Эзотерический буддизм

ГЛАВА VIII ПРОГРЕСС ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Течение природы обеспечивает бесконечный прогресс всех человеческих сущностей к высшим сферам существования. Было также доказано, что, постепенно придавая этим сущностям все более возвышенные способности и постепенно расширяя их поле деятельно­сти, природа представляет каждой все более решительные случаи избрать добро или зло. Примитивные круги не обладали полно­стью этой возможностью выбирать, но и ответственность за дейст­вия была соответственно более ограниченной. В действительности первоначальные круги человечества не налагали на Эго никакую духовную ответственность в самом широком смысле этого слова, которое мы теперь определим. Девачанический период, следую­щий за каждым объективным существованием, сметает все заслуги и проступки и самая прискорбная личность, развивая Эго в тече­ние первой половины его эволюции, просто стерта из его книги по отношению более значительной жизни Эго, тогда как обреченная личность отбывает сравнительно короткое наказание и больше не обременяет природу. Совершенно иное происходит во второй по­ловине эволюции, которая развивается на совершенно других прин­ципах. Эго не начинает фаз существования, которые оно должно пройти, не приобретя собственных качеств, подходящих для ново­го, ожидающего ее прогресса; для существа совершенно ответст­венного и высоко одаренного, что представляет собой сейчас чело­век недостаточно, на точке перелома его судьбы, предоставить себя течению прогресса; если он хочет продвигаться вперед, ему надо научиться делать это самому.

Сложность темы, не позволявшая нам обсуждать одновремен­но все фазы, обусловила то, что ныне учение Природы изложило до сих пор семь кругов человеческого восхождения, составляющих планетную эволюцию, касающуюся нас, и показало их нам как непрерывную серию, через которую человечество призвано прой­ти. Однако не надо забывать, что человечество шестого круга будет столь развито, что качества и высокие способности самого высоко­го адепта будут тогда обычным украшением всех; и что в седьмом круге раса из человеческой, какой она была, станет почти божественной. Но на этой ступени развития каждое человеческое сущест­во узнает свое тождество с непрерывной последовательностью всех личностей, которые следовали от начала большого процесса эволю­ции. Но должны ли мы предполагать, что мораль этих личностей независима от течения времени, и что в седьмом круге одной и той же точки достигнут два божественных существа - одно как продол­жение долгой серии чистых и посвященных ближнему существований, а другое - после такой же серии пустых и эгоистических жиз­ней? Ясно, что такое предположение невозможно, и мы задаем себе вопрос, как же могут гармонировать законы природы с оконча­тельной человеческой эволюцией в высших формах существова­ния, возглавляющих постройку.

Если ребенок не ответственен за свои действия, само собой разумеется, что первоначальные расы не ответственны за свои; од­нако приходит период зрелости, когда полное развитие способно­стей, позволяющее индивидууму сделать свой выбор между доб­ром и злом в течение одного рассматриваемого нами существова­ния, позволит также непреходящему Эго сделать свой окончатель­ный выбор. Этот период - громадный, ибо природа не торопится взять свои творения резко, как в силки, когда дело касается такого исхода, - этот период только что начался, и для окончания ему нужно будет еще пройти полный круг вокруг семи миров. Великий вопрос будущего - «быть или не быть?» - будет непреложно установлен лишь тогда, когда на этой земле будет перейдена середина пятого круга. Мы теперь входим в обладание свойствами, делаю­щими из человека полностью ответственное существо, но мы долж­ны еще их ввести в действие во время зрелости нашего Эго, чтобы обеспечить широкие возможности для будущего.

Решающая борьба имеет место во время первой половины пя­того круга. До тех пор обычное течение жизни есть лишь подготов­ка, хорошая ли или плохая, к этой борьбе без того, чтобы ее можно было бы отождествить с самой борьбой. А теперь нам надо рассматривать природу самой этой борьбы, которая до сих пор счита­лась лишь выбором между добром и злом, — определение собствен­но неточное и неполное.

Периодический конфликт между разумом и духом есть то явление, которое надо изучить. Обычные понятия, выражаемые этими двумя словами, должны быть особенно расширены, прежде чем можно будет вникнуть в их точный оккультный смысл; ибо привычки европейской мысли легко побуждают ее создать себе из духа представление без величия, считая его скорее моральным качест­вом, чем действительно умственным, — в некотором роде бледная боязливая моральность, ограничивающаяся соблюдением религи­озного церемониала и смутными набожными надеждами, каковы бы ни были фантастические понятия о небе и божествах, которыми могла быть напитана «духовная личность». В оккультном смысле, «духовность» не имеет ничего или почти ничего общего с набожны­ми надеждами; она есть способность, которой обладает разум, что­бы непосредственно войти в связь с Истиной у самого источника знаний, — абсолютной мудрости, - а не через трудный и окольный путь умозаключающего разума.

Развитие простой логики, способность соединять суждения, уже так давно является занятием европейских народов, и они одержали столь славные победы в этой отрасли человеческого прогресса, что ничто в оккультной философии не вызывает вначале у европейских мыслителей такого отвращения, как первое впечатление об оккультной теории, касающейся разума и духовности, и это до тех пор, пока они не усвоят эти понятия; причина заключается не в несправедливой тенденции оккультной науки с пренебрежением относиться к рассудку, а в неоправданной тенденции новейших западных идей обесценивать духовность. И действительно, западная философия до сих пор не имела случая оценить духовность; она даже не была способна предвидеть широту способностей человека; она смогла лишь продвигаться ощупью со смутным ощущением реального существования этих способностей; и сам Кант, крупнейший приверженец этой идеи, только утверждал, что существует способность, называемая интуицией.

Наука пользоваться такой способностью, т. е. интуицией, - это оккультная наука в ее наивысшем смысле, культура духа. Что же касается развития власти над силами природы, изучения секретов, позволяющих высшим человеческим сущностям достигать физических результатов, то это низший аспект оккультной науки, и обыкновенная физическая наука сможет и должна постепенно достичь владения им точно так же. Но приобретение исключительно благо­даря интеллектуальной силе привилегий, являющихся истинным ореолом духовности, представляет одну из опасностей именно той борьбы, которая определит конечную судьбу человеческого Эго. Ибо то, что логика умозаключений не сможет преподать человече­ству, - это природа и высшая совершенность духовной жизни. Ибо как раз наоборот, разум развивает физические причины, - самое совершенство физического ума, - и не стремится ни к чему друго­му, как самому физическому эффекту - совершенствованию мате­риальных условий. Хотя, снисходя к «слабости своих братьев» и их религии, интеллект не доходит до осуждения духовности, более чем ясно, что он считает физическую жизнь единственно серьезной вещью, достойной внимания. Если духовное существование действительно продолжается гораздо более долгие годы, чем существование физическое, как мы это видели, говоря о девачаническом состоянии, по меньшей мере в пропорции 80 к 1, субъективное существование человека должно иметь, конечно, другую значитель­ность, чем его физическая жизнь, и разум ошибается, направляя все свои усилия к улучшению материального существования.

Эти соображения доказывают нам, что выбор между добром и злом, — выбор, делаемый человеческим Эго во время окончатель­ной борьбы между разумом и духовностью, - не есть просто выбор между двумя определенно противоречивыми идеями, как, напри­мер, порок и добродетель. Вопрос, который должен на критиче­ском поворотном пункте решиться, будет ли человек продолжать жить и продлит ли свое развитие в более высокой сфере существо­вания или совершенно прекратит жить, не сводится к определе­нию, порочен ли он или добродетелен. Если бы на нашей стадии знания не было бы неосторожным затронуть новую тайну, то мы бы сказали, что истина состоит в следующем: что вопрос, быть или не быть, совершенно не определяется знанием, добродетелен или порочен человек. Из последующего станет ясно, что должна суще­ствовать злая духовность, так же, как и добрая. Таким образом, большой вопрос продолжения существования сводится исключи­тельно и обязательно к вопросу сравнения духовности и материальности. Точка зрения, на которую мы должны стать, не состоит в том, будет ли человек жить, т. е. достаточно ли он хорош, чтобы ему было дозволено продолжать жить; но именно в том, может ли человек продолжать существование на высших планах, к которым человечество, наконец, должно эволюционировать? Стал ли он способен жить, развивая непреходящие части своей природы? Если он этого не достиг, ему будет невозможно продвигаться дальше.

Из того, что оккультная философия не находит в природе причин, чтобы порок и добродетель определяли конечный прогресс эволюции, не надо торопиться заключать, что она считает эти два свойства не имеющими никакого влияния на духовные судьбы человека. Ни одна система в своей морали не является столь непреклонной, как та, которая учит и обучает оккультной философии. Но пороки или добродетели могут лишь определить счастье или муки, а не решить последнюю задачу о беспрерывном существова­нии, которое будет следовать за этим еще бесконечно далеким пе­риодом, где человек в течение своей эволюции должен будет начи­нать становиться больше, чем человеком, и где ему станет невоз­можным прогрессировать в силу лишь добродетельных качеств, по сравнению с низшими представителями современного человечества. Трудно себе представить, что сама добродетель со временем могла бы прекратить зарождение необходимых высших качеств, но если бы мы ее приняли за саму причину прогресса на верхних ступенях эволюции, если бы даже она вызывала развитие реальной причины прогресса, мы бы не говорили об этом с научной точно­стью.

Соображение, что конечный прогресс определяется духом вне зависимости от его моральной ценности, объясняет глубокий смысл следующего оккультного утверждения, что «чтобы быть бессмертным в добре, надо отождествиться с Богом; а чтобы быть бессмерт­ным во зле, надо отождествиться с Сатаной. Это два полюса мира души; бесполезная часть человечества, заключающаяся между эти­ми двумя полюсами, прозябает и живет, не оставляя воспомина­ний» (Элифас Леви). Так же, как все оккультные истины, эта тай­на имеет более ограниченный смысл (относящийся так же точно к микрокосму, как и к макрокосму), относящийся к Девачану или Авитчи, а также к неясной судьбе серых личностей; но в своем более глубоком смысле она относится к отбору человечества в середине большого пятого круга для уничтожения Эго, абсолютно не обладающих духовностью, и перевода других в доброе или злое бессмертие.

Апокалипсис (III, 15, 16) придает абсолютно тот же смысл этой выдержке: «Знаю дела твои; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих».

Следовательно, духовность не есть набожное устремление; это в самой высшей степени соучастие, которое прямым слиянием ума со своими высшими сущностями воспринимает действия природы. Физический разум на это возразит, что разум может отдать себе отчет, лишь только наблюдая и обсуждая явления. Это ошибка, он может действовать и иначе; неоспоримое тому доказательство -существование оккультной науки. Мы получим указания на эти доказательства вокруг нас, если только мы захотим терпеливо вник­нуть в их истинное значение. Возьмем лишь явления ясновидения, - сколь бы ни были несовершенны и примитивны представления об этом явлении, - было бы неправильно считать, что не существу­ет других способов чувствовать, как только через наши пять чувств. Дар ясновидения очень редок вообще в мире, но он доказывает существование у человека потенциальных способностей, силу кото­рых мы можем только немного узнать по их незначительным про­явлениям. Одно из самых больших затруднений, которое нам надо преодолеть в предпринятом нами труде, - перевести эзотерическую доктрину на обыкновенный язык, действительно, возникает пото­му, что духовное восприятие, независимо от всех способов, кото­рыми владеет наука, является действительно одной из больших и возвышенных возможностей человеческой природы. Этим спосо­бом адепт передает свое учение ученикам в течение регулярных оккультных упражнений. Он пробуждает у них спящие чувства, и через эти чувства он их убеждает, что та или эта доктрина есть точная истина. Вся система эволюции запечатлевается в уме учени­ка (челы), потому что его ставят в условия возможного наблюде­ния развития процесса при помощи видений ясновидения. Нет ну­жды пользоваться словом, чтобы его обучать. Сами адепты, для которых действия природы столь же близки, как для нас пальцы нашей руки, испытывают затруднения при изложении в лекции, которую они не могут иллюстрировать, представляя нам ментальную картину в нашем спящем чувстве, сложной анатомии планет­ной системы.

Конечно, нельзя ожидать, что вообще человечество сознавало бы, обладая этим шестым чувством, ибо час его деятельности еще не настал. Каждый круг по очереди у человека предназначается для совершенствования той из сущностей, которая ему соответст­вует в цифровом порядке, и для приготовления для восприятия следующей. Первые круги представили нам человека еще совсем примитивного. Первая из всех сущностей - тело - развивается, но оно лишь привыкает к контакту с жизненными энергиями и ни в чем не похоже на то, что мы можем вообразить сегодня. Четвертый круг, в который мы вступили, предназначен для полного развития четвертой сущности, воли, желания, и ей придется войти в сопри­косновение с пятой сущностью, разумом и умом. В пятом круге разум, ум или совершенно развитая душа, в которой тогда будет пребывать Эго, должна будет войти в соприкосновение с шестой сущностью, духом, или совершенно покинуть существование.

Все читатели, знакомые с буддийской литературой, вспомнят постоянные намеки на единение души Архата с Богом. В иных выражениях это единение есть лишь преждевременное развитие его шестой сущности. Он совершает свое восхождение собственны­ми усилиями до той степени эволюции, которую ожидает в послед­ней части пятого круга остаток человечества, - или, вернее, та часть человечества, которая ее достигнет в нормальном ходе эво­люции - через все препятствия, останавливающие этот рост у чело­века четвертого круга. Можно заметить, что он, таким образом, переходит критический период, средний пункт пятого круга. В этом заключается чудесный подвиг личностного интереса адепта. Он достиг противоположного берега океана, в котором погибнет столь­ко членов человечества. Здесь он ожидает прибытия своих буду­щих спутников в блаженстве, которое нельзя постичь без некото­рых слабых проблесков духовности, происходящей из шестого чув­ства. Чтобы избежать недоразумения, спешу сказать, что он не ожидает в своем физическом теле; но «когда он, наконец, добьется привилегии его покинуть», он это делает в состоянии духа, кото­рый было бы напрасно пытаться описать, ибо даже девачаническое состояние обыкновенного человечества уже вне пределов постиже­ния воображения, не посвященного в духовную науку.

Но вернемся к обычному движению человечества и к развитию индивидуумов пятого круга, не становящихся адептами в прежде­временной стадии их карьеры мужчин и женщин. Мы заметим, что это, в некотором смысле, нормальное течение природы, такое же, как и то течение природы, которое производит колос из каждого пшеничного зерна, падающего в подходящую почву. Тем не менее, множество пшеничных зерен теряется и множество человеческих Эго никогда не выдержит испытаний пятого круга. Конечное уси­лие природы в эволюции человека состоит в том, чтобы сделать из него неизмеримо большее существо, которое станет сознательным деятелем и, наконец, существом, обычно называемым созидатель­ной сущностью природы. Первый шаг заключается в эволюции сво­бодного судьи, второй - сделать свое существование бесконечным, приведя его к сотрудничеству в достижении конечной цели приро­ды, притом с добром. Во время этой операции неизбежно, что боль­шая часть этого свободного судьи повернется к злу и будет рассея­на и уничтожена после того, как ему причинят временное страда­ние. Более того, конечная цель не может быть достигнута без боль­шого расхода материала, как это происходит на низших стадиях эволюции, где одно растение производит тысячи семян ради одно­го, наконец, произрастающего и дающего новое растение; точно так же Божественные зерна Духа-Воли во множестве посеяны в сердце человека как унесенные ветром зерна. Должны ли мы осу­дить справедливость природы, что многие из этих зерен погибнут? Эта мысль родится лишь в уме, не способном признать, что в при­роде есть место для всякого зерна, желающего развиваться, для приведения его к полному развитию, будь оно большим или ма­леньким. Если возразят сверх всего, что «бессмертная душа» ни в коем случае не может быть уничтожена, это возражение свидетель­ствовало бы лишь о вредной привычке считать вечностью все то, что превосходит наше ничтожное существование. Есть место в субъ­ективных сферах и есть время в манвантаре нашей цепи даже до приближения Дхиан-Чоханского периода или почти божественно­го, для большего бессмертия, чем обычный ум может вместить. Каждое благородное действие, всякое возвышенное устремление всякого мужчины или женщины передают по проводникам духов­ного существования, способна или нет личность подняться до воз­вышенного и чудесного развития седьмого круга. А экзотерическая теория берет на себя смелость построить целое сооружение вечных результатов причин, взращенных в одной из наших коротких зем­ных жизней. Это по 7/100 или 8/100 частей нашей объективной жизни во время пребывания на ней сейчас эволюционной волны хотели бы видеть решение природы о всей нашей будущей судьбе на достаточных основаниях. Природа столь щедро вознаграждает относительно слабую затрату человеческой доброй воли, что ино­гда одно существование может быть достаточным, чтобы опередить рост на миллиард лет, какой бы смутной ни могла показаться эта надежда и какой бы смутной ни была эта мысль в действительно­сти в применении к обыкновенной жизни. Возможно, что адепт разовьет эти способности в одной земной жизни.[9] Такой прогресс, когда последующий рост будет обеспечен, будет лишь вопросом времени, но для этого нужно, чтобы зародыш, производящий адеп­та, был очень совершенного происхождения, с самого начала бла­гоприятствующий исключительными условиями, и особенно, что­бы усилия самого человека были постоянны и гораздо более сосре­доточены, более интенсивны, более пылки, чем может себе пред­ставить непосвященный. Вообще разделение между материальны­ми наслаждениями и духовными устремлениями, - как бы ни были искренни и возвышенны эти последние, - производит лишь двой­ной эффект: вознаграждение в Девачане и возрождение на Земле. Поведение адепта, который желает избежать необходимости возрождения, совершенно просто и, скажем это сейчас, научно, хотя бы оно и кажется теологической тайной, когда его объясняют в экзотерических книгах при посредстве кармы, схандх, тришны, танхи и т. п. Последующая земная жизнь есть следствие притяжений, заро­жденных пятой сущностью, непреходящей человеческой душой, точ­но так же, как первые девачанические опыты суть следствие мыслей и возвышенных стремлений, которые данное лицо зарождает во время жизни. Иначе говоря, связи, зарожденные в обыкновен­ных случаях, наполовину материальны и наполовину духовны. Сле­довательно, душа начинает свое пребывание в мире следствий под властью двух притяжений, — одно вызывает субъективные эффек­ты ее девачанической жизни, а другое входит в действие по окончании первого и приводит душу к воплощению. Но если во время своей объективной жизни индивидуум не развивает никаких связей для материального существования, и если все стремления души во время смерти тянутся к духовности, без единого желания, притяги­вающего его к объективной жизни, он больше не возвращается. Он поднимается в духовные условия, соответствующие напряжениям притяжений или связей, приобретенных в духовном направлении, а другая связь окончательно обрезается.

Это объяснение, однако, не со всех точек зрения одинаково удовлетворительно, ибо даже адепт, какова бы ни была степень его совершенства, воплотится в середине пятого круга после того, как остаток человечества пройдет через большой решающий период. Самая возвышенная из человеческих душ, достигших планетной духовности, конечно, еще до сего момента сохраняет некоторую привязанность к Земле, хотя, очевидно, не для физических насла­ждений и страстей жизни, которые мы сами переживаем. Но что важно заметить в отношении духовных последствий земной жизни, это то, что ввиду значительности большинства случаев нам беспо­лезно заниматься исключительным меньшинством; ибо что касает­ся судеб людей добрых, наше чувство справедливости вполне удов­летворено нормальным и последовательным течением природы. После борьбы, побед и страданий воплощения, всегда имеется девачаническая жизнь, чтобы принять, оживить и вновь воодушевить душу. Более того, оставив в стороне вопрос о вечности, во время межциклических периодов, в среднем пункте каждого круга, при­рода старается обогатить человечество в целом за исключением несчастных падших душ, упорствующих на пути зла, громадными интервалами духовного счастья, бесконечно более долгими и более возвышенными, чем разделяющие два существования девачанические периоды. Во время всего подготовительного периода природа в действительности бесконечно великодушна и терпелива к каждо­му кандидату на окончательное испытание. Первая неудача не обя­зательно пагубна. Если их неуспех не обязательно есть исключе­ние, то провалившиеся могут вновь представить свою кандидату­ру, но тогда они должны ожидать нового предоставляющегося слу­чая.

Полные объяснения условий, в которых имеет место такое ожидание, не входит в рамки данного изложения; но не надо ду­мать, что показавшие свою неспособность пройти через критиче­ский период пятого круга кандидаты на эволюцию неизбежно па­дают в сферу уничтожения. Чтобы это произошло, следует, чтобы Эго допустило в себе развитие такого непреодолимого пристрастия к материи, такого непреодолимого отталкивания духовности, что­бы никакая сила не могла бы их побороть. В отсутствие тех, кото­рые могли бы помочь Эго перейти эту большую пропасть, судьба, выпадающая на долю неудачников природы в отношении нынеш­ней планетной манвантары, как говорит Элифас Леви, это погиб­нуть, не оставив воспоминания. Они прожили свое существование и наслаждались своей долей небесной жизни, но они не способны подняться на возвышенные высоты последующего духовного про­гресса. Но приобретенные ими качества приведут их к новому во­площению и к жизни на освоенных ими планах существования. Значит, им придется в достигнутом ими отрицательном духовном состоянии ожидать, чтобы эти планы возобновили свою деятель­ность в следующей планетной манвантаре. Срок этого ожидания, конечно, вне досягаемости воображения, точно так же, как и точ­ная природа этого существования; по было необходимым упомя­нуть о большом пути, проходимом полуактивной волной через эту длительную удивительную область, чтобы смочь понять гармонию и совершенство всего генерального плана эволюции.

Теперь, когда мы рассматриваем эту последнюю возможность, читатель имеет перед глазами достаточное изложение всей системы в целом. Мы наблюдали, как Единая жизнь, Дух, сначала одухо­творяет низшие формы материи, затем последовательно развивает их в более высокие формы. Когда она, наконец, индивидуализиру­ется в человеке, она поднимается через низкие и безответственные воплощения до проникновения в высшие сущности, образуя таким образом истинную человеческую душу, с этого момента хозяйку своей собственной судьбы, хотя вначале и защищаемая природны­ми силами, предупреждающими преждевременное крушение и побуждающими, и воодушевляющими ее во время ее путешествия. Но конечная судьба этой души - не только стать способной вести саму себя, но также вести других и исправлять, в рамках, так ска­зать, конструкционных, действия самой природы. Ясно, что преж­де, чем душа заслужит право на это продвижение, она должна пройти испытания, доказывающие, что она обладает абсолютным контролем своего собственного поведения. Этот контроль допуска­ет свободу сотворить кораблекрушение по своему желанию. Эго, окружающие ее во время его детства, в силу невозможности про­никновения в состояния более высокие, чем междуземельные Девачан или Авитчи, отступают от нее в ее зрелости. В этот момент она является хозяином своей судьбы, не только чтобы стремиться к преходящим наслаждениям или стремлениям, но чтобы воспользо­ваться чудесными случайностями, представляющимися ей на жиз­ненном пути в двух направлениях. У нее будет выбор между двумя возможными образами действия в отношении этих величественных возможностей; она сможет освободиться от борьбы двумя способа­ми: достигнуть высшей духовности добра или высшей духовности зла.

Условия, в которые попадают монады, которым не удается пересечь середину пятого круга в течение эволюции, так сказать, выброшенных на берег времени, не были достаточно развиты в этой главе. Мы сказали лишь несколько слов о неуспехах каждой манвантары, указав, что когда они приходят к концу своего суще­ствования, они не уничтожаются совершенно, но что их судьба - войти в течение эволюции после громадного периода ожидания. Это соображение подсказывает нам несколько выводов. Период ожи­дания неудачников, скажем это тотчас, такой колоссальный, что смущает воображение. Нужно, чтобы счастливые кандидаты на ду­ховность прошли вторую половину пятого круга, потом шестой и седьмой круги целиком; а продолжительность последних кругов неисчислимо дольше, чем среднего периода. Затем следует обшир­ный интервал нирванического отдыха, заканчивающего манвантару; бесконечная ночь Брамы, пралайя всей планетной цепи. Лишь когда начинается следующая манвантара, неудачники просыпают­ся от своего ужасного транса, - ужасного, если вообразить, что они обладают полной жизненной активностью; хотя этот транс, безус­ловно, бессознательный, вероятно, столь же однообразен, как ночь без сновидений в воспоминаниях спавшего человека. Их судьба несчастна скорее из-за того, что они теряют, чем из-за того, что они переживают. Тем не менее, эта судьба печальна из-за последствий, к которым она приводит; ибо когда они проснутся, они должны возобновить весь труд физической жизни через бесчисленные во­площения, в то время, как совершенные существа, опередившие их в эволюции пятого круга, месте действия их неуспеха, достигнут божественного совершенства Дхиан-Чоханов, пока они были в тран­се; вместо того, чтобы быть бессильными субъектами следующей манвантары, они будут опекающими духами.

Если оставить в стороне частные интересы упоминаемых сущ­ностей, то существование неудачников природы в начале каждой манвантары весьма содействует пониманию системы эволюции. В самом начале, когда планетная цепь первоначально развилась из хаоса, - если нам разрешено будет воспользоваться выражением «с самого начала» в его буквальном смысле, в противовес идее, что «с начала» есть лишь образ выражения, применяемый к какому-нибудь периоду вечности, - нам нет нужды заниматься неудачниками. В это время опускание духа в материю через элементальное, минеральное и другие царства следует своему течению, как мы это изложили в первых главах этой книги. Но течение эволюции, начиная со второй манвантары планетной цепи, во вре­мя действия солнечной системы, предполагающей многие тождест­венные манвантары, протекает различно; может быть более облег­ченно. Во всяком случае, эволюция совершается более быстро, т. к. существуют уже человеческие сущности, готовые к воплощению, как только мир, тоже существующий, будет готов к их приему. Истина, по-видимому, заключается в следующем: что после первой манвантары, серии, - бесконечно более продолжительный, чем по­следующие, - ни одна сущность, в первый раз вышедшая из низ­ших царств, не перейдет порога человечности. Сначала воплоща­ются прежние неудачники, а после них уже индивидуализирован­ные животные сущности. Но если мы сравним их с выдержками эзотерической доктрины, трактующими о текущей эволюции на­шей расы, эти соображения о примитивных эпохах эволюции мира имеют лишь чисто интеллектуальный интерес.