной у Главкульта регалией – нагрудной бляхой, удостоверяющей его многолетний экскурсоводческий стаж на торных туристских тропах России. Наблюдая тщетные, хотя и настойчивые поползновения Ш.М., принимали мы в себя надлежащие нам питательные калории, попутно обольщая подносящих официанток, поскольку процесс этот происходил у нас почти механически и без особого участия с нашей стороны.

Добив, наконец, последнюю официантку огромной чаевой мздой и не добившись, не взирая на усилия Ш.М., билетов на вожделенный пароход, взвалили затем верные рюкзаки на окрепшие после калорий плечи и отправились в "Спутник".

Демагог же, отстав, вернулся вскоре на рысях, размахивая невесть где добытой второй регалией того же нагрудного вида, каковую немедля преподнес Командору, угодливо извиваясь. Командор приняли дар, поморщившись, и повернулись к извивающемуся презрительной спиной. Засим, в ожидании регистрации, отправились Они в туалет, где попутно изучили местную печать со статьёй вологодского предисполкома. Узнав из оной, в чём мы сегодня омывали свои члены, вышли Они разгневанно из безуспешного туалета, готовые стереть с лица земли те 19 заводов и одну фабрику, сточные воды которых, вкупе взятые, образуют поток, в народе известный под названием реки Вологды. И уже готовы были Командор прогреметь положенное "Мне отмщение и Аз воздам", как тут на Их пути к отмщению встал наш коренастый, но плотный Начфин, мужественно заявивший, что он категорически не финансирует оных заводов и фабрики справедливое стирание.

А в отдалении происходила сцена, достойная пера не летописца, но поэта. Девица НН возникла из дверного проёма и, покачивая станом, подошла к Ш.М., в угрюмом одиночестве сидевшему осторонь. Неопытный Широкие Массы, узрев сияющие призывно глаза НН, едва заметно дрогнул - и это был конец. Выйдя на широкую лирическую стезю, НН почувствовала себя, как рыба в воде, а Ш.М. только и мог что барахтаться в оной и взывать о помощи.

Помощь, как всегда, явилась в облике Командора. Завершив оформление двухместной кельи, обратили Они внимание на рассеянно-отсутствующий вид Ш.М. и, сощурясь, изучили обстановку.

Обстановка была плачевная. НН охмуряла Широкие Массы с помощью архитектурных познаний и личной экзальтации, последний же сидел, как распинаемый, выражением загнанного взгляда обнаруживая свое безнадежное состояние. Хмуро отметив про себя малую жизнестойкость Ш.М. вблизи противоположного пола, Командор сурово прервали общение, водрузив на плечи Ш.М. рюкзак. Ш.М. пролепетал касательно возможности встретиться с НН около полуночи у фонтана или же, за неимением такового в Вологде, у любого другого места, но НН, пригвождённая взглядом Командора, реально оценила шансы и отвергла приглашение под предлогом усталости. Попутно она закинула удочку, пытаясь совратить Ш.М. плыть совместно в понедельник. Нестойкий Ш.М. проглотил приманку и, едва окинув рюкзак, принялся несмело намекать Командору насчет прелестей такового совместного плытия. Демагог, учуявший конфликт, поспешно стал его раздувать, но Командор пресекли всё, включая лирические настроения Ш.М.

-Не трепаться с ними надо, - твёрдо заключили Они свою вдохновенную вечернюю установку, - а пороть. Ежечасно, ежесекундно и в массовом масштабе.

С каковыми словами и приступлено было к процедурам по осуществлению отбоя.

Ночь за окном стояла тихая. Ноги были умыты, лица гладко выбриты, газеты прочтены, чаи выпиты, желудки опорожнены, и богатырский храп заполнил, наконец, двухместную опочивальню.