Фагоцит. За себя и за того парня

Глава 3

– Вить, к тебе можно?

– Да, Вер, конечно.

Я встал из-за стола, где паял новые внутренности для своей «Октавы». Горсть транзисторов удалось переправить в шестьдесят второй год без проблем, а вот фотоаппарат не пошел. Я три раза пытался, и все без толку, он упорно не желал покидать двадцать первый век. Не то чтобы он мне тут был так уж необходим, я просто пытался определить допустимые размеры того, что смогу перенести в шестьдесят второй год. Пока получалось, что они раза в полтора меньше фотоаппарата. В общем, с электронными элементами нормально, а вот с готовыми изделиями – не совсем. Смартфон, если понадобится, я сюда переправлю, а планшет – пока вряд ли.

Но и с местными радиодеталями было неплохо, я ведь уже работал лаборантом в ФИАНе. Кроме того, рядом нашелся магазин, который я в другой ипостаси помнил как «Электронику», но сейчас он назывался «Телевизоры». Продавалось там много чего, в том числе и радиодетали.

– Вить, у меня к тебе огромная просьба, – заявила девушка. Девчонкой я ее уже не считал. И вообще допускал, что, когда она подрастет, женюсь на ней. Если Вера не будет против, конечно.

Нет, никакой особо возвышенной любви я к ней не чувствовал. Я, по-моему, вообще на это уже не способен в силу возраста. Но она мне нравилась, это да. А главное – по той классификации, про которую я уже упоминал, она была «десятой». Причем, что удивительно, только она! Вера Михайловна из двадцать первого века однозначно относилась к не поддающимся моему воздействию, я не поленился специально съездить к ней в гости и окончательно убедиться в этом. Видимо, способности Антонова и Скворцова в этом плане не совпадают.

Так вот, мне, наверное, до конца жизни не забыть то чувство тоскливого бессилия, когда у меня на глазах постепенно угасала жена, а я ничего не мог сделать! Потому что она не была ни «десятой», ни даже «девятой». Мы с ней поженились задолго до того, как у меня начали пробуждаться способности. И снова все это переживать я не хотел. Опять же не потребуется нигде бегать в поисках спутницы жизни, да потом еще не дай бог убеждаться, что опять нашел не то. К старости я, надо сказать, несколько обленился.

К тому же точно известно, что Вера к семидесяти годам не впадет в маразм, да и вообще будет себя чувствовать сравнительно неплохо. С ней даже интересно беседовать, я в этом уже убедился. Так что этот… как его там… Федька из соседнего дома перебьется. Такая невеста нужна самому.

– Ну так что у тебя там? – спросил я не подозревающую об уготованном ей будущем девушку. Хотя, может, она прекрасно все, что надо, подозревает, женщины – они такие.

– Скоро Новый год. И у меня день рождения первого января, ты, наверное, помнишь.

Разумеется, ничего такого я помнить не мог, но зато теперь узнал.

– Папа с мамой согласны подарить мне щеночка!

– Это прекрасно, но я-то тут при чем?

– Так ведь в коммунальной квартире животных можно держать только при согласии всех жильцов!

– А, ну тогда конечно, заводи хоть целую стаю.

– Спасибо. Так бы и расцеловала, но только, боюсь, ты это поймешь неправильно.

Я подставил щеку.

– Целуй. Обещаю, что пойму исключительно как надо.

Когда процесс закончился, я заявил:

– У меня к тебе будет похожая просьба.

– Ты тоже хочешь завести собаку? – обрадовалась Вера.

– Нет.

– Кошку?

В голосе девушки явно появилось разочарование.

– Нет. Мотовелосипед. На улице его держать нельзя, придется в квартире.

– Я согласна, папа с мамой тоже, наверное, против не будут, а если что, я их все равно уговорю.

– Спасибо.

– Пожалуйста. А целовать кто будет?

– Мама поцелует.

– Считаешь меня маленькой? Джульетте вон тоже всего четырнадцать лет было, и ничего!

– А тебе пока тринадцать. Вот стукнет четырнадцать, тогда посмотрим. Но лучше, конечно, подождать до шестнадцати.

– Так и знала. Но хоть на велосипеде этом ты меня покатаешь?

– Конечно, покатаю, не волнуйся.

За пару дней до этого я зашел в спортивный магазин с целью посмотреть, какая мототехника сейчас продается. «Ковровец» мне при ближайшем рассмотрении не понравился. Да и зачем он? Для поездок по Москве вполне хватит «Макаки», то есть минского М-103. На нем при желании можно будет и зимой ездить, он достаточно легкий для этого.

Но потом я прошел дальше, где стояли мопеды. Впрочем, меня не заинтересовали ни «Рига», ни чешский «Стадион». Но за ними стоял аппарат, который мне даже не удалось сразу идентифицировать.

С первого взгляда обычный велосипед с мотором, но, присмотревшись, можно увидеть разницу. Колеса чуть меньше по диаметру, чем у обычных взрослых великов, но обода и шины раза в полтора шире. Спереди телескопическая вилка и нормальный барабанный тормоз, правда, смешного диаметра. Сама рама на вид несколько мощнее, чем у безмоторных соседей.

– Что это? – спросил я у продавца.

– Мотовелосипед «Вэ-девятьсот два эм». Львовский завод, последняя модификация с телескопической вилкой. Раньше были рычажные.

Я задумался. У меня в молодости был львовский мопед, правда, более поздней модели. Большего дерьма я не встречал в жизни. Конструктивный дебилизм в нем на редкость органично сочетался с халтурной сборкой из безобразного качества деталей. Но этот-то вроде нормальный! Сзади жесткая подвеска, что в данном случае плюс, цепь слетать не будет. «Риги» с такой ездили начиная с номера пять и по тринадцатый, и ничего. Идиотского эксцентрика для натяжения педальной цепи нет, вместо него нормальный ролик. Видимо, бессовестно халтурить во Львове начали не сразу, поначалу работали как люди. В общем, а не взять ли это вместо мотоцикла на первое время? Тем более что его движок сделан не во Львове, а в Ленинграде. До работы на нем вполне можно ездить, тут всего километра три с небольшим, малая скорость не скажется. Да к тому же моторчик вполне можно будет форсировать, дело знакомое. Зато вес – всего тридцать два кило! Для зимы это важно, в заносах двухколесную технику приходится удерживать ногами. Решено – беру! Как раз до весны будет время привести аппарат в порядок, прямо из магазина зимой ничего нормально не поедет даже в двадцать первом веке, все равно придется готовить. Так что эту зиму перебьюсь, начну ездить летом. Заодно и с правами можно будет не спешить, на такую технику они не нужны.

В общем, на следующий после разговора с соседями вечер я, обеднев на сто тридцать пять рублей, приехал домой на велосипеде с мотором. Правда, на педалях, заливать бензин я не стал, успеет еще аппарат навоняться.

– Ух ты, почти как настоящий мотоцикл, даже с фарой, – восхитилась Вера. – А куда ты меня собрался сажать – на этот багажник?

– Сделаю съемное мягкое сиденье. И нормальные подножки для пассажира тоже, так что не беспокойся.

– Витя, а ты на нем ездить-то умеешь? – взволновалась Нина Александровна.

М-да, подумал я, вот она, женская логика. Как бы я доехал из магазина до дома, если бы не умел? Но говорить это, и уж тем более то, что Виктор Антонов проехал на двух колесах более двухсот тысяч километров и в свое время даже участвовал в мотогонках, я, понятное дело, не стал. А просто успокоил соседку.

– Умею, тетя Нина. И неплохо умею. Армия, она и не такому научит.

Вообще, конечно, армия оказалась очень удобным объектом, на который можно было невозбранно сваливать умения Виктора Антонова, изначально не присущие Виктору Скворцову. Например, в ФИАНе я так объяснил свое знакомство с электроникой. Радист же, не хрен собачий! Мне сначала не очень поверили, но меньше чем за неделю убедились в моей полнейшей правдивости. И теперь начальство чесало репу – как бы меня там удержать? Платить больше девяноста рублей в месяц не позволяет штатное расписание, но ведь переманят же! На хорошем заводе я смогу получать и сто пятьдесят.

Впрочем, одна идея у завлаба уже родилась, ее ему даже подсказывать не пришлось. Но об этом лучше рассказать немного погодя.

Однако электроника востребована не только на работе. В частности, оказывается, у Веры скоро день рождения, и надо срочно озаботиться подарком. Что подарить? Разумеется, карманный транзисторный приемник! Такой подарок даже в конце шестидесятых выглядел круто, а сейчас вообще только начало.

Нечто подобное уже производилось – во всяком случае, приемник «Спутник» продавался в магазине телевизоров. Однако он был все же великоват и питался от аккумуляторов, что не очень удобно. Купить их было не так уж просто и не очень дешево, а заряда хватало от силы на час работы. А если вы его слушаете в лесу? Так что я слегка напряг мозги и быстро сочинил проект чуть покомпактней, по размеру немного больше пачки «Беломора», но с питанием от батареи «КБС». Это такая квадратная, на четыре с половиной вольта, они изредка встречаются и в двадцать первом веке, а сейчас это самый распространенный и довольно дешевый элемент питания.

Единственным иновременным элементом в приемнике был динамик, с которого я стер все надписи. В таком виде он особых подозрений не вызывал. А в остальном – транзисторы П402, П13 и диоды Д2 – наше все.

С корпусом пришлось повозиться едва ли не больше, чем со схемой, однако я все же сделал его неплохо и вовремя. Именинница была в восторге.

И вообще Новый год, совмещенный с днем рождения самой юной жительницы квартиры, был встречен достойно.

Все слегка выпили. Ну, скажем прямо, дядя Миша и не совсем слегка, однако никаких репрессий в отношении него не последовало.

Щенок дворянской породы Джуля (то есть в полном варианте Джульбарс) выпил молока. Если бы дело происходило в двадцать первом веке, я бы постарался оградить столь мелкое и беспомощное существо от такой отравы, как молоко из магазина, но здесь и сейчас – пусть пьет на здоровье. Удешевлять производство продуктов до полной их несъедобности люди пока не научились.

Для тети Нины стояла бутылка советского шампанского. Она, правда, не смогла уговорить всю, но дядя Миша был начеку и вовремя пришел на помощь супруге.

Мы с Верой обошлись лимонадом.

Всем очень понравилось мое украшение для общей елки, водруженной в прихожей нашей квартиры, благо площадь позволяла – гирлянда из разноцветных лампочек. Я ее нашел в числе прочего, задвинутого в дальний угол шкафа, когда изучал, что же все-таки есть в моей комнате. И немного доработал, так что теперь она мигала, причем не просто, а выдавая морзянкой буквы «НГ». То есть длинная вспышка, короткая, пауза, две длинных, короткая, пауза и по новой. Зрители впечатлились по самое дальше некуда, тетя Нина минут, наверное, пять ахала насчет моих золотых рук. Вера же шепнула мне, что такие шикарные Новый год и день рождения у нее впервые в жизни.

Вот только с музыкой было не очень. Пластинки имелись, и не в таком уж малом количестве, однако настолько запиленные, что слушать их можно было только в порядке мазохизма. Единственная более или менее приличная содержала «Болеро» Равеля, вот оно у нас и играло весь вечер. Я сделал заметку в памяти – пора подумать насчет приличного магнитофона. И купить гитару. Я, правда, не играл на ней уже лет сорок с гаком, однако это ничего, вспомнить недолго. Тем более что у Скворцова, кажется, есть голос, в отличие от Антонова, подобным талантом отродясь не обладавшего.

Сидели долго, часов до двух ночи, а потом Вера заявила, что Джуле надо погулять. Впрочем, ей быстро объяснили, что такому мелкому собачонку на двадцатиградусный мороз рановато, помрет еще ненароком. Тогда она вытащила на прогулку меня, мотивировав свой выбор тем, что я-то уж точно не помру.

Народу на улице было мало, значительно меньше, чем в мои зрелые годы. Никто не взрывал петарды, не орал по пьяни диким голосом и даже не бегал с бенгальскими огнями. Мы прошли по скверу улицы Крупской сначала наверх, к Ленинскому проспекту, потом спустились вниз, к проспекту Вернадского.

– Хорошо-о-то как! – протянула Вера. – И никому завтра на работу не надо, можно не волноваться, что проспишь.

Так и есть, сейчас советские люди могли спокойно гулять в Новый год, ведь первого января – нерабочий день. Ну, а второго пожалуйте трудиться. Кстати, рабочий день сейчас был семичасовой, зато неделя шестидневная. Правда, в субботу работали на час меньше.

– Не завтра, а уже сегодня, – уточнил я. – Но действительно хорошо, что никуда не надо. Заботятся о нас партия и правительство. Даже жалко всяких французов, англичан и американцев, которые вот прямо с раннего утра после праздника вынуждены будут тащиться на работу и подвергаться там жестокой эксплуатации.

Вера кивнула – она, похоже, пока относилась к таким перлам с полной серьезностью. Со временем скорее всего разберется, что к чему, но форсировать этот процесс я не буду. Нехорошо рушить идеалы у ребенка.

Именно во время этой прогулки я окончательно почувствовал себя здесь своим. Раньше все-таки присутствовал какой-то элемент экскурсии, и в двадцать первый век я возвращался как домой. А теперь стало наоборот. Наверное, потому, что там я не имел никаких оснований смотреть в будущее с хоть сколько-нибудь оправданным оптимизмом. А здесь по крайней мере еще четверть века все будет хорошо. Потом, конечно, потихоньку начнется…

Но уж себе-то и близким я точно смогу помочь не сгинуть и не скатиться в нищету в девяностые. Может, смогу и заметно большему количеству народа, но пока просто не представляю, как именно. Впрочем, время на обдумывание еще есть.