Факты и реальность

ГЛАВА 11

Ах как это замечательно — выспаться! Наконец-то! Не вскочить с постели ни свет ни заря, а, сладко потянувшись, словно сытая кошка, пригревшаяся в теплом местечке, грациозно выползти из спальни в десятом часу и, бросив взгляд на ходики в гостиной, радостно осознать, что в запасе целая уйма времени.

Адриан оказался прав: гладиаторские бои действительно начинаются в полдень, братец вечером сообщил то же самое. Ехидно улыбаюсь. Да уж, чтоб Мэт не забыл, а, наоборот, напомнил…

Легкой походкой направляюсь к зеркалу. Хм… А очень даже! Полноценный сон — лучшая косметика, еще Древние заметили. Но конечно же… Кокетливо стреляю глазками. Косметика тоже пойдет в дело — ведь сегодня я решила выглядеть так… А чтобы все мужчины вокруг дар речи потеряли! Показываю язык своему отражению. Думаю, у меня получится!

Сосредоточенно разглядываю шкафы с нарядами. Нужно что-то такое… Аристократическое, изысканное, но в то же время — соблазнительное. Пожалуй… Провожу пальцем по мягкой ткани. Да! Платье из темно-зеленого бархата подойдет как нельзя лучше.

Эх… Глубоко вздыхаю. Терпеть не могу корсеты, но ради красоты и не на такое пойти можно. Благо горничная дома, поможет одеться. Итак. Рисую в воздухе фигуру, напоминающую воинское приветствие. Стратегия ясна: платье, туфли на каблуке, полупрозрачная шаль, высокая прическа, капелька духов — и в бой!

Принимаю хитрый вид. Как интересно устроен мир — сейчас в амфитеатре зрители волнуются, спорят, делают ставки, кто выиграет бой — Череп или Белор, и только я знаю, что главная победа достанется мне. Победа над победителем. И только так.

Гордая посадка головы, слегка рассеянный взгляд. Величественной походкой выплываю из телепорта в гостиной родительской усадьбы.

— Систер, круто! — восклицает Мэт, разглядывая меня с головы до ног.

— А я и не знала, что мне так идет темно-зеленый бархат, — кокетливо улыбаюсь, довольная произведенным эффектом. Если даже родной брат оценил — то ли еще будет!

— При чем тут платье? — каким-то взрослым голосом произносит младший отпрыск. — Как будто кого-то волнуют ваши наряды. Да с такой аурой, как у тебя сейчас, можно вести армию на штурм неприступной крепости — пойдут умирать со счастливой улыбкой.

Вытаращив глаза, смотрю на брата. Это еще что за новости? Два часа наряжалась — и все зря? Все дело в ауре?!

— Да шучу я, шучу! — веселится Мэт, поймав мой недоуменный взгляд. И, сдув со лба непослушную челку, добавляет: — Но не совсем. То настроение, что создаешь в себе, вокруг себя, действительно самое важное. Маги прочитают, люди почувствуют. В общем… Убавь немного, а то народ на гладиаторов и не посмотрит. Все будут на тебя пялиться. — И с понимающим видом интересуется: — Никак Адриан тоже решил взглянуть на поединок прославленных чемпионов?

— Да нет, — отвечаю с подчеркнутым безразличием. — Адриан занят. У него служба, тупые подчиненные, непойманные оборотни, и вообще…

— Ясно, — как-то странно кривится братец. — И, на секунду закрыв глаза, бормочет себе под нос: — Ладно, магии полный запас. Если что — каждому по фаерболу, а эту звезду распрекрасную за шкирку — и бегом в портал. Чтоб я когда-нибудь влюбился… Да на фиг с пляжа! Пусть лучше меня покрасят белой краской в зеленый цвет.

Выйдя из телепорта в роскошной ложе, принадлежащей нашей семье, замираю с открытым ртом. Я первый раз в подобном месте, и все вокруг настолько ярко и необычно, что глаза в прямом смысле разбегаются, а разум, лихорадочно пытаясь оценить увиденное, путается в понятиях, перескакивая с одной мысли на другую.

В самом центре — большая арена идеально круглой формы. От нее концентрическими окружностями поднимаются вверх ярусы амфитеатра. Внизу — простые каменные скамьи, вверху — места, обтянутые кожей и укрытые навесами от дождя и солнца. Это для зажиточных горожан. Для городской знати и магов — богато украшенные ложи, здесь есть все — и мягкие кресла, и расторопные слуги с напитками и подносами, полными всевозможных фруктов и сладостей. Беру в руку привычную вещицу — не знаю, как для людей, а для магов даже театральные бинокли предусмотрены. Подношу к глазам. До начала грандиозного зрелища несколько минут.

Странное какое-то движение среди зрителей. Самые нижние ряды, по традиции занимаемые городской беднотой и ремесленным людом, медленно пустеют. Толпа простых горожан (на их лицах необъяснимая блаженная улыбка) неторопливо тянется к выходу. В то же время более дорогие места заполняются молодежью среднего класса, влюбленными парочками, солидными представителями торгового сословия. В аристократических ложах также царит оживление, а в одной из магических — прямо рядом с нами — появляется преподаватель школы магии с целым выводком юных чародеев, ровесников брата.

— Дошло все-таки, — со снисходительным видом поясняет Мэт, кивая на соседнюю ложу. — Сколько раз старому тугодуму твердил, что надо группу на гладиаторов вывести, — решился наконец-то.

Продолжаю осматриваться вокруг. И все-таки самое активное движение наблюдается в правой части трибуны. Ряды уверенно занимают… О! Что это? Словно внезапно прошел мелкий дождик. Воздух становится влажным, легким и даже кажется приятно благоухающим.

Перевожу взгляд на арену. Так и есть — угадала! Несколько человек обслуги из громадных насосов разбрызгивают над амфитеатром холодную воду со специальными освежающими благовониями. На самой арене двое рабочих деловито посыпают песком отвратительные бурые пятна. Это что…

— Кровь?! Мэт, там что — кровь? Ты же сказал, что здесь не убивают?!!

— Не совсем так, — отвечает братец в сторону. — Мы с тобой пришли на «полуденных богов», а с утра было другое зрелище — травля дикими животными.

— Вот как? — во все глаза смотрю на брата. — Это что, гладиаторы вначале со зверьми воюют, а только потом — друг с другом?

— Не гладиаторы, — поясняет Мэт. — Утром на арену выводят приговоренных к смертной казни — почти голых и без оружия. А потом выпускают голодных зверей.

— Гадость какая! — вздрагиваю от странной смеси ужаса и брезгливости. — Пусть даже эти люди действительно преступники и заслужили смерть, но чтобы смотреть на это…

— Да, я тоже не любитель. Но, как видишь, поклонников у такого развлечения предостаточно. Все нижние ряды были забиты до отказа. А вот драка профессионалов для них слишком скучна. — Мэт улыбается. — Зато теперь здесь более приличная публика. А вон там, — он кивает в сторону правого крыла амфитеатра, — там воинские трибуны. Видишь, сколько народа?

Послушно смотрю в указанном направлении. Да, свободных мест действительно почти нет. Ой! Вздрагиваю от неожиданности. На мгновение показалось, будто я вижу Адриана. Подношу бинокль к глазам. Нет, померещилось. Разочарованно вздыхаю. Милому определенно не до меня.

Начинается! Я слышу звуки музыки: громкий походный марш, перемежающийся тоненьким плачем флейты, задумчивый напев баллады, переходящий в гимн. На арену парами выходят гладиаторы и, выстроившись четким полукругом, легким поклоном приветствуют публику. Надо же — сколько их! Человек пятьдесят, не меньше. Шлемы, мечи, щиты, наножники и кольца блестят на ярком полуденном солнце, играя ослепляющими бликами. У-у-у! Аж глазам больно! Опускаю бинокль.

— А кто из них Белор? — спрашиваю у поглощенного зрелищем брата, пытаясь угадать среди гладиаторов красавца-полуэльфа.

— Погоди, Лика, — досадливо отмахивается Мэт, внимательно разглядывая воинов на арене. — Вначале покажут реконструкцию одного из великих сражений древности. Моего любимого, кстати, — «Ущелье призраков»! Видишь, на гладиаторах доспехи тех времен? Да, это было почти пятьсот лет назад.

Вновь приложив к глазам бинокль, еще раз смотрю на арену. «Ущелье призраков»… Эти слова мне ни о чем не говорят, но оружие и внешний вид гладиаторов… Да, пожалуй, более современное, чем у Эльта, но древнее, чем у подопечных Адриана. Кажется, я понемногу начинаю ориентироваться. Дожила! Маг Жизни разбирается в экипировке и вооружении человеческих воинов! И все из-за милого, который… Точнее, которому… Да ну его к троллям, короче!

— А уже после, — продолжает братец, — будет три поединка гладиаторов… три пары, в общем. Череп и Белор, как чемпионы, естественно, в последней паре. О-о-о! — Юное дарование вскакивает с кресла и, перевесившись через балкон, кричит: — Систер, скорее гляди на арену! Пошла движуха!

Зачарованно следую взглядом за рукой Мэта.

— Гладиаторы слева, — увлеченно комментирует братец, — изображают армию наемников Брейда Четвертого, вторгшегося в наши земли пять столетий тому назад. А те воины, что справа, играют роль защитников королевства. Видишь, у наших шлемы другой формы и оружие тоже отличается? Сейчас покажут решающее сражение!

Затаив дыхание, полностью растворяюсь в действе, происходящем на арене.

Нет, у меня не видение, я четко осознаю, что гладиаторы, словно профессиональные актеры, всего лишь имитируют, разыгрывают, воссоздают битву, происходившую пять веков назад, но… Да, сейчас я словно по-настоящему живу в том времени! Тогда, когда в первых лучах утренней зари гордая сталь древнего оружия встречается с подобной себе, выясняя, на чьей стороне правда… а может, всего лишь сила и везение? Обнажаются мечи, поднимается густыми клубами пыль, свежие капли крови падают на растрескавшуюся, долгие месяцы не видевшую дождя почву. Я слышу стоны раненых, радостные возгласы победителей и леденящие душу проклятия побежденных. Вдыхаю удушливый запах гари и отряхиваю с волос пепел ужасных пожарищ. Кажется, для нашего королевства война проиграна. Вот как, а я и не знала об этой кровавой странице в летописи! Конечно, меня трудно назвать знатоком истории, особенно человеческой, но как-то странно все это! Если наемники Брейда Четвертого тогда победили… Или я ошибаюсь? Да нет, все верно. От великой армии королевства остался небольшой разрозненный отряд, по следам которого уверенно идет вооруженное до зубов войско наемников, с каждым переходом, с каждым часом приближаясь все ближе и ближе.

— Смотри, Лика, — толкает меня локтем Мэт, — защитники в ловушке! С трех сторон их окружают враги, а с четвертой — путь к отступлению преграждают Северные горы.

Брат, на мгновение оторвавшись от созерцания воссозданной исторической картины, награждает меня задумчивым взглядом.

— Я читал эту легенду несколько раз. Сейчас попробую вспомнить.

Мэт, наморщив лоб, произносит торжественно, тщательно выговаривая слова:

— Когда защитники королевства уже были готовы, приняв неравный бой, найти в нем достойную смерть, один из них — молодой парнишка — отыскал между скалами крошечный проход…

Вновь смотрю на арену. Конечно, я могу при помощи чар попытаться перенестись на несколько столетий назад. Но зачем, если можно просто представить? Если даже люди способны мыслить образами, то уж для мага… Тем более гладиаторы действительно неплохие актеры.

Перед моими глазами медленно встают неприступной стеной горы, в лунном свете они так похожи на заколдованных стражников-великанов. У подножия гор четким полукругом расположилось на ночлег несметное войско Брейда Четвертого. Вечерние костры наемников опоясывают предгорье, словно магический огненный барьер, показывая, что пути к отступлению отрезаны. Участь королевской армии решена, и на рассвете…

— Какая странная скала, — вдруг негромко произносит один из королевских воинов, проводя рукой по гладкой поверхности камня. — В моем роду несколько поколений знаменитых охотников, и сейчас внутреннее чутье подсказывает… Нет, оно прямо-таки кричит — где-то здесь есть проход! Но я его не вижу.

В этот миг из-за туч степенно выплывает луна, бросая холодный свет на замершую в безмолвии неприступную гряду.

— Да вот же он! — восклицает потомок великих следопытов. — И как я раньше не углядел! Правда, эта расщелина больше собачий лаз напоминает, да и колючки здесь.

— Мы спасены! — радостно шепчет кто-то из его боевых товарищей. — Сейчас быстро перемахнем Северные горы, встретим подмогу и…

— Погоди радоваться, — остужает его пыл пожилой воин. — Я вырос в деревушке неподалеку отсюда. Так вот, по преданию, через Северные горы существует только один проход, называемый в народе ущельем призраков.

— И что там за призраки? — недоверчиво интересуется молодой голос. — Неужто их никак одолеть невозможно?

— Того не ведаю, — тихо отвечает опытный товарищ. — Сам там не был. Только вот на моей памяти никто из ушедших туда живым не возвращался. И на памяти моего отца тоже. Да и дед мой, коли знал бы такой счастливый случай, непременно рассказал бы, очень уж любил старик подобные истории.

— Так это что выходит, — обиженно переспрашивает молодой, — нам что так, что так — помирать?

— Да, — говорит пожилой воин. — Только смерть в бою быстрая и непостыдная, а в том ущелье еще неизвестно какая мерзость таится.

— А по мне, — мечтательно произносит воин из рода охотников, подняв глаза на звездное небо, — по мне, если уж смерть, то пусть она будет словно юная красавица — хоть жестокая и коварная, но в то же время гордая и недоступная всем подряд. А та смерть, что там… — парень с усмешкой кивает в сторону наемников, — мне она уже порядком наскучила.

— Точно! — уверенно поддерживает его молодой товарищ. — Мало того, что мы на эту смерть насмотрелись во всех видах, так она еще, словно беспутная девка, целую неделю сама за нами бегает. Решено! Идем к призракам!

Гладиаторы, выстроившись в две шеренги, опускают щиты, изображая узкий проход. Отряд королевских защитников вступает в ущелье призраков.

Ой! Вздрагиваю от внезапно осенившей меня догадки. Та мысленная картинка, что я сейчас представляю, это ведь… Неприступные горы, узкий лаз, поросший колючим кустарником, само ущелье, тесное и длинное, словно разрез скальпелем. Да, это именно те образы, которые я видела у Адриана во время моей мысленной прогулки.

Эх… Тяжело вздыхаю. Называется — решила отвлечься, не думать о милом хоть какое-то время. Но почему-то во всем, что меня окружает, я нахожу намеки, детали, подсказки. Неожиданно начинаю замечать то, на что раньше никогда бы не обратила внимания. Вещи, которые еще месяц назад были мне абсолютно безразличны, теперь отчего-то притягивают и вызывают искренний интерес. Ведь не из-за Мэта я сюда пришла. Точнее, не только из-за него.

Вот будто смотрю на мир, такой знакомый и привычный, а вижу что-то совершенно новое и удивительное. Да знаю я, что все это означает! А кое-кому все равно… Краешком глаза поглядываю в сторону амфитеатра. А вдруг милый все-таки здесь? Ведь он говорил, что прошлой осенью все бои гладиаторов видел. Нет! Решительно отмахиваюсь от предательских мыслей. Если Адриан пришел сюда и ко мне даже не подошел… Не буду я его высматривать! Обойдется, наглец!

Величественно тряхнув кудрями, увлеченно возвращаюсь к происходящему на арене.

Отряд королевских воинов медленно движется по ущелью. Перед моим мысленным взором — стремительный горный поток, узенькая, высеченная в стене, каменная дорога, обрыв, водопад. Хорошо, когда это всего лишь образы в сознании: захотел — прыгнул, захотел — взлетел. А если пройти весь путь пешком, даже без магии — просто с обычными человеческими возможностями? В волнении облизываю губы. Даже представить страшно. Это какое-то нечеловеческое мужество нужно.

Ой! Удивленно распахиваю глаза. Это призраки? Честно говоря, я ожидала нечто совершенно иное. Ну, что-то наподобие увиденного мною в подземелье — мрачная фигура, саван. А тут… Навстречу отважным воинам выскакивает… Точно такой же отряд! Вооружение, доспехи, численность — все совпадает. Даже… Удивительно, но даже тактика ведения боя напавших в точности копирует поведение защитников.

— Слушай, Мэт, — недоуменно оглядываюсь на брата, — у меня такое ощущение, будто они сами с собой воюют.

— Так и есть, — серьезно подтверждает Мэт мои слова, не отрываясь от картины яростного сражения, воссоздаваемого гладиаторами. — По легенде, в ущелье призраков каждый встречается с самим собой. Предание говорит, что в каждом из нас живет тот, кого мы в себе боимся, кого презираем, даже ненавидим… Но в обычной жизни эта паршивая личность спрятана глубоко и задавлена страхом перед законом и нормами морали. А в ущелье призраков каждый должен взглянуть в глаза самому себе — своей самой худшей части. Впрочем… — братец лукаво улыбается, — Адриан сказал, что проходил ущелье призраков, но их самих там не обнаружил. Так что либо призраки, побежденные героическими защитниками королевства, еще пятьсот лет назад убрались восвояси, либо ужасные привидения всего лишь аллегория, описывающая сложности и опасности, подстерегающие тех, кто решил покорить ущелье.

Задумчиво отвожу взгляд. Значит, мне не показалось. Это действительно ущелье призраков, и милый там был. Точно! Он ведь говорил, что воевал в Северных землях. И это ущелье что-то для него значит. Но что? Как мало я о нем все-таки знаю.

— А эти парни… пятьсот лет назад, — резко обернувшись, заглядываю в глаза брату, — у них получилось?

— Конечно. — Мэт расплывается в улыбке. — Они же воины. Прошли ущелье, собрали новое войско и разбили наемников подчистую. Легенда гласит, что тому, кто сумел победить себя, никакие враги не страшны.

— Красивая легенда, — соглашаюсь я, наблюдая за финальной сценой.

Похоже, понравилось не только мне. Благодарные зрители восхищенно хлопают, выкрикивают боевые лозунги, бросают на арену цветы. Почему-то среди цветов преобладают гладиолусы. Хотя сейчас как раз пора их цветения.

Юная горожанка в соблазнительном наряде выносит на арену высокий кубок, доверху наполненный золотыми монетами — признательность публики за воплощение легендарных событий прошлого. Внимательно разглядываю красотку. Хороша, ничего не скажешь! Так и притягивает мужские взгляды. Впрочем… Хи-хи. Да, не только она.

Объявляют перерыв. Вновь искусственный дождик с успокаивающими ароматическими маслами. Освежает! Рабочие усердно приводят в порядок арену. Вежливый слуга с подобострастной улыбкой вносит в ложу поднос с прохладительными напитками. О! Как вовремя! Разгоряченная захватывающей картиной сражений, радостно хватаю с подноса хрустальный бокал с плавающими льдинками. Да-да! Лед специально доставляют из глубокой подземной пещеры, говорят, он обладает целебными свойствами. Выпиваю залпом.

Э-э-э… Вытираю непрошеные слезы. Мама моя дорогая! Это же что-то алкогольное! Еще и крепкое, тролль подери! А я ведь, кроме вина, ничего не пью, да и то не больше пары глотков. Ой, а у Мэта тогда что? Резко вырвав из рук обалдевшего братца бокал, делаю быстрый глоток. Фух! Хвала Древним — обычный сок! Это хорошо! Да и вообще… Вольготно устраиваюсь в кресле. Хорошо-то как!

— Систер, а ты имеешь успех! — многозначительно смотрит на меня младший отпрыск рода. — Сколько у тебя, оказывается, тайных поклонников…

Успех так успех! Небрежно отмахиваюсь. Восхищенные мужские взгляды — это просто неотъемлемый атрибут жизни каждой уважающей себя девушки. Даже представить страшно — вот выходишь на улицу, а на тебя никто не смотрит! Не оборачивается, не вздыхает, не провожает долгим взглядом… Кошмар! Чувствуешь себя, будто потеряла что-то очень важное. Или того хуже — в голову сразу лезут панические мысли, что стряслось нечто ужасное и непоправимое. Война там или повальный мор. А так… Грациозным движением заправляю за ухо длинный локон. А так — улыбнулись тебе, посмотрели вслед — и на душе легко и приятно. Ведь сразу понятно, что и с тобой все в порядке, да и вообще — мир стоит на месте, и жизнь продолжается.

Но сейчас меня внимание сидящих на местах зрителей особо не волнует. Кроме разве что… Не удержавшись, беглым взглядом осматриваю воинские трибуны. Да нет там Адриана! Ну и ладно, моим планам это не помешает.

Ухватив с блюда дольку спелой груши, деловито интересуюсь:

— А почему это зрелище называют «полуденные боги»?

Мм! Зажмуриваю глаза от удовольствия. Замечательная груша, спелая.

— Это старинный обычай, — загадочно отвечает Мэт, отщипывая виноградинку. — Говорят, что в полдень солнце освещает землю ярче всего, а тень лжи становится крошечной и старается спрятаться под ногами. Оттого с древности это время поединков тех, кто не боится посмотреть правде в глаза. Здесь побеждают честность и мастерство.

— А что, бывает как-то по-другому? — с удивлением смотрю на брата.

— Да. После захода солнца на арену выходят полуночные демоны. Из десяти гладиаторов к утру в живых должен остаться только один. Тут уж без подлянок не выживешь. Зато и деньги можно выиграть конкретные — за один такой бой целое состояние, вот и находятся отчаянные. Прикинь, поутру отсюда целую подводу трупов вывозят. Хорошо хоть сезон игр недолгий — раз в году две недели.

Бр-р-р! В ужасе швыряю на тарелку недоеденную грушу.

— Что за страсти ты мне рассказываешь! Аж аппетит пропал! — И, с надеждой заглянув в глаза Мэту, уточняю: — Но те, что сейчас будут… они… скажи правду!

— Да не бойся ты! — покровительственно заявляет Мэт, допивая сок. — Стал бы я приводить сюда родную сестру! Полуденники на всякую дрянь не размениваются, я же говорил — это спор честных профессионалов. Впрочем, случиться всякое может, как-никак это реальный бой. Но такие моменты бывают очень редко. Да на обычной охоте опасностей гораздо больше, зато… Это клево, систер! Сила! Драйв! Конечно, первые две пары гладиаторов не такие профи, как Череп и Белор, те и впрямь боги, но остальные тоже зачетно дерутся! Просто посмотри внимательно, и ты все увидишь.

Завороженная, перевожу взгляд на арену, где и впрямь уже все готово для поединка.

С интересом разглядываю появившуюся на арене первую пару гладиаторов. Симпатичные молодые — брюнет и рыжий, высокие, физически развитые. Впрочем… Задумчиво откусываю кусочек шоколадного печенья. Движения у них слишком… медлительные, что ли? А-а-а! Понимающе улыбаюсь. Это, наверное, специально — боевой стиль такой.

Дожевывая печенюшку, с нетерпением жду начала поединка. Ах! Сейчас я увижу драку настоящих мастеров. Стандартное приветствие, легкий поклон… Понеслось! С восторгом распахиваю глаза. Вот он, истинно профессиональный бой! Да! Ну в смысле… Машинально закидываю в рот еще одно печенье. В смысле — да, наверное… А точнее… Недоуменно хлопаю ресницами. Нет, ну гоблинский компот! Конечно, я видела поединок Высших, наверно, после него у меня завышенные требования. Хотя… Хи-хи! Ехидно улыбаюсь. А еще я видела драку двух торговок на рынке. Так вот, если честно, те тетки по сравнению с этими дядьками были гораздо убедительней.

Мои щеки становятся пунцовыми от возмущения.

— Ужас… кошмар… жуть… — схватившись за голову, бормочу я, не в силах сдержать бушующие в душе эмоции.

— Тихо, Лика! — толкает меня братец. — На тебя уже народ оглядывается!

— А мне плевать! — гордо заявляю я, сверкнув глазами. — Это настоящее издевательство! Несчастные гладиаторы, не могу смотреть на такую жестокость!

— Да кто пустил сюда мага Жизни? — слышу в соседних рядах возмущенный шепот. — Красотка, конечно, но здесь таким не место! Сейчас причитаниями все впечатление от боя испортит.

— Было бы что портить! — тряхнув волосами, огрызаюсь я. — Выпустили на арену двух тяжелобольных, еще и глазеют на их мучения!

И, с удовлетворением прочитав во взглядах окружающих неприкрытое изумление, припечатываю:

— У рыженького, сразу видно, двухстороннее косоглазие, а у темненького ярко выраженный тремор верхних конечностей!

— Тре… что? — выпучив глаза, переспрашивает преподаватель Мэта из соседней ложи.

— Руки у него трясутся, — поясняю я, положив на язык кусочек мармеладки. И вновь, взглянув на арену, не сдерживаю возмущения: — Да кто ж так оружие держит? Он им что, в зубах ковырять собрался?! У-у-у! Они же сейчас уснут на ходу! Вернее, уже спят! Неужели никто этого не видит?!!

— Лика, я думал, вы — пацифистка, — серьезным тоном заявляет учитель брата.

— Конечно! — уверенно подтверждаю я, делая глоток сока. — Я категорически против насилия и жестокости. Да посмотрев такой бой, кто угодно пацифистом станет! — Со звоном возвращаю стакан на поднос. — Позорище!

Вокруг меня на мгновение воцаряется мертвая тишина. Высокий благообразный старик в одежде простого покроя, но в то же время дорогой и изысканной, медленно обернувшись, смотрит мне в глаза печально и мудро. О! Опускаю взгляд. Я узнаю эту личность — почетный гражданин нашего города, поэт и мыслитель, автор знаменитых философских трактатов.

— Так как прекрасная дева изволила назвать сие явление? — проникновенно интересуется великий старец. — Тремор? Ах, мои достойные седины! Но если так, то, конечно… — Лицо благородного мыслителя вдруг озаряется лукавой мальчишеской улыбкой. — И где там мои яблочки?

А-а-а!!! Инстинктивно закрываю уши. Почтенный дедушка, засунув в рот два пальца, залихватски свистит и, вытащив из бумажного свертка абсолютно гнилое яблоко, радостно швыряет им в гладиаторов. Шмяк!

Ы-ы-ы-ы!!! Трибуны отзываются возбужденным ревом. Бряк! Шлеп! Бамс!

— Ить! — обиженно восклицает юная горожанка. — Не докинула! Ничего, сейчас…

Тоненькая холеная ручка уверенно вытаскивает из изящной корзинки протухшее яйцо. Брезгливо морщится прелестный носик, но в глазах непобедимый азарт. Резкий замах! Хлоп!

— Попала, попала! — приподняв пышные юбки, красотка пускается в пляс.

Плюх, плюх! Под ноги незадачливым бойцам весело прилетает пара заплесневевших репок. Два торговца, сразу видно — отец с сыном, восторженно обнимаются, чрезвычайно довольные друг другом.

А вокруг… Крики, визг, свист, площадная брань. Светопреставление, иначе не скажешь! С вытаращенными глазами наблюдаю за происходящим. Елочки зеленые, сколько же счастья на лицах! Здоровый деревенский парень, явно непризнанный чемпион по метанию ядра, с молодецкой удалью закидывает на арену огромную перезревшую тыкву. Ба-бах!!! Хряп! Бзынь! Угу, семечки во все стороны разлетелись. Чем-то похоже на осколочную гранату, как в иномирских фильмах показывают. С трудом захлопываю раскрывшийся рот. Ну и дела…

— Ну, систер, ты даешь! — Мэт награждает меня ехидным взглядом. — А меня еще за идиотские выходки лупят! Да мне до тебя расти и расти!

Юное дарование протягивает мне высокий бокал кристально чистой минеральной воды с аккуратными кубиками льда:

— На-ка освежись лучше, а то еще драку фанатов Черепа и Белора замутишь! Ужас, кого я привел!

Залпом выпиваю прохладную минералку. Упс… В голове резко проясняется. Похоже, братец добавил в напиток успокаивающее заклинание. Хи-хи. Не удивлюсь, если и антиалкогольное тоже. Трезвыми глазами окидываю происходящее на трибунах. Ешкин тролль! Вот это я отличилась — массовые беспорядки во всей красе! Никогда не думала, что способна на такое! И гладиаторы бедные — досталось им ни за что ни про что! Перевожу виноватый взгляд на арену. А впрочем…

— Пожалуй, я была излишне эмоциональна. Но по сути… — Еще раз взглянув на горе-бойцов, добавляю твердо: — Но по сути я от своих слов не отказываюсь! Так, как они сражаются… — Легко поднявшись с кресла, делаю несколько шагов по ложе. — У нас же не рабы, как в иномирском Древнем Риме! Эти парни сами выбрали себе занятие, никто их палкой на арену не загонял. А ведут они себя… — недовольно поджав губы, старательно подбираю в уме пример для сравнения. — Это то же самое, как если бы меня вызвали к постели тяжелобольного, туда, где счет идет на минуты, а я, вместо того чтобы, схватив все необходимое, мчаться исполнять свое предназначение… Да, если бы я вместо этого вначале полчаса красоту наводила, а потом еще полчаса, зевая, обсуждала великосветские сплетни! — Взяв с подноса сладкую пастилку, с гордым видом усаживаюсь обратно в кресло. — Да ты посмотри на них! Ну как можно настолько ненавидеть свою профессию? Им же наплевать! На всех и на все! И даже на самих себя!

Мэт с обалдевшим видом провожает взглядом гладиаторов, покидающих арену под злобные крики и улюлюканье толпы.

— Ну ты, елкин дрын, загнула! — Покрутив в руке огрызок яблока и прикинув расстояние до арены, братец с разочарованным вздохом возвращает его на поднос. — А вообще они и впрямь отмороженные! Обычно так и делают: после исторической реконструкции специально выпускают на арену слабых бойцов, чтобы публика отдохнула перед поединком чемпионов. Но таких тупорылых я натурально еще не видел, хотя мы с папой в прошлом году почти на всех боях были. И аура у них странная. Как будто парни на пляже загорают и лопухами от комаров отмахиваются. Жесть! В руках смертоносное оружие, а в глазах — полнейший пофигизм и безразличие.

Невольно вздрагиваю. Почему-то последняя фраза Мэта меня чем-то царапает. Но чем именно? Разочарованно вздыхаю. Нет, не уловила. Показалось, наверное.