Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

Глава восьмая Англо-бурская война 1899–1902 гг

Англия и бурские республики. Основанная в середине XVII века голландская колония Капленд была захвачена англичанами в период наполеоновских войн и по мирному договору 1815 г. осталась за Англией. Потомки голландских выходцев — буры — вели преимущественно скотоводческое хозяйство и широко пользовались трудом негров-рабов. Англичане, чтобы получить опору против враждебного настроения буров, начали проводить политику равноправия негров; а в 1833 г. рабство во всех английских колониях было отменено.

Отмена рабства была принята бурами, как враждебный по отношению к ним акт, и в период 1835–1848 гг. значительная их часть ушла внутрь Африки; ушедшие за р. Оранжевую основали Оранжевую республику; дальнейшие переселенцы, ушедшие еще далее на север, за р. Вааль, основали Трансваальскую республику. Попытки подчинить эти республики английскому влиянию привели к военным столкновениям 1881 г., в которых слабые силы англичан были разбиты ополчением буров; Англия была вынуждена удовольствоваться контролем над внешними сношениями Трансвааля, отказавшись от вмешательства во внутренние дела бурских республик.

Рабство в бурских республиках было отменено в 1859 г.; однако негры оставались в бесправном положении и не имели права владеть землей. Буры крайне стесняли в правовом положении и белых эмигрантов. Число последних особенно увеличилось в восьмидесятых годах, когда в окрестностях Иоганнисбурга были найдены богатейшие золотые россыпи, дававшие свыше четверти мировой добычи золота.

Крупнейшим представителем английского капитала в Южной Африке являлся Сесиль Родс; руководимые им акционерные компании скупили все предприятия по разработке алмазных копей в Кимберлее, на границе с Оранжевой республикой, иоганнисбургские золотые прииски, приступили к колонизации области, названной в его честь Родезией, подчинили английскому влиянию обширные негритянские территории к западу от бурских республик. Политическая независимость Трансвааля являлась препятствием для успешного развития капиталистических начинаний Сесиля Родса. В бытность свою первым министром Капской колонии Сесиль Родс пытался захватить в Трансваале власть, опираясь на банду авантюристов; однако организованный им набег Джемсона в 1896 г. потерпел полную неудачу.

Опираясь на недовольство бурским правительством европейских эмигрантов, Англия, покончив в 1898 г. с завоеванием Судана, выдвинула в 1899 г. требование об установлении равноправия эмигрантов с бурами, и для поддержки этого требования 8 сентября решила направить в Южную Африку 10 тыс. войск на подкрепление находившимся там слабым гарнизонам (всего около 5 тыс.). 7 октября (Англия приступила к дальнейшим военным мероприятиям — мобилизации первого армейского корпуса и одной кав. дивизии. Бурские республики, решившие отстаивать свою самостоятельность, уже с 1896 г. закупали в Европе вооружение; на известие об английской мобилизации они ответили предъявлением ультимативного требования — не высаживать в Южной Африке новых английских войск и оттянуть имевшиеся войска от границ бурских республик. Ультиматум, 48-часовой срок которого истекал 11 октября, являлся для Англии очевидно не приемлемым. Утром 11 октября бурские войска, заранее мобилизованные, перешли границу Наталя. Началась война, которую можно характеризовать, как столкновение крупного капитала, воплощенного в английском империализме, с кулаческой крестьянской буржуазией буров. Все прошлое бурских республик воспитывало в их населении враждебные чувства к англичанам и сознание необходимости отстаивать до последней возможности свою независимость против мировых хищников. Буры дали в этой войне все, что в силах дать крепкое зажиточное крестьянство небольшого государства.

В завязавшейся борьбе буры могли рассчитывать на поддержку «африкандеров» — белых голландского происхождения, оставшихся в пределах Капской колонии. Англичане могли бы вызвать могучее движение негров против буров; однако такой политический прием являлся неприемлемым для Англии не только потому, что он до крайности осложнил бы дипломатические отношения англичан с европейскими государствами, открыто высказывавшими свои; симпатии бурам, но и потому, что он крайне болезненно отозвался бы в других английских колониях. Негры не должны были играть активной роли в вооруженной распре между белыми. Обе стороны использовали негров только для устройства укреплений, для обслуживания обозов и для шпионской работы.

Театр войны. Территория Южной Африки, по мере удаления от морского берега, поднимается четырьмя террасам; степи бурских республик, по которым высятся отдельные крутые, но невысокие (50-200 метров) холмы, находятся на высоте около 1500 метров над уровнем океана. Несмотря на то, что эти республики лежат на таком же удалении от экватора, как Египет, и северная часть Трансвааля пересекается тропиком Козерога, климат их является жарким только днем. В летние безоблачные дни жгучее солнце поднимает температуру до 40–50°; пролежать под таким солнцем целый день в цепи или совершить переход в 20 километров — это для европейца настоящий подвиг. Но за жарким днем, даже летом, следует холодная ночь. Лето — ноябрь, январь — отличается большой засушливостью; влаги вообще выпадает мало, так что земледелие здесь успеха не имеет; небольшие речки пересыхают, в колодцах у бурских ферм сохраняется весьма ограниченное количество воды; операции приходится строго сообразовывать с наличием воды, как при действиях в пустыне: крупные силы в летний период должны по возможности держаться вблизи больших рек. Зима, приходящаяся на наши летние месяцы, представляет дождливое время года, когда все дороги размокают и перестают быть проезжими, а реки вздуваются и представляют большое препятствие. Обратный период времен года, сравнительно с северным полушарием, отзывается чрезвычайно вредно на здоровье привозимых лошадей: обросшие на зиму английские лошади попали в жару, а конские пополнения, шерсть коих вылиняла весной, попали на зиму. Для людей климат бурских республик надо признать здоровым, но лошади с трудом привыкали к климату и грубой, пересушенной солнцем траве Южной Африки, и гибли в огромном количестве от воспаления легких и истощения.

Европеец, привыкший к пересеченной местности Европы, к массе разбросанных на ней искусственных сооружений, плохо ориентируются среди пустынных и однообразных сопок и степей Южной Африки; чрезвычайная прозрачность сухого африканского воздуха скрадывает расстояние и ведет к крупным ошибкам при глазомерном определении дистанций.

Население в Южной Африке по своей плотности в 20–40 раз реже европейских норм; на квадратный километр приходится в Капской колонии и Оранжевой республике 2 человека, в Трансваале — 3 человека, и только в Натале плотность населения поднимается до 11 человек. Основную массу населения — 70 %, а в Натале даже 90 %, составляют негры. Театр богат скотом; при более внимательном его изучении английское интендантство в последующие периоды войны смогло почерпнуть в нем, кроме скота, много и других продовольственных ресурсов. Однако войска свое снабжение могли основывать исключительно на подвозе с тыла.

Пути в бурские республики с восточного побережья пересекаются диким, обрывистым Драконовым хребтом, вершины которого достигают 2500 м; его пересекают две железнодорожные ветки и достаточное количество колесных дорог; все же он представляет большие удобства для обороны своих проходов.

Пять железных дорог соединяют бурские республики с морем. Все железные дороги Южной Африки — узкоколейки (ширина колеи 1,067 м, против 1,435 м ширины западноевропейской колеи). Важнейшая магистраль идет из Кашптадта на Де-Аар, Кимберлей (28 тыс. жителей), Мэфкинг и далее в Родезию; она проходит вдоль самой западной границы бурских республик. Расстояние от Капштадта до Кимберлея — 1035 км; Капская колония, по которой она тянется, населена еще реже, чем бурские республики, и часть ее белого населения была враждебна англичанам; таким образом, она весьма неудовлетворительно могла выполнять роль промежуточной базы.

Вторая и третья железные дороги отходят от Порт-Елизабет и Ист-Лондона и сходятся к Спрингфонтейну; далее следует магистраль, пролегающая через бурские столицы — Блумфонтейн (12 тыс. жителей) и Преторию (40 тыс. жителей). Единственное рокировочное сообщение в пределах Капской колонии образуется линией Де-Аар — Миддельбург — Стормберг.

Четвертая железная дорога начинается в Дурбане и пролегает по Наталю — сравнительно населенной и возделанной колонии, с дружественным Англии населением. В окрестностях Дунди разрабатывались лучшие угольные копи в Южной Африке, питавшие углем английские пароходы. У Ледисмита дорога раздваивается; важнейшая ветвь направляется к Иоганнисбургу (102 тыс. жителей). Это железнодорожная линия самая слабая; вследствие крутых подъемов состав поездов на ней не мог превышать 5–6 вагонов.

Пятая линия, Лоренцо — Маркез — Претория, представляла выход из бурских республик на нейтральную португальскую территорию и давала единственную связь буров с внешним миром во время войны.

Однако при зависимом положении Португалии от Англии последней удалось, с соблюдением международных приличий, установить в бухте Делагоа контроль над внешними сношениями буров и пресечь ввоз к ним оружия из Европы.

Колесные дороги на театре военных действий находились в естественном состоянии, без каких-либо искусственных сооружений. Мостов не было; в сухое время население пользовалось бродами. В степях Оранжевой республики и Трансвааля в сухое время дорога могла быть протоптана по целине в любом направлении, куда двинется значительная масса. Местные повозки представляли или тяжелые фургоны, запрягаемые 7 парами волов, или более легкие фургоны, запрягаемые 4–5 парами мулов. В дождливые периоды эти фургоны застревали в грязи и являлись малопригодными.

Вооруженные силы буров. Белое население бурских республик достигало 400 тыс. человек; в том числе буров имелось до 270 тыс. Военнообязанных мужчин в возрасте от 16 до 60 лет имелось около 50 тыс. Количество негров достигало 950 тыс. Буры жили отдельными семьями, на фермах, удаленных на много километров одна от другой; свою территорию они отвоевали у воинственных негров — базутосов; восстания и нападения негров, особенно до 80-х годов, следовали непрерывно, и каждый бур должен был быть ежеминутно готов отстаивать с (оружием в руках свою семью и собственность или, спешить на помощь соседу; каждый бур должен был быть охотником и защищать свои стада от диких зверей. Большие пространства, которые приходилось преодолевать, выработали из буров превосходных наездников. Военную подготовку буры получали исключительно в своих семьях. Тактика их выработалась в борьбе с базутосами. Последние скоро убедились, что натиск с холодным оружием против хороших стрелков не дает никакого результата[107]. Базутосы размыкались в редкую цепь, с интервалом в 20–25 шагов между стрелками; при обороне каждый стрелок вырывал себе индивидуальный окоп-яму и маскировал ее тщательнейшим образом, виртуозно, по-охотничьи. Против такого противника нужно было иметь зоркий глаз, нужно было иметь уважение к огневому бою, нужно было самому прятаться, окапываться, маскироваться, разбрасываться на широком фронте. Несмотря на отсутствие какой-либо организованной подготовки, буры в отношении искусства стрельбы почти равнялись с лучшими европейскими армиями; в отношении искусства применения к местности, маскировки, самоокапывания, проявления самодеятельности в стрелковой цепи — значительно превосходили наилучше подготовленных европейских солдат.

Англичане рассчитывали, что промышленное и экономическое развитие бурских республик, двинувшееся гигантскими шагами с середины восьмидесятых годов, разложило и ослабило их исконные боевые качества. Несомненно, буры 1899 г. были в боевом отношении слабее буров 1881 г., но силу разлагающегося процесса англичане переоценили.

Буры представляли конную пехоту; в случае мобилизации они должны были являться со своим конем, вооружением и продовольствием на две недели. Сражались буры в своей крестьянской одежде, преимущественно защитного цвета, без каких-либо форменных отличий. Военная подготовка государства заключалась в ведении списков военнообязанных, в закупке малокалиберных винтовок, в организации артиллерии. Каждый выборный округ — таких было 42 — выбирал «коменданта» — своего военного вождя — на 5 лет и выставлял «команду» — от 300 до 3000 буров. Помощниками коменданта являлись «фельдкорнеты», выбиравшиеся на 3 года. Фельдкорнеты в мирное время являлись гражданскими администраторами, на войне — младшими начальниками.

Дисциплина у буров складывалась на чисто патриархальных основаниях. Элемент принуждения отсутствовал. Авторитет уважаемого вождя, уверенность в своем искусстве и сознательное отношение буров к защите своего господствующего положения играли главную роль в поддержании их боеспособности.

Вооружение состояло из 70 тыс. ружей, наполовину малокалиберных магазинок, системы Маузера, наполовину старых Генри-Мартини, стрелявших черным порохом и близких к русским берданкам. Количество патронов было заготовлено по расчету в 2000 патронов на каждую магазинку, что при расчетливом отношении буров к каждому выстрелу должно было хватить надолго. Штыков буры не имели вовсе. В 1896 г. буры завели артиллерию; к началу войны они располагали 19 скорострельными и 14 нескорострельными (дымный порох) полевыми пушками. Качество немногочисленных бурских пушек было превосходно; по своей мощи и дальности они значительно превосходили английскую полевую артиллерию, которая в заботе о подвижности и легкости материальной части упустила требование дальнобойности. Артиллерия буров обслуживалась профессиональными артиллеристами, которые вместе с небольшим количеством «полицейских войск» представляли единственные кадры армии, содержимые на действительной службе в мирное время.

Группировка орудий в батареи потребовала бы группировки конной пехоты в значительные массы; поэтому буры, чтобы сохранить свой метод ведения операций небольшими подвижными колоннами, приняли и соответственную артиллерийскую тактику: артиллерия действовала поорудийно; каждое орудие занимало особую позицию, тщательно маскировалось; на артиллерийский огонь англичан буры не отвечали; пушки их начинали стрелять лишь в критический момент боя. Сверх полевых пушек буры имели 28 «пом-пом» — 37-миллиметровых особенно скорострельных пушек, и 37 пулеметов Максима на высоких лафетах; «пом-пом» и пулеметы открывали огонь лишь в решительные минуты пехотного боя; огонь их производил сильное впечатление на англичан. Кроме того, буры имели на вооружении укреплений столицы Трансвааля, Претории, 16 тяжелых (155-миллиметровых) пушек Шнейдера, «длинных томов» и 4 гаубицы Круппа 120-миллиметрового калибра. Эти тяжелые орудия, несмотря на отсутствие хороших дорог, были значительной частью использованы при наступательных действиях в начале кампании. При своем первом оперативном дебюте, несмотря на неуклюжую воловью запряжку, тяжелая полевая артиллерия выказала большую подвижность: в критические моменты отступления она совершала переходы по 50 км.

Тяжелые пушки буров, дававшие шрапнельный огонь на дистанции 8 км, оказались очень ценными в полевых боях и вынуждали англичан к осторожному, заблаговременному развертыванию. Пример буров толкнул Шлиффена на энергичное развитие германской тяжелой полевой артиллерии. Значительное количество снарядов перед войной было закуплено у Шнейдера и Круппа; кроме того завод Шнейдера организовал в Иоганнисбурге мастерскую для производства снарядов.

Бурская армия располагала и частями связи: телеграфными командами, поддерживавшими связь правительства с важнейшими группировками, и гелиографными командами, достигавшими прекрасных результатов в прозрачном воздухе Южной Африки.

Поскольку войска буров, за исключением артиллерии, не проходили в мирное время ни малейшей военной школы, мы не можем их считать даже милицией, в европейском толковании этого слова. Их боеспособность вытекала исключительно из великолепного источника комплектования, который представляло бурское население.

В общем ударная сила бурских ополчений была ничтожна, но в обороне они проявляли большое мастерство. Принятие важных оперативных решений задерживалось необходимостью созывать военный совет из представителей всех «командо», так как неподтвержденные военным советом приказы старшего командования, в особенности если обстановка складывалась неблагоприятно, являлись недостаточно авторитетными. Элемент уговаривания был присущ бурским ополчениям с их выборным командным составом. Отсутствие дисциплины приводило к тому, что при позиционном затишье бурские лагеря обрастали огромным обозом, с женами и детьми призванных на войну буров. Охранение выставлялось в самых ограниченных размерах и несло свою службу плохо. Разведка была прекрасно налажена с помощью негров-шпионов. Лихие партизаны выработались лишь к концу первого года войны.

Английская армия располагала уставами, близкими к уставам германской армии; однако подготовка английских войск далеко отстала от подготовки других европейских армий. Английские войска имели обширный, но чрезвычайно пестрый и трудно поддающийся обобщению опыт колониальных войн в весьма различных условиях. Преимущественное значение для английской армии имел свежий опыт только что законченной Суданской войны.

В 1896–1898 гг., непосредственно перед бурской войной, Китченер в Судане разгромил Махди; противник — дервиши — сражался почти исключительно холодным оружием и фанатично бросался огромными толпами в атаку. Суданский опыт говорил за сохранение сомкнутого строя, за ведение огня залпами взводов, за развитие напряженного огня на небольших дистанциях, причем и артиллерия и пулеметы должны были на коротких дистанциях увеличивать мощность пехотного огня. В целом колониальный опыт подчеркивал, что неорганизованные, малокультурные народы выставляют ополчения, неспособные выдержать сомкнутого натиска европейских войск, и толкал английскую армию к ударной тактике.

Находившиеся в Англии войска являлись или запасными частями, или очередной сменой для колониальных гарнизонов; заботы о поднятии их подготовки на европейский уровень встречали массу преград: нельзя было устраивать маневров, так как перегороженная местность Англии крайне затрудняет их производство и так как нельзя было требовать больших усилий в мирное время от английского солдата, что отрицательно сказалось бы на успехе вербовки. Лагерные поля были тесны, пехота и артиллерия были вынуждены в мирное время вести свои занятия порознь, к совместной боевой работе они почти не подготовлялись. Высшим пехотным соединением являлся батальон, так как батальоны одного и того же полка посменно пребывали то в Англии, то в колониях; английская бригада, сводимая из четырех батальонов, соответствовала континентальному полку, но без его традиций и сплоченности. Для быстрой поддержки колониальных гарнизонов предназначался 1 корпус трехдивизионного состава (24 батальона, 18 батарей, 9 эскадронов, с корпусными и дивизионным тылами), в состав которого входили части, имевшие в данный момент наибольшую мобилизационную готовность; таким образом, корпус не представлял постоянного целого. Отправление из Англии частей его начиналось на 13-й день мобилизации и заканчивалось для большей части войск на 24-й день мобилизации, а для тыловых учреждений — на 39-й день. Как видно, первые усилия Англии в то время могли быть очень скромны и растягивались весьма значительно во времени. Впоследствии потребовалась полная реорганизация английской армии, чтобы иметь возможность достигнуть скромных результатов августа 1914 года (два корпуса и одна кавдивизия — в две недели). Всего в войну с бурами, при широком использовании местных добровольческих формирований и при помощи других колоний, англичане сумели выставить 200-тысячную армию; но на это потребовалось 9 месяцев; для поддержания достаточной численности армии в продолжении затянувшейся войны англичане должны были отправить на театр военных действий свыше 400 тыс. человек.

В общем, английская армия 1899 г. недалеко ушла от эпохи Севастополя, хотя в количественном отношении Англия и сумела через 40 лет после Восточной войны выставить вчетверо большее количество человеческого материала. Главные успехи заключались в лучшей организации тыла и снабжения; армия являлась целиком парламентской, и разрешение всех касающихся ее вопросов объединялось в военном министерстве. Но вербованный солдат сохранял свои отрицательные качества, недостаточную самодеятельность и недостаточную заинтересованность в военных действиях. Стрелковая подготовка английской пехоты стояла на очень низком уровне; разыскивать цели в боевой обстановке, особенно на дальних дистанциях, английский солдат был вовсе не обучен и ждал команд для залпов; к работе в разведке, в дозорах, в охранении он был мало пригоден. Чтобы представлять в бою менее заметные целя, английская армия, подобно бурам, в течение войны переоделась в защитный цвет.

Кавалерия специализировалась на сомкнутых атаках; спешенный бой она игнорировала, тем более что после неудачной войны с бурами в 1881 г. в английской армии были сформированы части конной пехоты, на которые и ложились целиком задачи спешивания. К разведочной службе английская кавалерия была вовсе не подготовлена. Полное бездействие в отношении разведки в войну с бурами оправдывалось отсутствием приличных карт. Уход за лошадьми был плох; в течение одного месяца операций кавалерийские части теряли ²/₃ конского состава.

Полевая артиллерия не имела гранаты; шрапнельная трубка допускала дистанционную стрельбу только на 3 км; безвредная стрельба шрапнелью на удар могла вестись на 5½ км, фугасное действие могли давать только гаубичные батареи, стрелявшие лидитными снарядами (калибр 12,7 см, вес снаряда 22,7 кг). Ввиду недостаточной дальнобойности легких подвижных английских батарей пришлось сразу прибегнуть к заимствованию длинных пушек морской артиллерии, поставленных на импровизированные лафеты; их перевозили запряжки из 14 пар волов; недостаточная их подвижность затрудняла маневрирование англичан; отсутствие шрапнели значительно ограничивало действительность морских пушек.

По-видимому, английская военная организация такова, что судьба ее — в начале каждой крупной войны наталкиваться на тяжелые разочарования. Средний командный состав мало интересовался службой и военным; искусством и был чужд солдатской массе. Высший командный состав не имел в мирное время практики в управлении крупными войсковыми группами. Трудность вербовки солдат и возмещения понесенных в боях потерь резко давил на сознание высшего командного состава, заставляя его опасаться больших потерь.

Разбираясь детально в событиях этой войны, мы отнюдь не можем разделить той беспросветной отрицательной оценки высших английских начальников, которая давалась в европейской печати в момент самой войны. Мы встречаем ряд талантливых генералов — Робертса, Китченера, Френча, Кели-Кени и других; что касается до мужества, то английский комсостав прямо блещет им. Однако у него не было выработанных представлений о военном искусстве, определенной оперативной и тактической установки, и в течение войны английское командование прошло через все ступени оперативных и тактических воззрений, начиная от грубых ударных приемов и кончая чисто маневренными угрозами. Опасения больших потерь заставляли англичан, при неустойчивости их военных взглядов, отводить бою все менее и менее заметную роль.

Наступление буров. Английское оперативное развертывание намечалось на рокировочной линии Де Аар — Стромберг, в пределах Капской колонии; отсюда можно было, минуя препятствие, представляемое Драконовым хребтом, наступать степями вдоль железной дороги на Спрингфонтейн, Блумфонтейн и Преторию. Однако первые оказавшиеся под рукой силы англичане употребили не на прикрытие намеченного развертывания, а на защиту более ценных географических объектов, чем увеличили и их стратегическое значение. Прибывшие первыми из Индии войска, содержавшиеся в мирное время уже мобилизованными, лучшие по качеству и по втянутости в действиях под жгучим солнцем, были направлены в Наталь, представлявший значительную экономическую ценность. Здесь под начальством лорда Уайта, прибывшего из Индии, собралось до 15 тыс. англичан. Из войск, находившихся в Капской колонии, для защиты Кимберлея, его драгоценных алмазных копей и находившегося в нем Сесиля Родса, было собрано 2500 чел.; гарнизон Мефкинга был доведен до 1000 человек; всего только 4 тысячи человек составляли прикрытие района развертывания.

Буры смогли сразу выставить около 28 тыс. человек: главная группа — 18 тыс. Жубера — направлялась в Наталь; другая группа — 8 тыс. Кронье — сосредоточилась против Кимберлея; 2 тыс. буров развернулись на Оранжевой реке, чтобы вторгнуться в Капскую колонию и поднять в ней восстание. Другие силы буров предназначались для блокады Мефкинга, для охранения северной границы, для наблюдения за железной дорогой из Лоренцо-Маркез или охраняли спокойствие внутри республик.

В первые три недели военных действий буры на всех направлениях достигли важных результатов: Кимберлей и Мефкинг были обложены, рокировочная линия Де Аар — Стормберг перехвачена в нескольких местах, до 2500 повстанцев из Капской колонии присоединились к бурам; важнейший успех был одержан бурами в Натале.

Лорд Уайт решил сосредоточить свои главные силы в важном узле — Ледисмите; здесь им были собраны большие запасы. Из этого центрального пункта, охваченного полукругом неприятельской границей, Уайт предполагал действовать активно, обрушиваясь по внутренним линиям на отдельные бурские колонны, дебушировавшие из гор. Только по настоянию гражданской администрации Уайт решился выделить отдельный отряд вперед, к угольным копям Дунди. 18 тыс. буров наступали по трем направлениям, четырнадцатью колоннами. 20 октября отряд в Дунди отбил внезапное нападение буров. Но в тот же день команда буров оказалась уже в его тылу, на полпути к Ледисмиту. Высланный из Ледисмита генерал Френч нанес ей поражение; однако отряд в Дунди счел свое положение угрожаемым и отошел 25 октября к Ледисмиту; это отвечало и намерениям генерала Уайта, который хотел иметь все силы в сборе для решительного удара.

Буры, между тем, на приличном удалении вокруг Ледисмита укреплялись. Попытка перехода Уайта в наступление, предпринятая 30 октября, успеха не имела; небольшая колонна (900 человек), высланная в тыл бурам, после упорного боя, оказалась без патронов, окруженной со всех сторон и сдалась бурам. Уайт прервал наступление, не обещавшее успеха. Теперь перед ним возник вопрос: отступить ли к Дурбану, бросив все огромные запасы Ледисмита, или остаться в последнем, сознательно отказавшись от сообщений. Уайт, опасаясь невыгодного морального впечатления, которое могло произвести в Капской колонии известие о взятии Ледисмита бурами, принял решение, принесшее англичанам большие невыгоды — остаться в Ледисмите. С первых чисел ноября 10 тыс. английских войск окапывались у Ледисмита на кольцевом фронте протяжением 28 км, около 3 тыс. с генералом Френчем ускользнуло из Ледисмита в тыл.

Буры оставили для наблюдения и бомбардировки Ледисмита 7 тыс. человек, с 6 тяж. орудиями, которые окопались вне дальности английской шрапнели, на обводе в 53 км кругом Ледисмита; а остальные силы буров продолжали вторжение в Наталь.

Удивительно, как легко удалось бурам преодолеть сопротивление лучшего английского корпуса, почти не уступавшего им в численности; в трех небольших боях, имевших место, англичане каждый раз наступали, дважды одержали успех, один раз бой остался нерешенным; в результате английский корпус был сведен к нулю. Мы видим объяснение этому явлению исключительно в том, что буры принципиально тяготели к оперативному охвату, а Уайт — к сосредоточению всех сил в одной точке. Собрав свой корпус в Ледисмите, Уайт отказался от всякой свободы оперирования, и так стесненной вследствие охватывающего базирования буров. Гнусность сосредоточения, провозглашенная Мольтке, сказалась здесь, при современном вооружении, в полной мере.

Действия лорда Буллера. Командир I (экспедиционного) английского корпуса, лорд Буллер, назначенный главнокомандующим в Южной Африке, прибыл 31 октября в Капштадт. Он застал ужасную оперативную обстановку. За исключением небольшого числа охранявших этапы войск, все вооруженные силы Англии в Южной Африке были заблокированы в Ледисмите, Кимберлее, Мефкинге. Север Капской колонии был охвачен восстанием Ледисмт и Кимберлей, не укрепленные в мирное время города, оказались в положении крепостей. Значение этих географических пунктов увеличилось во много раз из-за сосредоточенной в них живой силы. Они настоятельно требовали выручки. В этих условиях нужна была железная сила воли, чтобы провести в жизнь намеченный план развертывания прибывавшего, начиная с 9 ноября, I корпуса.

Буллер решил помочь натальским добровольцам сдержать натиск буров и попытался освободить из Ледисмита Уайта. Одна бригада, прибывшая в Капштадт, была направлена морем дальше в Дурбан. Вскоре пришло известие, что эта бригада заблокирована бурами в Исткорте, в 80 км южнее Ледисмита. Для освобождения ее пришлось спешно направить в Дурбан первые прибывшие части всех трех дивизий. Но Сесиль Родс из Кимберлея также властно требовал выручки. В результате силы англичан раздробились по всем четырем железным дорогам. В районе намеченного развертывания оказались только: севернее Мидельбурга — генерал Френч с отрядом в 5 тыс., преимущественно конницы, и южнее Стормберга — генерал Гетекр с обрывками разных дивизий — 4 тыс. Для выручки Кимберлея генерал лорд Метуэн собрал в направлении Капштадтской магистрали до 12 тыс., с головой у Де Аара; сам Буллер с главной массой в 16 тыс. человек находился в Натале, в полупереходе от р. Тугелы, за которую ушли при его приближении вторгшиеся в Наталь буры, освободив блокированную в Исткорте бригаду.

Итого: 13 500 англичан были осаждены, а 37 тыс., разбросанные по 4 направлениям на фронте в 840 км, стремились освободить их, группируясь на крайние фланга этой растянутой линии и борясь слабыми силами центра с восстанием. Крайне слабо снабженные обозом, англичане были связаны при своем наступлении железнодорожными линиями и могли от них лишь очень незначительно уклоняться. В середине декабря Буллер, Гетекр, Метуэн перешли в наступление; все они ударились в лоб об укрепление позиции буров, понесли значительные потери и, не доведя до конца боя, отскочили назад. Это была «черная неделя» Англии: 10 декабря поражение Гетекра под Стормбергом, 11 декабря поражение Метуэна под Магерсфонтейном и 15 декабря поражение Буллера под Колензо.

Во всех случаях наблюдались аналогичные тактические явления: усиленная рекогносцировка накануне атаки, выражавшаяся в бесплодной бомбардировке незанятых участков неприятельской позиции и вялой демонстрации слабых пехотных частей, не приближавшихся к бурским окопам даже на дистанцию дальнего ружейного огня (1500 м), развертывание веером от головной железнодорожной станции, против позиции буров, фланги которой не были установлены; злоупотребление ночным подходом к бурской позиции, что на незнакомой местности приводило не к внезапному нападению на рассвете на буров, а к внезапному огневому нападению последних на неразвернувшихся англичан; физические силы англичан, истомленных ночным маршем и не получивших в день боя горячей пищи, быстро падали; на охрану флангов ударного участка и тыла всего отряда расходовались большие силы, а на развитие натиска на направлении главного удара сил не хватало; вялое развитие наступления англичанами на второстепенных участках, позволявшее бурам сосредоточить достаточные силы против узкого фронта решительной атаки англичан; недостаточное наблюдение артиллерии за полем сражения и слабость артиллерийской поддержки атаки; недостаточное упорство английского командования, которое после потерь, достигавших 7–8% всего отряда, прекращало бой и отводило войска в исходное положение; робкое использование конницы — непосредственно на фланге пехотных частей, без широкого маневра на неприятельский фланг и тыл. Если впоследствии, при второй и третьей неудачной попытке Буллера выручить Ледисмит, и делались усилия, чтобы обойти главными силами позицию буров, то этот обход являлся недостаточно широким, выполнялся медленно, недостаточно скрытно и своевременно парировался выдвижением подвижных частей буров на новое направление удара, что вновь приводило англичан к бесплодной фронтальной атаке.

Оперативные ошибки англичан вели к тягостным тактическим недоразумениям; в течение первых десяти боев англобурской войны потери англичан убитыми и ранеными равнялись 4438 против 530 буров; отношение 8 выбывших из строя англичан на 1 бура было еще более невыгодным, чем сложившееся в 1866 г. отношение трех австрийцев на 1 пруссака.

Буры, которых первоначально вожди с трудом могли уговорить не отступать, когда английская атака только предвиделась, осмелели и получили убеждение, что их стрелковая цепь всегда в состоянии отбить атаку неуклюже маневрирующих англичан. Однако успехи не всегда шли на пользу буров: в то время как под командой Луи Бoта, успешно оборонявшегося против Буллера, или грозы английских тылов Девета или упорного Деларея, командовавшего трансваальским отрядом в составе войск Кронье, действовавших против Метуэна, складывался некоторый кадр надежных обстрелянных бойцов, другие буры уже насытились победой и толкать их на новые подвиги было нелегко. Многие уезжали в отпуск, чтобы навестить семьи; другие выписывали семьи к себе в лагерь. Отряд Кронье под Магерсфонтейном оброс огромным обозом с женами и детьми его бойцов; ни против Ледисмита, ни против Кимберлея нельзя было уговорить буров предпринять энергичные активные действия; даже Мефкинг, со своим слабым гарнизоном, смог выдержать 7 месяцев осады. Зачатки разложения были уже налицо в бурском ополчении, недостаточно спаянном крепкой организацией и не опиравшемся на четкие, требования дисциплины.

Реорганизация Робертса. 18 декабря, как только события «черной недели» стали известны английскому правительству, последнее решило привлечь к руководству войной наиболее испытанные силы. Главнокомандующим был назначен лорд Робертс, бодрый старик, имевший 43-летнюю практику военной службы в Индии, герой афганских войн, пользовавшийся большой популярностью в армии и соединявший в себе широкий взгляд на организацию с бульдожьим упорством в исполнении. Начальником его штаба был назначен лорд Китченер, только что закончивший завоевание Судана, находившийся еще в цвете сил (49 лет) и отличавшийся крупнейшим организационным талантом.

Робертс и Китченер признали, что для удержания успехов над бурами необходимо в корне изменить предпосылки ведения военных действий в Южной Африке. Целью операции должны были явиться войска буров, их живая сила, а не географические пункты — Кимберлей и Ледисмит, к которым тщетно пробивались Метуэн и Буллер.

10 января 1900 г. прибывший в Капштадт лорд Робертс приступил к широкой реорганизации. Численность английской армии вскоре должна была значительно увеличиться: Англия с трудом заканчивала мобилизацию 5-й, 6-й, 7-й пех. дивизий, нескольких отрядов милиции (иоманри) и отправляла их в Южную Африку. Довольно скупо высылали помощь другие английские колонии (Канада). Робертс обратил существенное внимание на широкое использование англичан — уроженцев Южной Африки, знакомых с местными условиями; местные милиционные формирования обещали принести английской армии значительную пользу. Численность последней к маю 1900 года должна была возрасти до 200-тыс. При бедности местных средств снабжение этой значительной армии должно было основываться на подвозе из-за океана. В Италии и Южной Америке закупались мулы и лошади; поставщики армии опирались на рынки всех частей света. Вначале цены, по которым английская армия получала снабжение, были очень высоки, так как английские интенданты, как и интенданты всех других армий, не были знакомы с условиями и обычаями мирового рынка, с разнообразием валют, фрахтов, форм заключения контрактов и расчетов и на всем прогадывали. Китченер пригласил ряд финансовых агентов из высококвалифицированных по внешней торговле специалистов; он утверждал, что результатом работы этих финансовых специалистов было снижение на Уз всех заготовительных цен. Громадные запасы снабжения начали сосредоточиваться на головном участке магистрали к Кимберлею, куда Робертс наметил перенести развертывание главной массы.

Основной недостаток английского ведения войны заключался в связанности движений войск направлением железных дорог, что обусловливалось недостатком обоза. На месте новые транспортные средства создавать было трудно; для выписки обоза из-за океана уже не оставалось времени, так как откладывать решительную операцию, по состоянию гарнизонов Ледисмита и Кимберлея, далее середины февраля не приходилось. Из создавшегося затруднения Робертс и Китченер вышли, как настоящие мастера в организационном искусстве, и пример их очень поучителен. Английский обоз, по штатам, образовывался батальонным обозом I и II разряда, поднимавшим, помимо огнестрельных припасов, медицинских запасов, шанцевого инструмента, офицерских вещей, палаток и бочек с водой, три продовольственные дачи. Затем имелся бригадный, дивизионный, корпусной обозы, каждый из которых поднимал однодневную дачу. Должен был бы иметься на каждый корпус и продовольственный парк, поднимающий трехдневную дачу. Снабжение протискивалось по линии этих обозов к войскам. В лучшем состоянии находились батальонные обозы I и II разряда; их повозки, более легкого образца, были запряжены хорошими лошадьми и мулами; эти обозы имели надежный кадр начальников. Принятый в Англия тип организации обозов, близкий к организации и других армий, давал минимальный эффект полезного действия. Масса лучших повозок бездействовала в самое горячее время.

Робертс, имея в виду марш от Кимберлея на Блумфонтейн — на 150 км без железных дорог, должен был соответственно подготовить тыл. Он решился на героическую меру: все обозы от частей он отобрал, а личный состав, повозки и упряжных животных употребил на формирование армейских транспортов. Войскам была оставлена лишь часть обоза I разряда — патронные двуколки, бочки с водой, санитарные повозки. Из английской армии, достигавшей численности 150 тыс., в основной операции должно было принять участие только четверть — 40 тыс.; другая часть (35 тыс.) нуждалась в обеспечении известных возможностей маневрирования, а остальная половина (75 тыс.) была разбросана по различным гарнизонам, на этапах около станций железных дорог и совершенно могла обходиться без обоза. Если обоза на 150 тыс. человек было мало, то для 40 тыс. его было достаточно, конечно, при использовании его как транспортного средства, а не как хранилища палаток, офицерских вещей и пр. Громадное повышение полезного усилия унификация транспортных средств всегда может дать.

Тыловые обозы, до Робертса, вследствие недостатка мулов и лошадей, включали и воловьи запряжки. От этого проистекали большие неудобства. Повозка с лошадиной упряжкой нормально передвигается в сутки на 30–35 км, а с воловьей — на 20–25 км; при составлении смешанного транспорта надо равняться по тихоходным волам. Вол может пастись только днем, а лошади — и днем, и ночью; вол требует после еды нескольких часов отдыха на жвачку, лошадь немедленно готова к работе. Понятно, какой огромный выигрыш получили англичане, когда их армейские транспорты разделились на два сорта: конские, по 49 легких повозок, запряженных каждая 6–8 лошадьми или мулами, и воловьи, по 100 тяжелых фургонов, запряженных каждый 12–14 волами. Погонщиками являлись негры. Глубина походной колонны воловьего транспорта достигала 5 км.

Реорганизация тыла происходила одновременно с реорганизацией войск. Робертс решил, чтобы получить превосходство над бурами в свободе маневра, создать крупную конную массу. Под командой Френча была собрана кавалерийская дивизия и усилена за счет отобранной от пехоты дивизионной конницы. Френч располагал 3 кавбригадами с 7 конными батареями и, сверх того, крупными частями (свыше бригады) конной пехоты. Количество последней Робертс увеличил с 2 до 6 полков. Каждый английский пехотный батальон должен был отдать ¹/₈ своих хорошо обученных людей на формирование конной пехоты.

Буры входили в колею позиционной войны, неподвижно закреплялись в окопах, обрастали повозками и семьями, а Робертс и Китченер готовились оторваться от позиционного сидения, железных дорог и конкурировать в подвижности с противником.

Паадербергская операция. Выступление реорганизованных Робертсом английских войск в феврале 1900 г. ознаменовало собой крупный перелом войны.

Робертс остановился на развертывании главной массы войск на западном, равнинном направлении. На железнодорожной магистрали, ведущей к Кимберлею, где действовал отряд лорда Метуэна, было сосредоточено 40 тыс. солдат с 15 тыс. строевых и артиллерийских лошадей — 1-я, 6-я, 7-я, 9-я пехотные дивизии и кавдивизия Френча. Английские войска не были подведены к головной станции на р. Моддер, а были вытянуты в глубину, до р. Оранжевой включительно. Предполагая наступать на восток, Робертс энергично очищал от бурских летучих отрядов местность к западу от железной дороги, чтобы обеспечить свой тыл; эти действия вождь буров Кронье рассматривал, как подготовку англичан к обходу его с запада, и растянул свою позицию еще вправо. Бурские окопы под Магерсфонтейном, запиравшие англичанам путь к Кимберлею, растянулись на 30 км.

Так как тайная разведка буров действовала до этого момента чрезвычайно успешно, вовремя осведомляя буров о замыслах английского командования, то Робертс и Китченер приняли решительные меры для сокрытия замысла операции. Даже ближайшие помощники главнокомандующего, начальники дивизий, не знали задачи операции и получали лишь приказ о движениях на ближайший день. Только Френч был частично осведомлен о замысле — о том, что кавалерийская дивизия должна первоначально пробиться во что бы то ни стало в Кимберлей и заставить буров снять осаду этого пункта. 11 февраля все дивизии заняли исходное положение.

12 февраля операция началась. 1-я дивизия должна была оставаться на станции Моддерривер против фронта Кронье, остальная кишка английской армии поворачивалась на восток и двигалась — сначала на р. Рит, потом на р. Моддер, далеко в обход левого фланга Кронье, положение которого вскоре должно было стать весьма серьезным.

В первый день операции кавдивизия Френча и 7-я пех. дивизия подошли к р. Рит. У Ватерфаля находился конный отряд (500 стрелков) Девета. Конница Френча, обходом через Декиль, заставила Девета очистить переправы и отступить. Соприкосновение с Деветом было потеряно. 7-я пех. дивизия, только что прибывшая из Европы, была истомлена 25-километровым дневным переходом. Только в одной из ее бригад был насчитан 21 смертный случай от солнечного удара. Дивизия обратилась наполовину в отсталых. Нужно было дать ей несколько суток отдыха, прежде чем двигать ее дальше. Все палатки и лишние вещи остались на линии железной дороги.

На второй день операции, 13 февраля, кавдивизия Френча подошла к р. Моддер и, сбив небольшой отряд буров, овладела бродом у Клип. Лошади были уже сильно истощены; конные батареи насчитывали 59 павших на этом переходе лошадей. На р. Рит прибыла в хорошем состоянии 6-я пех. дивизия.

Третий день операции, 14 февраля, конница отдыхала на р. Моддер, поджидая 6-ю пех. дивизию, которая к вечеру, вместе с лордом Китченером, явилась сменить ее на захваченой переправе; Френч ожидал также обозов, которые бы позволили выдать лошадям дачу овса. Имевшиеся при кавдивизии две дачи овса были уже скормлены. Разведочных частей, вследствие утомления конского состава, Френч не высылал. На р. Рит, кроме находившейся там 7-й дивизии, прибыла 9-я дивизия и большой транспорт из 200 тяжелых фургонов с огромным гуртом порционного скота.

Утром четвертого дня операции, 15 февраля, Френч должен был оторваться от армии и следовать в Кимберлей. Перед его биваком, на дороге в Кимберлей, две сопки оказались занятыми отрядом буров (900 чел., 3 орудия). 10 батарей кавдивизии и 6-й дивизии (в том числе 1 тяж. морск.) с расстояния в 2 км энергично обстреляли буров, расположившихся недостаточно маскирование, после чего Френч, построив 3 бригады в затылок одну другой, с дистанцией между ними в 500 метров, повел их широким галопом в интервал между занятыми бурами сопками, достигавший 1200 м. Густое облако тыла скрыло конницу; вопреки ожиданиям, прорыв удался с минимальными потерями (16 чел., 30 лошадей). Буры были так потрясены огнем артиллерии и видом скачущей массы всадников, что рассеялись. В полутора километрах позади позиции буров Френч собрал свою конницу и повел ее в Кимберлей. В 18 час. Френч въехал в город. Буры уже в предшествующую ночь очистили блокадную линию к югу и западу от города и теперь уходили в северном направлении, под прикрытием слабых конных арьергардов.

6-я пех. дивизия отдыхала на р. Моддер у Клипа; 7-я и 9-я дивизии подтягивались на р. Рит к Якобсдалю, куда намечал перенести свой штаб лорд Робертс, временно занемогший.

Лихой вождь буров Девет, уяснив, что громадный обоз, перешедший у Ватерфаля р. Рит, остался под охраной слабого пехотного прикрытия (360 ружей), произвел на него неожиданное нападение, отбросил прикрытие, овладел обозом, частью уничтожил его, частью угнал с собой. Англичане потеряли 200 тыс. солдатских пайков и 48 тыс. дач овса, — чуть ли не третью часть армейских транспортных средств. Это был тяжелый удар, и поднимался вопрос: возможно ли продолжать развивать намеченную операцию. Лорд Робертс принял решение: операцию продолжать; войска перевести на половинный паек (лошадей на ¹/₃ дачи овса); 1-й дивизии, оставшейся у жел. дороги, нагрузить все свои повозки, до санитарных повозок включительно, продовольствием и немедленно направить их в Якобсдаль; саперным частям выгрузить из специальных повозок понтоны и шанцевый инструмент и отдать их под продовольствие. Английская армия оставалась на половинном пайке до конца февраля (2 недели), а затем еще две недели марта, до вступления в Блумфонтейн, получала три четверти пайка. Но операция продолжала планомерно развиваться…

Кронье, прославленный вождь буров, победитель при Магерсфонтейне, имел об оперативном искусстве более чем отвлеченное представление. Уже утром второго дня операции, 13 февраля, он получил подробное донесение Девета, очерчивавшее обходный маневр Робертса и рекомендовавшее возможно быстрое отступление с Магерсфонтейнской позиции. Кронье отвечал: «Опять у вас проклятый страх перед англичанами. Подбодритесь. Стреляйте их насмерть и ловите тех, которые будут бежать». В течение 13 и 14 февраля он не принял никаких мер для эвакуации семей и тяжестей. 15 февраля он узнал от панически настроенных беглецов из Клипа, что масса английской конницы прорвалась ему в тыл, в Кимберлей; что осада последнего более благоразумными руководителями буров уже снята; что восточнее его, на р. Моддер, собрались уже большие силы англичан.

Кронье решил отступить. Так как он не хотел и не мог бросить свой огромный обоз с семьями, то для него оставался только один путь — вдоль р. Моддер, так как на других направлениях не хватило бы воды для большого количества людей и животных. Вечером 15 февраля, не ожидая присоединения отдельных отрядов, Кронье снял свой лагерь и форсированным маршем двинулся на восток. Около 4500 бойцов находилось при нем. В ночь на 16 февраля Кронье со своим огромным обозом проскочил в 3 км перед фронтом 6-й дивизии у Клипского брода.

Утром 16 февраля Китченер, выехавший к охранению 6-й дивизии, увидел большое облако пыли, удалявшееся на восток, и сразу сообразил, что важнейшая добыча операции, живая сила буров, грозит ускользнуть. Немедленно он направил конную пехоту для преследования, двинулся за ней сам с 6-й дивизией; обратился к Френчу с предложением обогнать буров, пересечь им дорогу у Кедесрандского брода и задержать до подхода английской пехоты, обратился к Робертсу с просьбой — скорее направить на поддержку 6-й дивизия 9-ю дивизию. Робертс опасался, не гонится ли Китченер за небольшой частью буров, но в полдень 16 февраля, получив от Метуэна подтверждение, что Магерсфонтейнская позиция очищена бурами, согласился с предложениями Китченера.

Преследование Кронье 16 февраля особого успеха не имело; лучшие бурские стрелки, выделенные в арьергард, задерживали конную пехоту, заставляли развертывать крупные силы пехоты и вовремя ускользали. Бурам, однако, пришлось бросить 78 повозок, и преследующий части нашли в них продовольствие, которого англичанам очень не хватало. Вечером части 6-й дивизии остановились на ночлег. Кронье, чтобы оторваться от преследователей, в ночь на 17 февраля продолжал отступательный марш; утром 17 февраля, пройдя Паадерберг, он остановил свою усталую колонну на четырехчасовой привал.

Френч поднял свою конницу 16 февраля в 4 часа утра. Инструкции его оканчивались освобождением Кимберлея от блокады. О дальнейшей цели операции Френч был не ориентирован. Было бы разумно, до получения указаний, дать отдохнуть крайне истомленному конскому составу, проделавшему уже за 4 дня операции — в три перехода, с тремя боями, при недостатке фуража — 140 км. Но перед Френчем, с его кипучей энергией, было две цели: Кронье, находившийся у Магерсфонтейна, и слабые отряды буров с артиллерией, отступавшие от Кимберлея на север. Френч решил, по своей инициативе, преследовать последних. Одна кав. бригада (2-я) осталась у Кимберлея, а две бригады нагнали в 20 км севернее Кимберлея слабый арьергард буров, однако в течение целого дня, несмотря на огонь 24 конных орудий, они не могли его сбить. Вечером истощенная кав. дивизия вернулась в Кимберлей. Общая потеря в конском составе за 5 дней операции достигала 29 %. Особенно губительно действовал на конский состав обычай Френча — выступать в 4 час. утра, с рассветом, когда лошади не были еще выкормлены. Правда, этим Френч избегал переходов в полуденный палящий зной. В одном из полков, имевших к началу операции блестящий конский состав, на осмотре 17 февраля оказалось только 28 коней, способных еще перейти в рысь.

Конница настоятельно нуждалась в отдыхе; но, вернувшись вечером 16 февраля в Кимберлей, Френч получил от оставшейся там бригады, разведывавшей к Матерсфонтейну, сообщение об отходе на восток большой колонны буров и приглашение Китченера — перерезать отступающим бурам дорогу у Кедесрандского брода. Френч, оставив для отдыха в Кимберлее большую часть своей неспособной двигаться кав. дивизии, 17 февраля в 3 час. 30 мин. утра выступил с одной (2-й) накануне отдыхавшей бригадой и 2 конными батареями по прямой дороге к Кедесрандскому броду.

В полдень, когда Кронье поднял свою колонну с привала, чтобы у Кедесрандского брода перейти на южный берег Моддера, среди его повозок начали разрываться снаряды: на высотах севернее брода конная батарея Френча, после перехода, на который ушло 7 час. 30 мин., успела занять позицию. Если бы Кронье сообразил, что перед ним только горсть истомленных всадников, он быстро бы их сбил и продолжал свой путь; но Кронье было известно, что английская кавалерия ушла к северу от Кимберлея, и он не допускал возможности, что Френч успел вернуться и загородить ему дорогу. Он решил, что перед ним английская пехота. Бурская артиллерия открыла огонь, бурские цепи осторожно перешли в наступление, женщины и дети укрылись в русле р. Моддер. Целый день продолжалась вялая перестрелка. Между тем 6-я пех. дивизия, собиравшаяся на южном берегу р. Моддер, делала в этот день также два перехода — от 3 час. 30 мин. утра до 10 час утра — и в 17 час. выступила вновь. При последних лучах заходящего солнца выехавший на названный впоследствии «пушечным» холм начальник дивизии, Кели-Кени, неожиданно увидел в двух километрах перед собой бурский лагерь. Буры находились между Френчем и 6-й дивизией; к последней в течение ночи подошла 9-я пех. дивизия, сделавшая в течение 36 час. 50 км. Отстала позади других конная пехота, потерявшая в предшествующую ночь соприкосновение с бурами. Она несколько не дошла до Паадербергского брода; и только утром 18 февраля поняла, что ночевала очень недалеко и от буров и от главных сил англичан.

Паадербергский бой. Кронье утром 18 февраля пришел к заключению, что ему с обозом, с которым он не хотел расставаться, не пробиться. В ожидании помощи извне он приказал своему отряду окопаться на два фронта вдоль кустов, окаймлявших долину р. Моддер.

Позиция Кронье, растянувшаяся на 4 км вдоль реки, была более чем оригинальна, но имела и свои достоинства. Река Моддер имеет ширину в 50 м; дожди делают ее временами непроходимой вброд; она течет в крутых берегах высотой до 15 м. Эти берега прорезаются рядом коротких глубоких рытвин, по которым в дождливое время стекает в реку вода. Вдоль реки растут деревья и кустики, маскировавшие расположение буров. В рытвинах и берегах реки буры с изумительной быстротой вырыли ряд пещер, отчасти соединенных между собой подземными ходами. Верхний слой почвы представлял мелкий песок, что в сильной степени понижало эффект разрыва бомб. В кустах притаились стрелковые ровики. Штаб Кронье располагался близ дороги, у брода, против лагеря, на южном берегу. У лагеря находилась и артиллерия. Высоты окружали позицию буров, ню спуск с них к реке находился над обстрелом на полную дальность пехотного ружья.

Утром 18 февраля Китченер произвел личную рекогносцировку расположения буров. Последнее, в низине, очень растянутое, окруженное командующими высотами, оцепленное англичанами, имевшими пятикратный перевес в числе, произвело на Китченера впечатление тактической безнадежности. «Сейчас 6 час. 30 мин.; в 10 час. мы захватим лагерь буров, а в 10 час. 30 мин. кавалерия Френча двинется на Блумфонтейн», — заявил Китченер в результате своей рекогносцировки. На другой день он говорил военному агенту Соединенных Штатов Слокуму: «Если бы я вчера утром знал то, что знаю сегодня, я не атаковал бы буров в долине реки; это невозможно при современном оружии». События, приведшие Китченера к столь резкому изменению взглядов, были таковы.

Возможность, прибытия других бурских отрядов на помощь Кронье, трудность довольствия собранных у Паадерберга английских сил и в особенности желание не дать времени бурам вырыть глубокие окопы — таковы соображения, побудившие Китченера, в связи с его оценкой тактической безнадежности бурской позиции, поспешно перейти в наступление. Усталая кав. бригада Френча оставалась у Кедесрандского брода, где вступила днем в перестрелку с небольшим отрядом буров, подошедшим со стороны Блумфонтейна. 9-я дивизия должна была атаковать буров с юга и запада, по обоим берегам р. Моддер. 6-я дивизия, имевшая высокую боеспособность, должна была атаковать с востока, главными силами на южном берегу р. Моддер, выделив два батальона на северный берег для атаки вдоль русла реки, 6-й дивизии были приданы части конной пехоты. Часть конной пехоты находилась к северу от р. Моддер, препятствуя продвижению буров вдоль реки на восток, а часть, в районе Китченеровской сопки, охраняла тыл 6-й дивизии.

Артиллерия подтянулась на поле сражения еще не полностью. Имелись только 3 полевые батареи 6-й дивизии и одна (65-я) гаубичная батарея 9-й дивизии. Одна полевая батарея (81-я) заняла позицию севернее Китченеровской сопки, чтобы препятствовать возможному прорыву буров на Блумфонтейн. Гаубичная и полевая батарея (76-я) расположились на пушечном холме, а одна полевая батарея (82-я) вместе с 19-й бригадой 9-й пехотной дивизии предназначалась для перехода через Паадербергский брод на северный берег реки Моддер для атаки буров с северо-запада.

На всех распоряжениях Китченера в день этого боя лежит печать торопливости; Китченер не стал ждать подхода новых артиллерийских частей, равно и окончания развертывания; имевшиеся части поспешно направлялись им в бой; между тем предстоял не встречный бой, а атака хотя и поспешно укрепившегося противника. Удобнее всего было бы сосредоточить усилия на атаке буров с запада, по обоим берегам р. Моддер, причем следовало бы употребить утро на планомерное развертывание, а к вечеру повести энергичное, дружное наступление. В создавшихся же условиях спешности атаки англичан получили разрозненный характер.

Первой начала наступление 6-я дивизия. Артиллерии буров была скоро подавлена английскими батареями и замолчала. Буры встретили англичан сильным ружейным огнем с дистанции 1 600 м. Постепенно сгущая цепи, 5 батальонов, наступавшие южнее р. Моддер, израсходовав все свои поддержки, добрались до дистанции ближнего ружейного огня (400 м), где залегли в виде одной тонкой линии, растянутой на 3 км. 2 батальона, долженствовавшие перейти на северный берег реки Моддер, долго не могли выполнить эту задачу, так как на сопках севернее фермы Остфонтейн появились небольшие отряды буров с орудиями, явившиеся со стороны Блумфонтейна на выручку Кронье. 81-я батарея, вместо того, чтобы поддерживать наступление 6-й дивизии, должна была повернуть орудия на 180° и стрелять на восток. Не дождавшись подхода на северный берег р. Моддер частей 6-й дивизии, Китченер отдавал настойчивые приказания находившимся там: частям конной пехоты решительным штурмом поддержать наступление 6-й дивизии по южному берегу. Полковник Ханней не мог протолкнуть своих спешенных стрелков далее 300–400 м от бурских окопов; дабы выполнить повторный категорический приказ Китченера, он собрал группу конных, 40 человек, и бросился с ними в конную атаку, все участники коей были застрелены бурами или — раненые — попали к ним в плен. Только после неудачи этой атаки подошла пехота 6-й дивизии, истомленная уже боем, выдержанным ею на походе; малоэнергичное наступление ее к вечеру успеха не имело.

Китченеровскую сопку в тылу 6-й дивизии сторожил полк конной милиции. Так как на солнце, в полудневный зной, оставаться было очень неудобно, то недисциплинированная милиция постепенно, под предлогом необходимости напоить лошадей, спустилась с сопки в близлежащую ферму Остфонтейн, не выставив никаких мер охранения. Этим воспользовался лихой Девет, внезапно окруживший ферму со своими 500 всадниками и 2 орудиями и заставивший милиционеров положить оружие. Девет занял Китченеровскую сопку и открыл огонь в тыл 6-й дивизии. Против него развернулся батальон резерва 6-й дивизии и части конной пехоты. 6-я дивизия вынуждена была действовать на два фронта и не имела никаких резервов, чтобы влить свежие силы в тонкую линию стрелковой цепи, ведшей огневой бой с бурами Кронье; огонь англичан здесь становился все более вялым.

Неожиданный подъем воды в р. Моддер задержал до полудня переход 19-й бригады 9-й дивизии через Паадербергский брод, и 9-я дивизия вела два самостоятельных боя. На южном берегу шотландская бригада (гайлендеры)[108] начала наступление в 7 час. утра, без выстрела; под огнем буров эта бригада дошла до дистанции в 450–600 м, здесь плотно залегла и открыла огонь. Вся бригада была сразу развернута в одну стрелковую цепь; она расползлась на фронт в 3 км; в течение всего дня ее удалось подкрепить только полубатальоном, что было недостаточно для поддержания силы огня. Гайлендеры остались лежать до вечера на границе ближнего и среднего ружейного огня. Левое их крыло переправилось через р. Моддер и в долине реки смогло подойти к бурам на 300 м.

19-я бригада (3½ батальона и 1 батарея), задержанная подъемом воды на броде, вступила в бой только около полудня, когда наступление на других участках уже остановилось. Батарея заняла очень выгодную позицию на Сигнальном холме, всего в 1300 м от окраины бурской позиции, и частично ее анфилировала. Ее огню очень мешали жалобы гайлендеров, что к ним попадают шрапнельные пули при перелетах (удаление гайлендеров — 2200 м на продолжении линии огня батареи). Пехота искусно охватила буров с севера, но буры успели образовать новый фронт. Все три батальона расползлись на фронте около 3 км; тонкая цепь не имела достаточно силы для питания энергичного огневого боя. Китченер резко настаивал на производстве штурма. Командир бригады двинул последний полубатальон, находившийся до сих пор в охране обоза. Резерв приблизился к боевой части, лежавшей на удалении в 650 м от неприятеля; последние сто метров до цепи резерв продвинулся ползком; не имея огневого перевеса, два батальона 19-й бригады, в которые влился резерв, проползли еще 200 м к бурам; на удалении в 450 м были примкнуты штыки; два батальона одновременно вскочили и с громкими криками бросились на штурм; им удалось пробежать 250 м; в 200 м от бурских окопов этот штурм, предпринятый без достижения перевеса в огневом бою и с слишком большого расстояния, захлебнулся: потери достигли 20 % атакующих, значительная часть офицеров выбыла убитыми и ранеными, цепи бросились на землю и оставались так до темноты. Вопреки ожиданиям, потери стрелковой цепи на близком расстоянии оказались незначительными, так как буры не так спокойно прицеливались, как при стрельбе на средние и большие дистанции.

Итак, на всем фронте атаки англичан были отбиты, хотя, по свидетельству германских офицеров, находившихся при отряде Кронье, на некоторых участках буры готовы были, при проявлении англичанами добавочного усилия, сложить оружие. Вечером пришлось отводить истощенные части и окапываться. Потери англичан достигали 1200 чел., буров — 200 чел. Неудачу англичан мы объясняем их недостаточной стрелковой подготовкой, недостаточным упорством в борьбе за перевес в огне, недостаточной поддержкой артиллерией, плохо разобравшейся в позиции буров и численно слабой, а главное — разбрызгиванием слабых огневых средств англичан на 10-километровый фронт наступления; 15 английских батальонов вытянулись в тонкую нитку, и нигде не имели позади поддержек для энергичного питания огневого боя; огонь английских стрелков повсюду замирал. Очень помешали 6-й дивизии действия Девета. Но очевидцы этого боя пришли к другому заключению: если здесь не удалось сломить буров, находившихся в немыслимо скверных условиях, то отсюда следует, что против современных магазинок фронтальное наступление вообще успеха иметь не может.

Капитуляция Кронье. Утром 19 февраля к Паадербергу прибыл выздоровевший лорд Робертс, принявший решение — прекратить попытки атаковать буров и вынудить их к сдаче бомбардировкой и блокадой. К вечеру того же дня прибыли одна бригада 7-й дивизии с артиллерией этой дивизии и четыре морские тяжелые пушки; воловья запряжка добросовестно протащила эти громоздкие тяжелые пушки на 50 км в 23 часа. Всего в дальнейшем собралось до 93 орудий. Привязной воздушный шар корректировал концентрический огонь английской артиллерии, Огонь перебил уже 19 февраля всех лошадей и волов в лагере буров; тысячи разлагающихся трупов этих животных отравляли своим запахом существование буров; повозки частью загорелись, взорвались все боевые припасы бурской артиллерии.

Кимберлей был обращен в главный магазин английской армии. Лорд Метуэн занимал его одной бригадой своей 1-й дивизии, починил железную дорогу до Кимберлея, перебросил в него все запасы из складов между реками Оранжевой и Моддер; сообщения между Паадербергом и Кимберлеем охранялись одной бригадой 1-й дивизии у Клипского брода и одной бригадой 7-й дивизии у Якобсдаля.

Очень беспокоил англичан Девет, продолжавший занимать в тылу 6-й дивизии Китченеровскую сопку; Девет притягивал к себе разрозненные бурские отряды, и силы его возросли до 2 тыс. Пока Девет удерживал Китченеровскую сопку, для Кронье сохранялась возможность, бросив семьи и обоз, прорваться с бойцами из английского окружения. Но Кронье отказывался расстаться с семьями, несмотря на настойчивые предложения Девета, сносившегося с ним по гелиографу. Трое суток Девет удерживал вплотную рядом с большими силами англичан Китченеровскую сопку. 20 февраля к Френчу подошла одна из его оставленных в Кимберлее бригад (последняя только к 22 февраля), и лорд Робертс предложил Френчу выйти в тыл Девету. 21 февраля кавалерия Френча выбралась к востоку от Китченеровской сопки. Девету грозило окружение. Он посадил свой отряд на коней и ускакал мимо конницы Френча, почти неспособной перейти в рысь.

На следующее утро, 22 февраля, подошедший от Блумфонтейна отряд Филиппа Боты (2 тыс.) сделал вялую попытку овладеть внезапным нападением Китченеровской сопкой, отбитую пехотой 6-й дивизии. 27 февраля, на десятый день своего обложения и на девятый день бомбардировки, Кронье сдался. 300–400 буров из его отряда успели прорваться. Капитулировало всего 4048 здоровых буров и 195 раненых. Удивительным образом концентрическая бомбардировка англичан и некоторые наступательные попытки английской пехоты обошлись бурам всего в 70 человек.

Бескровное маневрирование. Паадербергская операция решительно отозвалась на всем театре войны. Пример Кронье, возведенного после успеха под Магерсфонтейном в герои, и затем капитулировавшего из-за нежелания расстаться с семьями и барахлом, подействовал на буров разлагающе. Отряды буров устремились частью по домам, а частью на защиту Блумфонтейна. Отряд Луи Боты, прикрывавший блокаду Ледисмита, обезлюдел, и Буллер смог довести четвертую попытку освобождения Ледисмита до конца. Капская колония была очищена от вторгнувшихся в нее отрядов буров.

7 марта лорд Робертс, усилив свою пехоту у Паадерберга до 3½ дивизий, начал марш к Блумфонтейну и в тот же день атаковал буров, укрепившихся неподалеку, на обоих берегах р. Моддер, у Поплар-Гров. Силы буров — около 7 тыс. с 7 орудиями — занимали позицию, растягивавшуюся на 15 км. Силы англичан достигали 32 тыс. и 116 орудий. Робертс рассчитывал на полное уничтожение буров. Кавалерия Френча должна была 28-километровым ночным маршем обойти позицию буров, напасть на их тылы, отрезать бурам путь отступления; появление массы конницы и конной пехоты с 42 конными орудиями в тылу буров должно было вызвать у них общее смущение; в это время фронт буров должен был быть атакован тремя пехотными колоннами с тяжелой артиллерией.

Замысел Робертса не удался; течение боя у Поплар-Гров характерно для всех дальнейших наступательных действий англичан. Английская пехота наступала очень осторожно, медленно приближаясь к дистанциям дальнего ружейного огня. Френч провел ночным маршем свои конные массы в тыл левого крыла буров; лошади отказывались далее следовать даже шагом. Конные батареи открыли издали, в тылу буров, огонь. Разлагающееся бурское ополчение, услыхав, что опасность грозит их коноводам, лагерям, обозу, бросило позицию и ускакало в паническом страхе в тыл. Френч, несмотря на свою энергию, должен был наблюдать, как буры ускользали мимо его спешившейся и отдыхавшей дивизии. Вместо намеченных Робертсом Канн получился бескровный маневр, дававший только выигрыш пространства, географического пункта, в стиле операций XVIII века, но не приводивший к уничтожению живой силы противника. Измотанная английская конница могла только грозить, а английская пехота после Паадерберга уклонялась от энергичного наступления.

Весь марш Робертса на Блумфонтейн и после двухмесячного отдыха дальше на Преторию не сопровождался кровавыми боевыми столкновениями. Громадный перевес английских сил, их широкий фронт, угроза охвата конницей заставляли ополчение буров очищать занимавшиеся позиция и жертвовать территорией. 5 июня англичане овладели Преторией, а к 26 сентября захватили на всем пространстве И железную дорогу от Претории к португальским владениям — бухте Делагоа.

Партизанская война. Все культурные районы бурских республик были на 12-й месяц войны оккупированы английской армией. Президент Трансваальской республики Крюгер эмигрировал в Европу. Уехал и лорд Робертс, оставив Китченеру задачу замирения занятой территории. Но война оказалась далеко не законченной. Живая сила буров не была уничтожена. Девет, после обозначенного боя у Поплар-Грова и панического бегства буров, принял героическую меру для борьбы с разложением в рядах буров-оранжистов; он распустил в отпуск на 3 недели по домам все ополчение Оранжевой республики. Не все вернулись из отпуска, но вернувшиеся принесли с собой новый запас моральных сил. Девет предпринял ряд энергичных действий на тылы англичан, испортил блумфонтейский водопровод, что вызвало вспышку тифозной эпидемии в армии Робертса, тогда еще не выступившей из столицы Оранжевой республики, уничтожал транспорты, окружал, брал в плен, разоружал и раздевал английские отряды. После занятия Трансвааля такую же настойчивую партизанскую войну открыли Деларей и Луи Бота. На лихие выступления партизан англичане отвечали репрессиями против местного населения, поддерживавшего их, до сожжения ферм включительно. Эти репрессии вливали в сопротивление буров новую энергию; в партизанской борьбе приняло участие до 23 тыс. буров, вынудивших англичан сохранить в Южной Африке 200-тысячную армию. Девет совершал лихие рейды, вновь вторгался в пределы Капской республики, захватывал поезда. Пленных бурам держать было негде, и они, раздев их, отпускали; легкие условия плена привели к тому, что английские солдаты не проявляли упорства и сдавались. Дух английских войск после захвата Блумфонтейна находился вообще на уровне, граничившем с разложением, что и обусловливало бескровность боев, плохую сторожевую службу и успехи бурских партизан.

Вначале борьба с партизанско-народной войной, вспыхнувшей летом 1900 года, велась англичанами по системе разброски гарнизонов в важных пунктах и производства рейдов сильными подвижными колоннами. Затем Китченер должен был создать гигантский аппарат для борьбы с партизанским движением: мирные буры и все семьи буров были арестованы в концентрационных лагерях, весь скот реквизирован, чтобы партизаны были лишены всякой опоры на территории; на последней были возведены линии блокгаузов протяжением до 5 тыс. км. Блокгаузы[109] на десяток бойцов, часто с пулеметом, возводились на дистанции не свыше километра друг от друга и соединялись проволочной сетью; линии блокгаузов первоначально протянулись вдоль железных дорог, а затем выдвинулись и частично оцепили участки территории с важнейшими партизанскими гнездами. До 50 тыс. солдат были рассеяны по этим блокгаузам и несли в них тяжелую сторожевую службу. Девету нередко приходилось преодолевать это препятствие; иногда ему удавалось захватить врасплох 1–2 блокгауза и спокойно пройти проволоку между ними, иногда приходилось невзначай, прорезав скрытно проволоку, проскакать между неприятельскими блокгаузами, отделавшись незначительными потерями.

Вместо рейдов подвижных колонн, Китченер приступил к устройству загонов (дрейвов); участок местности охватывался линией в несколько сот километров, состоявшей частью из неподвижных участков-блокгаузов и окопавшихся постов, а частью из подвижных — редкой конной цепи; с сильными поддержками за ней; затем эта сеть постепенна стягивалась. Дрейвы позволяли вылавливать семьи буров и скот и уничтожать все запасы буров. На Девета было устроено подряд три дрейва; каждый раз ему удавалось выскочить из английской сети, но в результате он должен был покинуть свой родной район и перенести партизанскую деятельность на другие участки, что явилось крупным моральным успехом англичан. Дрейвы представляли целые сложные операции, к которым привлекались десятки тысяч войск.

Только под угрозой полного вымирания нации вожди буров пошли на подписание мирного договора 31 мая 1002 г., по которому они потеряли национальную самостоятельность. Затянувшаяся на 32 месяца война обошлась Англии 5275 млн. франков. Победа над бурами стоила англичанам почти в три раза дороже, чем немцам их победы 1870 г. над Францией, и в результате создала Южно-африканский доминион, возглавляющий теперь борьбу за развал Британской империи. Президентом этого доминиона является Герцог, один из ближайших сподвижников Девета.

Общие замечания. Война в Южной Африке явилась войной на измор. Английское командование уделяло слишком много внимания географическим пунктам, чтобы можно было достигнуть сокрушения. Для защиты географических пунктов были распределены все наличные к началу войны силы англичан, а когда они были заблокированы в Кимберлее и Ледисмите, Буллер опять поставил себе целью освобождение этих географических пунктов, значение коих неизмеримо возросло благодаря запертым в них гарнизонам. Только Паадербергская операция явилась ударом по живой силе буров. Дальнейшие победы англичан имели чисто географический характер. Живая сила буров была не уничтожена, а загнана в партизанское подполье и потребовала проведения методов измора еще в течение 20 месяцев.

Ярко выступает связь оперативного и тактического искусства. В начале войны оперативным методам действия изолированных отрядов вдоль железных дорог отвечали и ударные приемы тактики; это устаревшее в своей основе военное искусство потерпело ряд неудач. Робертсу и Китченеру удалось перейти к новым приемам широкого оперативного маневрирования, которые привели в тактике к тонкому огневому окружению под Паадербергом.

Паадербергская неудача Китченера в бою 18 февраля имела в своей основе целый ряд тактических упущений — главным образом отсутствие поддержек для питания огневого боя, расплывание английской пехоты на слишком широкий фронт, недостаточную поддержку артиллерии. Но англичане из этого опыта пришли к признанию невозможности всякого фронтального наступления против современного оружия, а отсюда их военные действия в дальнейшем получили характер бескровных оперативных охватов-угроз. Они сумели помощью их захватить географические объекты, но не подорвали ими боеспособности буров. Если окружение и сдача Кронъе произвела на буров такое впечатление, то можно полагать, что истребление — хотя под Поплар-Гров — новых сил буров могло бы привести к подчинению буров. Утрата англичанами веры в силу своего фронтального наступления, в возможность вести успешно фронтальный огневой бой при наступлении во многом поощрила буров к дальнейшему сопротивлению.

Англо-бурская война, в которой был применен впервые бездымный порох, и обе стороны облачились в одежду защитных цветов, выдвинула новые понятия — о пустоте полей сражения, о возможности занимать несравненно более широкие фронты для обороны, чем то предусматривалось европейскими уставами. Война подчеркнула трудность установления контакта с неприятелем, необычайную опасность первых минут боя, если неразвернутые колонны попадут под дальний огонь неприятеля, неспособность конницы дать достаточные разведочные данные; конная разведка должна быть дополнена пехотной и в особенности артиллерийской разведкой, наблюдение притаившегося неприятеля должно вестись чрезвычайно зорко, настойчиво, целым рядом специалистов, вооруженных хорошими оптическими приборами. Война показала, что методы тех массовых, ударных действий, которыми уставы французской и русской армий стремились вызвать в свою пользу развязку, неосуществимы при современном огне. Защитники французской доктрины (Ланглуа) поэтому яростно отвергали опыт Англо-бурской войны, сводя его целиком к ошибкам английского командования недостаткам английского солдата.

В ожесточенной дискуссии сторонники огневого тактического идеала допускали увлечение в противоположную сторону. Атакуя французские уставы, наполненные пережитками эпохи Наполеона, генерал Негрие утверждал, что решительных массовых атак больше быть не может. Бои будут тянуться длинными, тяжелыми часами и успокаиваться только в молчании ночи. Вместо пароксизма ярости прежних штурмов современный бой становится холодным и размеренным. Смерть будет угрожать без ярости и гнева, но она будет ютиться на поле сражения за каждым камнем и в ямках безбрустверных окопов. Кавалерия в будущем не даст ориентировки, и только бой прольет некоторый свет на обстановку. Фронт неуязвим для массовых ударов. Укрытие неотразимо привлекает к себе стрелков и пригвождает их. Осторожность движения, необходимая для наступающего, затянет на долгое время будущие бои, и истощение победителя воспрепятствует преследованию. Высшее командование, как только войска серьезно ввяжутся в бой, покажется не в состоянии им руководить. Управление будет осуществляться только начальниками в цепи — отсюда решительное значение частной инициативы и индивидуальной подготовки бойцов. Малокалиберная пуля подорвала старый боевой порядок, разбила сражение на отдельные очаги, передала руководство из мозга начальника в сердце солдата. Война завес должна последовать за войной масс. Отряды завесы, слабого состава, состоящие из трех родов войск и включающие много конницы, независимые от главных сил, будут выдвинуты на всех путях; задача их — создать для главных сил сферу безопасности и свободного маневра; они должны уклоняться от решительного боя с крупными силами; конница может только намечать контуры неприятельского сопротивления, а разорвать эту вуаль в силах только отряды завесы. Лопата и кирка — в работе все время боя. В течение дня необходимо рассмотреть слабые пункты неприятельского фронта, куда можно проскользнуть, чтобы развалить весь фронт. Решительное значение имеют конные охваты и захват путей отступления; «решение будет заслушано, когда раздадутся пушечные выстрелы в неприятельском тылу».

Основные вопросы завязавшейся тактической дискуссии вскоре получили освещение, почти исчерпывающее, в опыте русско-японской войны, в которой схватились несравненно более классные противники, чем те войска, которые сражались в Южной Африке.

1) Kriegsgeschichtliche Einzelschriften. Heft 32, 33, 34, 35. Издание Большого прусского Генерального штаба. — Берлин. 1903–1915 гг. Прекрасное изложение важнейших моментов Англо-бурской войны. Авторы стремятся не задевать английское самолюбие. Партизанский период не освещен.

2) А. Виноградский. Англо-бурская война в Южной Африке. 3 тома. — Петербург. 1901–1903 г.г. Довольно наивное, но систематическое изложение, составленное по первым опубликованным известиям. Автор не имел еще под рукой всех данных для достаточно точного освещения событий.

3) Воспоминания бурского генерала Христиана Девета. Борьба буров с Англией. — Петербург. 1907 г. Девет участвовал во всех важнейших операциях бурской войны. Его воспоминания имеют особую важность для уяснения партизанского периода войны.

4) Официальный труд: History of the War in South Afrika 1899–1903. Compiled by the direction of His Majesty's Government. London. 4 тома.

5) Times' History of the War in South Afrika. London, 1900–1909. Сверх того имеется несколько отчетов военных агентов нейтральных государств, находившихся при английской или бурской армиях, несколько выпусков материалов по войне, изданных В. Ученым комитетом Главного штаба в 1900-гг., и обширная журнальная литература; интерес представляют статьи Мальчана в органе прусского Большого генерального штаба Vierteljahrshefte fur Truppenführung und Heereskunde за 1909 (кн. 3) и 1910 (кн. 2) гг., дающие прекрасное освещение партизанскому заключительному периоду войны и являющиеся как бы продолжением монографий прусского генерального штаба, перечисленных выше под № 1.